Текст книги "D/Sсонанс (СИ)"
Автор книги: Extazyflame
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 47 страниц)
И вот теперь, спрятав коготки на недолгое время... Анализируй. Захвати его доверие. Изучай. Влезь под шкуру. Раскрой. Разорви. Растерзай ласковым касанием. Доберись до самого сердца. Разуй глаза! Ты все это время не знала, с какой стороны вскрыть этот кевлар жестокой беспощадности, которую не пробивали твои серебряные пули и даже платиновые боеголовки. Расстреляла о его неуязвимый бронежилет весь свой арсенал, до последнего сухого щелчка курка... А что мешало тебе подобраться с иной стороны? Расстегнуть ремни кожаных креплений ласковыми прикосновениями, сбросив оборонительную амуницию на пол, пробежаться массажными сжатиями по напряженным плечам... Шепнуть в изумленно раскрытые или подозрительно сжатые губы старую как мир, фразу "я не воин, я любовница!", пусть будет дезориентирован, осознав, что ты не хочешь войны, и готова сдаться, но зачем, если можно заключить перемирие?..
Все секретные топографические данные пунктирными линиями на его сердце. Он больше не хочет скрывать их от тебя. И первый раз, стоя на коленях, ты обрела больше власти, чем было у него изначально. Сожми в кулачке, только нежно, чтобы не повредить ее крылья. Не потеряй. Не раздави. Еще не время. Это только начало...
Спасибо, подсознание, ты прощено окончательно и безоговорочно.
...Дождь не думает прекращаться, монотонно стучит по подоконнику, рисует разводы на стеклах... Долгий летний день, но в комнате приятные серые сумерки, я очень люблю подобную погоду, с самого детства. Я люблю поговорить откровенно. Я люблю поддержать советом. Иногда резким, как вот Лекси при разрыве с Вовой, а иногда теплым... Этот метод лучше использовать со всеми врагами. Держать их ближе.
– Ты забудь и прости своих родителей. Без них ты бы не стал тем, кем есть. Так с раннего возраста понял, что стоит рассчитывать на себя, четко осознал, что могут и подвести, и подставить в самый ответственный момент. Много толку, что меня мать всегда бьет словами?..
Откуда у меня берутся эти крылатые фразы из психоанализа, я и сама не понимаю. Главное сейчас не перепутать Эрика Берна и Иммануила Канта. После экзаменов адский коктейль в голове.
– Я не о себе говорю. Ты чуть повзрослеешь и поймешь, что мама тебя очень любит. Это чувствуется. Особые флюиды даже через монитор. Сложно объяснить, но иногда неосознанно ранят словами самых любимых детей, – он прижимает меня к себе еще крепче. Страха от его прикосновений сейчас нет. Наоборот, я давно не чувствовала себя такой раскованной. Сжимаю пальцами ломтик черного шоколада, завожу руку за плечо.
Попала в его губы? Жаль, я в глаз целилась.
Что ты можешь знать о любимых детях, представитель золотой молодежи? Ничего. Ты ровняешь всех под одну гребенку. Если ты любишь причинять боль тем, к кому что-то чувствуешь, еще не значит, что все такие ненормальные. Ты мстишь мне за свое неудавшееся детство? Вопрос замирает на губах. Нет. Говори ему то, что он хочет слышать.
– Все образуется... мы сами строим свою жизнь. Не надо обвинять родителей. – осмелев окончательно, переплетаю свои пальцы с его. Да, милый, в моем роду были Фрейды и Маты Хари. А мой папа, наверное, Джеймс Бонд.
Его губы прикасаются к моему затылку, от сжавшихся объятий трудно дышать. Ты сейчас не в моих руках... ты сейчас в одном моем кулачке. Ментальные обрывки твоей боли. Твоего доверия. Твоего безумного желания стать ближе. Иди ко мне, мой мальчик, гаси свет, обратно ты не вернешься.
– Ты говоришь, как... как взрослая... Никто и никогда не мог меня понять, – его шепот вызывает по всему телу дрожь непонятной этиологии. – Спасибо, моя девочка.
Пожалуйста, камикадзе. На здоровье.
