Текст книги "Уличная магия 1: Бал (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Сакура!

Харуно вздрагивает и отрывает взгляд от экрана телефона.

Плюхаюсь на диванчик, рыжий тоже. Гаара выглядит так, словно пять минут провел под водой. Волосы намокли, по лицу стекают капельки пота, дышит быстро и прерывисто, щеки раскраснелись. Перетанцевал.

– Наруто? А ты чего здесь? – девушка с интересом разглядывает подзаживший синяк на моем лице. – Что-то случилось?

– Просто отдыхаю, – пьяно смеюсь. Гаара кладет голову мне на плечо. Навеселе он еще хуже, чем я – неадекват конкретный.

– А ты чего? – спрашивает светотехник. – Ждешь кого-то?

– Вообще-то жду. А, вот он…

Слежу за взглядом ярко накрашенных зеленых лупиков. Сначала аж дергаюсь, столкнувшись с темными глазами.

Но нет, это не Учиха. Волосы короткие и лежат слишком аккуратно.

– Знакомься, Сай. Это Наруто, он фокусник. А это Гаара, он работает в «Каллапсо» как и я, – громко говорит девушка, пытаясь перекричать музыку. Пожимаю теплую ладонь Сая, улыбаясь от уха до уха. Хорошо, что это не Саске. А то у меня окончательно сорвало бы крышу.

– Приятно познакомиться, – двигаюсь в угол и тяну за собой лениво растекающегося по сидению Гаару.

Темноволосый садится с краю, продолжая с интересом разглядывать меня. Узнал, наверное, плакаты-то по городу висят.

– Сай – татуировщик, – поясняет девушка, снова ныряя в телефон. – Минутку, ребята.

Татуировщик? Занятно… а может быть сделать себе татуху? Большущую фигурную надпись на спине: «Учиха Саске – конченный мудак»? Хотя, нет, лучше «Гаара – форевер!». Вообще и то, и другое…

Я всерьез задумываюсь на эту тему. Гаара продолжает бесстыдно на мне виснуть, показывая язык пробегающим мимо людям и периодически рассказывая что-то вроде «пшмашпшпр». Соглашаясь с пьяными нерушимыми истинами, прислушиваюсь к биту знакомой мелодии.

И как сквозь сон до меня доносится голос Харуно, разговаривающей по телефону.

– Саске-кун? А, да мы в восточной части зала, недалеко от танцпола. Нет, не одна, тут Сай…

Начинаю активно жестикулировать, показывая на себе крест. Гаара от моих телодвижений тихо ругается и виснет еще усерднее.

– Гаара… и Наруто, – с недоумением говорит Сакура. Я обречённо вздыхаю. Вот… умная женщина.

– Да-да, с нами. Ты скоро?

– Пошли танцевать? – шепчет Гаара.

– Вы геи, да? – встревает Сай. Он, видимо, только по голосу понял, что Гаара – парень.

– Нет, мы просто… психи, – отвечаю, жестом показывая оформителю, что мы уходим.

– Ну, Наруто с Гаарой уходят, так что места хватит.

Слава тебе господи, хоть что-то поняла. Под чутким конвоем в лице меня, Гаара начинает депортироваться через Сая. Запинается, падает. Хватаю его за предплечье и держу, чтобы не рухнул, а сам пытаюсь миновать препятствие в виде невозмутимого татуировщика. Кто придумал ставить столики так близко к диванам?!

В результате этого действа теряю равновесие и падаю на Сая. Гаара, посмеиваясь, тоже плюхается на меня, двумя руками обнимая за шею.

Вот в такой чудо-фигуре нас обнаруживает Учиха. Мне пофигу, я даже не смотрю в его сторону, пытаясь выбраться из клубка спутанных тел.

– А ты ничего, – вдруг комментирует Сай. – Сколько сантиметров?

– Чего?

– Член.

– Нафиг тебе это?

Гаара хохочет, своими телодвижениями сводя на нет жалкие попытки подняться. Он, конечно, выглядит хрупким, но на самом деле ни разу не пушинка. Нога затекает, пытаюсь принять наиболее удобное положение.

– Любопытно.

– Это конфиденциальная информация, – бли-и-ин, а я, оказывается, дьявольски пьян. Где там Учиха? А, сел рядом с Сакурой, но глаз не сводит с нашей скульптуры.

– Настолько маленький?

