Текст книги "Вопрос цены, цена вопроса (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– В-общем, – встал со своего места Леонард и похлопал Кирка по руке, – лежать тебе здесь еще не один день, так что, хорошо обдумай то, что я тебе сказал. Я, конечно, подписал то заключение в твою пользу, но ведь обстоятельства могут и измениться, если будешь продолжать так же… Отдыхай. Думай.
***
– Коммандер Спок, тут… – однажды лейтенант Гореску уже принес новости, которые дорого обошлись капитану. Повторять тот «подвиг» ему совсем не хотелось, но обязанности дежурного связного никто не отменял.
– Лейтенант? – не понял заминки Спок.
– Коммандер Спок, я фиксирую сигнал, похожий на тот, что был у Планеты Смерти, – весь экипаж, не сговариваясь, окрестил планету, едва не ставшую причиной гибели группы высадки, именно так. – Сигнал почти идентичен по структуре слоистости, но там еще что-то странное.
– Что именно? – только на Энтерпрайз вулканец понял, почему люди порой так вздрагивают, услышав слово «сюрприз». Похоже, вопреки логике, он тоже скоро будет так делать.
– Сигнал не просто слоится – такое впечатление, что там идет очень интенсивный обмен сигналами, но приборы не могут уловить источник.
– Планета есть в реестре? – человеческая половина коммандера требовала, чтобы планету просто занесли в список и на карту, не спускаясь вниз. Слишком свежа была память о том, что произошло совсем недавно. А вулканская половина требовала сделать все по правилам, ибо подчиниться страхам значило признать, что его воспитатели были правы, и он недостоин быть вулканцем. Последняя мысль стала решающей.
– Нет, такой планеты не значится. Мы находимся в неисследованном секторе, – собственно, услышать такой ответ было абсолютно логично: для чего еще их посылали сюда? Находить новые миры.
– Сканирующий облет по пересекающимся орбитам, – отдал Спок короткий приказ, занимая капитанское кресло. – И каково расстояние между планетами?
– Мы находимся в восьми сутках полета на скорости ВАРП-3 от предыдущей планеты, – бодро отрапортовал рулевой смены Гамма, Каа’Нитри.
– Это уже другой сектор, у планет разные солнечные системы… Сигнал не может быть настолько идентичен, это полностью нарушает всю систему, – задумчиво нахмурился Спок.
– Тогда что это может быть? – смена Гамма с ожидаем смотрела на главу научной службы.
– Насколько бы похожи не были изначальные условия, совпадения в развитии планет физически не может составлять более 11%. А у данных миров различия слишком велики, чтобы подобный феномен можно было счесть случайным. Другой наклон оси, масса, расстояние до солнца, два спутника… Это приводит только к одному выводу: один из миров был создан искусственно, как подобие. Но который?
– Рейс будет рад увидеть умного собеседника. Мы ему уже надоели, – Спок обернулся на почти неслышный хлопок одновременно с раздавшимся голосом.
На мостике стоял инопланетник почти гуманоидного вида. Высокий, чей рост составлял, наверное, 7 футов, он имел длинные, до пояса волосы странного золотистого оттенка, огромные, немного вытянутые к вискам золотисто-карамельного цвета глаза, в которых не было ни белка, ни зрачка, и шестипалые ладони. Уши были немного заострены, но не настолько, как у самого Спока.
Подождав, пока присутствующие на мостике хоть немного оправятся от шока, пришелец вновь заговорил низким голосом с тягучим акцентом на гласных звуках.
– Мой Рейс приглашает капитана этого корабля и его свиту на ужин, дабы проявить гостеприимство и утолить свой интерес. Форма одежды парадная, ужин начнется в Туманную Песнь. Насколько мне известно, это время и вашего вечернего приема пищи. И Рейс не любит, когда нарушают этикет.
С таким напутствием пришелец вновь с чуть слышным хлопком исчез, будто здесь никого и не было.
– Полагаю, моя версия об искусственном создании одной из планет логична на 79,3%, – после почти минуты тишины подвел итог только что произошедшему Спок.
