Текст книги "The Symmetrical Transit (ЛП)"

Автор книги: everythursday

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Грейнджер, если ты выживешь в этой войне, я сам тебя убью.

– Если бы у меня была палочка, ты был бы мертв час назад.

– Если бы у тебя были мозги, то поняла бы, какая ты наивная идиотка.

– Я…

Сумасшедший Малфой внезапно крутанулся и пнул одно из деревьев.

– Твою ж мать!

Где-то наверху заскрипели голые ветки, и Гермиона только сейчас обратила внимание на то, что на улице подморозило. От осознания этого стало холодно, и не будь у нее других поводов для волнений, она бы озаботилась тем, чтобы немного согреться.

– Да ты хоть представляешь, что натворила? – он развернулся к ней, и Гермиона отступила на шаг, с бесстрастным видом опуская ладонь в карман. – Ты же всё похерила! Что за…

Он с животным рычанием выдохнул и еще раз ударил ствол. Гермиона не знала, что ей делать: ответить или позволить Малфою кричать дальше. Она выбрала второе – пусть отвлечется. Совсем как в фильмах, где хорошие парни дают плохишам выговориться о своих грандиозных планах, пока сами смываются прямо у них из-под носа. Плохих парней всегда губит их собственное эго.

– Я ничего не сделала, так что…

– Ничего? Ничего?! – он приближался к ней, на что она никак не рассчитывала. – Ты что, не в Ордене? Неужели ты не знаешь?

Гермиона с удивлением всматривалась в него, хотя могла различить в темноте только светлые волосы, так что смотрела туда, где по ее расчетам находилось лицо Малфоя. Вопрос ее шокировал. Точнее, поразило то, что могло за ним скрываться.

– Не знаю чего? – такого писка её тело физически никогда не воспроизводило.

– Я в Ордене, Грейнджер, – в свете луны, пробившейся сквозь деревья, она рассмотрела его лицо – такой злобы ей еще видеть не приходилось.

– Врешь, – выдох.

Он сердито хмыкнул:

– А какой смысл мне врать? Если бы я был Пожирателем Смерти, ты бы сейчас уже стояла на коленях перед Темным Лордом.

Его голос звучал так, словно Малфой считал это не такой уж плохой идеей и удивлялся тому, как же раньше до этого не додумался. Гермиона ошарашено молчала, пока кусочки сегодняшнего вечера собирались в завершенную картину.

– Ты душил меня, – это был единственный факт, который отделял произнесенную им ложь от правды в ее голове.

– Ты бы не заткнулась, и я удивлен, что Пожиратели Смерти не напали на нас в ту же секунду, как ты заорала. И как по мне, это было бы поделом, – отрезал он.

Такого просто не могло быть: Драко Малфой – член Ордена. С такими ответами? С такими поступками? Орден – это место для… для Гарри, Рона, для нее, для всех Уизли и для… для таких людей.

– Знаешь, что ты сделала? Ты полностью похерила мое прикрытие. А вся та информация, которую Орден получал за последний год и особенно в последние три месяца? Всё! Ничего не будет! Из-за тебя. От такого горло не перехватывает? Ты всё это угробила! Мои поздравления, Грейнджер. Как же здорово ты помогла сейчас Поттеру. Ты бесполезная…

Гермиона пнула его в голень, и на секунду он смотрел на нее так, словно собирался ударить.

– Пошел ты, Малфой. Ты всё врешь! Просто пудришь мне мозги, но у тебя ничего не выйдет! Более того, если ты не лжешь, во что с трудом верится, моей вины ни в чем нет!

– Да конечно это ты виновата! Я бы вывел тебя из здания, чтобы ты свалила отсюда, а сам вернулся обратно, и всё было бы как раньше! Но вместо этого ты вырывалась, как ненормальная, сбежала, попалась и похерила всю мою жизнь!

– Ты должен был сказать мне, что состоишь в Ордене! Если это вообще правда.

– Я думал, ты знаешь!

– Ну еще бы! Направленная палочка, крик о помощи и попытка меня задушить – да тут всё яснее ясного, Малфой!

