Текст книги "The Symmetrical Transit (ЛП)"

Автор книги: everythursday

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Грейнджер!

– Подожди секунду, Малфой! – рявкнула Гермиона, выдохнула и положила руку на плечо Виктора. – Я в порядке. Правда. Малфой, он… он грубый, но он молодец. И уже спасал меня несколько раз, так что я знаю, что буду в порядке. Конечно…

– Нет, послушай, Гер… Там…

– Грейнджер, у нас нет на это времени.

– Малфой прав. Мне небезопасно сейчас быть здесь… подожди, подожди… Я имею в виду. Я не жду, что ты поймешь, Виктор, но Малфой должен всё сделать так, как задумал. И… и я понимаю, почему он так поступает и почему считает, что так надо. Я хочу быть частью этого и… и я пойду. Дело не в тебе.

Виктор покачал головой, нахмурился и наклонился, чтобы поцеловать Гермиону в лоб.

– Я вижу, как ты живешь. Сердцем. И проведу его завтра, как мы и договорились. Если тебе что-то понадобится… любая помощь или ответ. Что угодно…

Гермиона улыбнулась.

– Я знаю.

День восемьдесят девятый; 7:18

Малфой злился весь вечер. Даже не удостоил ее ответом, когда Гермиона кричала на него, выговаривая за вспыльчивость и отношение к Виктору. Когда они вернулись в отель, и Гермиона свернулась клубочком в своей постели, Малфой снова куда-то ушел. И в следующий раз она увидела его только утром, когда проснулась, при этом выглядел он так, словно ночка у него выдалась бурной.

Она ожидала унюхать от него пары алкоголя, но когда прошла мимо Малфоя в ванную, ничего не заметила. Он просто продолжал намазывать тост маслом и пялиться в свою кружку. И его отвратительное настроение было ужасным началом дня.

– Я не знаю, в чем твоя проблема.

Зато знал он и вдруг решил сам просветить ее по поводу того, почему так разозлился вчера?

Она могла понять, если Малфоя взбесило то, что Виктор назвал его некомпетентным, но эмоций в номере было так много, и они были так сильны, что буквально давили на Гермиону. И ей оставалось лишь наблюдать за этими двумя.

Он усмехнулся.

– Правда, не знаю, – Гермиона покачала головой и сунула в рот зубную щетку.

Малфой появился в дверном проеме всего через две секунды.

– Он мудак.

Постукивая ногой, Гермиона закатила глаза.

– Да. Думает, что крут только потому, что является одной из крупнейших звезд квиддича. Думает, что всё знает, понимает, как всё устроено, и полагает, что имеет право осуждать меня и мои поступки. А он ничего не знает ни обо мне, ни обо всей ситуации. Не имеет ни малейшего представления, но притворяется, что в курсе. Властный, раздражительный, обидчивый идиот, зацикленный на себе. Он…

– Ох, повавуйста, – Гермиона сплюнула пасту. – Он просто друг, который беспокоится обо мне, потому что я попала в беду. И хочет помочь. Он один из самых милых парней, которых я встречала, Малфой…

– Так и знал, что ты с ним спала.

– …никогда не сделает… Что? Ты серьезно? Опять об этом? Да как тебе…

– Лишь тот мужчина, с которым ты спала, может быть таким обидчивым. А то, что ты совершенно слепа и не видишь, какой он кретин, только доказывает…

– Вот! Именно поэтому у тебя проблемы с людьми, Малфой! Ты что-то предполагаешь, принимаешь за факт, а затем оцениваешь других, исходя из этого! Ты ошибаешься! Постоянно! Т…

– Он козел!

– Он проведет нас, разве нет? Как ты смеешь! Как смеешь так на него нападать, когда он…

– Как смею я? Да он ведет себя так, будто я грязь, недостойная его ботинок, оскорбляет меня и затем…

– У тебя не самая хорошая репутац…

– То есть строить предположения, основываясь на этом, – нормально? Да что за черт! Ты лицемеришь в угоду друзьям!

Гермиона уставилась в пустое пространство, прежде чем яростно дочистить зубы. Она слышала, как он вышагивал в соседней комнате, и с силой захлопнула дверь, отсекая все звуки.

