Текст книги "For your eyes only // Larry Stylinson (СИ)"

Автор книги: FlaunderTommo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

-Какие люди? —удивляюсь я.

-Какие люди в Голливуде? —подначивает Зейн.

-А? —Бартоломью спрашивает у Хелены, тыкая в нее пальцем.

-Ах! Тихо! Стоп! Уже достало! Желание я ваше поняла в основе. А можно обратиться к Энни? —мягко произносит она последнее слово. —Энни, скажи, зачем я на это согласилась?

-Взяла пять штук и тихо прослезилась. —кривляет Зейн голос своей мамы.

-Что? А ну-ка повтори?!

-Окей, взяла не пять, а три. —продолжаем смеяться мы.

-Энни! Харе! Очнись, вы что все на это повелись? Вы думали, Шекспира я не читала? Вы думали, «Ромео и Джульетту» я тупо провтыкала? Уходишь ты. —показывает женщина на меня пальцем.

-Что?

-Уходишь ты, еще не рассвело. Нас окружил не жаворонка голос, а пенье соловья. Он по ночам поет вон там на стволе кипариса. Поверь, мой милый, это —соловей. Нет повести печальнее на свете, но это поверьте не про это. Любовь —это когда в глазах сияют вспышки, а по телу не мурашки, а пырышки-пупырышки.

Этим, мы закачиваем наше выступление, и вся наша команда выходит на сцену для поклона.

-Заинька, спасибо. —говорю я.

(https://youtu.be/jBBAdiceDQE) -выступление.

Все хлопают, я смотрю на Гарри и вижу гордость в его глазах. Он тоже улыбается и смеется. Его ямочки видны на весь зал, с меня стекает капля пота, и я выдыхаю, когда мы спускаемся в зал. Он протягивает мне салфетку, и я принимаю ее.

-Спасибо.

-Вы великолепны. —он целует меня в губы.

Я сажусь на стул рядом с ним и делаю глоток воды, которую я взял по пути на место.

-Как думаешь, мы пройдем?

-Я уверен в этом, Бу.

-Ты слишком замечательный. —усмехаюсь я и тоже целую его.

-Прояви уважение к другой команде. —требовательно говорит он.

-Как мы сразу завелись! —смеюсь я.

-Ой, да иди ты! —также смеется он, кладет руку мне на плечо. Мы смотрим на сцену, на которой появляется «Адмирал Нельсон».

-Доброе утро! —я тереблю его волосы.

-Доброе. —мурлычет он.

-Ты встал позже меня?

-Поправочка. —замечает Гарри. —Я встаю гораздо позже, чем ты, просто чтобы ты не смог увидеть мои татуировки надо было ставить себе будильник.

-Засранец. —смеюсь я. —Я пойду возьму нам завтрак.

-Хорошо.

Я накидываю на себя одну из его огромных маек и надеваю свои штаны прямо так, на голое тело. Слишком лень искать во всем этом хламе мои боксеры. Вчера был безумный вечер, так что я совершенно не помню, куда я их закинул.

Я иду в кафе поблизости, работающее 24/7, заказываю у них обычный завтрак и жду пока они мне его упакуют. Забираю пакет и возвращаюсь к Гарри. Его нигде нет, только душ работает. Я потираю руки, скидываю с себя одежду по пути и захожу в ванную. Открываю дверь душевой кабины, пролезаю внутрь. Гарри оборачивается, немного удивленно смотрит на меня и пытается что-то сказать, но я зажимаю ему рот своей рукой и отталкиваю к стенке. Он прижимается к ней, а я к нему. Чувствую его тело, прикасающееся к моему, мне нравится это ощущение. Я убираю руку и накрываю его губы своими. Я покусываю его нижнюю губу, и он открывает свой рот под моим натиском. Проскальзываю своим языком в его рот, начиная делать круговые движения вокруг его полости, наши языки сплетаются.

С внезапной страстью и глухим стоном он притянул меня к себе. Наши тела хлопнулись друг об друга и от этого звука через меня как будто электрический разряд пропустили —хочу оказаться еще ближе и еще быстрее.

Мы вышли из душа все намокшие, не думаю, что кто-либо из нас уже получал такое прекрасное наслаждение от душа, думаю, что никто из нас и не получит. Первый раз в новом месте всегда самый лучший.

-Луи? —спрашивает мама, как всегда, в самый подходящий момент.

