Текст книги "Плацебо (СИ)"
Автор книги: Элинор Л
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
========== Глава 1. ==========
Земля под ногами содрогалась, а в воздухе разливался свинцовый запах крови. Сквозь тяжелые взрывы, автоматные очереди слышались обреченные крики и детский вой. Из полыхающих желто-красным пламенем зданий доносились жуткие нечеловеческие вопли заживо горящих людей. Иногда они сгорали быстро, так быстро, что не успевали понять, как умерли. Но порой им случалось гореть медленно, чувствуя всю мучительную агонию. Кому-то удавалось выскочить на улицу, срывая с себя одежду, но там их встречали пехотинцы, стрелявшие во всех без разбора. У кого-то даже получалось извернуться от пуль или осколков снарядов. И тогда он бежал подальше, что есть силы. Так далеко, чтобы никто не смог его настигнуть. В этот момент перед лицом смерти накрывала жгучая жажда жизни. Выжить любой ценой – это теперь было единственным, о чем можно было думать. И этот самый момент, когда прямая угроза оказывалась достаточно далеко, ишварит встречался взглядом с беспощадными ледяными глазами. И эта улыбка. Косая, безумная. Он понимал, что загнан в угол. Со всех сторон солдаты, государственные алхимики, а он один против них. Без оружия, без шансов. В кровавых глазах отражалось только яростное желание жить.
Взрывы как раскаты грома накрывали улицы, но небо было ясным, ни облачка. Сухой свирепый ветер поднимал песчаные бури, а солнце, будто издеваясь, нещадно жарило. Кимбли гордо стоял на крыше, любуясь проделанной работой. Кого из ишваритов не разрывало на части в один миг, того придавливало разваливающимися как карточные домики зданиями. И тогда он мог сутками лежать и медленно умирать от потери крови или эмболии, а порой и от голода или жажды.
Вдруг здание под ногами Багрового подозрительно затрещало. Последняя атака серьезно потрепала его, и Кимбли заметил серьезные трещины. Он быстро сообразил, что к чему, и помчался к другому краю, чтобы перепрыгнуть на соседнюю крышу. Пол под ногами стал раскалываться и расползаться. Осталось всего несколько метров до прыжка, нужно только успеть. Пол резко провалился, Кимбли задержал дыхание и прыгнул, и в этот же момент здание с грохотом рухнуло, поднимая огромные клубы пыли. Багровый приземлился на крышу жестко, опиревшись на руки, и что-то хрустнуло в правом запястье. Резкая боль пронзила, но он сдержал вскрик, недовольно фыркнув.
Кимбли спустился по пожарной лестнице на улицу. Кругом ходили солдаты и проверяли трупы. Кто из ишваритов был еще жив, того добивали выстрелом в лоб. Выжившим солдатам помогали встать на ноги, кто не мог, тех тащили на спине к полевому госпиталю. Он находился не так далеко, поэтому Кимбли, потирая правое запястье, двинулся в ту сторону. Кто-то из сержантов просил его помочь, но тот брезгливо отнекивался, ссылаясь на травму. Кимбли предчувствовал все унижение, что испытает сейчас. Он ненавидел докторов, этих напыщенных циничных зазнаек.
В палатке стоял шум, суматоха. Доктора выглядели более спокойными в отличие от медсестер, которые носились с бинтами, повязками и шприцами. Да, Кимбли ненавидел уколы. Только представит, себе как холодная стальная иголка проникает под кожу, так по спине бегают мурашки.
Кимбли стоял чуть справа от входа, но никто не обращал на него внимания. Он несколько раз пытался заговорить с медсестрой, но она упорно не замечала его. Сначала он хотел казаться вежливым, порядочным. Но спустя бесчисленное количество минут, ему это притворство надоело. В один момент он крепко схватил медсестру за плечо здоровой рукой, а она чуть не расплескала физраствор в колбе.
– У меня вывих. – Он подсунул ей под глаза изрядно опухшее запястье.
– Я медсестра, а не доктор, я не имею права осматривать пациентов. – Она бросила на него строгий взгляд, вырвав плечо из захвата.
– Так приведи ко мне кого-нибудь, голубушка, я подожду здесь. – Кимбли уселся на стул рядом с полкой с бинтами, колбами и биксами.
