Текст книги "Эй, влюбись в меня! Том 2 (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 49

– Какие живучие игрушки мне попались… – чувствуя себя неуязвимым, стоя за своим огненным щитом, в открытую насмехался над нами Фаер. Обычные пули не могли пробить его огненную стену и плавились. Энергетические точно так же, как и мои щупы, развеивались, растворялись ещё на подлёте. Этот лысый выродок оказался просто в самых лучших для себя условиях. К тому же мы неожиданно для себя потеряли Дюйм...

– Где эта мелкая трусливая сучка? Я б ей хоть как живым щитом прикрылась! – недовольная поступком беглянки, рычала Франческа, рукой поглаживая слегка пригоревшее левое плечо. Пусть Медоед и была проворной, но даже ей от всех выпущенных в нашу сторону пуль не удалось уклониться.

Дюйм точно не сбежала, наверняка у неё был какой-то свой план, посвящать в который нас та, естественно, не собиралась.

– Ну же, давайте согреем друг друга нашими жаркими сердцами! – Внезапно стена стала ещё плотнее, а пламя более обжигающим. – Гха-ха… – Болезненный хрип Фаера, а затем и лёгкий мат сменяются голосом второго показавшегося налётчика Олимпа.

– Босс! – Взмах мощной лапы, сопровождается опускающимся пламенным занавесом. На спине, подобно школьному портфелю, повисла Дюйм. Маленькие ручки, вонзив по ножу в спину преступника, с лёгкостью удерживали ту у мужчины за спиной, не позволяя обжигающему пламени её зацепить.

– Наш шанс! – вскрикнул я, а после, оттолкнувшись, вместе с Франческой рванул вперёд.

В два удара мы покончили с бесполезным Земляным, а после добивающим совместным ударом и с Фаером. Когти Медоеда разрывают тому гортань и через челюсть проникают в мозг, когда я, в свою очередь, с ювелирной точностью энергоклинком пронзаю сердце.

– Любовь не обязана быть тёплой, уголёк… – Вытащив из того своё оружие, тихонько, словно прощаясь с врагом, произносит Дюйм, а затем добавляет: – Земля напоследок уничтожил генераторы резервного питания, наш последний шанс реанимировать систему воздухоочистки – это те четверо доходяг у вас за спиной. Если не доведём их живыми до третьего блока, весь третий уровень превратится в один большой жаркий и вонючий морг. Так что, если сейчас и быть кому-то живым щитом, так это тебе, Медоед, всё равно ты бесполезная… – каким-то образом услышав реплику Франчески, едко выдаёт Дюйм.

В этот раз никаких споров не последовало. Обменявшись пренебрежительными взглядами, берём техников и в обход, стараясь избегать встречи с врагами, отправляемся к третьему блоку, где встречать нас готовились, согласно всем русским традициям, с хлебом в виде заминированного прохода да с солью в виде последних двух десятков солдат Цитадели и местных охранников.

Выстрел от первого встречающего, отразившись от защитного энергощита костюма, отрикошетил в потолок.

– Пошли на хер, или подорвём бля! – кричит местный страж.

– Свои, свои мы! – прижавшись к стене, кричит в ответ техник. Недолгая переброска парочкой ласковых, и вот вновь растворившаяся Дюйм уже объясняет защитникам, кто мы и что мы.

– Боже, какая же у неё конченая способность: то здесь, то там… Хрен разберёшь, – с данным резким выпадом Франчески в сторону Дюйма я полностью согласился. Я не понимал, как работает эта сила, и это бесило. Около семи минут понадобилось техникам, дабы реанимировать системы жизнеобеспечения города. Ещё пять потребовалось на то, чтобы совместными силами отбить подступы к первому блоку и улучшить позиции Цитадели. Враг слабел, солдат со способностями у него практически не осталось, а мы, в свою очередь, пусть и на двадцать процентов, но смогли запустить второй очистной двигатель.

– Эй, меня кто-нибудь слышит? Алё… – усталый, измученный голос хвостатой в общем канале ничего хорошего не предвещал. – Химикаты, взрывоопасные – их нет, совсем нет. Бессмертная дура со своим бойсбендом опустошила склады. Целая колонна грузовых машин съебалась прямо у меня из-под носа… А ещё, ещё… – Харкая, хрипя, явно раненая, похитительница, шипя от боли, договаривает: – Я честно выполнила положенную мне часть сделки.