-Привет! Ты давно не выходила на связь.

-Ты меня блокировал. —злится она.

-Прости пожалуйста, я не специально. —говорю я, понимая, что-то, что она называет «блокированием» на самом деле было моей голодовкой, душевной и физической.

-Ладно, не знаю, интересно тебе или нет, но мы скоро увидимся. —говорит мама.

-Ты серьезно? —радостно спрашиваю я.

-Я подслушала, что оно меня скоро отпустит.

-Мам…-протягиваю я. —Я так тебя люблю.

-Я тебя тоже, милый.

-Оно не сказало, когда?

-Нет, но сказало, что тебе грозит большая моральная нагрузка через пару дней.

-Вот только ее мне не хватает.

-Не волнуйся, я буду рядом, чтобы помочь тебе.

-Жду не дождусь.

-Ну ладно, беги к своему парню. —смеется она.

-Я так и сделаю. —отвечаю я, усмехаясь.

-Это была мама? —спрашивает он.

-Да, она скоро возвращается. —улыбаюсь я.

-Это замечательно, Бу! —он обнимает меня.

-Кстати. —говорю я. —Я хотел тебе кое-что показать.

-Конечно.

Я беру его руки в свои и проигрываю ему видение, которое видел позавчера, про детскую площадку и нашу дружбу, как нам стерли память.

-О Боже, мы были знакомы? —произносит он.

-Как ты думаешь, зачем они сделали это с нами?

-Может быть они думали, что мы были еще не готовы узнать так рано? —предполагает Гарри. —А может быть они считали, что если бы мы были друзьями, то не стали теми, кем являемся сейчас?

-Наверное, ты прав. —пожимаю плечами я. —Ладно, в любом случае, ты был очень милым в детстве.

-А сейчас?

-А сейчас ты самый милый. —я трусь об его нос своим носом и щурю глаза. Он хихикает, и клянусь, это самая милая вещь на свете. —А теперь давай есть.

После завтрака мы решаем отправится на ярмарку, проходящую недалеко от города. Мы выезжаем на шоссе и едем строго на север. Гарри включает музыку, и мы подпеваем. У него великолепный голос. Я с наслаждением слушаю, как он поет.

Мы доезжаем до того места и выходим из машины. Оказалось, что тут не только ярмарка, но еще и развлекательные тренинги, много игр и куча разных призовых конкурсов.

Мы присаживаемся за стол к паре ребят, предлагающим поиграть в карты по парам. Я и Гарри играем в одной паре, а они в другой. Эти парни молодцы, они так умело перебирают пальцами карты и так незаметно блефуют, что, если бы я не читал мысли, я бы и не понял, что это блеф. Я не хочу в это верить, но Хазз настаивает, что мы выиграли только из-за моей способности.

-Не правда. —отрицаю я.

Следующей игрой мы записались на самую дурацкую вещь на свете! Гарри был со мной не согласен поначалу, он считал, что это будет весело, но, когда наши ноги привязали друг к другу, и мы попытались сделать один шаг, ему сразу это не понравилось. Наш рост слишком отличался, так что мы постоянно смеялись и останавливались. На середине забега мы упали на траву, и так как она была еще и грязной, выглядели безумно красиво.

-У тебя листик на носу. —хохочет он.

-Ты весь покрыт листиками. —так же смеюсь я.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я так хочу его поцеловать, но понимаю, что если сделаю это, то мы сто процентов уже проиграем конкурс, так что я, помогая себе своей способностью к телекинезу, поднимаю нас и мы продолжаем забег. В конце концов, мы приходим третьими, хоть мы и были под номером один.

На дальнейший период ярмарки мы решили не занимать себя такими опасными трюками, так что пошли и сели за детский столик.

-Что ты делаешь? —спрашиваю я у маленького мальчика, сидящего за столом.

-Играю. —тихо отвечает он.

Я смотрю на листик бумаги и вижу три красных крестика в его поле для «крестики и нолики».

-Солнышко, в это играют парой. —произношу я.

-Тут больше нет детей.

-А где твои родители? —спрашиваю я.

Мальчик показывает на палатку, на которой написано: «Бродячий цирк».

-Так они выступают?

-Да. —грустно отвечает мальчик. Он так напоминает мне Гарри, что моя душа начинает дрожать за него.

