Текст книги "Вопрос цены, цена вопроса (СИ)"
Автор книги: Эриссу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Я почти это сделал, – Кирк с такой силой сжал в руках измученное яблоко, что оно брызнуло соком между пальцев. Опустив взгляд, он невидяще уставился на липкие руки, а потом тихо закончил:
– А потом увидел, ЧТО именно они жарят. Точнее – кого. И мои мечты о мясе прекратились. Я вернулся к себе, и понял, что хочу яблок. Сочных, кисло-сладких, брызжущих соком на щеки и подбородок яблок. А можно мягких, сладких, почти сахарных. Любых, лишь бы не чувствовать во рту привкус жареного мяса.
– Я заставлял Джо двигаться, и двигался сам. Учил его, и вспоминал сам. Делал тот приемник и показывал, что делаю, Джо… А потом мы поймали волну переговоров, в которых услышали, что помощь все же пришла. Знаете, что самое страшное? Кодос поторопился. Тех запасов продовольствия, что оставались в подземных хранилищах, при должной экономии хватило бы на все четыре тысячи колонистов. А в итоге – по спискам диктатора была сохранена жизнь чуть более полутора тысяч человек, а из тех, кто в список не попал… нас было всего девять. И только мы с Джорджем были выжившими детьми.
– Джим, – Леонард встал и сжал плечо друга в жесте поддержки, – если кто посмеет сказать мне хоть слово, я первым плюну тому в морду. Я не представляю, как бы повел себя я, но спасти не только себя, но и еще одного ребенка, который был младше меня? Запомни: тебе не в чем себя винить, и чтобы ты не сделал, искупление своих грехов ты получил на две жизни вперед.
Тяжело сгорбив плечи, Маккой, слегка подволакивая ноги, направился к двери, даже не подумав, что оставляет Спока и Джима вдвоем. А может, и подумал…
***
– Кодос ошибся в своем выборе, – после долгой паузы очень тихо заговорил Спок. – Ошибся изначально. Да, дети потребляют ресурсов больше, чем взрослые, но при этом у них есть преимущество, которого нет у остальных – очень пластичная психика. А вы, капитан, вы даже на их фоне выделяетесь. Вы не прятали это, а я видел, и анализировал. Когда Чехов дает вам свои расчеты, вы почти не переспрашиваете про них. Когда вы вели тот шаттл возле Кроноса, вы показали мастер-класс пилотирования, что просто так на тренажерах не получить. И мистер Скотт – вы переспрашиваете, что он вам говорит, но понимаете его объяснения. А это возможно только при очень обширной информационной базе. И даже ваши посещения лазарета – если обратить внимание не на тон ваших бесед с доктором Маккоем, а на их смысл, то видно, что вы вполне сведущи о теме разговора. В вашем досье обозначено, что вы компьютерный специалист 5-го класса. Вот только, та программа, что вы запустили в тест Кобаяши Мару, была написана вами. Очень изящная, почти незаметная программа, но она имеет одну логическую нестыковку. Я – компьютерный специалист 7-го класса. Разница в классах слишком велика, чтобы не обратить на это внимание. И последние факты. Ваше досье – пустышка, созданная вашими же руками. Если бы он обращал внимание не на генный код, а на уровень интеллектуального развития, то трагедии Тарсуса можно было бы избежать.
– Спок, я… – Джим даже немного растерялся от такой «эмоциональной» речи.
– Капитан, я и доктор Маккой не спускаемся вниз – нам приходится координировать всю работу отсюда. Команда работает сверхурочно, группами спускаясь вниз. Репликаторы работают на износ, однако, капитан… почти у каждого члена команды есть запас яблок. Для вас. И каждый ждет вашего возвращения. Никто не считает, что вы слабы или сдались. Вас уважают, вами восхищаются, и вместе с командой вашего возвращения жду я.
