Текст книги "Последовательница Джашина (СИ)"

Автор книги: Efen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Джашинистка почувствовала боль, но старалась не смотреть на то, как из запястья полилась кровь. Тревожное чувство наполнило её, и Мейко подняла голову, чтобы не видеть свою кровь. Капли крови стали стремительно капать на пол, и Мейко начала водить запястьем по кругу, рисуя пентаграмму. Наступив ботинком на кровь, Мей начала водить ногой по кругу, рисуя линии. Юки молча стояла рядом, смотря на действия Джашинистки, и лишь крепче прижимала к себе мягкую игрушку.

Закончив рисовать, Мейко кивком головы показала Юки лечь в круг, что и сделала маленькая девочка. Она легла на спину, прижимая к своей груди плюшевого таракана, и направила взор чистых голубых глаз в небо, что было видно через крыши, которые находились по бокам. Лежа на холодной земле, Мейко неосознанно отметила, как хуже стала выглядеть эта малышка за тот час, что она её не видела. Болезнь, видимо, действительно пожирала изнутри маленькое тело, и, смотря на неё, на сердце становилось непривычно больно.

Мейко присела на колени, встав у головы Юки, и склонилась над ребёнком. Голубые глаза переместились с неба на Мей, которая печально смотрела в детское лицо. Джашинистка впервые так не хотела приносить кого-либо в жертву, но это был единственный возможный вариант. Ведь, убив Юки, ей не придётся искать другого невинного ребёнка.

Она не помнила, когда перестала испытывать вину и боль за чью-либо смерть. Она не могла вспомнить того момента, когда что-то в её голове перестроилось и она стала жестоко убивать, не ценя чужие жизни. Девушки? Мужчины? Невинные? Виновные? Это не имело никакого смысла. Мей убивала тех, кого хотела, а порой даже тех, кто просто попадался на пути, ради забавы. Когда она стала такой жестокой? Когда она превратилась в монстра, подобно брату?

Но сейчас, склонившись над бледной девочкой, Мей чувствовала щемящее чувство в сердце, которое давно уже очерствело. Оно никогда ни за кого не болело, но именно на эту девочку откликалось, словно свербящая зубная боль. Скрепя сердцем, Мейко подняла в своих руках кунай, перенося его в то место, где билось маленькое сердце.

– Я надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь, – тихо произнесла Юки, медленно закрывая свои глаза.

В этот момент у Мейко в горле образовался комок, который девушка старательно пыталась проглотить. Тяжело вздохнув, Джашинистка слегка прикрыла свои глаза, смотря на остриё лезвия, которое упиралось в ткань детского кимоно. Пути назад не было. Всё ради мести.

Вспомни, что именно сподвигло тебя вступить на путь Джашина.

– О, Великий Джашин, воистину моя молитва и жертвоприношение, моя жизнь и смерть принадлежит тебе – Господу миров, – начала читать молитву Мейко, крепче сжимая кунай в своей руке. – Тебе – Господин миров, который не имеет равного. О, Великий Джашин, прими от меня эту жертву, дабы признать моё служение тебе и открыть все тайны твои моему сознанию.

Договорив последние слова на выдохе, Мей с силой нажала на кунай, моментально протыкая грудную клетку, настолько стремительно, насколько это было возможно. Сердце тут же перестало биться, когда острое лезвие пронзило его, и хрупкое детское тело расслабилось в кровавом кругу. Юки даже не успела пискнуть или испугаться, как её жизнь была стремительно прервана. Смотря на то, какое беззаботное было лицо у Юки, складывалось ощущение, будто девочка просто уснула крепким сном.

Мейко удивлённо заморгала, когда увидела, как на бледную щёку малышке упала одинокая слеза. Мей несмело подняла свою руку, прикасаясь к своей щеке, чтобы понять, что эта слеза принадлежала именно ей. Она не плакала с тех пор, как ушла из своей деревни, и, казалось, больше никогда не даст волю слезам. Но Юки каким-то чудесным образом сумела затронуть что-то ещё живое в душе девушки, что было непосильно для многих других людей.

