Текст книги "Истинный враг (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

В реальность Коула вернули одним рывком, утром за завтраком. Накануне его предупредили, что на базу прилетит ещё одна группа, но не из ВВА, а силовики. Альфа едва не поперхнулся, увидев командира подразделения. Лейтенант Марк Холл собственной персоной. Коул не видел отца уже лет шесть, только созванивался иногда с ним и анатэ. Он хотел бы не встречаться с ним ещё как минимум в два раза больше. Меньше всего в его идиллии нужен был этот фанатик войны. К счастью, у отца хватило тщеславия, чтобы притвориться, будто не знаком с собственным сыном, и не обратить на него никакого внимания. Коул мысленно пожалел группу отца – половина из них уж точно из Судана не вернётся. Альфа вообще не понимал, как с такими потерями личного состава отца до сих пор не отдали под трибунал. Но первая встреча в столовой прошла вполне сносно, тем более что Тони, сидевший с другими бойцами, театрально округлил глаза и сделал быстрый жест рукой, означающий: «беги, я прикрою».

Настоящее столкновение с Марком случилось неделей позже, когда он собирался на вылазку со своими людьми. Ленд пришёл к Коулу с приказом об участии в этой операции с подписью лейтенанта Холла. Это привело Коула в ярость, он не собирался позволить отцу распоряжаться его людьми. Они прибыли сюда не для того, чтобы участвовать в силовых операциях.

– Сержант Гарсия не будет участвовать в Вашей операции, лейтенант Холл, – холодным тоном сообщил парень отцу, когда пришёл в командную комнату, где Марк как раз обсуждал действия с его сержантом и Элтоном.

– Как это понимать, сержант-майор? – возмутился старший альфа. Коул знал этот взгляд, в детстве им всегда сопровождались пощёчины и подзатыльники. Но сейчас Марк не решится поднять руку на сына. Если, конечно, не хочет, чтобы ему её сломали.

– Дословно, лейтенант, – твёрдо ответил младший Холл. Его мало интересовали причины, по которым отец решил взять с собой Ленда. Но Коул не хотел рисковать другом, тем более что отец никогда не заботится о благополучии его бойцов.

– Что, трахаешься и с ним тоже? – злобно выплюнул отец. Несомненно, его бесило, что Коул часть триала, где два альфы. Вот было бы у сына двое омег – он отнёсся бы спокойно. А так, в его идеологии, сын выставлял себя несостоятельным и позорил себя и отца, конечно.

– Не советую Вам, лейтенант Холл, совать Ваш нос в мою постель, – угрожающе зарычал Коул, оскалившись и сморщив нос. Он уничтожающе смотрел отцу прямо в глаза, вступая с ним в поединок «воли». И старший альфа проиграл, отвёл глаза, отступив на полшага. С того дня Марк старался держаться подальше от сына. Это какой позор, проиграть в «гляделки» двадцатиоднолетнему щенку.

Но в тот день Коул вспомнил, зачем они все здесь, и напряг остальную команду. Больше никакого отпуска – только работа. Второкурсники выведывали информацию у обычных бойцов, доставляли Коулу отчёты. Тони занимался сержантами и техсоставом, Ленд – лётчиками, Эдди взял на себя омег и бет. Сам Холл присматривался к командирам, выискивал в их поведении странности, перелопатил личные дела и архив. Ночами анализировал происшествия на базе за прошедшие пять лет, поведенческие особенности. Но, к раздражению альфы, он ничего не мог найти. Ни единой зацепки, а, судя по сообщениям Саммерса, информация продолжала утекать, как вода сквозь пальцы. Он стал злым, дёрганным, постоянно думал, мало ел и спал. В то время как Тони начал отходить от своего последнего задания, Коул погружался всё глубже. Предатель ходил прямо у него под носом. Наверняка Коул видел его каждый день и не мог разоблачить. Он гонял свой взвод едва ли не до потери пульса, чтобы хоть немного отвлечься и глотнуть воздуха. В сексе стал груб, иногда Тони приходилось силой выпроваживать его освежиться. Старая база «Тета», в тридцати километрах от нынешней, была разгромлена и разграблена, но Холлу зачем-то захотелось поехать туда. Он сам не понимал, что хочет там отыскать.

