Текст книги "Забытые грехи (СИ)"

Автор книги: Elli Sansone

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Музыка гремела, дежурный бармен был только рад, спихнув на меня часть своей работы, а я смешивал, наливал, поджигал и подавал стаканы и бокалы в разноцветном ярком безумном водовороте ночи. Я не замечал ничего вокруг, пока боль немного не утихла, сменившись привычным оцепенением и безразличием. Тогда я принялся размышлять. Я не смогу скрыть от Гермионы то, что натворил. Она, возможно, никогда мне этого не простит, но Роуз не должна пострадать. В Хогвартсе она сразу же привлечет внимание своими способностями, а Уизли не сумеет её подготовить. И защитить. Я должен научить девочку всему, что знаю сам о ментальной магии, уберечь её уникальность. И не дать никому воспользоваться ею в корыстных или каких-либо ещё целях. Мы можем не рассказывать никому, что она – моя дочь, но сама Роуз должна об этом знать. Она имеет право об этом знать.

– Север? Не ожидала увидеть тебя здесь в четверг! – к стойке порхнула Лаванда – в блестках, кружевах, с распущенными кудрями, струящимися по обнажённой спине. – Как ты? Давно не появлялся. Как… расследование?

– Не здесь, Лав, – я поморщился, – всё в порядке, насколько это возможно.

– Я кое-что вспомнила, – девушка наклонилась ко мне поближе, – но я боюсь идти одна в аврорат. Ты сходишь со мной?

– Это важно?

– Очень. Я думаю, что Рита где-то спрятала ещё один экземпляр своей рукописи, – Лаванда понизила голос, – и в ней, возможно, есть все ответы. Кажется, я знаю, где искать.

========== 13. Ярость ==========

Комментарий к 13. Ярость

Обещала злую Гермиону – вот она)

Я скатилась с кровати кубарем, уронив одеяло и ушибившись коленом об доски пола. Сознание плыло и яркими вспышками то и дело появлялись новые детали того вечера, вымещая мои прежние воспоминания, о том, как я просто уснула на диване профессора Снейпа, а после он прогнал меня прочь. Я со свистом втягивала воздух, прислонившись спиной к кровати и запустив руки в волосы, бездумно перебирая всклокоченные со сна пряди, перебирая в памяти ожившие картинки.

– Этого не может быть! – сипло выговорила я и вздрогнула от звука собственного голоса.

Приснится же такое. Секс со Снейпом. Этого же не могло быть… или могло?

Мне ли было не знать, как работает искусный и избирательный обливиэйт. Я не могла просто так взять и вспомнить то, что было когда-то стёрто. Наверное, моя фантазия играет со мной злую шутку. Это всё стресс. Хотя после того, как моя дочь пробралась ко мне в голову…

Моя дочь. Аккуратная. Правильная. Собранная. Сдержанная. Обладающая врождённым наследственным даром легилименции. Развитая не по годам и очень сильная для своего возраста волшебница.

– Мерлинова срань! – Я вскочила с пола, больше всего на свете желая что-то разбить. И желательно прямо об голову Северуса Тобиаса Снейпа.

Дрожащими руками я потуже затянула пояс наброшенного прошлой ночью халата, в котором я и уснула, не имея сил больше ни на что. Стремглав бросившись на крохотную кухню, я в ярости швыряла об пол тарелку за тарелкой, чашку за чашкой, ослеплённая подавляемыми так долго эмоциями. Слизеринская сволочь. Хитрый. Невыносимый. Продуманный. Хладнокровный. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Магия бесновалась внутри меня, уничтожая посуду в пыль, сотрясая небольшой домик всполохами, пока я не обессилела и не рухнула прямо на осколки, не замечая, как они ранят босые ступни и ладони.

Что скажу Роуз? А Молли и Артуру, Джорджу, Рону, Биллу и Флёр, Перси и Пенелопе? Мерлин милосердный, Гарри и Джинни просто убьют меня. Или нет. Они убьют Северуса, а затем меня. Нет. Я сама его убью, а потом отдам на растерзание Джиневре его хладный труп. Рози останется сиротой. Рози… плоть и кровь Северуса Снейпа. Не Рональда Уизли. Так похожая на своего настоящего отца. Как я могла быть так слепа все эти годы, не замечая очевидного?