Связь с женщиной обрывается. Более на контакт она не выходит, а мы вместе с Франческой обращаемся к нашему всезнающему спецу Ане, но та лишь пожимает плечами.

– Враг двигался в организованной колонне под прикрытием токсической завесы. Большая часть камер уровня это либо устаревшие модели, либо чуть улучшенные с приборами ночного видения. Тепловизоры есть только у немногочисленных геройских офисов, мэрии и полуразрушенных зданиях, принадлежащих Цитадели. Всех их я уже в перемотке проверила – ничего… Возможно, враг планирует величайшую кражу столетия, похищая огромное число взрывоопасных химикатов? – вопрос Ани заставил нас задуматься.

Что-то здесь явно не сходилось. Люди Олимпа на отлично справились с внедрением в каждую из систем города. На внешнем уровне, втором или тем более третьем – их люди были везде, и при надобности с лёгкостью могли вытянуть любые химикаты в любых количествах на поверхность. А значит, то, что делалось сейчас под прикрытием ядовитого тумана третьем уровне, скрывалось не только для внешнего, ничего не подозревающего мира, но и пряталось от тех, кто напрямую служил и подчинялся главарям или главарю Олимпа.

– Дюйм, можно ли при помощи товаров со склада химзавода разрушить или взорвать весь город?

Мой вопрос натыкается на короткое:

– Исключено. Чтобы уничтожить Новый Сеул, потребуется мощь или сила, минимум равная ядерному оружию прошлой эпохи. Владеющих подобными разрушительными способностями героев во всём мире насчитывалось всего двое. Один служит Евразийскому союзу, а другой западной коалиции. За каждым из них постоянно следят спецы со всего мира, и случайно пропасть или тем более попасть в другую страну «взрывные» парни не могут.

– Тогда зачем? Что может быть опаснее, чем смерть целого уровня от удушливых реагентов? – озадаченно спрашивает Дюйм.

– Смерть десятка ни в чём не повинных от затопления, – внезапно хриплым голосом проговорил очнувшийся профессор. – Всё, что сейчас происходит в городе, лишь одна большая фальшь, иллюзия, и даже эти химикаты по сути своей не нужны Пауку.

– Тогда что ему нужно? Почему он ещё не взорвал нас, не затопил?! – понимая, насколько патовая у них, у заточённых в подземелье людей, ситуация, не выдержав, сорвавшись на крик, спрашивает Дюйм, а после, не дождавшись ответа, связывается с кем-то из своих.

– Ему нужно внимание и время, и, если он его получит, уже никто нас не спасёт… – вновь отключившись, тяжело произнёс учёный.

Пазл сложился. Протесты в Новом Сеуле, теракты. Вся общественность обратила на нас свои взоры, и вот теперь, когда весь мир с замиранием следит за происходящим в одном из величайших городов современности, он нажатием одной кнопки покажет миру истинную человеческую слабость и несостоятельность. Величайший теракт в истории, десятки миллионов трудяг станут заложниками собственных жилищ и утонут, а над ними, с ужасом глядя на поднимающуюся воду, будут наблюдать те немногие, что по статусу оказались на уровень выше.

Зло во имя зла, величайшее преступление человечества вот-вот свершится, но так ли бесхитростны амбиции главного преступника Нового Сеула?!

Глава 50

Гидроэлектростанция или в простонародий ГЭС. Когда-то давно сражающиеся за будущее этого города силы уже сталкивались на подступах к этому важному месту. Но тогда короткой стычке никто толком и не предал значения. Все списали это на злодейское естество, лишь слегка усилив безопасность ГЭС. И каким-то чудесным образом абсолютно никто не стал подозревать интересы скрытого кукловода. Нападение на столь охраняющийся объект невозможно… было. Точно так же, как некогда невозможным считали и нападение на Ассоциацию героев.

Все, кто должен был, благополучно забыли, и лишь он один, Паук, помнил и продолжал плести свои смертоносные сети. Сначала был лёгкий скандал с Дэвидом Ультрэ. Громкое имя талантливого человека привлекает к себе внимание, вчерашний политик внезапно становится инженерным гением. Затем так же внезапно оружие, созданное Дэвидом для обеспечения безопасности и служения человечеству, вдруг сходит с ума, пуская под откос самый амбициозный проект, способный искоренить коррупцию в охранной среде. Теракт и сбой системы приводят к массовой гибели людей, поднимая всё больше внимания вокруг несостоятельности отдельных персон. Одно происшествие, сотни жертв, и вот внимание всего мира уже приковано к одному единственному городу, на улицах которого роботы принялись убивать своих создателей.