========== Часть 14 ==========

Коул

Холл выбил для него и Фридмана однодневную командировку на старую базу. Зачем туда ехать, внятно объяснить не получалось, поэтому он отмахивался очень весомым «надо». Поначалу Коул собирался взять с собой Тони, но Элтон отказал, аргументировав тем, что «не надо». Альфа согласился с ним, подсознательно понимая, что на разбитой пять лет назад базе действительно делать нечего, но раз уж он собрался, то можно бы взять с собой и Руди, чтобы Гарсия не застебал его тут в отсутствие Коула. После их жёсткой посадки в день прибытия, Фридман стал для Ленда кем-то вроде «козла отпущения». Тони же откровенно крутил у виска, выражая своё мнение на эту затею, но отговаривать упрямого Холла совершенно бесполезно.

– Ты ёбнулся, Холл, – в очередной раз ругался Нойс в день отбытия, – это же Судан, здесь на каждые десять километров по восемь минных полей. Ну что ты за дебил-то такой, а?

– Не очкуй, Тони. У Эдди течка через неделю, тогда ты ещё пожалеешь, что я уезжаю ненадолго, – засмеялся Коул, хлопая друга по плечу. Он знал, что у самого Энтони через неделю начнётся гон, и, чтобы оплодотворить омегу первым, ему придётся запирать друга в каком-нибудь ангаре и прославлять охрану с приказом стрелять на поражение, если вырвется.

– Что ты там хочешь найти? – не унимался Тони. Он сжимал зубы до скрипа и непроизвольно морщился. Он сильно переживал за друга и не хотел отпускать его вдвоём с зелёным второкурсником непонятно куда, непонятно зачем.

– Клад! Не волнуйся, Тони, я вернусь вечером, – успокаивал Коул. Он перевёл взгляд на Эдди, который уже шёл к ним, чтобы тоже попрощаться.

– У меня плохое предчувствие, – тихо сказал Нойс, но Холл никак не отреагировал на его слова, только отмахнулся и пошёл навстречу омеге.

– Котик, будешь по мне скучать? – улыбнулся он, притягивая Эдди ближе. Как будто на полгода уезжал, ей Богу.

– Конечно. Тебе обязательно ехать? – спросил Джексон, заглядывая в глаза альфе, но как-то, по мнению Коула, слишком быстро отворачиваясь. Его голос, в отличие от Тони, волнения не выдавал.

– И ты туда же! Я смотаюсь туда и обратно. А по возвращении займёмся подготовкой к зачатию, – улыбнулся Холл и наклонился, чтобы поцеловать любимого. Его рука блуждала по спине омеги, и Коул заметил, что тот очень напряжён, – что с тобой?

– Всё в порядке, – улыбнулся Эдди. Улыбнулся неправильно, не по-настоящему. Сейчас Коул понял, что Джексон всё делает как-то неправильно. Вроде как обычно, но что-то не то. Не так смотрит, дышит, двигается.

– Что происходит, Эд? Ты не хочешь ребёнка? – наконец-то удосужился спросить альфа. Холл списал нервозность Джексона на его слова о зачатии. Он серьёзно смотрел на омегу, следил за его мимикой, движением глаз.

– Хочу, дело не в этом, – Коул видел, что омега врёт, но не мог понять в чём. Может дело в нём, в Коуле? Они с Нойсом просто два идиота, не спросили, чего же хочет сам Джексон, и решили всё за него.

– Хочешь, но не от меня? От Тони? – предположил Холл. На самом деле, ему было не принципиально, чей ребёнок родится первым: его или Энтони. Главное, чтобы омега не сказал, что вовсе не хочет детей.

– Просто я… не знаю, беременность, токсикоз, роды. Всё это немного пугает меня, – объяснил Эд.