Почему он сотворил это со мной? Зачем стер мои воспоминания? Испугался? Испытал шок и отвращение от того, что трахнул гриффиндорскую заучку прямо в своем подвале? А я сама! Я же просто вешалась на него там, без грамма стыда, стонала и просила не останавливаться! Он и не смог бы. Никто бы не смог. Очаровательно, Грейнджер. Набросилась на человека, едва оправившегося от тяжёлых ран. Любящего незабвенную святую Лили. И хранящего её верность все эти годы – по крайней мере, в своих мыслях и воспоминаниях, в чём я имела удовольствие убедиться лично.

Если бы он не наложил на меня заклятие забвения, то я никогда не вышла бы за Рона. Я уже тогда начала сомневаться, но беременность не оставила мне выбора. Какая горькая ирония, понять, что влюблена в другого и с его же лёгкой руки стать женой парня, чувства к которому остыли слишком быстро, оставив сначала дружбу, но затем уничтожив и её годами взаимных упрёков и вражды.

Я должна знать, почему Северус так поступил со мной.

– Акцио, палочка! – рявкнула я, приподнявшись и поймав древко немного скользкой от выступившей крови ладонью.

Интересно, смогу ли я вызвать патронуса в таком состоянии? Я сосредоточилась на том дне, когда впервые увидела свою новорожденную крошку. Лёгкая, почти невесомая на моих трясущихся руках. С каштановым пушком на голове. Сразу же потянувшаяся к груди, сама. Осторожная. Не жадная, как другие младенцы. Роуз мягко сжала розовыми губками сосок, и я растаяла, тут же забыв многие часы разрывающей всё тело боли, страх, что с ней что-то случится, неуверенность в том, что я смогу дать ей всё, что нужно. Такой любви я не испытывала ни разу в жизни. Она поглотила меня, утопив и оживив, смыв то, кем я была раньше.

– Экспекто патронум! – из палочки вырвалась серебристая грациозная выдра, внимательно слушая мои слова, она как будто улыбалась. Когда она умчалась вдаль, я устало закрыла глаза и принялась ждать.

Роуз должна знать правду. Я не утаю от неё такое. Ни за что. Все… остальные тоже узнают, но не сразу. Обо мне будут сплетничать на каждом углу, в каждом баре и таверне. Всё Министерство животы надорвёт от смеха. Кингсли выставит меня за дверь. Гарри… никогда больше не заговорит со мной. Что скажет Рон, я боялась даже представить. Они все решат, что я специально обманывала все эти годы. Лгала и изворачивалась. Что ж. Пример у меня точно был. Отличный, мать его, пример!

Осторожный стук в дверь раздался тогда, когда я уже представила, как потеряю всех друзей, уважение и мечты. Веру в собственную адекватность, самоуважение и умение принимать решения я уже потеряла. Лениво двинув пальцами, я распахнула дверь. Хорошая штука – стихийная магия. Я ощущала необыкновенную силу. Она струилась по моим венам, подпитываемая злостью, яростью и обидой. И любовью. Осознанием. Почти… принятием.

– Гермиона! – в глубоком голосе Северуса я отчетливо уловила потрясение. – У тебя кровь! Что ты… что здесь произошло?!

– Не подходи! – я вскинула палочку, когда он приблизился ко мне и присел на корточки, едва не коснувшись ступни, в которой торчал осколок моей любимой кружки с символикой Гриффиндора.

– Я хочу убрать осколки и залечить твои порезы. Кровь из правой ступни идёт слишком сильно, чтобы это игнорировать… нельзя больше ждать. Позволь мне… – я насладилась нотками паники и мольбы, прежде, чем нанесла удар.

– Игнорировать, говоришь? Нельзя, значит? – я почти задыхалась, уставившись на его бледное лицо и запавшие чёрные глаза. Он выглядел помятым. Потерянным. Так, как будто не спал всю ночь. – А меня можно было игнорировать семь лет, Северус? За семь долгих ебаных лет ты не удосужился проверить, не залетела ли девушка, с которой ты переспал?

Из него как будто разом выпустили воздух.

– Гермиона… – мучительно протянул он. – Я не…

– Что ты? Что? Не хотел связываться? Не подумал? Или ты знал, но тебе было плевать? – увидев, как расширились его глаза от последнего предположения, я поняла, что он всё же не знал и от этого мне на краткий миг стало легче.

