Текст книги "Майский Шабаш (СИ)"

Автор книги: Элин Штурм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Шестая глава

«Танец зимнего безумия»

Ноябрь выдался очень трудным для Мириам. Неожиданно выясненные обстоятельства экзамена заставили ведьму сильно переживать и нервничать, стоило только задуматься об этом дольше, чем на одну минуту, мысли начинали мельтешить, мешая сосредоточиться, голова раскалывалась, в груди клокотало.

Мириам старалась как можно меньше думать о предстоящем ужасе и, чтобы мысли не настигали ее в самый неподходящий момент, стала посещать занятия и активно заниматься учебой. У Мастеров это вызвало приятное удивление, они активно поощряли её кристаллами. Хотя некоторые негодовали и строили догадки, как например Леней, он рассуждал об этом с Эдмундом и Эрихом в столовой за обедом, когда Мириам пыталась помочь Анели советом по поводу того, как устроить свидание с мальчиком, который ей понравился. Ясное дело ведьма ничего не понимала ни в мальчиках, ни в свиданиях, но сидеть в тишине и обедать было бы невыносимо.

В один из учебных дней ведьм разделили на пары и дали им совместные задания. Мириам, решившая, что сейчас она может заняться чем-то более важным, нашла добровольцев, которые согласились за кристаллы выполнить работу их группы. Поэтому, отправив двух колдунов и шаманку ставить эксперименты над полынью, Мириам пошла в библиотеку, чтобы прочитать что-нибудь интересное или написать письмо домой. За ней увязалась другая ведьма, с которой она должны были работать.

– Ты часто здесь сидишь, многие называют тебя «ботанкой» и «заучкой», – сказала та ведьма, усевшись за стол напротив Мириам и достав свою книгу. Ее звали Настасья, она была ведьмой Темных Лесов, и Мириам, пообщавшись с ней достаточно продолжительное время, не могла сказать, что ей нравиться с ней разговаривать. До Настасьи «долго доходило», как говорила сама Мириам, поэтому та считала ее ужасно глупой. Вообще Настя не была так уж безнадежна, но Мириам в своих убеждениях была непоколебима.

– Пусть называют, разве не все равно? – ведьма изогнула бровь и достала свою записную книжку. По ее расчетам сегодня должны были приехать странники, а значит, нужно набросать пару строчек для Тасмин.

– Тебе безразлично мнение окружающих? – переспросила Настасья. Пухлые щеки, копна светлых волос, голубая лента, связывающая их, длинный сарафан в пол и нелепая улыбка – Настя не была сильно привлекательной, но и уродиной ее назвать было сложно. – Везет. Я бы тоже хотела не обращать внимания на других, а то скажет кто-нибудь, что я толстая, буду потом целый день мучиться.

– Вполне себе обычная, зря только морочишь голову.

«Ну, да, а ты значит, не зря морочишь себе голову, постоянно думаешь об… стоп, хватит, прекрати» – крутилось в голове у Мириам

– Обычная? А, ну да. Только они же не понимают, постоянно говорят, что я какая-то не такая

– Кто и что говорит? – переспросила ведьма Огненного Каньона, поднимая взгляд от письма. В голову лезли только лишние мысли, а составить что-то вразумительное не получалось.

– Ну, к примеру, бабушка моя, постоянно говорит: «Настя, отъела ты себе бока, скоро в избу не сможешь зайти!» или там сестра: «Волосы свои могла бы и причесать, вечно лохматая ходишь». А я, что, виновата, что они сами собой всюду лезут?

– Так ты с бабушкой живешь? – Мириам даже толком не слушала, все ее мысли занимало письмо, но написать его мешала тревога.

– Бабушкой? Нет, я живу с сестрами. Или ты в принципе спрашиваешь? У нас в клане много ведьм: я, две старшие сестры, мама, тетя, ее дочери, бабушка, ее сестра, прабабушка, прапрабабушка и…

– Так, а с сестрами ты как живешь?

– С сестрами… У нас общая комната в крайней избе, есть еще центральная изба, она возле кострища, там живет прапрапра… пра…

Колокольный звон отвлекает Мириам от раздумий, а послышавшиеся вслед за тем звуки открывшихся порталов вызволили ведьму из пучин своих мыслей, и она, быстро собравшись, поспешила во Двор.

