Текст книги "Вопрос цены, цена вопроса (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
После этого Кирк замолчал, и слегка сгорбился, не оборачиваясь к коммандеру.
Сообразив, что дальше капитан продолжать не намерен, вулканец встал и сам подошел к Джиму.
– Капитан, помните, что Вы сказали мне, когда оставались на Нараде один, а меня отправляли на Медузе? Что все получится, главное – верить. Ваш экипаж предан вам на 96,07%. Поверьте мне, такой цифры не добивался еще никто. У Вас есть доктор Маккой. При всей его некоммуникативности, это профессионал высочайшего класса. Мои знания так же к Вашим услугам. А есть еще и Вы сами. Насколько я могу судить по своим наблюдениям, Ваше интуитивное понимание текущей ситуации превосходит любой аналитический центр на 24,9%. Это много, капитан. И это дает нам шанс.
– Ты так в меня веришь? – все же обернулся к нему Джим, прищуривая глаза в намеке на улыбку.
– Вы не знаете Устав, игнорируете протоколы безопасности, поступаете алогично в ситуациях, требующих совсем иных действий… И именно поэтому Вы одерживаете победу. Вы самый молодой, самый некомпетентный и самый удачливый капитан Звездного Флота.
– Спо-о-ок, сколько комплиментов! – чуть встряхнувшись, Джим будто сбросил с себя придавившую его тяжесть. – Осторожнее, а то я еще решу, что в той фразе Чехова есть доля правды. Итак, продолжим партию? Как я вижу, у меня еще есть шанс!
Тихонько вздохнув, Спок покорно вернулся за столик, но где-то там, глубоко, куда он старательно загонял человеческую половину своей души, засела тонкая игла. Эта половина тоже умела предчувствовать.
***
Поджав полные губы и прищурив глаза, Кирк дернул плечом, не отрывая взгляда от экранов. Однако человек, стоящий за его плечом этому предупреждению не внял, и продолжил настаивать на своем:
– Капитан Кирк, Ваши действия не просто нелогичны, они преступны! Я вынужден настаивать, чтобы…
– Капитан Деккер, я осознаю, что Вы старше меня и опытнее, однако при этом Вы забыли один немаловажный факт, а именно: Вы – всего лишь пассажир на моем корабле, и не имеете права вмешиваться в мои распоряжения. Собственно то, что Вы сейчас находитесь на мостике, есть мое расположение, которого Вы лишитесь, как только произнесете еще хоть слово. Мой корабль – мои правила.
Массивный мужчина в форме капитана Звездного Флота насупился, уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но наткнулся на холодный, изучающий взгляд вулканца и осекся. На этом корабле все было не так! Только обстоятельства вынуждали молча терпеть все эти нарушения, но он при первой же возможности поставит руководство в известность.
– Чехов? – опять прищурив ярко-голубые глаза, потребовал отчета Кирк.
– Каптан, расчет завершен, итог на Вашем падде, – бодро отрапортовал миловидный кучерявый парнишка, место которого было за школьной партой, но никак не за навигаторской консолью. – Я там еще один вариант прикинул, и тоже Вам отправил.
– Сулу? – короткий просмотр полученных расчетов, отсылка их рулевому, пауза и вопрос.
– Это вполне возможно только при одном условии – если нам хватит энергии, – невозмутимо отозвался рулевой.
– Скотти, я тебе сейчас перекину парочку расчетов, глянь, и скажи – осилим? Если нет, то придется идти в лобовую. Энтерпрайз выдержит, но придется чиниться, – негромко проговорил в комм Джим.
Не прошло и минуты, как коммуникатор опять ожил, и оттуда послышался возмущенный голос с жутким акцентом:
– Капитан, Вы там чего, совсем все спятили?! Мою девочку и так истязать! Она же потом знаете, сколько будет отходить?!
– Скотти, времени совсем в обрез, поэтому быстро: осилим или нет?