Неотрывно глядя в темные глаза, Джим медленно поднялся на ноги. Затекшие конечности едва не подвели, но крепкая рука поддержала, не дала упасть. Выпрямившись, Джим еще раз глянул на руку, так и оставшуюся лежать на его предплечье, а потом медленно, будто боясь спугнуть, положил сверху свою ладонь. Казалось, в этот момент замерло само время. Тихо, едва слышно выдохнув, Кирк качнулся вперед, видя, как точно так же начал наклоняться и Спок…
– Капитан… – выдохнул коммандер, выпрямляясь и вытягивая руку из-под ладони Кирка.
Оставшись без опоры, Джим еще несколько мгновений неверяще смотрел на вулканца, а потом едва заметно улыбнулся непонятной улыбкой.
– Друг мой… Я буду в лазаете, если что, ищи меня там… – отшагнув назад, Джим под блестящим взглядом выпрямил спину, задрал подбородок и, не оглядываясь, прошел к двери.
Оставшись в одиночестве, Спок крепко сжал ладонь, отвернулся к обзорному экрану и ровно проговорил:
– Ухура, слух вулканца на 2,68% превосходит человеческий. Вас не услышал капитан, но я могу с точностью назвать вам время вашего прихода. Я догадываюсь о причинах вашего молчания, но сейчас вам нет нужды скрывать свое присутствие.
Для кого другого шаги девушки были бы не слышны, но не для Спока. Он чувствовал за спиной присутствие другого человека, и ее внимательный взгляд.
– Знаешь, Спок, я ведь сюда пришла не к капитану, и уж тем более – не к тебе. Я просто хотела побыть одна.
– Тогда почему не ушла сразу? – вулканец сознательно перешел на более личное обращение.
– Потому что я наконец-то поняла то, что мучило меня все это время, – легко вздохнула девушка. – Я столько времени обвиняла тебя, винила себя. А вот взглянуть со стороны на наши отношения так и не догадалась. А зря.
– Почему? – Спока постоянно ставила в тупик человеческая логика. Как одно может быть связано с другим?
– Потому что никто из нас двоих не был виноват. И в то же время – виноваты мы оба.
– Почему? – повтор вопроса оказался самым логичным.
– Потому что мы оба лгали сами себе, – печально произнесла Ухура. – А ты продолжаешь это делать и сейчас. Когда я тебя встретила, меня подкупили твое спокойствие и логика, порядок мыслей и действий. Четкое понимание каждого поступка. То, чего так жаждала я. А ты…
– Это типичное поведение вулканца, поэтому я не понимаю, в чем смысл твоего замечания относительно меня, – наконец-то перевел на нее взгляд Спок.
– Потому что вулканец ты только разумом. Душой ты – человек. Вот только тогда, ты этого не понимал, и это противоречие рвало тебя в разные стороны, не давая обрести покой. Ты принял наши отношения потому, что такими они и должны были быть с точки зрения вулканца, а вот человек в тебе протестовал. Отсюда и все наши ссоры. Ты чувствовал в себе это противоречие, но не мог объяснить, поэтому все жестче контролировал себя, стремясь стать тем, кем быть было не суждено – чистокровным вулканцем. Никаких чувств, эмоций, которых так требовала душа, и против которых бунтовал твой разум. А я этого не видела, не понимала. Все это время тебе была нужна не я, так похожая на вулканку. Тебе нужен был тот, кто дал бы волю той части тебя, которой так не хватало свободы. Тот, кто заставил бы тебя чувствовать, видеть мир таким, какой он есть во всем его многообразии, а не только в черно-белых цветах логики.
Всхлипнув и нетерпеливо смахнув слезы ладонью, Ухура продолжила:
– Если бы ты знал, как же меня бесило, что всего несколько секунд рядом с ним – и ты показывал больше эмоций, чем за все время, проведенное рядом со мной! Я до сих пор не понимаю, почему же так? Почему ты не мог быть хоть немного таким рядом со мной?!
– Потому что я уже испытывал эмоции по отношению к другому человеку. И ее смерть… она стала для меня показателем, насколько слабее я становлюсь, позволяя себе их испытывать, – Спок понимал, что Нийота имеет право требовать ответа. В любое другое время он бы подобрал более подобающие фразы, но сейчас… сейчас он был слишком эмоционально нестабилен. – События с адмиралом Маркусом и Ханом только подтвердили мое решение.
