Текст книги "Два одиночества (ЛП)"

Автор книги: emungere

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Тогда, у машины, был… какой-то человек?

– Ага. Я его отпустил. Может быть, он рассказал копам. Мне кажется… мне кажется, я довольно сильно его напугал.

– Ты можешь быть ужасающим. Таким тебе и стоит быть. Тебе это идет, – мягко, даже нежно прошептал ему Ганнибал.

– Мне это не идет. Просто это нравится тебе.

– Да, нравится. Ты так прекрасен в своей ярости, Уилл. Настолько неземной, словно можешь испепелить взглядом или, спев о смерти, отправить весь мир прямиком в царство Аида. Твоя власть над этим… – его голос вдруг затих.

– Во мне есть далеко не только это.

– Я знаю. Но именно этой части себя ты боишься. Если ты ее примешь, то больше ничего не будешь бояться.

– Как ты? – спросил Уилл.

Рука Ганнибала сильнее сжала его волосы.

– Как я всегда о себе думал.

– А теперь?

– Я боюсь тебя потерять, – ответил Ганнибал. – Я ничего не боялся, пока не встретил тебя. Я помню, как мое сердце впервые забилось с ужасом. Это случилось в тот момент, когда ты наблюдал за мной, спасающим жизнь тому мужчине в машине скорой помощи. Посмотрев тебе в глаза, я подумал, что ты в ту секунду, должно быть, так же ясно видел, как я потрошил тела своих жертв.

– Но ты хотел, чтобы я узнал.

– Но не тогда, – быстро возразил Ганнибал. – Тогда было слишком рано, – он замолчал, и оба снова вспомнили, как именно Лектер подготавливал Уилла к тому, чтобы он его увидел.

Уилл мысленно уцепился за прозвучавшие прошлой ночью извинения, как утопающий за соломинку. И все же, он не осмелился просить Ганнибала их повторить.

– Тогда я не знал ничего, – вместо этого сказал Уилл.

– А о чем ты в тот момент думал?

– Думал о твоей руке, испачканной кровью. А еще… – он остановился на полуслове, но для этого не было причин. Ему не нужно было переживать из-за возможной реакции Ганнибала. Уилл мог рассказать ему все. – Я представлял себе, как ты после этого прикоснешься ко мне. Оставишь кровавый отпечаток руки в центре моей грудной клетки. Я не мог перестать представлять себе это. Я этого желал.

– Возможно, на каком-то уровне ты знал.

Уилл покачал головой.

– Это не… было совсем не так. Это не было связано с насилием. Было так, словно… Я чувствовал себя отмеченным.

– Я тоже ощущал себя отмеченным тем самым моментом.

Уилл положил руку на грудь Ганнибала там, где тогда представлял на себе отпечаток окровавленной ладони: чуть ниже горла, в центре грудины. Ганнибал положил свою руку поверх его руки. Никто из них не шелохнулся. Оба едва дышали. Постепенно Уилл снова провалился в сон. Ему снилось, что Ганнибал, запустив руку ему в грудную клетку, ласково гладит его сердце.

*

Чуть позже Уилл приготовил им обоим поесть. Ганнибал уже не только ел, усевшись прямо, но и жаловался на вкус тостов с фасолью. Уилла это настолько радовало, что он то и дело улыбался, совершенно забыв о ране на щеке.

– Ты переживал, – сказал Ганнибал.

– Ты умирал. Я наблюдал за тем, как ты умираешь.

– Моя смерть входила в твои планы.

– В мои планы входила смерть нас обоих. Это не одно и то же, – Уилл, отвлекшись от своей тарелки, бросил быстрый взгляд на Ганнибала, который, пусть и с недовольным видом, но все же ел. Уилл снова улыбнулся, но на этот раз – осторожно, лишь уголком губ.

– Но мы не умерли. И теперь должны жить дальше.

Уилл облизнул нижнюю губу.

– Я подумывал о том, чтобы остановиться здесь. Просто уйти глубже в лес. Забыть о доме. Забыть обо всем.

– Исчезнуть.

– Ага. Просто сделать вид, что оба уже давно стерты с лица земли.

– Снегопад усилится.

– Я знаю, – ответил Уилл. – И у нас почти ничего не осталось, не считая нескольких банок фасоли. И, в любом случае, это не совсем в твоем стиле.

– Я приспособлюсь.