– Ну… – казалось, что хруст, с которым неведомый Скотти чешет в затылке, слышен даже здесь, на мостике. – Если вопрос стоит так… Потом мы встрянем с мелким ремонтом, но все будет на ходу. Только девочку жалко…
Не дослушав жалобу, Кирк включил общее оповещение:
– Внимание экипажу, говорит капитан Кирк. Как вы все уже знаете, у нас на хвосте висят несколько не самых дружелюбно настроенных преследователей. Идти на них в лоб не позволяет здравый смысл, в связи с чем через пять минут нас всех будут ожидать несколько очень веселых минут с перепадами гравитации, давления и скорее всего – отключением света. Лазарет, оранжерея и инженерная палуба переводятся на резервное энергообеспечение, а остальным – просьба принять меры по обеспечению собственной безопасности. Будет повод навести порядок в каютах потом. Время пошло. Конец связи.
– Капитан Деккер, просьба покинуть мостик, пройти в свою каюту и пристегнуться, на мостике для пассажиров кресел не предусмотрено, – равнодушно произнес коммандер Спок, не отрывая взгляда от своего экрана и активируя ремни безопасности. Беглый осмотр по сторонам показал, что весь экипаж на мостике не выказывает никакого протеста очередной безумной идее капитана, а деловито перепроверяет собственные расчеты и активирует системы личной безопасности. Как будто ничего особенного не происходит.
Едва не сплюнув, Деккер, ни слова не говоря, вошел в лифт и поспешил на свою палубу. Каким бы не было его мнение о происходящем, игнорировать предупреждение не стоило. Все можно оставить на потом. На его палубе было людно – все, кто был свободен, деловито спешили либо к себе, либо на места, согласно расписанию. Ни малейших следов паники или возмущения, и это было самым удивительным. Замерев в дверях каюты, мужчина еще раз оглядел коридор и пожал плечами – если капитан корабля сумасшедший, то и экипаж у него такой же…
Следующие несколько минут растянулись на целую вечность: корабль трясло, свет пропал, гравитация то исчезала совсем, то придавливала пристегнутого к кровати мужчину многотонной глыбой. Желудок все норовил то выскочить через горло, то спрятаться где-то в пятках. А потом все закончилось. Закончилось так резко и неожиданно, что капитан Деккер сначала даже не понял, что уже все. А потом закрыл глаза и длинно выдохнул. То, что должно было стать простым путешествием из точки А в точку Б на попутном корабле, обернулось жуткой головной болью, угрозой смерти и общей неприязнью не только к одному конкретному человеку, но распространилась на весь корабль и его экипаж.
Недаром, когда коллеги узнали, с кем ему придется добираться до космической базы ЗФ, где его должен был забрать корабль, который летел на Землю, они все начали ему сочувствовать и желать удачи. Причем, без малейших признаков веселья. И теперь сорокавосьмилетний капитан Рейн Деккер понял, почему. А еще – что все слухи, ходящие про легендарную Энтерпрайз и ее не менее легендарного капитана не просто правдивы, но даже преуменьшены. И писать рапорт он не будет – не тот характер, и потом… Когда-то он тоже мечтал о неизведанных просторах и приключениях каждый день. О не просто уважении своего экипажа, а об обожании. О славе. А потом был страх сделать что-то не так, советы старших товарищей, следование Уставу и он сам не заметил, как стал одним из многих.
Сегодня же, глядя на Кирка, сидящего в своем капитанском кресле так свободно, видя абсолютное спокойствие перед лицом смерти, будем откровенны, всех, кто находился на мостике, такое же спокойствие экипажа, Рейн Деккер впервые задумался: а чем приходится платить за такое отношение и такую известность самому Кирку? И выводы ему совсем не понравились…
***
Вежливо улыбнувшись, капитан Кирк пожал руку единственному пассажиру Энтерпрайз, который сейчас легко поднялся на платформу транспортатора и исчез в сияющих лентах перемещения. Стоило только растаять силуэту, как улыбка сползла с его лица только для того, чтобы через секунду сверкнуть гораздо ярче и намного искренней, чем до того.