– У вас ничего срочного, так что ждать придется долго, – ответила медсестра и упорхнула к орущим от боли раненным солдатам, вокруг которых суетились доктора.
После пятнадцати минут Кимбли начал кипеть. Все эти медицинские запахи вперемешку с кровью кружили голову, в ушах уже звенело от суеты и стонов. И в тот момент, когда он хотел закатить истерику, к нему подошел мужчина в белом халате.
– Что у вас? – Он махнул рукой, и та медсестра подставила ему стул, и он сел.
– Вывих. – Кимбли протянул руку.
Доктор взял ее, покрутил, а Кимбли дернулся от боли.
– Нужен рентген, – сказал доктор, задумчиво потирая подбородок. – Может быть и перелом.
– Да я только чуть-чуть упал, какой перелом?!
– Мне некогда с вами возиться и уговаривать. Решать вам. – Доктор отпустил руку, а Кимбли ее прижал к груди, потирая больное место. – Мы отправляем машины с раненными солдатами в медсанчасть, поезжайте с ними, там есть рентген. Возьмите это. – Доктор чиркнул на бумажке неразборчивым подчерком несколько слов, поставил подпись и всучил Кимбли. – Это направление на рентген и осмотр к хирургу.
– Хорошо, – буркнул Кимбли, и доктор ему кивнул и отошел к другим больным.
Багровый тяжело вздохнул и вышел. Рука продолжала ныть, а каждое прикосновение отзывалось болью. Кимбли скрипнул зубами, но уселся в машину с другими раненными солдатами. Те с опаской посмотрели на него, и тут же потупили взор, когда встретили беспощадные искры, летящие из холодных глаз.
В медсанчасти дела обстояли еще хуже, чем в полевом госпитале. В приемном отделении стоял сумасшедший шум. По лавкам сидели бойцы, истекающие кровью, но в сознании, на полу на носилках лежали подстреленные солдаты, а медсестры и санитары бегали от одних к другим, регистрируя и отправляя к хирургам и травматологам самых срочных.
Кимбли понял, что просидит здесь всю жизнь, если не будет понастойчивее. Его травма не такая серьезная, поэтому управятся с ним быстрее остальных. Он прошмыгнул мимо регистрационного стола – это оказалось совсем не трудно в такой суете. Проем вывел его в коридор со множеством дверей, а в конце была лестница, ведущая вверх и вниз в подвальные помещения.
Он осторожно приоткрыл одну из двустворчатых дверей. В комнате было сразу четыре операционных стола. Вокруг суетились доктора, медсестры и медбратья, кругом стоял шум, но он отличался от того, что был в регистратуре. Здесь, словно на передовой, доктора четко отдавали приказы. Ни одного лишнего суетливого движения, все четко, слажено, будто муравьиная ферма.
– С дороги! – До Кимбли донесся вопль, и тот отскочил в сторону. По коридору на каталке везли раненного, медсестра держала капельницу, фельдшер бежал рядом, зажав сонную артерию, но кровь все равно хлестала во все стороны.
Кимбли отошел, чтобы на него не попало, и заворожено стал наблюдать.
– Нужен доктор! – Они завезли каталку в операционную, а Кимбли оставался снаружи и, придерживая дверь рукой, смотрел.
– Этот стабилен, – раздался женский голос.
От другого операционного стола отошла женщина-хирург и сбросила окровавленные резиновые перчатки прямо на пол. Медсестра подала ей коробку с другими и свежую маску.
– Ранение в шею, артерия не задета, но кровотечение обильное, – быстро докладывал фельдшер, продолжая держать пальцы на ране.
– Он сейчас захлебнется собственной кровью! Набор для интубации! – командовала доктор. – Где интерн Донован?!
– Здесь! – Подскочил молодой парень, на ходу сменяя перчатки, но маску оставил ту же. Медсестра всучила ему трубку и ларингоскоп. – Я справлюсь!
– Напряженный пневмоторакс слева, – констатировала доктор. – Шприц!
Медбрат тут же подал его, а она вынула поршень и со всего размаху вставила в грудь. Солдат тут же попытался вздохнуть, но стал захлебываться кровью.
– Давление падает, – сказала медсестра, глядя на прибор. – Кислород уже сорок.
– Донован! – выкрикнула доктор. – Быстрее!
– Я не могу пробиться, гематома мешает! – Забеспокоился интерн.
– Набор для трахеостомии! – выкрикнула она.
