Текст книги "Истинный враг (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Обмен произошёл прямо там, в гражданском аэропорту Оклахомы. Шай шёл немного впереди и остановился на выходе из аэропорта, движением руки приказав Холлу поступить так же. На парковке стоял чёрный джип. Омега помахал, привлекая внимание, и жестом показал: «одна ошибка – и альфа труп».

Из джипа вышел генерал Саммерс и светловолосый омега лет сорока пяти.

– Ты веришь в Бога, Холл? – не оглянувшись спросил Шайтан.

– Да.

– Тогда, ради Бога, береги себя, Коул, – попросил омега и кивнул Саммерсу.

Коул и светловолосый омега – Филат, Холл узнал его, начали движение навстречу друг другу. Шаг в шаг. Без сомнения, повсюду здесь были люди «Дельты» и «Теты» одетые гражданскими. Альфа не исключал, что на случай форс-мажора террористы заминировали аэропорт. Поравнявшись, Коул и Филат синхронно вдохнули запах врага и переглянулись. Альфа хмуро, а омега насмешливо.

Один… два… три… … восемь… девять… … четырнадцать… пятнадцать шагов, и Коул встал напротив генерала Саммерса, втянул носом его запах, показавшийся таким родным. Он обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на своего омегу. Своего истинного омегу.

«И ты себя», – прошептал одними губами.

========== Часть 22 ==========

Коул

Возвращаться уже нет смысла.

Даже если там те глаза, в которых тонули мысли.

– Неравный обмен, генерал. Это – Филат, главарь «Дельты», – тихо сказал Коул Саммерсу, когда отвернулся от парочки омег-преступников.

– Мы знаем, Коул. Всё в порядке. Ты дома, сынок, – после недолгой паузы ответил старший альфа и крепко обнял парня. Он волновался так же, как и раньше – говорил немного тише, приподнимал левый уголок губ и прищуривал правый глаз. Генерал Саммерс – ректор ВВА – видимо, и правда не забывал о нём. Коул сел на заднее сидение джипа вместе с генералом. Рядом с водителем сидел ещё один альфа, в наушниках и с планшетом на коленях.

– Они внутри, отъезжаем, – сообщил он кому-то, когда машина тронулась. Всю дорогу связной отправлял их координаты и улицы, по которым они едут.

– Тони… – начал было Коул. Нойс был тем, о ком он не переставал думать ни на день. Но генерал прервал его.

– Его вызвали с задания досрочно, встретитесь в Рикфорде в Академии. Сейчас поедем на аэродром, там поговорим спокойно, – сказал альфа, не желая болтать лишнего при посторонних.

Дорога была недолгой; Коул даже не успел решить, рассказать ли ему правду об Эдди сейчас или позже, когда пообщается с Тони. На огромном военном аэродроме их подвезли прямо к небольшому транспортному самолёту. Они летели на таком в Судан. Коул вышел из джипа и вдохнул такой приятный запах моторного масла, жжёной резины и топлива, забытый за два года. Он не успел насладиться этим моментом, как настал другой, ещё лучше предыдущего. Ему навстречу выбежал Гарсия. Лейтенант Ленд Гарсия, в красивой синей форме ВВС, слегка прихрамывая на обе ноги и счастливо улыбаясь во все зубы. Друг сдавил Коула в объятьях, приподняв над землёй, поставил и больно похлопал по спине, отчего Холл сморщился и закашлялся. Свежий шрам на спине пульсировал.

– Лейтенант Гарсия, сержант-майор Холл из плена прибыл, сэр, – хрипло посмеиваясь, Коул приставил пальцы правой руки к виску, а левой накрыл голову, имитируя присутствие фуражки, так как с «пустой» головой не салютуют. Он вспомнил, что в последнюю их встречу Ленд отдавал ему честь.

– Вольно, боец, – засмеялся Ленд, – тебе, кстати, присвоили лейтенанта – посмертно. Но раз ты жив, то, наверное, не заслужил, – сообщил он, обнимая Коула одной рукой за плечи, и, игнорируя неодобрительный взгляд генерала, направился вместе с ним к самолёту.

– Надеюсь, ты не на штурвале? – Коул очень соскучился по другу и хотел бы провести весь полёт в разговорах с ним. Он вообще только сейчас понял, как ему не хватало своей воинской «семьи». В каком он сейчас звании, мало интересовало парня.