Вспоминаю свой первый спуск в пещеру Эмине-Баир-Хосар. Гид-спелеолог такая обаяшка, группа отдыхающих туристов, ее женская часть, готова устроить обвал в пещере за право остаться с ним. Но две самые классные девчонки в этом стаде приезжих – я и Лена. Ей больше понравился гид из Мраморной Пещеры, они даже успели обменяться телефонами, поэтому за моего (кто-то сомневался?) мы уж точно не подеремся. Этот парень жжет не по-деццки. Когда мы переходим узкий перешеек в очередной зал, где, по его словам, играют симфонические оркестры в силу изумительной акустики свода, он поднимает мою руку и с улыбкой заявляет: "когда мы с этой милой леди и остатками экскурсионной группы в количестве пяти человек... что? Почему остатками? Так остальные полетят в колодец, но там не больно падать, вас поймают на руки предшественники со вчерашней экскурсии..." группа раздается громогласными аплодисментами. Это шутка. Изюминка туристического маршрута. Только спустившись на страховочных тросах ночью в пещеру спустя пару лет в ходе более экстремального тура, я пойму, что этот диггер был не так уж и не прав...
Именно так, Дима. Когда я с огрызками твоей воли добьюсь своей цели, ты и то не сразу осознаешь весь масштаб моей ненависти, которую стоит прикрыть ласковым обращением и имитацией доверия.
Дождь. Серое небо. Сгустившиеся сумерки. В этот вечер он устраивает ужин при свечах, я с хладнокровным трагизмом пытаюсь закрыть лицо руками.
– Юля... что случилось?
Давая, Юля, жги. Не опозорь имя, которое носит одиозная леди-политик с косой.
– Я... я не хочу. Я не буду стоять на коленях.
Вот почему слезы льются в самый неподходящий момент, а когда они нужны для отвода глаз, их нет и в помине? Срочно вспомни, над чем ты рыдала. Фильм "Искуственный интеллект"? "Гладиатор"? Не успеваю спровоцировать приступ сентиментальных рыданий. Его руки обхватывают мое лицо. Взгляд... Тьма ушла. Слабый, разбавленный кофе, который ты бы просто не стала пить.
– Конечно, не будешь. Не бойся. Я хочу просто посидеть с тобой. При свечах. В романтической обстановке.
Жми красную кнопку ядерной атаки. Вот сейчас... Жми, твою мать! Он твой враг. Рефлексировать от его человечности будешь потом.
Смотрю в спасительную точку, чтобы не видеть его взгляда. Моя ладонь поднимается, преодолевая гравитацию, чтобы лечь на его щеку... Кратковременная заминка. Всплеск недоверия и изумления в глазах цвета кофе-лайт. Да! Именно так!
Мои ладони на его лице. Нежно, кончиками пальцев, вверх... вниз. Снова вверх... До тех пор, пока я не чувствую расслабление мышц... судорожный стон удовольствия... Попытка расставить все по своим местам...
– Не забывай, что ты... – его голос чужой. В нем ни грамма уверенности.
– Рабыня, – копирую интонацию. – Я помню... Просто разреши мне это сделать... Мы оба устали от войны...
Вот и все, мой дорогой. Тебя не спасут.
Спасай от нежных лепестков черной орхидеи свои револьверы и кинжалы.
Когда я прекращаю его гладить, меня трясет от всех оттенков возбуждения. Кончики пальцев словно пульсируют и, кажется могут озарить полумрак призрачным светом неизвестной энергии.
– В тебе огромный потенциал нежности... – потрясенно выдыхает он. Играю роль. Опускаю глаза, словно устыдившись своего импульсивного порыва, и, кажется, начинаю понимать, о какой внутренней богине говорила в своем романе Эрика Эл Джеймс. Да эта сущность живет в каждой из нас! Или нет. В моем случае это нечто иное....
