Текст книги "Вопрос цены, цена вопроса (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Как оказалось, Спок так же времени даром не терял, и сейчас они находились совсем недалеко от Земли, наблюдая, как начинает разрушаться чудовищная махина ромуланского корабля, в который врезалась «Медуза» со всеми запасами сейчас детонировавшей красной материи на борту.
И пусть «Нарада» гибла в сингулярности, образованной красной материей, Джим приказал открыть огонь из всех орудий. Так, на всякий случай. Но перед этим связался с Нероном и предложил тому сдаться. Спок подобное милосердие не оценил, зато оценил логику Кирка: «Я не хочу испортить отношения с Ромуланской Империей… … Ладно, ладно! Ты представляешь, насколько эта рухлядь мощнее моей Энтрепрайз?! И сколько всего он может рассказать нашим инженерам?!»
Ну, пусть не Федерации, зато и никому другому не достанутся новые технологии. Никому… В том числе и им самим, если они не найдут способ выйти из притяжения возникшей черной дыры! Выжимая из корабля всю возможную энергию, команда пыталась уйти, но только втягивалась вслед за ромуланцами. Поэтому даже рискованный план Скотти по подрыву материи-антиматерии, на которой двигалась Энтерпрайз, была принята без возражений. И слава Богу, что сработала.
Они летели домой. Живыми. Героями.
***
Их знаменательная встреча произошла в ангаре. Глядя в такое молодое лицо, старший Спок вспоминал, каким же наивным он был в таком же возрасте. Он так верил в философию Сурака, что не допускал даже мысли, что все может быть иначе. И теперь те же открытия ждали молодого Спока. Дело оставалось за малым – убедить одного крайне упрямого вулканца выбрать этот путь.
– Поверь мне, ваша дружба окажет на вас обоих влияние, которое сейчас трудно оценить.
– Однако, перед лицом полного исчезновения вулканцев, как расы, я нахожу логичным уйти из Флота и помочь…
– Спок, – старик остановил его одной только интонацией, – поверь мне – это бесполезно. Я не хотел говорить тебе этого, и без того слишком много сказано, но, видимо, придется. У Вселенной на вас… нас двоих свои планы. Ты можешь уйти сейчас, но придет срок, и вы все равно окажетесь рядом. Так стоит ли обрекать себя на те испытания, что все равно приведут вас друг к другу? Я знаю это, потому что пробовал. Похоже, в каждой альтернативной Вселенной есть свой капитан Кирк, у которого есть свой Спок.
– Вы сталкивались с еще одной версией? – это было не любопытство. Нет. Всего лишь научный интерес. Да.
– Да. Так что, твое решение в принципе ничего не изменит. Настаивать не буду – это всё-таки твоя жизнь. Но подумай, стоит ли упускать такую возможность – ты сможешь сразу быть в двух местах: ты можешь остаться в Звёздном Флоте, а я уже нашел планету, на которой будет основана новая колония, так что твоя жертва не так уж необходима. Я не стану прощаться с тобой так, как принято, а пожелаю тебе удачи.
Подняв руку в традиционном жесте прощания, старый Спок оставил молодого задумчиво стоять на месте и решать, едва ли не впервые в жизни, что перевесит – долг и разум, или сердце и чувства.
***
Старик-вулканец с верхней галереи наблюдал, как внизу воплощается легенда. Смотрел, как вчерашний кадет-недоучка становится самым молодым капитаном за всю историю Звездного Флота. Как адмирал Пайк, сидящий в инвалидной коляске вручает орден двадцатипятилетнему капитану Кирку, и вместе с ним передает ему свой корабль. «Энтерпрайз».
И все, что ему оставалось – это покачать головой, когда сияющий Кирк заявил Пайку:
– Я же говорил, что мне хватит трех лет?
Впрочем, Пайк вообще схватился за голову.