– И это самая большая из твоих ошибок, Спок. Поверь мне. Прячась от себя, проблем не решить, они только усугубятся. Ты думаешь, что если отвергнешь то, что чувствуешь, что испытываешь, тебе станет проще? Нет, Спок. На какое-то время – да, возможно. Но что будет потом? Сейчас у тебя есть шанс стать счастливым, так воспользуйся им. Зачем пытаться заглянуть в завтра, когда можно наслаждаться сегодня?
– А что станет послезавтра, когда того, кто станет смыслом твоего существования, не станет? – пристально посмотрел на девушку вулканец. – Как быть тогда, когда чувства уже не получится загнать в рамки логики?
– Помнить, Спок. Потому что самое страшное наказание человек придумал себе сам. Это помнить каждый упущенный шанс, каждую возможность и собственную трусость. То, чем бы ты мог наслаждаться пусть всего лишь и миг, но зато помнить и знать, что это у тебя было. И жалеть, когда уже ничего не исправить… Это вопрос: «А что, если бы…?» Не обрекай себя, вас, на такую судьбу. Ни ты, ни он такого не заслуживаете. Помни об этом, принимая свое решение.
Приподнявшись на цыпочках, Ухура почти невесомо прикоснулась губами к щеке Спока и ушла, оставив вулканца размышлять над ее словами.
***
Звездный Флот выслал корабли с помощью тем же вечером. Но эта помощь довольно дорого обошлась как капитану Кирку, так и его экипажу.
Глядя на строгое лицо Барнетта, Кирк, Спок, Маккой, который сейчас старался не выпускать Джима из виду, и дежурная смена слушали адмирала.
– Кирк, события с адмиралом Маркусом показали, как опасно сосредотачивать власть в одних руках. Поэтому сейчас функции разделены между несколькими адмиралами. И только это спасло вашу карьеру. Адмирал Кормак настаивал на вашем разжаловании и позорном исключении из рядов Звездного Флота, но, как вы заметили, вы – не та фигура, исчезновение которой из поля зрения пройдет безболезненно. Однако и оставить без внимания ваше крайне неуважительное отношение мы не можем. Поэтому вы и вместе с вами ваш экипаж понесете некоторое наказание.
Смена несколько напряглась, а трое перед экраном просто склонили головы. Барнетт слыл строгим, но справедливым мужиком, так что чего-то запредельного от него ждать не стоило.
– Коммандер Спок, это не упрек, а всего лишь констатация фактов, – внимательно глянул на вулканца адмирал. – В той бойне возле Вулкана мы потеряли не просто хороших парней и девушек. Мы потеряли две трети флота, основную массу капитанов и два старших выпуска Звездной Академии. Собственно, это еще одна причина, по которой вы не понесли наказание по всей строгости Устава, Кирк. У нас элементарно нет кораблей и капитанов, о чем осведомлены все наши соседи и враги. Клингоны стали все чаще пробовать на прочность границу, были замечены и орионские работорговцы, которых мы гоняли без всякой жалости. Наказание заключается в том, что ваша пятилетняя миссия откладывается на год. Вы сейчас находитесь на самой границе исследованного космоса, так что ваша задача – это исследование сектора на три дня полета вглубь и движение в сторону Нейтральной Территории с клингонами.
– Нас переводят в патрулирование? – вежливо уточнил Спок.
– Да. У Энтерпрайз сложилась определенная репутация, так что будем пугать ей, раз пока нет возможности продемонстрировать всю мощь ЗФ.
– Могло быть и хуже, – со вздохом признал Джим. – Как скоро мы должны быть на границе?
– Вы снова приняли свое капитанство? – иронично осведомился Барнетт.
– Пока нет, – пожал плечами Джим. – Пока мы возле этой планеты, капитан – Спок. Но потом-то все равно решения принимать мне, так что, я заранее.