– А что мне делать? – спросил фельдшер.
– Ему еще нужна кровь, поэтому так и стой, – говорила доктор, а сама уже скальпелем делала глубокий надрез на горле и вставляла туда трубку. Донован продолжил за нее, закрепляя трубку на шее, а доктор стала подсвечивать фонариком в глаза, приподнимая опущенные веки. Она нервно сглотнула, но перепроверила еще раз. – Зрачки не реагируют на свет. – Она потрепала его, проверила пульс и обреченно вздохнула. – Нет двигательной реакции. Смерть мозга.
Все ошарашено замерли и посмотрели на нее. Она сняла перчатки, маску и бросила все на пол. Руки интерна задрожали, а глаза были широко раскрыты. Он смотрел на своего учителя, боясь услышать от нее продолжение.
– Время смерти 15:11, – сказала она и направилась к двери.
Кимбли отскочил в сторону, чтобы ему по зубам не заехало дверью. Доктор как фурия вылетела из операционной и устремилась в противоположном направлении. Когда за ней захлопнулась дверь, Кимбли отмер. Багровый понял, что все это время он как столб стоял и смотрел, как откачивают бойца, получившего казалось бы простое пулевое ранение. При нынешних возможностях, он мог бы выжить, но каждая секунда на счету. Долго ли его везли, не справился интерн или сам доктор? Любое промедление стоит чьей-то жизни.
Из операционной вышел фельдшер и медбрат. Они кинули короткий взгляд на Кимбли и молча двинулись на улицу. Один из них достал сигареты и протянул другому. Багровый хотел их остановить, чтобы те осмотрели его вывих, но, цокнув, сжал в руке несчастное направление от полевого доктора. Как же он ненавидел все эти госпитали. Эти стены пропитаны горем, страданиями, и не теми, которые он любил лицезреть в глазах убиваемых им ишваритов. В воздухе витала убитая надежда, липкими щупальцами проникая в самые потаенные уголки души.
– Ты что здесь делаешь? – До ушей Кимбли донесся знакомый голос. Он повернул голову и встретился с пронзительно голубыми глазами той женщины.
– У меня вывих. – Кимбли протянул ей смятую бумагу. Он заметил, что на ней и лица нет, плечи опущены, но не стал лезть не в свое дело. Своими притворными утешениями он не поможет.
– То есть ничего срочного? – Она вскинула брови и поджала губы, вырвав листок.
Женщина внимательно прочитала и вздохнула. Кимбли теперь мог поближе ее рассмотреть. Одежда была вся измазана в крови: простой хирургический костюм темно-синего цвета, уродливая кожаная обувь. Свою шапку доктор сняла, и в крупный пучок на затылке были затянуты пепельно-пшеничные волосы. Некоторые пряди торчали, но она не обращала на это внимания. Доктор подняла на Кимбли глаза, и он заметил витиеватый рисунок на радужке.
– Меня зовут Симона Рейли, теперь я твой лечащий врач. За мной, – сказала она, щелкнув пальцами, как будто официанта позвала, и двинулась по коридору. – Это может быть перелом. Тебе на рентген надо, солдат.
– Я государственный алхимик, – заметил Кимбли, почувствовав укол своей гордости из-за такого пренебрежительного обращения от этой докторши.
– Это не меняет того факта, что ты солдат. – Симона открыла ему дверь в комнату.
– Очень неуважительное отношение к старшему по званию, – заметил он с ухмылкой, проходя внутрь.
К его удивлению тут оказалось пусто: ни орущих пациентов, ни ошалелых медсестер, ни циничных докторов. Все были заняты чем-то важнее, чем делать ему чертов рентген.
– Приношу свои извинения, господин майор, но на лбу у вас звание не написано, а мундир с погонами, наверное, остался на поле боя. Снимай ремень, другие металлические предметы и клади туда, – сказала она и махнула рукой на стул возле двери. Кимбли молча сделал то, что от него просят, и, придерживая здоровой рукой штаны, чтобы они не упали, подошел к ней обратно. – Надевай вот это. – Симона протянула ему свинцовый фартучек и помогла закрепить его. – Клади руку на стол ладонью вверх. Пальцы расправь и не шевелись.