***
В джунглях Борнео цветут черные орхидеи. Они ядовиты. Они уверены в своей неприступности. Они завоевывают свои территории, оплетая лианами деревья. Но однажды найдется тот безумный, кто до них доберется. Сорвет этот нежный цветок, чтобы унести с собой, заставить цвести в замкнутой клетке колбы с водой, радуя глаз... Сделает шаг, прижав нежный цветок цвета самой тьмы к своему сердцу, зажмурившись от счастья и осознания собственной исключительной отваги... Всего лишь шаг. Второй он не сможет сделать. Яд бархатных лепестков стремительно просочится в поры кожи, парализует сердечную мышцу, окрасит кровь своим черным фатумом, и, упав на колени в сельву непроходимых никем до него джунглей, отчаянный псих, непризнанный герой не успеет понять, что смерть настигла его, лишив возможности прошептать последнее "прости"... Хищные лианы прекрасных цветов оплетут его бездыханное тело, приняв эту жертву во имя вызова в свои роковые объятия.
Они не хотели цвести в клетке колбы, они всего лишь хотели жить, они были готовы позволить тебе любоваться собой издалека. Восхищаться редким окрасом, трогать свои лепестки кончиками пальцев, – о, они могли бы отключить ядовитые атаки от такого обращения... Но ты сам выбрал свой путь.
...В джунглях Борнео, где никогда не ступала нога человека, распускаются изумительные черные орхидеи. Они ядовиты. Это их защитная особенность...
Вряд ли по возвращению в Харьков... или в родную Феодосию, я смогу пить даже трижды французские вина из супермаркета. В первый раз этот элитный напиток стоимостью в незатасканный "запорожец" показался мне откровенной кислятиной, но не успело пройти и недели, прежде чем я восхитилась его изысканным вкусом, прочувствовав букет и неповторимые оттенки терпкости или же не приторной сладости. К хорошему привыкаешь быстрее, чем к плохому, а такие, как я, не привыкают вовсе.
Дождь закончился только к наступлению ночи. Прекратился баюкающий стук по подоконнику, на миг, развеяв очарование относительной безопасности – при свете солнца или звезд обычно просыпался монстр. И только в дождь он становился предельно заботливым и хорошим. Тогда ли, на трассе, когда убеждал в том, что все будет хорошо и меня никто не обидит, или же сегодня... С самого утра.
Хорошо, что при красных свечах не было заметно моих порозовевших скул, все это так легко было списать на игру света и тени. Воспоминания о том, что произошло утром в ванной, выбивали почву из-под ног. Логика кричала – это первый шаг к "хэппи-энду", языком писателей сентиментального жанра, а сознание вместе с интуицией рушили все логические пирамиды одним щелчком. Ничего это не значит. Не стоить мыслить узколобо и считать поцелуи ниже пояса знамением рая на земле в периметре отдельно взятой комнаты. Нельзя сегодняшние откровения о детстве и проблемах отцов и детей считать началом большой и светлой дружбы. Рано еще сжигать свой ошейник на ритуальном костре с песней "да здравствует свобода!" Этот человек изначально сказал тебе, что не отступится от своих пятидесяти оттенков Тьмы. Это сугубо твой выбор – воевать с ним, избивать цепями, страдать и уходить от кошмаров в иное измерение, или же принять негласное парламентерское соглашение. Я слушаюсь, ты мне сильно больно не делаешь. Я играю определенную мне тобою роль рабыни... Но после эякуляции ты вновь видишь во мне человека. Так просто, не правда ли?
Да ни хрена не просто. Подобный спич – от создателя бессмертного шедевра "расслабься и получай удовольствие". Да не хочу я расслабляться! С какого перепугу? Потому, что ты решил, что круче меня? Не сумел договориться и припер к стенке?! Я знаю, проще... Кровь скифских амазонок, что ж ты так сильно во мне заговорила...
– О какой работе ты мечтаешь? – спрашивает у меня недавний Зверь с потеплевшим сейчас взглядом. Аура безопасного доверия окружает своей тончайшей паутинкой, за то, что после роскошного ужина при свечах с бутылкой вина за две штуки евро, меня вновь разопнут на цепях и отымеют до разрывов, можно не переживать.
– Что попадется. Сильно ждет трудовой рынок выпускников, даже трижды с красным дипломом!