***
Учитывая пожелание увидеть капитана «со свитой», Спок принял решение взять с собой старшего лейтенанта Джотто, главу Службы Безопасности, доктора Маккоя, как главу медицинской службы, рулевого Хикару Сулу, навигатора Павла Чехова и связиста Ухуру Нийоту. В качестве сопровождения были выбраны десять человек охраны. Некоторый спор вызвал вопрос о скафандрах, но, в конце концов, сошлись на том, что наденут легкие, а там можно будет уже смотреть по обстоятельствам.
И все дружно решили поставить в известность капитана Кирка о происходящем чуть попозже. Так, на всякий случай…
***
Когда вечером все, кто должен был идти вниз, собрались в транспортаторной, с тихим хлопком появился уже «знакомый» гонец.
– Мой Рейс прислал меня, чтобы сопроводить вас к нему на ужин. И снимите скафандры – они вам ни к чему. Если будете соблюдать правила моего Рейса, то с вами ничего не случится.
Все дружно глянули сначала на Спока, а потом – на Джотто. Те кивнули почти одновременно, и первыми принялись снимать с себя скафандры. Через десять минут все стояли в парадной форме, готовые к отправке.
– Вам сюда, – в руку Спока лег квадрат неизвестного материала. Очень легкий, полупрозрачный, он легко сминался в ладони, а потом распрямлялся, без каких-либо следов повреждений и даже сгибов. На нем были аккуратно выведены координаты места, в которое они должны были прибыть. Причем, не написаны, не нацарапаны, выжжены или еще что. Они будто слегка размывались в самой структуре материала. Как внутренний узор.
Брать с собой «записку» коммандер не стал – оставил у дежурной смены, которая должна была передать ее в лабораторию, а пока просто настроила переход на указанную точку. Гонец с ними не пошел: к тому времени, когда вся группа оказалась на огромном каменном уступе над бездонной пропастью, он уже ждал их там. Не дав времени даже оглядеться, он двинулся по широкому каменному коридору, будто бы выплавленному в толще скалы. Хотя, вполне возможно, что так все и было. Его слова о том, что скафандры не пригодятся, полностью оправдались. Температура была вполне комфортной, дышалось без проблем, разве что был едва заметный привкус чего-то… такого. Не сладкого, не соленого, но чего-то очень бодрящего. Глаза при этом постоянно цеплялись за причудливую смесь знакомого и неизвестного. Они шли по хорошо освещенному коридору, но при этом не могли понять, откуда идет свет. Под ногами у них лежал роскошный ковер из системы КарнакСа, которые плели тамошние жители, больше похожие на пауков. И пока они шли по коридорам, лестницам, через залы, то видели все больше и больше подобного смешения знакомого с неизвестным. Кто бы ни был этот Рейс, с благами и роскошью Федерации он был знаком очень близко.
Место, куда они вышли, ничем иным, кроме как тронным залом быть не могло. Слабо освещенное помещение неизвестных размеров и с очень высоким прозрачным куполом, сквозь который были видны оба спутника планеты. Тут, с поверхности, зрелище было завораживающим: огромный ярко-алый шар, за которым пряталась сфера сапфирового цвета. Днем насыщенный цвет спутников терялся, но сейчас, когда планета «отвернулась» от светила, они предстали во всей красе. И теперь их свет танцевал цветными тенями, придавая этому месту запредельной красоты вид.
Но самым главным предметом в этой почти пустой зале был трон. Абсолютно черный, матовый, он должен был быть неудобным, но тот, кто восседал на нем, никак этого не показывал. Удобно откинувшись на спинку, закинув одну ногу на подлокотник, тот самый Рейс внимательно разглядывал своих гостей. Вернее, такое создалось впечатление, так как сказать «смотрел прямо на них» про создание, не имеющее зрачков, было сложновато.
Остановив группу на определенном расстоянии от трона, сопровождающий сделал еще несколько шагов, склонился в легком поклоне и что-то певуче произнес. Сразу стал понятен акцент на гласных – речь звучала почти из одних гласных звуках разной протяжности и тональности. Удивительно, как он вообще смог проговаривать согласные.