– Нет. Я инструктор по полёту, так что… Нужно же было что-то придумать, чтобы со службы отпустили, – оправдался он, хотя этого и не требовалось, – я чуть потолок башкой не разбил, когда генерал сообщил, что ты жив и мы обмениваем тебя!

– Рассказывай, что у вас нового, – потребовал Коул, усевшись на своё место и пристёгиваясь. Ленд плюхнулся рядом, а Саммерс позади них. Холла переполняло счастье снова видеть их, чувствовать запах. Как же всё-таки не хватало близких людей!

– Я женился! – весело похвастался друг, демонстрируя широкое золотое кольцо на безымянном пальце, – и у нас скоро маленький будет!

– Это тот Винс? – улыбнулся Холл, думая, как много он, чёрт дери, пропустил. Нужно было срочно навёрстывать упущенное.

– А-а-а, нет. Это – Гэри. И при нём говорить о Винсе лучше не стоит, – наигранно испугался Гарсия, скорчив страшное лицо. Он выглядел таким живым, смешливым, повзрослевшим. Совершенно нереальным.

– А Тони? – Коул решил испортить весёлый момент. Он уже понял, что что-то там с Нойсом должно его расстроить и Саммерс не просто так откладывал этот разговор.

– Эм-м… Тони? – замялся Ленд, в один миг изменившись в лице, как Холл и ожидал, – они поженились с Эдди. Тебя не было. У Эдди твоя метка исчезла, мы тебя искали, но ты же знаешь, метка пропадает, если альфа – мёртв. Мы думали…

– Ленд, успокойся. Они поженились, дальше, – прервал стенания друга Коул. Он предполагал это, не самый худший вариант развития событий. Зато, как минимум, Джексон не причинил вреда Тони.

– У них омежка растёт – Холли, – осторожно сообщил Гарсия. Коул понимал: он боится задеть его чувства, значит, они не знают правду о Джексоне и он всё ещё сосёт кровь из «Теты». Как бы это не повредило в дальнейшем Нойсу.

– Холли? Они назвали так ребёнка? – вместо этого театрально возмутился Коул – получилось здорово, особенно учитывая его хриплый голос. На самом деле выбор имени и правда удивил его.

– Тони сильно переживал из-за тебя. Его была идея, – признался Саммерс, всё это время прислушивающийся к их разговору.

– Какой же идиот! Холли Нойс. Хотя… нормально. Ладно уж, – смягчился Холл. Всё-таки ему льстило, что Тони назвал сына в его честь. Хотелось бы увидеть мальчика, но ещё больше – самого Тони. Наверняка Нойс сильно изменился, став отцом.

Как и принято в военных кругах, о задании и плене никто никогда не спрашивает первым. Так что весь перелёт Ленд рассказывал о своём омеге, как он здорово готовит и какой он очень сильно пузатый. И как Холли красиво рисует мелками, умеет говорить «папа» и «атэ». Как Тони провалил два задания после «смерти» Коула и его едва не списали. Как полковник Гарсия женился на бывшем омеге Ленда – Винсе. Вот эта новость очень порадовала: Хью давным-давно заслужил тихую гавань. Через два года полковник выйдет на военную пенсию и тогда им с Винсом разрешат завести ребёнка.

– Ленд, а Руди Фридман? – вдруг вспомнил Коул о парне, которого потащил с собой на ту дурацкую базу.

– Фридман – капрал посмертно. Ты не виноват, Коул, – тут же добавил Гарсия, заметив, как дёрнулась губа у друга.

Но Холл считал иначе. Теперь, зная, что у Тони и Джексона семья, ребёнок, он просто не понимал, как ему поступить. Покрывая омегу, он предаёт свою Родину, а открыв правду – поставит под удар лучшего друга. Но, переспав с «дельтовцем», разве он сам не предал Родину?