– Я думал… Я не собираюсь перед тобой оправдываться. Факт остается фактом: ты всё угробила, так что доставай свой портключ и возвращай нас в Орден, где мы и расскажем, что ты натворила.

Гермиона фыркнула:

– Ха! Думаешь, что я настолько глупа, что возьму тебя в Штаб Ордена? Выдам местоположение…

– А ты думаешь, что я такой идиот, что будучи Пожирателем, суюсь в Орден только для того, чтобы узнать его местоположение? Да ты думаешь? Хоть чуть-чуть?

Смысл в его словах был, но Гермиона решила этого не признавать.

– У меня нет портключа.

– Всем членам Ордена на все операции в качестве подстраховки выдают портключи, Гр… – его голос звучал устало, несмотря на весь бушующий в Малфое гнев.

Биполярное расстройство личности? Ну или просто псих.

– Я уже использовала свой. Использовала и вернулась снова.

Он уставился на нее, и Гермионе почудилось в его взгляде что-то странное.

– Почему… Не важно. Не. Важно. Хорошо. Хорошо. Да просто охрененно замечательно.

– Почему ты не можешь нас аппарировать? Если ты работаешь на Орден, ты должен знать, где…

– Моя палочка отслеживается.

– Что? – Гермиона замолчала. – Да это самый большой бред, который я…

– Темный Лорд предпочитает всё держать под контролем. И учитывая мой новый статус предателя, я не могу произносить никакие заклинания, связанные с моим местоположением. Аппарация, манящие, отслеживающие чары. Ничего. И вот за это ты тоже можешь сказать себе «спасибо».

Гермиона смотрела на него, всё еще переваривая предыдущую порцию информации.

– Ладно, и как же я тогда попаду назад?

Ответом ей была тишина, размытое движение и шорох шагов. Свет его палочки становился все тусклее по мере того, как Малфой уходил все дальше. Гермиона поежилась, провела пальцами по граням камня в кармане и тоже начала двигаться.

День второй; 7:13

Она проснулась от холода, тело онемело и дрожало. С потрескавшихся и разбитых губ срывался пар, хотя, если честно, болело всё. Повреждения, на которые вчера вечером не обратила внимания, теперь дали о себе знать.

Этим промозглым утром у нее замерзли даже глазные яблоки, и когда она попыталась встать, то сразу же поскользнулась на наледи. Ей потребовалось время, чтобы подняться, и не будь она Гермионой Грейнджер, то сдалась бы еще до того, как оказалась на ногах.

Лес был прохладно-синим и не таким уж и густым, как ей показалось накануне. Вокруг стояла полная тишина: ни звук, ни шорох не нарушали воцарившуюся суровость. Так одиноко Гермионе еще не было никогда.

Частично из-за дискомфорта от чрезмерного напряжения, частично из-за того, что кровоток в ногах еще не восстановился, кроссовки загребали землю. Ей пришлось остановиться и потоптаться на месте, разминая мышцы, чтобы избавиться от колющих ощущений.

Она потеряла Малфоя из виду почти сразу, как тот ушел. Не то чтобы Гермиона горела желанием идти за ним следом, но у него была палочка, с помощью которой можно было справиться с непогодой – или с тем, что еще могло случиться. Но он шел быстрее нее, и вскоре она уже не могла разглядеть исходящий от его палочки свет. Её окружили страх и тьма, и в какой-то момент Гермиона просто привалилась к упавшему дереву, неуверенная, в каком состоянии очнется утром, да и сможет ли вообще проснуться.

В Малфое она сомневалась. Очевидно, тот был не совсем нормальным, но как бы ни хотелось верить, что он врет, в его словах был смысл. Большинство его поступков прошлой ночью соответствовали рассказанному, и если бы он не был так жесток по отношению к ней, Гермиона бы поверила с большей легкостью. Опять же, это был Малфой. Будь он с ней мил, она бы еще сильнее в нем сомневалась.

Гермиона все еще не могла понять, почему ей никто ничего не сказал. Она была членом Ордена – и у нее должен был быть доступ к такой информации, разве нет? Хотя, в случае с двойными агентами, лучше всего как можно меньше распространяться о подобном секрете. Тем не менее, она не считала, что прошлая ночь была ее ошибкой. Если Малфой действительно был шпионом, Гермиона не сомневалась, что он был важной шишкой. Возможно даже входил в круг приближенных к Волан-де-Морту и снабжал Орден и Министерство большим количеством нужных данных. Катастрофа и вправду была колоссальной, но в этом не ее вина. Он должен был что-то сказать. В конце концов, она не может знать абсолютно всё.

