Текст книги "Уличная магия 1: Бал (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

От этого сразу становится легче.

– Ребята, у меня идея. Давайте сделаем спектакль? Плохой маг, добрый маг и попавшая между двух огней девушка. История стара как мир, но зато концерт встанет в красивую рамку.

– Если мы задействуем кого-то еще, нужна дополнительная оплата, – встрял Хатаке.

– Мы можем пригласить начинающую актрису или танцовщицу. Роль эпизодическая, но пиар-то неслабый. Найдется кто-то, кто согласится выступить бесплатно. Нам нужно всего два выхода. В начале, для завязки, и в конце, когда добро побеждает…

– А с чего это добро побеждает? – спрашивает Саске.

– Так исторически сложилось, – хмыкаю.

– Если нужно всего два выхода, это могу сделать даже я, – вдруг встревает Сакура, кидая Учихе полный обожания взгляд.

– Как насчет настоящего сражения? Пусть публика решит, кто победил, – продолжает ехидничать объект моей страсти.

– Угомонись, Учиха. Элемент внезапности здесь не к месту! А добро всегда должно побеждать!

– Только в глупых детских мечтах, – Саске разводит руки в стороны. – На самом деле зло всегда сильнее и умнее… иногда у добра не бывает даже шанса.

Слышу в словах конкретный подтекст. Мы быстро перестаем обращать внимание на препирательства Шикамару и Сакуры.

– У зла слишком завышенная самооценка! Из-за этого всем остальным приходится страдать!

– Добро всегда недальновидно. Живет одним днем, не планируя действия наперед!

– Это ты так думаешь, идиот!

– Тупица!

Мы замолкаем, шумно дыша. Вынырнув из омута его глаз, понимаю, что вокруг тихо. Все смотрят на нас как на дерущихся петухов. Еще немного и прозвучало бы «делаем ставки!».

Ну что за напасть такая. Каждое слово воспринимаю в штыки. Это невыносимо.

– Решайте сами. Я хочу порепетировать, – спешно иду на сцену. Оттуда замечаю Гаару в окошке светотехников. Машу ему и получаю добрую улыбку в ответ.

Кучка сотрудников продолжает спорить. Если так пойдет дальше, мы никогда не придем к консенсусу. Заглядываю за кулисы. А, да, вчера тут репетировала какая-то рок-группа. Куча проводов. Стараюсь аккуратно прокрасться в нужное мне место, туда, где лежит забытый реквизит. Отодвигаю край черной кулисы и…

Порывисто дергаюсь. По руке проходит сильный импульс, челюсти и пальцы резко сжимаются. Перед глазами яркий белый круг, горло как будто зажимает вакуумом, не вдохнуть, не выдохнуть. Ужасная боль прошивает грудь.

Это длится всего мгновение. Каким-то таинственным образом умудряюсь собрать оставшиеся силы, активировать какие-то защитные реакции и резко отпрянуть назад. Теряю равновесие, падаю. По телу гуляет крупная дрожь, мышцы хаотично сокращаются. Чувствую подкативший к горлу ком и привкус крови на языке. Дрожащей ладонью пытаюсь стереть влагу с губ, но кровь просачивается сквозь пальцы, стекает по подбородку, пачкает одежду. Спустя пару секунд понимаю, что резко сжав зубы, сильно прикусил либо язык, либо щеку.

Судорожно делаю глоток такого желанного воздуха. Задыхаюсь, когда жидкость попадает в горло, и надрывно кашляю.

– Наруто? – слышу настороженный голос Сакуры. Заметив, что меня нет, она поднялась на сцену. – Эй, ты где?

Пытаюсь что-то сказать, но получается только сдавленный хрип. Кое-как встаю, с опаской обхожу поврежденную розетку и бегу прочь. Проскакиваю к лестнице мимо ошарашенной девушки. Пытаюсь зажать рот рукой. Пальцы не слушаются и нормально сжиматься не хотят.

Молча бегу в туалет. Резко толкаю дверь, склоняюсь над раковиной. Черт возьми, откуда столько крови?!

Более-менее прихожу в себя, рассматривая алые разводы на белоснежной керамической поверхности. Пятно перед глазами понемногу исчезает, а вместо него приходит головокружение.

– Узумаки? – пропускаю скрип двери мимо ушей. – Эй, Наруто, что с тобой?!

