Текст книги "Последняя, кто умела лгать (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Малфой, я даже спрашивать не хочу, как так вышло, – шепчет девушка. – Даже не знаю, что хуже: выражение лица Люциуса, когда он узнает, в кого влюбился его сын или выражение лица Волан-де-Морта, когда он узнает, что я шпион.

– На что ты рассчитывала, когда отправляла меня к этому эльфу, Грейнджер?

– Я не знала, что он знает так много. Мне лишь нужно было узнать, где Сириус.

– Ты расскажешь мне правду, Гермиона?

– А ты мне?

========== Глава 9 ==========

Она ждёт, пока этот урок закончится. Неужели, в программе Хогвартса всё-таки есть предмет, который может так утомить и быть настолько неинтересным. Гермиона тихо хохочет, наблюдая за тем, как Рон и Гарри пытаются всмотреться в чашку с кофейной гущей. Ещё раз сама лениво смотрит на донышко чашки, стоящей перед ней, и возмущено закатывает глаза. Что вообще можно рассмотреть в этой размазне? Не один учебник из всей библиотеки Хогвартса не толкует эти непонятные узоры.

– Мисс Грейнджер? – профессор Трелони подходит к столу гриффиндорки. – Могу я поинтересоваться, что Вы увидели в чашке?

– Ничего, профессор. Я не могу ничего рассмотреть на дне этой чашки.

– Позволите мне взглянуть? – женщина тянется к посудине.

– Конечно, профессор.

Трелони подносит чашку к лицу и очень долго с неподдельным интересом всматривается в дно. Гермиона нахмурила брови и с какой-то завистью посмотрела на женщину. Нужно необычайно любить своё дело, чтобы так внимательно рассматривать кофейную гущу в чашках каждого студента школы.

– Мерлин! – вскрикивает Трелони и роняет фарфоровую чашку. – Мерлин Всемилостивый!

– Что там, профессор? – спрашивает Пэнси Паркинсон, которая сидит за несколько столиков от Гермионы. – Неужели будущее Грейнджер столь же грязное, как и её кровь?

– Закрой рот, Паркинсон! – вступился Рон за подругу.

Но Слизерин взорвался в приступе смеха, пропуская мимо ушей гневный комментарий Уизли. А вот Грейнджер вновь тяжело выдохнула. Какое занятие подряд Трелони теряет здравый рассудок именно у стола Гермионы, чем привлекает всеобщее внимание и вызывает кучу отвратительных допущений слизеринцев.

– Беда! – вновь вещает профессор. – Большая беда ждёт тебя, девочка! Тебя и твоих друзей! Спасёшь их лишь убив, убьёшь – боясь поднять палочку. Враг станет другом, холодный снег растопит ледяное сердце, а зеркало откроет занавес.

– Хватит! – она отталкивает женщину и мчится прочь из кабинета.

Они сидят напротив друг друга. У неё вспотели ладони, хотя по спине бегают мурашки. А он не решается что-то сказать. Они попросили правды друг у друга и не знают, кто начнёт первым.

– Ладно, – сдаётся Гермиона. – Я не могу тебе рассказать, Малфой.

– Почему?

– Потому что мы все сдохнем. Ты словно открытая книга. И ты предлагаешь мне тебе всё рассказать, а потом понадеяться, что Лорд не прочитает твои мысли?

– Кто тебе такое сказал? – он ухмыляется.

Она закатывает глаза, а потом пытается прорваться в его мысли, но тут же нарывается на стену в сознании. Делает натиск сильнее и ничего. С подозрением смотрит на Малфоя и пробует ещё раз, но безрезультатно. У него стоит крепкий щит, который не поддаётся.

– Объяснишь? – просит Гермиона.

– Думаешь, что Северус улучшал только твои навыки окклюменции?

– Но почему ты раньше не применял её?

– Зачем напрягаться, когда нечего скрывать? То, что нужно – спрятано слишком глубоко и никто к нему не докопается.

– И что же там спрятано?

– После тебя, Грейнджер. Что спрятано в тебе?

Она без особо желания поднимается на нужный этаж и закрывает глаза. Глубоко вдыхает и открывает двери нужного кабинета. Осталась всего минута до начала урока и Гермиона прямо-таки заставляла себя прийти на очередное Прорицание.Каждый урок заканчивался одинаково для неё – Трелони озвучивала на весь класс очередное идиотское видение и гриффиндорка в слезах выбегала, не досидев до конца.