11:41

Гермиона наблюдала за тем, как кровь – ее и Малфоя – стекает по стенкам раковины и вместе с водой исчезает в водостоке. Она стряхнула капли с ресниц и взглянула на себя в покрытое пятнами зеркало. Отбросив назад волосы – всё равно ничего другого с ними не сделать – вытерла лицо. Попыталась, хоть и неудачно, смыть кровь с рубашки, но всё, чего смогла добиться – пятна порыжели. И пусть Гермиона больше не выглядела, как персонаж из Ночи Оживших Мертвецов, доверия она точно не вызывала.

Плечо больше не выпирало, – наверное, сустав встал на место, когда Малфой прошлой ночью швырнул ее об стену. Предплечье и запястье были сломаны – в этом она не сомневалась. Во время осмотра темных пятен и припухлостей выяснилось, что средний и безымянный пальцы тоже перебиты. Синяки шли по обеим рукам, шее и лицу – и это только те, которые было видно. Глубокий порез с засохшей кровью красовался на виске, несколько царапин покрывали правую часть лица.

Гермиона Грейнджер видала и лучшие дни. Уж несколько точно.

Осмотрев себя в зеркале и признав, что больше ничего не может сделать, она приготовилась к странным взглядам, которые могут на нее бросать. Хотя Гермиона не сомневалась, что реакция окружающих будет всяко лучше, чем та, что могла бы быть, заметь ее кто-нибудь выходящей из леса или идущей по дороге в город. До тех пор, пока никому не придет в голову задавать вопросы, она будет в порядке.

Бросив бумажное полотенце в корзину для мусора, распахнула дверь и врезалась в грудь человека, которого только что проклинала. Несколько долгих секунд она могла только удивленно на него пялиться. У Малфоя это отлично получалось – тратить ее время зазря.

– Что ты тут делаешь? – она постаралась, чтобы голос звучал грубо и сердито.

– Это ванная комната. Что тут делает большинство людей? Или вы… магглы… делаете тут что-то другое?

Гермиона прищурилась от наступающего гнева, но он умело сменил тему:

– Я не был уверен, что ты выберешься из леса.

– Разочаровала тебя, Малфой?

– Что неудивительно, – он поднял палочку и очистил Гермиону заклинанием. – Можешь расхаживать в таком виде, когда т…

Гермиона схватилась за кончик палочки и, направив ту вниз, огляделась и прошипела:

– Малфой! Следи за тем, что делаешь, идиот! Это маггловский мир, если ты еще не понял по проезжающим машинам.

Он вырвал палочку и усмехнулся, демонстративно протирая ее о штанину.

– Мне плевать. Я волшебник, я выше их, и я буду делать, что хочу и где хочу. А магглы могут идти на хер.

– Знаешь, Малфой, магглы могут испугаться того, чего они не понимают, но волшебники же именно так относятся к…

– Избавь меня от чтения морали, Грейнджер. Скажу честно, мне плевать. У тебя есть деньги?

– Я не… Что? Нет, а если бы и были…

– Как так вышло, что у тебя нет с собой денег? – поразился он.

– Я участвовала в операции по спасению пленников, Малфой, а не собиралась покупать рабов. Я же не Пожиратель Смерти, – она выразительно посмотрела на его скрытое рукавом предплечье.

Малфой не обратил на нее внимания – или сделал вид, но Гермиона уловила вспышку раздражения, промелькнувшую на его лице. Пожевав губу, словно что-то обдумывая, он внимательно смотрел в сторону автозаправки.

Сейчас она не могла его понять. Задумываться о том, что у Малфоя на уме, Гермиона была не в состоянии – не тогда, когда всю ее трясет и крутит. Она хотела только одного: найти обезболивающее, столько, сколько сможет, вероятно, немного снотворного и рухнуть где-нибудь в кровать. Необязательно удобную. Просто оказаться в безопасном месте, где она могла бы забыть об окружающем ее мире и изматывающей боли.