***
До отправления в годовую обкатку Энтерпрайз оставались уже даже не часы – секунды, когда на борт взошел первый помощник капитана. Связист была очень этому рада, рулевой принял это с восточной невозмутимостью, рулевой – с щенячьим восторгом, капитан – просто с радостью и гордостью. И только глава медицинской службы был готов сбежать на берег, да было поздно – мало ему было того, что они будут болтаться в космосе на чертовой жестяной банке, набитой ржавыми болтами и людьми, так еще и этот… остроухий зеленокровный гоблин, который, – он был готов прозакладывать даже собственные кости! – будет пить его кровь не хуже этого… белобрысого оболтуса!
***
***
***
Навигатор Паша Чехов нетерпеливо крутился в своем кресле в ожидании новых задач.
Рулевой Хикару Сулу равнодушно смотрел на экраны и ждал команд капитана.
Связист Нийота Ухура злилась на этого безумца за тот риск, которому тот подверг ее парня, первого помощника, коммандера Спока.
Сам коммандер в данный момент принимал наиболее удобную позу для смерти в огне в жерле действующего вулкана во благо большинства.
Лейтенант Монтгомери Скотт, глава инженерной службы готовил зверское покушение на своего обожаемого капитана за те издевательства, которым тот подверг его Серебряную Леди. Формально, Леди была именно что капитана, но фактически – его, Скотти.
Куча туземцев гнала этого самого капитана по своим джунглям за похищение их святыни с намерением… Ну, мало ли, какие там у них традиции?
А вот глава медицинской службы в данный момент люто ненавидел Джима Кирка, и плевать ему было, что тот – его лучший друг и капитан по совместительству. А кто бы думал и чувствовал иначе в такой момент? Вот представьте: вы бежите по туземным джунглям, обряженный в жуткий балахон, который мерзко путается в ногах. А под балахоном у вас – еще более жуткий гидрокостюм, который самым зверским образом сдавливает самое дорогое, что может быть у мужчины, и гадко врезается в те места, что находятся совсем рядом с самым дорогим. И все из-за излишнего любопытства этого самого капитана, будь он нела-а-а-а…!!!
Конечно, прыжок с охренительной высоты обрыва то самое, чем должно было все закончиться…
***
И естественно, что все остались недовольны. Кроме Чехова и Сулу, но те довольны были, кажется, всегда.
Ухура – тем, что Спок спасся. Нет, этим она была довольна. Просто, недовольство Кирком было ее перманентным состоянием. Что не мешало ей гордиться местом своей службы.
Скотти поспешил высказать свое «фе» Джиму, но с такой гордостью за свою девочку, что это было даже смешно.
Боунз был недоволен всем и всегда, так что на него можно было бы не обращать внимания, если бы не одно но: Леонард был главой медицинской службы. Начальником лазарета, в который Джим попадал с выводящей из себя регулярностью. И у него были гипошприцы. Самый опасный человек после коммандера Спока, который в данный момент читал капитану лекцию о «Первой Директиве», грозящей растянуться на ближайшие часа три. Что поделать, но коммандер был из тех людей, извините, вулканцев, которых расстраивает… выводит из себя… в общем, не устраивает нарушение правил, даже если они нарушены для спасения его собственной жизни.
И только туземцы были довольны – они получили вполне себе наглядное подтверждение, что боги существуют. И то, что этот самый конкретный бог совсем не тот, в которого они верили еще утром, было уже неважно.
***
Однако, как бы легко не относился к правилам сам Кирк, для других их соблюдение было нормой, а те, кто нарушал их – были нарушителями, которых следовало наказать. Вряд ли коммандер Спок при подаче правдивого рапорта учитывал этот вариант. Его переводили на другой корабль, а Кирк… Кирк лишился своего капитанства.
В следующий раз они встретились уже не как друзья. Спок – помощник капитана USS «Брэдбери», Фрэнка Эббота, а сам Кирк – первый помощник адмирала Пайка, которому вернули командование над Энтерпрайз.
Кирк настолько привык к тому, что все прислушиваются к его мнению и замечаниям, что и сейчас встрял со своими замечаниями: зачем террористу было взрывать в Лондоне архив? Все равно, что взорвать библиотеку.