– Ты меня бесишь, – отвечаю со всей возможной честностью и, наконец, оттолкнувшись от столика, выпадаю в проход вместе с рыжим довеском.

– И ты тоже милашка, Наруто-кун, – Сай машет рукой.

Собрав в кучу светотехника, ухожу не оборачиваясь.

– Мы танцевать?!

– Да-да, танцевать, – тяну Гаару к краю танцпола. Боже, он еще хуже Кибы под градусом. Неугомонный, веселый, громкий. Почти как я.

Отчаянно желаю снова погрузиться в атмосферу и мне действительно удается это сделать. Мы снова танцуем, интимно прижимаясь друг к другу без пошлости, но красноречиво. Вокруг Гаары постоянно собираются полупьяные ловеласы, перепутавшие его с девушкой. Из-за этого нам периодически приходится перемещаться с места на место и плавать по танцевальной площадке на манер речных рыб.

Иногда мы целуемся. Мимолетно, легко, ни к чему не обязывающе.

Утомившись, решаем вернуться к Сакуре за неимением свободных столиков. Все трое на месте, никуда не делись. Все это время сидели как статуи и пили?

– Весело у вас тут! – ловлю на себе недовольный взгляд Учихи, сажая Гаару рядом с Саем.

Саске поднимается, подходит ко мне. Так близко, что дурманящий запах парфюма ударяет в нос.

– Ты пьян, – преувеличенно спокойно говорит он, вроде как констатируя факт.

– А ты – нет! И мне очень жаль, – громко хмыкаю.

Карточный шулер одним быстрым движением выуживает из моего кармана мобильный телефон и, не давая понять что произошло, уходит в сторону танцпола. Так, это что сейчас такое было?

Поворачиваюсь к Гааре. Тот уже вовсю занят спором с Саем. Светотехник поднимает до странного осмысленные глаза и кивает. Классный. Да. Я не прочь еще как-нибудь так погулять.

Попрощавшись со всеми, который раз за вечер ныряю в толпу людей. Найти Саске легко, а вот догнать – трудно. Скорее всего, это месть за тот раз с украденной картой. Умно, не спорю. Только вот плагиат.

Спустя пятнадцать минут вихляний, замечаю Учиху у выхода и бегу следом.

Саске с невозмутимым видом ждет на улице, прокручивая в пальцах мой телефон. Думать о причинах странного поведения нет никакого желания. Это опять какие-то замуты его воспаленного мозга.

– Отдай, – протягиваю руку.

Паучий выродок кладет телефон на ладошку. Внешне спокоен. Зажав руку, резко притягивает к себе. Теряю равновесие.

– Наруто, – голос глухой. – Что ты делаешь?

– Отдыхаю. Не видно?

– Ты сосешься с парнем на глазах у всех.

– Гаара клево целуется, – вырываю руку из ладони Учихи. – И тебя не должно это волновать. Мы вроде все решили, или я ошибаюсь?

Губы Саске превращаются в тонкую линию. Ему нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Но я не буду великодушным.

– Если это все, что ты хотел сказать, то я хочу вернуться в зал. Там интереснее.

Он злится. Почти физически чувствую черную глухую ярость, ищущую выхода.

Саске все ещё является центром моего мира. Несмотря ни на что. Но знать ему об этом совсем не обязательно.

Тут Учиха касается моего лица. Без нежности, но осторожно. Бережно проводит по коже и сразу же убирает руку.

Опускаю взгляд на бледные искусанные губы и замираю, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– Я хочу тебя, – произносит Саске. Спокойно, хладнокровно. Без сожаления.

Дверь распахивается.

На языке сладковато-горький привкус разделенного пополам фрукта.

Сдался. Проиграл. Почему? Почему так легко?

Хотя, нет. Не легко. С трудом. Переступая через себя, сжимая кулаки, хмуря брови, кусая губы.

Он собственник. Пусть Саске нужно только мое тело. Оно ему все-таки нужно.

– Так чего мы ждем? – я пьян и смел. А еще рад победе. Большой, вкусной, сладкой и болезненной победе.

Она досталась мне нелегко. И давит, как любая медаль. Осталось лишь получить приз. Нет смысла тянуть, верно?

После этого наш маразм закончится, так что всё только к лучшему…

Я надеюсь. Надеюсь…

========== О стонах, жестокости и нежности ==========

Мы едем к Учихе. Не знаю почему. Молча решили. По дороге алкоголь выветривается, оставляя после себя тяжесть. Мне не страшно и даже не волнительно. Пока что.

