Текст книги "Два одиночества (ЛП)"

Автор книги: emungere

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Еще несколько бутылок растительного масла, соль, еще одно одеяло, которое Уилл сразу же положил на кровать. Ганнибал теперь, казалось, все время мерз, и всякий раз, когда ему было холодно, в его взгляде появлялось что-то такое, от чего Уиллу тут же хотелось его согреть. В правом углу сундука была небольшая стопка книг, и именно эта находка обрадовала Уилла больше всего. «На Уолденском пруду», сборник эссе и стихов о природе за авторством Лорена Айзли, парочка детективов и, на самом дне – потрепанный том «Войны и мира» с закладкой на сорок третьей странице.

Уилл не стал убирать закладку, ощущая смутное нежелание уничтожать все оставшиеся следы пребывания Фрэнка в этом мире. Растянувшись на кровати, он стал читать с самого начала. Он уже читал эту книгу раньше, так что и место действия, и герои быстро ожили в его памяти.

Прошло всего пять минут, а он уже снова думал о Ганнибале. О Ганнибале, который все это время вежливо не обращал на Уилла внимания, поглощенный креплением поперечной перекладины на свое медвежье копье.

Ганнибал был прав. Уилл не имел ничего против их секса, пока не начинал думать о необходимости позволить Ганнибалу увидеть себя обнаженным, испытывающим оргазм. В этом и была проблема. Но, с другой стороны, Уилл был совсем не против увидеть таким Ганнибала.

За окном солнце уже почти наполовину ушло за горизонт. Уиллу отчего-то казалось, что он должен подождать, пока они не окажутся вместе в постели… вот только какой смысл? На это не было никаких причин. Они вовсе не должны были следовать никакому расписанию.

Он сел на кровати и отложил книгу.

– Иди сюда.

Ганнибал только-только оставил подниматься тесто для хлеба, который собирался испечь в духовке на углях. Он вытер руки и, подойдя к Уиллу, сел рядом с ним.

– Ложись. Нет, обувь оставь. Ничего не снимай. Просто… ложись. Да, вот так.

Ганнибал молча подчинился, лишь немного свесив ноги с кровати, чтобы ботинки не касались одеял.

Уилл задумчиво закусил губу.

– Спусти брюки чуть ниже бедер. И белье тоже.

Безо всяких колебаний Ганнибал расстегнул пуговицы и молнию на брюках, сделав так, как ему сказали. Теперь Уилл видел между бедер Ганнибала его неэрегированный член.

– Я хочу завязать тебе глаза, – сказал Уилл.

– Спрашиваешь разрешения?

– Разве я в нем нуждаюсь?

– Нет, Уилл. Я же говорил тебе. Делай так, как захочешь.

Уилл взял одну из полинявших клетчатых бандан Фрэнка. Опустив ее на пристально изучающие его глаза Ганнибала и, завязав, он с облегчением плюхнулся обратно. Видящий, но не видимый, защищенный от изучения и препарирования.

– Я собираюсь тебе подрочить, – сказал Уилл. – Молчи. Не двигайся. Ничего не делай. Просто ляг спокойно и прими это.

– Да, Уилл, – Ганнибал улыбался.

Для себя Уилл решил, что, когда это закончится, улыбаться Лектер уже не будет. Он окинул взглядом член Ганнибала. Уилл уже много раз видел его, но до этого ему удавалось не воспринимать его как сексуальный объект. И он еще не видел его в возбужденном состоянии.

Без эрекции, член Ганнибала по размеру и толщине был совершенно обычным. Меньше, чем у Уилла, и от осознания этого он ощутил мелочное, злорадное удовлетворение. В члене этом не было ничего особенного, если не считать того, что это был первый необрезанный член, который Уилл когда-либо видел. Конечно, наверное, все-таки не совсем первый – Уилл много раз бывал в общественных душевых и туалетах, так что, должно быть, просто не обращал внимания. Сейчас же ему ничего не мешало смотреть.

Он обхватил его ладонью. Крайняя плоть, очень нежная на ощупь, полностью закрывала головку члена, который от прикосновения Уилла начал утолщаться. Мышцы бедер Ганнибала напряглись, и он тихо выдохнул.