– Итак, мы свободны, как вольный ветер и можем отправляться дальше. Я мог бы выбить нам всем увольнительные, но на этой базе кроме захудалого бара ничего нет, зато, когда доберемся до более привлекательных мест, право на плановый отдых уже будет использовано. Летим или отдыхаем?
Даже не оборачиваясь, Джим мог с уверенностью сказать, что ему сейчас ответят.
– Капитан, смею предположить, что это был риторический вопрос. Лазарет и инженерная палуба подали вам списки заявок заранее, и уже получили то, что Вы сочли необходимым оставить и то, что было в наличии на базе. Учитывая, что вы, люди, ходите в увольнительные ради не только дополнительного общения, но и ради бесцельного времяпрепровождения, которое данная база предоставить не в силах, сочту логичным вывод, что мы летим к месту назначения.
– Спок, вот скажи мне – тебе не надоедает быть самым умным? – с искренним интересом повернулся к нему Джим, неторопливо шагая на мостик.
– Самым умным, сэр? Я так не считаю. Учитывая некоторые данные и обстоятельства, свидетелем которых я стал, имею все основания предполагать, что Вы, капитан, специально занизили уровень своего интеллектуального коэффициента в официальном досье. Лейтенант Монтгомери также является очень умным человеком, но область его знаний весьма ограничена и специфична. Тоже самое можно сказать и про доктора Маккоя. Насколько мне известно, таких, как он, на Земле называют «врачом от Бога». Лейтенант Ухура также является специалистом высокого класса. Что приводит нас к выводу, что задавая свой вопрос, Вы подразумевали совсем иной ответ. Так что… да, капитан. Иногда я думаю, что случится, когда я ошибусь.
Едва не споткнувшись на этих словах, Джим удивленно посмотрел на Спока. Смотрел, когда они поднимались в турболифте на мостик. Смотрел ему в спину, когда они расходились по своим местам. И только потом, будто не было паузы в их разговоре, и не было никого вокруг, задал следующий вопрос:
– А ты не можешь предположить, что ты всегда будешь прав?
Теперь уже замолчал сам Спок. Остальные только переводили удивленные взгляды с капитана на коммандера, не понимая, почему первый помощник так напрягся от, вроде бы, вполне невинного вопроса.
– Нет, капитан. Даже вулканцы ошибаются в своих выводах и предположениях. А я – не чистокровный вулканец. Так что моя ошибка – дело времени. Это утверждение имеет под собой основание: вспомните, я уже ошибался. Дважды. И судя по масштабности моих ошибок, третий раз будет…
– Катастрофой, – со вздохом закончил за него Джим. – Я тебя понял, хоть и не могу согласиться.
– Знаешь, у нас, людей, есть масса выражений, кратко характеризующих целые научные труды. Одно из них тебе известно: «В спорах рождается истина», – на этих словах спина Сулу напряглась, а Чехов стрельнул обеспокоенным взглядом на капитанское кресло. – А есть еще такое: «Не попробуешь – не узнаешь».
– Капитан, я понимаю смысл данного выражения, но я не могу его принять, как руководство к действию, – поджал губы Спок. – Данное выражение подразумевает под собой не стремление учиться, а действовать самым очевидным образом, не изыскивая более сложных, но действенных вариантов. Таким образом, все сводиться к фактору везения. Такой подход совершенно недопустим. Я осознаю, что большинство ваших действий продиктовано именно этим фактором, однако, склонен делать вывод, что решающую роль играет ваша интуиция, которая является весьма развитым дополнительным чувством. Но основная масса людей данной характеристикой не обладает, и потому результаты действий, основанных на рискованном выборе «повезет – не повезет», будут катастрофичны.
– Спок, а мы действуем именно так! – возбужденно воскликнул Джим, оборачиваясь к коммандеру. – Пойми ты, я тебе еще тогда, на слушании это говорил, мы – люди. Абсолютно нелогичные, порывистые, непредсказуемые и упрямые. Примерять на нас шкуру вулканца – не просто бесполезно, а опасно. Это вы руководствуетесь логикой и здравым смыслом, а мы… В самой жуткой ситуации мы можем поступить так, что потом будем готовы со стыда сгореть. Но вот именно в данный момент – для нас это будет самым правильным действием!
