Текст книги "Два одиночества (ЛП)"
Автор книги: emungere
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Уилл осторожно отхлебнул кофе.
– Откуда тебе это знать?
– Доказательство внутренней нестабильности жизни, то, как ты лишаешься того, что считается необходимым для выживания – ценные переживания, хоть и не всегда приятные.
– Беделия как-то сказала мне, что травмированные опасны, потому что мы знаем, что можем выжить. Ты травмирован, Ганнибал?
Ганнибал посмотрел на Уилла с теплотой во взгляде, хоть и не улыбнулся.
– Говоришь прямо как я. У нас опять сеанс психотерапии? Мне их очень не хватало.
– Будь я на твоем месте, ты бы сказал, что я уклоняюсь от ответа.
– Я знаю, что могу выжить, – сказал Ганнибал. – Хоть я и никогда не считал себя травмированным, – чуть помолчав, он добавил: – До недавнего времени я никогда не подвергал сомнению свое выживание в той или иной форме.
– Чесапикский Потрошитель будет жить, даже если сам ты – нет. Ганнибал-Каннибал. Иль Мостро. Были ли еще?
– Несколько жизней то там, то здесь. И, конечно, ты видел то, что Чио держала в той камере. Уверен, я жил в его разуме до самого дня его смерти.
– Тот пленник. Ты знал хотя бы его имя?
– Я знал его имя, – ответил Ганнибал. – Я узнал и запомнил имена их всех.
Сказав это, он замолчал. Уилл не хотел на него давить. Или же боялся того, что Ганнибал мог бы сказать, если бы его принуждали.
– Ешь свой тост, – сказал Уилл вместо этого. – И расскажи мне, куда мы отправимся.
Ганнибал так и сделал, похоже, не особо задумываясь. Он отводил взгляд, даже когда отвечал на вопрос Уилла.
– Мы поедем по автомагистрали Транс-Лабрадор. Там по большей части грунтовая дорога, и по пути до места назначения мы не будем больше проезжать ни через какие города. Если тебе еще что-нибудь нужно, то мы должны приобрести это до того, как покинем Монреаль.
– Мы будем жить у побережья, верно?
– Да. Дом совсем недалеко от залива.
– Я куплю рыболовные снасти, – сказал Уилл.
Ганнибал в ответ только кивнул. Доедали они молча.
Рыболовные снасти. Дом на отдаленном побережье Лабрадора. Уилл снова и снова это обдумывал, допивая апельсиновый сок. Было похоже, что они просто планируют совместный отпуск.
– Когда мы выезжаем? – спросил он.
– Пока ты покупаешь себе рыболовные снасти, я проверю, что пишут в новостях. Еще я дам тебе список вещей, которые нужны мне. Если не будет никакой непосредственной угрозы, мы проведем здесь еще одну ночь. Не думаю, что у нас будут какие-то проблемы, если, конечно, твой звонок агенту Зеллеру не воззвал к его совести.
– Мне просто нужно было знать, – ответил Уилл. – Перед тем, как мы покинули страну.
– Переход через границу – не такой уж непреодолимый барьер, как тебе кажется, Уилл. Нас с легкостью могут найти и здесь.
– Думаешь, я об этом не знаю?
Ганнибал какое-то время молчал, лишь поворачивая на месте стакан с водой.
– Я понимаю, что ты это осознаешь. И понимаю, что побудило тебя позвонить. Но я попросил бы тебя не делать этого снова. Мне хотелось бы, чтобы ты подождал, хотя бы до тех пор, когда мы оба залечим наши раны. Отправляйся со мной в тот дом. Отдохни там. Не принимай необратимых решений.
– Ты хочешь сказать «не принимай больше решений вообще».
Ганнибал медленно кивнул ему. В лучах солнца его глаза казались двумя сверкающими кусочками янтаря, в которых застыло что-то еще со времен античности.
– Я хочу жить, Уилл. Я был готов умереть с тобой, но я хочу жить. Хотя бы дай себе достаточно времени, чтобы понять, хочешь ли и ты этого.
Уилл резко встал из-за стола.
– Пойду одеваться. Составляй свой список.