Уиллу захотелось приказать Ганнибалу держать свои вздохи при себе. Он не нуждался ни в каком поощрении своих действий – лишь в физическом отклике тела Ганнибала, отбросившем контроль разума. Стащив его джинсы еще ниже, Уилл скользнул рукой по внутренней стороне бедра Ганнибала, а затем, дотронувшись до его яиц, провел по ним пальцами. Они были крупными и слегка шероховатыми на ощупь, левое больше правого. Уилл слегка сжал их в руке, ощутив, как все тело Ганнибала напряглось.

Он смотрел, как поднималась и опадала грудная клетка Ганнибала. Его дыхание ускорилось, а член уже был наполовину возбужден. Снова взяв его в руку, Уилл почувствовал, что крайняя плоть почти раскрылась. Он всего раз погладил член Ганнибала по всей длине, и тут же заметил, как приоткрылись губы Лектера.

– Ни звука, – предупредил его Уилл. – Или я перестану.

Закрыв рот, Ганнибал сжал губы.

Уилл же снова занялся его членом. Достав растительное масло, он налил его себе на ладонь и продолжил ласкать член Ганнибала, пока тот полностью не возбудился. Затем Уилл осторожно сдвинул крайнюю плоть назад, обнажив головку. Она показалась Уиллу до странности уязвимой. Возможно, Ганнибал сейчас именно так себя и чувствовал. Он едва не вздрогнул, когда Уилл скользнул по головке его члена подушечкой большого пальца.

Уилл ускорил темп. Ганнибал вытянул ноги, и его бедра начали едва заметно дрожать. Уилл остановился и услышал, как Лектер медленно выдохнул, обеими руками вцепившись в простыни. Уилл продолжил наглаживать его член, наблюдая за тем, как напряглись мышцы его предплечий.

Задрав рубашку Ганнибала, Уилл положил руку ему на живот, ощутив жесткий, напряженный пресс прямо под кожей. Как бы ни была Алана снисходительна в отношении выбора еды, Ганнибала все же кормили не слишком много.

Не убирая вторую руку с члена Ганнибала, Уилл наблюдал за его лицом. Ганнибал чуть двигал головой в ритме движения руки Уилла, напрягая шею, стискивая челюсть. Уилл прикоснулся к его губам, которые тут же приоткрылись, и Ганнибал резко вдохнул ртом.

– Ты мастурбировал в тюрьме? – спросил его Уилл. – Ты можешь отвечать на вопросы, но больше – ничего.

– Да.

– Ты думал обо мне, когда делал это?

– Нет.

– О чем ты думал?

– Ни о чем, – ответил Ганнибал. – Для меня это было то же самое, что и физические упражнения.

– О чем ты думаешь сейчас?

– О тебе. О том, как бы мне хотелось видеть твое лицо сейчас, хоть я и понимаю, что для тебя весь смысл в том, чтобы видеть меня, не позволяя мне…

Уилл положил руку ему на рот, заставляя замолчать.

– Я осознаю, что сам разрешил тебе говорить, но старайся отвечать покороче.

Ганнибал сглотнул, едва Уилл убрал руку.

– Я хочу видеть тебя. Прикасаться к тебе. Я знаю, что в этом ты мне откажешь. Это… сводит с ума. И возбуждает.

– Что именно тебя в этом возбуждает? – спросил Уилл. Ему хотелось видеть сейчас взгляд Ганнибала, но так, чтобы Лектер все еще его не видел. Хотя наблюдать за движением его губ и тем, как он ищуще поворачивал голову на звук голоса Уилла, было почти так же восхитительно.

Ганнибал слишком долго не отвечал, так долго, что Уилл даже перестал двигать рукой, опасаясь, что этим отвлекает его.

Лектер тихо что-то проворчал, дернув бедрами, а затем снова замер.

– Я не знаю, как ответить покороче.

Уилл медленно потер пальцем головку его члена, глядя, как Ганнибал с трудом заставляет себя не двигаться.

– Хорошо. Тогда расскажи мне, что в этом тебе нравится больше всего. А затем – о том, что для тебя невыносимо.

Ганнибал закусил нижнюю губу. Он раздвинул ноги так широко, насколько позволяли джинсы.

– Твои прикосновения, – прерывающимся голосом ответил он. – Твои руки. Я часто о них думал. Когда, сидя в своей камере, наблюдал, как по ней движется лунный свет. Когда не мог уснуть. Именно тогда я и думал о тебе, представлял, как…

Ганнибал остановился на полуфразе, чтобы быстро вдохнуть, едва Уилл начал гладить его грудь и живот.