– Ток, – почему-то хочется смеяться. Никогда бы не подумал, что удар током – это настолько странное ощущение. Мощная энергия проходит сквозь слабую мягкую плоть. В такие моменты начинаешь понимать, насколько человек на самом деле ничтожен.

Чувствую чью-то руку на плече. Смотрю в зеркало, обнаруживаю вместо руки белого паука. А-а-а, я знаю кто это.

– Тебе надо в больницу, – Саске осторожно дергает на себя. Пытаюсь отмахнуться, сплевываю кровь в раковину. Включаю воду, набираю в ладонь, прочищаю рот. Блин, больно. Похоже, язык пострадал.

– Глупо выгляжу, да? – говорю медленно и с тяжелой хрипотцой. – Не надо в больницу… я всего лишь… прикусил.

– Идиот! Из-за удара током умереть можно! – уже гораздо сильнее дергает к себе, выдирает салфетку, зажимает мой рот. В какой-то момент ловлю тяжелый взгляд.

Непривычно. Он напуган. Даже сильнее, чем на американских горках. Лицо напряженное, брови сведены, губы сжаты, глаза бегают, и, кажется, пальцы дрожат. Учиха перекидывает мою руку через шею, помогает выйти в коридор. Тут вся компания собралась. Почему никто не решился войти следом за Саске? Я такой страшный с полосой крови на подбородке?

– Все нормально, – уверяю их, слабо улыбаясь через пропитавшуюся кровью салфетку. – Простите за… репетицию.

– Вызвать скорую? – серьезно спрашивает Какаши.

– Нет, – отвечает Учиха. – Я сам его отвезу. Быстрее будет.

– Какой ты… добрый.

Позволяю до предела сосредоточенному Саске помочь мне. Стараюсь не заляпать кровью его гробовозку.

Учиха молчит. Быстро заводит машину, уделяет всё внимание дороге. Пытаюсь фыркнуть, а получается хрюканье. Черт, как не хочется свою кровь глотать. Ужасно противно.

Кладу ладонь на грудь. Болевых ощущений нет, я отделался легким испугом. А вот Саске…

– Эй… Учиха… – быстро ловлю уголком салфетки капельку крови, соскользнувшую вниз по губе.

– Сиди тихо, – останавливаемся на пешеходном переходе. Саске поворачивает голову в мою сторону. Никогда еще не видел такого взгляда. Так сильно испугался? А у меня из-за этого внутри словно большой пушистый кот свернулся, мурлычет и мнет самолюбие лапками. Приятно. – Прекрати болтать, иначе рот заклею.

В эту секунду замечаю, что за грубостью Саске пытается скрыть эмоции. Он ведь всегда так делает.

– Ты чего такой… грубый-то?

– С тобой другим быть не получается, – раздраженно. Ладно, не буду его бесить.

И так взвинчен до предела.

========== О заботе, доверии и вкусняшках ==========

– Учиха, врач сказал, что ничего страшного не случилось, – во рту гадко, за щеку заложили вату, пропитанную какой-то противной горькой фигней. Прокусил не сильно, зажить должно быстро, но ранка болит адски.

– Мы идем к тебе, и не ной.

Обреченно вздыхаю. Говорить больно, а есть горячее и целоваться – нельзя. Что делать-то тогда?

– У меня бардак.

– Не удивительно, – Саске пытается помочь мне выйти. Одариваю фокусника злым взглядом.

– Я не инвалид. Сам идти могу!

– Ты интеллектуальный инвалид, Узумаки. Угомонись и давай руку.

Сжимаю тонкие пальцы. Интересно, он вчера тоже дрочил полночи? Вот этой самой ладонью ласкал свой член… Стонал и терзал плоть, думая обо мне… Хочется, чтобы так было.

Выбираюсь из машины. Голова немного кружится от лекарства, которое мне вкололи. Невольно вспоминаю сцену в туалете сразу после произошедшего. И почему мне так нравится видеть Саске обеспокоенным?

– О чем задумался? – спрашивает, пока я мучаюсь с входной дверью. Радует, что ожога на руке не осталось, а то о фокусах пришлось бы забыть на неопределенное время.

– Представляю как ты дрочишь, – отвечаю и наслаждаюсь реакцией.

– Совсем дурак?

Знал бы он, что я с ним в фантазиях творил… наивный.

– Может, покажешь, чтобы я не надумал всякого? – распахиваю дверь. – Добро пожаловать в мою скромную обитель, о ваше высочество!