В низах Сеула под гнётом преступности долгое время зрело семя раздора, и наконец-то оно проросло. Не чувствующие безопасности люди начинают самый настоящий путч*. Горожане требуют защиты, они хотят быть уверены в своём завтрашнем дне. Но вместо этого получают от властей сначала жестокое обращение, и лишь потом извинения с просьбой без необходимости не покидать свои дома. Бездействие порождает отчаяние, то, в свою очередь, рушит последний порядок, на смену которому приходит хаос, в коем и расцветает величие не подконтрольных властям преступных групп. Сила и способность постоять за себя и свои интересы становится последней инстанцией, за которой, как за последней целью, способной дать отпор, в конце концов и приходят люди нашего тайного кукловода.

Паук всё просчитал. Усадив во главу города своего мэра, подкупил часть городского совета, людей в Цитадели и геройской Ассоциации. Он стал всячески разрушать привычный лад жизни мирных граждан. Жизненно необходимые решения, что должны были приниматься незамедлительно, блокировались, игнорировались, откладывались, подрывая доверия простого народа к местной власти. Затем была красочно проведена серия дискредитации* героев с ярким заголовком: «Они уже не те». И в завершение вишенкой на торте стал полный контроль Паука над главными преступными синдикатами города. Более в Новом Сеуле, кроме небольшого отряда повстанцев, не было организованной силы, способной противостоять интригам спятившего убийцы. Мотивы его по-прежнему скрывались за неким туманом недосказанности, но дальнейший план действий был чёток и ясен.

Передав старикана защитникам очистной, я вместе с сёстрами, Франческой и Дюймом тут же направляюсь к ГЭС, попутно раздумывая, зачем и без того «хозяину» города уничтожать собственный надел? Акт устрашения, желание уничтожить всех героев? Слишком мелко и поверхностно. Убийство мирных жителей не напугает власти, а наоборот, ожесточит их, сплотит все сословия в борьбе против одного единственного врага. Герои же от подобного всё равно существовать не перестанут. Убийство миллионов хоть и дискредитирует их, но, пока будет жив даже кто-то один, пока будут существовать сверхсилы, клеймённые позором герои не перестанут рыть и вставлять Пауку палки в колёса. И даже если героев официально распустят, то уход в подполье не просто не навредит им, а многим даже развяжет руки, позволив не только ловить преступников, но и в отместку гасить ненавистных прямо в сортире, оправдывая каждую свою кровавую расправу, каждое новое убийство членов организации Олимп инцидентом с затоплением целого города.

Что-то не сходилось. Мелкая, но очень значительная деталь ускользала от меня. Носфератус и Цивини, ХироуТехнолоджи и Ультрэ, Бессмертная Ванесса и практически полное уничтожение Нового Сеула. Ну вот зачем я вновь вспомнил о ней? На кой чёрт она вообще полезла в это дерьмо? Зачем Ванессе, потерявшей некогда всю свою семью, совершать зверство, обрекая тысячи и сотни тысяч детей лично на себе испытать горечь утраты семьи.

– Не верю… – Вспоминая белоснежную улыбку, красивые глаза и ту искренность, с которой она всегда встречала меня, бормочу себе под нос: – Просто не верю…

Тем временем токсичный туман постепенно развеивался. Сказывалось возобновление работы очистной, а также запуск первой и последней из турбин. На улицах малым числом стали показываться напуганные люди. И вроде ситуация для них начала постепенно нормализовываться, как вдруг на подступах к ГЭС в новостное поле Ани внезапно попадает срочное видео с обращением мэра нового Сеула, а также местным чиновником, представлявшим интересы полуострова на саммите Евразийского союза. Сладкая парочка, кривляясь на камеру, слёзно просит заокеанских друзей о помощи. Разгул преступности, постоянные теракты, некомпетентность евразийской армии – они говорят обо всём, с грязью перемалывая правящие верхушки, умоляя о введении на территорию Нового Сеула западных миротворческих войск. Словно ожидавшая подобного прошения, американская коалиция спустя всего три минуты после выхода ролика объявляет об отправке миротворческого контингента к береговой линии Нового Сеула с ближайшей базы в Тихом океане. Ещё через десяток минут с хмурым, угрожающим лицом выступает представитель Евразийского союза, что в своём заявлении отстраняет управленцев Сеула от занимаемых должностей, угрожая будущим миротворцам приёмом, который те никогда не забудут, но западу плевать. Армады кораблей, заполненных спецвойсками и героями, покидают порты обеих сторон. Мир готовится к началу новой мировой войны.