– Я узнал… только вчера, – проскрипел он, сглатывая и замирая на месте, – ты была помолвлена. Я думал, что вы с Уизли планировали это… собирались… Это было логично. Для меня.

– Ублюдок! – прошипела я, неловко поднимаясь на не пострадавшую ногу и держась за кухонную стойку. Взмахнув палочкой, я удалила осколок и встала ровно, вскрикнув от пронзившей ступню вспышки боли.

– Не нужно терпеть. Позволь вылечить. Умоляю, Гермиона, – Северус тоже поднялся и протянул ко мне руку, – или позови кого-то другого, чтобы помочь.

Я помотала головой.

– Не желаю зрителей, – прохромав к гостиной и стоявшему посередине дивану, покорно откинулась на спинку, – так и быть, лечи. Но не смей сейчас меня касаться.

Он вздрогнул, как от удара и тихо сел подальше, вытащив палочку и вырисовывая нужные заклинания. Оставшиеся где-то в коже осколки словно растворились, а потом по ней как будто провели кубиком льда, и сразу же мне стало жарко. Порезы затянулись. Кровь исчезла. Я смотрела на него, ссутулившегося и несчастного, но моя боль не давала пробиться жалости.

– Почему ты так поступил со мной? – я зло прогнала подступившие к глазам слёзы и шумно выдохнула. – Почему ты так поступил с Роуз? Ты видел её вчера. Она не понимает, что творит. Она влезла мне в голову сразу, как только ты попрощался. Сказала, что хочет узнать правду – очевидно, о тебе.

– Что? Как обо мне? – Северус изумлённо приоткрыл рот.

– Она видела тебя впервые и сразу взяла за руку. Она осталась с тобой одна на целый час. И вчера не хотела, чтобы ты уходил, – отрезала я безжалостно, – она догадывается. Или увидела что-то в твоей голове. Ты же почувствовал легилименцию?

Он склонил голову, сжимая ладонями виски.

– Я выставил оклюментный щит. Роуз ничего не увидела, но спросила, что это. Она сказала, что я такой же, как она… и я… понял. В ту же секунду понял. Если бы я только знал, я бы…

– Ты бы что? Не подправил мне память? – издевательски протянула я. – Кстати, зачем ты это сделал? И зачем сейчас… ты и я… мы… – я замолчала, мучительно прикусывая губы.

Снейп с болью взглянул на меня покрасневшими глазами.

– Разве не очевидно? – тихо промолвил он. – Та злость и отвращение ко мне, что ты сейчас испытываешь… Ты бы хотела, чтобы они возникли тогда, семь лет назад? Чтобы ты, узнав, что ждёшь ребёнка от меня, а не от любимого человека, сломалась? Чтобы ты видела в своей дочери ненавистного преподавателя зельеварения и человека, убившего Дамблдора и предавшего мать твоего лучшего друга? Ты возненавидела бы свою жизнь, ты… ты достойна большего. Это была моя ошибка. Мне следовало запереть дверь подвала. Мне нужно было прогнать тебя прочь, а не позволять войти в дом. Я… сожалею об этом. Каждый день.

Он замолчал, прерывисто дыша, а я во все глаза уставилась на него. Так вот что он подумал! Но… но неужели Снейп не почувствовал, что моё желание было искренним? Он что, решил, что я прыгнула на него под влиянием амортенции или другого зелья? Но это абсурд. Моя амортенция пахла им. А вот его, очевидно, далеко не мной.

– Это не было насилием, чтобы сломить меня, – начала я, – это было…

Он с отвращением махнул рукой.

– Не оправдывай меня. Ты надышалась испарений, едва ли ты соображала, что делаешь и с кем. Я виноват перед тобой, Гермиона. Я хотел бы, чтобы ты никогда не вспоминала то, что произошло. Это было чудовищно и неправильно.

Вместо того, чтобы испытать облегчение от его слов и от того, насколько он был убит раскаянием, я ощутила, как сердце сжалось от боли. Так он… не хотел? То, что было между нами, то, что создало мою совершенную умницу-дочь, было неправильно?