Даже смешно, что Саске оказался слабее меня. А я ведь был уверен в обратном.

Может быть, после драки ему тоже надоело играть. Хочется покончить со всем и навсегда забыть о моем существовании.

Занятно. Я вот забыть не смогу, хотя мне тоже надоело.

Саске сразу отправляет меня в душ. Молча дает полотенце и уходит. Нам нельзя сейчас прикасаться друг к другу. И говорить. Иначе не выдержим. Подеремся или сорвемся.

Я ужасно вспотел. Счастливый кидаюсь под прохладные струи воды. Она немного отрезвляет мысли. Учиха вымотал меня, выпил без остатка. И я, конечно, тоже неслабо погонял его за последние две недели. Могу гордиться.

Выскочив из душа, замечаю на стеклянной полочке прозрачный белый флакончик. Осторожно беру, открываю. Ага, вот оно. Этот аромат. Хотя в чистом виде он не такой привлекательный. Обычный запах. А вот на Саске… наркотик.

Ставлю парфюм на место, провожу пальцами по синяку на лице. Он почти не заметен, просто потемнение под кожей. На мне вообще все заживает довольно быстро. А еще мазь помогла. Хорошая штука.

Нацепив до неприличия яркие оранжевые боксеры и потрудившись промокнуть волосы полотенцем, выхожу из ванной. Вещи оставлю там. Не до них сейчас.

Слыша тихое шебуршание, иду на звук. Учиха в своем любимом унылом зале, уже переоделся в халат. Волосы тоже влажные. Вполне возможно, что в таком доме есть еще одна ванная. Раз уж та зеленая, то вторая должно быть… розовая? Не знаю, я был далеко не во всех комнатах.

– О чем думаешь? – спрашиваю, пеленгуя выродка взглядом. Всё, я больше не могу. Хватит игр.

– О том, что ты слишком легкомысленно относишься к жизни.

– Моя. Жизнь. Тебя. Не касается, – отвечаю весело и легко. Буду бить козырями.

Приближается и сразу же жестко целует. Мне не нужно приглашение. Загораюсь моментально, как бумага. Больше нет едкого фокусника-ведьмака и мага-миротворца. Только я и он – поглощенные друг другом. Ласкаемся и деремся, всё так знакомо, так близко. Потеряв равновесие, падаем на диван и сразу же соскальзываем на пол. Нам надо много места.

Отдаюсь очередному жадному поцелую Учихи. Жадный – он ни с кем не стал бы им делиться.

Рядом с Саске я чувствую себя сосиской на костре. Ничерта не романтично, но так оно и есть. Он жжет меня, лижет языками пламени такие чувствительные участки, на которых разве что ожогов не остается. Между нами не любовь – война. Это нормально для нас. Привычно. Каждый тянет одеяло на себя, силясь доказать, что лучший.

Я кусаю Саске, безжалостно вгрызаясь в кожу и наслаждаясь тяжелым болезненным стоном. Ему больно, я знаю. Мы и дальше будем причинять друг другу боль.

– Наруто… как же ты… бесишь, – противоречит сам себе, стискивая меня до хруста в суставах. Теперь, когда мы окончательно выяснили, что физически нравимся друг другу, начнется новая война.

За главенство. Учиха прижимает меня к полу, не особо заботясь о сохранности. Смеюсь. Болезненно так, хрипло. Даже не знаю кто из нас физически сильнее. Выпутавшись из захвата, зарываюсь пальцами в черную солому, дергаю его голову назад, заставляя открыть шею. Подчиняется, стиснув зубы от негодования. Кусаю и целую. И снова кусаю. Его кожа… его бледная полупрозрачная кожа, страдающая недостатком пигмента просто сводит меня с ума.

Парфюм. Этот запах словно отражение в зеркале – абсолютно идентичен хозяину. И он, черт возьми, тоже делает меня безмозглым жаждущим зверем.

Саске сглатывает, чувствую движение выпирающего кадыка губами. Его пульс, сонная артерия. Перегрызть бы, сжать челюсти. Так хочется сделать больно, но я стараюсь держать себя в руках. Сомнительно, очень сомнительно стараюсь.

Он – моя мозоль, опухоль, болезнь, такой противный, гадкий, горький, мерзкий. Я ненавижу и хочу до одурения, до судорог в разгоряченных мышцах. А он – ненавидит меня.

Такая вот идиллия.