Пытаясь взять себя в руки, Мей утёрла своё лицо и поднялась на ноги, напоследок проведя ладонью по бледной щеке Юки. Печальный взгляд малиновых глаз прошёлся по лежащей в кругу девочке, а затем наткнулся на плюшевую игрушку в виде уродского таракана, которую Мей подарила Юки. Девочка так отчаянно прижимала к себе этого зверя, будто он был самым ценным для неё. Но теперь он просто лежал на земле, когда маленькие ручки разжались и упали вдоль тела.

– Прощай, Юки, – произнесла Мейко, убирая кунай и оборачиваясь в другую сторону. – И спасибо тебе. Я буду тебя помнить.

С этими словами Мейко сорвалась с места, направляясь к воротам деревни, где её должны были ждать её напарники. Девушка старалась подавить накатившиеся слёзы и вновь поставить внутри себя железную стену, которая отделяет все эмоции и чувства. Приближаясь к воротам, Мейко сбавила шаг, и, выйдя из деревни, направилась в кусты.

Пробираясь через заросли, девушка в конечном итоге наткнулась на стоящего Дейдару, что стоял, облокотившись о ствол дерева. Парень был одет в привычный плащ Акацуки, а рядом с ним стоял точно в таком же плаще Сасори, находясь уже своей марионетке. Напарники ждали девушку, и, стоило ей появиться на горизонте, как Дейдара хмыкнул и протянул Джашинистке чёрный плащ с облаками.

Мейко послушно приняла плащ и свою привычную одежду, что была завёрнута в него. От Сасори не ускользнуло и то, что запястье напарницы было порезано, когда она потянулась за одеждой. Мей поймала его недовольный взгляд, а затем поспешила скрыться за деревом, чтобы быстрее переодеться. Когда она вышла, кукловод всё же решил задать свой немой вопрос.

– Откуда порез? – прозвучал грубый голос из куклы.

Голос настоящего Сасори девушке нравился гораздо больше, впрочем, как и его мальчишечья внешность. Он казался божьим одуванчиком с этой красной копной на голове, в то время как кукла Хируко вызывало оцепенение и дрожь во всём теле.

– Ничего такого, – буркнула в ответ девушка, застёгивая плащ.

– Только не говори, что ты, как Хидан, приносишь жертвы направо и налево, хм, – произнёс Дейдара, отходя от дерева.

– Это вас не касается, – огрызнулась девушка.

Она была не в лучшем настроении и уже начала жалеть о том, что убила Юки, что было ей совершенно не свойственно. Ещё масло в огонь подливал тот факт, что молния на груди не застёгивалась и её приходилось практически рвать. Мейко была на грани срыва, когда неожиданно Сасори протянул ей небольшой мешок.

Девушка нахмурилась, но признала мешок, в котором позвякивали монеты. Она быстрыми движениями начала развязывать его, чтобы взглянуть внутрь, и обнаружила не так много денег, как ей бы того хотелось. Но, впрочем, это было лучше, чем ничего, поэтому, хмыкнув, Мейко засунула мешочек себе в карман.

– Дейдара вычел твой долг, – пояснил Сасори, направляясь на главную дорогу, что вела обратно к границе Страны Чая. – Это оставшаяся твоя выручка за задание. Оно успешно выполнено.

Мейко не стала ничего отвечать, последовав за напарниками, которые направились на выход из зарослей. Напоследок девушка обернулась и взглянула на деревню, которая этой ночью оплакивала Иоши, который должен был стать новым Даймё страны. Возможно, его смерть было единственным верным решением, ведь он действительно собирался развязать войну, когда эта страна была совершенно к ней не готова. Смотря на эту ситуацию, Мейко задумала о том, а действительно ли Акацуки были такими плохими, как все это считали?

========== 10. Разговор с Итачи ==========

– Нет, ну вы представляете? – возмущалась Джашинистка, со всей силой пиная носком ботинка лежащий на земле камушек. – Это у них супер секретное задание! А мне что, доверять нельзя? Скинули, как какой-то балласт.