– Доктор Маккой имеет славу крайне неприятного человека, и при этом – специалиста высочайшего класса. К тому же на вашем корабле есть еще несколько высококлассных специалистов, о переводе которых на другие корабли так настаивают некоторые капитаны, – дернул уголком губ Барнетт. – Так что не думаю, что у кого-либо возникнут вопросы о вашем психическом и психологическом состоянии, подписанными такими именами. Но без него к командованию вас не допустят.
– То, что я не всегда следую Уставу, – на этих словах Кирка у Боунза даже рот открылся, а Спок невольно приподнял бровь и чуть слышно пробормотал: «Действительно», – не значит, что я его не знаю. Заключение будет передано Совету Адмиралов, как только мы покинем орбиту Сойларэ.
– Очень на то надеюсь, Кирк. И также надеюсь, что впредь вы исключите подобные инциденты. У вас четыре месяца на прибытие.
На этой жизнеутверждающей ноте адмирал отключился.
– Ну что, нас пронесло? – сложив руки за спиной, качнулся с пятки на носок Кирк.
– Ага, и даже клизмы не понадобилось, – кисло скривился на это Маккой.
– Доктор, ваше замечание некорректно, – не преминул заметить коммандер. – Однако, если продолжать вашу аналогию, то теперь ничего не мешает думать мозгами.
Оставив за спиной ошеломленного капитана и Маккоя, Спок невозмутимо покинул мостик.
***
Помощь пришла через полтора суток с ближайшей базы. Как только капитаны грузовых судов «Фаэтон» и «Кронштадт» в сопровождении «Экскалибура» вышли на связь, Кирк добровольно пришел в лазарет к Боунзу, сдаваясь на милость мозгоправам. Не сказать, чтобы те были в восторге, поскольку имели представление, что из себя представляет их капитан по психопрофилю, но вот посмотреть на его мозг изнутри им было интересно до зубовного скрежета. Координируя работу экипажа Энтерпрайз и передавая все собранные по катастрофе данные, Спок каждый вечер находил время, чтобы навестить Джима в его добровольной ссылке, давая отдых измученным психологам, которые уже начали посматривать друг на друга в тайной надежде, что кто-нибудь предложит закончить эту пытку пораньше. Мозг капитана Кирка оказался не просто лабиринтом – это был структурированный хаос, разбирался в котором только его создатель и владелец.
Через четыре дня после того, как весь процесс был взят под контроль пришедшими экипажами, Спок дал команду на отлет. Мысль об отдыхе для измученного экипажа собственного корабля даже не пришла ему в голову – уже неплохо знакомый с человеческой логикой он вполне справедливо счел, что вряд ли люди захотят отдыхать там, где царит смерть. Для полноценного отдыха им необходимы праздная атмосфера, алкоголь, бесцельное времяпрепровождение и беспорядочные половые связи. Ничего из этого планета внизу предоставить им не могла.
Перед самым отлетом Кирк сдержал свое слово – Совету Адмиралов был отправлен пакет данных, в котором находилось заключение медиков, в том числе и из экипажей пришедших кораблей, чтобы никто не мог обвинить его в чем-либо, а так же их рекомендации (в основном – больше никогда не лезть в его голову, иначе помощь потребуется уже самим специалистам. Их краткий вывод заключался в том, что психика капитана Кирка настолько пластична, что в постороннем вмешательстве не нуждается).
Ознакомленный с этим выводом, как и.о. капитана, Спок только приподнял бровь и пробормотал «Очаровательно». Другого слова у него просто не нашлось.