– Ты как? – тихо спрашивает Поттер, когда она приземлилась на своё место. – Я думал, что ты не придёшь.

– Я тоже так думала, Гарри, – отвечает Гермиона, гневно вцепившись в книгу. – Я жду конца этого семестра, как никогда раньше. Более абсурдного предмета, нежели это недоразумения, нужно постараться придумать. Я бы лучше ещё раз выучила курс Зелий и сдала его Снейпу.

– Всё будет хорошо, – Поттер обнял подругу. – Кто, как не ты, Гермиона, должна выстоять этот курс.

– Ох, я надеюсь, Гарри.

Трелони опоздала на несколько минут. Она что-то долго рассказывала о сегодняшнем занятии. Гермионе только оставалось гадать: станет ли легче от того, что кружки с гущей заменились магическими шарами? Перед ней, Гарри и Роном образовалась три идентичных шара, внутри которых была непонятная дымка. Очередная инструкция от профессора и весь класс принялся вглядываться в загадочные артефакты.

– Профессор, я вижу голого Теодора Нотта, – в приступе хохота залился Блейз Забини. – Это должно что-то означать?

– Лишь то, друг, что тебе стоит задуматься о своей ориентации, – в ответ крикнул Нотт.

– Дети, не отвлекайтесь! – затараторила Трелони. – Магические шары – очень тонкая материя, вам следует сосредоточиться.

– Ага, как же, – пробубнена себе под нос Гермиона. – Тоньше не придумаешь.

Гермиона снова напрягла глаза и попыталась хоть что-то высмотреть в сером дыму шара. Похоже, что даже у Рона и Гарри стало что-то выходить, судя по их увлечённым взглядам. Гриффиндорка начала закипать в желании покинуть класс и направиться в библиотеку. Очередная попытка и она уже собиралась поднять руку, но вдруг, туман в шаре начал приобретать какие-то очертания, а в ушах послышался шум.

Все вокруг начинает плыть, а картинка перед глазами становится всё чётче и чётче. Она видит Гарри, но тот лежит посреди какой-то травы и деревьев. Это похоже на Запретный лес. Гермиона пытается окликнуть друга, но не выходит. Картинка смещается с бессознательного друга на толпу людей в нескольких метрах от него. Это Нарцисса Малфой? Да, точно. И Хагрид? А это кто? Быть не может. Это же Волан-де-Морт.

– Мёртв, – говорит Нарцисса, подходя к Гарри.

– Гарри Поттер мёртв! – выкрикивает Реддл.

Гермиона хочет кинуться к Гарри, но её тут нет, она лишь зритель со стороны. Рациональная часть подсказывает, что это лишь глупое видение, что её друг сидит возле неё и точно так же видит какой-то бред в шаре. Но сердце неистово стучит, вырываясь из груди.

– Способность изменить то, что изменить нельзя – дорогого стоит. Заплати цену, которую не жаль за собственную душу, чтобы спасти чужую, – голос из вне раздаётся криком в голове. – Жизнь других равна жизни одной. Потеряй себя, чтобы не потерять их.

– Замолчи! Хватит!

– Когда ложь из твоих уст станет правдой – погибель его придёт. Кровью друзей руки свои омой, чтобы голову перед ним склонить. Продай свою жизнь смерти, чтобы тени чёрные солнце не заслонили.

– Прекрати! – она смахивает шар со стола и выбегает из кабинета, пока голос продолжает звенеть в голове.

Воспоминания и зловещий голос вновь всплывают в голове, будто бы она когда-то это забывала. Прорицания, которые она так ненавидела в школе рассказали её судьбу наперёд. В последнее время она начала часто задумываться о том, как бы всё случилось, ослушайся она судьбу. Так же много об этом она думала в самом начале.

– Да, это я общалась с Сириусом, – наконец-то выдаёт Гермиона. – Я ему сообщила, где находятся некоторые из крестражей.

– Если так, то зачем отправилась на поиски диадемы?

– Я ему не говорила о ней. Хотела сначала ослабить там защиту, а потом дать ему координаты, – она не смотрела ему в глаза. – А потом узнала, что кто-то побывал в хижине. Я боялась, что это может быть кто-то другой, кто не знает, что нашёл.