Я хочу всего лишь удачно выйти замуж и не продавать какой-нибудь Орифлейм в качестве источника дохода. Я хочу, чтобы моя мать увидела Европу и впервые не считала копейки при покупке подсолнечного масла. Я хочу ей доказать, что то, что она считала кознями дьявола, называется целеустремленностью, и здесь все гораздо честнее и прозрачнее.
– Юль, ты не поняла... Мне очень интересно знать, какой должна быть работа, чтобы претендовать на звание "работа твоей мечты"
Мне хочется рассмеяться. Топ-модель? Никогда не хотела попасть за эту золоченую ширму элитной проституции. Политик? Может, потом, лет через десять... Актриса? Как вариант. Петь я не умею.
– Смотритель тропического острова, – выдаю первое, что пришло в голову. Я недавно в очередном журнале читала. Там ставка 20000 евро и ты абсолютно одна!
– Сложновато будет, – пожимает плечами Дима.
Меня что, зализали утром до смерти, и я на приеме у всевышнего, который готов исполнить любое мое желание?
– Полагаю, да, тебе сначала придется остров прикупить. И только потом сделать кадровые назначения.
– Ты никогда не думала о собственном бизнесе?
Вздрагиваю, ощущая, как по венам пробежал стремительный ток какого-то непонятного... Восторга? Ну, конечно. Салон красоты имени меня любимой, если я соглашусь принять его одержимость черно-красного оттенка. Я же... выполнила условия... Да?
– Ты думаешь, я смогу? – безразлично прикусываю ломтик дыни. – Ты сейчас офигеешь, но я не умею даже давать взятку. А при виде представителей государственных структур у меня вообще отнимается язык, забываю родную речь.
– Ты всерьез полагаешь, что в бизнесе главное – взятки? Юля, если есть талант менеджера, торговца, управленца и психолога, во взятках не возникнет необходимости.
– Дим, ну что это за пропаганда из серии "поверь в себя и построй бизнес-империю с тремя гривнами в кармане?" – я даже не замечаю, как легко мне с ним говорить сейчас. На миг представить, что нет и не было угнетающих условий моей неволи и его жестокости... Не было, кому говорят! Не рефлексировать! Надо взять себя в руки. Надо. И я смогу, чего бы мне это не стоило.
– Нет, Юль, я не буду тебе рассказывать сказки, что мы живем в самом честном государстве мира. Я тебе открою секрет, о котором умолчат пособия по построению бизнес-империй. Всегда, есть кто-то сильнее, кто подстрахует, окажет помощь... разберется с отморозками, если надо. Это не шовинизм, это правда жизни. – на миг он хмурится, словно не зная, говорить дальше или же молчать. – Если бы у тебя была возможность... Считай, что она у тебя есть. В каком районе города ты бы хотела открыть... салон красоты, к примеру?
Горячие волны эйфории не успевают омыть пески моих берегов, их тут же заслоняет стенами рационализма. Кто-то сильнее, решать проблемы... Черта с два наша сделка закончится в этих стенах. Ты хочешь привязать меня этим гребаным... Ладно! Волнующе притягательным салоном красоты! Решать мои проблемы, помогать стать на ноги и наладить функционирование, но... Ни на миг не упустить из виду! Сделать зависимой от себя! Стричь раз в месяц дивиденды в виде секса в кандалах под плеткой! И, по ходу, раз в месяц – это я делаю нереально оптимистичные прогнозы. Бизнес-леди, хозяйка большого города – днем, бесправная вещь – ночью! Мне бы возмутиться! Крикнуть на него, пусть подавится своим салоном и ищет другой аналог О из Руасси, которой хватит шоколадки и наличия такого вот мачо рядом... Но собственная реакция пугает посильнее перспектив согласиться на дальнейшее добровольное рабство. Потому что все закономерно. Это именно та суть Темы, о которой он мне пытался сказать раньше. Забота, опека и беспокойство о благополучии. И пусть никто больше не знает меня такой, какой будет знать он...