– Ты куда? – удивленно спросила Настасья.

– К торговцам, – нервно бросила Мириам. Настя лишь пожала плечами в ответ и открыла любовный роман, который начала читать совсем недавно, но уже влюбилась в главного героя.

Реджинманд недовольно сверкнул глазами на Мириам и нехотя протянул ей коробку, которую прислала Тасмин.

– Если ты соберешься отправлять своей бабушке какую-нибудь посылку, я точно возьму с тебя всю стоимость, даже не мечтай сторговаться! – выругался старик, плюнув себе под ноги.

– Конечно, конечно… – Мириам закивала, беря в руки увесистую коробку. – Я вернусь через некоторое время и отдам письмо. Где кстати…

– Письмо от Тасмин в посылке, – Реджинманд закатил глаза. – Я сегодня собираюсь уехать пораньше, так что поторапливайся.

– Пренепременно! – бросила Мириам, уже скрываясь в восточном входе Цитадели.

Комната пустовала. Мириам захлопнула дверь ногой и бросила коробку на стол. Потирая руки, ведьма вскрыла посылку. Первым её встретило письмо:

'Здравствуй, Мириам,

Рада вновь получить твое письмо. Как бы то ни было, ты все так же моя внучка, и я не могу долго злиться на тебя. Очень беспокоюсь, как ты там.

Вот у меня все хорошо. У нас похолодало, теперь работа занимает еще больше времени, теплая одежда сковывает и без того не особо ловкие движения. Пока идет очень сильный дождь, недавно был град. Боюсь, как бы ни выпал снег, для него еще рано, не все звери успели найти себе укромное место, чтобы переждать зиму. У вас там уже выпал снег? Надеюсь, что нет, иначе станет совсем холодно. Отправила тебе твой плед и согревающие зелья. Не знала, хватит ли тебе, поэтому положила еще несколько трав в сверток, чтобы ты, если что, сделала их себе сама. Связала тебе еще недавно пару варежек и носок, надеюсь, поможет не замерзнуть.

Сейчас потихоньку занимаюсь подготовкой к зиме. Собрала и засушила необходимые травы, насобирала еды на зиму (если тебе потребуются какие соленья – пиши). Нужно успеть доделать зелья на заказ до первого снега, иначе придется им остаться у меня до весны, ты сама знаешь, по снегу до города не доберешься.

Смотрю, ты там совсем распоясалась, раз у тебя хватает времени веселиться с подругой. Конечно, на занятиях может быть скучно, но это не значит, что нужно глупо растрачивать свое время. Можешь сидеть больше в библиотеке или общаться с Мастерами, они то могут рассказать что-то действительно важное. Анели, без спорно, девушка хорошая, но ты поехала туда прежде всего учиться, поэтому именно этим там и надо заниматься. И да, ее отец вновь просил передать привет.

Насчет твоего отца и брата… не знаю. Мы могли бы встретиться, поговорить, но не думаю, что мы можем стать полноценной семьей. Если ты хочешь с ними общаться – хорошо, но я предпочту сохранять дистанцию.

Ты совсем мало мне пишешь. Как вас там кормят? Тебе не снятся кошмары? Если потребуется что-то еще – обязательно пиши.

Со всей любовью,

Твоя бабушка,

Тасмин'

Мириам улыбнулась. Весточка из дома всегда радовала ее. Ведьма осмотрела содержимое коробки: в ней и правда лежали мутные оранжевые зелья, шерстяной плед, сверток с сушеными травами, зеленые рукавички с белым рисунком и носки в полосочку. Мириам радостно рассматривала каждую вещь, в ее душе теплом разливались воспоминания о родных лесах и бабушке. Восторженная и наполненная надеждами, ведьма села за стол писать ответное письмо. И застыла…

А что писать? Об экзамене? О том, что ей предстоит? Нет, точно не стоит. А о чем же еще? Об Анели? Они практически не общались прошлый месяц. Только за обедом, да и вечером иногда. Об отце и брате? Нет, с ними она тоже говорила по минимуму. А о чем же? Не зная ответ, Мириам просто начала:

'Здравствуй, O ma,

У меня все неплохо. Нас здесь хорошо кормят, и я хорошо сплю («Ага, ага, то-то ты вчера два раза вскакивала с постели в холодном поту от увиденного кошмара, один раз даже Лори проснулась!»). Дела у меня идут хорошо, можешь не переживать…'

Мириам покачала головой, разочарованно посмотрела на почти пустой лист бумаги и решила, пусть и косвенно, но написать правду:

'… В последнее время я чувствую себя не очень. Мне трудно об этом говорить, я бы хотела поделиться этим с тобой, но не хочу, чтобы ты волновалась. Я справлюсь со всем, не переживай, просто сейчас мне как никогда нужна поддержка. Я и сама не думала, что это может выбить меня из колеи, но столкнуться с чем-то страшным в своих мыслях намного менее болезненно, чем столкнуться с этим в реальности. Все будет хорошо, но я боюсь, что скоро сломаюсь.

Надеюсь, у тебя все так же все хорошо.

Со всей любовью,

Мириам'

Реджинманд принял письмо и, наверное, был готов вновь разразиться тирадой о недодаче, как вдруг увидел в руке Мириам один золотой.

– Сдачи не будет, – предупредил старик

– Мне не нужна сдача, – медленно проговорила ведьма. Ее туманный взгляд был направлен в пол, руки немного дрожали. Реджинманд осмотрел Мириам и недовольно цокнул языком.

– Что, правду узнала? – спросил старик шепотом. Ведьма медленно кивнула.

– Я сама не своя со всем этим.

– Эх, иди сюда, – Реджинманд аккуратно обнял Мириам и успокаивающе погладил по голове, произнеся пару слов поддержки. На короткий миг ведьма почувствовала себя чуточку лучше. Прилив сил позволил ей решиться на еще один сложный разговор. Потому, распрощавшись со стариком, Мириам направилась в северо-западную часть цитадели.

Первый этаж. Второй. Третий. Темный коридор. Дверь нужного кабинета. Отец сидел за своим столом и заполнял журнал. Рядом по обычаю сидел Эрих и читал какую-то книгу. А около окна расположился Леней, рассказывающий о чем-то. Он то и заметил Мириам первый:

– Здравствуй, Мириам, – поприветствовал он. – Ты по какой проблеме? Рассказывай – поможем

Ведьма бросила короткий взгляд на Эдмунда, мужчина медленно оторвал глаза от книги и посмотрел на свою дочь. Эрих тоже взглянул на Мириам.

– Мастер Леней, могу я попросить вас выйти? Я хочу поговорить со своей семьей. Это личное.

Сатир пожал плечами и вышел, сказав что-то на неизвестном Мириам языке Эдмунду. Ведьма проводила Ленея взглядом и посмотрела пристально на своего отца.

– Ставь стул, присаживайся, – страндваскаре улыбнулся.

– Я постою

– Как хочешь, – Эдмунд убрал журнал и сплел свои пальцы в замок. – Я тебя внимательно слушаю.

– Я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь прямо и честно.

– Хорошо, – отец кивнул. – Только помни, что я не могу раскрывать тайны, объединяющие меня с другими Мастерами, поэтому, так или иначе, тебе придется задавать правильные вопросы

Мириам кивнула. В ее горле пересохло. Когда нужно прямо спрашивать о чем-то, не имея возможности дать собеседнику додумать или дополнить, становилось неудобнее и страшнее. Ведьма сжала руки в кулаки. Обратной дороги нет.

– Экзамен, который будет в мае, должен закончиться чьей-то смертью, верно? – отчеканила Мириам, ноги подкосились. Она упала бы прям здесь и сейчас, но смогла удержать равновесие.

Эдмунд слегка удивленно приподнял бровь.

– Твой брат догадался об этом много позже. Но да, ты права, – отец смотрел прямо на ведьму, в глазах его играл странный огонь. – Не думай, что мы убиваем без разбору, это подобранный план и…

– Это не имеет значения! – выкрикнула Мириам ему в лицо. Нет, ей нужно было другое. Сейчас ведьму волновал другой вопрос, тот, что не давал ей спать по ночам, тот, из-за которого она постоянно нервничала и дрожала. – Скажи, ты ведь тоже убил на экзамене, так? И мама тоже?