Вступившегося за Джима Пайка прервал адмирал Маркус, объяснив, что под архивом прятался отдел новейшего вооружения, который и подорвал коммандер Джон Харрисон, объявивший войну Звездному Флоту.
Но Кирка было уже не остановить. Зачем? Может… затем, что при любых подобных происшествиях командование обязано собрать высший офицерский состав на совещание..? В этом зале…
Как будто отвечая на этот вопрос, окна залило алое сияние, и за ним повис малогабаритный, но мощный истребитель, управляемый тем самым Джоном Харрисоном. И все, что успел крикнуть Джим, это «Ложись!»
Несколько минут ада, полного грохота выстрелов, звоном разбитого стекла, стонами умирающих. Не обращая ни на кого и ни на что внимания, Джим двигался в своей стихии. Его не задевали пули, не трогали рикошеты, не долетало стекло, пока он подручными средствами сбивал летающую смерть, которую не каждый снаряд брал. Зато спокойно сбил фазер, обмотанный пожарным шлангом, брошенный в двигатель.
Но у всего есть своя цена, и Кирку пришлось заплатить ее за свою победу потерей едва ли не единственного человека, которого он любил и уважал.
И уже следующим утром он стоял в кабинете адмирала Маркуса, требуя себе право на месть тому, кто отнял у него Кристофера Пайка. Самое удивительное, что адмирал пошел ему навстречу, и даже дал возможность вернуть не только капитанство, но и первого помощника. С одним условием: по тому месту, где прячется коммандер Харрисон, будут выпущены особые фотонные торпеды, последняя разработка того самого архива. Без переговоров и права сдачи. Пылающий жаждой мести и горя, Кирк без раздумий пообещал это адмиралу.
***
Однако, Джим не учел мнения своей команды. Спок моментально заявил свое категорическое против таким действиям. Самосуд не отвечает Уставу ЗФ.
Вторым был Скотти, так же категорически отказываясь принять на борт торпеды с неизвестными характеристиками. Настолько против, что это вылилось в спор, окончившийся принятой отставкой главы инженерной палубы.
Против был Маккой, который только за голову схватился, когда выяснилось, что они летят в клингонский сектор.
Чехову было некогда – недолго думая, Кирк назначил именно его главой инженерной службы.
И даже спина Сулу выражала свое неодобрение, что, наверное, и привело к компромиссу: Джим попробует взять Харрисона живым для последующей передачи суду.
Рады были все. Даже новенькая – Кэрол Уоллес, весьма прехорошенькая блондинка, назначенная на Энтерпрайз адмиралом Маркусом в научную группу физиком. Специализация – новейшее вооружение.
Ее появлению на корабле был рад, кажется, только сам капитан.
Боунз был недоволен появлением еще одной женщины на корабле.
Чехову было все равно – он носился по вверенному ему отделу, и ему было откровенно все равно, кто там на борту новенький.
Сулу был недоволен тем, что лишился партнера по морскому бою на время длинных спокойных вахт.
Ухура была недовольна. Впервые ее недовольство имело под собой основание – увидев блондинку рядом с капитаном, а потом – улыбку Джима, адресованную ей, Спок едва не вышел из себя настолько, насколько это вообще возможно у вулканцев. Это уже откровенно походило на ревность, что совсем не устраивало Нийоту.
Сам Спок был несколько… он бы сам сказал – озадачен тем, что Джиму потребовался кто-то еще. Ведь он вполне справлялся со своими обязанностями, и в приписке дополнительного специалиста не было абсолютно никакой нужды. И капитан не должен так откровенно флиртующе улыбаться подчиненному ему офицеру! Особенно женщине!
***
А эта женщина оказалась дочкой адмирала Маркуса. Подделавшей документы, о чем капитан Кирк даже не подозревал. Зато Спок оказался настолько умен, что смог выяснить это. Вот только донести до Джима эту информацию не успел: помешал аварийный выход из варп-режима. В двадцати минутах от точки назначения. В Клингонском секторе. Чего еще следовало ожидать, когда кораблем командует Кирк? Естественно, что этот самый Кирк решит отправиться к планете на конфискованном у кнармианских контрабандистов в компании Спока, Ухуры, готовой испепелить их обоих одним взглядом и парочки краснорубашечников, которым не повезло. Что поделать, судьба у них такая…
***
Кирк чуть со своего кресла не упал, когда на самое обычное замечание Спока о крайне высоких шансов на их гибель Ухура начала разборки. Личного плана. Другого времени у нее не нашлось.