Только долгий душ позволил Гермионе почувствовать в себе силы снова встретиться с этим миром лицом к лицу и выйти из ванной с твердым намерением игнорировать Малфоя. В другие дни он был бы только рад этому. Но не сегодня.

– Почему ты вернулась?

Она так протяжно вздохнула, словно спорила с ним уже несколько часов подряд. Хотя в своей голове именно этим Гермиона и занималась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты вернулась, Грейнджер. Ушла из того отеля. Вернулась со мной. Почему?

– Потому что ты был зол, и если бы я не ушла…

– Крам предложил немедленно переправить тебя в Англию. Единственная причина, по которой ты оставалась со мной до этой минуты, это твоя неспособность вернуться…

– Я хочу участвовать в поисках крестража, Малфой, ты это знае…

– Но ты могла вернуться обратно. Могла отправиться домой, получить палочку, собрать своих друзей, чтобы добыть всю необходимую информацию и добраться до нужных людей, и на десять шагов опередить меня еще до моего отъезда из Бельгии. Почему ты этого не сделала? Почему?

Он затих, но не спуская с Гермионы глаз, ждал ответ – вся его поза свидетельствовала об этом. У нее создалось ощущение, то ли он хотел что-то от нее услышать, то ли наоборот, предпочел бы ее молчание. Она знала, почему осталась с ним… в некотором смысле. Не понимала, зачем, но знала причину. Но о чем Гермиона не имела ни малейшего представления, так это о том, чего от нее добивался Малфой. Ни одной идеи.

– Я не знаю, – прошептала она, пожав плечами.

Малфой уронил руки и вздохнул. Облизал губы, посмотрел на свои ботинки и кивнул.

– Я думала об этом. Но это… это было… Ты заслужил найти его. Я тоже заслужила его отыскать. И ты хочешь сделать это определенным образом, пусть этот путь труднее, но… Но ведь именно так и надо сделать. Да?

– Это выгодно мне. Но не тебе.

Гермиона отвела взгляд и скрестила руки.

– Знаю.

Он долго и тяжело смотрел на нее, и не было понятно, доволен ли Малфой тем, что увидел.

– Не надо обо мне беспокоиться.

– Я не беспокоюсь.

– Грейнджер, я плохой человек, – он подался вперед и шире распахнул глаза, чтобы Гермиона поняла, насколько серьезно он настроен.

Она старательно боролась с улыбкой: Малфой, конечно, был в этом уверен, но ей уже стало ясно, что он не так ужасен, как сам о себе думает.

– Ага.

– Я не Поттер.

Она покачала головой, потому что тут он был совершенно прав: Малфой никогда не будет Гарри.

– Нет, не он.

– И не твой друг.

Гермиона оторвалась от созерцания ногтей на ногах и пожала плечами.

– Может быть, немножко.

– Нет.

Она улыбнулась и, подняв руку, свела большой и указательные пальцы.

– Чуть-чуть.

Он вздохнул.

– Всё в порядке, Малфой. Я все ещё ненавижу тебя больше.

Он улыбнулся.

9:54

С темными волосами и глазами он не казался таким привлекательным. И похоже, знал об этом сам, ведь явно мог адекватно оценивать свою внешность.

И хмурился всю дорогу до стадиона. А Гермиона над ним смеялась.

10:21

Виктор оставил рекомендации у своего помощника, который стоял у кромки поля. После того, как Малфой беспрепятственно миновал охрану, Гермиона заняла место на трибуне, чтобы посмотреть на претендентов. Она увлеклась трюками и демонстрацией мастерства игроками, но в ту самую минуту, когда Малфой ступил на газон, сразу его заметила. Ей было почти грустно, что она смогла опознать его исключительно по самодовольной манере держаться. Она явно слишком много времени провела бок о бок с этим белобрысым засранцем.

Его тут же отправили к группе, которая кругами бегала по полю, и Гермиона смотрела на знакомую фигурку вдалеке с долей злорадства. Она готова была поспорить, что Малфой не рассчитывал на этот забег.