– Вот же срань! Неужели этот псих ненормальный изначально намеревался устроить самый настоящий апокалипсис?! – фраза Кати с болью в груди достигает каждого из спешивших к ГЭС. Взрыв станции по прибытии войск союза или миротворцев равносилен эскалации* конфликта, в котором одни отстаивают территориальную целостность и политическое влияние, а другие право на защиту и самоопределение государств. Чаши весов явно не равны, штатам требуется гораздо более веская причина для начала войны, но что, если ГЭС – это не всё, что, если у Паука ещё осталась пара козырных карт, припрятанных в рукавах?

– Саня, геройское прозвище Краска тебе известно? Да или нет? – Голос отца, заговорившего в канале, слегка приободряет девочек, и даже двигавшаяся на руках у Ани Дюйм с максимальной внимательностью припадает к наушнику.

– Знакомо, – отвечаю я.

– Он агент Олимпа, также известный под псевдонимом Игрок. Сейчас сообщили, что этот подонок умеет не только перекрашивать предметы, но и сам благодаря каким-то уловкам способен меняться! Краска ранил, а затем добил Гамбита, серьёзно ранил Марию Ультрэ, попутно похитив какой-то важный ключ-карту. К какому ящику Пандоры был этот ключ, мои ребята не знают, также не в курсе о нём и твоя подружка Мария Ультрэ. Однако об этом секретном ключе знал её отец, покойный Дэвид Ультрэ, и точно знает Паук. Велика вероятность, что, помимо их двоих, Краска и Ванесса Виндвилоу, служащая Олимпу, тоже могут быть в курсе…

Связь обрывается.

Человек загадка, одна большая тайна. Каждое его появление в моей жизни сопровождалось феерическим пиздецом. Сначала адские тренировки, целью изучения которых всегда являлось убийство, либо выживание на грани смерти. Затем это внезапное появление его в моей жизни, а после стандартное исчезновение. Опять он уходит, не договорив, снова оставляет после себя десятки вопросов.

– И?! – не выдержав в очередной раз повисшей в канале тишины, крикнул я. – Что я блять, по-твоему, должен сделать? Почему ты опять молчишь, почему не скажешь, что тебе от меня нужно?!

Мой срыв замедляет отряд, но лишь на секунду. Откинув все лишние мысли, обиды, я просто продолжил путь дальше. Не стать обузой более опытным бойцам, помочь защитить ГЭС, спасти Новый Сеул, остановить войну.

– Читай между строк, – командный тон Дюйма заставил меня в очередной раз задуматься. – Невозможно решить все проблемы сразу и в одиночку, Саша, ибо даже у Цезаря был свой предел. Андрей хочет, чтобы ты не забывал то, чему он тебя учил. Он напоминает, что люди очень любят убивать других людей, причём для убийства не всегда нужно становится врагом или кровным соперником. Одна твоя подружка чуть не стала причиной смерти другой, а ведь ещё недавно к каждой из них ты поворачивался спиной, верно? Он переживает за тебя и хочет, чтобы ты не просто выжил, но и помог нам остановить Ванессу, а вместе с ней и план Паука или кого другого, кто решится навредить нашему городу, – слова Дюйма находят отклик в моём помутневшем разуме. Она так легко говорит о доверии, о людях, смерти и Андрее.

– Говоришь так, словно знаешь моего отца лучше меня…

– Возможно, а вернее даже… – За тяжёлым вздохом следует короткое, чёткое и внятное: – Поверь, я действительно знаю Андрея лучше, чем ты, сынок…

Путч – авантюристическая попытка группы заговорщиков произвести государственный переворот.

Эскалация – постепенное усиление, расширение, увеличение масштабов чего-н.

Дискредитация – умышленные действия, направленные на подрыв авторитета, имиджа и доверия к кому-либо, умаление его достоинства и авторитета.

Глава 51

– Возможно, а вернее даже… Поверь, я действительно знаю Андрея лучше, чем ты, сынок…

Слова и изменившийся голос Дюйма эхом отражались в моей голове, отчего я, утратив концентрацию, теряю контроль над щупами, не успев сманеврировать, лицом лечу прямо в стену одного из жилых домов, но благо на выручку приходит Франческа. Словно принцессу, прихватив меня за талию, она прыжком по инерции уводит нас в сторону.