Уилл взглядом изучал его лицо.

– Ты и в самом деле на это готов? Жить в какой-нибудь продуваемой всеми ветрами хижине у черта на куличках, без электричества и водопровода?

– В этом есть своя привлекательность, – ответил ему Ганнибал. – В жизни по законам природы нет места морали. Нет никакого осуждения. Только голод.

Уилл видел это столь же ясно, как кровавый отпечаток на своей груди: Ганнибал, с ножом или копьем выслеживающий добычу крупнее себя; наслаждение смертью; распотрошенное брюхо их дичи; Ганнибал погружает руки во внутренности добычи, и под ясным голубым небом его улыбка кажется воплощением чистоты и неиспорченности.

– Ты наслаждаешься моралью и осуждением, – возразил Уилл.

Ганнибал в ответ одарил его той самой улыбкой, которую Уилл представлял себе всего несколько секунд назад.

– А еще я наслаждаюсь голодом и его утолением, – едва Лектер вновь посмотрел в свою тарелку, улыбка исчезла с его лица. – При нормальных обстоятельствах.

– Не перестанешь жаловаться – в следующий раз будешь готовить сам.

– Я прекрасно понимаю, что в нашей ситуации это – лучшее, что ты можешь мне предложить.

– Я начал готовить собакам, – неожиданно выпалил Уилл. Повисла тишина. Он не собирался рассказывать об этом Ганнибалу. Это ощущалось слишком похоже на признание. Признанием это и было.

– После фермы «Мускусная Крыса»? – спросил Ганнибал.

– Раньше. После ломо сальтадо. Я наблюдал за тобой, пока ты его готовил, и подумал… Мне показалось, что это не так уж сложно. И у меня было… – замолчав, Уилл сглотнул. – Все необходимое мясо.

– Рад знать, что ты не позволил ему пропасть впустую.

– Но я продолжил это делать и потом. После. После того, как меня выписали из больницы, и потом, после фермы «Мускусная крыса». После того, как встретил Молли, – он сдавленно рассмеялся, словно его что-то душило. – Она думала, что я мог бы готовить по-настоящему. Для людей. Резонно, не правда ли? Ну кто станет учиться готовить только ради собак?

– Ты просветил ее?

– Как мог я это сделать? Я лишь притворялся. Это было не так уж сложно. Я никогда не пытался приготовить какое-нибудь из тех блюд, что ты обычно предпочитаешь, но… я думал о тебе. Когда готовил. Для собак, или для нее и Уолтера.

– Что именно ты думал обо мне? – тихо спросил Ганнибал.

Уилл посмотрел на него. Взгляд Лектера был ясным и неумолимым.

– Думал о том, каково тебе там. Чем тебя кормят. С-сожалеешь ли ты, что… – Уилл резко прервался, наклонившись над своей одноразовой тарелкой.

– Я никогда не жалел о своем решении сдаться полиции, – ответил Ганнибал. – У меня не было другого выбора.

– Выбор есть всегда. Ты ведь вечно твердишь мне именно об этом.

– Значит, не было другого выбора, при котором у меня был бы шанс получить тебя. Это все, чего я хотел.

– А чего ты хочешь теперь?

– Все, чего мне хочется, у меня на кончиках пальцев, – наклонившись ближе, Ганнибал едва ощутимо провел пальцами по тыльной стороне ладони Уилла.

*

Шансы напороться на засаду были высоки, но им все же пришлось рискнуть. Даже если бы они повернули назад, возможно, в Гус-Бей их тоже уже ждала полиция. Они поехали дальше.

У Ганнибала теперь было достаточно сил, чтобы ехать на переднем сидении, но он все равно то и дело засыпал. Уилл, пользуясь моментом, исподтишка внимательно рассматривал его: как короткая челка падает ему на лоб, как он, наклонив голову, прижимается подбородком к грудине, как он немного странно и на вид совершенно неудобно складывает руки. Уилл узнал эту позу. Похоже, Ганнибал привык к ней, проведя много времени в смирительной рубашке.

– Кто подстригал тебе волосы? – спросил Уилл, когда Ганнибал, в очередной раз проснувшись, решил глотнуть воды и осмотреться.

Ганнибал провел ладонью по своей голове.

– Больничный парикмахер, полагаю. Разумеется, я был пристегнут к той вертикальной каталке, в смирительной рубашке и маске. Несколько короче, чем я всегда предпочитал, но могло быть и хуже. Думаю, тот мужчина сильно нервничал.