Вихрь темной ненависти за все, через что он меня протащил за эту неделю, тут же прогоняет логическую цепочку прочь. Это не сказка, Юля. Хочешь однажды сказать ему "нет" в ответ на хотелку залупить до кровавых пузырей, а потом наблюдать, как твой салон переходит кому-то другому за несговорчивость его хозяйки? И что будет, когда он устанет от твоего равнодушия в играх? Скорее всего, уйдет с чистым сердцем, оставив тебе бизнес по дружбе, но... Если нет? Поигралась в бизнес-леди, заработала – пора и честь знать?.. Проверять теорию его благородства очень не хочется. Молодость быстротечна, а рядом с ним за право урвать куш всегда найдутся готовые даже на клеймо принадлежности.
– Я не знаю, – бесхитростно отвечаю, растянувшись на шкуре и глядя в потолок. – Салон? Я думала, это скорее будет бутик... Или кофейня. Обожаю кофе. – не даю ему возможности вставить свои пять копеек, вдруг это будет "девочка, спустись на землю!" – Я же, понимаешь, никогда не могла оставаться в стороне. Мне нужно принимать непосредственное участие в процессе. Встать у кресла с ножницами самой, что ли, но я этого не умею...
– А вот это немного неверный подход. За что спрашивается, оплачивать труд людей, если "никто не сделает лучше меня?" Сделают, поверь. Профессионалы знают свое дело. Твоя задача просто скоординировать их действия и все организовать.
Это я умею и очень хорошо.... Вашу мать! Я в замешательстве. Смотрю на него, повернув голову, и даже не надо рисовать на своем лице уязвимо-офигевшее выражение. Помните Анжелину Джоли в "мистер и миссис Смит", когда ее попросили подержать на руках ребенка? У меня сейчас наверняка такое же.
Черные орхидеи... Ау. Давайте на секунду предположим... Вас срывают, но возводят защитный барьер вокруг среды вашего обитания. Добавляют в клетку колбы раствор... ну, пусть глюкозы. Парламентское соглашение...
Я запуталась, и спустя всего пару часов от нашего последнего поцелуя мне больше не хочется воевать... Сворачивайте свои лагеря. Лови передышку.
Потому что, ответь себе... Ну, нанесешь ты ему удар в спину. Что толку, если ключ от твоей темницы все равно в его несгораемом сейфе? Этот живучий чудак на букву М выстоит. Ради чего тогда? По большому счету, отпусти он меня... Да, я бы отказалась от салона и всех прочих благ! Слова замирают, не успев оформиться в звуки... Попросить сейчас? Мне страшно. Он сразу напомнит о сделке. Или же просто скажет, что еще уезжать рискованно, а нить доверия отсечет безжалостными ножницами.
– Юль, что случилось? Тебя что-то тревожит? – обеспокоенно произносит Дима, наклоняясь к моему лицу. Почему, ну почему я не владею его искусством poker face?
По-твоему, у меня никакого повода для тревоги? Ты с самого начала говорил, что никогда не заставишь меня бояться. И я не боялась. Вместо страха в мой мир пришли ужас и боль. В последний раз, когда ты зафиксировал меня цепью для самого настоящего изнасилования, я ни в чем не была виновата перед тобой. Я так и не поняла, какие демоны в тебя вселились и за что ты был так жесток. Я дезориентирована. После того, как я чуть не раскроила тебе череп наручниками, пофиг что в состоянии аффекта, я получила дохрена ласки и нежности... Когда я пыталась достучаться до твоего сердца посредством искренности, честно признавшись, что могу не выдержать, ты сверг меня в ад.
Я так и не могу себя заставить произнести хоть какой-то ответ. Смотрю в глаза оттенка кофе-лайт, забыв о трюке с расфокусировкой взгляда, а страх захватывает кровь, наполняя ее острым холодом. Я не умею сдаваться, но то, что показалось мне светом в конце тоннеля, было лишь освещением... Тоннель не думает заканчиваться. И, возможно, в его конце тупик. Все, что я могу – удерживать его и дальше с помощью женских игр... играть свою роль... Пока вновь не появится солнечный свет в конце пути.
Страх, смешенный в адском шейкере с уязвимым вожделением, предвкушающим испугом загнанной в тупик жертвы летит по крови пульсирующими толчками, а я не могу заставить себя отвести взгляд, пусть поглотит эта бездна. Пока что я все равно не в состоянии что-либо изменить.