– Почему ты сразу не связалась с ним, чтобы попусту не тратить силы?

– Он не выходил на связь. Да и бездействовать нельзя было. Как бы Тёмный Лорд мне не доверял, он всё равно продолжал за мной наблюдать.

– Что случилось с Нагайной? – продолжал допрос Драко. – Она была тоже крестражом?

– Да. И я тоже не понимаю, кто и как её уничтожил.

– Как ты вообще оказалась среди Пожирателей?

– Тебе необязательно идти, – Рон с жалостью смотрел на подругу. – Неужели МакГонагалл тебя не отмажет?

– Всё нормально, Рон, – она пыталась звучать, как можно беззаботнее. – Я просто слишком впечатлительная.

– Точно? Я переживаю за тебя.

– Да, точно.

Она заходит в кабинет, не обращая внимания на ядовитые насмешки Паркинсон и её подружек. Слышит, как что-то подшучивает Нотт и Малфой, а к ним подключается Забини с Гойлом. Гермиона начинает привыкать к тому, что её начали считать немного странной. Зато теперь она начинает понимать Полумну, хотя та вряд ли страдает от подобных видений. С каждым разом голос в голове пугал сильнее, а картинка в шаре становилась яснее.

Тот же сценарий. Трелони рассказывает о ценности таких навыков, как прорицание и выдаёт студентам шары. Гермиона боится заглядывать в серый туман, со всей силы зажмурив глаза. Она и так по ночам просыпается от отголосков страшных предсказаний в голове.

– Милая, у тебя что-то не получается? – профессор подходит к гриффиндорке, которая единственная со всего класса сидит, отвернувшись от шара. – Тебе помочь?

– Нет, профессор, – тихо отвечает Гермиона. – Я просто настраиваюсь. Сейчас.

Как бы не менялись локации, но сюжет остаётся тот же: Гарри мёртв, а над его телом склонился Волан-де-Морт с победоносной улыбкой на лице. Он вновь громко вещает о смерти парня и заливается мерзким смехом, будто бы есть, чем хвастаться. В этот раз Гермиона пытается не смотреть на тело друга, отвлекая себя тем, что рассматривает лица остальных присутствующих. Глаза цвета карамели задерживаются на том, кого она прежде не видела в шаре. Это Малфой-младший. Он стоит за спиной матери и смотрит в спину Лорда. Гермиона точно знает, что в прошлых видениях его не было. Что изменилось теперь?

Девушка старается рассмотреть его и понять, почему он вдруг появился. Это тот же Малфой, которого она ежедневно видит в коридорах Хогвартса.И всё в нём точно такое же: чёрный костюм и чёрная водолазка. Идеально уложенные волосы с характерным платиновым отблеском. Даже перстень на пальце тот же, который подчеркивает принадлежность парня к старинному чистокровному роду Малфоев. Изучающий взгляд останавливается на палочке, крепко зажатой в правой руке слизеринца. Это не его палочка.

Она где-то видела такое подобное волшебное древко, но не может вспомнить. У кого-то из волшебников или где-то в книге? Гермиона пытается закрыть глаза, чтобы прошерстить огромную библиотеку в своей голове, но пугающий голос вновь раздаётся криком:

– Впиши своё имя в этот сценарий. Заморозь чувства, чтобы позже разжечь их холодным снегом.

Картинки быстро начинают сменяться, она еле успевает их рассмотреть. Замечает Дамблдора на Астрономической башне. Он летит вниз с потухшими глазами. Он мёртв. А перед ним стоит Малфой с той же палочкой и Чёрной меткой на левом предплечье.

Это Бузинная палочка, которую Малфой забрал после убийства директора Хогвартса – Альбуса Дамблдора.

– Пять лет назад примкнула к Тёмному Лорду, – спустя время отвечает Гермиона. – Я думала, что это общеизвестный факт.

– Ты ведь убила Дамблдора? – продолжает Драко. – Ты уже тогда приняла метку?

– Да.

Она касается пальцами отметки на своём предплечье, вспоминая день, когда стала одной из них. Многие из шрамов, которые успел рассмотреть Малфой на её спине – следы, напоминающие об уроках перевоспитания гриффиндорки в Пожирательницу. Круциатус – самое приятное, что с ней случалось.

– Как ты решилась на это?