– Хорошо. Этого достаточно. Теперь отвечай на второй вопрос.

Ганнибал тяжело сглотнул. Уилл смотрел на головку его члена, истекающую предэякулятом. Большим пальцем он снова потер отверстие головки.

– Я хочу видеть тебя, – огрубевшим голосом сказал Ганнибал. – Я хочу знать…

– Знать что?

– Что тебя это затрагивает так же сильно, как и меня.

Уилл наклонился ближе к нему.

– Что, если нет? Я знаю, что ты думал об этом. У тебя на это было целых три года.

– Уилл…

– Тихо.

Он снова начал ритмично ласкать его член, наблюдая, как Ганнибал шире приоткрывает рот, видя его розоватый язык и беспомощно напряженные бедра.

– Ты говорил, что уже перестал надеяться. Даже когда я здесь, рядом с тобой, ты все еще задаешься этим вопросом, – Ганнибал был уже на грани. Уилл ускорил темп. – Ты знаешь, что я хочу тебя, но, быть может… не настолько сильно? Совсем не так, как ты хочешь меня. Совершенно иначе.

Ганнибал, выгнувшись на постели, кончил, не говоря ни слова. Между его бровей появилась заметная складка, а зубы с силой вонзались в нижнюю губу. Он лежал совсем неподвижно, лишь прерывисто, неглубоко дыша.

Кончиками пальцев проследив подтеки спермы на коже Ганнибала, Уилл потянулся к повязке на его глазах, но Лектер схватил его за запястье.

– Не надо, – тихим, хрипловатым голосом попросил он. – Не сейчас.

Уилл видел, как искривился его рот, и как Ганнибал с трудом сглотнул. Грэм вдруг понял, что разрывается между желанием утешить его и вонзить нож еще глубже. Оттолкнув его руку, Уилл снял повязку. В глазах Ганнибала стояли слезы. Одна из них выкатилась из внешнего уголка глаза, когда он сощурился от света, и потекла по чуть морщинистой коже к уху.

Уилл стер ее большим пальцем.

– Чего тебе хочется от меня прямо сейчас? Не думай. Отвечай сразу.

– Прикосновений. Твоих рук. Твоего тела, прижимающегося к моему.

– Представь, что со мной у тебя все получилось так, как ты хотел. Представь, что смог выработать у меня такую же, как твоя, жажду жестокости. Как, по-твоему, я бы сейчас поступил?

Ганнибал уставился на него.

– Я не могу себе этого представить. Ты бы ушел, покинул меня. Я не могу представить себе, что ты это сделаешь. Не теперь.

Вздохнув, Уилл лег рядом с ним, прижимаясь к нему всем телом.

– Учитывая, насколько ты умен, я бы подумал, что до тебя это дойдет раньше.

– Уилл… – голос Ганнибала звучал совершенно потерянно. Он притянул Уилла к себе, схватив его за плечо и волосы так сильно, что стало больно.

Уилл не стал его останавливать, лишь попытался немного отодвинуться, чтобы не давить своим весом на рану Ганнибала, но тот не дал ему этого сделать. Вместе они лежали, окруженные витающим в воздухе ароматом секса. Сперма Ганнибала засыхала между их телами, Уилл подозревал, что в основном – на его рубашке.

– Тебе не холодно?

– Нет, – приглушенно ответил Ганнибал из-за плеча Уилла.

– Ты прав. Я тебя не покину. В моих мыслях больше нет двойственности. Я все еще злюсь. Но я никуда не уйду.

– Пока не наступит весна?

– Пока нас не разлучит смерть. Если тебя это устраивает.

– Уилл…

– А хотя знаешь, к черту все. Даже если не устраивает. Не знаю, с чего ты вообще тут можешь что-то решать. Мне ты никогда выбора не оставлял.

Ганнибал сильнее обнял его.

– К тому времени, как я понял, что есть смысл дать тебе выбор, было уже слишком поздно.

– Ага, для нас обоих, – вздохнул Уилл.

Он закрыл глаза. В последние дни он засыпал почти моментально, и этот раз не был исключением. Проваливаясь в сон, он ощущал, как пальцы Ганнибала перебирают его кудри. Последнее, что Уилл слышал – как тихо кипело на очаге рагу Ганнибала.

Когда он проснулся, рагу уже было переставлено остывать на тумбу. Ганнибала в доме не было. Стоявшее все это время в углу медвежье копье тоже исчезло.