Едва только они отошли от несчастной планеты, как Кирк снова принял командование кораблем. Дежурная смена не стала встречать его аплодисментами, но их улыбки говорили сами за себя. (Улыбалась даже Ухура!) И именно Джиму выпала «честь» донести до той части экипажа, что еще была не в курсе, о их наказании и смене миссии. Ну… как потом донесла птичка на хвосте, разочарован не был никто: капитан умудрялся находить приключения на их гондолы даже в исследованном секторе, так что для них ничего не менялось. Приключения были, есть и будут. Причем, в таком количестве, что хоть бы поменьше было…
***
Спок и Джим возобновили традицию играть в шахматы в каюте капитана. Поначалу Спок несколько напрягался, но затем успокоился, поняв, что Джим не станет пересекать обозначенных границ. Дружеский бессмысленный треп обо всем и ни о чем, подколки, шутки и разбор прошедшего дня… Слишком поздно Спок понял, что Кирк и не подумал отказываться от него, он просто сменил тактику, в которой их крайне нетерпеливого капитана заподозрить было сложно. Только спустя почти две недели, когда они летели на ВАРП-3 в трех сутках лету от исследованной границы, направляясь к Нейтральной Зоне, вулканец понял, почему его мозг подает ему непонятные сигналы. Джим вел его осаду.
Он по-прежнему был шумным, бесцеремонным, беспардонно вторгался в личное пространство… Но частенько из-под этой маски, ставшей вторым лицом проглядывал настоящий Джим, которого замечал только сам Спок и иногда – доктор Маккой. И то – только наедине. Удивительно спокойный взгляд, когда он обдумывал свой вопрос или ответ на очередной каверзный вопрос коммандера. Мимолетное прикосновение теплых пальцев, которое потом ощущалось часами. Задумчивое поглаживание пальцем нижней губы или покусывание и облизывание ее же…
Да, вулканцы не показывают своих эмоций и не выражают их. Явно. Но это не значит, что они у них отсутствуют. Их выражением служат жесты, очень скупые и редкие, но оттого – еще более выразительные. Как контактные телепаты они знают цену прикосновениям, и оттого позволяют их себе и другим лишь в исключительных случаях. Не сумев заполучить Спока наскоком, как привык, Джим решил прибегнуть к тактике вулканского соблазнения, что показывало серьезность его намерений – никогда еще он не тратил столько времени и сил на кого-то еще. Самое интересное, что Боунз понял это не только раньше Спока, но и раньше самого Джима, что послужило ему хоть каким-то утешением от подобного открытия.
Они летели к своему нынешнему местоположению почти восемь месяцев. Это если считать все их приключения и задержки. Таким темпом, как сейчас, и если их опять ничего такого не задержит, им лететь до места службы чуть больше, чем четыре месяца. Вот такие фокусы космоса. Но на такое не рассчитывал никто – слишком долгий срок, чтобы обошлось.
Так что, когда сразу и навигатор, и связист встретили пришедших принять смену Альфа капитана и его группу напряженными взглядами, было понятно, что отпущенная им передышка закончилась.
***
Кирк, Маккой, Спок, Монтгомери, Ухура, Чехов и Сулу сидели в офицерской столовой за одним столиком и внимательно изучали данные на капитанском падде.
– Итак, у кого какие мысли? – откинулся на спинку стула Джим.
– Мы еще никогда не видели, чтобы сигнал так слоился, – первой взяла слово Ухура. – Такое возможно только в одном случае – если сигнал глушит излучение определенных минералов или сочетание условий. Но здесь нет ничего, что могло бы служить помехой связи в эфирных частотах.
– Геомагнитное излучение тож’ в норме, так что причину надо искать внизу, – почесал затылок Скотти.
– Кап’тан, мы с Сулу проверили все данные – и ничего не нашли, – виновато глянул на Кирка Чехов.
– А что наша научная служба? – теперь все взгляды были устремлены на Спока.
– Планета класса М, имеет кислородную атмосферу, лишь на 0, 021% отличающуюся от атмосферы Земли. Сила тяжести так же в пределах нормы. Имеет чуть больший наклон оси вращения, так что климат на поверхности ровный, но из-за близости к светилу – жаркий. Средняя температура днем – 40-45*С, ночью – лишь немногим меньше, порядка 38-39*С. Имеет четыре водных массива, которые можно назвать морем, но в основном вся поверхность покрыта равномерной сеткой рек и озер. Рельеф местности не имеет четко выраженной системы. Имеются скальные массивы, самый большой – протяженностью в 244 мили. Самая высокая точка – 3,97 км. Без проб не могу сказать, что из себя представляет биофлора, однако обилие зелени и тех форм жизни, что удалось снять, свидетельствуют о крайне богатой наземной жизни. Что касательно мерцающего сигнала, то необходимо взять пробы грунта. У меня нет сомнений в квалификации нашего экипажа, а значит – причину надо поискать внизу.