– Магглы же передвигаются на машинах и поездах, да?

– Да, а еще на автобусах, велосипедах, самокатах… – она подняла здоровую руку, чтобы дать ему понять, как много видов транспорта существует, но схватилась за лоб от приступа головной боли.

Вот только этого ей сейчас не хватало.

– Какой самый быстрый способ, и сколько он стоит?

– Не знаю. Мы в Румынии. Я понятия не имею, что у них за валюта, и сколько здесь что стоит, – признаваться ему в незнании было очень неприятно.

По-видимому, не удивленный ее ответом, Малфой, развернувшись, направился в сторону улицы, и это было возмутительно. Он уже игнорировал ее, и Гермиона была вынуждена признать, что это задевало всё больше. Будто ее тут и не было. Будто она не стоила потраченного на нее времени.

– Пойдем, Грейнджер, – рявкнул Малфой.

Она вздрогнула и впилась взглядом в его спину.

– Я никуда с тобой не пойду.

Он обернулся, кивая, его голос и выражение лица были жесткими:

– Еще как пойдешь. За нашими головами сейчас охотится как минимум дюжина Пожирателей Смерти, а у тебя нет палочки. Единственная причина, по которой я попытался вытащить тебя из того здания прошлой ночью, была в том, чтобы не дать им тебя убить. И сейчас, когда из-за этого всё пошло к черту, я меньше всего хочу, чтобы ты подохла. Ты идешь, и мне плевать, если каждый маггл в этом сраном городишке увидит, как ты плывешь по воздуху передо мной.

Они сверлили друг друга глазами, тонкий кусок дерева вращался в его пальцах. Гермиона фыркнула, задрав подбородок:

– Хорошо, Малфой. Но это только потому, что у тебя сейчас есть палочка, и я могу выжить благодаря ей.

– Мне насрать, в чем ты там себя убеждаешь. Просто держи это при себе.

– Я только хочу, чтобы ты знал.

– Знал что? Если ты заткнешься, вся эта ситуация станет намного лучше.

– Если ты направишь палочку на себя, вся эта с… – когда машина ударила по тормозам, Гермиона отпрыгнула, хотя всё ещё была в безопасности на тротуаре.

Малфой царственно стоял посреди дороги, с надменным выражением наблюдая за тем, как останавливается автомобиль. Водитель отчаянно сигналил и что-то кричал в его сторону на румынском языке.

– А ведь всего двух метров не хватило, – пробормотала Гермиона, лишь отчасти имея в виду то, что подумала – она была не тем человеком, кто действительно мог желать смерти людям и говорить об этом.

Волан-де-Морт – вот ему она желала. Блондинистому идиоту, вышагивающему с безразличным видом по дороге, полной гудящих машин? Не особо. Она бы не стала плакать от этой новости, но в ее глазах он еще не достиг уровня Великого Зла, чтобы пойти против своих принципов и кого-то проклясть.

Гермиона дождалась, пока можно будет свободно перейти дорогу, и скривилась от боли, когда постаралась поспешить. Его силуэт, уже с трудом различимый, всё удалялся и удалялся. И когда она наконец нагнала Малфоя, тот ждал ее с недовольным выражением на лице.

– Мы идем? – он не обратил на нее внимания. – Малфой, я спросила…

– Я не глухой.

Гермиона в замешательстве остановилась.

– А что мы делаем? Я думала…

– Нам нужен транспорт.

– Да, но это не то, что происходит…

– Что ты знаешь об автостопе?

Было бы преуменьшением сказать, что Гермиона была в шоке.

– Что?

– Большинство магглов об этом знают, разве нет?

– Нет! Это так… Ты же такой приверженец, по…

– А что такого? Вроде, это может нас выручить. Что это? Палец, который ты выставляешь?

Гермиона только и могла, что смотреть на него широко открытыми глазами.

– Ты это серьезно?

– Я абсолютно серьезен. Мы не можем использовать магию, мы не можем вернуться в мир волшебников, потому что Пожиратели Смерти будут нас там искать – особенно в этой стране, и это в том случае, если мы вообще сможем найти туда путь. Так что нам нужно использовать маггловские способы передвижения.