– Интересно, почему.

– Ему нечего было бояться. Как я и сказал, меня сдерживали ремни.

– Сдерживали ремни, – повторил Уилл. – Ты и сам всегда был сдержанным. Чувствовал ли ты себя как в смирительной рубашке всякий раз, когда разговаривал с нормальными людьми?

– Беделия назвала это моей… человеческой оболочкой. Позже она стала называть это «социальной вуалью», думаю, для того, чтобы пощадить мое чувство собственного достоинства. Но все-таки именно «человеческой оболочкой» она это и считала. Такое определение казалось ей наиболее точным.

– Это подразумевает, что ты – не человек. Не личность.

– Не обязательно, – возразил Ганнибал. – Это подразумевает, что она считала, будто я нуждаюсь в чем-то, за чем мог бы спрятаться, и что я выбрал для этой цели человеческую форму. Не было никаких комментариев относительно того, что находится за вуалью.

– Ты показал ей то, что скрывала твоя вуаль.

– Показал ли?

– Так она мне сказала. Что она об этом подумала?

Ганнибал, расслабив руки, потянулся.

– Беделия хорошо меня знает, но она не знает меня так, как ты.

– Как я тебя знаю? – Уилл боялся спрашивать, но не мог остановиться. Он уставился на дорогу перед ним, на сосны и снег, превращавший все вокруг в одно большое, отражающее свет солнца зеркало.

– Ты знаешь ту часть меня, которую сам создал, – ответил Ганнибал. – Ту сторону моей личности, в существование которой никто больше не верит.

– Человека под оболочкой монстра? – Уилл почувствовал, что во рту у него снова пересохло. Даже если бы в его тоне было в два раза меньше надежды, все равно прозвучало бы слишком наивно.

– Так же, как и я знаю созданную мной часть тебя.

– Ты не заставлял меня убивать, – сглотнув, ответил Уилл.

– Никто не может по-настоящему заставить другого что-то сделать. Я просто сделал вариант убийства более предпочтительным для тебя.

Он и в самом деле тогда казался предпочтительным. Порой даже сейчас. Ему ведь хотелось убить водителя пикапа. Возможно, следовало поступить именно так. Сейчас они были бы в безопасности. Уилл не стал бы жалеть об этом. Он точно это знал. Он словно до сих пор ощущал горячую кровь Красного Дракона на своем лице. Видел, как зубы Ганнибала вонзались в горло Дракону. Видел в лунном свете протянутую Ганнибалом руку.

Мимо них на полной скорости пронеслась грузовая фура, и лобовое стекло их машины покрылось слоем снега из-под огромных колес. Уилл включил стеклоочистители.

– Это не ощущалось как вариант выбора, – сказал он Ганнибалу. – Если я сделаю это снова, то хочу, чтобы это казалось выбором. Моим выбором, а не твоим.

Ганнибал в ответ лишь кивнул, ничего больше не сказав. Когда Уилл спустя милю опять взглянул на него, тот уже снова уснул.

После полудня они наконец-то достигли цивилизации в виде неоправданно дорогой заправочной станции. Припарковав машину, Уилл зашел внутрь, надеясь купить немного свежих продуктов. В задней части магазина стояло небольшое ведерко уже слегка морщинистых яблок, цена которых тоже была непомерно высока. Взяв несколько, Уилл уставился на пиво сквозь прозрачную дверцу холодильника. Он вдруг представил себе Ганнибала, пьющего из пивной банки, и чуть не рассмеялся. Отражение Уилла в стеклянной дверце строго на него посмотрело. Дом был уже близко. Нужно было лишь продержаться еще чуть-чуть.

Он расплатился за яблоки и бензин.

– Останетесь здесь на зиму? – спросила Уилла молодая кассирша, пересчитывая сдачу.

– Может быть.

– Если не будете зимовать, то лучше не задерживайтесь здесь надолго. Говорят, скоро будет еще одна снежная буря. В этом году все почему-то выбирают неподходящее время для поездки сюда. Всего пару месяцев назад у нас было так здорово.

– Много у вас тут сейчас приезжих? – спросил Уилл.

– Для нашего региона – конечно, много, – улыбнулась ему девушка. – Вы и еще какой-то важный городской парень в деловом костюме. Он сказал, что приехал сюда на корпоративный отдых. Сам, похоже, этому не рад.