– Ты – агент разведки, служил в самых экстремальных условиях, был двойным агентом в «Дельте», а тебя пугают беременности и роды? – улыбнулся Коул, получив ответ на странное поведение Джексона. Он обнял его и поцеловал в макушку. – Мы поговорим об этом, когда я вернусь, хорошо? – пообещал альфа.

– Хорошо, – омега застенчиво улыбнулся, так, как не улыбался уже очень давно. Он потянулся поцеловать Коула, но поцелуй вышел слишком быстрым и неглубоким.

На этом прощание и закончилось. Коул присоединился к Фридману в военном джипе, и они поехали по направлению к выезду из базы. Добраться до места по обычной дороге можно было меньше, чем за час. Но обычных дорог в Судане попросту нет. Руди приходилось объезжать заброшенные деревеньки и места, отмеченные на карте как «опасные» и «подозрительные». Фридман внимательно следил за дорогой, а Коул был погружён в собственные мысли об Эдди, их будущем ребёнке, предателе, которого никак не получалось вычислить, отце, так некстати появившемуся здесь. В общей сложности на дорогу ушло чуть больше двух часов. За это время в машине никто не прервал тишины.

Внешне база выглядела как обычное серое здание складского типа. Её разорили «дельтовцы» пять лет назад, убили больше половины личного состава, многих взяли в плен, и они до сих пор считаются пропавшими. По мнению Коула, довольно глупо было организовывать новую базу так близко от старой и даже не посылать сюда охрану. Но, пройдя в само здание, он убедился, что охранять здесь нечего. Совершенно пустые помещения, никакой мебели, что уж говорить о завалявшейся где-то улике. Идея поехать сюда и правда была идиотской. Всё же альфа решил осмотреться, просто для проформы, раз уж они притащились, обойти комнаты. Фридман таскался следом, явно не понимая, что они здесь делают.

– У тебя есть омега, Фридман? – спросил Коул, чтобы немного разбавить напряжение. Скорее собственное, вызванное сознанием, что идея приехать не блещет гениальностью.

– Нет, у меня нет на это времени, – сразу же ответил рядовой, как будто ждал этого вопроса, или любого другого.

– Как же ты напряжение снимаешь? – усмехнулся Коул, припоминая собственный способ в отсутствие Эдди. Как он и ожидал, Руди покраснел и не нашёл что ответить, как будто у них была разница в возрасте не три года, а тридцать. – Всё с тобой ясно, извращенец, – пошутил Холл. Он подошёл к окну и посмотрел на выбитые стёкла, воспроизводя в своей голове картинку того, как оно разбилось. – Ты полковника Гарсию знаешь?

– Нет. Только сержанта Гарсию, – недовольно буркнул парень. Видимо, Ленд уже крупно задолбал его и рядовой будет ещё долго помнить свой первый не учебный полёт.

– Полковник – его брат. Когда я учился в школе – Гарсия был моим кумиром, – засмеялся Холл, припоминая наставника. Уж он-то точно уже нашёл бы крысу.

– А кто теперь твой кумир? – заинтересовался Руди. Ему было скучно здесь и разговоры хоть немного развеивали тоску. Тем более он видел, что Холл и сам не прочь поболтать.

– Ричард Ронвуд. Знаешь его? – отозвался старший альфа, высунувшись в окно, чтобы посмотреть, откуда могли выскочить «дельтовцы» на таком пустыре.

– В академии он – легенда! Говорят, он не провалил ни одного задания! На нём вся «Тета» держится! – восхищённо затараторил Руди.

– Ага, и нам его расхваливали. А слышал, как Брон рассказывал о его омеге? – Холл обернулся на Фридмана, который ковырял носком ботинка плитку и рассматривал что-то на полу.

– Нет, но Брон вообще любит об омегах поболтать, особенно о чужих. Нам с ребятами он рассказывал о супруге капитана Мариса, – ответил Руди.

– Это командир лётного? Не думал, что он женат, – Коул вспомнил злющего приземистого альфу, который невзлюбил их с самого первого дня.