Кимбли пыхтя и бормоча что-то о вежливости, о «будьте добры» и «пожалуйста» выполнял каждый ее приказ. Симона вышла в соседнюю комнату и нажала на кнопку. Аппарат пискнул, и в громкоговорителе раздался ее голос:
– Теперь ладонь вниз. И не шевелиться.
Аппарат снова пискнул, и из комнаты вернулась Рейли. Она развязала фартук и помогла снять.
– Выйдешь в коридор, увидишь дверь. Это процедурная, подожди там.
Кимбли даже нечего было добавить к такой суровой сухости. Он надел ремень и вышел. Напротив действительно была процедурная, и там он сел на кушетку. Кругом стояли разные колбочки, растворы, перевязочные бинты и шины. И этот же мерзкий медицинский запах. Кимбли поморщился и заерзал. Где чертова докторша с результатами? Снаружи раздавались какие-то суматошные крики, слышалась беготня, а Багровый смотрел на опухшее ноющее запястье.
Он просидел еще добрых десять минут, прежде чем двери открылись. Симона была в свежей крови, а в руках она держала два снимка. Рейли прицепила их на доску и включила свет. В процедурную зашел Донован.
– Что ты видишь? – спросила она его, сложив руки на груди.
– Полулунная кость на месте, – несмело начал интерн, проверяя реакцию Рейли. – Контактирует с лучевой. Остальные смещены в тыльную сторону.
– Так что, – подал голос Кимбли с ехидной улыбкой. Он ничего не понял из того, что сказал интерн, но догадывался, что оказался прав, и рентген изначально был не нужен. – Жить буду?
– Да, это просто вывих, – заключил Донован, отвечая добродушной улыбкой.
– Я вправлю, а ты ассистируешь, – сказала Симона и подошла к Кимбли, беря его за больную руку. – Теорию ты знаешь, поэтому просто смотри внимательно.
Донован стал крепко удерживать плечо Кимбли, а Симона цепко взялась за пальцы и резко рванула кисть на себя. Раздался хруст, и Кимбли зажмурился от боли.
– А разве не вкалывают при таких случаях обезболивающее? – спросил он, переводя дыхание.
– Его слишком мало. На всех не хватает, – сурово ответила Рейли, доставая набор для перевязки. – Я беру перерыв на пятнадцать минут, а ты на всякий случай сделай контрольный снимок и зафиксируй запястье. И да, господин государственный алхимик, вам положен отдых. Через две недели придете ко мне, я проверю состояние. Или к любому хирургу или травматологу в больнице в Централе, если к тому моменту этот ад закончится.
– Какие две недели?! – ошарашено спросил Кимбли, сдвигая брови на переносице. – Я на войне, если вы не заметили.
– Я тоже, если вы не заметили, – Симона слегка повысила голос. – Хотите усугубить свое положение, пожалуйста. Но, по-моему, алхимикам нужны две руки для своей работы. Не сделаете, как я говорю, необходима будет операция, а после нее четыре недели реабилитации. Я передам эти снимки и свои рекомендации вашим командирам, и вас отстранят от работы. Так что выбирайте: либо две недели, либо четыре.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Донован несмело предложил Кимбли пройти к рентгену, а у того внутри все кипело. Мало того, что неудачное приземление вывело его из строя на две недели, так его еще и как щенка отчитала какая-то докторша. Неслыханная дерзость. Кимбли тяжело дышал и стрелял глазами по сторонам, позволяя интерну после снимков накладывать унизительную гипсовую лонгету.
– Просто сегодня тяжелый день, – вдруг произнес Донован. Он больше не мог терпеть пыхтение Кимбли, его взгляд и недовольную гримасу, будто все вокруг виноваты, что он получил вывих.
– На войне каждый день тяжелый. – Багровый закатил глаза, цокнув языком. – И что теперь на пациентах срываться?
– Она же как лучше хочет. – Донован отрезал бинт, отпуская руку. – Готово.
– Благодарю, – спокойно произнес Кимбли, поднимаясь на ноги.
– Вот заключение, второй экземпляр мы пошлем в вашу часть, чтобы…
– Я понял, – остановил его Кимбли, обреченно кивая головой. Не видать ему передовой в ближайшие четырнадцать дней. – До свидания.
Кимбли выдавил из себя учтивую улыбку напоследок и развернулся к двери.
– Э… – протянул интерн, и Багровый посмотрел на него через плечо. – Могу я задать один вопрос?
Кимбли повернулся к нему и с любопытством кивнул.