Когда она только поднялась на трибуну, то была взвинчена, но постепенно эмоции поутихли. Все-таки организм выделяет ограниченное количество адреналина, особенно когда сначала вы нарушаете правила, а потом просто сидите на месте в течение часа. Гермиона очень хотела узнать, чем закончится разговор Малфоя с Бакли, ее будоражила сама мысль, что по прошествии такого долгого времени они наконец получили шанс встретиться с этим человеком, но сейчас она могло только ждать.

17:54

Гермиона проскользнула мимо нескольких беседующих друг с другом охранников и быстро свернула в следующий коридор. На ее ладони была нарисована карта, и, судя по ней, нужная кладовка находилась за пятым поворотом. Ее маскировка постепенно ослабевала, и Гермиона знала, что с Малфоем сейчас творится то же самое. Ему пришлось так долго подбираться к Бакли, что закончилось даже продленное действие чар. Гермиона не сразу обратила на это внимание, слишком увлеченная тем, что Малфой и вправду достаточно хорошо летал, заметила, лишь когда сдула с глаз начавшую курчавиться прядь волос.

Она надеялась, что при необходимости он смог ускользнуть из виду и обновить на себе заклинание. Ей же оставалось только прятаться в условленном месте и ждать, пока Малфой появится. И наверняка тот будет очень доволен собой, ведь он был уверен, что их не смогут обнаружить, – а она все утро подтрунивала над его зацикленностью на запасных планах. Не то чтобы Гермиона находила их бесполезными, просто в этот раз не видела в них надобности.

Повернув за угол, Гермиона посчитала двери и ускорилась, опознав нужную. Срочность и необходимость всегда ощущаются острее, когда цель почти достигнута. Будто может вмешаться судьба и в последний момент лишить тебя того, к чему ты уже протянул руки.

В помещении было темно, но Гермиона все равно пробралась внутрь. Учитывая ее неспособность видеть в темноте, избегать острых предметов и не спотыкаться, дорога вглубь комнаты оказалась насыщенной и болезненной.

Ей пришлось ждать всего три минуты, хотя и те тянулись безумно долго, когда дверь снова отворилась и тут же захлопнулась. Раздалось приглушенное бормотание, шепот, и комнатушку озарил свет.

– Грейнджер?

– Угу, – голос ее звучал несколько жалобно, но она была занята тем, что нянчила поврежденные палец и коленку.

Малфой вывернул из-за груды коробок, и Гермиона очень быстро забыла о телесном дискомфорте. Она предполагала, что выглядит несколько глупо, ошеломленно пялясь на него, да еще и с пальцем во рту, но ничего не могла с собой поделать.

Спасибо богам за квиддич.

А если точнее – за форму для квиддича. Это было сродни обезболивающему. Только поступающему в организм через глаза. С сексуальными побочными эффектами.

Его облегающие брюки сидели низко на талии и крепко обхватывали все нужные места. Гермиона не могла сказать, обращала ли она раньше внимание, насколько мускулистыми были его бедра, но она замечала, и не единожды, выпуклость между ними. Эластичный материал не скрывал ничего, а Малфоя этот факт, кажется, ничуть не беспокоил.

Его рубашка и игровой свитер плотно облепляли влажную кожу, не оставляя сомнений в том, что Малфой был в достаточно хорошей форме, дабы без особых усилий перенести сегодняшнюю тренировку. Глаза снова стали серыми и от освещения казались особенно яркими, светлая челка потемнела от пота.

Если говорить прямо, посмотреть было на что.

– Что стряслось?

– Что?

– Что стряслось?

– Когда?

– Только что? Раньше?

– Что?

– Твой палец, Грейнджер.

– А что с ним?

Она подняла голову и моргнула, когда он уставился на нее с нечитаемым выражением лица. Ей потребовалось время, чтобы вынырнуть из собственных мыслей, и когда все же взяла себя в руки, медленно вытащила палец изо рта. Малфой так внимательно проследил за ее движением, что Гермиона занервничала.

– Ох. Я… я не знаю. Я споткнулась обо… что-то, а еще какая-то штука упала сверху и… Я не видела.

Он хмыкнул и вытянул руку.

– Дай мне посмотреть.

– Там мои слюни.

Он присел на корточки, взял ее за запястье и, взглянув на Гермиону, отогнул палец для осмотра.