– А что, если бы я сказала, что ты должен был убить Дамблдора? – Гермиона внимательно следила за реакцией собеседника. – Что бы ты сказал мне, когда узнал, что я переписала сценарий, заготовленный для тебя судьбой?

– Быть этого не может, – Малфой отрицательно замотал головой. – Ты лжёшь.

– Мы, вроде бы, договорились рассказать друг другу правду.

– Ты пока что не рассказала ничего, что можно принять за правду, Грейнджер.

– В какой-то момент у меня не осталось выбора. Точнее, он стал слишком ограниченным: друзья или весь мир.

– Затрудняюсь даже сказать, что же ты выбрала.

– Я выбрала мир, Малфой.

– Ты вот это, – он развёл руками, – называешь миром? Мне кажется, что у тебя проблемы со зрением, как и у твоего дружка – Поттера.

– Не дели мир на чёрное и белое. Есть и другие цвета.

Она вновь просыпается из-за собственных криков. Это всё заходит слишком далеко, а она не знает, как справляться. Пугающие видения из шаров перекочевали в сны и преследуют каждую ночь. Осталось лишь поблагодарить МакГонагалл за то, что назначила её старостой и Гермиона живёт отдельно от других девочек. И так приходиться накладывать заглушающие чары, чтобы случайно не перебудить весь Гриффиндор.

– Мерлин, – дрожащим голосом шепчет девушка. – Когда же это закончится? Дай мне сил.

Холодные руки закрывают лицо, а слёзы скапывают на голубое постельное. Ещё даже не рассвет, можно спокойно дальше ложиться спать, но она включает ночник и садится в кресло. Гермиона боится засыпать, потому что знает: как только она провалится в сон – страшный голос снова начнёт надиктовывать текст.

– Спаси мир ценою своей души, – отдаётся эхом в голове. – Они – твоя душа. Ты можешь сохранить её, а потом наблюдать за лютующим пожаром в мире или расколоть её, чтобы видеть солнце над головой.

Гермиона не понимает толкований в голове. Какое по счёту это видение? Десятое? Или уже их подсчёт перевалил за сотню? Она не знает. Может, ей стоит обратиться к кому-то за помощью? А что она расскажет? Что у неё кошмары? В лучшем случае, Помфри даст успокоительную настойку.

Она дожидается утра, впервые применив к себе чары красоты, чтобы скрыть следы бессонной ночи. В Большом зале, за завтраком, не сводит глаз с Гарри, который доедает яичницу с беконом. Он жив и здоров. Как обычно, непослушные волосы торчат в разные стороны, а зелёные глаза наполнены добротой и искренностью.

– Что-то случилось, Гермиона? – спрашивает брюнет. – Ты какая-то молчаливая. Ты не ешь ничего. Что такое?

– Всё хорошо, – быстро отвечает гриффиндорка. – Просто спала плохо.

– Почему? Тебя что-то беспокоит?

– Нет. Мне кажется, что я просто устала и жду конца семестра.

– Раз Гермиона Грейнджер устала, то мы имеем право открыто жаловаться на программу третьего курса, – подхватил Рон. – Нет, я серьёзно. Разве можно ставить столько предметов в один день? А Прорицание? Его нет только в понедельник.

Улыбка на лице Рона заставляет тоже улыбнуться. Это точно был очередной глупый сон. Гермиона сидит за столом в Большом зале, рядом сидят Рональд и Гарри – беззаботные и здоровые. И живые. Не может идти никакой речи о возрождении Волан-де-Морта, а уж тем более о Войне. Но потом глаза переключаются на фигуру парня, вошедшего в зал вместе со своей свитой. Это Драко Малфой, и Гермиона вновь забывает дышать. Вспоминает, как несколько часов назад видела во сне: Малфой убивает Дамблдора, а потом стоит за спиной Реддла, наблюдая за мёртвым Гарри Поттером. И страх снова возвращается под кожу, парализуя тело. Так, сон или недалёкое будущее?

Тот самый пугающий голос всплывает в мыслях и она морщится. Это пугает и сегодня. Пробирает до дрожи уже эту Гермиону – Пожирательницу Тома Реддла. По спине пробегают мурашки и Драко это замечает. Он берёт с кровати плед, укрывая голую Гермиону. Парень видит, как ей сложно даётся рассказ, как она вспоминает и переживает всё заново. И Малфой знает, что с ним будет так же, когда дело дойдёт до его истории.