*
Уилл вышел на залитые солнцем, но совершенно им не согреваемые улицы Монреаля со списком покупок, пачкой наличных, новым удостоверением личности и несколькими кредитными картами. Он спросил Ганнибала о кредитном лимите, но тот в ответ лишь махнул рукой. «Только яхту не покупай», – сказал ему Лектер, и Уиллу тут же захотелось назло ему сделать именно это.
Но вместо этого он, найдя магазин спортивных товаров, зашел в отдел с рыболовными снастями и начал их рассматривать. Удочки, спиннинги, приспособления для изготовления приманок, сети, резиновые сапоги. Продолжая злиться на Ганнибала и зная, что его это все равно за живое не заденет, Уилл купил все это и заказал доставку.
Потратив на все это пару тысяч долларов, он, выйдя из магазина, вдруг остановился посреди тротуара. Именно о подобных поступках и говорил Ганнибал – не настолько ужасно, как позвонить Зеллеру из пункта перехода границы, но все еще лишний риск.
За вещи из списка Ганнибала Уилл заплатил с другой карты: ноутбук, новый планшет, несколько книг, зимнюю одежду и обувь для них обоих – парки и гамаши. Он попытался представить себе Ганнибала в подобной одежде, но у него не получилось. В любом случае, Уиллу доведется увидеть это собственными глазами. Зимы на Лабрадоре суровые – им еще повезет, если они смогут выйти за дверь, когда снегу наметет.
Он позвонил в номер Ганнибала по одному из двух мобильников, оставшихся у него еще с дома у обрыва. Он не был уверен, что в Канаде они будут работать, но звонок, похоже, прошел без проблем. Уилл подозревал, что и об оплате роуминга беспокоиться тоже не стоит.
– Что случилось? – голос Ганнибала звучал хрипло ото сна.
– Что ты хочешь на ланч? – Уилл быстро поднял взгляд на темнеющее небо. – Обед, вернее. Второй по счету прием пищи за день, в общем.
– Просто снова закажем еду в номер.
– Ты уверен? Мы ведь завтра снова в глушь возвращаемся. Ты даже не попросил купить тебе что-нибудь для кулинарии.
– Это было бы слишком очевидно. Как и твои покупки в рыболовном отделе, – немного подумав, он добавил: – Недалеко от гостиницы есть вьетнамский ресторан, – он продиктовал Уиллу название ресторана и что нужно заказать.
– Я мог бы заплатить наличными за приспособления для рыбалки, – сказал Уилл.
– Нет, так было бы только хуже. Продавцы бы тебя точно запомнили.
– Мог бы вообще не разрешить мне их покупать.
– Жизнь небезопасна, – ответил Ганнибал. – Не рискуя, мы лишь существуем, а не живем.
– Тебе нужно еще поспать, – сказал Уилл и отключился. Позвонив в ресторан, он сделал заказ и пешком пошел обратно, в сторону отеля, не став ловить такси. Мимо по проезжей части с ревом проносились машины. Он ощущал обычные городские запахи: вонь масла, на котором что-то жарили, выдуваемую на улицу вытяжками с кухонь ресторанов, аромат духов и одеколонов прохожих, выхлоп машин, запах еды из ларьков уличных торговцев.
Завтра они снова отправятся в дорогу, по грунтовой автомагистрали прямо в глушь дикой природы. Но пока что он проскользнул через бирюзовую дверь во вьетнамский ресторан. Потолок внутри был низким, пол выложен белой плиткой, стены – тоже белые, увешанные модернистскими картинами. Всюду горели лампы. Униформа работников ресторана сочеталась с интерьером. Это место казалось вполне подходящим вкусам Ганнибала.
Девушке, встретившей Уилла у входа, он сказал, что пришел забрать сделанный по телефону заказ, и она отправила его немного подождать возле бара. Там на стене висел телевизор. Пока Уилл смотрел его, хоккейный матч сменился новостями. Говорили по-французски, но субтитры бегущей строкой были вполне понятными. Главными сюжетами репортажей на сегодня оказались пожар, серийные ограбления круглосуточных магазинов и Джастин Трюдо, держащий на руках детенышей панды. Ни о Ганнибале, ни об Уилле ни слова не сказали.
Уиллу уже не терпелось рассказать Ганнибалу, что панды обогнали его по популярности. Он даже достал телефон и сделал фото экрана телевизора, как вдруг реальность обрушилась на его голову.