– Конечно, я здесь совсем недавно, но… Все военные, кого я встречал, отчасти были рады, что их отправляют домой в связи с тем или иным недомоганием. Но почему вы так хотите вернуться в бой?
– В отличие от других мне повезло, и я люблю работу, которую когда-то выбрал, – Кимбли, прикрыв глаза, ответил с двусмысленной улыбкой на лице и вышел за дверь.
========== Глава 2. ==========
Кимбли неторопливо вышел на улицу. Теперь с этой лонгетой и справкой, что он на две недели выбывает из строя, его начальство скорее всего отправит его домой в Централ, если он не найдет вескую причину остаться здесь. Работа – единственное, что есть в его жизни, а этот нелепый вывих все испортил на две недели.
В спасительной тени на лавочке подальше от шума из части он заметил Рейли, которая, упираясь локтями в колени, держала в одной руке стакан кофе, а в другой – сигарету. Она затягивалась глубоко, прикрывая глаза то ли от горечи, то ли от наслаждения. А как выдыхала, делала пару глотков кофе. Симона подняла голову, почувствовав на себе пристальный взгляд Кимбли, и он не стал отводить глаза. Багровый натянул улыбку и просто кивнул, махнув перевязанной рукой. И вдруг произошло то, чему он был удивлен. Симона подвинулась на край, намекая на то, чтобы Кимбли присоединился. Ему теперь уже некуда было торопиться, поэтому он размеренным шагом двинулся к ней. По дороге он несколько раз посмотрел на нее, убеждаясь, что его действительно добровольно пригласили. Вне больницы она не казалась такой циничной и беспощадной. Кимбли отметил, что она даже не выглядит старше него, возможно, даже младше, а уже хирург. Эта война забирает всех. Конечно, военных врачей и медсестер тоже привлекают добровольно-принудительно, но с таким же успехом Рейли могла намеренно подписать контракт на службу здесь.
– Тяжелый денек, да? – Полуулыбка появилась на лице Кимбли, когда он приземлился рядом с Рейли.
– Сегодня больше раненых, чем обычно. Уже тридцать часов на смене, но бывало и хуже, – ответила она. – Обычно я не такая стерва, и я хотела извиниться за то, что накричала. Просто…
– Я понимаю, не трудитесь, доктор Рейли. – Кимбли искренне удивился ее извинениям, но не стал этого показывать. – Ох уж эти военные, да? Всегда думают, что умнее. Я прав?
– Берите больше, господин майор. Мужчины. – Она усмехнулась, крепко затягиваясь.
– Какое лицемерие. – Кимбли приподнял бровь, кивая на сигарету. – А еще доктор. Вы же должны быть олицетворением здорового образа жизни, разве нет?
Симона слегка прищурила нижнее веко, еще раз затягиваясь во все легкие. Она немного медлила с ответом, изучающе глядя на Кимбли, который не сводил с нее глаз.
– А военные и уж тем более государственные алхимики должны заботиться о мирном населении, а не убивать их, разве нет? – Она сделала паузу, а затем продолжила: – Мы оба лицемеры в равной степени, поэтому избавьте меня от морализаторских нотаций.
Кимбли еще больше расплылся в улыбке. Этот ее риторический вопрос прозвучал ровным тоном, немного с усмешкой и злой иронией. Он понял, что Симона прекрасно осознавала все безысходное положение простых солдат, поэтому не устраивала никаких истерик по поводу убийств на войне, хотя сама мысль не давала ей покоя и то и дело вырывалась наружу в виде таких саркастичных реплик.
– Вашей милостью я на две недели загнан в четыре стены своей казармы. Поэтому не смогу выполнять истинный долг военного.
– Какой кошмар. Нет в этом мире справедливости, – с притворным сочувствием произнесла Рейли. – Чтоб не сидеть без дела, вы можете попросить своего командира перевести вас на две недели в медсанчасть. Предупреждаю сразу, кроме выноса уток я доверю вам их мытье.
– А как же кофе?
– Согласны приносить мне кофе? Ха! Да я скончаюсь после третьего глотка.
– За изверга меня держите? Понимаю, вы не знакомы с моим великодушием, поэтому осведомлю вас. – Кимбли немного наклонился и закончил шепотом: – Сразу после первого.
Они оба негромко рассмеялись, и Рейли выбросила окурок в мусорный бак, допив кофе.