Кисаме лишь молча скосил взгляд на идущую рядом девушку, которая возмущалась уже несколько минут. С тех пор, как они встретились в назначенном месте, и Мейко перешла обратно в команду Кисаме и Итачи, девушка не замолкала ни минуты. Она всё продолжала возмущаться на своих бывших напарников и на то, что они так легко избавились от неё.

Мейко честно не понимала, почему Пейн отдал приказ о новом секретном задании именно Сасори и Дейдаре, а её в их числе не было. Девушка не могла поверить, что лидер организации до сих пор не до конца доверял ей, и это после того, как они успешно выполнили прошлое задание. В убийстве сына Даймё Страны Чая не было никаких осечек, и такое отношение к себе Мей сильно начинало раздражать.

Девушка и не предполагала, что от неё хотят избавиться, пока на территории Страны Огня они не встретились с возвращающимися Кисаме и Итачи. Мейко была удивлена, увидев их в лесу, а затем, когда ей объяснили, что всё это было не случайно, в ней начал закипать гнев. Обидевшись и напоследок посмотрев на своих бывших напарников так, будто они предали её, Мейко демонстративно отвернулась от них и прошла к мечнику, сложив руки на груди.

Когда они отправились в путь, бедному Кисаме ничего не оставалось делать, кроме как слушать возмущение Джашинистки. Итачи Учиха, как и прежде, шёл впереди них, делая вид, будто рядом с ним никого нет. Он не обращал никакого внимания на новую напарницу и продолжал идти по узкой дорожке через лесную чащу.

– А сама миссия хорошо прошла? – поинтересовался Кисаме, когда Мейко выплеснула весь свой гнев и на пару секунд замолчала впервые за их встречу.

От этого вопроса девушка ещё больше нахмурилась и окатила мечника недовольным взглядом, прежде чем отвернуться от него. Её тяжёлый взгляд перешёл на спину Учиха, и девушка неосознанно задалась про себя вопросом, зажила ли у него рана.

– Нормально, – буркнула Мей, ускоряя шаг.

Кисаме хмыкнул на такую реакцию, но не стал ускоряться за девушкой, которая направилась прямиком к Итачи. Когда та поравнялась с ним, Учиха одарил её лишь беглым взглядом, прежде чем перевести свой взгляд тёмных глаз обратно на тропинку.

– Рана зажила? – спросила Мейко, смотря на чёрный плащ напарника.

Лицо Учиха не выражало никаких эмоций, и Мей подумала, что это была привычная маска этого человека. Она ещё в первый раз поняла, что Итачи был не тем человеком, который показывал свои истинные чувства, предпочитая прятаться за холодной маской. Мейко предполагала, что на то у него были свои причины, и, если честно, она уже и не ожидала услышать от него ответа, когда Итачи неожиданно заговорил.

– Всё в порядке, – холодно ответил он, продолжая смотреть вперёд.

На сей раз хмыкнула Мей, с интересом разглядывая его непроницательное лицо. Ей было интересно, что именно таилось в его душе, и был ли он по истине столь жестоким, как о нём говорили. На обратном пути к границе Страны Чая Мей расспрашивала про всех членов Акацуки, а если быть точнее, то кто они, откуда и почему. Сасори предпочитал отмалчиваться, ничего не рассказывая о себе, в то время как подрывник рассказал всю свою биографию. Следом за этим он по чуть-чуть рассказал и о других членах организации, но лишь то, что сам когда-то слышал.

Поэтому, наслушавшись Дейдару, Мейко примерно представляла почему тот или иной человек вступил в организацию Акацуки. Она понимала, что все они были скрытными и не любили, когда кто-то лез не в своё дело, но это было всё настолько интересно, что будоражило девушку.

– Куда мы держим путь? – решила спросить Мей, ведь она до сих пор ничего не знала о новом задании.

– У нас новое задание в Стране Горячих Источников, – ответил ей Итачи, взглянув на девушку краем глаза.

Мей, что до этого бодро шагала рядом, замедлила свой шаг и уставилась в спину нукенина отрешённым взглядом. По инерции мимо неё прошёл Кисаме, пока не заметил, что девушка совсем начала отставать. Мечник остановился и обернулся, смотря на застывшую девушку, а вслед за ним остановился и Учиха, обернувшись через плечо.