Он опустил взгляд на телефон – свой предоплатный, неотслеживаемый мобильник, ведь Уилл скрывался от полиции – и от своих собственных друзей, хотя были ли они вообще его друзьями? – с Ганнибалом-Каннибалом, с Флорентийским Монстром, с…
Уилл убрал телефон в карман. Это был его выбор. Его никто не принуждал поступить так. Ганнибал уж точно был не в том состоянии, чтобы его заставить. Все существо Уилла словно пыталось защититься от этих мыслей, но рано или поздно ему придется с ними смириться. Он либо на стороне Ганнибала, либо нет.
Новости все продолжались, позабыв о них обоих и обо всем, что связано с насилием и жестокостью на юге от границы. Уилл не увидел ни одного репортажа о перестрелках, чего бы точно не случилось, если бы он смотрел новости у себя дома, даже там, где он жил с Молли.
Если бы Уилла снова оставили, он и не подумал бы искать Ганнибала именно здесь. Ганнибал сбежал во Флоренцию, потому что хотел, чтобы его нашли. Хотел, чтобы Уилл его нашел. Уилл это знал, но никогда так откровенно самому себе в этом не сознавался. Он уставился в телевизор. Опять панды. Ганнибал хотел, чтобы Уилл его нашел. И теперь, когда Уилл с ним, рядом, его едва ли снова смогут поймать.
– Сэр?
Уилл поднял взгляд. Девушка, встретившая его у входа, вернулась, принеся его заказ. Покинув ресторан, Уилл чувствовал себя почти совершенно нормальным человеком, способным улыбаться и сливаться с толпой, направляясь если не домой, то туда, где его кто-то ждет.
*
Ганнибал снова заснул. Частично укрывшись одеялом, он лежал на кровати, полуодетый, или, возможно, полураздетый: без рубашки, но в брюках, сняв туфли и оставив их на полу возле кровати, и всего в одном носке. Второй он сжимал в руке.
Уилл не смог не улыбнуться, хоть его щека до сих пор болела. Пакет с едой на вынос он поставил на стол. Он и сам уже чувствовал себя полумертвым от усталости, проведя на улице всего несколько часов. Ножевые раны в лицо и плечо причиняли боль при каждом движении, а теперь к ним снова присоединились синяки от удара с поверхностью океана. Усевшись на край кровати возле Ганнибала, он, подумав, прилег рядом с ним, радуясь, что выпала возможность подремать перед тем, как они пообедают, хоть Ганнибал и будет недоволен, если роллы размокнут.
Едва Уилл улегся, Ганнибал резко сел и схватил его за горло. Его глаза все еще были закрыты.
– Эй! Эй, это я! – Уилл вцепился в его руку, и едва Ганнибал открыл глаза, уставившись на него отстраненно-остекленевшим взглядом, ослабил свою хватку.
– Это я, – тихо повторил Уилл. – Это я. Все хорошо.
Ганнибал тоже ослабил хватку.
– Уилл.
– Ага.
– Ты не пахнешь собой.
– Плохим лосьоном после бритья? Не взял его с собой.
Уилл просто пытался пошутить, но Ганнибал, похоже, принял это за чистую монету. Повернувшись к Уиллу, он уткнулся лицом в изгиб его шеи, глубоко вдыхая его запах.
– Это не из-за лосьона, – сказал он.
Уилл осторожно положил руку на спину Ганнибала, поверх клейма.
– Я обед принес. Хочешь есть?
Ганнибал вдруг резко навалился на Уилла, тихо и размеренно дыша, и больше не двигаясь.
– Ганнибал?
Ганнибал резко дернулся и поднял голову.
– Уилл?
– Я здесь. С тобой все хорошо?
Ганнибал потер глаза и оглядел комнату. Он не сказал ни «да», ни «нет», и Уилл не был даже уверен, что тот вообще узнал место, где они сейчас находились. Внутренней стороной запястья Уилл коснулся лба Ганнибала. Он был горячим. Пусть Уилл сам только что пришел с холода, все равно – слишком горячим.
Ганнибал, наконец, сфокусировался взглядом на лице Уилла и, медленно моргнув, сказал:
– Ты мне снился.
– Что именно тебе снилось?
– Что мы прямо по воде ушли через океан после того, как упали. А потом он превратился в вино. Темное винное море.
– Тогда это уже Эгейское море, а не Атлантический океан, к тому же никто из нас не Иисус. Ганнибал, вставай. Ты еще со мной?