Дав мне немного времени насладиться привлекательной шеей, Саске снова вырывается из захвата, шипит от боли и я отпускаю жесткие черные пряди. Змееныш с мстительной ухмылкой впивается в мои губы. Впивается, гадкая пиявка, зубы кажутся острыми, мне снова больно.

Он словно мастер, берущий в руки любимый музыкальный инструмент. Звучат фальшивые ноты, Саске чувствует, что я расстраиваюсь, и стремится наладить снова. Зализывает покусанные губы и нежно улыбается, не разрывая поцелуя. Его язык еще хуже, чем пальцы, пронырливый, но такой ласковый. Влажный, горячий, скользкий. Учиха не целует глубоко, но и никакого целомудрия в этой ласке нет.

Чертов дьявол. Я не лучше, а в чем-то даже хуже.

Пытаюсь перехватить руки, но Саске ловчее. Ловит мои на уровне запястий и прижимает к полу. Как всегда чуть переборщив, сделав больно. Он такой и по-другому не может.

Боремся. По-настоящему, без шуток. Мы хотим друг друга, хотим обладать желанным. И в то же время стараемся сохранить атмосферу странной любовной игры. Это ужасно трудно, но у нас получается.

Все-таки перебарываю его, сталкиваю с себя и нависаю сверху. Учиха прижат животом к полу, руки заломаны за спиной. Прижимаюсь своими бедрами к его заднице. Черт возьми… черт-черт-черт!

Я никогда и никого так сильно не желал! Это просто безумие, сумасшествие. Саске дергается, но я не даю ему вырваться, склоняюсь вниз, кусаю за ухо. Плавно перехожу на затылок. Я озабоченный кот, залезший на кошку, держу за загривок и злюсь непонятно из-за чего. Ну же, подчинись. Просто подчинись, Учиха!

В жестких волосах едва ощутимый запах шампуня и самого Саске. Для меня манящий, желанный. Наши бедра соприкасаются весьма недвусмысленно, но бунтарский дух не сломлен.

Отвлекаюсь на ласку, и он выворачивается. Я устал, мышцы болят. Надо срочно победить.

Не получается. Сейчас Учиха настойчив и зол. Я тоже – но он-то по определению злодей. Снова заваливает меня на пол и без промедления стягивает боксёры. Не сопротивляюсь, помогаю, приподнимаю бедра.

И замираю, тяжело дыша. Член стоит колом, ноет, напряжение гуляет по телу, твою мать, я так его хочу! Уже неважно как, лишь бы был моим!

– Саске… – ладонь ложится поверх губ. «Заткнись», значит. Плавали – знаем. Другой рукой Учиха неторопливо поглаживает мой живот. Медлительный засранец!

Еще ниже, ниже… чувствую руку у себя на члене. Так приятно. Расслабляюсь. Ладно, хорошо. Ты будешь первым. Бери всё без остатка!

Смотрю прямо в глаза. Долго и пронзительно, стараясь взглядом донести решение. И как по волшебству Саске меняется на сто восемьдесят градусов. Убирает руку. Целует в губы очень-очень нежно. Не ожидал, что он так умеет. А-а-а… знаю. Хитрец. От его поведения сейчас будет зависеть мое поведение потом. Вот в чем дело.

Саске тоже понял, что в этой комнате нет победителей и проигравших. Есть просто первый и второй. И я признаю его первым.

Теперь можно не драться. Можно наслаждаться. Саске встает, куда-то уходит. У меня маленький перерыв-самоподготовка. Хорошо, что я почти ничего не ел сегодня, как знал, что окажусь снизу.

Возвращается со смазкой, презервативом и какой-то… резиновой фигней. Специально купил что ли? Пытаюсь показать взглядом, какой он идиот. Ухмыляется в своем мерзком стиле. Ладно-ладно, говнюк, я запомню.

Приготовления. Он прям как перед выступлением. Берет подушку с дивана, кладет рядом со мной.

– Ложись на живот.

Фыркаю, но слушаюсь. Атмосфера странная. Скажем так, не очень привычная. Саске размышляет, как со мной быть нежным. Не был же никогда.

– Хватит думать, а то поверю, что ты складывать в уме умеешь.

– Тупица, – слышу смешинки в голосе. А мне вот не смешно, а как-то нервозно и страшновато. Закусываю губу в ожидании.

Саске касается поясницы. Поглаживает, как кота. Потом рука исчезает и возвращается спустя минуту. Скользит по спине к заднице. У-у-у, блин. Это ведь Учиха же.