Было удивительно наблюдать за тем, как от лица девушки стремительно сходит вся краска, придавая коже лёгкий серый оттенок. Глаза начали широко раскрываться, показывая белки, а чёрный зрачок становился наоборот меньше, открывая малиновую радужку. Взгляд Джашинистки был направлен куда-то сквозь нукенинов, а затем девушка начала приходить в себя, слегка неуверенно улыбаясь.

– Вы, наверное, шутите, – еле сдерживая истерический смех, произнесла Мейко.

– Нет, – холодно ответил Учиха. – Поэтому Пейн и послал за тобой, потому что ты из этой страны и больше знаешь местность.

– Смешно, – неловко засмеялась Мей, устало проводя ладонью по лицу. – И в чём заключается задание?

– Выкрасть из Деревни Скрытых Горячих Источников данные, где должны раскрываться политические взгляды и намерения Страны Огня и соседних стран. Пейн предполагает, что в той деревни находится ценная информация.

– И мы что, никого не будем убивать? – фыркнула Джашинистка.

– Если это потребуется, то будем, – усмехнулся Кисаме, закидывая свой меч на плечо.

Мейко поджала губу, явно не радуясь такому раскладу. Итачи же тем временем следил за выражением лица девушки, и отметил про себя то, как именно напарница отреагировала на то, что они направляются в её родную деревню. Учиха слышал о том, что прежде чем Хидан ушёл из родной деревни, он убил практически половину населения. И теперь Итачи гадал, проделала ли что-то похожее это девушка или же нет.

В вновь образовавшейся тишине они продолжили своё путешествие, не говоря больше ни слова. Каждый был погружён в свои мысли, и те мысли, которые обитали в голове у Мейко, заставляли её тело слегка сотрясаться в лёгкой дрожи. Джашинистка не думала, что когда-либо вернётся в свою деревню, и мысль об этом пугала её. Она ушла оттуда и не собиралась возвращаться ещё несколько лет, но у Пейна были другие планы.

Девушка не думала, что они найдут какие-то ценные бумаги. Она помнила свою страну и свою деревню, и ничего, кроме горячих источников, там не было. Эта страна была хороша для туристов и для любителей оставить свои деньги, но военная часть у страны была слегка слаба по сравнению с другими Великими Пятью Странами. Мей помнила в своей деревни лишь горячие источники и бесконечные пустые улицы, населёнными жилыми домами. Лишь в начале улиц развивалась торговля и находились различные деревянные одноэтажные отели, которые пользовались спросом у путешественников.

Мей старалась каждый раз отгонять от себя плохие воспоминания, когда чувствовала, как они начинают полностью поглощать её, забирая из реальности. Мейко старалась каждый раз мотать головой, приходя в себя, и держать свой взгляд сконцентрированным на дороге. Хотя это было сложно сделать, и, в конечном итоге, Джашинистка даже не заметила, как полностью стемнело, и они остановились на перевал.

– Я схожу за хворостом, – проговорил Кисаме, когда они остановились в лесу.

Среди мощных стволов деревьев было принято разбить на ночь лагерь, и Кисаме решил добровольно отправиться за хворостом и ветками для костра. Тем временем, пока мечник блуждал по лесу, Итачи осматривал местность, а Мейко осталась сидеть в лагере. Аппетита у девушки, к удивлению, не было, поэтому она просто устало прислонилась к стволу дерева и бездумно смотрела куда-то вдаль.

В скором времени вернулся Кисаме с охапкой веток в руках, и скинул это всё в кучу на землю. Затем мечник присел на корточки и стал осторожно складывать ветки друг на друга, создавая крепкую основу для костра. Но пока его руки были заняты делом, рыбьи глаза всё натыкались на задумчивую девушку, что выглядела ещё более отрешённо, чем раньше.

– Всё в порядке? – спросил нукенин, обращаясь к Мей. – Ты какая-то не такая.

– Я в норме, – устала выдохнула девушка, притягивая колени к груди, чтобы опустить на них свой подбородок. – Просто устала.