-Хочешь я с тобой поиграю? —спрашиваю я, когда Гарри отходит купить нам троим мороженое.

-Да. —пожимает плечами малыш, не смотря на меня.

Он пододвигает мне листик, и я ставлю нолик. Он возвращает себе и ставит крестик. Хазз приносит мороженое, и мы быстро съедаем его. За мальчиком приходят родители, и он машет нам рукой.

-До свидания.

-Еще увидимся, Генри. —машем рукой мы.

-Нам, наверное, тоже пора ехать. —проговариваю я.

-Хорошо. —он встает, берет меня за руку, и мы направляемся к машине.

-Ну уж нет, мистер, тебе сегодня весь день плохо. Я поведу. —говорю я, протягивая руку, чтобы он положил в нее ключи от машины.

Он тихо кивает и отдает их мне. Мы пристегиваемся, и я завожу его машину. Уезжаем все дальше и дальше от парковки. Все дальше и дальше от ярмарки. Через пять минут ее больше не видно, а мы все так же мило беседуем, и я спрашиваю точно ли все хорошо прошло. Понравился ли ему день.

На полпути его начинает мутить.

-Может быть ты что-то не то съел? —предполагаю я.

-Я ел сегодня тоже, что и ты.

-Может быть мне остановиться? —спрашиваю я.

-Нет, пока что нормально. —говорит Хазз, но через три километра я останавливаюсь по его просьбе, и он бежит к кустам, окружающим дорогу.

Я чувствую будто мой собственный желудок выворачивается, когда его тошнит. Не думал, что половинки так крепко связаны. Я держу его волосы сзади, поглаживая по спине. Беру воду, находившуюся все это время в машине и мочу салфетку, протирая ею его бледное лицо.

-Малыш? Все хорошо? —спрашиваю я. —Больше не тошнит?

Он качает головой, и я не понимаю, что это означает. Он имеет ввиду, что нет его не тошнит или нет его тошнит? По ощущениям в моем желудке, я понимаю, что последнее окажется верным.

-Поехали. —говорит он.

-Ты уверен? —спрашиваю я.

-Чем быстрее мы доедем домой, тем лучше.

-Хорошо. —говорю я, все еще поглаживая его по спине.

Я беру резинку в бардачке и завязываю его волосы в хвост. Он получается немного кривым и растрепанным, но главное, что они не лезут ему в лицо.

Я посматриваю на него, пока несусь обратно в город. Его бледнота немного прошла, но глаза он все равно держал закрытыми.

-Ты куда? —спрашивает он, когда я выхожу из машины.

-Я в аптеку, милый. Все будет хорошо, я сейчас вернусь.

Я провожу ладонью по его руке и выхожу из машины. Открываю дверь в аптеку, выставляя свои глаза наружу.

-Ну что ж, государство, пора платить за мое существование. —говорю я, сметая все, что находится на прилавке под надписью с картинкой: «Живот». Продавщица странно на меня смотрит: не то с какой-то неловкостью, не то с раздражением, не то со страхом. Последнего мне не хочется больше всего. Не хочу думать, что кто-то может меня бояться, не хочу думать, что могу вызывать у кого-то страх.

========== 36. For a thousand years ==========

POV Луи

–Ты точно уверен? —спрашиваю я.

–Да, никаких проблем.

–Спасибо, друг, реально выручил! —Гарри обнимает Найла.

–Повеселитесь! —кричит нам Хоран, и мы садимся в машину.

Чтобы доехать до Брайтона вот таким способом потребуется не один час, так что мы решили выехать пораньше и оставить Лину на попечение Найла. Она была рада избавится от нашего контроля на пару часиков, а Найл просто радовался, что проведет время с крестницей. Томас гостил у моей мамы, я глянул как-то как у них там дела, все было замечательно. Томми обожал бабушек, они были самым большим развлечением в его жизни.

Мы еще даже не планировали Дарси и пока он не забеременел, мы решили съездить отвлечься. Клуб, в который мы едем, связан с нами столькими воспоминаниями. В этом клубе мы зависали, когда впервые приехали с Гарри в Брайтон, тут мы решили, что Лондон слишком большой и шумный город для того, чтобы растить в нем детей, это тот клуб, в котором мы сообщим всем о том, что ждем Дарси. Я видел это в своем видении. Даты после него не было, но я просто не мог стереть его из памяти. Оно было настолько милым, что я и Гарри пересматривали его десятки раз.