Небрежный взмах рукой остановил речь гонца, и тот, кого прибывшие вполне справедливо сочли правителем этого мира, выпрямился в своем кресле, опустил ногу на пол и чуть подался вперед.
– Я хочу слышать имена тех, кто разделит со мной трапезу в Туманную Песнь, – голос Рейса оказался еще ниже, чем у его посланника, настолько, что отдался едва заметной вибрацией вдоль позвоночника.
– Мое имя коммандер Спок С’Чнн Т’Гай, я исполняю обязанности капитана Энтерпрайз. Мои спутники: лейтенант Джотто, глава Службы Безопасности корабля; доктор Маккой, глава Медицинской Службы. Лейтенанты Нийота Ухура, Павел Чехов и Хикару Сулу – лучшие связист, навигатор и рулевой Энтерпрайз. Остальные – охрана, положенная нам по статусу.
– У тебя большой корабль, капитан, но такая маленькая свита. Ты настолько уверен в них или в себе? – Рейс любопытно склонил голову набок.
– Как нам передали, капитан должен придти со свитой. Количество сопровождающих указано не было, поэтому я принял именно такое решение по составу, – прохладно заметил Спок.
– Я вижу знаки отличия на вашей форме, пришедшие. Но у меня вопрос, – качнул головой Рейс, – почему на твоей форме, капитан, те же знаки отличия, что и у твоих людей? Насколько я знаю, они должны быть другими.
– Я глава научной службы и совмещаю эту должность с должностью старшего помощника капитана.
На этих словах застывший безмолвной статуей гонец чуть вздернул голову и уставился на них немигающим взглядом. Впрочем, это же сделал и сам Рейс.
– Ты не капитан? – приподнялась четкая, как нарисованная бровь.
– На предыдущей планете наш капитан был ранен, и пока не может исполнять свои обязанности, – напрягся Спок.
– Ранен? Или убит? – заметный прищур алых глаз заставил всю группу напрячься, а некоторые схватились за коммуникаторы, в надежде, что если станет жарко, их успеют вытащить.
– Многочисленные повреждения внутренних органов, множественные переломы, токсичное отравление, – внес свою лепту в разговор Маккой. – Несмотря на то, что состояние я стабилизировал, угроза жизни все еще сохраняется.
– Тогда какой же ты врач, если не можешь спасти своего капитана? – плеснул ядовитой усмешкой Рейс.
– Если бы Вы видели ту планету, то не насмехались бы! – запальчиво выдал Леонард. – Животные – хищники, насекомые – хищники, растения – и то хищники! И все это ко всему прочему еще и до жо…дохрена ядовитое!
– Вы что, спустились на Кассару? – непритворно удивился Рейс. Настолько, что выпрямился в кресле и снова приподнял брови.
– Кассару? – тихо уточнил Спок. – Планета, имеющая обширный зеленый покров и крайне агрессивную биофлору?
– Ну, да, – безразлично пожал плечами Рейс. – Надо же было тренировать где-то молодняк, вот и пришлось озаботиться созданием подходящего полигона.
– Созданием? – ошарашено в никуда спросил Чехов. – Но тогда все сходится! И вы были правы, коммандер, когда говорили, что один из миров искусственный!
Похоже, Павел, в отличие от остальных пока еще не понял, что что-то пошло не так.
– Какая непосредственность, – хмыкнул Рейс. – Однако, вы так и не ответили на мой вопрос: ваш капитан жив?
– Да, уважаемый Рейс. Но выполнять свои обязанности он физически не в состоянии, – Спок изо всех сил пытался свести проблемы к минимуму.
– Он приходил в сознание? Хотя да, должен был. Я достаточно хорошо знаю возможности вашей медицины и кораблей, – чужак не нуждался в ответе, которого так старательно добивался. – Если вы не дали ему умереть сразу, он уже должен был придти в себя после знакомства с нашими питомцами… А это значит, что несмотря на мое, более, чем ясно высказанное желание, вы его проигнорировали. И тем самым нанесли мне оскорбление, проигнорировав мое приглашение.