Уилл согласился, что и в самом деле как-то далековато ту городскую шишку отправили, и, хмурясь, вернулся в машину.

– Возможно ли, что Джек мог узнать про твой дом здесь?

– Все возможно, конечно, но это вряд ли. Я купил его много лет назад через подставную компанию. ФБР до сих пор не в курсе обо всей недвижимости, что находится у меня в собственности.

– Продавщица рассказала мне о чужаках в городке. Хочу припарковаться где-нибудь и пешком дойти до дома, чтобы все проверить.

Ганнибал согласно кивнул.

– В четверти мили от моего дома есть лесовозная дорога. Можем остановиться там.

========== Глава 8 ==========

Лесовозная дорога белоснежной полосой пролегала среди широкоствольных сосен. Уилл, прикрывая рукой глаза от солнца, снова встал на крышу Лэнд Ровера, но так и не увидел ни дома, ни следов пребывания людей поблизости.

– Дом расположен чуть к западу отсюда, – сказал Ганнибал. – Возле опушки – длинная череда холмов. Как только ты из-за нее выйдешь, тебя будет видно из дома, если, конечно, там вообще сейчас кто-то есть, – положив руку на предплечье Уилла, он добавил: – Будь осторожен.

Уилл уже хотел было предложить забыть об этом, оставить в покое и сам дом, и вероятность того, что Джек их нашел. Просто уехать. Найти укрытие где-нибудь в другом месте. Но затем он посмотрел на болезненно-сероватое, измученное лицо Ганнибала. Ему необходимо было отдохнуть, а не трястись еще сотню миль на покрытой гравием дороге.

– Я буду осторожен. А ты будешь ждать меня здесь, хорошо?

– Да.

– Пообещай, – потребовал Уилл, схватив Ганнибала за запястье и глядя ему в глаза. – Не иди за мной.

– Даже если решу, что тебе нужна помощь?

– Даже тогда. Особенно тогда. Не приближайся к дому, просто уезжай.

– Я буду ждать тебя, пока ты не вернешься.

Уилл снова взглянул в его усталое лицо. Никто в целом свете не казался ему настолько знакомым. Даже в зеркале Уилл через раз видел не собственное отражение, а совершенно незнакомого мужчину, но Ганнибала он знал всегда. Воспоминание словно само собой вдруг ожило в его разуме.

– Алана говорила, что той ночью, на ферме, ты пообещал меня спасти.

– Да. Той ночью – и всегда.

Что бы Ганнибал ни подразумевал под этим, для него это точно многое значило. Развернувшись, Уилл медленно начал пробираться через сугробы. Он чувствовал, что Ганнибал смотрит ему вслед. Ощущение это прошло, лишь когда Уилл скрылся за деревьями.

Пусть и пришлось идти по сугробам, но путь в четверть мили от лесовозной дороги до дома занял не так уж много времени. Самые глубокие из них уже подтаяли, сформировав тем самым промороженную поверхность, достаточно прочную, чтобы выдержать вес Уилла. Правда, приходилось стараться ступать как можно легче. Когда он добрался до последнего холма, с его пика уже чуть виднелся конек крыши.

Уилл лег на живот рядом с низенькой, странно скрученной сосной, и выглянул. Он не увидел ничего. Ни каких-либо признаков проживания в доме людей, ни следов шин, ни транспорта. Лишь море снега, и в центре – окруженный деревьями дом. Постель, камин, вода в кране. В последний раз он был по-настоящему чистым в Монреале. У него уже все тело чесалось.

И все же он продолжал лежать на животе в леденящем снегу. Он и сам не знал, что именно пытается разглядеть, пока, наконец, это не увидел: яркий отблеск, отраженный от стекла или металла. Не имело значение, что это за отблеск – от бинокля, прицела винтовки или лобового стекла машины. Ничего из этого за деревьями перед домом не должно было быть.

Уилл соскользнул назад, подальше от пика холма, поднялся на ноги и побежал назад к лесовозной дороге. Не пробежав и десяти ярдов, он услышал за собой звуки погони. Он сменил направление и побежал на север, чтобы увести их от Ганнибала. Ноги Уилла разбивали ледяную корку, пока тот бежал, а холодный воздух жег легкие. Его мышцы сильно затекли после проведенных без движения дней в машине и палатке. Синяки по всему телу неприятно ныли. Даже если у него получится обогнать их, все, что им нужно сделать – идти по его следам.