–Ты помнишь, когда у тебя было это видение? —спрашивает Гарри. —Я имею ввиду про сегодняшний день.

–Нет, думаю, я стер его. —качаю головой я.

–Это хорошо, не хочу знать, что нас сегодня ждет.

Я смеюсь.

–Что вообще ничего? А что если на нас нападут?

–Кто?

–Не знаю. —ухмыляюсь я. —Грабители? Наемники?

–Ты хоть сам в это веришь?

–Думаю, если бы случилось такое, я бы не стер это из памяти.

–Вот именно!

–Так ты хочешь, чтобы все сегодня было сюрпризом?

–Да, думаю, нам иногда не хватает сюрпризов.

–Ты помнишь, когда тебя в последний раз что-то удивляло?

–Лиам?

–Я знал. —качаю головой я.

–Да, точно.

–Если честно, я тоже не помню. —качаю головой я.

–Лина? —предполагает Гарри.

–Да, скорее всего это был последний раз.

–Четырнадцать лет без сюрпризов. —смеется Гарри. —Не каждый может этим похвастаться.

–Не знаю, захотят ли этим хвастаться. —качаю головой я. —Разве это не скучно? Я имею ввиду, разве это не скучно жить, когда знаешь, что случится наперед?

–Ты мне скажи.

–Разве тебе никогда не хотелось не знать пол наших детей или как мы их назовем?

–Наверное. —качает головой он.

–Нам ведь даже выбора не дают. Они не спрашивают нас хотим ли мы назвать наших детей иначе.

–О ком ты говоришь?

–Не знаю. О тех, кто дал мне эту способность, наверное.

–Зато ты предотвратил так много бед. —говорит Гарри.

–Я понимаю это, и не жалуюсь. Если бы не эта способность половина моих любимых людей лежали сейчас не в кроватях, а под землей, но иногда просто хочется не думать о грядущем, иногда просто хочется жить одним днем.

–Что ты имеешь ввиду, говоря «о грядущем».

–Я когда-то смотрел фильм. —улыбаюсь я. —Том речь шла про что-то такое: «Если дать человеку безграничную силу, он захочет править всем миром. Если дать человеку способность читать чужие мысли, он перестанет отличать их от своих собственных. Если дать человеку силу предвидеть будущее, он будет всю жизнь ждать пока настанет неминуемое и тем самым погубит себя.»

–Ты это запомнил?

–Не слово в слово, но да. Я просто хотел сказать, что иногда лучше не знать чего-то и жить в неведении, чем всю жизнь ждать случая, который произойдет, когда ты будешь уже стариком.

–Это похоже на #YOLO *. —смеется он.

–Видишь, правильно всегда говорят люди. Мы живем всего один раз, надо использовать это по максимуму.

Мы подъезжаем к клубу и паркуем машину рядом. Уже на улице слышны эти басы и музыка из помещения. Мы проходим внутрь и направляемся сразу танцевать. Почти два часа в машине, надо размять свои мышцы! Я начинаю двигаться, и он вместе со мной. Гарри смеется с моих движений, наверно, из-за того, что я строю из себя дурачка, но мне все равно, главное —увидеть его улыбку. Музыка плавно переходит в другую, более резкую, и он поворачивается ко мне задом, поднимая руки вверх, тем самым захватывая кончики своих волос. Я смотрю на его спину, руки, даже при такой энергичной музыки он двигается как-то элегантно. Хазз посматривает на меня, его профиль и немного закатанные глаза делают невероятные вещи с моим пониманием слова «элегантно». Мне начинает казаться, что это выглядит больше сексуально, чем мило.

Мы танцуем, и танцуем, и оба понимаем, что такого развлечения у нас не было уже очень давно. Ни я, ни он, не помним, когда мы в последний раз так развлекались. Последний раз, когда я был в клубе, было два года назад, когда мы с Зейном праздновали то, что у нас скоро появятся дети. Я уже почти ничего не помнил с того вечера, наверное, на это повлияли алкоголь и усталость.

–Мне нужно подышать. —говорит он.

–Я с тобой.

Я беру его за руку, и он выводит нас из помещения через задний вход. Мы стоим на набережной, и в двадцати метрах от нас виднеется вода.

–Потанцуешь со мной? —спрашиваю я.