– Тебе стоило понять... – ныряю в омут собственной беззащитности, которая, возможно, еще один осторожный шаг на пути к победе. – Со мной легче было справиться лаской, а не болью...
Он напрягается всего лишь на мгновение, и только чудом мне удается не зажмуриться в ожидании... Удара? Но его горячие ладони обхватывают мое лицо, росчерк кончиков пальцев повторяет недавнюю ласку, которая продемонстрировала его уязвимость, разлоченый ментальный сейф.
– Моя маленькая, уставшая девчонка... – горячий шепот обжигает мои губы. – Иди ко мне. Ничего не бойся.
Заткнись. Прошу тебя, молчи. За подобным шелком таких слов всегда следует боль, я это запомнила очень хорошо. Страх никуда не исчезает, летит стремительной волной по телу, грозя скрутить мышцы в судорожные узлы, отключить рассудок и заставить вырываться из его рук. И вместе с ним, в глубине пульсирующей вагины закручивается спиралями сладкое давление, подчиняя себе мышечную память, точнее, стирая ее окончательно ластиком первобытного желания. Я еще не осознаю его в полной мере, мне страшно признаться себе, что я сломя голову совсем скоро войду в эту стену обжигающего огня, в котором можно, как сгореть, так и возродиться заново. Долбаная паническая атака, приправленная соусом недопустимого, неправильного вожделения...
Наверное, все это в моих глазах. Искренние эмоции не скрыть никакими контактными линзами. Я сейчас реально не понимаю, что пугает сильнее – эта несвойственная ему нежность или же перспектива возможной боли... Я знаю одно. Я хочу все это прекратить. Избавиться. Но сейчас я не имею права даже на робкое "нет"...
Его рука замирает на моей щеке, губы накрывают мои – мягко, но все же в аналогичной подчиняющей манере. Хозяин в прекрасном расположении духа и не хочет сегодня демонстрировать свою власть посредством ударно-сковывающего арсенала, но сути понятий это не меняет ни в коей мере...
Я пока бессильна что-либо изменить. Только принять навязанные мне правила... Совсем немножко, Юля. Скоро все это закончится, первая неделя прошла. Вторую надо выдержать из последних сил. Возможно, даже не придется драться... Если не появится перспектива обрубить все это одним ударом.
Его шепот обжигает мне кожу. Он умеет прошивать меня насквозь словами, сейчас это уже не подлежит сомнению.
– Моя желанная невольница... Девочка моя любимая...
Нет, меня не взять словами о любви. Интуиция подсказывает, конечно, что он не врет, но я уже знаю, что его любовь для меня – не приз, а личная преисподняя. Такие мужчины любят беспощадно и неистово, словно отыгрываясь на тебе за подобную собственную слабость. Но, несмотря на это, слова прожигают кровь, и, кажется, страх сам испугался этого теплового удара, замер, не в состоянии принять верное решение – сбежать, или же остаться. Горячая атака его языка обводит мои зубы с невообразимой нежностью, без классических прикусов, и губы сами раскрываются навстречу его натиску, как, спустя пару секунд, я открываюсь настойчивому вторжению его пальцев в мою истекающую нелогичным желанием киску. Чувство заполненности бьет прямо в голову, вместе с толчком бедер навстречу его пальцам, которые хочется ощутить как можно глубже... Сколько я продержусь... И надо ли?!
Поцелуй глубже. Язык по-хозяйски врывается в мой рот, подчиняя мои судорожные вздохи и движения тела своему пока приятному диктату. Пальцы еще свободной руки перемещаются на ряд пуговок планки дизайнерской рубашки, расстегивая их уверенным сжатием, и когда горячая ладонь задевает вершину затвердевшего, совсем не от холода, соска, мои бедра сами приподнимаются над мягкой шкурой, стремясь принять его пальцы как можно глубже, до самой матки. Черные орхидеи, вы сегодня не жалите ядом, у вас выходной...