– Как ты меня назвала? – срывается нервное с губ.

– Я назвала тебя своим сыном. – Щелчок пальцев развеивает оптический камуфляж, и вот на руках у не такой уж и воинственной Кати сидит более крупная, плечистая, одетая в боевой костюм последнего поколения женщина со столь знакомым, пусть и покрывшимся парой десятков морщин лицом.

– Ты сильно вырос, Сашенька, но в раскрытии способностей, связанных с иллюзиями и маскировкой, такой же простофиля, как и Аня. Зато вот Катюшка не подвела, вся в маму, и эта твоя «спутница» не пальцем делана. По её косым взглядам могу предположить, что она давно определила нашу с тобой родственную связь.

– С первого нюха, братец. – Усмехнувшись, подмигнула мне кошка-предательница.

– Спутница? Тётушка, вернее… свекровь моя, как же грубо! Можете звать меня доченькой или снохой, как будет угодно. И кстати, ощутила я ваше родство не по внешнему запаху (с момента нашей с вами последней встречи он сильно изменился), а вот ваша кровь… чёрт, я никогда не забуду её вкуса, тётушка. Тот Земляной, он ведь вас зацепил, на редких песчинках, валявшихся в коридоре, я ощутила старый знакомый запах, вот и не удержалась, попробовала на язычок. С момента нашей с вами последней боевой тренировки вкус вашей крови стал ещё более ярким, точь в точь таким же, как у моего будущего суженого, – толкая меня в спину, с усмешкой отозвалась Франческа, в очередной раз провоцируя Дюйм или маму, Лену… Блять, как теперь к ней обращаться?..

– Слышь, шаболда малолетняя, раньше, когда я была всего лишь одной из пешек Пабло и вынужденно находилась в кругу вашей свиты, приходилось сдерживаться, но сейчас мне ничего не помешает поставить тебя раком и как полагается выпороть. Как вспомню, так злость берёт. Только шестнадцать исполнилось, а мне уже из-за тебя перед людьми краснеть приходилось! Нет уж, Франческа… Ещё раз назовёшь меня свекровью, клянусь, я те пизду зашью и в монастырь отдам. Уж поверь, сил и навыков у меня на это хватит, – не забыв прошлых связей с семейством Цивини, рыкнула в ответ мама.

– Какие мы воинственные… – С усмешкой разведя руки, крутанулась у меня за спиной Медоед, а после проговорила: – Милый, а ведь раньше она была такой доброй, заботливой, и даже мой отец говорил, что если у неё появится сын, то он не будет против нашей свадьбы… А теперь моя будущая свекровь само лицемерие и двуличие!

– Только через мой труп. – Подойдя ближе, пальцем чуть ли не тыкнула в лоб Медоеду Дюйм, а затем, грозно взглянув на меня, произнесла: – А с тобой, кобелина, я ещё после поговорю.

Печаль от обмана и угроз не может сдержать моей улыбки. Казалось, все вокруг знали или догадывались, и только я один, страдая какой-то хуйнёй, продолжал горевать. Обидно ли? Да сука, чертовски обидно, но всё же она жива. Здесь, со мной, именно мать – тот человек, которого я уже похоронил, оплакал – внезапно с двух ног ворвалась в мир живых.

– Не хочу прерывать ваше драматическое воссоединение, мама, но у нас как бы город вот-вот загнётся, а вместе с ним и мы!

Здравое замечание распустившей нюни Ани вновь приводит группу в движение. Улыбнувшись сестре так, как когда-то давно в детстве улыбалась мне, мать, вновь приняв детский облик, ускоряется, да так, что даже поддерживать с ней один темп становится ой как не просто. Длинные прыжки сопровождаются резкими манёврами между узкими улочками. Словно не касаясь земли, та с бешеной скоростью несётся к заданной цели.

– Да она всё то же чудовище, что и раньше… – понимая, что точно так же, как я, начинает отставать, поравнявшись со мной, выключив связь, произносит Франческа.

«Это моя мать!» – с гордой усмешкой хотелось возразить и дать той затрещину за оскорбление, да только времени свободного и момента не представлялось. Уж слишком быстро и резво сменялись дома и улицы, по которым мы неслись со скоростью ничуть не уступающей средней скорости легкового автомобиля. Сёстры тоже двигаются на пределе возможностей, но и им не угнаться за той, кого не может догнать Медоед. Замечая нашу слабость, мать немного сбавляет темп, но, всё так же двигаясь далеко впереди и стимулируя нас на движение на «повышенной скорости», бежит в значительном отрыве.