– Иди в задницу.

– Это «спасибо» такое?

Проходим вглубь коридора. Саске морщится от яркого света. Ну да, мой дом полностью отличается от его скучного замка. Коридор – самое яркое место. Это Киба предложил нарисовать на стене радугу.

Сразу иду на кухню, но по дороге вспоминаю, что мне нельзя горячий чай.

– Ты голоден? – оборачиваюсь через плечо.

Саске с плохо скрываемым интересом осматривает кухню. Саске. У меня. Дома.

Ужас.

– Нет, спасибо, – отводит взгляд от кухонной плиты. – Тебе надо лечь.

– Да что такого я…

– Наруто! – а классно он произносит мое имя. Хлестко так. – Врач сказал, что тебе надо отдыхать. Такой удар может убить человека. Тебе просто повезло!

– Бу-бу-бу, – иду в спальню. Учиха за мной. – Мне переодеться нужно.

– Ну, так вперед, – хмыкает. – Стесняешься обнажить свою рыхлую тушку?

Ах вот как? Моими же фразочками лупим? Хорошо. Ты сам напросился.

Неторопливо стягиваю футболку. Медленно и томно, чтобы Учиха смог рассмотреть каждый перекат мышц под смуглой кожей. Поворачиваюсь спиной, стягиваю носки. Все делаю медленно, плавно, демонстративно. Быстрым движением откидываю лезущую в глаза челку, прячу улыбку. Блин, улыбнулся бы нормально, если бы не эта дурацкая ватка. Снимаю джинсы и остаюсь в ярко-красных семейниках с львом на причинном месте.

Падаю поверх одеяла, томно потягиваюсь, и, закинув руки за голову, насмешливо смотрю на Учиху.

А он само спокойствие. Напряженное немножко, но спокойствие.

– И что это было?

– Стриптиз. Извини что без музыки, наложишь потом в фантазиях.

Как по щелчку теряет напускное равнодушие, но какая-то часть разума, видимо, напоминает Саске, что я вроде как пострадавший и мне нужен отдых. Поборов желание дать кое-кому в ехидный голубой глаз, темных дел мастер тихо ругается сквозь зубы.

– Ты в солярий ходишь что ли?

– От природы смугляшка, – поворачиваясь на бок, зажимаю ткань одеяла ногами, провожу ладонью по мягкой ткани, позволяя волосам снова упасть на лицо. Естественный и желанный, да, Учиха?

Саске медленно сглатывает, потом трет переносицу. В эту секунду мне становится не по себе. Он все-таки беспокоился и первым пришел на помощь. А сейчас борется с собой только ради…

– Ты специально, да? – настороженный взгляд заметно теплеет.

– Конечно, – говорю тихо, и чуть растягивая гласные. – Я все еще хочу, чтобы ты проиграл.

Саске подходит ближе. Сразу же напрягаюсь. Зря я расслабился, от паучьего выродка можно ожидать чего угодно.

– Скажи, Наруто, – подозрительно спокойный Учиха садится на край спиной ко мне. – Если двое делят сладкий фрукт пополам, какая разница кто откусит первый?

Замираю. Как-то не похоже на Саске разглагольствовать о таких абстрактных вещах.

– Мне проще думать о конфете.

– Валяй.

– Стало быть, он первым почувствует вкус. Такое маленькое манящее преимущество.

– Зачем мы это делаем? – значит, я прав. Он тоже мучается. – Ради преимущества?

– Мы испытываем силу воли, – изо всех сил стискиваю подушку, чтобы руки не вздумали совершить поползновение в сторону Саске. – Первый откусивший будет проигравшим.

– Какой в этом смысл? – наконец, поворачивается ко мне лицом.

– Совершенно, абсолютно… никакого, – тихо смеюсь. Учиха склоняется и мягко касается губами моей щеки. Так бережно, что дыхание перехватывает.

– Спи, – встает и уходит. С замиранием сердца прислушиваюсь к звукам и различаю шум кипящей воды в чайнике. Остался.

Какой же он все-таки странный.

Улыбаюсь. За прошедшую ночь мне не удалось как следует отдохнуть, так что позволяю себе расслабиться. Учиха здесь, да. Но ничего не сделает, пока между нами закрытая дверь с надписью «я хочу тебя». И пока никто из нас не рискнет попробовать запретный плод на вкус.