Джим так увлекся спором с коммандером, что не заметил, как на мостик поднялся Боунз. Впрочем, доктор, которому тема беседы была интересна, не спешил давать о себе знать, наблюдая за накаляющейся чуть ли не до искр обстановкой. Что уж говорить об остальных, слушавших спор с самого начала.
– Капитан, я прекрасно осознаю, что люди – заложники эмоций, – терпеливо согласился с последним высказыванием капитана Спок. И только то, что он отвернулся от своей консоли показывало, насколько он заинтересован в беседе. – Однако, вынужден с вами не согласиться: данной реакции подвержены отдельные индивидуальности, основной процент человечества умеет купировать данные порывы.
– Ты так уверен? – недобро прищурился Джим, который непонятно на что разозлился.
– Да, капитан, – не понял реакции Кирка вулканец, но продолжил развивать тему. – И даже могу привести вам два примера…
Прежде, чем Маккой успел открыть рот и вмешаться, Спок совершил свою роковую ошибку: он назвал два имени.
– … это вы и ваш отец. Согласитесь, что обстоятельства, в которых вы оказались, должны были выявить тот самый фактор ненадежности, однако действия, предпринятые вами, показали, что даже в таких ситуациях люди способны себя контролировать, – завершив свою речь, Спок даже слегка кивнул, будто ставя точку в споре. И краем глаза поймал, как доктор Маккой закрыл глаза ладонью и покачивает головой, всем своим видом сигнализируя, что коммандер сказал что-то совсем не то.
И не только доктор – все находящиеся на мостике внезапно стали очень заняты.
– Я думал, ты уже это понял… – встав со своего капитанского кресла, Джим подошел к вулканцу и остановился вплотную к нему, глядя сверху вниз синим нечитаемым взглядом.
– Капитан…? – вопросительно приподнял бровь Спок, чуть отклоняясь назад, создавая себе зону комфорта. Уж больно плотное напряжение излучал сейчас Кирк.
– Как я тебе уже говорил, – негромко заговорил Джим, – мы эмоциональны, нелогичны и так далее. Но в первую очередь мы – эгоистичны. Какими бы благородными не были наши порывы, они всегда в первую очередь направлены на собственное благо. Благотворительность? Скорей всего, поблажки в налогах. Или создание репутации. Риск? Желание выгоды или банальное тщеславие.
– А как же жертвенность? – перебил Кирка Спок. – Вашего отца, ваша?
– Моего отца… – растянул губы в жутковатой улыбке Джим, из-за которой коммандеру иррационально захотелось прекратить этот разговор. – Я думал, ты уже понял, что мой отец – это не та тема, от которой я прихожу в благодушное настроение. Но изволь, я тебе отвечу. Благородный герой, пожертвовавший своей жизнью ради восьмисот членов экипажа… Так?
– Да, капитан, таковы факты.
– Факты… Факты – вещь весьма двоякая, коммандер. Их можно трактовать как угодно. Я достал все документы, которые смог. Все закрытые отчеты, гипотезы, предположения. И знаешь, что я тебе скажу? Не было никакого геройства – была обыкновенная шкурная выгода.
На этих словах по мостику будто легкий ветерок пронесся – никто не ожидал от капитана такого мнения о своем отце.
– И даже могу тебе объяснить, почему, – будто ничего не услышав, все тем же негромким голосом продолжил Кирк. – Согласно отчетам, а так же визуальному наблюдению, могу сделать вывод, что у «Кельвина» был шанс не уничтожить, для этого «Нарада» была слишком велика, а задержать корабль Нерона до прихода подмоги. В соседнем секторе находились два корабля ЗФ, которые следовали к месту назначения. Зная то, что мы знаем о корабле сейчас, ясно, что даже трех кораблей было бы мало. Зато информации было бы намного больше. Но отец сделал именно такой выбор. Сам догадаешься, или объяснить?
Глядя в темно-синие глаза Джи…капитана, Спок чувствовал, что он совершил одну из тех самых ошибок, о которых разговор начался изначально. И еще неизвестно, к чему она приведет.