– Конечно, Уилл. Где же мне еще быть? – Ганнибал снова моргнул, и по его телу прошла сильная дрожь, как от электрического тока. Даже Уилл ее ощутил. Взгляд Ганнибала снова стал пристальным и ясным. – Возможно, мое состояние хуже, чем я предполагал, – сказал он.
– Что я могу для тебя сделать?
– Мало что, не считая госпитализации. Пахнет обедом?
– Да. Можешь есть?
– Да, буду. А после обеда я покажу тебе, как ставить капельницу.
Они так и лежали на постели, совсем близко, Ганнибал – все еще сверху на Уилле, который вцепился в его руку.
– Ты не можешь меня бросить, – сказал ему Уилл. Он сильнее сжал руку Ганнибала, нарочно впиваясь ногтями в его кожу, пока Лектер снова не посмотрел ему в глаза. – Не смей меня бросать.
– Я так не поступлю, – ответил Ганнибал.
Они ели рисовую лапшу и роллы с мятой и кориандром. После обеда Ганнибал проверил сумку с медицинским оборудованием, которую Уилл принес прошлой ночью, а затем отправил его обратно к машине со списком.
Вернувшись с тяжелой коробкой, Уилл, борясь с головокружением, плюхнулся на край кровати Ганнибала. Жестом указав ему на коробку, он уткнулся лицом в колени, ожидая, пока перед глазами все не перестанет расплываться.
– Мне жаль, но сделать это нужно прямо сейчас, – сказал Ганнибал. – К утру я, возможно, буду уже не в том состоянии, чтобы проинструктировать тебя.
– Умеешь же ты успокоить, – пробормотал Уилл. Он заставил себя снова подняться на ноги. – Хорошо. Показывай.
Ганнибал объяснил основы, показал, как вводить иглу, на тыльной стороне руки Уилла, потом дал ему там же попробовать самому, а затем – на сгибе руки. Уилл, под наблюдением Лектера вводя себе иглу, старался не вспоминать, как раньше тот уже проделывал с ним то же самое. Тогда он точно так же смотрел на Уилла с всепоглощающим любопытством и нежностью во взгляде.
– Хорошо, – наконец сказал Ганнибал. – Теперь попробуй на мне, – он протянул Уиллу руку.
Уилл распаковал еще одну иглу, протер спиртом руку Ганнибала у сгиба и, коснувшись кончиком иглы его кожи, вдруг замер.
– Не хочу делать тебе больно, – сказал он. Это, возможно, было самым глупым из всего, что он когда-либо говорил, но все же это была правда.
Ганнибал мог бы напомнить Уиллу о шраме у него на животе или на лбу. Мог бы упомянуть все те взаимные увечья, что они в прошлом наносили друг другу, с легкостью мог бы заявить, что Уилл уже причинил ему столько боли, что никакая игла с этим не сравнится. Но он не сделал ничего из этого.
– Ты ведь уже попробовал сделать это на себе и знаешь, что это не настолько уж больно. Сконцентрируйся на том, чтобы ввести иглу правильно и не переживай о том, что твоему пациенту будет дискомфортно. Если будешь колебаться, станет только хуже.
Он говорил спокойным и отстраненным тоном, и Уилл подумал, что, должно быть, именно это он и говорил нерешительным практикантам. Придется причинить боль, чтобы помочь. Уилл снова поднес иглу к его руке и ввел ее под кожу.
– Хорошо, – похвалил его Ганнибал.
Затем он рассказал Уиллу про 0,9% раствор хлорида натрия, об остальном содержимом сумок, о том, как внутривенно вводить антибиотики и морфий, о правильных дозировках и много о чем еще, пока Уилл не почувствовал, что его голова вот-вот взорвется от переизбытка новой информации.
– Говоришь так, словно знаешь, что завтра утром не проснешься, – сказал Уилл.
– Не думаю, что ситуация настолько тяжелая, но лучше быть готовым ко всему.
– Что еще? – спросил Уилл. – Что еще я могу сделать? Просто воткнуть иглу тебе под кожу и надеяться на лучшее?
– Фактически – да. Мой организм теперь должен бороться сам. Если часть кишечника была пробита, то, скорее всего, разовьется инфекция, и я умру. Кроме хирургического вмешательства, тут вряд ли что-то поможет. Если будут подходящие условия, я могу попробовать сам себе сделать операцию, но агент Зеллер был прав, когда сказал, что мне нужна кровь, а у нас ее нет.