–Что? —улыбается он.

Я достаю из кармана телефон с наушниками и даю ему один из них, включая какую-то тихую медленную мелодию. Я беру его руки в свои, когда она начинает играть, и мы медленно двигаемся, смотря друг другу в глаза, музыка становится отчетливее, и он притягивает меня к себе, кладя одну руку мне на плечо, так что теперь мы выглядим, будто танцуем вальс. На припеве же, я полностью соединяю наши тела, кладя обе руки на его талию. Он оборачивает свои вокруг моей шее, и мы танцуем, слушая мелодию в наших ушах. Мне показалось, что песня Кристины Перри «A Thousand Years» очень подходи под эту атмосферу. Я не могу перестать улыбаться, думая, насколько мне повезло.

Насколько мне повезло, что я сейчас стою тут с самым дорогим мне человеком на всей планете, как мне повезло иметь детей, которые любят и уважают меня, которые считают нас с Гарри своими друзьями и делятся с нами всем что угодно, как мне повезло, что у меня есть близкие друзья и мать, как замечательно то, что они рядом всегда, когда бы я не попросил. Я самый счастливый человек во всей вселенной, я знаю это. Мне действительно повезло в жизни. Конечно в ней были и будут сложности и неприятности, но все это ничто, если в конце концов я и Гарри будем вот так вот танцевать на набережной Брайтона.

Он накидывает на меня свою куртку, и хоть мне и не холодно, я принимаю ее. Мне нравится, что он вот так обо мне заботится. Мы сначала подходим ближе к морю, спускаясь по крутой дорожке, но я останавливаюсь, решая, что это идеальное место. Отсюда я могу видеть и море, и звезды. Музыка уже не так слышна. Идеально.

Он впереди меня, я подхожу, обнимаю его сзади, обвивая руки вокруг его талии и кладу голову ему на плечо. Хазз кладет свои руки на мои и закрывает глаза. Я же смотрю на море, как волны приближаются к берегу и уходят обратно. Везде темно, горизонт сливается с морем, и я не могу увидеть, где кончается вода и начинается небо. Звезды выглядят прекрасно. Они почти зеркально отражаются в море, я смотрю на них, представляя, как хорошо, наверное, просто летать вокруг орбит, или где они там летают, смотреть на нас издалека и сочувствовать всему, что происходит сейчас в нашем мире.

–Скажи мне, что ты не хочешь уходить, потому что я хочу остаться тут навсегда. —я громко вдыхаю морской воздух.

–Мне тут очень хорошо. —тихо произносит он.

Через пятнадцать минут, я решаю сделать ему еще один сюрприз, поэтому закрываю свои мысли, он сразу понимает, что что-то тут не так, но я говорю, что все хорошо, быстро целую его в губы и выбегаю на главную улицу, где я недавно видел ларек с китайскими шариками. Я покупаю один в форме сердечка и прибегаю обратно.

–Как тебе такая идея? —спрашиваю я.

–Это безумно романтично, Бу.

–Я знал, что тебе понравится. —улыбаюсь я и целую его еще раз.

Он расправляет шарик, мы его поджигаем, и от него начинает исходить тепло и свет. Хазз прав, выглядит это очень романтично. Мы несем его ближе к морю, чтобы если он и упал, то не в городе. Я смотрю ему в глаза, в них танцуют искорки, он так похож на ребенка, когда это делает.

–Запускаем? —спрашиваю я.

–Давай.

Мы отпускаем его, он пролетает пару метров очень низко, и я понимаю, что он еще не нагрелся. Я возвращаю его к нам, и мы ждем пока он нагреется сильнее. Когда мы его отпускаем, он все так же сначала летит очень низко, потом начинает покачиваться, но все-таки взлетает вверх. Мне кажется, что это символизирует наши отношения. Ведь с самого начала я и не знал, что мы половинки, потом мы начали встречаться. Он соврал, шарик покачнулся. Я простил —встал на место. Еще соврал —покачнулся в другую сторону. Простил-вернулся обратно. Потом еще пару раз покачнулся, но в конце концов выровнялся и принял свой курс в даль.

Я обнял его крепко-крепко, говоря тем самым, что все у нас с ним будет хорошо. Он положил мне руку на талию, и мы смотрели на наш отдаляющийся шарик.