========== Глава 14 ==========

Несколько секунд Уилл, замерев, пялился на опустевший угол.

– Вот ведь тупой засранец, – пробормотал он, вылезая из кровати и натягивая ботинки.

Выскочив на улицу, он побежал по следам Ганнибала. Он нашел банку красной краски, и теперь помечал ею деревья на своем пути. Компас и карта в его рюкзаке тоже были, вместе с едой и водой. Но в последние дни снегопад все усиливался. Он не был уверен, что в пургу сможет найти путь назад в хижину при помощи одного лишь компаса.

Где-то через четверть мили Уилл начал понемногу узнавать местность: тут – упавшее дерево, там – груда камней, а здесь – покореженное ветром дерево. Следы Ганнибала вели назад к пещере с медведем. Ну кто бы сомневался. Уиллу совершенно не хотелось в это верить.

Ускорив темп, он едва мог дышать из-за ледяного воздуха и острой боли в плече. Ему пришлось снова замедлиться. Он перелез через поваленное дерево, вспомнив, что рядом с ним – поляна, а там уже совсем недалеко до пещеры. Вокруг было тихо, словно мягкий падающий снег заглушал все звуки. Следы Ганнибала очень быстро заметало. Уиллу захотелось крикнуть, позвать Лектера, но что-то его остановило.

По лесу эхом разнесся грохот, а за ним – хриплый крик. Уилл не мог понять, человеческим он был или нет. Он бегом понесся вперед, не обращая внимания ни на боль в плече, ни на то, как ледяной воздух жег ему легкие, ни на скользкий лед у себя под ногами. Он хватался за стволы деревьев, чтобы не упасть. В очередной раз чуть не поскользнувшись, он остановился у края той самой небольшой поляны, в ужасе от того, что увидел.

Ганнибал стоял у входа в пещеру, обеими руками держа копье. Перед ним – огромный черный силуэт медведя. Неестественно огромный, зверь казался Уиллу доисторическим, совсем как пещерные медведи Рэндалла. Он протяжно, низко рыкнул, и Уилл заметил желтизну его зубов. Медведь собирался напасть.

Ганнибал обошел медведя. Его лицо раскраснелось от холода, а волосы и борода отросли уже настолько сильно, что он уже и сам почти напоминал доисторического человека. Уилл на секунду увидел его одетым в оленью шкуру, с длинными седыми волосами, оскалившимся.

Медведь, развернувшись, снова потащился к Ганнибалу. Уилл вскинул винтовку Фрэнка, но медведь двигался слишком быстро, и Уилл не мог сказать с уверенностью, что выстрел будет удачным. Животное остановило бы прямое попадание в глаз. Все остальное его бы только разозлило еще сильнее.

Медведь встал на задние лапы. Ганнибал бросился к нему. Уилл чуть было не вскрикнул, но его горло словно сжалось от холода и страха, а затем кричать уже было поздно: Ганнибал, вскинув копье, ударил острием вверх, в медведя, а противоположный конец воткнул в снег. Он отпрыгнул назад, туда, где медведь не сможет его достать, в тот самый момент, когда зверь замахнулся на него.

Медведь снова зарычал, пытаясь атаковать, дотянуться до Ганнибала, но лишь глубже насадился на древко копья. Уилл теперь понимал, для чего была нужна крестовидная перекладина: она останавливала скольжение туши медведя ниже по древку, хоть он все еще оставался насаженным и атаковать не мог.

Ганнибал, согнувшись почти пополам и опустив руки на голени, тяжело дышал, наблюдая за бесполезными попытками медведя высвободиться. Кровь животного стекала по древку. Ганнибал медленно опустился на колени.

Уилл осторожно подошел к нему и тоже медленно присел рядом.

– Ганнибал?

– Уилл, – Лектер, повернувшись к нему, дважды моргнул, и несколько снежинок опустились на его ресницы. – Ты видел?

– Я видел.

Медведь издал тяжелый, почти до странности человеческий вздох. Его туша постепенно проседала чуть ниже и обмякала. Древко покачнулось, и затем воткнутое копье соскользнуло в сторону. Они наблюдали, как медведь медленно опускался на землю, пока он не распластался на ней, вывалив длинный розовый язык.

– Ты же говорил, что подождешь до весны, – сказал Уилл.

– Я хотел… сделать что-нибудь для тебя. Подарок. Мне это было нужно.