– Грейнджер, твой язык недавно был у меня во рту, и ничего, я выжил. Думаю, со мной всё будет в порядке.

Она слегка покраснела, а желудок сделал один из тех кульбитов, что стали уже привычным делом в присутствии Малфоя. Впервые кто-то из них упомянул произошедшее, и от этого Гермиона лишь острее стала ощущать присутствие Малфоя. Ее тело слишком чутко на него отзывалось, и когда он качнулся вперед, она неосознанно подалась ему навстречу.

Воздух в комнате вдруг сгустился, Гермионе стало жарко и очень неспокойно, – а ведь он всего лишь трогал ее запястье. Она пришла к выводу, что это печально. Очень печально, что она так на него реагирует, но Гермиона во всем винила химикаты в кладовке и чертову форму для квиддича.

– Думаю, ты будешь жить. Он даже не кровоточит.

– Кровоточил, – до того, как она сунула палец в рот.

Его прикосновения были легкими, и это казалось странным. Если он и касался ее так осторожно раньше, она этого не замечала. Малфой всегда был более резким, грубым. А сейчас его пальцы скользили по ее коже, замирали на венках, и Гермиона думала о том, чувствует ли он сумасшедшее биение ее сердца. Он пах потом, собой и холодом, и это не отталкивало. Наоборот, ощущалось почти привычным, и она никак не могла найти причину, почему так не должно было быть.

Ее поразило собственное желание дотронуться до него. Кончики пальцев покалывало от предвкушения, в то время как суставы напряженно застыли. Хотелось протянуть руку и убрать с его лба прядь волос так же, как обычно делал он сам, огладить ладонью изгибы скул, прочертить костяшками линию челюсти. Хотелось лизнуть его. Попробовать соль и пот на его шее. Проверить, правильно ли она помнит, каков его рот на вкус. Она хотела, чтобы его вечно бесстрастное лицо окрасилось румянцем, губы припухли под ее напором, зрачки глаз расширились. Чтобы с ним случилось то, что она умела делать мастерски, – хотела, чтобы Малфой потерял над собой контроль. Но не так, как это обычно происходило между ними.

У нее тоже могло снести крышу. Потому что она имела право на то, чтобы хоть иногда отпускать тормоза. Отключить мозг и позволить чему-то еще захлестнуть себя. С тех пор как произошло Событие, Гермиона думала об этом, наверное, сотни раз, и в ее мыслях больше места занимали любопытство и размышления на тему «что-если», чем радость от того, что она не позволила себе зайти слишком далеко. И может быть… может быть, это не должно было иметь значение. Может быть, она – просто взрослая женщина, которая хотела мужчину, и может быть, именно это – чертовски верно. В этом не должно было быть ничего особенного. В конце концов, она же не влюблена. Вероятно, Малфой и стал бы ее сожалением, но Гермиона пришла к выводу, что сожалением станет и то, если она не узнает этого наверняка. Так не всё ли равно?

Всё равно. Не имело значения то, что между ними не было никаких отношений, и, возможно, они сделают вид, что ничего не случилось. Малфой не станет пытаться унизить ее или как-то досадить, учитывая его поведение в последнее время. И ей и вправду… и вправду казалось, что будет гораздо лучше, если она рискнет, чем если не сделает этого.

– Не будь нытиком, – он выпустил ее руку и поднялся, а у Гермиона чуть не случился сердечный приступ.

Или инфаркт. Что-то связанное с сердцем, когда оно вдруг останавливается, а затем резко бросается вперед, разрывая артерии и выскакивая за грудину.

Малфою потребовалась секунда, чтобы понять, что он уткнулся пахом Гермионе в лицо, – что являлось некоторым преувеличением, но в принципе было именно так, стоило ей лишь приподнять подбородок, – и быстро шагнул назад. Ему пришлось дважды постучать Гермиону по голове, чтобы та собралась с мыслями и позволила поднять себя на ноги. Именно поднять, потому что сама она могла двигаться с трудом.

– Мне надо вернуться в общую комнату, принять душ и забрать мои вещи, – Малфой посмотрел на свою руку, которой до этого держал Гермиону, и потянул за щиток на локте. – Всегда терпеть не мог эти штуки.