– Я не просила небеса о своём даре и была бы счастлива, если бы вдруг лишилась его, – девушка возвращается к рассказу. – Как оказалось, у меня дар предвидения. И на третьем курсе, когда у нас появился такой предмет, как Прорицание, я узнала об этом.

– Поэтому ты так странно себя вела на занятиях Трелони? – он вспоминает, как Грейнджер чуть ли не каждый раз выбегала в слезах из класса.

– Я видела не радужных единорогов и маленьких детей, Драко. Я видела ужасные вещи. Вижу до сих пор.

– Ты через видения увидела, что я должен был убить Дамблдора?

– Да, – коротко отвечает Гермиона.

– Ты кому-то о них рассказывала?

– О да, – она на грани истерики.

Родителям пришлось успокаивать её из ночи в ночь. Не было не единого дня, чтобы Гермиона не заставляла мать и отца бежать к ней, когда дом содрогался от криков. Сны стали живее и ярче. Теперь ко всему почему туда добавились какие-то непонятные люди и события. Она видит какое-то кладбище. Видит Гарри, Реддла и много волшебников в чёрных мантиях с капюшоном. А ещё она видит неподалёку тело парня, которого несколько раз встречала в коридорах Хогвартса. Кажется, он пуффендуец.

– Теперь я могу тебя касаться, – мерзко шепчет Волан-де-Морт. – Я убью тебя, Гарри Поттер.

– Нет! – срывая голос кричит Гермиона, но её никто не слышит. – Гарри!

Лучи из палочек соединяются. Девушка кидается под палочку Реддла, чтобы заслонить собою друга, но это не помогает. Гермиона плачет и продолжает кричать до того момента, пока не просыпается. И так каждую ночь.

Она приезжает в Хогвартс и сходу мчится к Дамблдору. Сны больше не кажутся пустыми и незначительными. Просто так такое не увидишь.

– Директор, – она задыхается. – Гарри Поттер в опасности.

– Гарри Поттер в опасности, – повторяет Гермиона. – Это единственное, что они услышали. Все остальные слова прошли мимо них.

– Это случилось тогда, когда Поттера освободили от занятий?

– Да. Они услышали «А», но дальше не углублялись в рассказ. Дамблдор слишком поздно уверовал в мои слова.

Ногти больно впились в кожу, когда она упомянула бывшего директора Хогвартса. Наверное, больше, чем Северуса, она хотела на Кингс-Кросс встретить Альбуса Дамблдора, чтобы убить его ещё раз. Она свято верила в то, что механизм Войны запустился не после убийства директора, а в тот самый день, когда он проигнорировал её слова. И во все последующие дни, когда отчаянная гриффиндорка била кулаками во все стены и двери, но так и не была услышана. Никем.

– Я просила их помощи, но они не услышали. Или услышали лишь то, что хотели. Никто не хотел верить в то, что Тёмный Лорд может возродиться.

– Я не верю, что тебе было достаточно одного отказа, чтобы сдаться. Ты же всегда добиваешься своего.

– Ты прав. Мне было недостаточно одного раза. Я множество раз настоятельно просила старика прислушаться ко мне, – она посмотрела на Малфоя. – Я умоляла всех их. Я плакала, стоя на коленях перед ними.

– Ваши подозрения и опасения безосновательны, мисс Грейнджер, – Минерва стоит у стола Дамблдора. – Мы прислушались к Вам в прошлый раз, отстранили Поттера на несколько недель от занятий и приставили к нему авроров. Ничего не произошло.

– Профессор, речи не было о том, чтобы это случится в ближайшие несколько недель, – она плачет от безысходности. – Я лишь прошу о том, чтобы вы поговорили с Министром. Грядёт большая беда…

– Достаточно, Гермиона, – вмешивается директор. – Я думаю, что Вам стоит вернуться в гостиную Гриффиндора.

– Нет, – противится девушка. – Вы не слышите меня.

– Минерва, проводите мисс Грейнджер к её покоям. Девушка явно не в себе.

Они снова отмахнулись от неё. Но сны не прекратились – стало только хуже. Образы из кошмаров преследуют теперь и в реальной жизни. Вчера она видела в коридоре того самого пуффендуйца – Седрика Диггори. Вместо здорового румянца на щеках парня ей показались кровавые подтёки и мёртвые глаза. А за спиной парня стоял довольный Волан-де-Морт.