Он на секунду остановился, чтобы подумать, и, тяжело дыша, оперся рукой о дерево. Никто не кричал, напротив, голоса были тихими. Он слышал хруст снега под тяжелыми ботинками и приказы, отдаваемые приглушенным голосом. Они собирались отрезать ему путь дальше.

Он снова сменил направление, двинувшись к заднему двору дома. Уилл надеялся, что там будет хоть какой-то транспорт, который он мог бы угнать. Не заметив корень дерева, Уилл споткнулся об него и, сильно ударившись коленом, не смог сдержать тихого вскрика.

– Здесь, – сказал кто-то. – Вы это слышали?

Уилл слышал, как они дышали, запыхавшись. Думали ли они, что тот, за кем они гонятся, и есть Ганнибал? Было ли у них разрешение стрелять на поражение? Сжав зубы, Уилл, прячась за наполовину заметенной снегом каменной стеной, проскользнул на задний двор. Руки его онемели от холода, но ноги словно сами собой несли Уилла дальше, пусть его брюки до самых колен и промокли от растаявшего снега.

На заднем дворе было море следов людей. Уилл перелез через стену, и его собственные следы потерялись среди чужих. Пригнувшись, он побежал дальше. Опушка леса была совсем близко. Должно быть, именно там они свои машины и припарковали, спрятав их за деревьями.

Он пересек двор, перемахнул через противоположную стену и снова побежал. Тяжело дыша, чувствуя, как у него дерет горло, он почти добежал до опушки. Когда он взбирался на холм, он поскользнулся на заледеневшем снегу. Схватившись за ветки ближайшего деревца, чтобы сохранить равновесие, он поцарапал ладони. Наконец, он все-таки забрался на пик холма.

С обратной стороны, чуть ниже пика, Уилла уже ждал Джек с полудюжиной вооруженных агентов.

– Здравствуй, Уилл.

– Привет, Джек.

– Неплохой сегодня денек.

– Бывало и получше, – ответил Уилл.

– Давай-ка зайдем внутрь и немного поболтаем.

– Полагаю, грубо будет отказаться.

*

Уилла отвели в одну из комнат в задней части дома. Окон в этой комнате не было, зато был замок на двери. Они с Джеком уселись в кресла с высокими спинками, и Кроуфорд послал кого-то принести кофе. Взглянув на Уилла, он тяжко вздохнул.

– Мы нашли Долархайда, – сказал Джек. – Зеллер провел экспертизу следов укусов на его горле и сравнил с данными из досье Лектера.

– Ганнибала, – поправил его Уилл. – Он был и твоим другом тоже, Джек. Ты не можешь этого изменить, называя его только по фамилии.

Джек, сняв перчатки, сложил руки на груди. За эти несколько дней он на вид заметно постарел.

– Что произошло, Уилл?

– Долархайд нашел нас в доме над обрывом. Он подстрелил Ганнибала и ранил меня в лицо, – Уилл жестом показал на влажную от растаявшего снега повязку у себя на щеке. – И в плечо. Он собирался изменить Ганнибала так же, как изменил своих предыдущих жертв.

– Ты убил его.

– Это была самозащита.

– Лектер… Ганнибал разорвал ему глотку.

– А я его выпотрошил, – он ощущал болезненный жар, говоря Джеку об этом. Ему следовало бы держать рот на замке, тщательно запереть эту комнату своего Дворца Памяти от посторонних глаз. Она – лишь для них с Ганнибалом.

– А потом? – спросил Джек.

Уилл с трудом сглотнул, ощущая привкус желчи и крови. Он не мог рассказать Джеку про обрыв, про падение, про то, как крепко обнимал Ганнибала, прижимая к себе, пока они летели вниз.

– Мы ушли, – наконец ответил Уилл.

– Ты говорил мне, что хотел сбежать вместе с ним. Он все-таки смог тебя уговорить?

Уилл ничего не ответил.

– Знаешь, сколько раз с момента твоего исчезновения мне звонила твоя жена? – спросил Джек, наклонившись вперед в своем кресле.

Уилл, вздрогнув, опустил взгляд на свои ботинки и лужу талой воды, постепенно растекающуюся вокруг них.

– Что ты ей сказал?