– После такого может уже на «ты»? – спросил Кимбли, а она одобрительно кивнула, скромно потупив глаза и натянув непонятную вежливую улыбку. Кимбли прищурился, задумавшись над этим неоднозначным жестом.
– Майор… – Симона тут же прервала себя, а Кимбли с легкой любопытной улыбкой ждал, что же она собирается сказать. – Зольф… Э… – Она снова остановилась на половине фразы и вздохнула. – Мне пора возвращаться. – Рейли указала пальцем на здание, но Багровый заметил, что она даже не дернулась, чтобы встать.
– Через сколько заканчивается твоя смена?
– Через шесть часов, – ответила она и встала со скамейки.
– Обычно в это время в лагере поют песни у костра.
– Ты тоже поешь? – Она вскинула брови.
– Нет. – Кимбли разрезал ладонью воздух, глядя на Симону. – Я предпочитаю слушать и наблюдать.
– Я не из тех, кто поет, если ты намекаешь на что-то. – Симона ухмыльнулась, нервно прикусив нижнюю губу. Кимбли нахмурился, потому что этот жест не предвещал ничего хорошего. – Слушай, Зольф. Не думаю, что это уместно, если я приду.
– Медперсонал может приходить к нам на посиделки, в свободное время. Доктор Нокс часто бывает там, так в чем проблема?
Симона переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди.
– О, доктор Нокс? – Она криво усмехнулась, закатив глаза, а потом немного откашлялась: – Слушай, я действительно думаю, что мне не стоит…
– Как знаешь, я не буду уговаривать. – Кимбли отвел глаза, подняв брови и поджав губы.
– Хорошо. – Она облегченно выдохнула. – Тогда до встречи через две недели, да?
– Если к тому моменту этот ад не закончится, верно? – Кимбли повернул к ней голову и улыбнулся в своей привычной притворной манере.
Симона, задумавшись, замерла, но в ту же секунду будто взяла себя в руки. Она улыбнулась и двинулась обратно в часть. Кимбли сначала решил не провожать ее взглядом, но потом все же повернул голову. Походка у нее была далека от женственной. Немного в развалку, как будто идет по качающейся палубе корабля. Конечно, это сказывается усталость. Пахать по тридцать шесть часов, потом десять на отдых, а затем новая смена. И все стоя у операционного стола, практически не отходя от него. Это не ласкать свой слух взрывами ишваритов.
Кимбли еще немного оставался на лавочке. За это время в часть приехала одна машина с раненными. Трое, наспех перевязанные доктором Ноксом в полевом госпитале, были на ногах. А один тяжелый, его забирали на каталке. Симона выскочила, чтобы встретить его, и Кимбли снова заметил ее в деле. Перед ним она явно мялась, чего-то стеснялась, но сейчас она снова четко и жестко отдавала приказы медсестрам и санитарам. Он остался уверен, что она что-то не хотела ему говорить. Разумеется, ведь они только познакомились, какой ей смысл выворачивать ему свою душу. Но Кимбли решил, раз уж она не тряслась перед ним от страха, отвечала в меру дерзко и иронично, то либо его слава не дошла до стен медсанчасти, либо она еще более интересна, чем кажется на первый взгляд.
Багровый усмехнулся своим мыслям и направился к казармам. Надо обрадовать свое командование о том, что не сможет две недели заниматься делом. В лагере на Кимбли оглядывались, за спиной шушукались и боялись. Но верхушка армии восхищенно хвалила рвение молодого алхимика. На мнение и тех, и других Багровому глубоко все равно, намного важнее ему было заниматься любимым делом, и уже не важно, одобряет его общество, начальство или кто-то конкретно. Важно только собственное мнение в этом вопросе.
Кимбли постучал в дверь и вошел, дождавшись разрешения.
– Что у вас, майор? – спросил генерал-лейтенант, подозрительно посмотрев на перевязанную руку.
– Справка из медсанчасти от доктора Рейли. – Кимбли протянул бумагу.
Генерал-лейтенант внимательно прочитал сначала заключение, потом глянул на руку и почесал изрядно отросшую щетину.
– Так дело не пойдет, – задумчиво произнес он. – Вы слишком ценный человек для нас.
– К сожалению, она сказала, что если снять лонгету и допустить повторный вывих, в дальнейшем может понадобиться операция, и тогда я выпаду из строя на четыре недели.