– Малфой, мы можем сесть на автобус. Или поезд. Да что угодно безопаснее, чем попытка подцепить попутку с незнакомцем за рулем. Ты знаешь, что время от времени происходит с людьми, которые ездят автостопом? – она сглотнула и поднесла руку к плечу.

Господи, оно болело. Горело так, словно плоть, которую кто-то крепко сжал, была охвачена пламенем. Это были одни из самых отвратительных ощущений в ее жизни. Гермиона прикрыла глаза, стараясь прийти в себя.

– Кроме того, в любом случае мы не можем даже отправиться куда-то.

– А почему нет? – он повернулся к ней, вопросительно приподняв бровь.

– У нас нет денег, – фыркнула Гермиона. – Мы не едем автостопом, и у нас нет денег. Что означает, что у нас нет способа куда-то добраться.

Он снова перешел дорогу, не слушая ничего, что она ему говорила. Гермиона четыре раза окликнула его по имени, но он даже не повернул головы. А ее достало это расхаживание. Всё, чего она хотела, это просто сесть и попросить кого-нибудь вырубить ее парковой скамейкой или чем-нибудь в этом роде.

Гермиона жалобно всхлипнула и аккуратно потерло плечо, следуя за этим Королем Придурков. Наверное, Малфой пошел медленнее, чтобы дать возможность себя догнать, потому что она еле тащилась и отлично это понимала.

– Малфой, мы просто не можем…

– Я могу делать всё, что хочу.

Гермиона тряхнула головой и возмущенно поджала губы.

– Однажды кто-нибудь выбьет из тебя всё дерьмо. Надеюсь, это буду я.

– Я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь сможет так же точно выразить мои чувства по отношению к тебе.

12:51

Будь Гермиона одна, то потерпела бы неудачу еще на стадии получения денег. А если каким-нибудь образом умудрилась-таки раздобыть наличные, то точно бы напортачила на вокзале. Потому что поезд должен был пересечь границу, а для этого оказались нужны паспорта. Гермиона отказалась от этой идеи, когда им сообщили о документах, но Малфой продолжал убеждать сотрудника вокзала продать им билеты, будто нехватка денег была их единственной проблемой.

Ей было даже любопытно, как этот придурок планировал совершить покупку, но похоже, все это время кое-какие средства у него были. Которые он и использовал для взятки и для покупки проездных. Гермиона пришла к выводу, что это типично для Малфоя. Деньгами или угрозами, но он всегда добивается желаемого, не так ли? С этой мыслью она теперь и сверлила его взглядом, несмотря на то, что именно он смог раздобыть им места в поезде.

Оторвавшись от созерцания проплывающей за окнами зелени, она перевела глаза на колени Малфоя. Ее рука и плечо пульсировали так, словно боль вместе с кровью разносилась по поврежденным тканям и костям. Он же, застыв почти всем телом, палочкой отстукивал по изношенной ткани своего сидения мелодию. Звук безумно раздражал Гермиону, потому что когда человек волнуется, каждая мелочь еще больше выводит его из себя.

Пам, стук, пам, стук, пам, стук – у нее в голове, и боль становилась сильнее.

Она посмотрела на Малфоя, обдумывая возможность сломать палочку только ради того, чтобы увидеть выражение его лица. Он не обращал на Гермиону никакого внимания, что уже стало обычным делом, и как раз тогда, когда она была готова сделать хоть что-нибудь (что угодно, лишь бы прекратить этот звук), он перестал стучать.

– Ты прекратишь щелкать?

– Что?

– Тот шум, что ты издаешь.

Гермиона опешила и убрала от плеча ладонь – она и не заметила, что потирала его все это время.

– Я ничего не издаю.

– Еще как.

– Наверное, ты слышишь свой собственный стук, Малфой, который, должна отметить…

– В отличие от тебя, Грейнджер, я могу различать звуки. А ещё обладаю удивительной способностью понимать, я ли их издаю или нет. Так вот, не я.

– Ка… – объявление диктора прервало ее, и хотя она была полна решимости высказать все свои не-такие-уж-и-важные претензии, у Малфоя явно были другие планы.