Рубашка сползает, встречая преграду изгиба локтей – руки вцепились в плечи самого желанного сейчас тирана, чтобы не отпустить, не позволить играть моей страстью. С совсем не грациозной поспешностью, срываю ее с запястий, не желая понимать, что именно делаю; прижимаюсь к его сильному телу, ощутив каждой клеточкой кожи рельефный ландшафт стальных мышц, которые, кажется, прижмись сильнее, впечатайся кожей в их неровности – не сможешь даже сделать вздох, ведь, по сути, ему ничего не стоит меня уничтожить...
Что это – жажда сгореть в тисках его рук, под прессом его тела, или же уверенность в том, что он никогда этого не сделает?..
Не узнаю собственное жалобное всхлипывание, когда его пальцы покидают мою истекающую влагой желания киску, лишь затем, чтобы подхватить на руки и переместить на кровать. Мне кажется, я утону, захлебнувшись в огромных волнах одиночества, поэтому не могу отцепить свои судорожно сжавшиеся ладони от его плеч, своей службы спасения в этот момент. Алая пелена с разрезами тьмы поглощает, накрывая с головой, вспыхивает перед глазами огненной надписью, каллиграфическим автографом безумия.
"Заполни меня собой. Привяжи к себе. Не оставь мне шанса"...
Я перешагиваю эту грань между правильно и неправильно, между можно и нельзя. За гранью невозврата ярче звезды, хаотичное переплетение галактик, сжатых в стальную пружину страсти острых звезд... Я прикасаюсь к самому своду этих чужих, манящих небес... Толчок... Нет! Я не хочу падать! Не отпускай меня снова! Я принимаю твои правила. Подчиняй себе. Рви на флаг победителя полотна моей воли. Выжги свою пентаграмму полноправного хозяина на моей сущности. Впрыскивай антидот прямо в уязвимый бутон черного цветка, который больше не хочет жечь тебя ядом.
– Потерпи, девочка, – в вакууме звук летит со скоростью света, крушит астероиды на осколки шелестом рвущейся фольги. – Я могу не сдержаться, ты с ума меня сводишь...
Твою мать, не сдерживайся! Только не останавливайся!..
Свободный полет. Вспышки квазаров. Сжатие материи вокруг... Он заполняет меня собой, и ближайшая галактическая спираль притягивает своей гравитацией, закружив в потоке звездной россыпи. Феерические отрывистые толчки. Уже не острые, ласковые и согревающие искры звезд заполняют мою кровь, места хватит всем – ведь в ней больше нет страха.
"Узнай мои небеса. Узри мой личный необъятный микрокосмос. И знаешь, там совсем не страшно..."
Голоса? Откуда? В космосе всегда тишина. Вшитые под кожей взаимопоглощающие радары безошибочно считывают ментальные сигналы до каждой буквы. До каждой интонации... Голоса... Я не понимаю... Это мой голос?!
Галактика сжимается, обволакивает сладчайшими, ошеломительными объятиями, еще совсем чуть-чуть, и наступит рождение сверхновой. Не хватает самой малости... Я не понимаю... но это понимает мое сознание, оформляет в жаркие фразы, открывает мои губы, заключив договор с голосовыми связками.
– Растерзай меня... Забери с собой... Я твоя рабыня...
– Полностью? – хриплый шепот, зажигательное танго взбесившихся звезд. – Ты осознала?
– Хозяин... не жалейте меня...
Игра сошедшего с ума воображения... Что это не так, я узнаю только спустя время... Подчиняй меня, держи весь мой мир в своей ладони... Только не отпускай, прошу!
Бархат черного полотна с мириадами ярких искр. От световой скорости даже не перехватывает дыхание. Я в своей стихии, и не хочу возвращаться. Еще немного. Радужная расцветка туманностей, долина рождения звезд, целых галактик, иных миров. Возможно, там тоже жизнь... Мне хочется приблизиться и рассмотреть все до мельчайшей детали, но что-то захватывает сущность, закручивая сладчайшими круговоротами и растущим внутри ошеломительно приятным давлением.
Слепящий лазерный росчерк на миллионы миль в обе стороны. Веерная раздача ослепляющего света чашеподобными куполами – в противоположные. Миг.... Взрыв! Сотрясение холодного вакуума! Закрыть глаза, горит сетчатка... В космосе всегда царит тишина? Нет, космос сотрясает от моего крика, замирает спираль галактики под армадой судорожного сотрясения...