– Что ты, скорее всего, мертв. Я надеялся, что это правда, – Джек замолчал, и Уилл понял, что тот тщательно подбирает слова. – Нам известно, что вы с Ганнибалом упали с обрыва. Мы обыскали побережье, но тел не обнаружили.

Уилл не ответил.

– Ты до сих пор носишь свое обручальное кольцо, – заметил Джек. – Что мне ей сказать?

– Ты все равно расскажешь ей то, что захочешь, Джек. То, что, по твоему мнению, поможет тебе получить желаемое.

Несколько секунд Джек с каменным лицом молча смотрел на него, а затем встал с кресла. Вытащив из кармана мобильник, он набрал номер.

– Не смей, – сказал Уилл.

Без единого слова Джек протянул телефон ему. Уилл собирался тут же повесить трубку, но вдруг услышал щелчок, и затем – отдаленный, металлический голос Молли:

– Вы нашли его? Агент Кроуфорд? Алло?

Уилл, закрыв глаза, поднес телефон к уху.

– Привет, – сказал он.

– Ты… это ты. Это ты?

– Это я.

Молли начала плакать. Уилл посмотрел на Джека: тому хватило приличия, чтобы отвести взгляд. Уилл вдруг задумался, чувствовал ли Ганнибал то же самое, что и он сейчас, когда принимал решение кого-то убить. Но Ганнибал считал бы себя невиновным, а вот Уилл так не мог.

Забрав свои перчатки, Джек вышел из комнаты.

– Не плачь, – ласково, бесполезно сказал ей Уилл.

– Я не плачу, засранец, – всхлипывая, ответила Молли.

– Хорошо. Я тоже, – он прикрыл глаза ладонью, надавив, и ощутил, как его глаза жгут слезы. – Молли…

– Ты скоро вернешься?

На секунду Уилл словно разучился дышать. Ком в горле был слишком большим: Уилл не мог ни проглотить его, ни заставить свои легкие снова работать. Воздух в них, казалось, превратился в обжигающие снаряды дроби, пробивающие ткани изнутри.

– Уилл? – голос Молли дрогнул, когда она произносила его имя, но потом вновь обрел силу. – Ты не вернешься. Не так ли?

Его легкие словно что-то освободило, и Уилл наконец-то смог снова вдохнуть.

– Нет. Нет, я не вернусь. Мне жаль.

– Мне тоже.

– Скажи Уолтеру, что мне очень жаль… или просто скажи то, что ему может помочь.

– Я скажу ему правду, – ответила Молли. – Думаю, на этот раз я усвоила урок. Если бы я рассказала тебе тогда о собаках…

– Я должен был узнать и так. Понять, что вот-вот случится.

– Это ведь из-за Лектера?

Уилл не знал, что именно Молли имела в виду: это из-за Лектера Дракон пришел за нами, как его покорная собачка, или это из-за Лектера ты решил уйти, но на самом деле это не имело значения.

– Да. Из-за него.

– Что случилось, Уилл? Агент Кроуфорд показал мне те фото из дома над обрывом.

Скрываемая под маской ледяной вежливости ярость на Джека стала еще сильнее.

– Я думал, что смогу разобраться с ними обоими. И с Ганнибалом, и с Драконом.

– Это не твоя задача, – возразила она. – Ты не убиваешь людей.

Он уставился в стену перед собой.

– Преступный разум, помнишь?

Она с трудом сглотнула.

– Это была шутка.

– Я знаю. Я знаю, – он слышал, как за дверью туда-сюда то уходили, то возвращались агенты. – Ты хочешь получить кольцо назад? Могу передать его через Джека. Я подпишу все документы, какие скажешь.

– Тебя посадят в тюрьму?

– Нет. Меня не посадят в тюрьму. Я собираюсь уехать.

– С Лектером?

Уилл внезапно осознал, что Джек подготовил ее к этому разговору. Потому он и вышел из комнаты. Весь этот разговор, самый личный из всех, прослушивался Джеком и толпой незнакомцев.

– Просто уезжаю, – ответил он, чувствуя, как обжигающая холодом злость добралась до самого его сердца.

– Разве ты не боишься, что он придет за тобой?

– Ганнибал мертв. Дракон пристрелил его. Он умер пару дней назад, – сказал Уилл. – Не стоит больше из-за него беспокоиться. Ни тебе, ни кому-либо еще.

Он повесил трубку и положил телефон на пол.