– Эти доктора такие осторожные, вы не думаете? – Генерал-лейтенант засмеялся, но Кимбли остался спокоен, ожидая приговора к сидению без настоящего дела. – Есть у меня одна мысль.
Генерал-лейтенант задумался, глядя в одну точку, будто еще раз прокручивая в голове свой план. Он усмехнулся и снял трубку с телефона, набирая номер.
– Мне выйти? – спросил Кимбли, пытаясь казаться вежливым.
– Наоборот, оставайтесь… А, здравствуйте, это генерал-лейтенант Бент Кристенсен, звоню по поводу вашего предложения. Здесь у меня непредвиденные обстоятельства, и думаю вы понимаете… Да, хорошо, жду. – Он положил трубку и повернулся к Кимбли, который, слегка нахмурившись, ждал объяснений. – Сейчас сюда придет человек, который поможет вам, майор, встать в строй.
– Что вы имеете ввиду? Он доктор?
– Да, именно. – Генерал-лейтенант кивнул, указав на диван у стены, и Кимбли приземлился на него. – Нужно немного подождать, он обещал придти.
Кимбли озадачено посмотрел на своего командира, который невозмутимо продолжил изучать свои бумаги. Багровый уже был у доктора, и та выдала ему заключение, так что сможет сделать кто-то другой? Его чутье подсказывало, что сейчас произойдет нечто весьма интересное, поэтому нужно быть терпеливым и не раздражать никого своими вопросами.
Через некоторое время в кабинет робко постучались, и вошел одетый в белый халат мужчина средних лет с пробивающейся сединой на висках.
– Доктор Марко. – Кристенсен подскочил на ноги и подошел к Кимбли. – Познакомьтесь с Багровым алхимиком…
– Да-да, я знаю кто вы. – Мужчина выглядел достаточно нервным. Его движения были дерганными, руки немного тряслись, будто он перепил кофе, глаза метались. – У вас вывих?
– Да, – произнес Кимбли, поднявшись на ноги и протянув ему руку в лонгете. – Меня уже осматривала доктор Рейли.
– Рейли? – удивленно переспросил Марко, встретившись глазами с Кимбли. – Странно.
– Да, я тоже удивился, – сказал Кристенсен, глядя на Марко.
– Что странно? – спросил Кимбли, пока другие двое переглядывались.
– Нет-нет, не берите в голову. – Отмахнулся доктор.
Марко двумя руками обхватил перебинтованную руку Кимбли, и произошла алхимическая реакция. Тот удивленно посмотрел на доктора, когда гипс раскрошился на пол и бинты попадали следом. Марко снова взял запястье Кимбли, и тот почувствовал, что в руке у доктора есть что-то еще. Багровый озадаченно нахмурился, глядя на очередную алхимическую реакцию.
– Покрутите запястьем, – сказал Марко, отпуская руку. Кимбли сделал несколько оборотов и удивленно посмотрел на доктора. Не только боль ушла, спал отек, синяк исчез.
– Превосходно, – генерал-лейтенант хлопнул Кимбли по плечу, а тот нахмурился и посмотрел на него строго в ответ. – У нас к вам, майор, есть предложение.
Марко начал переминаться с ноги на ногу.
– Давайте, доктор, – Кристенсен протянул раскрытую ладонь.
Марко нервно облизнул потрескавшиеся губы, но вложил в ладонь багровый камушек, который все это время держал в руке. Кимбли удивленно смотрел то на него, то на командира, то на этот камень.
– Эта маленькая вещица может изменить весь ход войны, майор, – Кристенсен с кровожадной улыбкой покрутил в руке камень. – Вы знаете, что это?
– Догадываюсь, – ответил Кимбли, приподняв одну бровь.
– Я не сомневался в вашей проницательности. Согласны поучаствовать в этом эксперименте?
Кимбли боковым зрением видел, как Марко трясется, с его лба градом идет пот, но мужчина держится, чтобы не упасть на пол. Нервы его явно не в порядке. А вот Кристенсен был вполне уверен в том, что предлагал.
– Я ученый. – Кимбли прикрыл глаза, самодовольно ухмыляясь. – Поэтому с радостью приму участье в развитии науки в нашей стране.
– У вас правильный подход, майор.