Обняв Ганнибала одной рукой, Уилл уткнулся лбом в его висок.

– Знаешь, Алана говорила мне, что твоя «невменяемость» – полная чушь. Думаю, она ошибалась. Ты уже давно и полностью сошел с ума.

Уилл ожидал, что Ганнибал, скорее всего, на это обидится, но он лишь, совершенно довольный, едва заметно улыбнулся. Линии его рта смягчились, а взгляд потеплел.

– Если только по тебе.

Уилл слегка пихнул его в бок.

– Ну и что же ты собирался с ним делать? Дотащить до дома и оставить на крыльце?

– Я хотел освежевать его: снять шкуру, вырезать мясо. Забрать все самое лучшее, а остальное оставить, – он поднял взгляд на темнеющее небо. – На это ушло больше времени, чем я ожидал.

– Ага. Мы должны вернуться в дом.

– Мы не можем оставить медведя здесь. Его здесь съедят другие животные, или он окоченеет и заморозится под снегом.

– На то, чтобы с ним разобраться, уйдет целая вечность.

– Ерунда, – ответил Ганнибал. Опираясь на плечо Уилла, он поднялся на ноги. – Он не так уж сильно превосходит в размерах человека, да и это довольно просто. Я могу сделать это в пещере. Если ты разведешь костер, то мы не замерзнем. Уверен, ты взял с собой еду.

Уилл проигнорировал первую часть его ответа.

– Да, еда у меня с собой. Думаю, пещера – не худший вариант.

– Я выну его мозг, и ты покажешь мне, как с его помощью дубить шкуру, – сказал Ганнибал.

Уилл посмотрел на заснеженную поляну, медведя, темнеющее небо и совершенно счастливое лицо Ганнибала.

– Хорошо, – вздохнул он. – Давай выпотрошим его и затащим внутрь.

Даже выпотрошенный, медведь был таким тяжелым, что они вдвоем еле смогли занести его в пещеру. Оставив Ганнибала снимать шкуру и вырезать медвежьи «стейки», или что там еще в нем могло сгодиться на ужин, Уилл собрал ветки упавших деревьев и завалил ими вход в пещеру, чтобы в этот раз ночью к ним в пещеру не заявилось никаких незваных гостей. Затем он собирал хворост, пока совсем не стемнело.

Ганнибал продолжал свежевать медведя, даже пока готовил ужин: шашлык из медвежатины с хлебом, маслом и шоколадными батончиками на десерт. Сало, вытапливаясь, шипело на огне. Уилл вдруг подумал о подношениях богам и начал мысленно благодарить дух Фрэнка и, заодно – медведя. Не то чтобы эти благодарности и в самом деле кому-то из них были нужны и полезны.

По крайней мере, Фрэнк умер, чтобы они могли выжить. Медведя же Ганнибал убил, как Уилл подозревал, из необходимости как-то справиться со своими эмоциями, не навредив самому Уиллу. Если рассуждать в таком ключе, то это и в самом деле подарок.

– Ты что-то затих, – заметил Ганнибал.

Уилл смотрел сквозь щели в перекрывающих вход в пещеру древесных ветках на падающий снег, белый на черном фоне, словно рябь в старом телевизоре.

– Думаю, – ответил он.

– О чем?

– Мы так здесь и останемся? Я имею в виду хижину.

Размеренный звук режущего шкуру ножа прервался.

– Это и есть жизнь, которой ты бы наслаждался?

– Не целую вечность, – ответил Уилл. – Мне бы хотелось посмотреть мир, и я знаю, что много чего ты хотел бы мне показать. Но на какое-то время – да, – он посмотрел на профиль Ганнибала, казавшийся в свете огня красным.

Лектер снова начал отрезать мясо от кожи.

– Что привлекает тебя в этом образе жизни?

– Отсутствие необходимости переживать из-за установленных другими правил. Мы можем быть здесь кем угодно. Делать, что угодно.

– Мы можем все это, где угодно, – Ганнибал кинул на него почти что робкий взгляд из-под ресниц.

– Вообще-то нет. Если ты начнешь оставлять после себя, словно хлебные крошки, след из трупов, Джек нас рано или поздно поймает.

Лицо Ганнибала снова замерло, став непроницаемым и отстраненным.

– Ты ожидал, что я перестану убивать?

– Не вижу способа тебя остановить. Я уже приложил все возможные усилия.