– Есть ведь моя, – возразил Уилл.
– Он также был прав, когда отказался использовать твою кровь для переливания. У тебя ее недостаточно, чтобы поделиться со мной.
Уилл встал с кровати и подошел к окну, чтобы посмотреть на город. Ганнибал тем временем выбрасывал использованные иглы и упаковки от них.
– Ну и когда же мне стоит сдаться и отвезти тебя в больницу? Ты и в самом деле согласен умереть, только бы снова не оказаться за решеткой?
– Я просто хочу быть с тобой, – ответил Ганнибал. – Живым или мертвым.
Уилл не мог даже смотреть на него.
– Это безумно.
– Я официально признан невменяемым, спасибо Алане и Фредерику.
Уилл подавил очередную болезненную улыбку.
– Ну ты и засранец. Ты кого-нибудь из них в новостях видел?
– Алана и Марго забрали сына и уехали. Никто не знает, куда. Фредди Лаундс опубликовала фотографии Фредерика из ожогового отделения, но он в это время то ли был без сознания, то ли спал. Похоже, она была единственным журналистом, кто смог к нему пробраться, хотя я уверен, что другие тоже пытались.
– А Джек? – Уилл, развернувшись, прислонился к окну спиной, чувствуя холод от стекла. – Что Джек сказал?
– Джек все еще охотится за мной, – ответил Ганнибал. – А еще твою жену процитировали в «TattleCrime».
– Гребаная Фредди Лаундс, – вздохнул Уилл.
– Хочешь послушать?
– Даже не знаю. Хочу ли я?
– Думаю, да, хочешь, – взяв свой новый планшет, Ганнибал начал зачитывать Уиллу тот отрывок вслух: – «TattleCrime» несколько раз пытался связаться с Миссис Фостер-Грэм, и, наконец, с ней удалось поговорить, когда она забирала от ветеринара своих собак, отравленных Зубной Феей перед неудачной попыткой проникновения в дом. Она с враждебностью отреагировала на мои вопросы о ее муже и сказала: «Все вы можете провалиться прямиком в ад». Я полагаю, что она имела в виду не только прессу, но также ФБР и все психиатрическое сообщество, которое видело в ее муже лишь способ получения какой-либо научной премии. С собаками все в порядке, если кому-то из моих читателей это интересно.
Уилл подавил смешок или то, что могло бы им показаться. Вновь усевшись на кровать рядом с Ганнибалом, он, прикрыв рот рукой, несколько раз с трудом сглотнул, прежде чем снова смог заговорить.
– Да, это на нее очень похоже.
– Хочешь вернуться? – спросил его Ганнибал. – Еще не слишком поздно.
– Слишком поздно стало в ту самую секунду, как я уехал с Джеком. В тот момент, когда он пришел ко мне. Если я хотел той жизни, то не должен был ее покидать.
– Я думал, у Джека не получится тебя убедить.
– Молли убедила меня. Это она меня отослала, – едва Уилл подумал об этом, он вдруг снова ощутил острую боль в горле, которую, словно застрявший ком, не получалось проглотить.
– Люди зачастую полны решимости поступать так, как они считают правильным, а не так, как им на самом деле хочется.
– Полагаю, с тобой у меня подобных проблем не будет, – заметил Уилл.
– Никогда.
Уилл ему поверил, и от этого ему вдруг стало легче, словно он избавился от какого-то извечного страха. Ганнибал никогда не останется с ним из чувства долга или жалости, никогда не станет делать ничего, кроме того, чего действительно захочет. Он хотел быть с Уиллом, даже если это означало его собственную смерть.
Уилл покачал головой. Ему и так было нужно много о чем подумать.
– Я снова поменяю тебе бинты, а потом немного поспим? – Уилл посмотрел на часы. Было еще только восемь. Он бодрствовал всего семь часов, но ему сейчас никакого труда не составило бы снова уснуть. Ганнибалу, как Уиллу показалось – тоже.
– Бинты могут подождать до утра, – ответил Ганнибал.