Все началось с претензий о том самом вулкане, после которого все рухнуло. Последовали обвинения в бесчувственности, равнодушии и нежелании прилагать хоть какие-то усилия для укрепления их отношений. Попытка Спока что-то сказать в свое оправдание была пресечена на корню: видимо, слишком уж долго сдерживалась Ухура, чтобы ее было возможно прервать.
– Люди, вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений? – удивительно робко дал знать о себе Джим, которому было изрядно не по себе. Напрасно он это сделал, так как привлекать к себе внимание рассерженной женщины, решившей высказать все, что наболело у нее на душе – это самое последнее дело.
– Нийота, я не понимаю, почему, если тебя так не устраивает наши отношения, ты молчала до сих пор? Ты могла сказать мне все это раньше, в более подходящей обстановке, чтобы мы могли найти решение, – Спок был удивительно недальновиден.
– Раньше? Раньше?! – казалось, что офицер связи сейчас кинется убивать коммандера прямо на месте. – Когда раньше? Спок, ты сам себя слышишь? Поговорить раньше… Сколько раз я пыталась это сделать, твой совершенный разум случайно не помнит? У тебя всегда находились дела поважнее: опыт в лаборатории, который ты никак не можешь отложить. Рапорт, который тебе надо написать немедленно, потому что его ждет Кирк.
– Наро-од, – попытался привлечь к себе внимание капитан, но его проигнорировали.
– Этот чертов мальчишка, которого ты караулишь в лазарете, куда он опять угодил. Или сам там лежишь и тебя караулит уже Кирк. Или шахматная партия, о которой вы договорились с ним. Кирк, Кирк, Кирк… Ты сам хоть немного понимаешь, что почти каждое второе твое предложение начинается со слов «капитан Кирк…»? За все то время, что мы были вместе, ты не показал и сотой доли тех чувств, что показал за этот год рядом с ним!
– Э, люди, тут… – смотрящие друг на друга Спок и Ухура наградили Кирка такими взглядами, что слова попросту застряли у того в горле.
– Я уже просто устала соперничать с ним за твое внимание! Понимаешь? Ты можешь сколько угодно оправдывать свое поведение гибелью твоей планеты, потерей матери, но это не мешает тебе вполне спокойно и без проблем показывать эмоции рядом с капитаном. Так что, можешь больше не ломать себя, оставаясь рядом со мной. Раз уж тебе так трудно чувствовать что-то ко мне, благословляю тебя на жизнь с Кирком.
– Да бля!
– Капитан, Вы можете хотя бы сейчас заткнуться?! – теперь Нийота была готова убить и Джима.
– Могу! – посылая корабль в головоломный вираж, едва не проорал Джим. – Вот только, за нами гонится клингонская птица, а вы, вместо того чтобы помочь, заняты только собой!
***
Все мастерство пилота, продемонстрированное Кирком, не спасло их от вынужденной посадки. От одного оторваться – это не проблема, но вот сразу от нескольких…
И, как наглядная иллюстрация ссоры, именно Ухура пошла переговорщиком к клингонам, оставив Джима, Спока и двух безопасников в шаттле. То ли гордость взыграла, то ли еще что… Результат был закономерен: вожак слегка ее придушил (интересно, они тоже родственники вулканцам?), после чего пришлось нестись ей на выручку, как рыцарям из старинных романов. Довольно потрепанным рыцарям, как честно признал сам перед собой Кирк, с легкой завистью наблюдая, как тот, за кем они прилетели сюда, одной левой кладет клингонов направо и налево. Буквально.