Я встала, осторожно ступая на вылеченную ногу и, нервными движениями поправив халат, отошла к окну. Северус замер на месте, как статуя, следя за мной одними глазами.

– Я не буду заставлять тебя участвовать в жизни Роуз, – медленно произнесла я, обхватив свои плечи руками и отвернувшись, чтобы не видеть Снейпа, – но она имеет право знать, что… что Рон – не её отец. И Уизли… тоже имеют право знать, все они. Я не хочу травмировать её, поэтому пока что будем знать только мы трое. Позже… позже я расскажу остальным.

– Я не отказываюсь… участвовать, – выдохнул он, – Роуз – сильный легилимент, ей нужно развивать этот дар и управлять им. Я помогу. Я обязан это сделать, как её… – он замолчал, не решившись выговорить слово, которое собирался. – Я ни на чём не настаиваю. Ничего не прошу. Только помочь ей. Она слишком мала, чтобы нести такой груз одна.

– Хорошо, – я сухо кивнула, – мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями, а потом мы поговорим. Втроем. И будем честны с ней.

Я услышала, как он встал и сделал несколько неуверенных шагов ко мне, но остановился на полпути, не решившись дотронуться. Я повернулась и прямо взглянула в мерцающие чёрные омуты его глаз. Я поступаю правильно. Так почему же мне так мучительно и хочется… хочется обнять его? Злость растаяла, как снег на жарком полуденном солнце. То, что было между нами… оно было настоящим. Мне так казалось. Я нуждалась в нём, в его заботе, ласковых руках, нежных поцелуях. Теперь, когда всё встало на свои места, Северус занял вполне определённое, давно отданное ему место в моём сердце, но я была ему не нужна. Ему было стыдно и он испытывал вину. Это была ошибка. Это было неправильно – так он сказал.

– Спасибо, Гермиона, – он наклонил голову, – я ценю то, что ты… позволишь мне занять место в жизни Роуз. И… она вчера сказала… что хочет жить с тобой. Это её самое большое желание. Если нужна помощь, то я могу… всё, что угодно. У меня есть деньги и ты только скажи, что я могу сделать для вас обеих.

– Деньги? – я нахмурилась.

Он обвел руками мою небольшую гостиную.

– Дом. Где скажешь. Чтобы вы жили вместе, как и полагается.

– О, – ухмыльнувшись, я издала короткий смешок, – алименты за семь лет? Мило. Очень… ответственно, Северус.

Снейп стиснул челюсть, сунув руки в карманы своих джинсов.

– У меня много денег и совершенно некуда их тратить.

– Свози свою подружку на какие-нибудь острова, – предложила я язвительно.

Он странно взглянул на меня, так, как будто я ляпнула какую-то глупость, на виске бешено запульсировала жилка, к которой мне немедленно захотелось притронуться губами.

– У меня нет никакой, как вы изволите выразиться, подружки. И я предлагаю абсолютно серьёзно, мисс Грейнджер. Этот дом – маленький и открыт для любого мага. Соседи разгильдяи. Кто угодно может пробраться сюда. Девочке нужно место и… защита.

О, кажется, я кое-кого разозлила. Профессор Снейп в своей стихии, раз уж я стала мисс Грейнджер. Снова.

– Я подумаю, сэр, – фыркнула я, – но учтите, мои запросы могут быть весьма высоки.

– Я справлюсь, – буркнул он.

Нагревшийся на шее галеон заставил меня зашипеть и оборвал на полуслове очередную гневную тираду. Я сорвала тонкую цепочку, читая послание. Вскинула глаза на Снейпа, не зная, как сказать ему то, что написал мне Гарри.

– Что? Дурные вести? Кто-то ранен? Что-то с Роуз? – он словно забыл, что мы теперь чужие и одним движением оказался рядом со мной – напряжённый, как натянутая струна, с горящим взглядом.

– Мне… жаль, – я прочистила горло, – Лаванда. Её обнаружили только что. Она… она сильно пострадала, Северус, но ещё жива. Целители не дают прогнозов, но Гарри написал, что надежды почти нет.

Он пошатнулся и я неосознанно положила руку на его запястье, желая утешить. Снейп покосился на мои пальцы. Его грудь вздымалась от быстрого резкого дыхания, но он не отодвинулся ни на сантиметр.

– Она в Мунго? – хрипло спросил он, и я кивнула.