– Так вот, – не дождавшись ответа, продолжил Кирк, – на Кельвине был не только экипаж, Спок, на том корабле была беременная жена лейтенанта Джорджа Кирка, которая вот-вот должна была родить его ребенка. Ребенка, который был ему дороже всего остального экипажа, и которую он стремился спасти любой ценой. Отправить ее в спасательной капсуле? Не вариант. Первая причина: невозможность сделать это в обход других. Увидев, что исполняющий обязанности капитана спасает свою жену, остальные бы покинули свой пост, сочтя это сигналом к бегству. Вторая причина: одиночная капсула – великолепная мишень. Он мог вообще ничего не делать – экипаж, находящийся на своих местах значительно упростил бы управление кораблем и дал то самое время до прихода помощи. Однако, был выбран второй вариант: спасательные капсулы. На Кельвине их было 35. Подобраны были 29. Шесть были расстреляны Нарадой прежде, чем она ушла в другой сектор. И в одной из этих капсул находилась Вайнона Кирк с новорожденным сыном. Один шанс к тридцати четырем на спасение – неплохая арифметика, а?
– Капитан, вы не правы, – вопреки всему, это были единственные слова, которые смог произнести Спок. – А как же вы? Ваши действия? У вас ведь не было логических причин жертвовать собой.
– Вот именно, что не было, – Кирк склонился к коммандеру, опираясь руками на ручки кресла, и тем самым заставляя вулканца отклонится к спинке. – Я знаю, что такое мелдинг, Спок, а еще я знаю, что такое – «эмоциональный перенос», – взяв одну руку коммандера в свою, Джим улыбнулся, и от этой улыбки мурашки по спине побежали у всех, даже у вулканца. – Хочешь узнать, что я чувствовал там тогда? Когда я стоял у этой двери, открывал ее и понимал, что назад я уже не выйду. Что все, это конец. Хочешь узнать? Что я думал, что я чувствовал, что терял?
Почти поднеся холодную безвольную ладонь к лицу, Джим аккуратно выпустил ее из рук и выпрямился, все еще глядя на Спока синими глазами.
– Коммандер, примите командование до конца смены.
Уже у самого турболифта Джим обернулся через плечо:
– Спок, никогда не переоценивай человека как личность, и никогда не недооценивай силу человеческих эмоций. Это не только убережет тебя от разочарований, но и сохранит жизнь. Поверь мне на слово, ибо проверять это на своей шкуре слишком чревато. И больно.
В повисшей тишине после ухода капитана был хорошо слышен тяжелый вздох доктора Маккоя, который снял оцепенение, охватившее всех.
– Искренне надеюсь, коммандер Спок, что вы сделали вывод из своей ошибки – никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминать его отца, – яд этих слов можно было не сцеживать, а выжимать.
– Этот вывод я сделал давно, доктор, – невозмутимо кивнул головой вулканец. – Меня больше занимает категоричность последнего утверждения капитана. Судя по всему, официальное досье капитана Кирка – дело рук самого капитана. Хотя, – после некоторой паузы добавил коммандер, так и не дождавшись никаких комментариев, – вынужден констатировать тот факт, что капитан Кирк имеет заниженную самооценку. Так как я не представляю себе ситуации, в которой он мог бы поступить иначе.
***
Несколько смен спустя экипаж все еще слегка косился на капитана, помня о некрасивой сцене, произошедшей четыре дня назад. Спок был куда молчаливее, чем обычно, а Маккой только внимательно смотрел, ожидая, чем все закончится. Не выдержав первым, после завершения смены Кирк сел за столик старпома. И почти сразу к ним присоединился и доктор, который даже не считал нужным извиняться за вмешательство в личную беседу – без его бдительного присутствия эти двое были вполне способны разругаться до непоправимых последствий. Впрочем, на этот раз все обошлось.