– Когда ты закончишь?

Он пожал плечами, зажал снятый щиток подмышкой и принялся за другой.

– Все зависит от того, насколько легко я смогу убраться оттуда. Дай мне сорок пять минут.

– Что? Ты собираешься сорок пять минут принимать душ?

– У меня свело мышцы.

– Не будь нытиком, – она ухмыльнулась, а он окинул ее взглядом, прежде чем вернуться к своей амуниции.

– Вообще-то, есть разни…

Гермиона поцеловала его. Это было не вовремя, чертовски неожиданно, и к тому же ей пришлось изогнуться, так как голова Малфоя была наклонена к щитку, но она все равно это сделала. В ней билось слишком много опасений и предвкушений, и она поддалась порыву до того, как смогла себя остановить.

И в тот момент, когда Гермиона уже поняла, что натворила, и до того, как собралась отстраниться, Малфой ответил на поцелуй. Как будто всё это время ждал этого. Был готов, как только она решилась.

Какое-то время его тело не двигалось, словно Малфою надо было убедиться в реальности происходящего, но потом он зашевелился. Зажатая защита выпала, когда он обнял Гермиону, притягивая ближе к себе. Они оба дернулись от того, что Малфой резко потряс второй рукой, стряхивая щиток, и когда тот наконец с шумом ударился об пол, мужская ладонь запуталась в густых темных волосах.

Поначалу Гермиону захлестнули эмоции: она слишком тонула в нем и в желании касаться его, чтобы сосредоточиться на своих чувствах и действиях. Наконец смогла взять себя в руки и приступила к тому, чего ей хотелось больше всего. Его волосы, его скулы, его челюсть. Она кругами гладила его шею, но напряжение от тренировки сменилось возбуждением, и ее ласка лишь заставляла его мышцы каменеть.

Гермиона обратила внимание на его руки, на то, как они скользят по ее коже, трут, сжимают. Она запоминала малейшие нюансы, чтобы потом, если захочет, смогла бы вспомнить все его прикосновения.

Малфой не позволял ей углубить поцелуй, несмотря на все ее старания. Казалось, ему было довольно просто поглаживать ее губы, прикусывать их и посасывать, но Гермионе хотелось большего. Хотелось дышать им, наполнить им свое тело. Потому что необходимость в пище, сне, воздухе вытеснялась необходимостью в нем. И это было как вдыхать и выдыхать воздух через соломинку – кое-что, но явно мало.

Его пальцы скользнули под ее футболку, но замерли в нерешительности. Гермионе захотелось встряхнуть Малфоя, чтобы тот разозлился и стал наконец действовать жестче. Но вместо этого сама запустила ладонь ему под рубашку, провела по спине, лаская гладкую кожу и напряженные мускулы. Малфой улыбнулся, возможно, потому, что мог чувствовать силу ее желания. Но он все еще себя контролировал. Все еще дразнил Гермиону, позволял ей самой проявлять инициативу, зная, чего она хочет, но не давая этого.

Она провела ногтями вдоль его позвоночника, и теперь его реакция понравилась ей больше. То, как толкнулся к ней, как жарко выдохнул, как сжал пальцы под ее футболкой. Гермиона прикусила его нижнюю губу и, чуть потянув, отстранилась, чтобы лизнуть его шею. Малфой хмыкнул и, когда Гермиона пососала нежное местечко, обхватил ее грудь ладонями.

Она убедилась, что оставила на его коже отметину, и пусть это было несколько первобытным – сейчас ей это казалось чем-то неимоверно важным. Её, её, её – пусть только в этот момент, неважно, потому что эти мгновения останутся с ней навсегда.

Она вскинула голову, искренне наслаждаясь ошеломлением на его лице, и отклонилась назад, когда Малфой потянулся за новым поцелуем. Он перевел взгляд с ее губ и посмотрел Гермионе прямо в глаза – та ухмыльнулась, приподнимая подбородок в приглашающем жесте. Малфой выгнул бровь, вытащил из-под футболки руку и, ухватив за затылок, придвинул Гермиону к себе ближе и яростно поцеловал. Когда он наконец-то скользнул языком в ее рот, она была готова прерваться, чтобы поблагодарить его за это.