Голос из видений тоже никуда не исчез – стал громче и навязчивее. Гермиона Грейнджер сходит с ума, но ей никто не протягивает руку.

– Но, я так понимаю, что в какой-то момент ты всё-таки сдалась? – спросил Драко. – Что-то случилось?

– Да. Действительно, наступил момент, когда я поняла, что только я есть у себя.

– Это случилось во время Турнира? Ты после него не вернулась больше в Хогвартс, – его голос прозвучал с ноткой грусти. – Поттер сказал, что ты была там.

– Была. Помнишь наш разговор в тот день?

– Помню.

Она спешит. У неё есть всего пару часов запасе и нельзя терять ни секунды. В коридорах очень людно, слишком даже. Гермиона протискивается сквозь толпу, но чувствует прикосновение к руке. Чья-то холодная кожа соприкоснулась с её разгоряченной. Малфой.

– Поговорим? – очень тихо спрашивает, но она отчётливо слышит его.

– Не сейчас, – отнекивается гриффиндорка. – Давай потом.

Этого «потом» не будет. Малфой пожимает плечами и готов отпустить её, но она останавливается и указывает глазами на двери кабинета Чар.

– Что случилось? – лепечет Гермиона в надежде, что много времени этот разговор не отнимет. – Я спешу.

– Будешь болеть за Поттера?

– Можно и так сказать. Ты хотел это обсудить или тебе есть, что сказать? – она поглядывает на настенные часы.

– Неужели я не слишком хорош для тебя?

– Мерлин! Серьёзно, Драко? Ты хочешь сейчас об этом поговорить?

– Что-то меняется. Мне кажется, что если я сейчас не поговорю с тобой об этом, то больше такой возможности мне не представится.

Она напрягается. Неужели, он что-то знает? Нет, быть того не может. Гермиона просто видит во всём тот подтекст, который рисует её воспалённое воображение. Ей нужно сохранять холодную голову и здравый рассудок.

– Мы разные, вот и всё, Драко.

– Я готов меняться, ради тебя. Я уже меняюсь.

– Меня нельзя любить. Нельзя.

– Почему?

– Потому что эта любовь – Война.

Он хватает её за руки и смотрит в глаза. Гермиона чувствует его дыхание на своей коже, слышит сердцебиение. Он искренен с ней. А она? Ей лишь остаётся отговорить его от себя, от этих чувств, которые не принесут должных эмоций.

– Как же ты не понимаешь? – Драко трясёт её. – Я, блять, сдвинут на тебе. Я одержим тобой. Ты, как самый сладкий яд. Ты так хотела узнать, что у меня внутри? Так загляни и посмотри, я оголяю перед тобой всего себя.

– Мне пора, – она отталкивает его от себя.

Они оба помнили этот разговор, до мелочей. Будто бы не было этих пяти лет.

– Как же мы изменились с нашей первой встречи, – шепчет Гермиона.

– Я до сих пор спорю с самим собой, Грейнджер. Ругаю себя за то, что позволил тебе тогда уйти.

– Ты должен был возненавидеть меня. По крайней мере, до определённого момента я была уверена, что так и есть.

– Я пытался тебя ненавидеть, но не смог. Любовь всегда меня догоняет, – он тоже переходит на шёпот. – Ты вошла в мою жизнь без стука, Грейнджер. Я обещал, клялся, божился тебя не любить.

– Надеюсь, что Бог простит, что мы потеряли друг друга.

– Нет, Грейнджер, – Малфой подходит к той, которую никогда не переставал любить. – Никто никого не потерял. Я всё так же сдвинут на тебе.

– Я выбрала мир, Драко.

– Я брошу весь мир, ради тебя одной.

========== Глава 10 ==========

Хуже лета представить нельзя. Был ли хотя бы один день, когда ей не казалось, что она рехнулась? В её доме нет больше кофе, чтобы кофейная гуща не попадалась в глаза, о магических шарах и речи быть не может. Но разве это спасло? Она видит пугающие картинки повсюду: во сне, в зеркалах, на улице. Гермиона выдыхает лишь в тот момент, когда видит в купе Гарри, Рона и Джинни. Повзрослевшие и весёлые.

– Гермиона, – Поттер крепко обнимает подругу. – Я так скучал по тебе.