***

Прокравшись в сон, невероятный, дивный, потрясающий аромат вытягивает меня из объятий заоблачных фантазий. Сначала кажется, что я все еще сплю. А потом вспоминаю, что произошло в «Каллапсо», и резко подскакиваю.

И правда. Пахнет чем-то вкусненьким. Таких запахов в моем доме точно еще не было.

Встаю, надеваю тапочки и халат. Потом иду в туалет, выплевываю прилипшую к щеке вату. Гадость.

И уже потом лечу на крыльях счастья в сторону кухни. Моя мрачная домохозяюшка вертится у плиты. Рукава темно-серой рубашки закатаны, челка смешно заколота. Не хватает какого-нибудь передничка со змеями. Но таких, к сожалению, в моем доме нет, ибо сам я готовлю очень редко, и то как попало.

Долго наблюдаю за ловкими манипуляциями, прислонившись к косяку. Саске – идеальная невеста. Жаль, что мужик. А может быть… не так уж это плохо.

– Что делаешь? – наконец, нарушаю идиллию одухотворенного Учихи, кастрюль и сковородок. Заметив меня, Саске мгновенно расправляет павлиний хвост. Раз – и вместо доброй заботливой домохозяйки император мира с поварешкой.

– А не видно?

– Это какое-то зелье? – сажусь на стул, пытаясь надышаться вкуснейшим воздухом. – Или яд?

– Это суп, тупица, – Саске не оборачивается, продолжает что-то там добавлять в кастрюлю. – У тебя безбожно мало специй. Пришлось идти в магазин.

– Это просто ужасно, – сокрушенно вздыхаю. – Только вот…

– Ты оставил ключи на тумбочке.

– Какой наглый гость.

– Весь в тебя, – хмыкает. Замечаю на досточке справа от Учихи темную травку, ожидающую своей очереди. Отложив кухонное орудие, Саске красиво прокручивает нож в пальцах и начинает резать зелень так, что у меня глаза на лоб лезут. Хорошо, что он спиной стоит, а то точно записал бы еще одну победу себе на счет. Гад умеет шинковать, не отрывая ножа от доски, как профессиональные повара в ресторанах. Завораживающе. Даже завидно становится. Мне никогда так не научиться.

Снова вспоминаю наш извечный спор: «техника или харизма». В данном случае совершенно точно побеждает техника.

Еще немного и у меня слюни начнут течь как у бульдога. Вспоминаю, что мне нельзя горячее и сокрушенно вздыхаю. Желудок жалобно урчит.

– Ты специально готовишь вкуснятину, когда мне горячее есть нельзя? – обиженно ворчу.

– Конечно.

Вот гад! Опять выворачивает мои слова! Зараза!

– Только вот пару минут назад ты говорил, что это зелье…

Вздрагиваю, осознав, что проговорился. Ну, вот, теперь Учиха знает, что мне нравится происходящее. Черт.

– А вкуснятина не может быть ядовитой? Насколько я знаю, раньше королей так и травили.

– Твоя жалкая жизнь мне ни к чему, – слышу веселье в голосе. – Ты же не король.

– Откуда ты знаешь? – провожу пальцем по кружке, одиноко стоящей на столе после чаепития с Кибой. – Может я потомок какого-нибудь великого императора?

– Мечтать не вредно, – выудив из тумбочки ложку, Саске пробует свое варево на вкус. Я уверен, что это просто божественно. А он снова лезет в стол, какую-то приправу ищет…

И когда успел освоиться на моей кухне? Или таким, как он, обнаружить самое нужное не составит труда?

– У тебя всё ужасно неудобно расположено, – озвучивает мои мысли Саске. – И готовить ты, судя по всему, не умеешь.

Молчу. Даже возмущаться не хочется. Так тепло на душе…

Снова смотрю на кружку. Может быть, я правда влюбился в него? Мы перестали злиться на каждую подколку, доверились друг другу и… когда это произошло? Когда я успел потерять голову и поддаться чувствам?

Понимаю, что если он снова скажет «между нами только страсть», мне будет больно. Я больше в это не верю.

Рядом с Саске так тепло и уютно, что даже страшно.

Мне страшно.

Учиха, так и не дождавшись ответа, оборачивается.

– Ты чего?

Поднимаю полный смятения взгляд. Нет. Ни за что. Не хочу его любить. Нам нельзя быть вместе. Мы разные, мы мужчины.