Она застонала, когда его палец коснулся ее соска, который Малфой тут же принялся пощипывать и поглаживать, после чего приподнял ее грудь ладонью. Гермионе не хватало кислорода, голова шла кругом, хотелось прижаться к нему как можно крепче, обвить ногами.

Провела языком по его зубам и отстранилась, он подался за ней. Ей безумно нравилось то, как он ее целовал. Каждый раз по-разному, но всегда потрясающе. От его поцелуев она теряла голову.

Она чертила круги на его груди, когда он, рвано дыша, оторвался от ее рта и посмотрел на нее.

– Я должен остановиться.

Втянув в легкие воздух, Гермиона покачала головой.

– Что?

– Я не могу… Я должен остановиться сейчас.

– Почему? – она была совершенно сбита с толку.

– Я… уф… – он усмехнулся и посмотрел в сторону, прежде чем перевести взгляд на Гермиону. – Я немного… ээ… возбужден? Да у меня крышу сносит, Грейнджер, и лучше я остановлюсь сейчас, потому что потом это будет гораздо труднее.

Гермиона моргнула, помолчав, потянулась и убрала с его лица прядь волос, как ей недавно и хотелось. Его руки на ее бедрах напряглись и инстинктивно дернули ее ближе. И она отчетливо смогла почувствовать его… затруднение, упиравшееся ей прямо в живот, но, в отличие от Малфоя, она не считала это проблемой.

Возбужденное выражение на его лице постепенно сменялось отрешенностью, несмотря на покрасневшие щеки, припухшие губы и тяжелый взгляд. Он выглядел сексуально. Невероятно сексуально, и Гермионе гораздо больше нравился его затуманенный страстью взгляд, чем обычная защитная маска.

Но она не знала, как ей теперь быть. Если они продолжат этот разговор, ей станет неловко. А до секса дело так и не дошло. Что совсем не соответствовало ее Плану. Не то чтобы поцелуи и ласки не доставили ей удовольствия, но если она прямо сейчас не пойдет дальше, Гермиона сомневалась, что ей вообще когда-либо хватит на это смелости и удачи. Особенно после двух безуспешных попыток.

– Я знаю, что ты возбужден, Малфой. И это замечательно, смею тебя заверить, – он сердито посмотрел на нее, и она быстро добавила: – Я все еще не понимаю, почему ты хочешь остановиться.

Он открыл было рот, чтобы ответить, и будто бы подался назад, поэтому она опустила руки. Медленно, лаская при этом его грудь. Малфой замер, сверля Гермиону глазами, пока та неторопливо одергивала и разглаживала его рубашку. Ее сердце снова стучало как бешеное.

– Я не хочу останавливаться, – его руки на ее бедрах то сжимались, то разжимались. – Но полагал, что в какой-то момент мне придется это сделать.

– Что ж, – она покраснела и откашлялась. – В конце концов, ты и правда сегодня вымотался.

Он снова посмотрел на Гермиону, затем толкнулся к ней бедрами и склонил голову.

– Никаких игр, Грейнджер. Ты собираешься отшить меня через десять минут или нет? Я пони…

– Я этого не планировала, но после такой длинной паузы возбуждение сходит на нет, – Гермиона фыркнула и уставилась на гору коробок за спиной у Малфоя, будто важнее этого ничего не существовало.

Он снова подался вперед, одной рукой скользя по ее пояснице, а другой прижимаясь между ее лопаток. Наклонившись, провел губами по нежной щеке и коснулся подбородка.

– На нет?

И крепко вжался в нее всем телом, целуя Гермиону в шею. Но напряжение не уходило – ведь они не набросились друг на друга, выкинув из головы все мысли и не давая себе возможности ни дышать, ни соображать. Они сближались постепенно, осторожно, и оба не имели понятия, что же из этого выйдет. Надо было прекратить думать, забыться, но и он, и она размышляли слишком много. Гермиона вообще сомневалась, что они бы дошли до чего-то, не будь так сильно возбуждены.

– Да, почти, – прошептала она. Однозначная ложь, но Гермиона была гораздо сильнее увлечена языком Малфоя, чем своими собственными словами.