Джек снова зашел в комнату.

– Ты знаешь, что мы все слышали.

– Да, знаю, – ответил Уилл.

– Это правда? Он мертв?

– Я официально дам показания. Я под арестом? И если так, то по какой причине?

– Ты заключен под стражу ради собственной безопасности.

– Меня хотя бы покормят?

Джек пристально посмотрел на него сверху вниз.

– Посмотрю, что можно сделать.

Он снова ушел. Уилл откинулся на спинку кресла, выжидая хоть какой-то возможности.

Пять минут спустя в комнату проскользнул Зеллер и закрыл дверь за собой. Он посмотрел на Уилла. Челюсть Зеллера напряглась; спиной он навалился на дверь.

– Ты собираешься рассказать Джеку?

– Ты ведь знаешь, что комната прослушивается?

– А кто, ты думаешь, сюда прослушку устанавливал?

– Вам с Мэттью Брауном стоило бы клуб по интересам организовать, – чуть помолчав, Уилл добавил: – Полагаю, это значит, что ты ему не сказал.

– Теперь я не могу ему рассказать. Я потеряю работу. Как минимум, я потеряю работу, – Зеллер вцепился обеими руками в свои волосы. – Надо было рассказать ему сразу же. Я не был бы сейчас в этом дерьме, Лектер вернулся бы в тюрьму, а Джимми Прайс не думал бы, что я люблю бондаж.

– Что? – непонимающе моргнул Уилл.

– Я должен был как-то объяснить ему все, когда он приехал, чтобы меня отвязать! Он, конечно же, не знал, что это ты позвонил ему, поэтому я соврал, что это сексуальный фетиш такой.

– И он в это поверил?

Зеллер пожал плечами.

– Либо поверил, либо не захотел меня допрашивать после того, как я столько времени сходил с ума, сидя в одних трусах, за что я ему вечно буду благодарен, хоть он теперь и шлет мне все время ссылки на сайты знакомств для любителей БДСМ.

– Понятно, – Уилл, помотав головой, задал еще один вопрос: – Как вы нашли это место?

– Парень, которому ты угрожал на шоссе, позвонил в полицию, а они – нам. Мы искали здесь недвижимость в отдаленной глуши, которую приобрели до того, как Лектер попал в тюрьму, и где никто не жил. Нашлось не так уж много. Часть ребят была за то, чтобы устроить засаду в парочке других домов, но Джеку показалось, что тут шансы самые высокие, – Зеллер наконец-то снова взглянул на Уилла. – Он подумал, что Лектеру понравился бы этот камин.

– Неужели?

Зеллер пожал плечами.

– Хороший камин, по-моему.

– Ганнибал мертв. Джек разве тебе не сказал?

– Он сказал, что ты сказал, будто он умер.

– Ты же видел его рану, – Уилл намеренно отвел взгляд. – В Монреале у него начался сильный жар. А дальше становилось все хуже.

– Где его тело?

– Оставил его в лесу. Думаю, какой-нибудь хищник уже утащил его в свое логово, чтобы сожрать. Справедливо, не находишь?

Зеллер какое-то время пристально смотрел на него, а затем отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты лжешь.

Обычно у Уилла неплохо получалось лгать. Сейчас же проблема была лишь в том, что лгать ему не хотелось. Более того, он даже не чувствовал, что вообще должен это делать. Ему казалось, что ничего дурного он не делает, и он знал, насколько опасным это могло быть.

– Мы переночуем здесь? – спросил он.

– Да. Тебе сейчас готовят спальню наверху.

– Ты ведь понимаешь, что Джек не имеет права этого делать? Я не сбежавший преступник. Да, я признал, что покинул место преступления вместе с Ганнибалом, но, возможно, он принудил меня это сделать. Без твоего свидетельства у него нет никаких доказательств, что я совершил что-то противозаконное. Как думаешь, он хотя бы даст мне позвонить адвокату?

– Это решать Джеку.

– Ага. И если утром я все еще буду здесь, мы узнаем, что он скажет по этому поводу. Но ты, возможно, не захочешь, чтобы я был здесь. Я могу рассказать ему кое-что, о чем ты пожалеешь.

Зеллер, засунув руки в карманы, отвернулся, чтобы от злости пнуть стену, но в итоге лишь слегка коснулся ее пальцами ног.

– Гребаный ублюдок, – сказал он, наклонив голову. – Чего ты хочешь?