– Ну, он был женат. Они развелись полгода назад. А до этого его омега с ним на базе жил. Борн говорит, что он переспал с половиной личного состава, – усмехнулся Фридман. Но не сказанному, а тому, как рядовой Борн в подробностях рассказывал, как трахал супруга командира.

– Полгода назад? – тихо переспросил Коул, припоминая, что около полугода назад здесь как раз был полковник Ронвуд с проверкой. – А сейчас он где?

– Омега? Не знаю. Они развелись, он уехал, я так понял, – пожал плечами второкурсник.

– А что вообще Борн о нём рассказывал? – в голову Холла стала закрадываться одна очень опасная и неприятная мысль. Тогда, полгода назад, во время проверки донесения с базы прекратились. А личных дел супругов солдат на базе никто не держит. Поэтому у Коула вовсе создалось впечатление, что никакого омеги у Мариса нет.

– В смысле?

– Что рассказывал? Омега этот каким был? Тихим, послушным офицерским супругом? Или улыбчивым красавчиком? – рассердился Коул из-за тугодумности рядового. Он судорожно вспоминал последние два месяца, проведённые на базе, и складывал все пунктики, которые появлялись в его голове.

– Второе, Борн сказал, отпадный омега. Весёлый, пил наравне с солдатами, ну… давал всем за спиной у мужа, – растерялся Руди. Только что сержант-майор был весёлым, а уже орёт на него и сверлит глазами.

– Поехали, – хмуро скомандовал Коул, решительно пересекая комнату в сторону выхода. Он видел, что Фридман ничего не понимает, и это играло на руку. В любом случае, здесь делать им больше нечего.

Коул достал из нагрудного кармана сигареты и закурил на ходу. На вопросы Руди, плетущегося за ним, он не отвечал, полностью погруженный в собственные мысли.

«Омега Мариса нигде не числился, ни в какой документации, в деле стоит только статус развода и больше ничего. Когда приехал Ронвуд, утечка информации прекратилась, а чуть раньше отсюда уехал этот омега, ведь была вероятность, что Ричард разоблачит его», – думал альфа, вспоминая, сколько красивых, весёлых омег он видел в комнате для допросов. Сколько дел он читал о том, что любой из них может лечь под кого нужно. Как они талантливо играли свои роли перед ним. Но страшнее всего было думать о том, что донесения возобновились, когда он с командой прилетел в Судан.

Развить эту мысль Коулу не удалось. Они с Фридманом уже подошли к их джипу, когда в воздухе раздался глухой хлопок, и Руди, вскрикнув, стал падать на землю. Холл метнулся в сторону, быстро сообразив, что где-то залёг снайпер. Ещё один хлопок. Сильная, но короткая боль в груди. Альфа успел подумать, что их поймали в ловушку на открытой местности, где они оказались только вдвоём, пока его ставшие вдруг ватными ноги не подкосились. Он увидел стремительно надвигавшуюся на него землю.

Удар.

Темнота.

========== Часть 15 ==========

Шай

Оказавшись в главной базе «Дельты», омега быстро понял, что здесь к чему. Четыре рода делились на подгруппы. Тяжелее всего приходилось альфам. Среди них были «ёбари» – мужчины с крепким здоровьем и хорошим генофондом. Их омеги использовали в течку, если собирались забеременеть. Каждый из них содержался в отдельной комнате без возможности общаться с кем бы то ни было, кроме бет, приносивших им еду и следящих за состоянием их здоровья. И омег, которые время от времени приходили, чтобы остаться на период течки и исчезнуть. У этих альф был сильный запах, Шай чувствовал его даже через закрытые двери и отличал их от других, несмотря на притупленность своего обоняния. «Ёбари» жили относительно неплохо, если от них не рождались больные или слабые дети. Таких малышей здесь называли «брак» и избавлялись от них, как и от альфы. «Бойцы» – ещё одна категория альф, предназначенная для действий, которые не требуют принятия решений. Они были охранниками, грузчиками, строителями и, безусловно, пушечным мясом, которые погибали в столкновениях с «Тетой». Хуже всех приходилось «материалу»: этих исследовали в лабораториях, ставили на них опыты, изучали границы инстинктов и жизненных показателей. Чаще всего «материал» умирал в первые пару месяцев после прибытия на базу. Иногда особенно крепкие становились «ёбарями», и от них всегда рождались очень удачные дети, так как во время экспериментов им кардинально меняли генетику. Последней категорией альф были «истинные» – небольшая группка мужчин, которые приходились истинной парой кому-то из омег. По мнению Шая, им жилось туго. Чтобы избежать неприятной участи остальных альфьих подгрупп, им приходилось подчиняться своим омегам, чтобы не потерять их расположения. Что было довольно легко, при условии эмоциональной скупости слабого пола. В любом случае, альф не принимали в «Дельте» за людей, ими помыкали и срывали зло.