Встаю и ухожу в ванную. Долго копошусь там, стараясь оттянуть момент выхода из комнаты. Что меня так взволновало? Внезапно снизошедшее озарение? Ерунда какая-то, я же никогда раньше…

Слышу тихий, но настойчивый стук.

– Ты жив?

Тщательно вытираюсь полотенцем, кутаюсь в халат и, наконец, выхожу. Черт, почему он такой… холодный? Меня тянет к нему так, словно я перегрелся на солнце. Хочется сделать глоток, но страшно заболеть.

– Жив, – что еще сказать, не знаю. Но к счастью, Учиха спасает положение.

– Там на столе тарелка. Уже остыло, иди, ешь.

Смотрю на него во все глаза. Версия Кибы по поводу однояйцевого близнеца Учихи перестает казаться смешной.

– Ты слишком добрый, – не выдерживаю и спрашиваю. – Все нормально?

– Нормально. Давай быстрей, потомок императора. Твоя ядовитая еда ждет.

У Саске весьма своеобразное чувство юмора. Послушно иду на кухню и сажусь на любимое место.

Как? Как он понял, что я всегда сижу с этой стороны?

Беру ложку. Вглядываюсь в густой суп. Выглядит съедобно. Ладно, была не была. Погружаю ложку в еду, подношу к губам, пробую…

Я его раб. Навеки. Даже боль во рту не способна хоть чуть-чуть подпортить удовольствие от поедания данного ядовитого зелья. Может это и вправду магическое варево?

Как вкусно-то, твою же мать!

– Нравится? – почувствовав теплое дыхание около уха, тут же делаю вид, что супчик так себе. Обычный.

Но румянец и блаженная улыбка выдают меня с головой.

– Фигня, – отвечаю, нехотя отрываясь от супа.

– Да? – в низком голосе плещется гордость. – Ну, тогда я больше не буду травить тебя такой гадостью.

– Ладно-ладно, – быстро соглашаюсь. – Ты победил. Нереально вкусно. Кто научил тебя так готовить?

– Сам научился. Я давно живу один.

Саске садится на соседний стул. Этот раунд за ним, но… почему-то мне совсем не обидно проигрывать.

Может быть, потому что приз достался мне? Не знаю. Минуты за три опустошив тарелку, протягиваю ее Учихе.

– А можно еще чуть-чуть твоей ядовитой гадости?

Саске давит смех. Хочет выглядеть как всегда наглым, холодным и неприступным, но безбожно палится. Сегодня с ним явно что-то не так.

Берет тарелку, идет к кастрюле. Все еще сдержанно посмеиваясь, наливает добавки.

– Будь моей женой? – тоже смеюсь.

Саске ставит на стол еще одну порцию своего шедевра. На пару секунд задерживаюсь в темных глазах, искрящихся весельем.

– Подожди, пока остынет, – вместо язвительного ответа говорит Саске. Чувствую себя как Акамару под заботливой рукой Кибы.

Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

========== О косяке, злобе и ненависти ==========

От автора: Начинается серьезная и суровая часть фанфика. Держитесь :D

На выходных заказывают много выступлений, так что на какое-то время я забываю о своем личном кошмаре. Но стоит позволить себе расслабиться – мысли тут же убегают к Саске.

Чувства наивно цветут, а разум постоянно ищет подвох. Внезапно понимаю, что не могу доверять Учихе до конца. Слишком давно мы идем бок о бок, пытаясь столкнуть друг друга с дорожки. Прокручивая в голове прошедший день, понимаю, что он старался обходить все острые углы. Помимо того, что вел себя настолько… настолько…

Хотя, вполне возможно, что я просто заморачиваюсь. Мало ли Саске на самом деле не такой сволочной гад? Не-е-е. Верится с трудом. Он что-то задумал. Только что? Усыпить мою бдительность? Наладить связь, чтобы потом резко обрубить? А может, надо просто спросить?

После всего произошедшего Хатаке строго-настрого приказал окружающим следить, чтобы мы ни дай бог снова не влезли куда-нибудь. И теперь весь состав носится с нами как с детьми, периодически вставляя едкие подколки в стиле «Наруто, не тащи каку в рот!». Над Саске издеваться сложнее, зато в разы интереснее. В начале репетиции кучка техников пытались пошутить над Учихой так, чтобы он посмеялся. Потом чтобы улыбнулся. Потом чтобы посмотрел в их сторону. Бесполезно. Полный провал.