Уилл собрал пластиковые контейнеры из-под их обеда, положил в пакет со всем остальным мусором и выбросил в стоявшую в коридоре около кофейных аппаратов урну. Когда он вернулся, Ганнибал, уже раздевшись, лежал под одеялом, наблюдая за Уиллом. Тот снова остановился в дверном проеме между их номерами. Ему снова не хотелось уходить, не хотелось быть так далеко. Сегодня у него не было оправдания в виде чрезмерной усталости.
Но ему и не нужно было оправдание. Ганнибал сочтет это не более странным, чем тот вопрос о Мэйсоне и клейме. Уилл не отрывал взгляда от растянувшегося в постели Лектера, который выглядел обманчиво нормальным с челкой, ниспадающей на глаза, и сонным выражением лица. Уилл вдруг задумался, мог бы он сделать хоть что-то, что Ганнибал посчитал бы странным, и существовала ли для того вообще грань между безумием и нормальностью.
– Можно мне снова поспать с тобой? – наконец спросил Уилл.
– Разумеется.
Уилл, раздевшись, остался в одних трусах и футболке. Его собственный номер казался ему таким далеким, а кровать Ганнибала – такой удобной и теплой. Да и сам Ганнибал был теплым. Улегшись рядом с ним, Уилл перевернулся на бок и дотронулся до плеча Ганнибала. Тот без всяких комментариев позволил Уиллу это сделать.
– Утром тебе станет лучше, – сказал Уилл.
– Может быть.
– Ты так не думаешь.
– Я слишком хорошо знаю, как прогрессирует заражение, и каковы шансы выжить. Температура поднимется еще сильнее перед тем, как наступит улучшение. Если оно вообще наступит.
– На завтра прогнозируют снегопад. Что там с дорогой?
– Она открыта всю зиму, хоть и труднопроходима. Тем, кто решит по ней проехать, бесплатно выдают казенные спутниковые телефоны. Потом, когда участок грунтовой дороги пройден, и сотовая связь снова работает, их нужно вернуть.
– Я не могу вызвать помощь.
– Можешь, если захочешь. Быть не в восторге от последствий – не то же самое, что не иметь выбора вовсе.
Уилл подумал о том, как у него снова заберут Ганнибала. Сперва – в больницу, потом – куда-то в хорошо охраняемое место. Тюремная камера, наручники, смирительная рубашка, ожидание экстрадиции. Ганнибал окажется за решеткой, без единого шанса когда-нибудь снова прикоснуться к нему.
Рука Уилла сама собой потянулась к Ганнибалу. Дотронувшись до его груди, Уилл ощутил его медленное сердцебиение. Фредди Лаундс предположила. Беделия же напрямую об этом сказала. Да, Ганнибал влюблен в него.
– Засыпай, – мягко сказал ему Ганнибал. – Сейчас ты все равно ничего не можешь сделать.
– Ты не знаешь, из-за чего я переживаю.
– Мне необязательно знать. Все равно так и есть, – Ганнибал потянулся к лежащей у него на груди ладони Уилла и, после недолгого колебания, положил свою поверх нее.
– Спи, – повторил он Уиллу.
Уилл закрыл глаза. Возможно, Ганнибал и умирал, но его дыхание и пульс казались такими размеренными. Может быть, волноваться вообще не о чем. Уилл представил себе, как они, завязнув на дороге в метель, вместе лежат на заднем сидении Лэнд Ровера, понемногу замерзая, пока снежная буря не похоронит их заживо. Такая участь вдруг показалась Уиллу очень даже неплохой.
========== Глава 5 ==========
На следующее утро, сняв бинты Ганнибала, чтобы очистить его рану, Уилл замер, пораженный тем, что увидел. Участок кожи вокруг раны распух, приобретя нездоровый красный оттенок, и на ощупь стал очень горячим. Да, за сутки стало гораздо хуже.
Уилл посмотрел на Ганнибала: тот совсем не выглядел обеспокоенным или хотя бы удивленным.
– Ты знал, – сказал ему Уилл. – Ты знал, что будет вот так. Поэтому и не дал мне взглянуть на твою рану вчера вечером.
– Я подозревал. Было бессмысленно лишать тебя сна из-за того, с чем ты все равно ничего сделать не можешь. Нам ведь еще долго ехать.
Уилл молча очистил рану от выстрела спереди и сзади так тщательно, как только мог, хоть ему и было страшно даже дотрагиваться до нее. Она и раньше сильно болела, а сейчас, должно быть – почти нестерпимо.