«Всё как в жизни, – думал Шай, – только наоборот»

Беты делились на две группы – «умники» и «тупицы». И соответственно были распределены. «Тупицы» занимались обслуживанием базы, были своеобразными слугами. К ним омеги относились с пренебрежением, почти как к альфам, разве что не позволяли себе их бить без причины. Но если уж причина находилась – тут уж сами виноваты. «Умники» работали в лабораториях, медицинском отсеке, службе снабжения и сообщения с другими базами. Их нередко отправляли на задания, где необходим был ум и отсутствие всплесков гормонов. Поначалу Шай считал, что они с омегами на равных, но скоро понял, что ошибся. Большинство бет старались найти себе покровителя среди слабого пола и, по большей части, помалкивали. С ними советовались, иногда прислушивались, их вклад в общее дело ценили, но… стоило кому-то из «умников» сделать ошибку, как они тут же оказывались в числе прислуги.

Омежье общество также было подвержено сильному расслоению. «Мусор» – самая большая по численности группа. На них также ставили опыты и эксперименты, отпускали на невозвратные задания, подкладывали под альф, чтобы снимать их напряжение. Последнее – быть «дыркой» для «бойцов» – среди омег считалось чем-то сродни пыткам и наказанию. Но такие омеги в основном были слабы и глупы и больше никакой пользы не приносили. Физиологические особенности альф во время гона выключить нельзя, так что… хоть какое-то применение. Все остальные подгруппы сильно смешивались. Так, например, омега из группы «атэ» мог работать в лабораториях или планировать операции, и даже участвовать в выездных миссиях. Хотя основной его функцией было рождение детей. Они ходили беременными постоянно, рожали и в следующую течку беременели снова. «Атэ» питались по особенной диете и жили по другому графику, нежели вся база. Устал – поспи, голоден – поешь, зол – иди побей кого-нибудь, грустно – все альфы свободны для развлечения. Эти пузатые тараканы раздражали Шая. Многие из них могли бы стать «мусором», если бы не их генофонд и поразительная способность неизменно беременеть. Один плюс – на главной базе их было мало, основная часть жила на «мирных» базах в Швеции, Швейцарии, Норвегии, Коста-Рике, Колумбии, Новой Зеландии, Японии, Хорватии, Албании и Израиле, где хорошая экология и условия жизни гораздо лучше. Только по этим «мирным» точкам можно было понять, насколько обширно распространилась «Дельта» во всём мире. «Зелень» – были в организации новичками; их учили, тренировали, а уже потом классифицировали по назначению. На них уходило много денег и сил. Всегда было обидно, если после всех затраченных на них усилий они всё равно становились «мусором». «Вербовщики» и «агенты» – вполне очевидные группы, владеющие соответствующими навыками и способностями к языками или, например, к изворотливой лжи. Эти варились в своей узкой специализации, они были подневольными и выполняли приказы «макси», как и все в «Дельте». Как раз последние и заправляли здесь всем. «Макси» могли быть кем угодно, делали что хотели, они и принимали все решения. Их группу отличала сильная неприязнь друг к другу. Они редко заводили компаньонов, зато почти у всех были постоянные альфы, которые для всех остальных становились полностью неприкосновенны.