– Я тоже, Гарри, – она зарывается в кофту парня. – Как ты?

– Гермиона, – к объятиям присоединяется Рон и Джинни. – Ты так редко объявлялась этим летом.

– Простите, я немного выпала из жизни.

– Все книги перечитала? Сколько раз проштудировала новую программу? – Уизли-младшая смеётся. – Летние каникулы ведь придумали для отдыха.

– Как же я соскучилась по вам, – Гермиона заплакала.

Всю дорогу она внимательно наблюдает за Гарри и вслушивается в каждое его слово. Пытается понять: изменилось ли что-то в нём? Вроде бы, нет. Сама же Гермиона в двух словах рассказала о поездке к бабушке и о том, что родители планируют открывать собственную клинику.

– Гарри, – гриффиндорка хватает друга за руку, когда они выходят с поезда. – Ты в порядке?

– Да, – тот быстро отвечает и непонимающе смотрит на девушку. – Что-то случилось, Гермиона?

– Нет, всё нормально.

– Ты переспала с Тео? – его давно мучил этот вопрос. – Какого хрена, Грейнджер?

– Это ничего не значило, Драко.

– Ты переспала с Тео.

– Это важнее всего? – она кидает взгляд на слизеринца. – А ты спал с Дафной.

– Спал.

– А я и не спрашивала. Я знала это.

Это нормальный разговор для них. Об этом должны говорить в их возрасте. Должны быть выяснения отношений и ревности, но не Война. Что не так с ними? Гермиона не отрывает взгляда от Драко, пока в голове воспроизводятся события четвёртого курса в Хогвартсе.

Весь зал замолчал, пока Дамблдор ждал, чтобы Поттер подошёл к нему. Пока в глазах студентов тлело непонимание и шок, Гермиона забыла, как дышать. Губы начали дрожать, а конечности свело в судорогах. Как вообще должен чувствовать себя человек, который наблюдает за тем, как в жизнь воплощается его кошмар? Она миллион раз видела эту картинку во сне, а теперь наблюдает за ней вживую. Ей хочется ударить себя, чтобы доказать себе, что это очередной сон. Но это не поможет, потому что в этот раз всё по-настоящему.

– Рон! – она кидается вслед за другом, который вылетел из зала, когда новоизбранные Чемпионы удалились в кабинет директора. – Стой, Рон! Да погоди же ты!

– Что такое, Гермиона? – он зол.

– Мы должны помочь Гарри. Он в опасности.

– Да что ты говоришь, Гермиона? А мне кажется, что он прекрасно себя чувствует! Лучше всех, я бы сказал, раз не удосужился поделиться с лучшим другом тем, что он бросил имя в Кубок!

– Нет, Рон! Нет! – она задыхается. – Он не делал этого…

– А кто? – он не дослушивает её. – Может быть, это ты? Вычитала в очередной своей книжке, как провернуть подобный фокус.

– Нет! Рон, Гарри в опасности, мы должны помочь ему.

– Мне это не интересно.

Он уходит, оставив её у дверей Большого зала. У неё нет сил бежать за ним. Произошедшее несколько минут назад выбило дух из Гермионы. Времени остаётся очень мало.

– Я начала с Рона, – начинает рассказ девушка. – Когда прошёл отбор Чемпионов и Гарри стал четвёртым, то я поняла, что времени нет и нужно что-то предпринимать. Первому я рассказала Рону, но тот и слушать не хотел. Он решил, что это проделки Поттера, а я ему помогала.

– Ты рассказывала ему о своих видениях?

– Я пыталась. Он был первым, кто отверг меня.

До отбоя полчаса, а Рон ещё не вернулся. Гермиона расхаживает по гостиной продумывая, что скажет другу и какие аргументы приведёт в защиту Поттера. Наконец-то двери открываются и Уизли появляется.

– Рон, – гриффиндорка подбегает к нему. – Нам нужно поговорить.

– О чём? – парень устало смотрит в карамельные глаза. – Только не говори, что речь снова пойдёт о Гарри.

– Именно о нём. Послушай меня, пожалуйста.

– Я ничего не хочу слушать, Гермиона. Вот веришь, мне не хочется слушать твои жалкие оправдания его поступку.