Ганнибал, в конце концов, взял Уилла за руку, чтобы показать необходимое для обработки раны давление. Уилл тут же отдернул руку. Салфетка упала на кровать между ними. Он дотронулся до собственного бока. Было больно.
Ганнибал посмотрел на него, вытянув вперед шею, словно любопытная птица.
– Ты ощущаешь физическую боль, когда причиняешь ее мне?
Уилл неопределенно дернул здоровым плечом. Он сжал в руке окровавленную салфетку.
– Это… Нет. Я знаю, что это не по-настоящему.
– Где проходит грань между твоим ощущением собственной боли и боли других?
Уилл усмехнулся уголком рта, чувствуя, как натянулись швы на его щеке.
– Только в моей голове. Вместе с самой болью.
– Эта грань не существует изначально. Ты создаешь ее сам.
– Пришлось научиться ее создавать. До встречи с тобой вполне помогало.
– Ты ощущаешь эхо моей боли сильнее, чем эхо боли других?
– А тебе становится хуже, когда ты причиняешь боль мне?
– Да, – ответил ему Ганнибал.
– Ты хреново выглядишь.
– Нам надо уезжать. Будет только хуже.
*
Ганнибал отправился к стойке регистрации, чтобы расплатиться и выписать их из номеров, пока Уилл укладывал их вещи в машину, освобождая на заднем сидении место для Лектера. Еду и купленную походную газовую плитку Уилл положил возле торцевой двери, чтобы их легче было достать. Затем, подумав, устроил Ганнибалу на заднем сидении что-то вроде импровизированной постели из двух спальных мешков сразу.
С очень бледным, почти сероватым лицом, Ганнибал, медленно подойдя к машине, уже потянулся к ручке передней двери, но вдруг застыл, опираясь на корпус машины. Без возражений он позволил Уиллу усадить его сзади.
– Где примерно мне остановиться в следующий раз? – спросил Уилл.
– Не останавливайся. Продолжай ехать. До Лабрадор-Сити примерно пятнадцать часов, но лучше, конечно, было бы остановиться где-нибудь у обочины, чтобы поспать. На ближайшие два дня погоду обещают ясную, но затем ожидается метель. Чем раньше мы доберемся до места назначения, тем лучше.
Уилл выехал с крытой автостоянки на шоссе. Движение на дорогах Монреаля было не очень интенсивным, так что вскоре они оставили город позади. Ганнибал до самого вечера сидел тихо и почти ничего не говорил. Когда Уилл ненадолго остановился у зоны отдыха, чтобы перекусить, Ганнибал уже заснул. Уилл попытался его разбудить, но тот лишь слабо пробормотал что-то, протестуя.
Тем же вечером они воспользовались паромом до поселения Тадуссак, а затем Уилл повел машину дальше. Огни фар встречных автомобилей пролетали перед его взглядом, как последние несколько дней в ускоренной перемотке. Его лицо и глаза болели. Даже от легкого движения раненым плечом его начинало мутить, так что он кое-как привязал свою руку, чтобы она плотнее прилегала к телу, оторванным краем одеяла.
– Нужно было нормальную повязку где-нибудь наложить, – сказал он Ганнибалу.
Тот ничего не ответил. Уилл уже подумывал было остановиться, чтобы проверить, как он там. Но что он мог бы сделать, если бы обнаружил, что Лектеру стало еще хуже?
Тем временем наступила ночь. Еще час, затем второй, третий. После полуночи глаза Уилла начали слипаться. Он двенадцать часов ничего не ел. Остановившись на небольшой стоянке, которая представляла собой лишь участок промерзшей грязи, вокруг которого росло несколько невысоких сосен, Уилл выпил холодный кофе, перекусил вяленой говядиной, а затем забрался к Ганнибалу на заднее сидение.
Ганнибал лежал на спине, приоткрыв рот, раскинув руки и ноги, что для него было как-то неестественно. Уилл подтянул одеяло к его груди, а затем дотронулся до кожи Ганнибала. Она снова была горячей. А еще Ганнибал дышал совсем неглубоко. В конце концов, Уилл вспомнил о пакетах с раствором хлорида натрия.