Паша, который все еще чувствовал вину за то, что не смог спасти маму коммандера, едва не засиял от той похвалы, что так небрежно прозвучала. Джим только укоризненно покачал головой, пряча смешинки в глазах:
– Спо-о-ок, ну когда ты уже научишься говорить прямо? Тебе просто не терпится спуститься вниз, посмотреть, что и как там.
– Капитан, это логично. В 89,6% нарушение связи происходит по причине наличия в наземной поверхности геологического, либо биологического фактора.
– Хорошо, – задумчиво прикрыв глаза, Кирк несколько раз провел пальцем по губам, создав некоторый дискомфорт для Спока, замеченный Маккоем и Ухурой, и полностью пропущенный остальной командой, напряженно ждущей вердикта капитана. Планета внизу выглядела воплощенным Раем, и, если разведывательная команда ничего опасного не найдет, их будет ждать увольнительная. – Тогда идем…
– Капитан, полагаю, логично будет, если пойдете вы, я, доктор Маккой и пять офицеров Службы Безопасности, – внезапно вмешался Спок. Совершенно неожиданно его поддержал и Маккой.
– И правда, Джим, если на планете и есть какая гадость, она обязательно вылезет, чтобы цапнуть тебя за… чтобы вцепиться тебе в пятки.
Заминка доктора ну никак не была связана с темным взглядом коммандера, а его поддержка – с желанием убрать из глаз Джима колкую тень.
– Тогда чего сидим, кого ждем? – весело ухмыльнулся на такую явную опеку Кирк. – Доедаем и выдвигаемся.
– Капитан, еще одно, – мимолетно коснувшись рукава капитанской формы, притормозил его коммандер. – Без скафандра вниз никто из нас не спустится. Я знаю, как вы относитесь к Уставу, но без него я просто заблокирую ваш приказ.
– Эх, ну как я не заметил, сколько нянек на мою голову обретается на этом корабле? – страдающе закатил глаза Кирк. – Ладно, ладно, уговорили. Без скафандра – никуда.
***
Без скафандра – никуда… Когда дежурная группа в транспортаторной подняла ушедших по тревожному сигналу, то сначала они даже не поняли, сколько человек вернулось. Страшный клубок из рук, ног, обрывков скафандров и все это кричало, билось в судорожных конвульсиях и истекало кровью. Только спустя несколько секунд, когда уже был слышен топот медицинской бригады, вызванной одновременно с сигналом тревоги с поверхности, картина стала чуть более ясной.
У капитана от скафандра остались лишь лохмотья, и он щедро заливал кровью платформу из огромной дыры в боку, которую старательно пережимал доктор Маккой одной рукой, а второй – что-то вкалывал из гипошприца. Спок стоял рядом с ним на коленях возле одного из сопровождающих, и занимался тем же самым, несмотря на потеки уже зеленой крови на его скафандре. Точнее – его остатков. Еще двое пытались удержать бьющегося в жестоких судорогах товарища, и пытаясь что-то ему вколоть. Последний из ушедших краснорубашечников стоял сам, но, судя по тому, как стремительно пропитывалась алым разодранная правая штанина скафандра – ненадолго. При этом парень с такой силой сжимал в руках фазер, что казалось – еще немного, и он сломает рукоять. Резкие движения головой во все стороны и расширенные до предела зрачки завершали картину.
На мостик Спок явился полтора часа спустя с очень прямой осанкой и едва заметной хромотой.
– Мистер Спок, вы как? – с искренним участием тут же спросил Чехов.
– Благодарю, я почти не пострадал, – чуть склонил голову коммандер.
– А остальные? – все замерли в ожидании ответа.
– Данная планета, несмотря на крайне благоприятные данные, для колонизации не подходит по причине предельно агрессивной биофлоры. Капитану и остальным придется задержаться в лазарете не только из-за очень тяжелых ранений, но и из-за отравлений тяжелыми органическими токсинами.