Гаммы в «Дельте» считались своеобразными сливками общества. Их ни к чему не принуждали, не давили, не ставили для них рамок, исполняли все желания. Четвёртый род часто и сильно болел. Они всегда были вялыми и измученными, хотя никаких функций, по сути, не выполняли. Единственным исключением был Дэвид. Он везде совал свой нос, бегал по базе туда-сюда. «Макси» называли его «шило в жопе», хотя только в шутку и за глаза. На самом деле очень многие его боялись. Он как-то был идеально гармоничен в своём роде, будто бы меняя его по настроению и необходимости. Работая в лаборатории, Дэвид становился собранным и беспристрастным бетой, мог часами сидеть за работой, анализировать, проводить опыты, перепроверять, при этом не выражая ни капли недовольства или раздражения во время неудачи. А вот рядом с Сашей он становился настоящим альфой, рычал на тех, кто, по его мнению, плохо себя ведёт с русским, и мог даже подраться. Обычно враги русского превращались в его врагов и долго после этого не жили. Мнение самого Саши мало интересовало Дэвида, он таскался за ним, ухаживал, на грубость смеялся или, наоборот, злился, как настоящий альфа. Всё остальное время Дэвид был омегой, смеялся, шутил, подтрунивал над альфами и бетами, постоянно обманывал окружающих просто так, ради удовольствия.

Кроме этого на базе были дети. Разных возрастов и полов. Больше всего бет и омег. Шай знал, что младенцев-альф оставляют в живых только в двух случаях: если анатэ из «макси» или если они очень крепкие и здоровые. Во всех остальных случаях альф записывали в «брак», от которого должен был лично избавиться омега, который его и родил. Детей оставляли с анатэ на время кормления, а в два года переводили на «детские» точки, где им с малолетства вдалбливали идеологию «Дельты» и готовили к дальнейшей работе. Тем не менее дети «макси» оставались на базе до тех пор, пока им не надоедали. Все без исключения омеги «сидели» на препаратах, подавляющих течки и эмоции. Они по-прежнему текли раз в четыре месяца, но при этом не испытывали никакого дискомфорта и потребности в сексе. А эмоции были ослаблены примерно до состояния овоща. Одно исключение всё же было – Шай. У него и без препаратов не было ни течек, ни чувств.

Ещё одна очень спорная и неофициальная группа – «перебежчики». Представители трёх родов, которые были перевербованы от спецслужб или вызывали сомнение в верности «Дельте». Они могли быть кем угодно, но за ними всегда велось очень тщательное наблюдение, каждый их шаг фиксировался и документировался. По сути, им никто и никогда не доверял.

Также в подвальной тюрьме содержали пленных. Тех, кто представлял ценность именно как обменный товар. Их было много, и отношение к ним варьировалось от ежедневных пыток до трёхразового питания. В зависимости от того, какой цели необходимо добиться с их помощью.

Всё это Шай планомерно выяснил за первые четыре месяца, которые пробыл здесь. По первой его определили в «зелень», но довольно скоро путь туда был заказан. Буквально после двух столкновений с другими омегами группы, первое из которых для противника Шая закончилось весьма плачевно, а второе – и вовсе летально. Макс – блондин с родинкой под левым глазом, глава «макси» – решил, что Шай достаточно подготовлен, чтобы работать «вербовщиком», и очень лжив, так что подходит и на роль «агента». Сам Макси-макси, как его называл Дэвид, личностью оказался довольно спорной. Он был одним из тех, кого считали «перебежчиками», но при этом управлял всей главной базой. За первые месяцы Шай видел его только пару раз. Когда он приказал обучить Шая боевым искусствам и стрельбе, сразу после случаев с «зеленью», и второй раз – мирно попивающим чай в лаборатории с Дэвидом. Эти двое были друзьями, и Шай слышал, как гамма жаловался Максу на Сашу, якобы тот не хочет «нормальных» отношений. Блондин смеялся и убеждал, что ничего не может посоветовать, так как понятия не имеет, как добиться русского дикаря. Сам же Шай регулярно выслушивал жалобы Саши на то, как гамма задолбал его, и как же ему хочется отрезать Дэвиду что-то, например, член. Русский вообще по прибытии продемонстрировал всем, каким психом он является. Шай и раньше знал, а вот на базе были удивлены, что любимым занятием парня оказалось отделение мелких частей, таких как уши, пальцы, губы от основного тела. Ему быстренько нашли применение, отправив работать в тюрьму, откуда он приходил всегда довольным и улыбчивым.