Посветив себе карманным фонариком, Уилл вытащил их припасы. Большим пальцем он погладил Лектера по выступающей вене на руке, всматриваясь в его застывшее лицо. Ганнибал вчера долго объяснял ему, как избежать попадания воздуха в вену. Как поставить саму капельницу, как подсоединить к ней трубку, как удалить из шприца весь воздух перед тем, как пускать антибиотик по трубке.
Все это не так уж сложно сделать. И не так уж сложно не делать. Совсем просто сделать прямо противоположное. Ганнибал объяснил ему все про симптомы и лечение воздушной эмболии со всеми клиническими подробностями. Это будет в разы проще, чем скинуть его с обрыва.
Уилл шаг за шагом тщательно выполнял все указания Лектера. Ганнибал даже не дернулся, не издал ни звука. Уилл прижал пальцы к его шее. Его пульс казался Уиллу медленным, но так было каждый раз с того самого момента, как он вытащил Ганнибала из воды. Что Грэм, в сущности, знал обо всем этом? Он подозревал, что слишком мало, почти ничего. Он двигался в кромешной тьме, не имея возможности даже свечу зажечь.
Ему пришлось вынуть капельницу, как только он решил ехать дальше. От тряски на дороге в трубке могли бы снова появиться пузырьки воздуха. И снова он ощущал соблазн оставить капельницу, посмотреть, что будет. Уилл, возможно, даже мог бы убедить себя, что просто забыл.
Ганнибал едва слышно выдохнул. Его тонкие, будто пергамент, веки чуть дрожали. Он дернул головой, словно уклоняясь от чего-то, что видел только он сам. Уилл протянул руку к его волосам и, поколебавшись немного, все же прикоснулся к нему, а затем ласковым движением убрал упавшую ему на лоб челку. Потом, намочив полотенце, Уилл вытер выступивший на лбу и шее Ганнибала пот.
Вытерев и свое лицо, он выпил воды и улегся на бок. Укрыв их обоих одеялом, он оставил окно чуть приоткрытым, чтобы проветрить салон. Температура была чуть выше нуля. К утру станет холодно – или сколько Уиллу вообще удастся поспать. Но все равно Ганнибал, казалось, вырабатывал тепло совсем как печка. Уилл закрыл глаза.
*
На следующий день они выехали на грунтовый участок дороги за пределами города Гус-Бей. Машина то и дело ненадолго застревала или подскакивала на кочках, и Уилл, проехав всего полмили, остановился, чтобы проверить, достаточно ли хорошо он пристегнул ремнями безопасности все так же находящегося без сознания Ганнибала. Все равно больше ничего Уилл не мог сделать. Он подумывал повернуть назад и вернуться в Гус-Бей, но, опять же – зачем? Другого способа помочь Ганнибалу не было. Ему либо станет лучше, либо нет.
Тучи, казалось, надвигались со всех сторон, и Уилл подумал, что, скорее всего, они с Ганнибалом в своем Лэнд Ровере окажутся в самом эпицентре снежной бури. Попробовав включить радио, он услышал лишь обрывки чьих-то голосов и помехи. Возможно, радио сломалось, или же они просто забрались слишком далеко от цивилизации даже для этого.
Он подумал о радиоволнах, оплетающих города, пересекаясь в вышках сотовой связи; о сети автодорог, которая словно создана, чтобы ловить людей. Ловить с целью убийства, как рыболовная сеть, или же чтобы спасти, как страховочная сетка – воздушного гимнаста. Это еще как посмотреть. В любом случае, они уже оставили позади все сети, какие только возможно.
Сосны высотой в 12-15 футов, растущие по обе стороны дороги, постепенно уступили место сосенкам пониже, всего в 7-8 футов. Едва ли выше человеческого роста, многие из них покосились из-за постоянного ветра. Расстилающийся перед ними пейзаж почти полностью состоял из степных лугов, хотя больше было похоже на тундру. Вокруг – казавшиеся огромными, неотмеченные на картах озера; валуны у их берегов были скованы льдом.
После Гус-Бей Уилл видел на дороге всего две легковые машины, один минивэн и несколько грузовых фур, которые, с ревом проносясь мимо, поднимали ослепляющие облака пыли. На дороге было много острого, ребристого гравия, и Уилл не мог не порадоваться, что у него есть полный набор запасных шин, что он взял с собой достаточно еды и воды, и что они смогут пережить чрезвычайную ситуацию, если понадобится.