– Коммандер, там что, все настолько плохо? – нахмурился Сулу.
– Да, мистер Сулу, – качнул головой вулканец. – Там ядовитыми хищниками является все. Животные, насекомые, каждое второе растение. Колонизировать эту планету можно только в одном случае – уничтожив все живое на несколько десятков метров вглубь, но в этом случае она теряет все то, ради чего ее стоит колонизировать. Ее класс опасности – А+.
– Как у Дельта Веги? – чуть нахмурился Чехов.
– Нет. У Дельта Веги класс опасности – В. Несмотря на низкую температуру и присутствие на планете хищных форм жизни, ее есть возможность колонизировать. А данная планета… – Спок пожал плечами, показывая свое отношение к идее ее колонизации. – Как я уже сказал, там агрессивной формой жизни является все. Растения, насекомые, животные. Планета смерти, которую человеку не освоить.
– Мы задержимся для ее изучения? – Сулу, трепетно относившийся к растениям, и старательно пополнявший новыми растениями гидропонную палубу, с удовольствием бы глянул хоть одним глазом на растительный мир внизу, но имел сильные подозрения, что больше на эту планету не спустится никто.
– Нет, – подозрения рулевого оправдались полностью. – Нашим заданием сейчас не является тщательное изучение открытых планет, на это нет времени. Мы должны прибыть в Нейтральную Зону к установленному сроку, поэтому все, что мы пока можем – заносить открытые миры в реестр для изучения в дальнейшем.
Уже привычно сев в кресло капитана, коммандер уловил вздох за спиной.
– Мистер Чехов…? – на навигатора глянули внимательные темные глаза.
– Да я ничего, просто… – засмущался парнишка.
– У вас есть проблемы с моим восприятием в качестве исполняющего обязанности капитана? – меньше всего Споку нужны были психологические проблемы у экипажа.
– Нет, что вы! – Паша даже руками испуганно замахал от такой мысли. – Я просто тут подумал… Когда на новую планету спускается группа, в которой нет капитана, то обычно все всегда в порядке. А когда спускается капитан – всегда что-то такое происходит. И вот что лучше: когда ничего не происходит, но зато потом, когда никто не готов, может произойти. Или когда спускается капитан и все происходит, но тогда капитана обычно ранят. Что лучше, мистер Спок?
Большая часть смены резко развернулась к своим мониторам, скрывая ухмылки. При всей своей наивности, Чехов умудрился задать вулканцу крайне неудобный вопрос. Логично, чтобы в первой группе спускался именно Кирк – его «удача» моментально показывала все «прелести» планеты без прикрас. А с другой – трепетное отношение коммандера к Джиму не было тайной уже ни для кого. И вот как определить, что лучше?
– Согласно Уставу, – медленно заговорил Спок, обдумывая вопрос, – капитан не имеет права спускаться в группе первой высадки, если нет исключительных обстоятельств. Но учитывая характер капитана Кирка…
На счастье Спока, ему не пришлось продолжать – мелодично пиликнула внутренняя связь, и коммандер нажал на кнопку.
– Доктор Маккой?
– Коммандер Спок, вам опять придется взять на себя исполнение обязанностей капитана… – послышался усталый вздох Боунза.
– Капитан…? – стрелки бровей сдвинулись к переносице.
– Нам повезло, что Кирк живуч, как кошка, – после некоторой заминки ответил доктор. Его следующие объяснения прояснили эту заминку. – У остальных более поверхностные раны, но отрава, которая попала в организм, задержит группу высадки недели на полторы в лазарете. Наиболее тяжело пострадал именно капитан: у него вырван кусок селезенки, перелом трех ребер, повреждение легкого, чудовищная кровопотеря и ко всему прочему – доза отравы, полученная им, раза в три превышает дозу остальных. Если бы он не был Джимом, то умер еще внизу…
На мостике повисла пауза. Спок прекрасно понял, что именно хотел сказать Маккой своим «если бы он не был Джимом»: кровь Хана вновь спасла Кирку жизнь. А остальные несколько напряглись: настолько серьезно капитан не был ранен еще ни разу, если не считать того времени, когда он практически умер, и сможет ли доктор Маккой вновь совершить чудо?