Моего ануса касается нечто холодное и скользкое. Та резиновая хрень. Замираю.

– Успокойся, – похоже, он тоже волнуется. – Я буду аккуратен.

Резко выдыхаю, расслабляясь. Штука для разминки проскальзывает внутрь. Вначале она тонкая, это терпимо. Саске мягко толкает глубже. Задыхаюсь. Стонать не буду, ни за что!

Целует голую спину. Чувствую горячие губы на лопатке, затем на пояснице. Черная солома чёлки ползет по коже. Плаг погружается постепенно. Очень медленно. Саске терпеливый. Признаюсь, этого от Учихи я точно не ожидал.

– Потерпи, – мягко двигает назад и снова толкает вперед. Мычу от боли. Боже, ну что за пытки. – Наруто.

От неожиданности распахиваю глаза. Зачем позвал, я же тут лежу, на расстоянии в десяток сантиметров.

– Ты сдерживаешься, – шепчет на ухо. Меня снова обдает приятным запахом Саске. – Здесь никто ничего не услышит. Можешь кричать, если больно. Или если хорошо.

Какой же гад! Таких поискать и никогда не найти.

– Ты услышишь, – мой голос хриплый и слабый. – Этого достаточно.

– Настолько не доверяешь? – теперь он серьезен.

– Тебе трудно доверять…

– Сейчас ты можешь. Можешь довериться, – снова целует. За этим маленьким разговором перестаю замечать плавные движения внутри. Заталкивать эту штуку слишком глубоко Учиха не считает нужным. Наверное, у основания она в диаметре больше, чем его член. Наконец, он вытаскивает плаг и обводит пальцем мой сжимающийся анус.

Пьяно хихикаю, но смех резко обрывается, когда до ушей долетает шуршание ткани и звук разрываемой упаковки.

Минута ожидания. И первый толчок. Сильный, властный, даже грубоватый. А за ним водопад успокаивающих поцелуев. Такой вот Учиха.

Разговор и правда помог. Я, кажется, начинаю стонать в голос. Касаюсь пальцами ануса, обтягивающего его возбужденный орган, запакованный в презерватив. Ощущения острые, болезненные, странные. Но мой член полыхает, еще чуть-чуть – загорится. Пытаюсь лечь удобнее, чтобы ласкать себя. Саске помогает, тянет за бедра на себя, ставит на четвереньки.

– Придурок… урод… ублюдок… – шепчу, провожая ругательствами первые толчки. Больно. Жарко. И неудобно. Хочется вытолкнуть из себя его член. Учиха снова чувствует, без слов, без лишних знаков. Останавливается, касается рукой головки. Кладет руку поверх моей и ласкает. Вернее, мы делаем это вместе.

Тело горит. Губы соленые от пота. Облизываюсь и из-за толчка не сдерживаю стона. Всё продолжается, но теперь иначе. Хочется сильнее, больше, жестче. Срываюсь, толкаюсь бедрами навстречу, насаживаюсь на член Учихи. Запрокидываю голову с усталым стоном. Я и правда очень устал. Это трудно, особенно быстрый темп. Забывшись, кричу. Он должен быть доволен этим, хотя, может быть и сам сейчас где-то в другом мире.

Саске подыгрывает. Запускает руку во влажные волосы, тянет, сжимает, играется. Кусает на уровне лопаток. Это потрясающе.

Мне нравится сочетание нескольких ощущений, когда одно перекрывает другое. И даже не боль, нет, тут нет мазохизма. Скорее желание ощутить больше, принять глубже, получить всё. Я тоже жадный. В этом мы как два сапога пара.

Учиха кончает. Слышу тихий-тихий стон. Говорил же, он жмот ещё и на звуки. Доводит меня рукой, не вытаскивая члена. Мне уже все равно, такое чувство, что я родился с ним в анусе. Вздрагиваю и тоже кончаю. Удовольствие проникает в каждую клеточку тела, кожа собирается в пупырышки, наверное, весь волосяной покров встает дыбом. Как пошло я себя вёл!

Паучий выродок меня трахнул. Ну, докатились.

С чпокающим звуком вытащив расслабленный орган, Саске садится на пол. Слышу забавный щелчок – это он презерватив снял. Обессиленно падаю, подтаскивая к себе и сжимая в руках такую мягкую подушку. Не хочу на него смотреть. Нет и еще раз нет.