– Мне нужно туда. Сейчас же. У девочки… у неё никого. Я ей нужен.

– Да. Иди, – снова кивнула я, но не нашла в себе сил отпустить его. Тепло его кожи опьяняло. Его близость волновала – остро, мучительно. Я почти готова была обнять его, и в его глазах видела тень сомнения и острое желание прикоснуться ко мне.

– Гермиона… – шепнул он, чуть наклонившись, но я отскочила, зашипев. Галеон, который я сжимала в левой руке, снова нагрелся.

– Меня вызывают на… место преступления, – я облизнула губы, наконец-то выпустив его руку, – мне нужно… собраться.

– Да, – он отступил, – разумеется.

Стремительно развернувшись, Северус покинул мой дом, тихо прикрыв за собой дверь. Я же поплелась в душ и, обозрев своё отражение в зеркале, скорчила ему зверскую рожу. Да уж. Чудесно, Грейнджер. Могла бы расчесать волосы. Хотя бы. Или, на худой конец, зубы почистить. Я была похожа на тень – бледная, с искусанными губами и невообразимым гнездом на голове. Сбросив халат, я ступила под струи воды. Порефлексирую потом. Меня ждет Джордж, Гарри и работа. Хватит думать о Снейпе и нашем вроде бы оборвавшемся на полпути романе и общей дочери.

Кажется, я говорила, что мне трудно было без него эти три недели? О, как я ошибалась. Трудно мне стало, когда я поняла, что не смогу касаться его. Больше не смогу. Не имею права. Он, правда, так и не объяснил, почему принялся флиртовать со мной при первой же встрече, если считал произошедшее в Коукворте ошибкой. Я должна понять, чего я хочу, хотя кажется, это было вполне очевидно. Я злилась на него и хотела сделать ему больно так же сильно, как он сделал мне. Наказать его. И в то же время упасть в его объятия, и чтобы он сказал, что у нас всё будет хорошо и мы преодолеем это. Втроём. Моё влечение было спрятано внутри годами. И теперь, вырвавшись на свободу, говорило мне, что то, что происходило вчера и до этого – правильно.

Я сердито вытерлась, высушила волосы заклинанием и напялила первое, что попалось под руку – джинсы и какую-то футболку с длинным рукавом. Не знаю, как она попала ко мне в гардероб – видимо, чей-то подарок. Зелёный цвет оттенил лицо, но не сделал его бледным. Я покорно воспользовалась косметическими чарами и завязала волосы в хвост, не желая выглядеть неряшливой или… отчаявшейся. Трансгрессировав на место преступления, я огляделась.

– Миа! – Джордж поманил меня к себе.

Я подошла, внимательно изучая окружающие дома. Обычный волшебный район – ряд аккуратных таунхаусов разных цветов, свежеокрашенная изгородь.

– Нам туда. Это дом Риты Скитер, – аврор поднялся на небольшое крыльцо. Дверь была открыта.

– Скитер? Что здесь делала Лаванда? – я осторожно ступала по осколкам посуды и обходила валяющиеся повсюду журналы, испытывая чувство дежа-вю. Моя кухня должна была выглядеть так же, но Снейп перед уходом почистил всё, не оставив ни фрагмента. Очевидно, опасался, что на меня снова накатит временное помешательство и я причиню себе вред.

– Наверное, искала рукопись её книги, – Джордж выглядел обеспокоенным, – что странно, мы же всё обыскали сверху донизу. И этот бардак устроили не мы. Здесь как будто дрались… магглы. Или волшебники, но без палочек.

Я присела перед разбитой фоторамкой, в которой Рита самодовольно улыбалась, держа прытко пишущее перо и изображала воздушный поцелуй.

– Предполагаю, что Лаванда пришла сюда, а её кто-то поджидал. Напал. Ранил, – я сглотнула, увидев следы алой крови на полу, которые ещё не успели схватиться, – это сектумсемпра?

– Нет, просто нож, – брат Рона продемонстрировал мне упакованный в прозрачную плёнку предмет. Я приподняла брови. – Что? Собираюсь отдать в маггловскую лабораторию на предмет отпечатков. Магического фона здесь нет, так что мы бессильны. Браун, наверное, даже палочку не успела вытащить…

– Она и не стала бы. Она… потеряла магию после битвы за Хогвартс, – я встала, сканируя взглядом удивительно уютное и совсем не вычурное помещение. Судя по одежде Риты Скитер, она была не из тех, кому нравятся спокойные тона.