– Сколько времени займет его излечение? – озвучил волнующий всех вопрос коммандер.
– Неделю он точно пробудет без сознания, еще две недели от него не будет никакого толка, потом он сбежит из лазарета, но разрешения работать ему не видать, как своих ушей, еще недели две… Коммандер Спок, примите обязанности капитана на шесть недель. Возможно, срок можно будет сократить, но это будет зависеть от скорости выздоровления. Удачи нам всем.
С этим «радостным» напутствием Маккой прервал связь, а остальные выдохнули с облегчением – раз капитан не умер сразу, то уже точно этого не сделает, а что командовать опять будет Спок… Ну, экипаж уже как-то привык, что у них почти два капитана.
***
Пока что прогнозы Боунза оправдывались с абсолютной точностью. Благодаря своей природе, сам Спок отделался только несколькими уколами и чуть заметной хромотой дня на три. Остальные пострадавшие пролежали в лазарете обещанную неделю, и еще на неделю были отстранены от службы. Последним в медотсеке оставался Джим. Белый, как парадная форма Боунза, он пришел в себя только на шестой день. Первый вопрос замер у него на губах, когда он увидел рядом со своей постелью вулканца. Поэтому озвучил второй:
– Никто…?
– Нет, капитан. Вся группа высадки вернулась на корабль. Имелись ранения различной степени тяжести, но, благодаря тому, что вы приняли основной удар, предназначенный доктору Маккою, все, кроме вас, уже выписаны.
– А как ты? – Джим все же озвучил свой первый вопрос.
– Со мной все в порядке, Джим. Меня задело по ноге, но у вулканцев другой метаболизм и реакции организма на внешние и внутренние повреждения. Я немного хромал трое суток после ранения, но потом токсины были выведены из организма и мышечные реакции пришли в норму.
– Повезло… – устало прикрыл глаза Кирк.
– Капитан, нам Не повезло, – чуть выделил интонацией Спок. – Если бы не… сыворотка, то вас бы не успели поднять на корабль живым, настолько серьезными были повреждения. Именно поэтому я впредь отказываюсь допускать, чтобы вы первым спускались на неизученные планеты. В противном случае я подам на вас рапорт в Совет.
Сохраняя невозмутимый вид, Спок развернулся и покинул отсек, оставив за спиной ошарашенного Кирка, который даже более менее пришел в себя от такого завершения безобидного разговора.
– И что это было? – в никуда спросил растерянный Джим.
– Ты был без сознания шесть дней, парень без головы на плечах, – послышалось ворчливо сбоку. – И первые три дня у меня были крайне серьезные опасения, что тебя не сможет спасти даже твоя новая кровь.
В поле зрения показался Боунз, имевший намного более помятый вид, чем обычно, темные круги под глазами и настолько недовольное выражение лица, что Кирк предпочел прикусить язык.
– Парень, мы реально тебя едва не потеряли, – со вздохом сел рядом с ним Маккой. – И поверь, уж насколько я терпеть не могу эту холоднокровную ящерицу, но даже мне было его немного жаль. Он проводил тут почти все свое свободное время, даже медитировал несколько раз рядом с тобой. А если бы ты умер, что тогда? Джим, это пора прекращать. Я понимаю, что ты считаешь, будто живешь взаймы и надо успеть все, но подумай хоть немного и о других! У тебя есть целый экипаж, который однажды тебя почти похоронил. Экипаж, который тебя боготворит. Есть один друг, который не хотел бы, чтобы ты потерял свою бедовую голову неизвестно за что. И есть… не человек, для которого ты намного больше, чем друг, хоть этот упрямый гоблин и делает вид, что ему все равно. Его «все равно» известно распоследнему энсину на этом корабле, и мне уже даже не смешно наблюдать за ним. Это мне-то!