Генерал-лейтенант протянул камень, и Кимбли, глядя ему в глаза, принял его. Крошечный, сверкающий, невесомый, но прочнее алмаза. Багровый почувствовал, как от предвкушения у него внутри все зашевелилось, и это отразилось на его лице. Марко побледнел еще сильнее. Он знал – для Кимбли нет границ в его страсти, и теперь надо спасаться не только ишваритам, но и всем вокруг него.
– Надеюсь, вы понимаете, что это секретная операция, – уточнил Кристенсен.
– Разумеется, генерал-лейтенант. Разумеется. – Кимбли спрятал в карман философский камень и на шаг отошел к двери. – Я вернусь в казармы. Перед завтрашним днем лучше бы выспаться.
– Верно. – Кристенсен кивнул ему, а Марко, ссутулившись, отвернулся и даже не попрощался.
========== Глава 3. ==========
Кимбли был в прекрасном настроении. Бойцы подозрительно оглядывались на майора, шагающего до своей коморки почти вприпрыжку от радости. Он в кармане между пальцами перебирал камень, а губы сами приподнимались в улыбке. Давно он не испытывал такого чувства предвкушения перед чем-то.
Кимбли плотно закрыл дверь за собой и убедился, что никто снаружи ее не откроет. Он расслабленно упал на одноместную скрипучую кровать и достал из кармана свое сокровище. Лучи заходящего солнца лили оранжево-желтое сияние на багровый камень.
«Насколько безграничны твои возможности?» – подумал Кимбли и осмотрелся вокруг.
В комнате помимо кровати стоял сундук с одеждой, припасами, стол, стул и тумбочка, на которой был стакан с водой. Идея пришла сама собой. Багровый сел на кровати и пододвинулся ближе к тумбе. Он посмотрел на воду, затем на камень, а потом зажал его между зубами. Кимбли хлопнул ладонями и поднес их к стакану. По телу прошла необычная горячая дрожь, как будто обдало жаром и легким электрическим зарядом, а затем словно облили ледяной водой. Стало холодно, и кончики пальцев начало покалывать, пока шла алхимическая реакция. Когда все закончилось, на мгновение его сердце замерло, и Кимбли неторопливо отвел ладони в стороны. В стакане в солнечных лучах блестело кроваво-красное вино. Багровый сжал камень в одной руке и с подозрением поднес стакан к носу. Запах стойкий, крепкий, отдает дубовыми нотками. Кимбли сделал глоток по всем правилам. Вкус бархатистый, сухой и медово-пряный. Он сделал еще глоток, чтобы убедиться в том, что действительно из воды создал настоящее вино, а не фикцию.
«Если такая мелочь вышла настолько безупречной, то что будет завтра?» – Кимбли уложил голову на подушку и прикрыл глаза, чтобы помечтать. – «При алхимической реакции нужны все компоненты, но раз с помощью камня можно обойти равноценный обмен, значит, он своими свойствами заменяет недостающие элементы. За счет чего? Какой у него состав, что подходит для абсолютно любой реакции? А если дело не в химии… Какая сила способна превзойти равноценный обмен?» – Кимбли открыл глаза и напряженно посмотрел на камень, видя в нем свое отражение. – «Сила Бога? Какая невероятная мысль. Что такое вообще этот Бог? Скорее фантазии, рожденные в кривом неполноценном уме. Любое проявление Бога для верующего есть лишь проекция света собственного духа как энергии, а людям науки уже не нужна эта метафизика – мы заменили ее своими знаниями. Даже если предположить существование Всевышнего, этот камень все равно не материализовался из ниоткуда – он явно плод создания человека. Так где Бог, если он есть, и как человек создал камень с его силой? Если предположить, что именно божественная мощь создала весь мир вокруг нас, то природа, животные и человек – неужели это и есть проявление его существования? Мысль о безбожном мире, конечно, более научна, но разве чтобы продвинуть науку вперед, не надо ли шагнуть за ее рамки? Если взять существование Бога за аксиому, можно утверждать, что вся изначальная, исходная материя – это его концентрированная сила. А если физическую материю отделить от наполняющей ее божественной энергии и преобразовать в более простой односложный объект, образуется ли в результате что-то настолько могущественное, как философский камень? Наверняка говорить сложно, мне нужны какие-то доказательства. Но что именно взяли для создания камня? Что-то, в чем максимально большой уровень концентрации божественной силы.»