В Иллинойсе ему было негде остановиться, так как Тони и Эд продали их старую квартиру, в которой жили раньше, и купили домик. Идти туда Коул не хотел, встреча один на один с Джексоном чревата плачевными последствиями. Зато дом Хьюго его вполне устраивал, особенно потому, что полковник встречал их в аэропорту и, выбив из Холла дух приветственными похлопываниями по плечу и едва не выдавив кишки объятьями, безоговорочно решил, что парень временно поживёт у него. В первый вечер они напились так, что Коул не помнил, как вырубился и кто отволок его в спальню и снял обувь. Спиртное, первый раз за долгое время, расквасило альфу, а наутро жестоко отомстило похмельем. Голова болела нещадно.

– Утро, – сообщил он Хью, спустившись на следующий день на кухню. Полковник сидел там один и читал газету… в очках. Перед ним стоял стакан, а рядом лежала таблетка от похмелья, которую Коул незамедлительно выпил.

– Вообще-то день, но концепция правильная, – усмехнулся Хью. Ему похмелье было нипочём. Он-то не сидел в завязке два года. – Хочешь поговорить о «Дельте»? – спросил он, понимая, что никому больше Коул рассказывать ничего не будет. Конечно, он напишет рапорт с подробными описаниями, но Гарсия говорил о чувствах, а не сухих фактах.

– Всё это неважно, – хрипло отказался Холл. Теперь он заметил, что стал говорить на родном языке с небольшим акцентом, но это пройдёт со временем. Просто долгое пребывание в чужой стране дало о себе знать.

– А что важно?

– Я тебе скажу. Но только потому, что это не уйдёт дальше твоей головы, – сообщил Коул и, дождавшись кивка, продолжил, – мой истинный – один из них.

На кухне надолго повисла тишина. Полковник отложил газету и смотрел Коулу прямо в глаза, стараясь прочесть в них что-то. А Холл ждал реакции на свои слова, надеясь, что она будет адекватной.

– Пешка или…

– Дьявол, – сразу же прервал Гарсию Холл.

Больше на эту тему они не разговаривали. Полковник оставался в задумчивости до самого вечера. Коул понимал, что не один и не два агента изменили своей службе из-за истинных пар и Хью думает об этом. Но он как был, так и остался единственным, кому парень мог рассказать совершенно всё. Нойсу Холл тоже доверял абсолютно, но считал, что он не тот, на кого Коул имеет право повесить свою проблему. А Гарсия стойкий, он выдержит. Через три дня Коула вызвали в ВВА, форму ему к тому времени уже выдали – с нашитыми погонами лейтенанта. Хоть звание не забрали за то, что ожил. Осмотрев себя в зеркале перед выходом, Холл заметил неуловимые изменения в себе, но он не мог разобрать что именно поменялось. Это не касалось того, что он раздался в плечах и лицо приобрело более взрослые черты, скорее, что-то произошло со взглядом, выражением лица, незнакомая грустная ухмылка кривила губы. Альфа направился прямой наводкой в кабинет ректора и, пройдя внутрь, услышал родной, дорогой голос:

– Генерал Саммерс, зачем меня вызвали с задания, сэр? – помимо прочего, голос был ещё и недовольным.

Старший альфа молча кивнул Тони на Коула, застывшего в дверях у него за спиной. Первые пару секунд Нойс смотрел на лучшего друга, потеряв дар речи. Выражение его лица менялось с молниеносной скоростью. Удивление, шок, недоверие, радость. Это и были те объятья, которых Коул ждал больше всего. И почему все думают, что альфы не плачут? Что же получается, что Нойс и Холл не альфы? Потому что они плакали, оба, от переполняющих эмоций, от счастья снова встретиться и истерически смеялись при этом. Тони осматривал Коула так, как будто проверял, он ли это вообще, а потом опять стискивал в своих руках. Они веселились, толкались, Нойс шутливо рычал, а Коул хрипел в ответ. Саммерс прогнал их из своего кабинета, и они засели в ближайшем баре. Не желая делиться временем друг с другом ни с кем больше. Альфы говорили и говорили. Холл сразу дал понять, что очень рад отцовству друга, что не ревнует Эдди и больше не претендует на него. Вечером к ним присоединился Ленд, а ночью, уже основательно набравшись, они решили тряхнуть стариной. И, как в конце третьего курса, пролетели над Иллинойсом на кукурузнике. Ленд за штурвалом, Коул и Тони на крыльях. Как будто ничего не поменялось, но все они уже были другими.