– Проклятие, – Джордж взъерошил рыжие пряди, – и зачем она потащилась сюда одна?

– Не знаю. Но раз её ждали, значит, у Риты в ночь убийства рукописи с собой не было, иначе зачем уносить все её записи и блокноты, – заметила я.

– Резонно. Но где можно спрятать что-то очень ценное, да ещё и так, чтобы не нашли враги или завистники? – Джордж постукивал себя пальцем по губам, прохаживаясь по комнате туда и обратно.

Комната была завалена журналами, немногочисленные книги были разодраны в клочья. Моё внимание привлекла небольшая шкатулка с жуком на крышке. Рита была анимагом, именно я обнаружила это и заставила её зарегистрироваться, но убийца мог этого не знать, раз не тронул шкатулку. Хотя она была слишком маленькой, чтобы спрятать там бумаги.

Взяв её в руки, я ощупала гладкое дерево, но открыть не смогла.

– Что-то нашла?

– Не уверена. Заберу с собой, посмотрю позже. Свидетели есть? – спросила я.

Уизли качнул головой.

– Всё случилось быстро и многие ещё спали. Слава Мерлину, что проходящий мимо ребёнок увидел открытую дверь и позвал свою мать. Она просканировала окрестности палочкой и обнаружила Лаванду на полу… почти уже без пульса. Крови она потеряла порядочно, сама видишь. Женщина оказалась знающей и применила вулнера санентур, но почему-то некоторые раны открывались вновь, пока не подоспели целители из Мунго.

Я нахмурилась.

– Нож обычный?

– Совершенно, – Джордж протянул мне оружие, – думаешь, что пустили в ход темномагический артефакт?

– Возможно, – медленно проговорила я, осматривая простую маггловскую сталь, – у Беллатриссы Лестрейндж был нож, следы от которого нельзя вылечить ни заклинанием, ни зельем или мазью. Проклятый заговоренный клинок. Мы должны найти эту Ариадну Лестрейндж, кем бы она не была. Немедленно.

========== 14. Боль ==========

Комментарий к 14. Боль

В этом году это будет последняя глава) всех с наступающим новым годом, пусть он будет счастливым и лучше, чем 2020. Хотя для меня он был чудесным – он подарил мне Снейджер и вдохновение на его написание. Спасибо за комменты, это очень вдохновляет и даёт новые мысли для развития персонажей:)

Серебристая выдра ворвалась в мой кабинет в «Эйфории» совершенно неожиданно, я почти задремал в кресле, а за окнами уже занимался серый рассвет, когда голос Грейнджер заставил меня встрепенуться.

– Приходи. Немедленно, – отрезала выдра, – я у себя дома. Одна.

Что ж, судя по раздражённому голосу, она зовёт меня не за тем, чтобы целовать. Хотя я ещё вчера понял, что мы стремительно катимся навстречу бездне. Наверное, Роуз что-то рассказала ей о вчерашнем и моя умница-ведьма сделала соответствующие выводы. Я встал, глубоко вздохнул и поправил рукава рубашки. Я постараюсь ей всё объяснить, максимально мягко. Я докажу, что у меня не было никакого злого умысла. Я… признаюсь во всём, что сделал, но опущу неприятные подробности – ради неё и ради девочки.

Когда я осторожно вошёл в крохотную кухню, то перепугался так, что перед глазами потемнело. Гермиона сидела прямо на полу, её ладони были в крови, а вокруг словно прошёлся вихрь, оставив за собой разбитую посуду. Из одной ступни торчал крупный осколок, вторая была просто порезана. Кровотечение было не критичным, но достаточно сильным, видимо, пострадали несколько больших кровеносных сосудов.

– Гермиона! – я едва смог совладать с собственным голосом, когда опустился перед ней на колени и инстинктивно потянулся к повреждённой ноге. – У тебя кровь! Что ты… что здесь произошло?!

– Не подходи!

Она смотрела на меня абсолютно больными глазами, и я начал понимать, что всё кончено. Она вспомнила… она… ненавидит меня. Она наставила палочку мне прямо в грудь, и, видит Мерлин, я даже не стал бы отклоняться, вздумай она ударить меня заклинанием. Любым.