А потом коммандер Джон Харрисон просто взял, и сдался им. Ага, вот так подошел, и сдался. Женщине, вулканцу и малолетнему капитану. Краснорубашечников можно было в расчет не брать.
Пока летели обратно на корабль, Джим задумчиво жевал губу: ему абсолютно не нравилось кое-что. Ему не нравилась авария в инженерном отсеке – пусть Скотти сейчас не на корабле, но чтобы он оставил проблему и не предупредил о ней капитана? Да никогда! Фотонные торпеды без сопроводительной документации? Забавно, но у Джима сложилось впечатление, что задай он хоть один вопрос адмиралу Маркусу о них, и был бы сейчас третьим помощником стюарда на каком-нибудь внутрисистемном каботажнике. И Харрис… Космос не терпит небрежности, поэтому физическими упражнениями он ни в коей мере не пренебрегал, отдавая предпочтение тренировкам с вулканцем и парнями из СБ. Но бить пленника до разбитых рук и в итоге получить только снисходительный взгляд и чуть растрепанную прическу? Такого не бывает. А если и бывает, то выводы приводят уже к медицине и биологии, отчего во рту появляется совсем уж гадостный привкус…
***
Идя рядом с конвоем уже по своему кораблю, Джим первым делом вызвал Боунза. И тут разгорелся спор: Джим собирался промолчать о поимке Харрисона, а Спок настаивал на том, чтобы поставить в известность командование. И все аргументы Кирка, вроде его: «Спок, пойми, я так чувствую!», действия не возымели. Непробиваемый вулканец, которого предыдущий рапорт так ничему и не научил, стоял на своем как… как вулканец. И, несмотря на свое чутье, оглушительной сиреной завывавшей, что это ошибка, Джим отдал соответствующий приказ Ухуре.
Когда Маккой брал кровь на анализ у пленника, Джим уже был уверен, что результат исследований будет весьма далек от стандартного. Новостью для него не стало и стремление вывести его из себя. Но гораздо больше, чем насмешка, его напугали высказанные вслух другим его собственные сомнения. Плюс, неизвестные координаты. И Кирк был уверен, что это не ложь, а ответ на все его вопросы, так же, как и предложение проверить начинку тех самых торпед.
Недолго думая, он связался со Скотти, который мог быть сколь угодно сильно обижен на него, но вот отказаться помочь – никогда. Плюс, тревога за его «девочку» и врожденное любопытство. Так что, за одно дело он мог быть спокоен. Оставались торпеды.
Что не вызывало удивления, так это недовольство Боунза. А вот что вызывало – это согласие с ним Спока. Аж не по себе было. Всем троим. Зато потом Спок удивил, и сильно: он, видите ли, выжидал удобного случая, чтобы сообщить о том, что Кэрол Уоллес – это дочь адмирала Маркуса. И он только что наступил…
Сама Маркус оказалась той еще штучкой. Умной, быстрой и немного ехидной. А, еще предусмотрительной – вскрывать торпеду на корабле она отказалась наотрез, и предложила для этого планетоид, который находился буквально в нескольких минутах лету от нынешней точки местонахождения. А в напарники ей достался Боунз, как человек с самыми чуткими руками на корабле.
Торпеда оказалась с очень хитрой начинкой – сначала она едва не лишила Маккоя одной из его чутких рук, а затем – и жизни, но уже обоих. Только решимость Кэрол спасла их обоих. Но вот их находка Джима уже почти не удивила – чего-то такого он и ожидал.
Торпеда заменяла собой криокамеру, храня в себе тело.
А ведь их на Энтерпрайз было семьдесят две…
***
– Хан Нуньен Сингх…
Ночной кошмар Евгенических войн. Сверхчеловек – и предводитель сверхлюдей, сейчас спящих в тех самых семидесяти двух торпедах-криокамерах. Предавшие и преданные. Джим прикоснулся к тайне, которая может стоит жизни не только ему самому, но и всему его экипажу, если слова Харрисона о причастности Маркуса к той бойне капитанов подтвердятся.