– Уходишь?

Он ухватился за верхнее отделение для багажа, когда поезд с визгом покачнулся.

– Нет. Подумал, лучше встать и сойти с поезда для того, чтобы ехать дальше.

Он смотрел на нее с высоты своего роста, сунув палочку в карман, и Гермионе захотелось пнуть его лишь затем, чтобы тот сел на свое место.

– Ну так скатертью дорога. Я собираюсь ехать в сторону Англии на этом поезде столько, сколько он меня повезет. И полагаю, именно в этом причина того, что я обошла тебя по всем оценкам в Хогвартсе.

– Да, очевидно, это была некомпетентная система оценивания. Насладись тем, как будешь пересекать границу без документов, Грейнджер. Возможно, тебе повезет, и тебя примут за террористку.

– Но я думала, ты позаботился об этом на станции?

– Я позаботился о проверяющем там, но не о контроле на границе.

Он исчез из купе в своей развязно-заносчивой манере. Гермиона распахнутыми глазами таращилась на дверь, стараясь справиться со вспыхнувшим румянцем. Она ужасно себя чувствовала, если была неправа или чего-то не замечала, но там, где дело касалось Малфоя, всё было хуже до тошноты.

Она ненавидела его. И это чувство стало только сильнее, когда Гермиона сошла с поезда, а он, глядя в небо, ухмыльнулся.

17:17

– Пошевеливайся, Грейнджер.

– Не похоже, чтобы это была защищенная граница, Малфой, – фыркнула Гермиона, нырнув под ветку и чуть было не зацепившись ногой за корень.

У него была привычка ничего не говорить о своих планах. Не говорить, что он член Ордена и только лишь пытается вывести ее из здания. Не говорить, что городок находится всего в пятнадцати минутах ходьбы на запад от того места, где они оказались после побега из здания, и позволить ей наугад блуждать целую ночь. Не говорить, что они будут по лесу тайком пересекать границу, хотя даже не были уверены в том, где она проходит. Он просто делал это и рассчитывал, что Гермиона последует за ним, словно она знает, что происходит. Или хотя бы согласна с тем, что он запланировал.

Исходя из тех сведений, что у них были, границу они пересекли уже около часа назад. Малфой, похоже, держался близко к дороге, потому что впервые с тех пор, как они ушли со станции, через разные промежутки времени Гермиона слышала шум автомобилей. Она была уверена, что они смогут обнаружить там дорожные знаки, но Малфой не желал ее слушать и обращать внимание на здравый смысл. Темнело, и Гермиона поклялась себе, что через десять минут сама пойдет и всё узнает.

– Ты всегда такая медленная? Ордену не кажется, что ты обуза, если передвигаешься со скоростью флоббер-червя? – он отбросил от себя тонкие ветки, позволяя им ударить идущую следом Гермиону.

Она задохнулась и со злостью отпихнула их в сторону.

– Мы идем уже несколько часов. Ты бежишь так, словно за нами кто-то гонится…

– Уже почти темно, пелотка.

– Не называй меня так!

Малфой то ли рассмеялся, то ли резко выдохнул.

– Я что, задел твою пуританскую чувствительность?

– Ты пытаешься быть грязн…

– Если бы я хотел грязи, я бы назвал те…

– Не смей, Малфой. Богом клянусь, не смей, – они как раз прошли мимо большой внушительно ветки, и если бы пришлось, Гермиона бы ею воспользовалась.

Удивительно, но он промолчал.

19:57

– Что ты делаешь? – Гермиона повторила это для себя, потому что человек, который протаптывал себе место в траве, отвечать не желал.

Он пробормотал что-то похожее на согревающие чары, после чего улегся прямо на землю. Гермиона стояла над ним и сверлила взглядом до тех пор, пока силуэт Малфоя не растворился в темноте.

– Собираешься спать? Ты серьёзно?

Он что-то проворчал и зашевелился.

– На случай, если ты не заметила – сейчас темно.

– И что?

– А то, что я не путешествую, когда вокруг тьма кромешная, и ни хрена не видно. Хочешь – валяй.

– У тебя есть палочка!