На этот раз Эдмунд серьезно удивился.

– В прошлый раз тебя это не удивило, почему сейчас…

– Одно дело прикончить убийцу своей жены! Убить преступника! Но невинного… ради какого-то Общества…

У Мириам сильнее затряслись руки. Она ужасно злилась, ненавидела. Хотелось кричать, биться об стенку. Лицо ведьмы побледнело, губы задрожали. Она не могла поверить, что на самом дела говорит это, что все это с ней происходит. Хотелось проснуться, но это, к несчастью, был не сон.

«Столько крови… столько смертей» – мельтешило в голове ведьмы. Лишь сейчас она в полной мере осознала весь масштаб трагедии и ужаса.

– Мириам…

– Ты убил его! Убил невинного! Как ты мог, – кричала ведьма, выплескивая страх и гнев, что смешались в её душе.

– Мириам, я знаю, это трудно принять, но послушай. У меня не было другого выбора

– Выбор есть всегда!

– Нет, Мириам, – Эдмунд встал со своего места и приблизился к ведьме. Ей хотелось уйти, убежать, но ноги с трудом могли удержать ее в вертикальном положении, поэтому оставалось только стоять на месте и пытаться не упасть. – Мы все боимся, когда стоим перед осознанием этого. Но когда наступает час, мы просто обязаны совершить это. Мы не могли отказаться, сделать другой выбор. Мы могли только подчиниться и выполнить предназначенное. Когда ты переступаешь эту черту… ты меняешься. Все меняется. Весь твой мир меняется. Ты поймешь это позже, но иногда мы не можем остаться в стороне и просто наблюдать, не можем выбрать другой вариант… Все просто… так. Потом ты уже не можешь ничего изменить: твои руки по локоть в крови, и уже не важно, сколько еще ты убьешь… Несмотря на это, мы все равно стараемся сохранять то равновесие, которое уже сформировалось. Передавать знания и хранить баланс мира – задача нашего Общества. Как бы мы не пытались поменять что-либо – у нас не получилось, поэтому все остается неизменным. Мы сами ненавидим то, какими стали, но все равно стараемся делать всё ради благой миссии. Тебе нужно это только принять и пережить.

Эдмунд хотел приблизиться к Мириам, обнять ее, но ведьма отстранилась, перевела взгляд на брата и, оттолкнув отца, выбежала из кабинета. Ноги несли ее вдоль темных коридоров, вдоль просторных залов. Мириам не знала, куда они приведут. Она просто бежала.

Она хотела убежать. Спрятаться. Не думать обо всем, свалившемся на нее. Вернуться в беззаботный Огненный Каньон. Но мир оставался на месте. Убежать не получалось.

Ноги привели Мириам к библиотеке.

– Так я и думала, что найду тебя здесь, – Анели улыбнулась. Она определенно была в хорошем расположении духа. – Ты чего? Все в порядке?

– Они хотят, чтобы мы убили! Они хотят, чтобы мы умерли! – ведьма задыхалась, бег давал о себе знать. К тому же накопилось слишком много не высказанных слов.

– О чем ты? Что за бред ты несешь? – Анели начала раздражаться.

– Ты не понимаешь! Все Мастера, всё это Общество! Они хотят, чтобы мы убили кого-то или умерли сами на экзамене! Чтобы оно жило, чтобы продолжало существовать!

– Ты несешь какой-то бред!

– Это не бред, послушай…

– Это ты меня послушай, – теперь Анели точно была злой. Сверкнув зубами, она начала медленно говорить, чеканя каждое слово. – Я устала от твоих постоянных теорий, от твоей паники! Хватит ждать подвоха там, где его нет!

– Это не паника, это правда, – растерянно попыталась оправдаться Мириам. – Мой отец подтвердил это.

Анели засмеялась.

– Твой отец такой же сумасшедший, как и ты. Вы стоите друг друга, – Анели оскалилась и заговорила медленнее и тише, приблизившись к ведьме. – Знаешь что, Мириам, я не хочу ничего больше от тебя слышать, не хочу знать, что за безумная идея или навязчивая мысль пришла к тебе в голову. Мне надоело! Когда мы только познакомились, я подумала: «Вау, эта ведьма на самом деле понимает меня, мы так похожи, мы обязательно подружимся», но сейчас я как никогда вижу, ты просто дура! Сумасшедшая дура!