– Райссин.
Безмолвная тень сделал два шага, вновь появляясь в поле зрения Рейса.
– Поставьте общую блокировку вокруг планеты и корабля, и доставьте тех, кто ответит своей головой за это оскорбление. А этих… – небрежный взмах рукой в сторону «гостей», – под стражу.
Реакция, натренированная Кирком у своего экипажа, была на высоте. Но не сейчас. Спок и Леонард были последними, кто понял, почему остальные так и не подали сигнал о помощи: они просто физически были не в состоянии это сделать. Рядом замер безмолвной статуей Маккой, сам Спок ощутил на свой разум давление извне, и тут же поставил самые мощные ментальные щиты, какие смог.
Но все, чего он добился – это тень улыбки Рейса. Давление на разум исчезло, будто его и не было, зато отказало тело. Будто со стороны Спок увидел, как поднялась его рука и любопытно ощупала его же собственное ухо. Затем его руки сняли с себя коммуникатор и фазер, небрежно бросив их на пол перед собой. Все попытки перехватить контроль над собой проваливались, будто тонули в вязком киселе. Рядом раздался звонкий перестук – остальные так же избавлялись от оружия и средств связи. Посмотреть, кто что взял, не было никакой возможности: самостоятельно вулканец только дышал.
Раздалось еще несколько хлопков, и через пару секунд в поле зрения появилось еще несколько чужаков. У этих радужка была не такой насыщенной, насколько смог разглядеть коммандер, да и длина волос была куда короче. Один из них остановился рядом с ним, взял за плечо, заставив внутренне содрогнуться от ощущения абсолютно чуждой энергетики, и будто потянул за собой. Миг головокружения, потеря ориентации, и Спок ощутил свободу.
Мгновенно рванувшись в сторону, он увидел, как рядом с ним появляются его спутники. И как врезается в невидимую преграду, кинувшись к одному из стражей Джотто. Замерев, Спок сделал четыре шага вперед, вытянув руки, и ожидаемо наткнулся на невидимую преграду. Ведя по ней рукой, удалось понять, что это сфера, диаметром в четыре шага, и что она обособлена от остальных. Видя его действия, остальные также постарались выяснить детали своих клеток.
Оказалось, что это что-то вроде прозрачной грозди винограда, где каждая «ягода» содержит одного узника, не давая выйти или прикоснуться к соседу, но не мешая разговаривать.
Быстрый внимательный взгляд по сторонам не показал ничего хорошего: их «гроздь» находилась на поляне, окруженная теми же растениями, что и на Планете Смерти, но не проявляющими такой агрессии, как их аналоги. Стражи не было видно, но обольщаться не стоило, учитывая продемонстрированные умения.
Первым плюхнулся на траву Маккой, прислонившись спиной к невидимой стенке.
– Кажется, мы наконец нашли на свои задницы приключение, которое нам дорого аукнется.
– Коммандер, нас что, казнят? – позвал Спока Чехов, глядя на него широко распахнутыми глазами.
Ответить Спок не успел: все с теми же хлопками на поляне появилось еще несколько стражей, которые держали некоторых членов экипажа: Скотти, Кинсера, всю смену Бета и Гамма, заместителей Маккоя и Скотти. По сути, Энтерпрайз была обезглавлена. Практически весь старший офицерский состав был здесь, также, как и уникальные специалисты. За ошибку, допущенную Споком, предстояло расплачиваться другим.
– За ошибку Главы всегда платят его люди, – вновь раздался голос Рейса. – Дело не в том, что я оскорблен до глубины того, что вы называете душой. Дело в том, что если я вас не накажу, меня не поймут мои подданные, а это намного важнее, чем несколько ваших жизней. В час Алого Звона ваша душа покинет тело, и после того, как это случится, те, кто на корабле, смогут забрать ваши тела. После этого ваш корабль сможет покинуть орбиту.
– Но капитан действительно не мог спуститься сам, – сделал последнюю попытку Спок.