Полчаса беготни, включая трогательную паузу, и вот мы наконец-то на месте.

Вылитая из цельного куска железа и бетона, гидроэлектростанция встречает нас высоченной стеной, идущей от скал в своём основании до пород и металлических конструкций, удерживающих на себе второй уровень. Отрезанная от города бездонным чёрным рвом, в который из здоровенных труб скидывалась вода, кажется непреступной крепостью, единственный вход в которую выглядел как две маленькие стальные дверцы. Стена, длинный и узкий металлический мост, а также стоящие вдалеке маленькие, напоминающие вход в скрытое подземелье двойные двери. Даже с учётом шумящей воды и лёгкой токсичной дымки, остававшейся в воздухе, все, включая меня, чувствовали ту нездоровую, гнетущую атмосферу.

– Стометровая пропасть, один вход, один выход. И никакой охраны. Кажется мне, идти через мост – плохая идея, – опасения Ани всем ясны и понятны.

– Послушайте, а с такой-то ямой городу точно что-то угрожает? Ну бахнет чё-то, ну начнёт затапливать, она ж глубоченная, в неё целое море вместится! – подойдя к пропасти, прикрытой невысокой оградкой, не скрывая страха, промяукала Катя.

– Место сброса – это старая отработанная жила Сеула. Так или иначе, к ней есть выходы из всех месторождений и шахт города. Пока сброс воды контролируется, те, кто живёт и работает на уровнях ниже, не испытывают проблем с электричеством, благодаря которому там, внизу, очищается воздух, работают подъёмники и инструменты. Безопасный уровень сброса в подземную реку, идущую гораздо ниже шахт, десять процентов. В своё время при строительстве ГЭС данная информация стала поводом настоящего скандала, из-за которого государственного подрядчика, принявшего этот заказ, сначала отстранили, а после выяснения сумм на перестройку и модернизацию, посадили. Так через пятнадцать лет ГЭС заработала на пятьдесят процентов, часть излишков воды идёт через город и выводится в подземные реки, но уже за Новым Сеулом. Однако наличие вот этих каналов сброса, способных похоронить всех шахтёров и их семьи, никто не отменил. Пару лет назад их предложили даже заварить от греха по дальше, но власти третьего уровня внезапно отказались. Был мелкий скандал, даже демонстрации, но местные банды быстро всех утихомирили, заткнув рты правозащитникам деньгами и угрозами.

– Мои ребята уже должны быть там. Так что поспешим… – проверив свои наручные часы, дав нам пару секунд перевести дыхание, произносит Дюйм, а затем, как и ранее, первой двигает по мосту.

Бежать по нему, как мать, я не осмелился, также не решились Катя и Аня, лишь отсаженная на всю голову Медоед, словно под ней всё та же скальная порода, с бешеной улыбкой двигалась за матерью след в след.

Вцепившись в мою руку, Катя с дрожью толкала меня вперёд. Хоть по бокам и были перила, держаться за них кошка боялась, как опасалась их ржавой натуры и Аня. Краем глаза я взглянул туда, в чёрный омут, куда летели брызги тоннами сбрасываемой воды. Завораживающее зрелище исчезающей жидкости на мгновение остановило меня, заставив вспомнить предостережения наставника Оливера: «Если долго смотреть в бездну, то и бездна тоже посмотрит на тебя».

Мост быстро оказался позади. Дождавшись, когда все перейдут, мать вновь первой двинула вперёд.

– Стой, старуха! – окликает ту Франческа. – Удара ты не держишь, тот Земляной это доказал. У меня болевой порог повыше будет, даже если руку оторвут, прижгу и драться дальше смогу, так что давай лучше я первой пойду.

Левый глаз матери на такое обращение нервно дёрнулся, но перечить та не стала и, кивнув, жестом пропустила Франческу вперёд.

– Двигайся медленно, Медоед, и тогда твоя устойчивость к боли нам не понадобится, – произнесла мать.

– Не переживай, свекровь, сделаю всё как надо, – ответив на предупреждение ехидной хищной улыбкой, отозвалась белохвостая, а после подняла защитную маску и активировала костюм.

– Забудь о том, что я сказала, пиздуй на все четыре стороны… – Сжав кулак и прохрустев костяшками, отвела взгляд в сторону Дюйм. Но всё же через секунду двинулась вслед за Франческой, стараясь держать ту на контролируемой глазу дистанции.