– Или такое настроение у тебя от того, что мы направляемся в твою родную деревню? Я ведь прав?

Мей перевела свой усталый взгляд на мечника, и слегка насупила светлые брови. В её взгляде читалось лёгкое неудовольствие от того, что этот мужчина пытался влезть ей в голову, и это несказанно начинало бесить девушку. Она не любила, когда кто-то лез в её душу и мысли, хотя сама частенько любила такое проделывать с другими.

– Значит, прав, – хмыкнул нукенин, заметив на себе недовольный взгляд. – Что там случилось?

– Много чего, – ответила Мейко, в ответ хмыкнув.

– И из-за этого ты и стала отступницей?

– Ты хочешь об этом поговорить? – приподняла свою бровь девушка.

– Я хочу больше о тебе узнать, – пожал плечами мечник. – У каждого были свои причины для того, чтобы уйти из своей деревни и вступить в Акацуки. Я предполагаю, что Хидан просто сошёл с ума по своему Богу, поэтому и начал всех резать направо и налево, но не думаю, что с тобой было также.

Кисаме почувствовал на себе тяжесть взора малиновых глаз, но прежде, чем девушка сумела что-либо сказать, из лесной чащи вышел Итачи. Мужчина прошёл к веткам, которые собрал мечник, и с помощью техники сотворил огонь. Струя пламени вылетела из рта Учиха, соприкасаясь с сухими ветвями, которые моментально вспыхнули и загорелись.

Мейко следила за тем, как Итачи вместе с Кисаме в тишине уселись подле костра, начав вытаскивать припасы из походной сумки. Девушка смотрела на то, как мужчины кушают, но сама при этом чувствовала лёгкую тошноту, которая подступала к горлу. Поэтому, дабы не испытывать себя и свой организм, Мей перевела свой взгляд на огонь, который потрескивал у основания.

Жёлтые языки пламени манили и притягивали к себе взгляд, танцуя, будто пытаясь одурманить и загипнотизировать. Пламя двигалось будто в такт неведомой музыки, темнея на концах. Мейко полностью выпала из реальности, смотря на это чудо природы, и даже не заметила, как мужчины покончили с ужином, а Кисаме лёг на землю вдоль костра, подставляя теплу свою спину.

Над лесом стояла глубокая ночь, и ночное тёмное небо было усыпано множеством ярких звёзд. Кругом был слышен стрекот цикад, которые были столь шумными, что, казалось, их в этом месте было миллион. Но Мейко будто и не слышала их пение, как и то, как мелкие грызуны сновали по округе. Девушка не обращала внимание ни на что, упорно смотря на пламя костра, пока глаза непроизвольно сами не начали закрываться.

Стоило Мейко закрыть глаза, как перед глазами стали вырисовываться картины прошлого, того самого, когда родители ещё были живы, а Хидан был любящим братом. Он таскал её на руках и играл практически каждый день, когда приходил домой после тренировок. Смотря на то, как старается её брат, Мей последовала по его стопам, закончив школу ниндзя. Она была слишком нежна и невинна для всего этого, и с трудом смогла закончить школу, ведь ей была невыносима мысль кому-то причинить боль. Или, того хуже, если бы боль причинили ей.

Её мысли ушли не в то русло, вспоминая закрытые гробы родителей, над которыми Мей склонилась, плача и проклиная всё на свете. Их Деревня была небольшой, и, хоть шиноби здесь было и мало, но их частенько отправляли на различные задания. Мей помнила, как провожала своих родителей, а затем к ним пришли и сообщили, что их убили. Кто? Непонятно.

Гробы были закрыты, потому что их тела были слишком изуродованы. Мейко хотела взглянуть на них в последний раз, но её удерживали на похоронах. Крепко сжав её плечи, Хидан держал свою сестру, не позволяя ей слишком близко подойти к яме. На его лице не было ни одной эмоции, не было даже никакой скорби по смерти родителей. Мей тогда была слишком опечалена, чтобы это заметить, ведь её глаза были наполнены слезами.