– Я не буду оправдывать его, Рон. Ему грозит опасность, я не лгу тебе! Речь идёт о… – она запнулась и осмотрелась вокруг. – … о возрождении Сам-знаешь-кого. Это всё один большой план. Гарри нужно спасать.

– Мерлин! Это он тебе рассказал? – Уизли начинает смеяться. – Это он посоветовал тебе нести подобную чушь? Решил, что если приплетёт к истории семидесятилетнего старика, то я сразу кинусь и буду слушать эти бредни.

– Это я тебе говорю, Рон. У меня было видение. Его приспешники собираются воскресить его, а для этого им нужен Гарри. Турнир – это прикрытие. В школе небезопасно, тут есть кто-то из Пожирателей.

– Видение? Воскрешение Сама-знаешь-кого? Пожиратели в школе? Гермиона, мне стоит опасаться за твоё самочувствие? Мне кажется, что у тебя горячка.

– Ты не веришь мне?

– Ты сама бы в это поверила?

– Я не лгу тебе, Рон. Мы должны ему помочь.

– Я ничего никому не должен, Гермиона. А уж тем более Поттеру. Спокойной ночи.

– Рон…

– Я всё сказал, Гермиона. Мне нечего добавить.

Она не знает, что это только начало. Она надеется, что остальные её услышат. Рон просто разгневан, поэтому не верит. Бедная гриффиндорка, жаждущая всех спасти, ступила на дорожку, по которой придётся оставлять кровавые следы из осколков доверия и дружбы.

– Он был так ослеплён завистью, что даже не анализировал то, что я говорю. Он не допустил мысли, что не всё так просто, – Гермиона говорила монотонно, пока сердце обливалось кровью. – Он вспомнил мои слова слишком поздно.

– Почему ты сразу с Поттером не поговорила. Он же знал, что не бросал своё имя в Кубок.

– Я говорила с ним больше, чем с остальными. Но, можно считать, что он отверг меня вторым.

Гарри не видно. Она поджидала его утром и сейчас, после завтрака, но того не видно. Аж после первого урока Гермиона ловит его на первом этаже. Он пропустил занятие.

– Тебя освободили от уроков? – требовательно спрашивает гриффиндорка.

– Что-то вроде этого.

– Мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно.

– Я слушаю тебя.

– Что ты думаешь по поводу Турнира? Ты ведь не бросал своё имя, – голос дрожит. – Это всё очень странно.

На языке крутится тяжёлая правда, но она не может её озвучить. Как сказать другу о том, что он выступил в роли жертвенного ягнёнка в адском замысле приспешников Волан-де-Морта.

– Есть такое, но когда было по-другому? Не волнуйся, Гермиона. Всё будет хорошо.

– Гарри, – она замолкает на секунду, – ты в опасности. В большой опасности.

– Что? Ты о чём, Гермиона?

– У меня было видение, это…

– Стоп! – обрывает её Поттер. – Какое видение?

– Что-то страшное случится во время Турнира, Гарри. Твоё имя не просто так попало в Кубок. В школу проник кто-то из Пожирателей. Они хотят воскресить Сам-знаешь-кого.

По глазам брюнета читается всё противоречие. Упоминание Реддла пугает, хотя и гнева там не меньше, чем страха. Гермиона оценивающе смотрит на друга и выжидает должной реакции. Ведь Гарри должен ей поверить. Кто, как не он?

– Ты ничего не путаешь, Гермиона?

– Нет. Всё, что происходит – я всё это видела во сне. И в шаре на уроках Прорицания.

– Мне кажется, что ты что-то путаешь.

– Нет же, Гарри. Я уверена в том, что всё это видела.

– Дамблдор считает, что нет ничего страшного в том, что моё имя попало в Кубок.

– Гарри…

– Успокойся, Гермиона. Всё хорошо. Тебе стоит побольше отдыхать. Прости, мне пора. У меня встреча с профессором Грюмом.

– Гарри…

– До встречи.

Нет. Так не должно было случиться. Гарри Поттер не поверил ей – своей лучшей подруге. Он решил, что она что-то перепутала. Разве можно что-то напутать в таком деле? Недоверие Поттера – удар ниже пояса.

– Ты не думала о том, почему он тебе не поверил?

– Он уже успел попасть под влияние Барти Крауча-младшего под Оборотным зельем. Тот хорошо обработал Поттера.

– Полагаю, что дальше ты пошла к Дамблдору?