– Наруто… – спустя пару минут копошения, поглаживает по щеке. – А ты страстный, знаешь?

Чувствую, ложится рядом. Я не открою глаза. Всё, буду всегда ходить с закрытыми. Или выколю их.

– Ты весь мокрый, призрак идиота.

Разлепляю веки и сверлю Саске взглядом. А у него в глазах безумство: чертята, бесята, их бабушки с дедушками, дети и другие родственники танцуют брейк данс.

– Ненавижу тебя. Я говорил уже?

– Да-да.

– Хочешь еще раз услышать?

– Ага.

– Ненавижу.

Целует. Даже ласково. И на том спасибо.

Что же мы делаем? Много наркоманов слезали с иглы, попробовав первую дозу? А он знает, что заниматься таким сексом без любви невозможно? Видит ли хоть что-то в моих глазах?

Может быть, и замечает. Замечает, но видеть не хочет.

Чертов Учиха. Я ведь к своему сожалению и ужасу… действительно влюбился.

Хорошо, что у нас есть эта ночь. Пусть даже единственная…

Она есть.

========== О рубинах, энергии и магической комнате ==========

Энергия, ищущая выхода, наконец-то находит свое место. Несмотря на горечь момента, я даже счастлив. Тонкие дорожки воды стекают по телу Саске. Глядя на это, хочется пить.

Позволяю себе насладиться каждым моментом, в противовес взбесившемуся полчаса назад Учихе, целовать и нежничать. Без грубостей. Хочется, чтобы второй раз был совсем другим.

Любовным.

– Обещай, что этого не повторится, – шепчу в полуоткрытые губы. Я сам хочу поставить жирную точку. Мне больнее и сложнее, но правильнее сделать это самому.

Саске не сразу понимает, о чем речь. А потом, кажется, на какую-то жалкую секунду я вижу сожаление на всегда каменном или искаженном злобой лице.

– Обещай, Саске, – не прошу. Требую. Ладони плавно движутся по его тяжело вздымающейся груди, разрезая поток воды.

– Обещаю, – говорит таким тоном, что мне плохеет. Не так должен был сказать! Не так. Где злость? Где ярость, Учиха? Где твоя ненависть и слова о том, что я – ничтожество? Почему ты сам… сейчас…

Так ничтожен?

Перехватываю губы. Я не дам своей ярости испортить момент. Все это – потом. После.

Заставляю его оттолкнуться от стенки душа, собственнически провожу рукой по спине. Такой мужественный. Сильный. Подчиняется мне. Только один раз и только сейчас позволяет управлять.

Рука движется ниже, проникает между тугих ягодиц. Скрипя зубами признаю – у него неплохое тело. Есть на что клюнуть. Только вот хорошенькая оболочка скрывает горькое и острое нутро.

Сейчас все это – мое. Принадлежит мне одному. И я пользуюсь. Не грубо, нет, бережно, как дорогой и хрупкой игрушкой. Но суть не меняется – я пользуюсь.

Беру со стеклянной полочки над головой Учихи тюбик со смазкой, старательно выдавливаю густое вещество на пальцы, избегая потоков воды. Много, как можно больше.

Толкаюсь сразу двумя пальцами в расслабленную задницу врага. Саске кладет руки мне на плечи, крепко впивается пальцами, перенося вес. Знаю, что секс в пассивной роли ничерта не легкое испытание. Даже хорошо, что он был первым.

Двигаюсь медленно. Осторожно вытаскиваю пальцы наружу, снова погружаю примерно наполовину. Усиленно раздвигаю на манер ножниц, хотя это весьма непросто.

Учиха ведет себя тихо, только шумное дыхание выдает его слабость.

– Я доверился тебе. Почему ты не хочешь? – целую ублюдка в висок. – Не будь занудой.

– Не в моих… правилах доверять партнеру… в первую же ночь.

Едкий комментарий заставляет горько усмехнуться.

– Даже если ночь единственная? – заставляю посмотреть мне в глаза. На ресницах Саске капельки воды. Мелкие водные змейки ползут по лицу. Зачем он гнет свое «я правитель вселенной» с моими пальцами в анусе? Я бы рассмеялся, да только в горле ком стоит.

Молчит. Жмурится от моих чуть более активных действий. И все-таки сдавленно стонет, утыкаясь в ухо. Вот, так-то лучше. Альфа-ублюдки тоже бывают слабыми, просто признай это.