Вспомнив, как она хотела броситься в яму вслед опускающимся гробами, Мей непроизвольно вздрогнула. Она дёрнулась всем телом, приходя в себя, пытаясь нормализовать своё дыхание. Глаза продолжали быть закрытыми, но в скором времени, когда сердце перестало биться как сумасшедшее, Мей глубоко вздохнула, возвращая контроль над своим телом.

– Не спится? – прозвучал холодный голос.

Мей резко распахнула глаза, смотря на Итачи, что находился около костра. Кисаме вовсю спал и даже слегка посапывал, в то время как обладатель шарингана нёс дежурство. Его чёрные глаза с лёгким интересом рассматривали Мейко, которая слегка приподнялась и вновь облокотилась на ствол дерева, не заметив, как слегка сползла вниз.

– Нет, – честно призналась девушка, устало проводя ладонью по лицу.

Может быть она и чувствовала себя сонной и желавшей отдохнуть с дороги, но сон никак не шёл из-за мыслей, которые постоянно крутились у неё в голове. Мейко давно не размышляла о том, как именно умерли её родители, и давно не вспоминала день их похорон. Тогда ей казалось, что она была слишком мала, чтобы пережить их смерть.

– Тяжёлые мысли из-за возвращения в родную деревню?

– Мне кажется, так происходит с каждым, кому приходится возвращаться туда, – хмыкнула девушка, смотря на мужчину. – Разве не так?

Итачи ничего ей не ответил, отведя взгляд обратно к полыхающему костру. Рядом с ним лежало пару веточек, которые он подкинул в огонь, что начал постепенно угасать. Новые сухие ветви треснули и вспыхнули, придав силы костру, который запылал пуще прежнего.

– Что ты чувствовал, когда в первый раз вернулся в родную деревню, после того, как стал отступником? – задала вопрос Мейко, смотря на оранжевые языки пламени.

Вопрос растворился в ночной тишине, а сам Итачи даже не подал виду, что он его расслышал. Он продолжал смотреть на огонь, изредка подкидывая маленькие ветви, а его взгляд был отстранённым и далёким от этого места. Мейко решила, что Учиха вновь решил проигнорировать её, и, когда она уже не ожидала ответа, он всё же заговорил.

– Я был рад, – неожиданно признался мужчина, переводя свой взгляд на застывшую девушку. – Несмотря на то, сколько боли и страданий она мне принесла, я был рад видеть то, что деревня продолжала мирно существовать.

– Но… – запнулась девушка, нахмурившись. – Ты ушёл оттуда. Почему?

– Потому что мне там больше не было места. Я стал преступником на благо деревни, поэтому мне пришлось уйти.

Мейко нахмурилась, не до конца понимая мотива мужчины. Как бы то ни было, но ситуация должна была быть сложной. Она слышала от Дейдары, что Итачи уничтожил весь свой клан, прежде чем покинуть родную Деревню Скрытого Листа, но зачем он это сделал, она не знала. Но, слыша слова о том, что всё это было на благо деревни, девушка запуталась ещё сильнее.

– Ты убил весь свой клан, – выговорила Мейко, обращаясь к Учиха. – Как это могло пойти на благо деревни?

– Я убил не всех, – холодно ответил мужчина. – В живых остался мой младший брат.

– Это не важно, – пожала плечами та. – Это не меняет той сути, что ты убил и собственных родителей, и всех членов клана Учиха. Так для чего это было нужно? Причём здесь деревня?

На краткий миг вновь воцарилось молчание, а звук тишины разрывал потрескивание костра и цикад. Мейко хмуро смотрела на мужчину, который вновь устремил свой взор в горящий костёр. Его взгляд был затуманен, будто мужчина находился в своих глубоких мыслях, которые уносили его далеко от этого места.

– Мой клан собирался устроить переворот, – холодно признался Учиха. – Один человек поставил меня перед выбором – или его люди убьют всех Учиха и никакого переворота не будет, или же всех Учиха убью я, но смогу оставить в живых своего брата. Ради спокойствия и мира в деревне, я выполнил его приказ и убил всех, кроме Саске.