– Что так улыбаешься? Опять кому-нибудь ухо отрезал? – спросил Шай, когда они вдвоём развалились на кровати и уминали виноград под «Мадагаскар» по телевизору.

– Зубы вырвал, – усмехнулся русский, удобно устроившись у Шая между ног и облокотившись спиной ему на грудь.

– Что, кариес?

– Просто много зубов, – отмахнулся Саша, запихивая в рот второму омеге виноградину, чтобы замолчал и не мешал смотреть мультик.

– Укусил тебя? – засмеялся Шай, представляя того беднягу, который решил так рискнуть. Уж наверное, теперь он пожалел о своём поступке. Вместо ответа ему напихали полный рот винограда и ткнули в бедро, чтоб заткнулся наконец.

Шай часто размышлял над поведением русского. Иногда он казался почти нормальным. Сидел себе спокойно, смотрел кино, жевал сладости, смеялся над глупыми шутками, мило, по-доброму улыбался. Как будто он и не маньяк вовсе. Потом его настроение резко менялось, он начинал грубить, язвить, мог ударить. Его глаза стекленели, и в такие моменты он делал ужасные вещи. Третьим состоянием была граница между первыми двумя. Но это не было переходным состоянием, а именно устойчивым, Саша мог пребывать в нём по несколько недель. Тогда он всё делал с какой-то неохотой, ему ничего не приносило удовольствия, и он постоянно хмурился. В такие моменты больше всего доставалось Дэвиду, который хотел как-то добиться расположения Саши. Самым странным было то, что когда русский находился в хорошем расположении духа, то очень тянулся к гамме, они прекрасно ладили и спали вместе, он позволял Дэвиду себя касаться и принимал его подарки, ухаживания. Но причиной перемены в настроении тоже чаще всего был рыжий. И тогда уж ему было безопаснее держаться от омеги подальше. Шай понимал, что они двое – истинные и гамме сложно бороться со своими чувствами к русскому. Тем более что он не принимал подавляющих препаратов. А вот Саша вёл себя неадекватно.

– Почему ты не хочешь жить с Дэвидом постоянно? – спросил Шай, прожевав наконец виноград.

– Ты отъебёшься от меня или нет, муслик? – рассердился Саша, до крови царапая Шаю внутреннюю часть бедра ногтями.

Всё. Что-то пошло не так – и он из «доброго русского» превратился во «всем недовольного русского».

========== Часть 16 ==========

Шай

Первым заданием Шая в «Дельте» стала вербовка. Двадцать омег из Франции. Засчитывались только те, кто по окончании обучения не становился «мусором». Его забросили в Париж одного, с минимальным запасом средств и короткой «легендой», по которой он является беженцем из Сирии.

«Всё равно вас, арабов, не отличишь друг от друга» – усмехнулся Макс, отдавая Шаю конверт с шестьюдесятью евро и поддельным удостоверением личности.