– Я разве не говорил, что ты можешь делать со мной все, что захочешь?

На несколько секунд их взгляды встретились, а потом Лектер снова стал смотреть на лежащую у него на коленях огромную лапу.

– Я… буду иметь это в виду, – медленно ответил Уилл. – Но мне и в самом деле хотелось бы остаться здесь на какое-то время. Здесь мы в безопасности. Я хочу запомнить это ощущение.

Ганнибал в ответ лишь кивнул. Уилл еще несколько минут смотрел, как тот занимается тушей, а затем вынул из рюкзака нож и начал работать над другой лапой.

*

Они вернулись в дом только к середине утра. Расстеленная по полу для соления и выскабливания медвежья шкура почти что доходила от входа до противоположной стены дома. Уиллу и Ганнибалу пришлось осторожно обойти ее, чтобы наконец-то улечься в кровать.

Они лежали лицом друг к другу, и у обоих все тело ныло после физического труда: того, как они тащили шкуру домой, разделывали тушу, рубили дрова, носили воду. Ганнибал дотронулся до щеки Уилла. На его ладони начинала формироваться мозоль. Но его губы, целующие Уилла, были такими же мягкими, как и всегда.

Когда он придвинулся ближе, Уилл положил ладонь ему на бедро, чтобы сохранить между ними расстояние хотя бы в несколько сантиметров.

Ганнибал начал целовать линию его челюсти.

– Мне казалось, ты уже утолил свою жажду возмездия. Все еще хочешь заставлять меня страдать?

– Не слишком долго.

– Если жаждешь этого не настолько сильно, как я…

Уилл покачал головой.

– Дело не в этом.

– Тогда в чем?

– Может, мне просто нравится заставлять тебя ждать. Заставлять тебя просить, – так оно и было, но еще Уилл чувствовал, что им обоим нужно еще немного времени. Слишком свежи были воспоминания о случившемся вчера.

Ганнибал уткнулся носом в нежную кожу его шеи и мягко прикусил.

– Хочешь, чтобы я тебя умолял?

– Ганнибал.

– Я спрашиваю всерьез. Ты бы наслаждался этим?

Уилл чуть откинул голову назад и закрыл глаза.

– Только если будешь делать это искренне.

Ганнибал снова попытался прижаться ближе к Уиллу, и на этот раз он позволил ему это сделать. Их тела, слившиеся в одну линию, оба были словно в огне. Ганнибал уже возбудился, Уилл – почти.

– Пожалуйста, Уилл, – прошептал Ганнибал ему в шею, касаясь ее легкими поцелуями, а затем переходя на челюсть и снова ниже, в ложбинку между ключицами. – Пожалуйста, не заставляй меня ждать еще дольше. Ты нужен мне. Позволь мне показать, насколько сильно.

– Черт, – тихо пробормотал себе под нос Уилл. Его член уже упирался в бедро Ганнибала, и это было так соблазнительно. Ответить «да» было бы так просто.

Ганнибал, пососав его ключицу, на секунду прихватил ее зубами, словно угрожая.

– Можно считать, что я тебе должен, – сказал он. Его голос был тихим и словно расплывающимся, будто Лектер был опьянен одной лишь кожей Уилла. – Можешь просто позволить мне прикасаться к тебе. Тебе совершенно не нужно платить мне тем же, пока ты не будешь готов.

Уилл напрягся, услышав это. Его член, конечно, от мысли об этом был чуть ли не в восторге, но в груди что-то словно застыло, а сердце глухо застучало. Уилл вполне мог бы вынести, если бы они оба были ослепленными и беспомощными от удовольствия – но быть раздетым перед пристально наблюдающим за ним спокойным и отстраненным Ганнибалом? Для Уилла это до сих пор было равносильно сдиранию кожи. Он схватил Ганнибала за запястье, когда тот попытался скользнуть рукой за резинку пижамных штанов Уилла.

– Не надо.

Ганнибал, отодвинувшись, посмотрел на него.

– Не стану, если тебе этого не хочется. Сейчас ты, возможно, хочешь от меня чего-то другого?

Уилл дрожаще вдохнул, ощущая ноющую боль в груди. Он открыл рот, но заговорить смог лишь через несколько секунд.

– Просто… обнимай меня. Прижмись ко мне и не отпускай. Не уходи. Это все.