– Я хочу убрать осколки и залечить твои порезы. Кровь идёт слишком сильно, чтобы это игнорировать… нельзя больше ждать. Позволь мне… – прошептал я.

– Игнорировать, говоришь? Нельзя, значит? А меня можно было игнорировать семь лет, Северус? За семь долгих ебаных лет ты не удосужился проверить, не залетела ли девушка, с которой ты переспал?

– Гермиона… – мучительно протянул я. – Я не…

– Что ты? Что? Не хотел связываться? Не подумал? Или ты знал, но тебе было плевать?

От её слов внутри меня всё пульсировало от боли, но последнее абсолютно точно было несправедливым и ложным утверждением. Я никогда бы не бросил своего ребёнка. Не предал бы Роуз. Если бы я только знал!

– Я узнал… только вчера, – сглотнул я, не двигаясь, так как палочка Гермионы по-прежнему смотрела мне в грудь, – ты была помолвлена. Я думал, что вы с Уизли планировали это… собирались… Это было логично. Для меня.

– Ублюдок! – выругалась Гермиона, но выражение её лица немного смягчилось от моего заявление.

Она неловко встала, и я не осмелился помочь, когда Гермиона наконец-то убрала осколок чего-то красно-жёлтого из ступни. Я предпринял ещё одну попытку до неё достучаться. Она пугала меня почти до обморока, не давая ничего сделать. Ей было явно очень больно – я видел это в её глазах, полных слёз, закушенной до крови губе.

– Не нужно терпеть. Позволь вылечить. Умоляю, Гермиона! Или позови кого-то другого, чтобы помочь.

– Не желаю зрителей, – она наконец-то вняла голосу разума или моим просьбам и уселась на диван, вытянув ногу, – так и быть, лечи. Но не смей сейчас меня касаться.

Это почти убило меня. Она не позволяет мне прикасаться… это самая худшая из возможных кар, что она имела полное право обрушить на мою голову. Я не ожидал, что это острой бритвой пройдётся прямо по сердцу.

– Почему ты так поступил со мной? – спросила Гермиона, когда я применил заживляющие, дезинфицирующие и чистящие чары. – Почему ты так поступил с Роуз? Ты видел её вчера. Она не понимает, что творит. Она влезла мне в голову сразу, как только ты попрощался. Сказала, что хочет узнать правду – очевидно, о тебе.

– Что? Как обо мне? – кажется, что моя дочь была ещё умнее, чем я думал. Она сломала заслоны, скрывающие воспоминание обо мне и выпустила его наружу. В иной ситуации я пришёл бы в восторг, сейчас же меня почти тошнило от самого себя.

– Она видела тебя впервые и сразу взяла за руку. Она осталась с тобой одна на целый час. И вчера не хотела, чтобы ты уходил, она догадывается. Или увидела что-то в твоей голове. Ты же почувствовал легилименцию?

Я сжал виски, наливающиеся болью от недосыпа, алкоголя и того, что видел на лице женщины, которая так много для меня значила. Гнев. Боль. Разочарование.

– Я выставил оклюментный щит. Роуз ничего не увидела, но спросила, что это. Она сказала, что я такой же, как она… и я… понял. В ту же секунду понял. Если бы я только знал, я бы… – выдохнул я.

– Ты бы что? Не подправил мне память? – голос Гермионы стал издевательским. – Кстати, зачем ты это сделал? И зачем сейчас… ты и я… мы…

Настал момент истины. Я должен объяснить ей так, чтобы не потерять хотя бы Роуз. Хотя бы кого-то. Много лет назад Лили не простила меня за меньшее. Я не вправе ожидать от Гермионы хотя бы чего-то, я этого не стою. Я давно понял, что мои ошибки рано или поздно погубят меня, но не ожидал, что именно сейчас.

– Разве не очевидно? – Та злость и отвращение ко мне, что ты сейчас испытываешь… Ты бы хотела, чтобы они возникли тогда, семь лет назад? Чтобы ты, узнав, что ждёшь ребёнка от меня, а не от любимого человека, сломалась? Чтобы ты видела в своей дочери ненавистного преподавателя зельеварения и человека, убившего Дамблдора и предавшего мать твоего лучшего друга? Ты возненавидела бы свою жизнь, ты… ты достойна большего. Это была моя ошибка. Мне следовало запереть дверь подвала. Мне нужно было прогнать тебя прочь, а не позволять войти в дом. Я… сожалею об этом. Каждый день.