Всё в этой жизни имеет смысл. Все моменты и события имеют какую-то цель. Каждая вещь приходит в нашу жизнь, потому что она в ней нужна. Люди иногда задаются ненужными вопросами: «А почему сыр называют сыром», «Почему пчела носит мед, а оса нет?», «Зебры окрашены в белый и черную полосочку, или в черный и белую полосочку?». Но задумайтесь, вы действительно хотите знать ответ? Вам правда нужно знать почему так происходит? Разве с ответами на эти вопросы вам будет интересно жить дальше?

–Двадцать три в квадрате?

Она что-то пишет в блокноте.

–Пятьсот двадцать девять. —говорит она.

–Молодец. —говорит Найл Лине, когда мы бесшумно вошли в комнату к ним.

–Это было легче легкого, дядя Найл.

–Хорошо, что следует после 69? —спрашивает Хоран, и мы с Гарри умиляемся тому, что блондин учит нашу малышку математике.

–Промывание зубов. —отвечает она, смеясь. Найл дает ей пять.

–Ах, молодчинка! —хвалит ее крестный, а наши с ним лица становятся белыми как лист бумаги.

–НАЙЛ! —кричим мы на него.

–Луи? Гарри? —тоже бледнеет он.

–Выметайся из дома!

–О чем ты вообще думаешь?

04/05/30

*#YOLO —You Only Live Once «Ты живешь всего один раз.» Популярное американское выражение, ставшее популярным из-за известного рэпера Дрэйка.

Я открываю глаза и до меня наконец-то доходит, что означает цифры в видении, о которых в последнее время постоянно говорит будущий я. Значит это мне не надо стирать, но я так не хочу знать обо всех моих эмоциях заранее, я действительно хочу прочувствовать все это с ним. Тем более, что во сне я сказал Гарри, что не помню такого видения… Может быть это из-за Найла? Наверное, мне стоит поговорить с ним над тем, чему он учит нашу Лину? Как можно было задавать такой вопрос ребенку?

Я поворачиваю голову и вижу Хазза рядом с собой. Он еще спит. Я вижу, как его грудь вздымается надо мной. Его голова лежит на моей груди, я поглаживаю пальцами его спину, закручивая его волосы на своем пальце. Он дышит ровно и спокойно, мне становится так уютно, просто вот так лежать рядом с ним и ощущать его теплое дыхание на своей коже.

После вчерашнего случая в аптеке, он просидел в ванной комнате в одиночестве минут пятнадцать, и как бы я не ломился и не пробовал пробиться туда своим телекинезом, у меня ничего не получалось. Более того, он закрыл от меня сознание, и я вообще не мог понять, что он скрывает. Я не понимал, почему он это делает, и мне становилось грустно от того, что он скрывает что-то касающееся его здоровья.

Я осмотрел его лицо и для себя заметил, что он стал более живым. На его щеках красовался легкий румянец, а под глазами уже не было видно синяков.

–Доброе утро, паникер. —произносит он.

–Доброе. —улыбаюсь я и целую его в макушку. —Тебе лучше?

–Мне намного лучше, Бу.

–Принести тебе какие-то таблетки? Воду? —спрашиваю я.

–Я не беспомощный, малыш. —утверждает Гарри. —Это было обычное отравление.

–Ты ведь сам говорил, что мы ели одно и тоже.

–Значит в моем было что-то не свежее. Все действительно хорошо, не переживай.

–Легко тебе говорить. Как я могу не переживать?

Он усмехается и обнимает меня крепче.

–Хватит бурчать.

–А что мне еще делать?

–Не знаю, хочешь тату? —предлагает Хазз.

–Ты не пойдешь сегодня на работу.

–Сколько раз тебе повторять, что все хорошо?

–Миллион, если хочешь, но я тебя не отпущу.

–А если мы пойдем попозже? —предлагает он.

–Посмотрим на состояние твоего здоровье. Я иду приготовлю тебе яблочное пюре.

–А ты умеешь? —дразнит меня Гарри.

–Хаха. —говорю я с сарказмом и встаю с кровати. —Не волнуйся, это я могу.

Я спускаюсь вниз, достаю пару яблок из холодильника, мою их, вычищаю середину, снимаю кожицу, ставлю в духовку. Когда слышу пиканье —вытаскиваю, разминаю их в миске, добавляю сахар и жду пока смесь остынет.

–Открывай рот. —говорю я, входя в комнату с ложкой и миской.