– Если ее зажечь, свет будет виден с трассы, и кто-то может проявить интерес. Я не собираюсь еще больше отклоняться от дороги только ради освещения – если я потеряю этот путь, то потеряю связь с цивилизацией. Ты вообще башкой думаешь? Мне приходится слишком много объяснять той, кто «обошла по всем оценкам».

Гермиона только лишь покачала головой:

– Но это же лес.

– Да, и если бы был другой вариант, я бы все равно выбрал этот, – его голос звучал хрипло, хотя именно на ней не было согревающих чар.

Ублюдок.

– Ты…

– Если бы ты шла быстрее, Грейнджер, мы бы уже были в городе или в деревне. Но вместо этого ты плелась…

– Я не плелась…

– …и теперь нам придется…

– …моя рука от тряски слишком сильно болела – я не могла бежать…

– Твоя рука? – вместо ответа Гермиона высокомерно хмыкнула. – Она сломана.

– Я в курсе, – она ответила ему с той же мерзкой протяжностью.

Малфой сел, по крайней мере, издал похожий звук.

– Сядь.

– Что?

– Это такое движение…

– Зачем?

– Ты хочешь, чтобы я тебя вылечил, или нет? – сердито рявкнул он. Злые люди всегда бесятся, если совершают что-то хорошее, а ведь лечение было бы достойным делом.

– Ты можешь? Тог…

– На то, чтобы всё зажило полностью, уйдет несколько дней, но ты либо хочешь этого, либо нет. У меня нет времени и дальше задавать тебе гребаные вопросы.

Гермиона сверкнула глазами, но все же села. В конце концов, даже если это был Малфой, намного важнее то, что у нее появилась возможность вылечиться и избавиться от боли, которая сопровождала каждое движение. И если он решит применить к ней что-то еще помимо исцеляющих чар, она всегда сможет отомстить, когда Малфой уснет.

– Если знаешь, как это сделать, почему не предложил мне раньше? Ты же явно знал, что… – она с шипением втянула воздух сквозь зубы, когда его пальцы обхватили ее запястье.

– Не видел для этого причин, но если из-за этого ты так медленно ползешь, то тогда меня это тоже касается, – он поднял ее руку, и девушка закусила губу, когда плечо вспыхнуло огнем.

Гермиона с отвращением посмотрела в сторону Малфоя.

– Ты самый эгоцентричный и эгоист…

– Да, я тоже тебя ненавижу.

========== Три ==========

День третий; 14:01

Гермиона медленно поднималась по скрипучим ступенькам, прислушиваясь и присматриваясь к каждой из них. После инцидента, случившегося три дня назад, она не слишком доверяла предметам, которые звучали так, будто могут рассыпаться в любой момент.

Открыв дверь с красовавшейся на створке странной буквой «М», которая по ее мнению была перевёрнутой цифрой «3», зашла в пустую комнату. Малфоевская мантия была брошена на одну из трех втиснутых в помещение кроватей, и Гермиона планировала устроиться на той постели, что находилась как можно дальше. Она щелкнула выключателем, и единственная лампочка ярко вспыхнула, прежде чем ровно засветиться темно-желтым светом.

Ей очень не хотелось оставаться с Малфоем в одном помещении, но такой ночлег был гораздо лучше той грязи, в которой она спала последние две ночи. Если бы Гермиона, оставшись без палочки, да еще далеко от дома, не была привязана к своему школьному недругу, вынужденная пробираться в Англию маггловскими способами, в то время пока на них охотились Пожиратели Смерти, то она нашла бы в себе силы не жаловаться.

Девушка нахмурилась и сжала пальцами угол подушки, ошарашенная пришедшей на ум мыслью. Точнее, даже двумя, потому что вспомнила еще и о том, о чем размышляла, пока ела.

Малфой открыл дверь несколькими минутами позже, и Гермиона поразилась тому, как устало он выглядел. Словно мог в любой момент рухнуть в кровать и провести там несколько недель кряду. Тем не менее она поднялась со своего места – честно говоря, ей было плевать и на его усталость и на то, что она может его побеспокоить. Ей были нужны ответы.

– Малфой…

Он вздохнул так, будто по его душу нагрянули демоны, с которыми ничего нельзя было поделать.