Вытащив пальцы, тяну Учиху на выход. Мы мокрые, а в доме прохладно, но обоим плевать. Все равно придется вернуться сюда еще раз, да и сейчас нам будет не до легкого ветерка.

Моим полем боя станет кровать. Его постель. Мстительно толкаю Саске на мягкую темную ткань с блеклым серым рисунком. Приподнимаю бровь, разглядывая взъерошенного иллюзиониста.

– Тумбочка. Верхний ящик.

Лезу в указанное место, достаю презерватив. Дотошно медленно надеваю, дразня и его, и себя.

– И часто ты снизу? – с усмешкой разглядываю императора, чувствуя жаркие волны возбуждения. Его сдержанность заводит похлеще битвы.

Удивляюсь. Обычно, притворяясь центром галактики, Саске не позволяет своим чувствам пробиться в глаза. Такое я видел только раз, когда мы обсуждали его варево на кухне.

– Ни разу не был.

Я верю ему? Верю. И для меня такой ответ похлеще любого удара, любой раны, любой боли. Кому и что он пытается доказать? Почему именно я? Возможно… возможно, он уверен, что так сможет возненавидеть меня еще сильнее? Если я сделаю ему больно? Если почувствует унижение и…

Трясу головой, сбрасывая груз мыслей. Смело разводя ноги Саске, ложусь сверху и упираюсь ладонями около шеи.

– Почту за честь, – тихо выдыхаю, снова припадая к губам. Порывисто прижимаюсь к члену Учихи своим, трусь, отвоевывая новый стон. Появляется шальная мыслишка сравнить размеры наших достоинств, но я сразу отбрасываю ее. Пока Саске покорен, надо действовать, а не играться с огнем.

Направляю себя в достаточно растянутый анус и выпрямляюсь, чтобы видеть Саске полностью. Первый толчок неприятен даже для меня. Учиха сдавленно рычит, наверняка мысленно разрезая меня на тысячи кусочков или насаживая на раскаленный кол. Откуда такие данные? Да по взгляду видно.

Борясь с желанием толкнуться глубже, ощутить больше, осторожно приподнимаю ноги Саске и укладываю себе на плечи. И было бы странно, если бы он сразу же подчинился. Дергается, пытаясь лечь в прежнюю позу, но я не позволяю и толкаюсь глубже, проникая почти до основания.

Шипит и терпит. Мужик.

– Тупица!

– Знаю.

– Больно же!

– Да, – кусаю Учиху за ногу, успешно пряча за ехидством беспокойство. Дотягиваюсь до его члена, поглаживаю, надрачиваю. Помогает. Он расслабляется и едва заметно кивает, позволяя продолжить.

В эту секунду осознаю, что это не я трахаю Саске. Трахают меня, и не важно, что это мой член у него в заднице, а не наоборот.

Сердце гоняет кровь, и я сразу теряю голову. До чего же сладко чувствовать Учиху вот так. И дело даже не в соперничестве или ненависти, просто это прекрасное ощущение – обладать желанным. Пусть временно, но он тут, рядом, позволяет мне творить такие вещи с его телом…

Через какое-то время, начинаю чувствовать легкую отдачу его бедер. Встречные движения смелые, но не резкие. Учиха шепчет, что ненавидит меня, между стонов обругивает всеми известными и неизвестными нелестными эпитетами.

А я, сполна насладившись позой, отпускаю его ноги, меняю угол проникновения и ласково целую. Все это даже лучше, чем я мог предположить. Лучше, чем в самых смелых фантазиях. Жарче, резче, так пошло… Да, пошло. Границы дозволенного и недозволенного стерлись, две субстанции смешались, настолько глубоко проникнув друг в друга, что разъединить уже невозможно.

Саске получает удовольствие. В какой-то момент перестает это скрывать, но, заметив, что я наблюдаю за ним, размашисто бьет ладонью по лицу. Пощечина. Ловлю руку, кусаю у запястья, ласково целую и прижимаю к своей щеке. Пусть злится. Мне достаточно увиденного.

Одним взглядом говорю: «бей, если хочешь. Бей, если тебе это нужно. Я готов принять любую боль, которую способны причинить твои руки». Даже если сейчас он достанет из-под подушки нож и воткнет в сердце – я буду счастлив.

Потому что Саске хорошо со мной, как бы он не пытался это скрыть.