– Он не мертв, – последовал тихий ответ. – А значит, оправданий ему нет.
***
Первый час Спок, Леонард и Джотто объясняли новым пленникам причины их положения и последствия. Потом почти час потребовался, чтобы они успокоились. Все были людьми военными, и все знали, какова статистика исчезновений тех, кто уходит в дальний космос. Пока что их всех хранила удача капитана, но так не могло продолжаться вечно. К тому же, они пока что были живы, а значит, шансы еще были.
Две луны сблизились, алый круг зашел за голубую сферу, создав поистине фантасмагорическое зрелище, и двинулся дальше, когда в саду раздался одинокий хлопок.
В саду стоял, чуть склонившись вбок и прижимая локоть к боку, их капитан, которого поддерживал за локоть другой руки сам Рейс. Чуть качнувшись, Кирк с хорошо видимым усилием выпрямился и шагнул вперед, не делая попыток отнять руку у чужака. Несколько шагов до камеры Спока дались Джиму тяжело – в ярком свете двух лун было хорошо видно, насколько он бледен, и как блестит испарина на лбу и возле губ.
Легкое касание кончиками пальцев, и Спок обхватил руками тяжелое и горячее тело. Еще мгновение, и они опять остались одни.
– Джим, ты что, совсем разучился головой думать?! – подскочил к стенке пузыря Боунз. На счастье Джима, все, что он мог, так это размахивать руками и честить Кирка так, как могут себе это позволить только очень близкие друзья.
– Боунз, не ори, – скривил рот в пародии на улыбку Джим. – Я вот, запасся, – и на свет из кармана был извлечен гипошприц.
– Капитан, это… – Спок даже не подвел, а скорее подтащил своего капитана к прозрачной стенке и усадил на землю, предварительно подстелив свой мундир.
– Обезболивающее, – Джим даже не подумал возмутиться, когда коммандер отнял у него шприц и без колебаний употребил его по назначению. Кирк тяжело выдохнул, уже не так напряженно улыбнулся и откинулся на стенку. Рядом с ним сел и вулканец, чем Кирк моментально воспользовался – он просто вытянулся на спине и уложил свою голову на бедра коммандера. Уже открыв рот, Спок его захлопнул: как бы беззаботно не выглядел Кирк, его выдавала рука, все так же прижатая к боку и морщинки на лбу.
– Капитан, что вы сделали? – вулканец слишком хорошо успел изучить своего капитана.
– Знаешь, когда на твоих глазах являются какие-то очень странные создания и утаскивают твой экипаж в неизвестном направлении, это, по меньшей мере, странно. Так что, представь себе, каково было мое изумление, когда я добрался до мостика и выяснил массу интересных деталей. О найденной планете, о чужаках, что способны телепортироваться безо всяких устройств. О том, что эта планета – точная копия предыдущей и так далее. А потом видеть, как твоих лучших офицеров куда-то утащили. Естественно, что я постарался выяснить детали!
– Капитан, получается, что вы спустились сюда сразу за нами? – проявил интерес Чехов из соседнего пузыря.
– Мгм…
– И вы знаете, почему все так? – широкий неопределенный взмах руками уточнил вопрос.
– С какой стороны не посмотри, вывод будет один: нам повезло и не повезло одновременно, что мы подошли к Кардуссу, – после почти минуты тишины серьезно заговорил Кирк. – Я здесь уже несколько часов, и все это время общался со здешним Рейсом, которого зовут Россортан. Рейс – это титул главы всех живущих на этой планете.
– А как все это возможно? Без приборов? И откуда все, что мы видели? И как они смогли сделать ту планету? – на Джима посыпались вопросы, как на самый доступный источник информации.
– Как мне рассказал их Рейс, они – очень старая раса. Древнее вулканцев. Но в отличие от них они не стали делать глупость и отказываться от лучшей части самих себя. Спок прости, но я просто повторяю чужие слова, – Джим извиняюще улыбнулся, глядя на вулканца снизу вверх. – Очень эмоциональные, гордые и умные. Вместо того, чтобы развивать технологии, как люди и почти все остальные расы, они развивали способности. Так что создать планету, на которой одновременно можно выплескивать агрессию, тренировать молодняк и отсеивать всех слабых, для них не проблема. Так же, как включать режим невидимости своей планеты. Честь видеть ее достается немногим, и уж совсем редкие счастливчики сохраняют память о ней.