К сожалению, предсказание Хана сбылось куда быстрее, чем ожидалось. Джим только и успел, что бросить укоряющий взгляд на Спока – если бы тот не настоял на рапорте, то у них было бы время. А сейчас… А сейчас их просто и незатейливо приговорили к смерти. Кирк был готов умереть ради своего экипажа, но Маркусу эта жертва оказалась ни к чему – Джим все равно должен был погибнуть вместе со всеми. Не помог даже уход в варп– корабль адмирала был куда совершеннее, и смог не только догнать Энтерпрайз, но и открыть огонь. Вмешательство Кэрол тоже ни к чему ни привело – ее просто принудительно перенесли на корабль адмирала. Залп. Щиты истощены, и второй будет смертельным. С отчаянием, но так и не смирившись, глядя на орудия, готовые ко второму выстрелу, Джим с диким изумлением сначала увидел, как опустились орудия, а затем услышал входящий вызов на коммуникатор.
Многое отняв у Джима Кирка, Судьба щедро одарила его Удачей. Ибо сигнал был от Скотти, который и обесточил орудия, а теперь не знал, что делать дальше. И просил перенести его на Энтерпрайз. А у них не работали транспортаторы. Таким образом, без долгих мук был рожден очередной фирменный план Джима Кирка – скафандр, открытый космос, мусорный лючок корабля противника размером «хрен попадешь с разгона», и напарник. Тот самый Джон Харрисон.
Что там творилось у Скотти, можно было только догадываться, по тому, как долго тот тянул с открытием люка. Стекло гермошлема Кирка уже украшала паутина трещин от попавшего в него мусора, а люк, к которому они подлетали последние метры на огромной скорости, все еще был закрыт. И только в последний миг Скотти справился с заданием.
Лабиринт узких коридоров, широкая спина впереди идущего Харрисона, внезапно исчезнувшая, а затем рубка, в которой были Маркус и Кэрол. Как оказалось, у Хана был довольно длинный перечень претензий к адмиралу. И его совсем не устроило требование Кирка взять Маркуса живым для суда. Поэтому, в устрашение сломав Кэрол ногу и оглушив Кирка со Скотти, бывший коммандер Харрисон подвел черту под своим монологом, раздавив Маркусу череп голыми руками. После этого он потребовал у Спока, наблюдающего все через прямое включение связи и заменяющего капитана на время его отсутствия, свои торпеды.
Стиснув зубы, Спок объяснил, что траспортаторы на Энтерпрайз все еще не работают, и они не могут выполнить требование. Без проблем – это может сделать и сам Харрисон. И он дает им выбор – или они сами опускают щиты и позволяют ему забрать торпеды, или…
Доводить до «или» Спок не стал и приказал опустить щиты. Спустя несколько секунд все семьдесят две торпеды были на приемной палубе, а Кирк, Скотти и Кэрол – отправлены на Энтерпрайз с напутственными словами Хана: «Корабль не должен идти ко дну без капитана!»
Получив свой экипаж, Харрисон открыл огонь. Один за другим шли залпы, истощая щиты, перегружая и без того потрепанные системы корабля. Всего двенадцать секунд… целых двенадцать секунд… А потом взрыв тех семидесяти двух торпед, которые отдал Спок. Отдал со всей смертоносной начинкой, но без людей. И теперь корабль Харрисона падал на Землю, на орбите которой они вывалились из варпа. Радость была недолгой – почти сразу последовал отказ уже их варп-ядра, дублирующая энергосистема тоже отказала и теперь Энтерпрайз падала следом.
Был бег по перекошенным, искореженным палубам. Была суета экипажа, который пытался сделать хоть что-то. Было падение, и только вовремя поданная рука Павла Чехова спасла Джима и Скотти от падения в пролом через несколько палуб.
И приговором: смещение центровки варп-ядра… Теперь они все действительно были обречены – запустить его извне камеры невозможно, а сама по себе центровка не выровняется.
Растерянно глядя сквозь стекло, Скотти возбужденно объяснял, что это все, конец. Времени у них уже нет – обшивка корабля, падающего сквозь атмосферу, уже горит. Затормозить они не смогут – энергии нет ни капли. А входить в камеру, где остановилось сердце корабля нельзя – радиация убьет их очень быстро.