В разгар обсуждения очередного сюжетного поворота ко мне подходит Гаара.

А вот и психологическая помощь. Недолго думая, тащу его на средние ряды, подальше от всех и от Саске в частности.

– У меня проблема.

– Какого плана? – кажется, он хотел что-то спросить, но я перебил мысль.

– Того же самого.

– Учиха?

– Ага.

– Дело сдвинулось с мертвой точки?

– Он ведет себя странно, – вижу, как Саске бросает быстрый взгляд на то место, где минуту назад был я. С подозрением ищет глазами и натыкается на рыжую макушку светотехника. Потом замечает совершенно невозмутимого меня и сразу отворачивается.

– И в чем же проявляется странность?

С пару минут обдумываю, как бы донести до Гаары весь ужас ситуации.

– Вчера он готовил мне супчик.

Рыжий тихо хрюкает, давясь смехом.

– Даже представить не могу…

– Я бы тоже не смог.

– А предположить, что он способен быть хорошим, ты не можешь?

– Ну, согласись, подозрительно. Буквально пару дней назад мы хотели прибить друг друга.

– Ладно… Хм… Может быть, поможет разговор на чистоту? Попробуй спросить у него напрямик, зажми в угол и не дай избежать расспросов.

Чувствую себя неуютно. Вряд ли я смогу морально подавить Учиху, но что-то в словах Гаары есть.

Долго размышляю над сказанным, наблюдая за копошениями декораторов на сцене. Тихо благодарю светотехника, топаю по направлению к Саске. Учиха сосредоточен на кардинге. Отрабатывает какой-то новый сложный трюк…

– Саске.

Щелк. Две карты выпадают из колоды и с тихим звуком падают на пол. Снизу семерка, а сверху – пиковый туз.

Я ошарашенно закрываю рот.

Никогда не видел таких косяков. Он же специально? Не может быть, чтобы Учиха, лучший кардист в Японии, просто выронил две карты. Это ошибка новичков! Во всяком случае, он мог легко схватить их в полете!

– Ты…

– После репетиции, – Саске говорит таким тоном, что все нутро леденеет. Глотать жидкий азот, пожалуй, приятнее, чем слушать его голос.

Учиха плавно наклоняется, поднимает карты и, зажав их пальцами, прячет в самый центр. С этой секунды перестаю обращать на него внимание.

Репетиция проходит очень удачно. Под зверским руководством Сакуры, оформители доделывают сцену. С одной стороны фоновым рисунком служит лес. Наверху на лесках спускается огромный шар – луна и маленькие летучие мышки. Снизу вместо травы странные черные завитушки, абстрактный рисунок. На моей стороне теплые оттенки, фон – часть балкона какого-то дворца. Золотистые перила, нежные лианы цветов по краям. Изящно и ярко, как раз по мне.

Шикамару рассказывает вступительную часть. Завязка полностью готова, вместо приглашенной актрисы решено использовать до безобразия довольную таким решением Сакуру. Она будет ассистенткой в фокусах и девушкой, попавшей в передрягу. Да уж, такая-то попадет… Сама кого хочешь в передрягу затянет.

Первая часть концерта – моя. Слышу от Учихи надменное «для разогрева», но ничего не отвечаю. Не хочется как-то. Сегодня Саске явно чем-то недоволен, даже зол. Рычит на всех кто под руку попадается.

Прошедший день кажется сладким сном. Если бы не ранка во рту, напоминающая, что это – реальность…

Под конец репетиции мы долго болтаем с Гаарой. Хатаке впервые полностью доволен проделанной работой, хвалит всех, обещает премию работникам. Вокруг так тепло, дружелюбно, а у меня словно айсберг внутри образовался, холодно и больно. Плохое предчувствие. Улыбаться и смеяться нет никакого желания.

Давненько я не чувствовал себя таким слабым. Саске делает меня таким. А я… зачем я позволяю ему проникать глубже? Сам виноват, размазня!

Распрощавшись со всеми, на парковку идем вместе. Хорошо звучит «вместе», но на самом деле мы стараемся держаться друг от друга подальше.

Первым не выдерживаю я.

– Что стряслось?

Саске останавливается. Оборачивается и складывает руки на груди, всем видом демонстрируя раздражение.

– Какая тебе разница?

Внезапно понимаю, что происходит. Он тоже осознал, что между нами все слишком хорошо. Саске подозрителен, он в этом плане гораздо хуже меня.