Наверное, усложнить задачу сильнее можно было только сообщением в новостях о том, что он «дельтовец», и демонстрацией крупным планом лица. Сирия получила независимость от Франции только после Второй Мировой войны – вот уж где сирийцу совсем будут не рады. Шай быстро нашёл себе покровителя-альфу, который за его минет был готов платить валютой и ни в чём не отказывал. Омега жил на съёмной квартире, которую оплачивал похотливый идиот. Он удовлетворял его сначала каждый вечер, пока альфа привыкал и привязывался к нему, а позже – не чаще двух раз в неделю, когда Шай уже капризничал, делал вид, что обижается, и прогонял мужчину, дабы тот помучился. Париж поразил омегу. Первые пару недель он только и делал, что гулял по улочкам, рассматривал архитектуру и кованые решётки на балконах, каждая из которых сама по себе походила на произведение искусства. У него вошло в привычку после обеда валяться на траве с книжкой под Эйфелевой башней. Там с ним часто знакомились альфы, которые не прочь переспать с экзотичным омежкой, одетым по-европейски, но с такой необычной, арабской внешностью. «Легенда» не нравилась Шаю с самого начала хотя бы потому, что беженцы просто-напросто не могут на таком уровне владеть французским языком. Так что Шай решил, что будет студентом из Сирии, который приехал учиться в Парижский университет. Он ходил туда на разные лекции и там же знакомился с омегами, которых планировал завербовать. Он прикидывался их приятелем, слушал их рассказы о неудачах с альфами, непонимании со стороны родителей и медленно, постепенно подталкивал к нужной мысли. Шай не торопился. В Париже ему очень нравилось: еда, воздух, атмосфера… всё. Он ходил по музеям и тихим паркам, покупал себе книги на французском и придумывал, как же везти их потом назад. В итоге ничего так и не придумав, выучил часть из них наизусть. Его любимым писателем на тот период времени стал Маркиз де Сад. Его произведениями парень буквально зачитывался, погружаясь в знакомые ощущения.

Задача, изначально кажущаяся невыполнимой, оказалась не такой уж и страшной. Омеге даже не пришлось сильно напрягаться: пара таинственных романтичных обещаний, «удачный» пример собственного опыта – и вуаля! Когда человек был готов и согласен на работу в «Дельте», он связывался с местным агентом и приводил его в назначенное место, откуда омег переправляли на различные базы. Шаю так нравился преподаватель по Французской литературе, что он завербовал и его тоже. Двадцать человек набралось за полгода. В том, что им всем найдут применение, парень не сомневался – каждого он выбирал с особой тщательностью. Он мог бы перевыполнить план, но не захотел, ибо помнил о том, что инициатива наказуема.

Когда он вернулся на главную базу в Америку, его вызвал к себе Макс и долго просто молча рассматривал. Шай не прерывал тишины, он старался понять, что сделал неправильно и почему начальник недоволен им.

– Как тебе это удалось? – наконец спросил Макс, откинувшись на спинку кресла и продолжая сверлить младшего омегу взглядом.

– То есть? – не понял Шай. Он ведь всё сделал, как ему сказали. Что не так?

– Агенты рассказывали мне, что ты целыми днями гуляешь по Венскому парку и Лувру. Нашёл там себе ёбаря и вообще мило проводишь время, – сказал Макс, сдвигая брови – вечный показатель недовольства.

– Я выполнил план, – растерялся Шай. Ему никто не сказал, что в период его задания он должен перебиваться с хлеба на воду. А альфа не доставлял ему удовольствия, только был источником средств.

– Выполнил. И это странно, ибо я довольно преувеличил его масштаб. Новички, обычно, и пяти не набирают. Так что я повторяю свой вопрос: как тебе это удалось?

– Я подошёл к этому со всей серьёзностью, – соврал Шай. Если бы он отнёсся к своей миссии действительно серьёзно, то завербовал бы за полгода сотню омег, а не двадцать. На самом деле он каждый раз тянул только потому, что хотел подольше задержаться во Франции. – Никаких агентов я не заметил, – с досадой буркнул он. Шай даже не пытался обратить внимание, следит ли за ним кто-то.

– Научишься. Поедешь в Барселону. Местный политик Жоан Клоус сотрудничает с «Тетой», это нехороший поступок с его стороны. Ты должен убить его, вместе с семьёй, – сообщил Макс. Он протянул Шаю небольшую папку, как понял омега, с данными на политика. – И будь добр, когда закончишь осматривать достопримечательности, не задерживайся, у меня есть на тебя планы. Вылетаешь завтра утром, – добавил старший омега, когда Шай забрал папку, с восторженным лицом предвкушая поездку в Испанию.