========== Часть 23 ==========

Коул

Альфе предоставили на реабилитацию целых полгода. В этот период обязательными условиями были: психотерапевт, полное медицинское обследование и проверка на профпригодность с дальнейшим возвращением формы. Психотерапевта обмануть оказалось проще всего, особенно с врождённой и многократно отработанной на практике наклонностью ко лжи. Холл вёл себя с ним легко и непринуждённо, говорил, что не принимал всего происходящего близко к сердцу, жил надеждами, что его обменяют, и теперь мечта сбылась и он счастлив. Также в «Дельте» следили за его здоровьем, но при этом проводили множество опытов, исследований и операций, так что медицинское обследование выявило серьёзные нарушения в здоровье Коула. Удалённые гортанные связки, сильно изменённая генетика и операция на сердце, которую, по всей видимости, сделали, пока альфа был в коме, лишали Коула шанса на возвращение к прежней деятельности агента. Теперь он мог работать только в штате и на административной работе, никаких выездов. Первые пару месяцев Коул беспробудно пил, втайне от всех, особенно от психотерапевта. Это была такая игра: нажрись в зюзю – утром выгляди как «огурчик». Мало-помалу, не без помощи потаскушных бет, конечно, Холл стал приходить в норму. За всю свою жизнь он не трахнул стольких разных бет, сколько за эти полгода. На омег по-прежнему не вставал, альфа посмеивался, называя себя «импотентом по настроению» и часто вспоминая Шайтана.

Ленд не задержался надолго: отбыл недельный отпуск и вернулся на службу в Колорадо. Энтони остался чуть дольше. Они успели вместе сходить к Джексону и Холли. Мальчик действительно оказался очень забавным. С удовольствием играл с Коулом, мило пищал и угощал его своей кашей. Настолько невкусной, что альфа решил, будто ребёнок хочет хоть как-то от неё избавиться. Холл притворялся очень счастливым от встречи с Эдди, крепко обнял его, хвалил стряпню, грустно завидовал их с Тони счастью, приказал в следующий раз родить альфу и назвать его Коулом. А вот когда Тони уехал на задание, то снова пришёл в их дом. Сухо, холодно сообщил бывшему возлюбленному, что будет за ним следить. И если заметит странности или несоответствие в его поведении или, упаси Бог, неискренность в отношении Тони, то найдёт такой чип, который в «Дельте» ставят альфам, вживит его омеге в задницу и покажет, что такое истинная боль. Джексон пытался что-то объяснить, выглядел расстроенным, просил прощения, но Коулу было на всё это наплевать. Былое чувство колыхнулось в груди, но сразу потухло. Перед глазами в очередной раз всплывал образ Шая и затмевал собой всё остальное.

Именно после разговора с Джексоном Коул стал возвращаться в русло. Он перечитывал дела, отчёты о заданиях, новые правила целыми стопками. Выделил себе для спортзала по три часа каждый день, плюс утренние пробежки. «Тета» сняла ему квартиру и финансировала расходы, так что зарплату тратить не приходилось. Всю её Холл перечислял на фальшивую карточку. Отцу он так и не позвонил и не брал трубку, когда высвечивался его номер. Чёрта с два он будет теперь общаться со всякими ублюдками, кем бы они ни были! С анатэ он всё же переговорил по телефону. Спокойно, коротко сказал, что вернулся в строй и нет времени на разъезды по родне. Коул сделал себе цветную красивую татуировку, перекрывая ею ожог на плече и руке до середины предплечья. Он даже не получил на это разрешения от руководства, не потрудился отправить запрос. Под формой было не видно, а в гражданской одежде ходить не приходилось. Он больше не чувствовал себя частью целого, как прежде. «Тета» стала тисками, которые не отпускали, условностью, и весь прежний фанатизм и рвение развеивались в дым.