Ганнибал притянул его ближе, крепко обнял, целуя его волосы. Они часто и прерывисто дышали; их возбужденные члены вжимались в тела друг друга, но постепенно эрекция у обоих, игнорируемая, начинала угасать. Ганнибал медленно поглаживал Уилла по спине. Тот обеими руками вцепился в рубашку Ганнибала, уткнулся носом в изгиб его шеи и закрыл глаза.

*

Когда шкура высохла, они уселись на полу рядом и, вооружившись ножами, начали отрезать от нее каждый крохотный кусочек плоти, жира или мембранной ткани. Они скоблили ее, пока она изнутри не стала белой, и на ней не стали различимы поры. С перерывами на еду это заняло весь день. Когда они закончили, плечо Уилла болело так сильно, что он позволил Ганнибалу пойти за водой. Сам он мог лишь неподвижно сидеть за столом, стиснув челюсть, и пытаться не обращать на свое плечо внимания. Он перестал принимать обезболивающее – возможно, они позже им понадобятся больше. Но сейчас ему очень хотелось это сделать.

Выглядел он, должно быть, так же ужасно, как себя чувствовал. Ганнибал сел рядом с ним, пока кипятилась вода для кофе, и, ничего не говоря, обнял Уилла, как и прошлой ночью. Уилл чуть наклонил голову, а потом положил ее Ганнибалу на плечо. Через кости и мышцы он ощущал его сердцебиение.

– Тебе есть дело до моей боли? – спросил Уилл. – Я имею в виду, что знаю: разумом – да. Более или менее. Но чувствуешь ли ты ее? – он положил руку на живот Ганнибала. – Здесь?

– Да. Моя эмпатия по отношению к тебе слишком обострилась.

Положив руку на его щеку, Уилл поцеловал его, скользнув языком сперва по нижней губе, а затем – в рот. Он придвинулся ближе к Ганнибалу.

– Тебе нравится это, – заметил Лектер.

– Мне нравится, что теперь тебе сложнее причинять мне боль. Это обнадеживает, – сухо отозвался Уилл.

– Дело, мне кажется, не только в этом. Я прав?

Уилл был все так же близко, его губы – в паре сантиметров от губ Ганнибала, а сам он прижимался носом к его носу. Он сглотнул.

– Это многое значит. Это значит… не оставаться с нею один на один. С болью. После того, как ты меня порезал… боже, это было больно. Все время было больно, а тебя рядом не было.

– Мне следовало забрать тебя с собой, – прошептал Ганнибал. – Чего бы это ни потребовало.

Уилл не мог ответить «да», но и не нашел в себе сил не согласиться.

*

Ганнибал давил в кулаках медвежий мозг и перемешивал в ведре с теплой водой. Уилл сидел рядом, наблюдая, давая отдых своему плечу. Даже спустя два дня после выскабливания шкуры, оно все еще болело.

Выглянув из окна, он посмотрел на солнце.

– Нам стоило начать раньше.

– Опасность жизни в раю. Забываешь смотреть на часы.

– Ты и в самом деле считаешь это раем?

Подняв голову от ведра с мозговым раствором, Ганнибал с теплотой посмотрел на него.

– А ты – нет? Полагаю, ты бы еще захотел собаку.

– Я не против, – ответил Уилл.

– Тогда, возможно, весной. На это и в самом деле уйдет целый день?

– Я помню, как целый день ушел однажды на шкуру бобра. Как долго будет сейчас – не знаю. Как только мозговой раствор будет готов и начнет подсыхать, мы должны будем втирать его, пока он сохнет, или он застынет, и придется начинать заново.

– Уверен, мы справимся. Так пойдет? – Ганнибал чуть наклонил ведро в сторону Уилла.

– Ага, как раз нормально. Давай начинать.

Они наносили мозговой раствор прямо руками, все больше и больше, пока шкура им не пропиталась, а их пальцы не стали морщинистыми от воды. Когда шкура впитала все, что могла, они ненадолго оставили ее подсохнуть, а потом повторили.

Когда она начала подсыхать у огня, Ганнибал стал готовить ланч, а Уилл, растянувшись на полу, слушал, как завывал снаружи ветер.

Ганнибал тоже чуть наклонил голову, прислушиваясь.

– В детстве я часто слышал по ночам, как в лесу выли волки.

– В том твоем замке как из фильмов Джона Карпентера. Дети ночи, – сказал Уилл с ужасным трансильванским акцентом.