– Ты убил тех Пожирателей Смерти в здании, ведь так? Когда я очнулась, они были мертвы. Никто больше не знал о том, что я там была, так что… Я имею в виду… Почему ты просто не оставил меня и не вернулся, притворившись, что Пожирателей убили авроры?

Он пытался не замечать ее. Сидя в пол-оборота к Гермионе, Малфой, казалось, был полностью поглощен созерцанием лежащей на кровати сложенной карты.

– Ты же что-то задумал, ведь так? Не знаю, что ты планируешь…

– Я борюсь с постоянной головной болью и раздражением, которые вызваны тем, что тащу тебя вот уже через две страны только для того, чтобы привести в ловушку, хотя еще три дня назад мог с легкостью убить или что там еще я собирался с тобой сделать? Но я продлеваю эту пытку, находясь рядом с тобой, потому что мазохист. Вот теперь все мои планы раскрыты.

Гермиона топнула ногой и сердито на него посмотрела. Правда была в том, что доверять ему действительно не хотелось – он был Драко Малфоем, Пожирателем Смерти и одним из самых отвратительных людей, которых она когда-либо знала. Однако он не дал ей ни единого повода не верить тому, что действительно состоит в Ордене. Вообще-то, всё указывало на то, что Малфой говорил правду.

Но верить его словам все равно не было никакого желания. Ведь так удобно жить в мире, расчерченном линиями. Жирными, четкими линиями. А Драко Малфой? Где бы ни проходила черта, он был по другую сторону. То-то и оно. И так было всегда, с их самой первой встречи. Даже в мелочах Гермиона проводила границу между собой и Малфоем. И мысленно перебирала эти случаи как проявление того, что их разделяет: делает его плохим, а ее – хорошей.

И вот теперь он объявился в ее жизни и посмел пересечь эту черту. Самую широкую и определяющую из всех. Такую, которая сопоставима с линией жизни на ладони. Существовали и другие, но ни одна не имела такого значения, как эта. Они могли исчезнуть, и никто бы не обратил внимания. Но что, если однажды пропадет та самая линия? Просто растворится на твоей коже, будто ее там никогда и не было. Ты же заметишь. И тогда придётся расчерчивать всё заново. Потому что всё станет пустым. Новым. И такого рода изменения пугали. А что же Гермиона? Она не доверяла ничему, что ее пугало. И это было движение по кругу.

– Если никто из живых Пожирателей не знает, почему…

– Они знают.

– Сейчас уже – возможно! Раз ты сбежал в никуда. Но ведь все еще можно сказать им, что ты попал в плен. Что…

– Нет, я не могу…

– …немного подождать и потом сказать, что сбежал или что…

– Ты всегда не…

– …что-нибудь. Так что еще не все потеряно, Малфой! Готова поспорить…

– Заткнись, Грейнд…

– …а они даже не знают! Это смешно. Я найду способ пробраться в мир волшебников, потому что откуда они могут знать, что я убежала с тобой? Действительно, целый…

– Ты погибнешь! Если это то, чего ты хочешь, и ты хочешь…

– …было бесполезно и бессмысленно, и только…

– …то вперед! Но знай, что последствием твоего идиотского решения станет…

– …это ты идиот! Параноик! За нами никто…

– Я серьезно. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, и…

– …так что я ухожу, и когда…

– Я не убил Крэбба!

Гермиона застыла, раскрыв рот, готовая к новой тираде, когда его слова дошли до ее сознания. Моргнула раз, другой, и затем медленно сжала губы. После своего выкрика Малфой задержал дыхание и вот наконец с силой выдохнул. Отвернулся, чтобы бросить карту на кровать и попытаться вернуть себе самообладание.

– Ох.

Он выглядел так, точно учился дышать заново, а длинные пальцы вцепились в волосы на затылке.

– Я бы лучше принял Круцио, чем связываться с тобой, – пробормотал он, качая головой.

В комнате стояла тишина, пока кровать не скрипнула под его весом, и Малфой не прислонился к изголовью. Он вытащил карту, развернул, устраивая ее на коленях, и зубами стащил колпачок с ручки. Полностью сосредоточившись, даже не замечал падающей на глаза челки.