Пытается найти причину? Сожалеет? Сомневается? Злится?

– Просто беспокоюсь.

– Тебя не должно это волновать, Узумаки.

– Почему это? – хочется ответить в его стиле. Очень-очень хочется сказать что-то вроде «не люблю быть обязанным». Но мы же квиты? Я помог ему, он – мне, и теперь мы снова на одном уровне.

– Ты сам знаешь, – не хочет повторяться. А ведь единственное объяснение заезженное «мы враги».

– Что-то произошло?

– Узумаки, ты ведешь себя как влюбленная девчонка. Хватит задавать ненужные вопросы.

Понимаю, что он прав. Стало быть, в лице что-то меняется, выдавая мое замешательство.

Во взгляде Учихи появляется знакомый дикий огонек. Столкнувшись с жутковатой тьмой, неосознанно опускаю глаза вниз.

– Слушай сюда, Наруто, – оказавшись рядом, Саске поворачивает мою голову к себе. – Я ненавижу тебя. Меня интересует только твое тело. Между нами ничего, кроме ненависти и соперничества быть не может. Так что даже думать о таких вещах не смей. Ничтожество.

Последние слова он произносит с агрессией, явно сдерживая нарастающую ярость. А вот я её сдерживать не хочу. Рывком отталкиваю Саске и сразу впечатываю кулак в живот. Понятия не имею, что из сказанного так сильно меня задело. В горле ком, перед глазами густая муть, и лишь одно желание – причинить ответную боль.

Мы срываемся, как псы с поводка, кидаемся друг на друга и впервые деремся по-настоящему. Слышу, как прерывно и хрипло дышит Учиха. Даже приятно, что я доставляю ему неудобство.

После нескольких серьезных ударов падаем на грязный бетонный пол, пытаясь подмять друг друга. Саске попадает мне по лицу, во рту вспыхивает боль, и я сжимаю зубы, чтобы случайно не навредить себе еще раз. Уворачиваюсь и с мрачным ликованием чувствую, что Учиха со всей силы бьет в пол. От такого сильного удара костяшки разбиваются в кровь.

На секунду вспоминаю, что мы вроде как фокусники и руки нам надо беречь…

Пытаясь скинуть с себя паучьего выродка, теряю способность думать. Наши тела соприкасаются до смешного интимно… Но в действиях столько ненависти, что позавидует любой маньяк-убийца. Мы выдыхаемся, медленно теряя силу, но удары не становятся слабее, а ярость лишь возрастает в геометрической прогрессии.

– Да что с тобой такое, чертов выродок?! – кричу, с четвертой попытки спихивая Саске. Подскочив на ноги, делаю пару шагов от ближайшей стены, чтобы не быть зажатым. – Если я веду себя как влюбленная девчонка, то ты как влюбленный садист!

Саске замирает, уперевшись рукой в колено и тяжело дыша. Голова опущена так, что солома закрывает лицо.

Давненько я не чувствовал себя настолько разбитым и морально, и физически. Каждая клеточка тела кричит от боли. Она разливается по телу пульсирующими волнами, лишь усиливая боль душевную.

Стоило ожидать чего-то подобного. Мы оба не собираемся меняться. Ничего не поделаешь.

Прижимаюсь задницей к капоту своей машины. Глаза щиплет, но я не позволяю себе дать слабину. Учиха никогда не увидит моей слабости. Лучше ненависть и презрение, чем снисходительная жалость.

– Ты так ничего и не понял, – отвечает, неожиданно резко выпрямляясь. Встаю в боевую стойку, но он просто смотрит и стоит на месте.

– Понял. Твое тело честнее, чем рот, Саске, – быстро стираю кровь с лица. Бросаю последний злой взгляд и молча сажусь в машину.

Знаю, я идиот. Поверил, что мы можем быть не только врагами, поверил в существование сердца у этого ходячего куска льда.

Он ненавидит меня так сильно, что никогда не даст своим чувствам пробиться наверх из глубин подсознания. Раздавит и задушит слабые ростки при малейшем появлении. Потому что он Учиха, мать его раздери, Саске. Такие, как он, не меняются даже влюбившись.

Завожу мотор и как можно быстрее выезжаю. Саске все еще стоит на месте, прислонившись спиной к бетонной колонне.

А я мысленно обещаю себе не сдаваться. Что бы ни случилось «я хочу тебя» – отныне запретные слова. Я буду мучиться, буду и дальше сходить с ума, но не сдамся.