– Капитан, а как же те предметы из других систем, что мы видели? – спросил Сулу. По нему не было заметно, в каком он состоянии – слишком крепко он держал свою маску невозмутимости.
– Народ, а вы что думаете, что пара-другая парсеков – их предел? – устало улыбнулся Джим, закрыв глаза. – Для них не было никаких проблем все это время наблюдать за остальными расами и пользоваться предметами роскоши, до которых они весьма охочи. Впрочем то, что они не стали идти по пути технологии, совсем не мешает им пользоваться достижениями остальных.
– Но разве такое возможно? – растерянно спросил в никуда Скотти, для которого все законы физики внезапно стали пустым звуком.
– Мы с Рейсом довольно неплохо пообщались, – тихо продолжил Джим, и остальные присутствующие на поляне сразу умолкли: никто не хотел, чтобы капитан напрягался в его состоянии. – Я спрашивал, а он отвечал. Приятный собеседник… очень старый, и потому – умный.
– Насколько старый? – вкрадчиво спросил Леонард.
– Он помнит, как Хан развязал войну, – после паузы последовал тихий ответ. – Он помнит Третью Мировую войну, которую развязали люди. Он помнит, как земляне впервые вышли за пределы своей Солнечной системы… Они бессмертны, Леонард. Именно поэтому и нужен тот полигон, который мы посчитали за планету. Сильные, могущественные и бессмертные… Рейс не знает пределов жизни своих подданных – они живут, пока их не убивают. Дети у них рождаются редко, и именно их в определенном возрасте ссылают на Кассару – выжить должны не только самые сильные, но самые хитрые и живучие. Им не нужны слабые. И я понимаю его, понимаю, почему он поступил так, как поступил – для него мы всего лишь мотыльки-однодневки, на которых можно не обращать внимания. А он правит целой планетой бессмертных… э-э-э-э… лордов, скажем так, которые сочтут, что он ослаб, если нам спустят наше нарушение их этикета. Как он мне сказал, ему все равно, какими будут последствия – он в любом случае развлечется. Но вот для нас… у нас будет всего один шанс.
Поляна погрузилась в тишину. Кто-то раздумывал над сказанным, кто-то представлял, что мог бы сделать, обладая такими силами, кто-то лихорадочно чиркал на земле пальцем, формулами проверяя возможность такой вероятности. О чем думал Спок, стало ясно, когда он тихо заговорил.
– Прости, Джим, если я нарушу твой запрет, но я все равно хочу заметить, насколько ты был нелогичен, когда отрицал свою жертвенность и непохожесть на отца.
Расслышали его только Маккой, Ухура, Чехов, Сулу и Скотти, которые как бы обрамляли «каплю» Спока со всех сторон, оставив широкий проход, сквозь который и попал в камеру Кирк.
– Я никогда не говорил, что не похож на него, – на удивление спокойно отозвался Джим. – И да, тогда я был слишком резок, но у меня было оправдание: меня слишком выбила из колеи встреча с прошлым, от которого я так старательно пытался убежать. Я горжусь им, тем выбором, который он сделал. Но походить на него… нет.
– Почему? Ведь это логично, когда дети стремятся взять лучшие черты своих родителей, стараются быть похожими. И я никогда не понимал вашего стремления пойти наперекор всем правилам и нормам поведения, установленным вашим человеческим обществом, – видя непривычную мягкость и открытость Джима, Спок стремился удовлетворить свою жажду знаний.
– Спо-о-ок, какой же ты все-таки… невинный, – беззлобно, но печально усмехнулся землянин. – Ты видишь только взрослых, тех, кто загнал себя в установленные рамки и принял правила игры. Уже структурированное общество централизированного социума. Но что ты можешь знать о глубинке? О тех местах, где застыло время, и где с трудом можно представить, что человек освоил космос, настолько там все архаично.