Второй оргазм сильно отличается от предыдущего. Во-первых, он длиннее, во-вторых, мощнее. Сносит голову, сметает разум, разливается огненной лавой по венам. Ради этой секунды я могу и душу продать без сожаления.

Спасибо тебе, жизнь, за то, что позволила побывать в объятиях неба.

Вытаскиваю член и не колеблясь соскальзываю ниже. Учиха как натянутая струна, ждет прикосновения пальцев гитариста. И я готов притронуться. Касаюсь губами головки напряженного члена, одновременно обхватывая его рукой у основания. Горячо и терпко. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь решусь на подобное? Никто. Однозначно.

Вбираю в рот плоть Учихи, действуя чисто интуитивно, скользя языком по нежной коже. Саске стонет – впервые громко в голос. Отчаянно. Словно волк потерявший стаю.

Я действую. Двигаюсь, работаю языком, не обращая внимания на боль во рту. Что за ирония, он даже таким образом умудряется причинить её.

Чувствуя, что Саске на грани, выпускаю пульсирующий орган из плена рта, парочкой резких движений довожу Учиху до экстаза. Капли вязкой спермы попадают на лицо. Даже не стираю, мне уже пофигу.

Выпрямляясь, последний раз целую Саске в коленку. И не желая сталкиваться с ним взглядом, ухожу в душ.

Избавляюсь от презерватива, крепко завязываю и выкидываю в маленькую урну. Под душем мою руки, лицо и, резко выдохнув, ступаю под ледяные струи. Вода как будто режет, но даже такой сильный дискомфорт мне нипочем.

Я умер? Вроде нет. Жив.

Всё закончилось. На сердце жирная точка, больше похожая на глубокую дырку, из которой хлещет кровь. Всё кончилось.

Крупно дрожа, выключаю воду. Стираю ледяные капли полотенцем и сажусь на пол.

Дверь открывается. Заглянув в комнату, Учиха приподнимает бровь. Подходит ближе, зарывается в мои волосы, пропускает их сквозь пальцы.

– Простудишься, – тон как всегда холодный. Ни капли заботы. А в действиях – наоборот.

– Скажи, где твой сперматозоид прячется? – нужно срочно сменить тему. Я даже на змею готов посмотреть, только бы не думать о нашей проблеме.

– Могу показать, – снимает с крючка еще одно полотенце, кутает мои плечи. Ничего, что я голой задницей на холодном кафельном полу сижу?

– Давай.

Так странно. Мы как будто исчерпали заряд ярости на сегодня. Чувствительность, глубина мыслей, конфликт, страсть – всё на время куда-то исчезло.

Да уж, тяжелая у меня медаль. Почти что камень утопленника. Золотой такой булыжник, инкрустированный рубинами, алыми, как кровь.

Мы идем в ту часть дома, где я не был. Нужная комната закрыта на кодовый замок. Орочи однозначно сокровище, ничего не скажешь!

Но не все так просто. Эта комната – хранилище реквизита. Блестящие ящики, коробки, веревки, цепи, всевозможные острые предметы, и стол, на котором ровной полосой лежат колоды карт. Видов десять, не меньше.

Протягиваю руку, беру первую попавшуюся. Червовый туз. Ха-ха, блин.

У самой дальней стены террариум для Орочимару. Большой, просторный. Во всю длину змеиного убежища стоит огромная ветка, на которой, собственно, покоится альбинос, обернувшись крупными кольцами вокруг деревянной поверхности.

– Мило.

Саске кивает. Такое ощущение, что он в смятении. Впрочем, его эмоции как всегда трудно разобрать. Это я как открытая книга.

– Останешься на ночь? – спрашивает так спокойно. Слишком спокойно. Пытается изобразить равнодушие.

– Нет, но спасибо за гостеприимство, – бросив еще один взгляд на магическую комнату, иду за своей одеждой. Как можно быстрее одеваюсь. Волосы не сушу, плевать на них.

Надо поскорее уйти. Еще немного – и я захочу остаться.

– Наруто… – его низкий, хрипловатый, пронизанный нитями непривычного тепла голос действует на меня как лассо. Поймал. Удержал. А я ведь уже с замком справился.

– М? – оборачиваюсь, крепко сжимая ручку входной двери.

– Оставайся.

– Нет, Саске. Не хочу, – нагло вру, до боли стискивая ни в чем не повинный холодный металл. – Мы оба получили что хотели. И… на всякий случай скажу, что не люблю людей, которые не держат обещаний.