Он хмыкнул, прижавшись губами к пульсирующей на ее горле жилке, и Гермиона откинула голову назад, рукой пытаясь коснуться его волос. Промахнулась, дотронулась до его щеки, – Малфой еще раз лизнул тонкую кожу и повернувшись, поцеловал Гермиону в ладонь. Прикусил подушечки пальцев и притянул ближе, прижав ее руки к своей груди. Затем обхватил ее лицо ладонями, и когда она встретилась с ним взглядом, отчетливо почувствовала биение его сердца под своими пальцами. Он прижался к ее рту губами, просто дыша с ней в унисон, и смотрел в глаза до тех пор, пока Гермиона не прикрыла веки. По сравнению с недавней вспышкой страсти, их накрыло умиротворение и спокойствие, но стоило Малфою поцеловать ее, желание разгорелось с новой силой.

Необходимость касаться самой и чувствовать прикосновения обострилась, став невыносимой. Гермиона не могла поверить тому, как быстро от разговоров они снова вернулись к неукротимой жажде, но Малфой опять заставлял ее терять голову.

Пляска языков, его руки на ее бедрах. Когда она застонала, он вновь чуть отстранился.

– А теперь?

– Что? – она была занята стягиванием его рубашки, потому что в этот раз точно не собиралась останавливаться, и, дабы лишний раз прояснить ситуацию, добавила: – Мы не остановимся.

Он улыбнулся, негромко усмехнулся, поцеловал сначала ее нижнюю губу, затем верхнюю.

– Тогда неважно. Этого ответа достаточно.

– Чт… ммммм.

Он стаскивал с нее футболку, целуя Гермиону снова и снова. Наконец, куда-то отбросил ненужную тряпку и провел пальцами от ее запястий по рукам вверх к застежке бюстгальтера. Пару секунд спустя раздался щелчок, и Гермиона чуть было не уточнила, неужели Малфой и вправду сломал замочек, но потом поняла, что это сейчас совершенно неважно.

Отстранилась, уткнулась лбом в его плечо, чтобы втянуть в легкие воздух, и поймала себя на мысли: с какой же скоростью должно стучать сердце, чтобы это стало опасным. Гермиона, не глядя, расстегивала его брюки и, когда Малфой стянул бюстгальтер и сжал ее грудь, застонала и прихватила за плечо зубами.

Она уже начала снимать с него штаны, когда Малфой отвлек ее укусом в шею.

– Колени.

Она осмотрела свои ноги, убеждаясь, что те не доставляют Малфою никакого дискомфорта, после чего подняла голову.

– Что?

– Наколенники.

Снова взглянула вниз и наклонилась, чтобы снять защиту, но Малфой собирался сделать то же самое, и они столкнулись лбами друг с другом.

– Черт, – пробормотал он, схватившись за голову, и недовольно посмотрел на Гермиону.

– Уф, у тебя голова просто каменная, – она потерла ушибленное место, и все слова застряли у Малфоя в горле, когда Гермиона присела перед ним на корточки.

Такое бывает: когда женщина опускается перед мужчиной на колени, тот напускает на себя излишне самоуверенный вид, будто партнерша полагает за великую честь возможность доставить ему удовольствие. Но ничего подобного Гермиона не планировала, потому что для нее это бы значило больше, чем для Малфоя, а сейчас она заботилась об обоюдном наслаждении.

Поэтому, когда Гермиона подняла голову, то была готова увидеть усмешку, но Малфой просто смотрел на нее со странным выражением. И хоть она понятия не имела, о чем именно он думал, весь его облик заставил ее пересмотреть свою Концепцию Взаимного Удовольствия. Господи, как он выглядел. Сексуальная привлекательность, самоуверенность и загадочность, сконцентрированные и направленные на нее. Только лишь по его лицу Гермиона могла понять, как сильно он возбужден. В этот момент Драко Малфой просто олицетворял собой секс.

Ей потребовалось время, чтобы снять защиту и стянуть с него ботинки, но Малфой терпеливо молчал. Она встретилась с ним глазами, и ей показалось, что, когда она тянулась к его брючному ремню, он, возможно, заметил написанную на ее лице задумчивость. Но не отвел взгляд и, когда брюки соскользнули с его бедер, опустил руку, прежде чем Гермиона успела что-то сделать.