Никс не сказал ничего более. Она развернулась, махнув своим хвостом, и пошла прочь.

Мириам стояла возле входа в библиотеку и не могла вымолвить и слова. Анели оставила ее. Оставила. Бросила. Бросила одну бороться с судьбой. Не зная, куда себя деть, Мириам пошла прочь, подальше от библиотеки.

На этот раз ноги привели ведьму во Внутренний Двор. Здесь впервые за долгое время не было ни души, словно каждый в этот ветреный день решил остаться в своей теплой комнатке и не идти никуда. Мириам взглянула наверх, где хотела увидеть затянутое тучами мрачное небо. Но увидела снег. Множество блестящих маленьких снежинок кружились в воздухе, создавая красочную картину снежного вальса.

Мириам упала на колени.

И расхохоталась истерическим смехом…

Седьмая глава

«Союз бури и болезни»

Уже спустя несколько часов началась невероятной силы буря. Метель метала по воздуху остатки осеннего тепла, оставляя после себя холодную пустоту. К ночи все поля и тропы Священных Земель были покрыты массивными сугробами, деревья гнули свои ветки под тяжестью снега. Во мраке ночного неба отчетливо было видно, как вихри безжалостно мучили несчастных, оказавшихся на улице в такой день. Мастера, глядя на творившееся на улице, не долго думая, приняли решение обезопасить Подмастерьев от случайной смерти в снегу: отменились все занятия, проводившиеся вне Цитадели, в том числе и занятия в оранжереях, Подмастерьев, живших в жилых корпусах вдоль всей территории Священных Земель, привели в главное здание и разместили в общие комнаты, чтобы можно было следить за ними и не бояться их потерять. В общем, в этот вечер вся Цитадели стояла на ушах: кто-то обсуждал погоду, кто-то жаловался на новоприбывших, те же громко переговаривались, пытаясь найти себе место в общих комнатах.

Народу было так много, что некоторых стали подселять в комнаты к другим Подмастерьям. В комнату к Мириам подселили одну ведьму – бывшую подружку Хелен Изобель. Она была одной из городских ведьм, которых среди сообщества ведьм презирали за их желание жить среди людей. Мириам отнеслась к ней относительно нейтрально, но вот Лори и Мэри были очень недовольны. Изобель не обращала на них внимания, она постелила себе на полу их и без того маленькой комнаты и быстро уснула. Чуть только стих общий шум, уснула и Лори, а Мэри как обычно ушла на свои ночные занятия.

А вот Мириам уснуть не смогла. В ее голове мельтешили самые разные мысли, а эмоции мешали спокойно лечь спать. Она долго ворочалась на постели, поднималась, ходила по комнате, один раз даже вышла в общий коридор и прошла круг по Цитадели. Потом, конечно, вернулась в комнату, не желая быть замеченной, и вновь попыталась уснуть и, кажется, у нее получилось это сделать ближе к утру.

Только вот подняться оказалось не так легко. Открыв спросонья глаза, Мириам попыталась подняться на локтях и встать, но тут же упала обратно на кровать. Голова гудела, руки не слушались, а тело словно горело. Простыла? Нет, нельзя болеть сейчас. Нужно учиться. Нужно готовиться к экзамену. Попытавшись встать еще раз, ведьма вновь упала на подушку.

– У тебя все хорошо? – поинтересовалась Лори, обеспокоенно. Она уже оделась в специальную одежду для занятий и была готова выходить на завтрак. Изобель к этому моменту уже ушла, а Мэри еще не заходила за учебниками.

– Да, просто не выспалась. Иди, я догоню. – Мириам перевернулась лицом к соседке. Та кивнула и ушла.

Мириам пыталась встать еще четыре раза. И на пятый она смогла сесть на кровати и даже спрыгнуть с верхнего яруса, не завалившись на бок. Одеваться было особенно тяжело. Руки с трудом могли нащупать нужный костюм и натянуть его на раскаленное тело. В глазах мутными пятнами расплывались очертания мира вокруг. Тяжело вздохнув, Мириам покинула комнату. И сразу же побежала на занятие, потому что как только дверь комнаты захлопнулась, прозвучал колокольный звон. Ведьма даже удивилась, что при ее состоянии она смогла ровно добежать до кабинета. Ну, вернее, почти до самого кабинета, на подходе к нему она запнулась и почти упала, только опершись о стену Мириам смогла подняться и зайти в аудиторию.