– Спок, я хотел перед тобой извиниться, – с чуть смущенной улыбкой начал Джим. – Я понимаю, что не имел никакого права так срываться на тебе, впрочем, как и ни на ком другом, если по существу, да еще и хватать тебя за руки, но…
– Судя по Вашей реакции, мое высказывание напомнило Вам не только о вашем отце, но и о неких событиях и обстоятельствах, о которых мне не было известно, что и привело к данной ситуации, – вежливо склонил голову в ответ коммандер. – К тому же, я предполагаю, что человеческая неспособность контролировать эмоции, в частности, гнев усугубил положение, о чём Вы сейчас и намерены сообщить. Не так ли, капитан?
– Вот как тебе не надоедает, а? – уже откровенно улыбнулся Джим, а Боунз тихо выдохнул, заработав быстрый, пристальный взгляд старпома, который промолчал и вернул все внимание их капитану. Правда, за тот короткий промежуток времени, что заняли их переглядки, Кирк опять умудрился впасть в задумчивость.
– Спок, помнишь, мы как-то сидели за партией в шахматы и разговор зашел о предчувствиях?
– Капитан…? – мгновенно подобрался коммандер. Вот что-что, но предчувствия капитана – это не тот фактор, от которого можно отмахнуться, как от чего-то незначительного. – Что-то случилось?
В качестве ответа последовал сигнал комма Кирка. Не отрывая взгляда от Спока, боком чувствуя напряженного Леонарда, Джим откинул крышку устройства и ответил на вызов.
– Это Кирк. В чем дело?
– Капитан, говорит дежурный связной лейтенант Гореску. Я принимаю сигнал бедствия, исходящий из сектора 27/7-12.4. По данным – это планета Сойларэ. Сигнал повторяется через равные промежутки времени, но что именно случилось, в нем не говорится.
– Сейчас буду, – стоило только замолчать взволнованному голосу, откликнулся Кирк. Убрав коммуникатор на пояс, Джим закрыл глаза, глубоко вздохнул, расправил плечи, открыл глаза и оглядел офицерскую столовую, остановив взгляд почему-то на Боунзе.
– Время ожидания вышло. Пришло время действия…
Вопреки обыкновению, не став убирать за собой, Джим широким быстрым шагом направился к турболифту, спиной чувствуя, как идут за ним плечом к плечу заклятые приятели, прикрывая его от чего-то, что уже случилось, но пока не успело рухнуть на их головы.
***
Спок уже даже не скрывал, что откровенно наблюдает за Кирком. Именно поэтому он видел, как он качнулся на платформе транспортатора, когда они пятеро вернулись с планеты.
– Капитан…?
Но Джим продолжал стоять, сжав полные губы с такой силой, что от них осталась только тонкая полоска. Стоять, смотреть перед собой застывшим взглядом и очень страшно молчать.
– Джим… Джим, лягни тебя мерин, приди в себя! – испуганно, а потому вдвое раздраженнее воскликнул Боунз. – Давай, отмирай! Ты же капитан, тебе необходимо принять решение, что делать, а ты тут изображаешь статую вселенской скорби. Давай, парень, приходи в себя и начинай шевелить задницей, мозгами или чем ты там думаешь!
Леонарду тоже было страшно. Выйдя на орбиту планеты, они попытались связаться с поверхностью, но ответа не получили – пришлось спускаться. Как обычно отмахнувшись от предложения Спока остаться на борту, Кирк пошел с ними, в качестве поддержки взяв двоих безопасников. Но ничего не могло подготовить их к тому, что они увидели внизу.
Жители планеты умирали от голода.
Тела, тела, тела… И ладно бы, просто мертвые. Но у некоторых не хватало самых… «мясистых» частей тела, что наводило на самые страшные выводы. А те живые, которых они все же обнаружили… В их глазах уже почти не осталось проблесков разума, только ожидание смерти и голод. Тех, кто еще мог передвигаться, они не увидели.
Они спустились в самое маленькое из шести поселений. Судя по всему, руководство планеты находилось в самом крупном из них, но туда они уже вряд ли сегодня спустятся, если смотреть на состояние капитана, который наконец, вроде пришел в себя.