Ганнибал перевернул блин и подлил еще немного масла на сковороду.

– Он был в руинах? – спросил Лектер после минутной тишины.

Уилл поднял на него взгляд, подперев голову руками.

– По большей части. Там, где жила Чио – более-менее нормально. Но даже там в половине окон стекла не было. Мне показалось, что ей так даже больше нравится.

– Она тяготеет к аскетичности и ей нет дела до мелочей, – Ганнибал снова замолчал, а потом добавил: – А в остальной части?

– Пусто. Нигде, куда я только ни заходил, не было мебели. Всюду море пыли и паутины. Холодно. Сыро. Особенно в погребах.

– Его так полностью и не модернизировали. Центрального отопления не было, только камины и печь. Ты будешь с ветчиной?

– Ага, спасибо.

– Думаю, в следующем году сделаю кимчи.

Уилл, посмотрев на него, потянулся, чтобы дотронуться до его щиколотки.

– Что тогда произошло, Ганнибал? На морозе, в снегу. Что случилось с Мишей? Где ты видел ее зубы?

Ганнибал, выпрямившись, замер, словно, покинув тело, вновь отправился блуждать по самым темным коридорам своего Дворца Памяти. Уилл ждал его ответа, пока не почувствовал запах горелого, и тут же сжал рукой его щиколотку.

– Ганнибал, блины.

Лектер, чуть дернув плечами, снова пришел в себя.

– Да, конечно, – сказал он, отодрал слегка пригоревший блин от сковороды, а затем вообще снял ее с огня. Достав кленовый сироп, он снова замер.

– Трубы взорвались. Была очень суровая зима. Сильный мороз. Они выкопали себе выгребную яму. Там я и нашел ее зубы. Вместе с экскрементами и объедками.

Уилл не знал, что и сказать. Впервые ему показалось, что сейчас Ганнибал не хочет, чтобы Уилл к нему прикасался. Он остался, как и был, на полу, стараясь выглядеть так безобидно, как только умел. Но было непохоже, что Ганнибал разозлился. Сейчас он выглядел так, словно в жизни вообще не испытывал никаких эмоций.

– Они выкопали ее на кладбище, – добавил Лектер. – Им это показалось забавным.

– Они? В твоем погребе был всего один… гость.

– Да. Единственный оставшийся. От двух остальных я избавился.

– И скормил их ему.

Ганнибал лишь кивнул, продолжая раскладывать по их тарелкам блины с ветчиной.

Рваной, окровавленной нитью прошлое развернулось в разуме Уилла.

– Так же, как они скормили тебе ее.

– Да, – ответил Ганнибал. – Садись ешь. Иначе все остынет.

Уилл поднялся с пола. Еще никогда ему не было так сложно есть за столом Ганнибала. Тот сидел, ничего не говоря, словно находясь где-то далеко. С каждым кусочком Уилл ощущал на языке горечь. В конце концов он, прекратив есть, встал из-за стола и подошел к Ганнибалу.

– Что такое? – спросил его Лектер.

Уилл лишь покачал головой и запустил пальцы в волосы Ганнибала, взъерошивая их на концах. Дотронулся до отрастающей щетины на его щеках и подбородке. Ганнибал так и не брился, лишь подстриг ее маникюрными ножницами.

Несколько секунд он сидел, замерев, а потом прижался головой к животу Уилла, глядя ему в лицо снизу вверх.

– Здесь наше с тобой пересечение и заканчивается? Ты не находишь мою боль восхитительной?

– Нахожу, – ответил Уилл. – Но мне от нее тоже больно.

– Ты вполне можешь игнорировать свою эмпатию, если достаточно мотивирован.

Уилл погладил пальцем его нос, губы и подбородок.

– Я не имел в виду эмпатию. Ты испытываешь эту боль, а я не хочу, чтобы тебе было больно. Только и всего.

– Так просто, – Ганнибал закрыл глаза, позволяя Уиллу и дальше прикасаться к себе.

– Ты же знаешь, как это обычно работает, ведь правда? Мы не хотим, чтобы людям, которые нам дороги, было больно. Даже если эта боль и восхитительна.

– На кого ты ссылаешься, говоря «мы»? Ты являешься типичным представителем рода человеческого не в большей степени, чем я, иначе не смог бы даже понять, что именно в боли вызывает восхищение.

– Тогда, возможно, мне стоит говорить лишь за себя, – ответил Уилл.