У Ленда родился бета, вследствие чего бедный Гэри забеременел снова в следующую же течку. Гарсия пообещал ему, что омега будет рожать до тех пор, пока у Ленда не будет сына-альфы. С задания Тони вернулся через пять месяцев, первым делом спросил не «помогал» ли Коул Эдди в течку и, получив отрицательный ответ, выглядел совершенно счастливым. Ему дали штабной отпуск на пару месяцев, так что альфы проводили вместе много времени, как в старые добрые времена. Только теперь был ещё Холли, которого Нойс везде таскал за собой. Друг был отличным отцом, терпеливым, ласковым, а каждый вечер Тони добропорядочно стремился домой к Эдди. Вернувшегося к службе Коула распределили в отдел дознания, очевидно, чтобы подкрепить ненависть к «Дельте» и исключить вероятность измены. Но на самом деле Коул отключался от всего. Приходил на работу и выполнял необходимые действия, как машина, которой всё безразлично. Единственный раз Коул по-настоящему порадовался, когда в его кабинете появился, прикованный к стулу, Хао Ло – врач-омега из Гонконга, который проводил опыты над ним и вживил чип. Коул в тот день даже усомнился в своей психологической стабильности – никогда прежде он не получал такого удовольствия от пыток и убийства. Не задумываясь над тем, что порочит честь мундира не только кровью омеги, но и корыстными мыслями. Плен в «Дельте», совершенно очевидно, никого не оставлял прежним. Всё время, проведённое им «дома», Коул знал, что рано или поздно его захотят столкнуть с Дьяволом лбами. Это было понятно: альфа пробыл в «Дельте» достаточно долго, изучил их структуру, внёс огромный вклад своим рапортом. Ведь прежде все альфы, побывавшие там, сводили счёты с жизнью, а омеги никогда толком ничего не рассказывали, даже под пытками. Кто справится лучше него с таким заданием?

Когда Коула вызвали на «ковёр» к руководителю «Теты», он уже некоторое время ждал этого. Альфе показалось забавным, что за все годы он видел этого человека, управляющего «анти-дельтой», впервые. Он не внушал ни страха, ни уважения, обычный альфа, строящий из себя больше, чем представляет на самом деле. Глядя на него, Холл понимал, почему «Тета» противостоит террористам на таком низком уровне. Чего, собственно, ждать от организации с таким лидером. То ли дело Филат – он вышколил своих людей так, что они и без него отлично справлялись, а потом и вовсе умудрились выменять на одного-единственного агента. Скорее всего, глава «Теты» – просто продажный ублюдок, как и все «дельтовские» альфы. Нет другого объяснения тому, что он отпустил Филата. Не исключено, что омега управляет им, отдаёт приказы. Эти мысли были подкреплены некоторыми не подтверждёнными фактами, которые Коул раскопал в архивах и среди закрытых документов, которые изучал, навёрстывая упущенное.

Коулу вручили толстенную красную папку с пометкой «особо опасен» и отправили готовиться к миссии по уничтожению Дьявола. Холл отметил, что, читая дело омеги, все его преступления он хотел оправдать. Не мог возненавидеть, как всех остальных «дельтовцев», хотя послужной список у Шая был внушительным и перед сном его читать не рекомендовалось. Коул думал, как было бы славно знатно надрать омеге задницу, а потом… простить.

Не было и дня, чтобы Коул не думал о своём омеге. Он вспоминал их короткое общение, прокручивая в голове снова и снова. Анализировал поведение и характер парня, пытался объяснить себе его интересы и привычки. Во сне он каждую ночь заново занимался с Шаем любовью. Коул даже поймал себя в мечтах о том, что они вместе, беззаботные гражданские, наслаждаются жизнью и друг другом. Он представлял себе омегу в положении – получалось всегда очень забавно: выходил эдакий парень а-ля супруг Ронвуда, который курил, матерился и, повесив бомбу на пузо, шёл взрывать кинотеатр. Мысленно он смирился с тем, что не вернётся с этого задания в «Тету».