Чужие небеса получили самую яркую сверхновую в свою непрекращающуюся ни на миг колыбель звезд. Назовите ее моим именем...
– Юля! Девочка моя! – да, именно таким... Вода. Холодная. Б..дь, нахрена прямо в лицо?! Садист вернулся?
– Что ты, мать твою, делаешь? – тру глаза, встречаюсь с его потемневшим от беспокойства взглядом. Холод прошивает до костей, обхватываю себя руками. – Дима... мне холодно...
И в тот же самый момент забываю про холод, жаркий торнадо, зародившись в глубинах бездны цвета эспрессо, окутывает своими завихрениями... Но при всем этом он даже ко мне не прикасается! А я не могу поверить в то, что вижу. Потрясенно моргаю... этого не может быть! Что это, если не... Именно это, Юля. Именно эта хрень, воспетая лириками, во всей своей первобытной, извращенной неотвратимости! Darkness Love, твою мать!..
Почему ты зависла? Почему ты не прыгаешь выше потолка от подобного счастья? Какого хрена захлопнулись лепестки черных орхидей от... УЖАСА?! Крик глохнет на моих губах... И спасибо за это ему! Потому что я вижу улыбку... Ощущение чужой эйфории накрывает ментальной шрапнелью.
– Так и должно быть. Сейчас будет холодно, – человек обезумел от непонятного счастья. Да я просто кожей ощущаю жар самой желанной во все времена эмоции! Рекламный зайчик Дюраселл получил заряд вечного огня. Что происходит? Мля, скажи мне, не пугай меня, твою мать! В чем дело?! Женского оргазма никогда не видел?!
Теплый плед накрывает мои плечи, тепло его рук, жар его дыхания на шее.
– Потерпи, маленькая... Я сейчас сделаю тебе горячего чая. Все хорошо. Так и должно быть... – пальцы сжимают мой подбородок, и меня обдает жаром горячего крепкого кофе. – Здорово там, правда?
Где?! Где, мать вашу, здорово? Что я пропустила?! Откуда ты знаешь, что я... Почти постигла смысл вселенной? Нет, не может быть... Ты реально это знаешь?! Оглядываюсь по сторонам. За окном глубокая ночь. Так быстро стемнело? Перевожу взгляд на свечи... Они наполовину оплыли... Шокирующее предчувствие заставляет поплотнее стянуть на груди плед.
– С...сколько времени?..
– Почти час ночи. Ты так долго летала...
Мой оргазм длился... три часа? Дима, ау! Вернись на землю! Что ты несешь?! Я заснула? Потеряла сознание? На три часа? Мне страшно. Холод ощутимее. Что со мной было?! Что ты сделал? И почему это так... Знакомо?!
– Нет... – ты хочешь уйти? Оставить меня сходить с ума от неведения? Потрясенно смотрю, как твои пальцы справляются с молнией брюк. Ты куда собрался?
– Девочка моя, я быстро. Тебе нужен горячий чай и шоколад. Согревайся, я принесу теплое одеяло...
Наверное, на земле наступил гребаный ледниковый период? Даже не замечаю, что уходит... Потому что эйфорическая судорога заливает потоками ослепительного белого света. Я была в обители рождения миров! А по возвращению... Да, смелее, скажи это...
Я получила его Любовь. То чувство, которое убьет меня уде совсем скоро. Но я пока этого не знаю. Я потрясена, напугана и дезориентирована. И еще я сделала его счастливым. Знать бы еще, что за кнопка оказалась случайно нажата...
За пять минут до росчерка золотого пера на приговоре самой себе... могла ли я это предположить? Нет! Я была разбита приятной усталостью, окутана нежностью его рук, согрета темной сущностью его всепоглощающего чувства. Мои ядовитые рецепторы отключились, мои черные цветы приняли отчаянного искателя экзотики в свой замкнутый мир. Сначала хотели ужалить, а потом восхитились его силой, смелостью и интеллигентной манерой обращения с прекрасным... Он отважный и выносливый. Пусть любуется... Негласный пакт о ненападении. Всего лишь... Да и был ли у них выбор?