– Значит, ты не такой плохой, как о тебе говорят? – хмыкнула Мейко.

Она не ожидала, что Итачи начнёт с ней откровенничать, ведь, казалось, он на дух не переносил её присутствие. Но или мужчина решил наконец-то поделиться своей ношей, почувствовав лёгкое облегчение, или же сегодняшняя ночь была какой-то особенной. Мейко не знала правильного ответа, но её действительно удивляло то, что мужчина с ней разговаривал.

Она не была уверена в том, что эту правду знал ещё кто-то, кроме неё, и от этого у неё на душе было весьма странное чувство. Она чувствовала себя будто ответственной за эту правду, так, как будто теперь она должна хранить эту тайну вместе с ним за семью замками. Не каждый мог открыть каждому встречному свою душу, поэтому, Мей предполагала, что она была не так уж и безразлична этому мужчине.

Возможно, он видел в ней что-то, чего она сама упорно не могла разглядеть. Ей казалось, что она ничего не достойна, и Мей не стоит того, чтобы с ней делились чем-то личным или сокровенным. Девушка ощущала себя слишком грязной и жалкой, чтобы кто-то мог доверять ей. Она была никем ни для кого.

– Я ещё хуже, – холодно ответил Итачи, метнув на девушку свой тяжёлый взгляд.

Мейко хмыкнула, сложив на груди руки, и выдержала на себе взгляд Учиха. Она стойко продолжала смотреть в его глаза, не отводя своего взгляда в сторону. Их гляделки могли бы продолжаться целую вечность, если бы Мейко не решила заговорить:

– Это и есть наше с тобой отличие, – произнесла девушка, смотря на мужчину. – Ты защищаешь свою деревню даже после того, что она сделала с тобой. Я же ненавижу её всем сердцем, желая, чтобы каждый житель этой деревни горел в Аду.

Тёмные ресницы хлопнули и взгляд чёрных глаз изменился на секунду. В них промелькнуло слабое любопытство, но Мейко успела заметить эту заинтересованность в глазах Учиха. Она слегка дёрнула свой подбородок, смотря на обладателя шарингана, готовая отстаивать все свои взгляды.

– Почему? – спросил он.

– Потому что они не предприняли ничего, видя, как со мной обращаются. Они готовы были оставить меня умирать на этих проклятых улицах деревни, даже не удосужившись хотя бы поинтересоваться моим самочувствием. Их не интересовало ничего. Они испытывали презрение ко мне. И, клянусь Джашином, они испытывали немалое удовольствие, видя, как я гнию у них же на глазах. Я ненавижу их всех.

Огонь злости и ненависти горел в глазах у Джашинистки, и Мей пылала внутренним огнём. Ненависть к жителям родной деревни вновь волной нахлынула на неё, и она пожалела о том, что не убила всех тех оставшихся после резни Хидана.

Разозлённая всеми этими разговорами, Мей нахмурилась и облокотилась обратно на ствол дерева, сильно зажмурив свои глаза. Девушка хотела сейчас же пойти спать, дабы больше не поднимать тему о своей деревни. Она и так в скором времени вернется туда, и все демоны, что сидели в ней все эти годы, вырвутся наружу.

– Поспи, – прозвучал мужской голос. – Я посторожу.

– Как хочешь, – буркнула Мейко, а затем отвернулась к нему спиной.

Стоило им только начать налаживать общий язык, как всё закончилось столь же стремительно, как и началось.

========== 11. Лес Страхов ==========

Нукенины находились в пути второй день, продолжив своё путешествие после ночного перевала. На утро Итачи делал вид, будто и вовсе не разговаривал ночью с Мейко, делясь с ней своей тайной. Девушка же тоже решила отпустить эту ситуацию, не заостряя на ней внимание. Их путь продолжался всё утро и большую часть дня, и всё это время нукенины практически не разговаривали друг с другом.

В какой-то момент Учиха спрыгнул с ветвей деревьев, по которым бежали отступники, и приземлился на землю, сбавляя темп бега. Вслед за ним спрыгнули и Кисаме с Мейко, радуясь тому, что теперь можно было хотя бы перевести своё дыхание. Во всяком случае, больше радовалась именно Джашинистка, тяжело дыша. Девушка остановилась, уперев руки в колени, застыв в скрюченном состоянии.