Чуть поерзав на расстеленном мундире вулканца, чтобы устроиться поудобнее, Джим продолжил.
– Ты был прав, когда заметил, что я был очень умным ребенком. Не знаю, с чего ты это взял, но прав. Первое время я очень старался походить на отца, но чем больше я старался, тем хуже выходил результат. Вайнона едва не шарахалась от меня, а окружающие начали давить своими ожиданиями. И я сорвался. Раз, другой. И как-то так понял, что чем менее похоже на отца веду себя, тем мне проще. Спок, я ведь тогда не лгал адмиралу. Люди ненавидят живых героев и обожают мертвых. Или несчастных, как вариант. Живые герои – это свидетельство их слабости, трусости, нерешительности. Проходит какое-то время, и они убеждают себя, что смогли бы так же, просто им помешал этот выскочка. И вчерашний герой становится мозолящим глаза напоминанием об упущенном шансе. Именно поэтому люди с таким наслаждением копаются в грязном белье своих кумиров – это позволяет им тыкать пальцем и говорить, что они ничуть не лучше их самих. Они точно так же живут, дышат, едят, спят, гадят и допускают ошибки. И при этом абсолютно нелогично требуют от своих героев безупречности, с ненавистью сталкивая их с пьедестала при малейшем намеке на несоответствие их ожиданиям. Мне повезло, что я рано это понял. И именно это стало причиной моего поведения.
Если бы я последовал чужим ожиданиям, то от меня стали бы требовать еще больше. Еще лучше учиться. Безупречно выглядеть. Вести себя, как положено сыну героя. Говорить то, что мог бы говорить сын героя. Делать то, что положено сыну героя. Я бы делал. Но раз я это делаю, то от меня мало требуют! Надо, чтобы было еще лучше, еще безупречнее, еще, еще, еще… Я бы делал, старался, тянулся… Но в какой-то момент я бы сорвался или сломался. И тогда окружающие имели бы полное право затравить меня своим презрением и ненавистью за то, что не оправдал их ожиданий.
А так… От меня требовали, а я нарушал все планы. От меня ждали, а я рос безответственным хулиганом. И однажды наступил момент, к которому я так стремился – я стал свободен. Я стал ошибкой, сбоем программы, тем самым фактором, который сделал Джорджа Кирка столь популярным – его сын родился неудачником. Джим Кирк пропускает занятия? Он же безответственный сын того самого Джорджа Кирка. А что я давно прочел учебники и все сопутствующие материалы, и мне просто скучно – никого не касалось. Я очень хотел поступить в Звездный Флот, но сделать сам не мог – это означало самому сунуть голову в петлю. Именно поэтому предложение адмирала Пайка стало для меня золотым билетом. И в Академии я вел себя так, как вел – не потому, что я распиздяй, а потому что иначе было нельзя. Ты в курсе тех слухов, что про меня ходили, но все свои зачеты я сдавал сам. Сам.
На поляне снова воцарилась тишина. Те, кто услышал тихую речь капитана, снова переосмысливали свое мнение о нем. А потом – о себе. Но Джим еще не закончил. То ли его наконец прорвало, то ли звезды так сошлись…
– Спок, ты ничего не узнаешь в этом?
Мышцы под головой Кирка окаменели от напряжения. Коммандер хорошо понял, что спросил у него Джим, и точно так же Спок понял, сколько похожего он может примерить на себя.
– За мои слова ты меня убьешь, но я не могу не сказать их… – еще тише снова заговорил Джим. – Наверное, гибель Вулкана должна обернуться благом для твоего народа.
И почти сразу застонал, настолько сильно сжал вулканец его плечо.
– Капитан, вы считаете, что гибель моей планеты – это благо для моего народа? – голос вулканца был сиплым от с трудом сдерживаемого гнева. Он с почти видимым напряжением разжал руку и сглотнул.