– Иди сюда, – пробормотал он.

Она ухватилась за его ладонь, и он подтянул ее вверх, снова вовлекая в поцелуй еще до того, как Гермиона выпрямилась. Его руки ощущались всюду и сразу, и когда его ладони наконец замерли, она поняла, что Малфой расстегивает ее штаны. Он стянул их на бедра вместе с нижним бельем и тут же нетерпеливо приступил к исследованию только что обнажившихся участков кожи. Ей же пришлось отвлечься от изучения контуров его тела, снять с себя одежду самостоятельно и кинуть ее куда-то за спину. При этом она, как обычно, умудрилась оступиться в процессе, но никто не обратил внимания. Малфой был слишком занят тем, что гладил ее ягодицы и целовал грудь. А Гермиона была слишком ошарашена тем, что в комнате раздался чей-то голос.

Малфой вскинул голову секундой позже, чуть не ударив ее своей макушкой по подбородку, и подхватил с пола свои штаны. Гермиона же колебалась, как ей теперь быть: убежать, быстро одеться, спрятаться или постараться провалиться сквозь землю, так что она просто стояла, смотрела и не делала вообще ничего.

К счастью, Малфой соображал быстрее, и после того, как он заглянул за кипу коробок, раздался крик и грохот. Осмотрев то, что находилось перед ним, он развернулся и отбросил палочку на валявшийся на полу бюстгальтер.

– Что это было?

Покачал головой, обхватывая ладонями ее лицо.

– Неважно.

– Мал… – он поцеловал ее несколько раз подряд, но Гермиона всё не унималась.

– Нет, серьезно, кто это был?

– Какой-то парень, – он пожал плечами и переключился на ее плечо, раз уж она не собиралась отвечать на поцелуй.

– Ты оглушил его?

– Н… – раздался громкий стук и приглушенный вопль.

Малфой улыбнулся, всем своим видом демонстрируя, что это и есть ответ на ее вопрос, и снова опустил голову. Подушечки его пальцев, выписывая узоры на коже Гермионы, добрались до ее бедер, а сам он толкнулся вперед, намекая на то, что сейчас не время для разговоров.

– Мы не можем заняться этим здесь, – ей подумалось, что Малфой может удивиться или разозлиться, но тот никак не отреагировал – просто продолжал делать то, чем и занимался. – Малфой.

– Я запер дверь. Он не сможет попасть внутрь, – он лизнул ее сосок и довольно хмыкнул, увидев, как тот заострился.

– И что? Он же знает, что мы тут, а теперь еще и злится. А если он приведет охрану? – у нее плохо получалось приводить аргументы, прижимая к себе голову Малфоя, но она подумает об этом когда-нибудь… потом.

– Меня это не волнует.

– А меня волнует! Чт… ох. Что… что если… что…

– Грейнджер? – прошептал он, выпрямившись и поцеловав уголок ее рта.

– Хммм?

– Замолчи.

Она сверкнула глазами, но это не возымело эффекта.

– Что, если…

– Я тебя хочу, – выдохнул он, сжав ее бедра и приподнимая. – И собираюсь заняться с тобой сексом. И…

– Мы можем вернуться в номер… – она обвила его ногами и вцепилась в светлые волосы, когда Малфой прикусил ее губу.

– Сейчас, – он пристально посмотрел ей в глаза, давая понять, что настроен серьезно, и она кивнула почти сразу, как он замолчал.

– Хорошо, – в конце концов, это действительно звучало отлично.

Она поцеловала его, но Малфой отстранился, быстро оглядывая комнату.

– Не так я себе это представлял, но либо стена, либо пол, Грейнджер. Выбирай.

Ей и вправду было все равно, раз уже это действительно происходило.

– Неважно.

Он кивнул, и она снова потянулась к нему, уверенная, что с разговорами покончено. Малфой сделал шаг вперед и покачнулся, а Гермиона, испугавшись падения, дернула его за волосы. Он обхватил ее крепче и продолжил идти, пока она не почувствовала кожей холод стены. Инстинктивно прижалась к Малфою теснее, и тот подсунул ладони ей под спину.