Шай

Шай пристально следил за жизнью Коула. Через задания других «макси» и «агентов», камеры наблюдения в Роджерсе, к которым имела доступ «Дельта». Как же он ненавидел бет, с которыми альфа имел наглость трахаться! Шай так сильно ревновал, что пару раз едва не психанул и не полетел туда, чтобы прикончить бету и набить рожу альфе. Сильным отвлекающим фактором служил Саша. На последних сроках беременности он стал сам не свой, постоянно плакал, ссорился с Дэвидом из-за ерунды, обижался на него и уходил жить в комнату к арабу. Они ночи напролёт смотрели мультики и ели сладости. Роды были серьёзным испытанием, в основном для гаммы. Русский сжимал руку Шая чуть ли не до перелома мелких костей и орал, что «ты, сука, больше ко мне не подойдёшь!», «Шай, забери его к себе в Ад, ему там самое место!», «в следующий раз рожать сам будешь, дерьмо!». Гамма, который и принимал роды, рычал в ответ: «хватит орать, тужься уже наконец!» и «я знаю, что больно, потерпи! Омега ты или кто?». За последнее Саша кинул ему в лицо тонометр, подвернувшийся под руку. Шай смеялся над поведением этой парочки и тоже хотел чем-нибудь запустить в Коула. Он долго не решался рассказать другу об альфе. Но нужно знать русского! Он родил, оклемался, сбагрил ребёнка, которого пока все ласково называли «альфёныш», нянькам и торчал у Шая все дни напролёт.

– Влюбился? – как-то просил он, глядя, как Шай уже который раз рисует Коула. Это занятие превратилось в привычку, у омеги были уже сотни портретов Холла. Шай вставал ночью и рисовал до утра, представляя, как они разговаривают, целуются, вспоминая запах альфы. Он не оставлял попыток найти лазейку, чтобы им быть вместе.

– Да.

– Почему не притащил сюда? – его непосредственность всегда нравилась арабу – вот уж от кого не ожидаешь такой чувствительности, так это от Саши.

– Коул Холл, – просто ответил Шай. Альфа в их кругах был известной личностью и его имени было достаточно, чтобы объяснить большую часть поведения Шая. Быть вместе они не смогли бы ни здесь, в «Дельте», ни там, в Роджерсе.

– У тебя течки начались из-за того, что он твой истинный? – не унимался русский. Иногда он становился чересчур проницательным, и тогда оставалось только испортить ему настроение, чтоб отстал. Но после родов русский изменился и вывести его из себя стало уже не так просто, как раньше.

– Да.

– И эмоции вернулись?

– Откуда ты всё знаешь? – разозлился Шай.

Эти эмоции сильно мучили омегу, не давали спать ночами. Чувство вины, которое раньше слегка покалывало, теперь рвало на части душу. Он ненавидел себя за всё, что совершил, но не потому, что поступал плохо, а потому, что своими действиями стал не достоин Коула. Альфа никогда не простит ему всех его грехов. Новые задания стало выполнять куда сложнее, ведь каждый взрыв, каждый завербованный человек сильнее отдалял его от альфы.

Саша помогал Шаю советами и антидепрессантами, подсовывал своего сына, с которым араб возился и забывал о проблемах. Нет, Шай не любил детей. Маленький альфа казался ему тупым слюнявым гномом, как и Саше. Больше всех мальчика любил Дэвид: ворковал над ним, играл, целовал. Сразу всем дал понять, что есть альфы, которыми в «Дельте» помыкают, а есть его сын. И что тот, кто его обидит – изуродованный труп, умерший долгой и мучительной смертью. Приказ ликвидировать агента «Теты» Коула Холла стал для Шая громом среди ясного неба. Филат ещё в аэропорту понял, что между ними что-то произошло, и принял решение вырвать это что-то с корнем из лучшего, после Дэвида и Макса, «макси». Он отдал приказ убить альфу лично Шайтану.

Коул/Шай

Они встретились в небольшом уютном кафе в центре города. Оба – профессиональные агенты, так что легко отделались от «хвоста». Шай нацепил на себя майку, в которой был, когда они познакомились, с надписью: «Я люблю Берлин». Он пришёл раньше и заказал себе десерт и капучино. А потом повторил. Холл пришёл, почему-то, из подсобного помещения, что сильно позабавило омегу. Холл был в простых джинсах и сером свитере с высоким горлом.

– Ты бы ещё фартук надел, – усмехнулся Шай, как старому другу. Он был очень рад увидеть альфу; оставалось только сдержаться и не устроить скандал из-за его поганых измен.

– Я бы лучше и то, что сейчас есть, снял, – признался Коул. Запах омеги сводил его с ума, он вдыхал его медленно, глубоко, как будто запоминая. Он так сильно скучал, что теперь почти забыл, зачем вообще он здесь. Ему хотелось прикоснуться к Шаю, поцеловать его, стиснуть в объятьях. Давно он ничего не хотел так, как близости со своим истинным.