Ни за что.

Просто потому что я – Узумаки, черт возьми, Наруто. Я никогда не сдаюсь. Даже если больно и тяжело. Даже если плююсь кровью. Даже если сердце рассыпается на осколки.

Даже если слезы все-таки вырываются на волю.

Никогда.

========== О свежем воздухе, татуировщике и победе ==========

Вечером следующего дня долго вожусь с царапинками, ссадинами, синяками и мелкими ранками. Я устал от размышлений. Хочется вынуть мозг и положить его на тумбочку. Хочется избавить голову от мыслей.

Надо бы отвлечься.

Киба меня не поймет. В душевных делах он полный бесперспективный ноль.

После недолгих раздумий звоню Гааре.

– Да?

– Привет. Слушай, ты сейчас занят?

– Не сработало, да?

– Как раз наоборот – сработало. Только вот результат плачевный. Поехали, развлечемся? – рассматриваю себя в зеркало. Мда-а-а, нормальный такой видок. Как у бандюгана. Дайте мне пушку, пакет травы и костюмчик, я буду мафиози.

– Куда?

– Рядом с «Каллапсо» есть какой-то хороший клуб. Не помню название.

– «Вивенса»?

– Вроде бы.

– Через сколько будешь готов?

– Через час.

– Встретимся внутри у барной стойки.

– Договорились, – сбрасываю. Не самый лучший способ отвлечься. Зато весьма действенный. За отработку фокусов браться совершенно не хочется, хотя раньше я мог делать это сутками. А все ради того, чтобы быть лучше Учихи.

Внезапно оказывается, что мне и заняться-то нечем. Полезная драка.

Собираюсь поспешно. Двигаться быстро немного больно. Надо бы лечь и расслабиться, дать телу справиться с повреждениями, но я с упорством мазохиста заставляю себя бегать, ходить, почти танцевать. Хочу каждым мускулом, каждым участком тела запомнить эту боль.

Саске не такой, как я. Он не станет меняться ради кого-то там. А принимать его таким, какой есть, очень больно. С самого начала у нас не было ни единого шанса стать друзьями. Что уж говорить про остальное?

Но самое страшное в том… что закрывая глаза, я вижу его искаженное злобой лицо. Чувствую резкие движения, покалывание там, где соприкасались наши тела.

Ненавижу, но хочу. Все так же сильно. Хочу обладать им, видеть рядом.

Я отчаянный дрессировщик диких кошек. Боюсь, опасаюсь, но продолжаю обожать эту дикую непокорную страсть.

Так не бывает. По крайней мере, не должно быть! Если любишь – люби, ненавидишь – ненавидь! Почему именно мне достался гибрид двух столь противоречивых чувств?

Кулаки начинают чесаться… так хочется врезать ему еще раз. В самое больное место. Чтобы прочувствовал, сволочь.

«Вивенса» полон народу. Это популярный молодежный клуб, в котором я пару раз выступал. Бармен кивает, отвечаю ему приветливой улыбкой.

Гаара одет очень неброско. Ему идет такой стиль. Яркая одежда вкупе с яркой копной волос смотрелась бы дико. Издалека он похож на девушку с подведенными ярко-бирюзовыми глазищами.

Ему не нужно рассказывать что произошло. Синяк на лице достаточно красноречивое объяснение.

Мы можем молча пить коктейли, изредка обмениваясь взглядами, и награждая друг друга поцелуями, не боясь, что кто-то заметит. Выбираем самые незаметные места и скрытые от посторонних глаз уголки. Гуляем по клубу, с азартом выискивая симпатичных девушек, чтобы поспорить на тему того, что именно в них привлекательного. Такая вот игра.

Гаара как глоток свежего воздуха после наполненной гарью комнаты, как свежий ветер в самый жаркий день. С ним легко и странно. А самое главное, что бы рыжий не делал – всем пофиг, потому что окружающие уверены, что он девушка.

Я допиваю третий коктейль и тащу его в глубины танцпола. Туда, где жарко и тесно, где раскрепощенные тела движутся, задевая друг друга. Очень скоро беспокойство и обида стыдливо исчезают в глубинах сознания.

Забыв обо всех проблемах, совершенно неожиданно замечаю за столиком неподалеку розоволосую девушку. Интерес подогревает отсутствие за столиком других людей. Оставлять Гаару одного не хочется, поэтому тащу его с собой.