О чем говорил Мастер, ведьма не знала. Да и какое это конкретно занятие смутно представляла. Она сидела за последней партой, глядя на бурю за окном, и старалась сосредоточиться хоть на чем-то в реальности, ведь стоило только отвлечься, как мысли опять уплывали в сторону экзамена, и с каждым новым возвращением к этой теме, горячая кровь по венам начинала течь быстрее, а голова болела сильнее.

Позже Мириам по ощущениям стало чуточку лучше, но это не отменяло того факта, что она была больна. С трудом ведьма смогла дожить до конца учебного дня. Занятия тянулись очень долго и нудно. За обедом Мириам сидела одна. Она вообще не собиралась приходить на обед, потому что есть не хотелось совсем, но понимая, что ее отсутствие на завтраке и обеде будет выглядеть странно, она все же пришла. Ничего не лезло в глотку, суп казался ведьме ужасно пресным, а салат безвкусным. Только теплый чай был спасением в такой ситуации.

На дополнительные занятия Мириам тем более не хотела приходить. Но все же пришла. Леней опять говорил о колдовстве юга и даже рассказал пару шуток, одна из них была как-то связанна с «сонной» Мириам, но та не поняла юмора абсолютно.

На ужин Мириам тоже пришла, не желая вызывать подозрения у отца и брата, но сама про себя думала, что лучше бы уже пошла спать. Вернувшись от стола раздачи в свой угол, ведьма неожиданно для себя обнаружила на месте, которое обычно занимала Анели, Бастиана. Альв сидел, пустыми глазами глядя на стоящее перед ним овощное рагу, не в силах даже взять ложку. Мириам подошла и только хотела поприветствовать друга, как тот сказал:

– Выглядишь не очень, – Бастиан подвинул свой чай, чтобы ведьма могла расположиться за своим столом.

– И тебе здравствуй, – буркнула Мириам, усевшись на свое место. – Ты, так то, тоже не ахти какой свежий! Я, конечно, знала, что альвы бледные, но не настолько же! Да даже по твоему голосу слышно, что ты явно болен.

Бастиан усмехнулся и тут же, в подтверждение слов ведьмы, закашлялся хрипло и надрывно. Кто-то из других Подмастерьев даже посмотрел в его сторону.

– Тут ты права, – альв еще раз размешал рагу, словно надеясь, что оно само испариться. – Как-то так получилось, что я совсем расклеился. Даже не думал, что стану…

– Можешь не говорить, я сама все понимаю…

Конечно, каждый из них знал причину своей болезни. Столько потрясений и волнений за короткий срок выбьют из колеи даже самого стойкого воина, что уж тут говорить о подростках, только начавших становиться взрослыми. Бастиан, даже несмотря на внешнее спокойствие и безразличие, был самым обычным юношей, который также испытывал эмоции, хотя и пытался это скрыть. Таковы уж природные духи, тут их не исправишь. Мириам, пусть и была менее зажата в проявлении своих чувств, оттого изменения в ней было заметить проще, все же не привыкла в своей беззаботной жизни в Огненном Каньона к потрясениям. Тут уж любой бы заболел, да так, что не вставал бы с постели. Но Мириам была стойкой, потому все еще более-менее уверенно стояла на ногах.

Никто из них не хотел говорить об этом, но и молчать было невыносимо. Первым начал Бастиан:

– Мама рассказывала, что благодаря Обществу Луны и Солнца альвы Огненного Каньона все еще не пропали как вид. Я думал, что, если соглашусь приехать учиться, смогу помочь и другим видам не пропасть. Но я не знал, что плата за это – чужая жизнь… Я… Еще я постоянно чувствую себя неправильным, из-за того, что позволяю проявлять слабость…

– Оу, – Мириам удивленно приподняла бровь. – Не ожидала, что ты так разоткровенничаешься

– С тобой легче говорить об этом, чем с ними, – Бастиан указал на группу других природных духов (в основном – эльфов), которая находилась в другом конце столовой. Ведьма знала: для таких как он, общественное мнение имеет большое значение, и у них вообще было не принято проявление чрезмерных эмоций; поэтому не стала осуждать.