– Спок, свяжись с руководством Звездного Флота, обрисуй ситуацию, и пусть поторопятся с помощью. Надо так же связаться с местным начальством и выяснить, что произошло в подробностях. Леонард, с тебя – медслужбы и…
На последних словах Джим опять завис. А когда отмер, на всех присутствующих в транспортаторной глянули пустые глаза, полные космического холода. Зазвучавшие следом слова спокойствия так же не добавляли.
– Согласно Положению Звездного Флота 6.1.9., я передаю полномочия капитана старшему помощнику, коммандеру Споку, в связи с личной эмоциональной заинтересованностью.
И, пока все приходили в себя после шока, капитан Кирк покинул помещение.
***
На мостик коммандер и доктор пришли очень быстро. Если быть не очень придирчивым – прибежали. После некоторого колебания опустившись в капитанское кресло, Спок включил общекорабельную связь.
– Говорит и.о капитана коммандер Спок. Капитан Кирк временно отстранился от должности, но все службы продолжают работать в штатном режиме до урегулирования ситуации.
Отключив общую связь, Спок оглядел шокированную смену, смотревших на него во все глаза. Благодаря усилиям капитана он уже понимал, что оставить все так, как есть, он не может, если не хочет получить тихий бунт, и потому какие-то объяснения дать необходимо.
– Капитан Кирк физически в полном порядке, – начал он, – однако, после возвращения с планеты капитан использовал формулу Положения об эмоциональной заинтересованности. Причины данного действия ни мне, ни доктору Маккою неизвестны, однако от исполнения обязанностей данное происшествие никого не освобождает. Лейтенант Ухура, свяжитесь с руководством Звездного Флота, нам необходимо доложить обстановку и запросить помощь, так как своими силами нам не справиться. Доктор Маккой, ваша обязанность – найти капитана и выяснить причины его поступка, а так же подготовить медслужбу для помощи самым тяжелым пациентам. Все остальные несут службу в штатном режиме согласно расписанию. Отстранение капитана Кирка временное, и я уверен, что скоро все придет в норму.
– Капитан Кирк, с ним точно все в порядке? – переспросил Чехов.
– Я не знаю, мистер Чехов, – только то, что Спок стал отвечать на этот вопрос показало, насколько он сам сбит с толку. – Капитану было тяжело внизу, по возвращении он начал отдавать приказы, но потом самостоятельно взял самоотвод. Причины неизвестны ни мне, ни доктору Маккою, а в личном досье капитана нет никаких данных, объясняющих данный поступок.
– Есть сигнал, – отрывисто заговорила Ухура. После той самой ссоры она долго не разговаривала со Споком, кроме как во время смены, но со временем они все же смогли наладить хоть какое-то подобие общения. И сейчас ей, как и всем, было не по себе. Кирк казался им чем-то постоянным, как занудство коммандера, ехидство доктора и звезды за бортом Энтерпрайз. А тут такое…
На большом экране показалось лицо адмирала Баретта.
– Коммандер Спок? Приветствую. Что опять случилось? – лицо адмирала выражало абсолютную уверенность в том, что Энтерпрайз вышла на связь не просто так. Наверняка опять что-то такое, от чего будут лететь головы, выдираться волосы и седеть виски.
– Капитан Кирк временно оставил свой пост согласно Положению Звездного Флота 6.1.9. Я являюсь и.о. капитана до разрешения ситуации.
– Подождите, коммандер… – растерялся адмирал. – Почему? Что такого у вас там опять случилось?!
– Адмирал, вам выслан пакет данных, в которых ситуация дана развернуто. Однако, у нас нет времени на ожидание ответа, так как решение требуется принять в самые краткие сроки. Мы находимся в системе Королана, сектор 27/7-12.4., планета Сойларэ. На планете начался голодный мор и требуется срочная гуманитарная помощь, в первую очередь требуется продовольствие и медики. Сбор данных о причинах Энтерпрайз берет на себя.
– Насколько все тяжело? – говорить про темнокожего адмирала «потемнел лицом» довольно странно, но именно это и произошло. Барнетт не просто помрачнел, он тяжело осел на своем месте.