– Почти, – не стал увиливать от ответа Джим. Остальная команда затаилась так, будто их здесь и не было – эта ночь, могущая стать их последней, открывала такие тайны, что стоило задуматься, как сохранить свою голову потом, если им удастся выбраться из нынешней заварушки без потерь.
– Спок, задумайся сам. Сейчас, когда вы так зависите от других рас, насколько шире стал кругозор твоей расы? Насколько более понятны стали вам люди? Эмоции? Замкнувшись в своем учении, вы начали новый виток эволюции своей расы. Ты говоришь, что ты едва ли не самый слабый телепат среди своих соотечественников. И так было еще до гибели твоего мира. Так?
– Да. Было признано, что это из-за нарушения чистоты генокода, – ровно заметил Спок.
– А ты разве не замечал, насколько отличаешься от них?
– Капитан, какого ответа вы добиваетесь своими вопросами? Да, я с гораздо большим трудом контролировал свои эмоции, будучи ребенком. Я самый слабый телепат из всех своих сородичей. Я шел и иду вразрез со всеми устоями моей расы до сих пор. Вас это интересует?
– А ты никогда не обращал внимания, что ты соображаешь быстрее своих? Не просто умнее, а именно что думаешь быстрее и нестандартно. У тебя более ярко выраженные вкусовые ощущения, тактильные, ты любишь музыку и наши пьесы. Правда, только некоторые, а твои соотечественники не любят вообще ничего, кроме своего. Не замечал?
– Нет… – после долгой паузы тихо проговорил Спок, проанализировав наблюдения капитана. – Но почему?
– Я же не просто так заговорил про эволюцию вулканцев, – снова поерзал Кирк, опять поворачиваясь на спину. – Ты хоть немного задумывался, к чему может привести ваша самоизоляция вместе с самосовершенствованием? Еще пара-другая сотен тысяч лет, и вы отринете даже те остатки эмоций, что доступны вам сейчас. Зато по уровню способностей вы вполне сможете тягаться с нашими нынешними хозяевами. Еще несколько миллионов лет, и вы замкнетесь в своем разуме. И в какой-то момент от вашей расы останутся только сверхразумные энергетические сгустки, которым не нужно будет ничего. Такая судьба и ждала твой народ, если бы не эта трагедия.
– Тебе повезло, Спок. Повезло так, как ты не можешь себе даже представить. Эмоции твоего отца оказались настолько сильны, чтобы он там тебе ни говорил, что смогли преодолеть тот барьер, что уже стоит в разуме других вулканцев. Преодолеть, чтобы на свет появился ты. Совершенство. Да, ты не так силен ментально, как другие. Но у тебя есть преимущество перед ними. Неоспоримое и неотделимое. У тебя человеческая душа. Горячая, чистая, полная огня, любопытства, жизни. Желания знать, но не ради самих знаний, а чтобы идти дальше, и чтобы эти знания приносили пользу. Душа, которая хочет чувствовать, несмотря на те запреты, которыми ты себя терзаешь. А зачем? Пользуйся тем, что могут тебе предоставить оба мира. Логикой и разумом вулканца. Эмоциями, чувствами и интуицией человека. Необязательно выбирать. Совмести.
И снова на поляне воцарилась тишина. Но на этот раз не гнетущая, а звенящая каким-то ожиданием чуда. Сам Кирк не обращал на нее внимания – повернулся на неповрежденный бок и водил пальцами по тыльной стороне руки Спока, лежащей перед его лицом.
– Вы… вы очень необычный человек, капитан. И вы по праву занимаете свое место. У руководства Звездного Флота никогда не возникло бы вопросов по поводу вашей компетенции и молодости, знай они вас таким.
– Спок, ты можешь мне кое-что пообещать? – глухо спросил Джим, будто ожидая этой фразы.
– Что именно, капитан? – насторожился коммандер.
– Мы столько раз стояли на краю гибели… Ты столько раз исполнял обязанности капитана, что наш экипаж уже вполне серьезно считает, что у Энтерпрайз два капитана. Пообещай мне, что если однажды мне все же не повезет, ты сохранишь наш экипаж. Не отдашь его на растерзание.