– Да, – протянула Мириам, закрыв глаза. – Я просто хотела знать, что случилось в моей семье, а в итоге ничего не узнала, да еще и это… Боюсь, так можно сойти с ума… Даже не знаю, что со всем этим делать…

– Ну, для начала, – заговорил Бастиан оживленно. – Нужно побороть болезнь. Как я понимаю, просто лечь и лежать мы не можем (Мириам кивнула), поэтому будем лечиться по-другому: зелья, отвары, полноценный сон. Потом уже можно начать что-то думать об этом всем. Что скажешь?

Ведьма смотрела в глаза альва и видела в них отчаянную надежду. По какой-то причине этот дух видел в ней того, кому он может довериться, а это значило невероятно много, особенно для его вида. И в этот раз Мириам не стала отдалять свой ответ, а протянула руку и проговорила:

– Я с тобой. Пусть этот путь тернист, я пойду с тобой до конца

Бастиан, вероятно, просто говорил о том, что они дальше будут делать, но, поняв, что для ведьмы его слова значили объединиться в полноценные союзники по несчастью, кивнул и пожал руку.

С того дня эти двое, пусть и не обсуждая это вслух, стали оказывать друг другу помощь. Находясь в не лучшем физическом состоянии, альв и ведьма нуждались в ком-то, кто позаботиться о них, но, так как таковых не было, они были вынуждены самостоятельно пытаться выкарабкаться, при этом помогая друг другу. Мириам готовила лечебные отвары, которые помогали хоть немного убавить жар, ну и сделать боль в горле у Бастиана не такой сильной, помогала с заданиями по ботанике и зельеварению. Альв так же помогал в учебе, и еще старался раздобыть нужные лекарства для ведьмы, что не всегда у него выходило. Никто из них даже не думал о том, чтобы лечь передохнуть или попросить другого помочь.

Конечно, находясь в состоянии постоянного стресса и волнения, да и к тому же болея, никто из этого союза не мог продержаться достаточно долго. Первой упала Мириам. В одно утро она просто не смогла встать с кровати, с трудом разлепив глаза, она осознала, что не сможет даже подняться и дойти до столовой за чаем, не говоря уже о занятиях. Лежа на животе, видя перед собой только мутную дымку морозного утра, Мириам позвала кого-нибудь из соседок. Отозвалась Лори:

– У тебя все хорошо?

– Да, я просто приболела немного, – просипела Мириам, пытаясь отыскать очертания ведьмы в комнате.

– Как не вовремя. Может мне позвать лекаря или хотя бы принести тебе чай? – спрашивала Лори, обеспокоенно глядя на больную.

– Нет, не стоит. Слушай, ты же знаешь Бастиана?

– А? Того симпатичного альва с милой косичкой?

– Ага. Симпатичного, с милой косичкой и синяками под глазами. Можешь подойти к нему и сказать, чтобы он шел отдыхать к себе? Я сегодня не выйду на учебу, пусть он тоже не идет.

– Давай я все-таки позову лекаря? Может, хотя бы какого Мастера? – не унималась Лори, пытаясь помочь.

– Ты слышала, что я сказала? Бастиану скажи, пожалуйста! А об остальном не беспокойся…

Лори кивнула, кинула последний обеспокоенный взгляд на уже уснувшую Мириам и покинула комнату.

Тишину опустевшей комнаты разрушали только завывание ветра за окном и звук шагов Подмастерьев, бродящих туда-сюда по коридору. Ближе к девяти часам в комнату тише мыши проникнула Мэри, забрала быстро учебники и вышла, на последок показав Мириам одну карту из колоды, изображение на которой та не смогла разобрать. Ведьма Огненного Каньона услышала приближение другой ведьмы, когда в лихорадке проснулась, что делала еще несколько раз за утро. Как раз ближе к одиннадцати Мириам проснулась еще раз, в тот же момент с тихим стуком в комнату зашел Бастиан. Он посмотрел на ведьму и, бросив пергамент на стол, произнес:

– Вот конспект за сегодня. Я отсидел на нескольких занятиях, больше не могу. Поправляйся.