– Сэр, счет идет на дни. Без помощи в ближайшее время население планеты вымрет голодной смертью.
– Коммандер, ну почему именно ваш корабль… – вздохнул адмирал. И рассеяно добавил:
– А Вы знаете, что у людей есть примета: третий раз – последний. Я вижу Вас в кресле капитана Энтерпрайз уже второй раз. Осторожнее, как бы третий не стал последним. Ждите.
Не прощаясь, адмирал отключился, оставив команду Энтерпрайз в растерянности.
***
– Джим, открой, – требовательно постучал кулаком в дверь каюты Маккой. – Открой сам, или я воспользуюсь допуском главврача в экстремальной ситуации. А твоя выходка именно таковой и является. Да и вообще – я просто обязан проверить тебя по протоколу! Открывай сам, немедленно!
Едва не отбив себе руку, Боунз все же решился и открыл дверь. Он не лгал – по протоколу ЗФ, после такого отвода он обязан был проверить физическое и психическое здоровье капитана. Спок в свое время избежал этой процедуры из-за форс-мажорных обстоятельств, а потом это уже не требовалось. Но сейчас они не горели, не взрывались, никуда не мчались и отложить это обследование не было никакой возможности. Да, если честно, Маккой и не хотел откладывать: как бы неприятно ему ни было, но Джим был ему дорог, и потерять его из-за собственной рефлексии было бы полной глупостью. Впрочем, все решилось само – Джима в каюте не было. Сцепив зубы, Леонард бегло огляделся. Все было на привычных местах: полка с бумажными книгами, к которым Джим питал слабость; ваза с яблоками, которые капитан обожал; мятая футболка и штаны, кинутые на постель… Ни одной подсказки, что могло спровоцировать этот срыв на планете. И, собственно, где теперь искать их бедового капитана?
Вернувшись на мостик, Маккой встревожено покачал головой на вопросительный взгляд Спока. Собачиться они могут продолжить и потом, когда все будет в порядке, сейчас они просто не могут себе этого позволить – им надо вытаскивать Джима из той ямы, куда тот свалился по собственной воле.
– Объявить…? – еле слышно спросил Леонард, не желая ставить никого в известность о том, что Джим пропал.
– Не стоит, – так же тихо ответил Спок. – У капитана должна быть веская причина для такого поступка, просто мы о ней не осведомлены. Подождите немного, а потом я приму меры, если капитан не объявится сам.
– А что наш Флот…? – перевел разговор на другую тему Маккой.
– Пока еще ничего, – отрицательно качнул головой коммандер. – Слишком мало времени прошло, но я ожидаю ответа в самое ближайшее время – Флот не может позволить себе медлить.
– Я буду в лазарете, – вздохнул Маккой.
– Как только что-то станет известно, я вас извещу, – кивнул на это Спок.
***
К вечеру Джим так и не нашелся. После того, как он покинул мостик, его видела только энсин из инженерной службы – тот шел по палубе С, где находились каюты старшего офицерского состава и на этом все. Больше его не видел никто. Хотя, у Спока были кое-какие догадки, которые он не стал афишировать, в том числе и доктору Маккою, несмотря на очевидную тревогу последнего. Он просто не мог позволить себе голословных утверждений, а проверить самому пока не было возможности: руководство все еще не обозначило, когда им ожидать помощь. Без этой информации спускаться на планету было бессмысленно – сил и ресурсов экипажа не хватит, чтобы справиться с ситуацией самим, а спускаться просто так было слишком жестоко.
Вся смена сидела, как на иголках: Сулу постоянно оборачивался на капитанское кресло, будто проверял – не вернулся ли капитан Кирк. Чехов делал тоже самое, но потом растерянно смотрел уже на Сулу, будто ожидая ответа уже от него: «Когда вернется капитан?». Ухура постоянно оборачивалась на двери турболифта, а остальные комбинировали все эти движения. Слишком уж странной была вся эта ситуация. Смена уже подходила к концу, когда последовал сигнал вызова. Ухура даже не стала объявлять, кто это, просто сразу вывела его на большой экран.