–Ты уверен, что я не отравлюсь во второй раз? —смеется он.

–Закрой рот… Я имею ввиду замолчи и открой рот.

–Сам не знаешь, чего хочешь.

–Ты меня понял. —улыбаюсь я и начинаю кормить его пюре.

–Это довольно вкусно, Лу.

–Спасибо, Хазз.

Он поднимается в кровати, чтобы было удобнее глотать и смотрит на меня счастливыми глазами.

–Ты все-таки умеешь готовить.

–Я можно сказать шеф повар, когда дело доходит до пюре. —усмехаюсь я.

–Как мне повезло. —подмигивает он мне.

К обеду, он все же заставил меня поехать в его салон. Гарри спросил, что я хочу наколоть, я выбрал три рисунка, связанные с вчерашним днем: bus 1 из-за конкурса со связанными ногами, браслет с карточными мастями из-за нашего «жульничества» и поле для крестиков и ноликов, на котором по диагонали расположены три красных креста, чтобы напоминать себе, что все мы бываем одиноки, как тот маленький Генри.

Хазз целый день смеялся и был в таком счастливом настроение, что я стал задаваться утренним вопросом еще больше. Что он от меня скрывает? Может быть ему все еще плохо, и он скрывает все это под маской? А что если у него действительно есть какие-то проблемы с желудком?

Я завез его домой и пошел за мороженным, которое он так захотел. Но я не мог просто взять любое мороженое, а что если ему станет плохо? Я пошел через парк, находящийся возле его дома. На другой его стороне находилось кафе, где мой знакомый делал домашнее мороженое без добавления туда каких-либо ГМО-продуктов.

Я купил банку его домашнего мороженого и направился обратно. Пока я обходил парк уже успело стемнеть. Я услышал шуршание за моей спиной и почувствовал холодок, проходящий по моей шее.

–Где ты, Луи? —я слышу женский голос.

Откуда она знает мое имя?

–Отстаньте от меня! -отвечаю я пустоте.

–Малыш Лу…

Я пробираюсь сквозь парк и задаюсь только одним вопросом: «А почему же тут так безлюдно?» Но на вопросы к самому себе обычно некому ответить, так что я остаюсь в неведении. Поворачиваю голову и замечаю силуэт женщины, преследующей меня с самого начала моей прогулки. И чего она ко мне престала?

Я упорно игнорирую ее и продолжаю идти по своему намеченному пути. Брюнетка опять зовет меня по имени, и я оборачиваюсь. Достало! Что я не справлюсь с какой-то женщиной? Мне 26 лет, я могу постоять за себя!

–Женщина, я не имею понятия, откуда вы меня знаете и зачем преследуете меня, но я настоятельно рекомендую вам прекратить. —хочу сказать я, но замираю при виде ее лица. —Ты?

Женщина подходит ближе ко мне и кладет ладонь мне на щеку. Мои конечности начинают дрожать, ноги подкашиваются, и я падаю. Глаза закрываются и последнее что я чувствую это удар головы об каменную дорожку парка.

–Это она. —проносится у меня в голове.

========== 37. Сюрпризы ==========

POV Луи

Я снова витаю в воздухе, но на этот раз сразу понимая, что это прошлое. Я нахожусь в гостиной в доме Пейнов. Все в комнате мне знакомо: от потолков до не вымывающегося пятна на полу, что не странно, потому что тут стоит маленький я. Но я ничего из этого не помню.

–Луи? —обращается ко мне Карен. —Поговори со мной. Тебе нечего бояться тут.

–Я не хочу говорить об этом.

–Всегда лучше сказать, чем терпеть, дорогой.

Я понимаю, что я и до сих пор такой. Ничего не изменилось с того времени. Некоторые считают меня мазохистом из-за того, что я никогда не говорю про свою боль. Пусть лучше люди считают, что я ничего не чувствую, чем жалеют меня. Это, наверное, неправильно и глупо, но жизнь научила меня, что если не обращать внимание на то, что тебя кто-то задирает и бьет, они отстанут. Ты просто перестанешь быть для них интересным.

–Я не хочу говорить об этом. —повторяю я.

–Луи, ты сказал, что это с тобой сделал дядя. Что произошло?

–Ничего.

–У нас не получится остановить это, если ты не скажешь нам правду.