– И ты, – хрипло просипела Мириам. Альв кивнул и быстро покинул комнату, вероятно, направляясь в общую спальню, где он жил во время бури.

Мириам вновь уснула. Проснулась еще через какое-то время от стука. Кто-то уверенно постучал в дверь комнаты и, не услышав протеста, со скрипом открыл её. Две тени, одна больше, другая меньше, прошли в комнату, аккуратно, стараясь ничего не задеть. В мутном взгляде ведьмы первая тень быстро приобрела очертания отца Мириам. Эдмунд взглянул в глаза своей дочери и, протянув руку, аккуратно погладил ее по голове.

– Лори сказала, что ты заболела, – произнес он медленно. – Как же ты довела себя до такого? Я попросил лекаря зайти к тебе, он будет здесь через час…

– Не надо, – прошептала Мириам, сильнее кутаясь в одеяло. – Я в порядке…

– Вижу я, как ты в порядке. Если лекарь спросит о чем-либо – отвечай честно, чтобы он мог точно поставить диагноз, – сказал Эдмунд. Лишь сейчас ведьма смогла узнать во второй тени своего брата, который пристально смотрел на нее. – Я попросил Лори, чтобы она принесла тебе обед. Я еще зайду вечером. Будь умницей – не делай глупостей.

С этими словами вдвоем они покинули комнату. Мириам, которая уже не могла больше спать, села на кровати и руками попыталась нащупать свою записную книгу. Она оказалась под подушкой. Перевернув несколько листов с заметками, набросками письма Тасмин, засушенными травами и вырванными страницами учебников, Мириам открыла чистую станицу и, достав карандаш, начала писать всё, что придет в голову:

'Как же так. Почему все сложилось подобным образом? Почему стоило мне захотеть узнать, что случилось с моей семьей, я сразу попала в такой поворот судьбу? Mutti (нем. ласковое – мамочка, матушка, от Mutter – мама). Sag mir bitte, Mutti: Warum das ist so? (нем. Скажи мне, пожалуйста, мамочка: почему так?).

Я никогда и не думала, что такое случиться со мной. С тобой ведь это тоже произошло? Как ты смогла пережить все это? Откуда ты смогла взять силы, чтобы, несмотря на все это безумие, не пасть духом, а продолжить идти по жизни.

Наверное, я никогда это не пойму. И я не могу даже спросить тебя. Все, что осталось от тебя, это лишь одинокие нечеткие воспоминания. Я помню, как ты обнимала меня, укладывая спать, помню твои золотые сережки, которые сияли в свете закатного солнца, помню твои шелковистые волосы, которые ты любила заплетать в косу. Помню запах малины и нежные пироги, которые ты пекла, помню… Помню холодное осеннее утро, когда, поднявшись с кровати, я бежала на завтрак, но вместо творожной запеканки, которую ты обещала вечером, я нашла только тебя, прижимающуюся к отцу и плачущую. Я тогда так испугалась. Помню, как ты бормотала: «Я не… я не сумела… Лучше бы умерла я, а не она…Он ведь просто хотел счастливо жить с ней»… Наверное, тогда я поняла, что ты пережила много всего ужасного в этом мире…'

Отложив карандаш, Мириам вновь взглянула на написанное и погрузилась в воспоминания. Да, в то утро мама и отец разговаривали с кем-то (ведьма видела это из окна), а потом она застала плачущую Джоан и утешающего ее Эдмунда на кухне. Мириам долго не могла выкинуть это из головы, но в итоге также, как и другие воспоминания с ее матерью, это затерялось в глубинах памяти. Возможно ли, что они тогда говорили об экзамене? Но эти фразы казались Мириам слишком странными, словно они обсуждали не сам экзамен, а что-то с ним связанное.

Ведьма думала об этом достаточно долго, прежде чем из дум ее вытянул пришедший лекарь. С виду Мириам показалось, что он был самым обычным человеком, что было странно для такого места, как Священные Земли. Лекарь задал пару стандартных вопросов, померил температуру, констатировал обычную простуду и сказал лечиться хорошим сном и теплым чаем. Мириам согласно кивнула, и вскоре лекарь покинул ее комнату.