Стоя перед люком, оставив за спиной бесчувственного его же стараниями Скотти, Джим не колебался. Это была его вина: именно он принял решение лететь за Харрисоном. Именно он позволил заманить его корабль в ловушку. Он не запретил слать сообщение адмиралу. Из-за него сейчас умирали его люди. А значит, ему и исправлять все это…
Перевитая венами кабелей сердцевина искрила, пытаясь запустить поток энергии, что дала бы шанс на спасение, но силы человека, чью кровь уже вовсю отравляла радиация, таяли на глазах. И только отчаяние не давало тому сдаться, заставляя раз за разом пытаться поставить сердечник на место. И ему это удалось.
***
В свои двадцать шесть Джеймс Тиберий Кирк спас людей больше, чем его отец. Он спас целую планету. Дважды. И поэтому, стоя за трибуной, он сейчас говорил свою речь, улыбаясь своему экипажу. А экипаж… А экипаж помнил, какой ценой они были спасены. Как бежал по полуразрушенным коридорам коммандер Спок, спеша к камере варп-ядра, за стеклом которого умирал капитан. Как ледяная броня самоконтроля не просто дала трещину – она разлетелась осколками боли, горя и ярости, дав волю той бездне чувств, что прячут в себе эти живые статуи. Как коммандер, пытающийся в любой ситуации сделать выбор в пользу жизни, едва ли не насмерть забил убийцу, выжившего в рухнувшем на планету корабле.
Они помнят, как моментально постарел доктор Маккой, когда в лазарет доставили тело капитана. Какая безумная надежда прозвучала в его голосе, когда он отдал приказ поместить того в криокамеру, хотя все были уверены, что уже все, конец. И как доктор валился с ног, разрабатывая какую-то суперсекретную сыворотку, которая должна была вернуть капитана в мир живых.
Почти месяц они все объяснялись со Службой Безопасности, как на службу бегая в больницу, куда перевели капитана с доктором. И какой праздник они все закатили, когда пришла весть, что капитан Кирк пришел в себя.
Поэтому сейчас все 440 человек экипажа Энтерпрайз – и те, кто выжил, и те, кто был принят на место погибших, с гордостью занимали свои места: Энтерпрайз готовилась отправиться в свою первую пятилетнюю миссию, возглавляемая капитаном Кирком, с двумя тенями за плечом: Совесть и Устав в лице коммандера Спока; и Этика с Осторожностью в лице доктора Маккоя.
Звезды покоряются отважным…
========== Часть 2. Осмысление. ==========
Часть 2. Осмысление.
У экипажа Энтерпрайз было хобби: они делали ставки на то, сколько раз поругаются доктор Маккой и коммандер Спок, капитан и доктор Маккой или все трое сразу. Ругались они всегда так интересно, что это заменяло любой спектакль, и при этом никто ни разу не подумал, что у руководства какие-то проблемы с взаимодействием. Как невозмутимо однажды заметил вслух Сулу: «В спорах рождается истина». Но куда более было известно высказывание Паши Чехова, которое моментально стало негласным девизом любого спора: «Милые бранятся – только тешатся». При этом никто из троих участников спора не был осведомлен о причинах лукавых и понимающих улыбок окружающих. Впрочем, мало ли странностей у экипажа корабля с таким капитаном?
Миссия Энтерпрайз длилась уже восемь месяцев. И была неизбывной головной болью руководства Звездного Флота: посылая корабль Кирка в заведомо пустой район, исследованный вдоль и поперек, где не могло быть ничего, кроме парочки затерянных астероидов, следовало ожидать, что звездолет обязательно наткнется:
– На корабль клингонов.
– На аномалию, из-за которой все ученые будут рвать на себе волосы.
– На новую расу.
– На двойников из параллельной реальности…
Список можно было продолжать до бесконечности. Рапорты капитана и коммандера читали в Штабе как приключенческий роман. Вот только самому капитану и коммандеру в такие моменты было совсем не до смеха.