– Возможность уйти. Только и всего. Где-нибудь от этого момента до утра, – он подумал о данном Ганнибалом обещании. Сколько времени данное Уиллу слово будет держать его на месте? – Чем раньше, тем лучше. Не только для тебя. Всем будет лучше, если я исчезну.

– Исчезнешь. С ним, вы оба? По-настоящему?

– Словно нас вообще стерли с лица земли, – сказал Уилл. – Ты никогда о нас больше не услышишь.

– Я ничего не обещаю, – ответил Зеллер. Выйдя за дверь, он снова ее запер.

*

Один из агентов сопроводил Уилла в спальню на верхнем этаже и запер его там. Окна в комнате были заколочены досками со стороны улицы. Он, возможно, и смог бы выбраться, но не настолько тихо, чтобы не привлечь внимание дежурящего у его комнаты агента. Вместо этого он просто уселся на кровать и начал ждать, чувствуя легкое любопытство и умиротворение. Его разум был спокоен. Прошел где-то час или чуть больше.

Ему принесли поднос с едой: кофе, сэндвич и пакетик орехов, который уже был открыт. Внутри него Уилл обнаружил тонкий, гибкий кусочек пластика. Выглядел он так, словно был отрезан от крышки пластикового контейнера или кофейной банки. Съев сэндвич, Уилл, нахмурившись, еще раз осмотрел пластинку. Это явно и была его «возможность сбежать», по крайней мере, именно так его просьбу понял Зеллер.

Несколько раз попробовав незаметно дернуть дверь, он понял: на ней не было засова. Было лишь обычное запирающее устройство в дверной ручке, вовсе не предназначенное для того, чтобы и в самом деле удерживать кого-то внутри. Дверную ручку, должно быть, перевесили так, чтобы дверь отпиралась снаружи, а не изнутри. Но ее вполне можно было открыть с помощью кредитной карты или чего-то, напоминающего ее по форме. Конечно, дежурный охранник в коридоре никуда не денется, и Уилл все еще будет в доме, полном агентов ФБР, но это было именно то, о чем он просил: шанс.

Первым делом он допил кофе и съел сэндвич и орехи. Затем прислушался, но не услышал за дверью ни шагов, ни разговоров. Если тот парень снаружи смотрит прямо на дверь… хотя это вряд ли. Он, скорее всего, стоит рядом, прислонившись к стене, или вообще сидит сбоку от двери.

Сделав быстрый вдох, Уилл отпер замок и открыл дверь. В коридоре никого не было.

Удивленный, он замер в дверном проеме. Затем Уилл услышал звук спуска воды в унитазе, и дверь напротив по коридору открылась. Дежурный агент вышел из уборной. Они с Уиллом уставились друг на друга.

Уилл развернулся и побежал, а мужчина тут же закричал. Грэм в два прыжка спустился по лестнице, неуклюже приземлился, упав на четвереньки, но тут же поднялся и побежал дальше, к парадной двери.

Еще два агента выскочили из соседней комнаты, преграждая ему путь. Уилл, схватив одного из них за шиворот, с силой ударил его головой об стену. Второго он ударил ногой в колено и под ребра. Пистолет агент выронил на пол, медленно соскальзывая по стене туда же. Схватив пистолет, Уилл побежал дальше.

Подъездная дорога все еще была чиста, никого не было видно. Должно быть, они все еще пытались заманить Ганнибала внутрь. Уилл, перебежав через дорогу, ломанулся в сторону леса. Он слышал, как за ним гнались. Проблема оставалась все та же: его следы на снегу.

В этот раз у него была небольшая фора, но зато от холода он бежал медленнее. С каждым шагом его плечо словно жгло. Несколько раз он опять запинался о корни деревьев, падал, но поднимался и бежал дальше. Он направлялся в сторону лесовозной дороги, в то же время понимая, что ему туда нельзя. Необходимо сменить направление.

Но глупо было бы считать, что Ганнибал будет ждать целую вечность. И, что бы Уилл ему тогда ни сказал, так же глупо было бы думать, будто Ганнибал сбежал бы без него. Уилл боялся, что если его сейчас снова схватят, то через некоторое время дверь в его импровизированную камеру откроется, и он увидит Ганнибала таким же, как тогда, на «Мускусной Крысе»: мрачным, окровавленным и наводящим ужас.