–Я не могу об этом говорить, тетя Карен. —всхлипывает маленький Луи.

–Не надо плакать, все будет хорошо. —успокаивает меня женщина. —Извини, что я вот так вот к тебе прилипла, я не хотела на тебя давить.

Она стирает слезы с его личика большим пальцем. Я никогда этого раньше не замечал, но Карен все время переживала за меня, будто она —моя мама.

–Малыш, послушай, —она проводит рукой по его голове. —Все придет в норму, когда я узнаю, что случилось.

Он немного успокаивается и кивает головой.

–Хорошо, как долго это продолжается.

–Пару месяцев.

–Мальчик мой. —в ее глазах появляется боль.

Карен всегда за всех слишком сильно переживала: детей, стариков, животных. Она всегда пыталась уберечь всех от проблем, спрятав под свое крыло. Наверное, поэтому женщина и стала юристом, чтобы законно помогать таким беспомощным созданиям как я.

–Что вызвало в нем такую ненависть?

–Тетя Мэй.

–Это все началось после ее смерти? —тихо спрашивает она.

–Да.

–И ты никому об этом не говорил?

–Только Лиаму.

–Почему ты молчал?

–Он обещал…сделать мне больно, если я расскажу кому-либо.

–Тебе нужно было сказать об этом мне, причем намного раньше, ты мог лишиться важного органа из-за своего молчания.

–Извини, тетя Карен.

–Не извиняйся, ты правильно сделал, что все-таки сказал нам. Мы разберемся с этим.

–Что вы сделаете с дядей?

–Мы сделаем так, чтобы он тебя больше и пальцем не ударил. —обещает она.

–Но вы же не сделаете ему больно? —удостоверяется маленький Луи.

Какого бы я возраста не был, какими бы силами не владел, и какую бы сильную боль не получал, я никогда не хотел проводить насилие над другими. Я не верю в принцип «глаз за глаз» и считаю, что даже если тебе сделали больно, это не значит, что ты можешь совершать такие же действия над тем человеком. Насилие ничего не решает. Оно не приводит ни к чему хорошему. Оно только разрушает. Разрушает семьи, разрушает дружбу, разрушает связь между нашими регионами, нашими континентами и нашими странами. Разве не лучше жить в мире, где нет оружия, нет конфликтов и нет проблем друг с другом? Может быть я мечтаю о невозможном, ведь у каждого есть своя точка зрения на что-то и каждый пытается ее высказать, а мы судим всех из-за того, что наши точки зрения разные.

–Нет, милый, мы не причиним ему боли, мы просто попытаемся ему помочь.

–Хорошо.

–Беги в комнату. —говорит она.

Я поднимаюсь по лестнице к Лиаму, следуя за своей маленькой копией, но останавливаюсь, когда слышу, как Карен начинает говорить обо мне с Джеффом. Малыш конечно об этом не знает, и он просто заходит к своему другу, который скоро станет ему как брат, но я не могу оставить это так просто, не зря же я этого не помню.

Вообще не понимаю, почему мне постоянно стирают память? И почему только те моменты, которые важны в будущем? Почему я не могу забыть о том, как опозорился перед Анжелой Басс на школьном дворе? Или о том случае, когда я уснул на уроке и к моей голове приклеилась жвачка? Мне потом пришлось срезать волосы из-за того, что она не отклеивалась от них.

Почему я помню весь этот позор, но зато вещи из моего важного прошлого мне не запоминаются? Почему я помнил, как падал в воду, спасая Лиама? Почему я помню то, как я замерзал в ней и то, как Джефф вытащил нас? Почему я помню, как признался, что со мной это сделал дядя Роджер, но не помню, что было после всего этого?

–Как ты думаешь, что нам делать?

–Нам нужно доказать, что это он. —говорит Джефф.

–И как мы это сделаем? Пошлем Луи обратно в тот дом и заснимем все это на камеру? Как ты себе это представляешь? Луи, мы понимаем, что этот монстр причинил тебе так много боли, но нам нужно, чтобы ты еще один раз пришел к нему?

–Нет, конечно нет. Я не позволю этому человеку его трогать. —говорит Джефф.

Мне сразу становится так хорошо. Они защищают и любят меня. Мне очень повезло, что они взяли меня к себе.

–Я сам пойду и заставлю его признаться. —говорит мужчина.

–Луи попросил не причинять ему боль.