Однажды, сидя в каюте капитана за очередной партией в трехмерные шахматы, Спок несколько… озадачился: вместо того, чтобы энергично обсуждать только что закончившуюся миссию, только чудом обошедшуюся без жертв, капитан задумчиво смотрел на доску и делал ходы, даже не задумываясь.
– Капитан, могу ли я узнать, что послужило причиной вашей невнимательности? Невзирая на все обстоятельства, миссия закончилась благополучно, трое пострадавших сотрудников службы безопасности будут выписаны из лазарета в течение трех суток. Таким образом, я не вижу логических причин для вашей невнимательности, что приводит меня к выводу о причинах нелогических.
– Это настолько явно? – поднял на Спока усталый взгляд Кирк.
– Да, Джим. Может быть, я могу чем-то помочь?
– Помочь… Спо-о-ок, если бы все было так просто… – устало откинулся на спинку стула Джим.
– Возможно, для начала стоит озвучить проблему? – предложил коммандер, также принимая чуть более расслабленную позу. За эти месяцы вулканец все больше запутывался в той паутине, которую плел вокруг него Кирк, ведя осторожную атаку на чувства вулканца. Неспешно, обстоятельно, незаметно… Слово, жест, продемонстрированный кусочек знаний, которых в капитане даже близко не предполагалось… Его хотелось разгадать, понять, и чем дальше – тем больше. И сегодняшний разговор обещал еще кусочек тайны.
– Спок, ты знаешь, что такое предчувствие? – слабо улыбнулся Джим.
– Предчувствие… – задумчиво переплел перед собой пальцы коммандер. – Предчувствие – это логический вывод анализа подсознательных сигналов разума, не имеющих четкой структуры, но, тем не менее, превалирующих над фактами. Чувство крайне нестабильное, но, как я сделал вывод – процентная составляющая именно ваших предчувствий имеет весьма удручающую величину. Что именно вас тревожит, Джим?
Синие глаза по мере плавной речи коммандера стремительно светлели до небесно-голубого и все шире открывались синхронно со ртом. Когда Спок закончил озвучивать свои выводы, Кирк еще несколько секунд хлопал ресницами, а потом негромко рассмеялся.
– А еще говорят, что у тебя нет чувства юмора. Врут.
Все еще улыбаясь, Джим встал, сделал несколько шагов, плавно расправил плечи и повел головой, разминая шею. Отвернулся от столика с шахматами, подошел к полке, на которой стояла неплохая коллекция старинных бумажных книг, в свое время вызвавшая некоторое удивление коммандера. Бездумно гладя корешки самыми кончиками пальцев, Кирк глухо заговорил.
– Спок, ты заметил, как часто нам валится на голову всякая хрень? Я знал, что в том районе истинно космическая пустота, но откуда там взялась клингонская птица?! Так далеко от Нейтральной Зоны, одна, в секторе, где нет вообще ничего? Или та дурацкая аномалия, на которой уже едва ли не второй десяток ученых делает себе имя? Через тот участок регулярно летают уже лет сорок, и что? Никто не заметил, а мы самые глазастые оказались? Или двойники… Хотя, признаться честно, увидеть тебя капитаном, а себя – первым помощником было забавно.
– Капитан, Вы озвучиваете факты уже произошедшего, – мягко подтолкнул Джима вулканец.
– А что будет дальше, Спок? – полуобернулся к нему Кирк. – Сейчас то, с чем мы сталкиваемся, пока еще можно назвать даже забавным. А когда количество перейдет в качество, что тогда? Когда я буду не навещать их в лазарете, а писать письма с соболезнованиями их родным. А такой момент наступит – именно об этом и вопит моя интуиция. После той сыворотки, что вы мне с Боунзом влили, у меня намного повысилась физическая выносливость, сила, зрение, слух, реакция. И эти показатели все еще ползут вверх. Как будто что-то грядет, Спок, что потребует от нас всех сил… Что-то такое, что «Нарада» и Маркус с Харрисоном покажутся нам комариным укусом. И…