Коул заказал себе чёрный кофе, и они проговорили несколько часов. Смеялись, дразнили друг друга лёгкими, ничего не значащими прикосновениями. Шай уронил ложку и Коул полез под стол достать, потеревшись о колено омеги щекой. Оба они не спешили перейти к тому, зачем на самом деле сюда пришли. Шай показывал альфе свои новые рисунки из Японии, и Холл с восхищением утверждал, что омега неправильно выбрал профессию. Они поговорили о прочитанной недавно Коулом книге де Сада. И о том, что он был жуткий тип, и вообще больной.

– Как ты меня убьёшь? – неожиданно перешёл на новую тему Коул. Тянуть больше нельзя, скоро их вычислят и тогда заявятся сюда в качестве свидетелей. Нужно решать сейчас.

– Я не оригинален – яд, – улыбнувшись, пожал плечами Шай. Он очень старался выглядеть непринуждённо и не заплакать. На самом деле омегу трясло внутренней дрожью и к горлу подступал ком истерики.

– Он уже в моём кофе? Когда успел? – усмехнулся Холл, успокаивающе поглаживая омегу по колену той рукой, в рукаве которой был шприц с тремя кубиками смерти для Дьявола. Альфа чувствовал страх и нервозность Шая, слышал, как бешено бьётся его сердце.

– Когда ты о мою ногу тёрся, – засмеялся омега и накрыл ладонь альфы своей.

– Слушай, ну ты даёшь! Я же теперь пить не буду! – Коул широко улыбнулся и поменял положение кисти, чтобы механизм шприца в любой момент привести в действие. Он подсчитывал в голове последние плюсы и минусы.

– У меня есть запасной план, – Шай склонил голову набок и нежно улыбнулся, не отрывая взгляда от глаз Коула. Он знал, что у них с альфой одинаковое задание, но смерти не боялся – куда страшнее было самому убить Коула. Скорее всего, он не сможет, отступит. Только не его!

– Какой план?

– Иди, покажу, – позвал омега приближаясь к лицу Коула, коротко облизнув сладкие от десерта губы.

Легко, нежно коснувшись губ, Коул направил язык в рот Шая и нащупал им небольшую стеклянную ампулу. Они так и целовались, перекатывая маленькую смерть между их ртами, стукаясь о нее зубами, пока Шай не втянул её назад себе, не спрятал под языком и разорвал поцелуй.

– Давай сбежим вместе? – хрипло, тихо предложил альфа.

Коул думал об этом всё время разлуки. Он достаточно обучен и подготовлен, чтобы защитить их обоих и не попасться. Все его деньги были на фальшивой карточке, через знакомого нелегала он организовал себе поддельные документы. Как ни жаль Холлу расставаться c друзьями, всё же важнее Шайтана в его жизни ничего нет, не было и не будет. Омега тоже умеет играть в прятки. Они вдвоём смогут жить, не оглядываясь на прошлое и независимо от всех, кроме друг друга. Несомненно, воинская честь, долг перед Родиной – всё это имеет значение. Но Шай… Шай для него дороже всего этого! Кроме того, возможно, Холл и не решился бы на побег и предательство организации, если бы не сомнения, поселившиеся у него в душе: пока он имел доступ к архивным и секретным документам, то обнаружил некоторые свидетельства, что «Тета» уже совсем не та, и держаться за призрак полусгнившей организации в ущерб собственной жизни больше не хотел, да и не собирался. А понадобится, то он и вовсе разберёт всю «Тету» по кирпичику, если они вздумают вмешаться и попытаются разлучить его с Шаем. Он собрал достаточно данных для этого и – возникни в этом необходимость – сможет раздобыть ещё.

– Давай, – одними губами согласился омега. В его глазах заблестела надежда, и грудь рвало от волнения и счастья. Его альфа хочет остаться с ним, разделить жизнь, бросить всё ради Шая, простить омеге грехи.

Враг навсегда остаётся врагом! Только если в него не влюбиться и не понять, что он важнее чести и дороже жизни…

Спасибо за прочтение!

Выражаю огромную благодарность своим бетам – Spiritual Plague и Ночной Ведьме, без них работа была бы совершенно нечитабельна.

Не забывайте радовать автора отзывами и лайками:)