Грейнджер свела брови, смотря на меня со странным выражением лица, а затем, как и любой гриффиндорец, постаралась меня оправдать. Это было невыносимо. Мне не нужно было оправданий моих поступков. Благо, что ради дочери она приняла верное решение. Я не знал, какой из меня выйдет отец, но с даром Роуз я точно сумею помочь. Это меньшее, что я могу сделать, и если хотя бы девочка не будет меня презирать, то однажды я примирюсь с тем, что сотворил. Такая красивая девочка… копия Гермионы, почти ничего от меня. Это хорошо, когда Роуз пойдет в Хогвартс, ей не нужно будет отбиваться от вопросов об отце.

Наш дальнейший диалог с Грейнджер отнюдь не был мирным. Я ощетинился от бредового предположения о Софии. Или ком-то ещё. Разве она не поняла, что для меня с самого момента нашей встречи в клубе, есть только она?

– У меня нет никакой, как вы изволите выразиться, подружки. И я предлагаю абсолютно серьёзно, мисс Грейнджер. Этот дом – маленький и открыт для любого мага. Соседи разгильдяи. Кто угодно может пробраться сюда. Девочке нужно место и… защита.

Я неосознанно вспомнил, как общался со студентами. Профессор Снейп мог запугать любого. Или сделать разговор почтительным. Я словно защищался.

– Я подумаю, сэр, – ответила Гермиона, – но учтите, мои запросы могут быть весьма высоки.

– Я справлюсь.

Гермиона неожиданно дёрнулась и вскинула руку к груди, нащупывая что-то за вырезом халата. Когда она подняла на меня глаза, её лицо совершенно переменилось и выражало лишь сочувствие и что-то ещё, что-то мягкое, нежное. Я рванулся к ней, забыв обо всём.

– Что? Дурные вести? Кто-то ранен? Что-то с Роуз? – спросил я.

– Мне… жаль, – она откашлялась, – Лаванда. Её обнаружили только что. Она… она сильно пострадала, Северус, но ещё жива. Целители не дают прогнозов, но Гарри написал, что надежды почти нет.

Я почувствовал, как моментально ослабели колени. Лаванда. Я обещал пойти с ней в дом Риты Скитер, чтобы найти рукопись. Девочка не может колдовать, а телефон я оставил в ящике стола, торопясь к Гермионе. Я совершенно забыл о ней, думая только о том, как посмотрю в глаза той, что занимала все мои мысли. Тёплые пальцы вдруг накрыли моё запястье и я изумлённо вдохнул, наслаждаясь близостью Грейнджер и её поддержкой.

– Она в Мунго? – хрипло спросил я. – Мне нужно туда. Сейчас же. У девочки… у неё никого. Я ей нужен.

– Да. Иди, – Гермиона кивнула и потянулась ко мне, чтобы обнять, словно не было этого нашего разговора и запрета касаться её.

– Гермиона… – я наклонился к ней, умирая от желания прижать девушку к себе и в её объятиях на миг забыть обо всех бедах, но она отпрыгнула, снова поднося к глазам золотой галеон.

– Меня вызывают на… место преступления, мне нужно… собраться.

– Да, разумеется.

Я ушёл и лишь на улице позволил себе издать полузадушенный стон, ощутив на щеках влагу. Последний раз я плакал, когда прижимал к себе бездыханную Лили. Сколько ещё людей погибнет от того, что я с ними рядом? Проклятому Фоуксу следовало бросить меня там, в Визжащей хижине, чтобы я наконец-то испустил дух.

Но тогда не было бы Роуз.

В святом Мунго царила привычная суматоха. Я подошёл к стойке дежурного целителя и назвался, спросив о Лаванде. Вопреки ожиданиям, меня сразу проводили на шестой этаж, к палате, но предупредили, что девушка крайне слаба и я должен буду покинуть палату по первому требованию главного целителя. То, что ею занимался сам Сметвик, и радовало, и печалило – он приходил только к безнадёжным.