– Ой, матушка, – пыталась отдышаться Мейко. – Ой, не могу больше. Пожалейте бедную душеньку мою или оставьте меня здесь умирать. Можете под тем пенёчком похоронить.

Будто пытаясь придать своим словам силы, девушка трясущейся рукой показала на одинокий пень, который стоял среди мощных деревьев. На такую наигранную комичность никто из напарников не стал обращать внимания, продолжая свой путь пешком. Видя, что её никто не жалеет, Мейко тяжело вздохнула и последовала за мужчинами, склонив свою голову.

– Ты же куноичи, – хмыкнул Кисаме, обращаясь к девушке. – Тело вроде бы натренировано и подтянуто, но выносливости в тебе никакой.

– Я больше по ловкости, – ответила Мейко, устало разминая свою шею. – А бег на дальние дистанции всегда было не моё. Честно, терпеть не могла.

– Что ещё относится к твоим сильным сторонам? – поинтересовался мужчина.

– Конечно же моя неземная красота, – расхохоталась Мейко, грациозно подкинув рукой свои распущенные серебряные волосы. – Шучу. Я не нарцисс, в отличие от моего долбанного братца.

Кисаме криво ухмыльнулся, переводя свой взгляд на Итачи. Он опять отстал от своего напарника, предпочитая идти чуть позади рядом с девушкой, чтобы развлечь себя разговором с ней. Мейко начинала ему нравиться как человек. Она была забавной и не такой, как все, во всяком случае, ему так это казалось. Эта девушка не убегала с криками при одном лишь взгляде на нукенинов, а даже ещё пыталась иногда дерзить и что-то отвечать. Она была экстравагантной, так ко всему прочему и поклонницей неведомого Бога, поощрявшего бесчисленное кровопролитие.

– Тише, – неожиданно произнёс впереди идущий Итачи. – Здесь что-то не так.

Мейко остановилась вслед за мужчиной, с интересом разглядывая местность. Они всё также шли по лесу, только сейчас он казался намного гуще, чем несколько минут ранее. Из-за столь большой густоты, ветви деревьев плотно скрывали от солнца, которое уже клонилось к земле. На ветках деревьев не сидели птиц, но где-то вдали было слышно их ненавязчивое пение.

Этот лес казался практически обычным, и Мей не понимала, что именно мог услышать или увидеть Итачи, что так его встревожило. Казалось, Мейко вообще впервые видела нахмуренного Учиха, который досконально просматривал каждый сантиметр леса, в который они все попали. Неожиданно в чёрных глазах появился кровавый шаринган, а сам Итачи развернулся в сторону, метнув свой кунай в широкий ствол дерева.

От лёгкого хлопка, когда лезвие проткнуло древесную кору, где-то вдали закаркали вороны, а затем взлетели в небо, захлопав своими чёрными крыльями. Мей повернулась в сторону дерева, куда Итачи кинул свой кунай, но ничего подозрительного не заметила. Краем глазом она увидела, как Кисаме также, нахмурившись, смотрел по сторонам, прислушиваясь к различным звукам.

– Вы слышите? – холодно спросил Учиха, опуская свою руку.

– Да, – ответил тихо Кисаме, берясь за свой меч. – Это чьи-то крики.

– Нет, – произнёс Итачи, смотря в лес. – Я слышу чей-то плач.

– Почему я ничего не слышу? – психанула Мей, смотря то на одного мужчину, то на другого.

Она видела, как мужчины смотрят в разные стороны, и слышат разные звуки. Мей же ничего не видела, и уж тем более не слышала. Её взгляд переместился на спину Учиха, который был напряжён, как никогда раньше. Его чёрные волосы, что были собраны в хвост, не были спрятаны под плащ, как раньше, а находились в этот момент поверх него. Они были достаточно длинными, и непроизвольно Мейко задумалась о том, какие они были на ощупь. Может, такими же шелковистыми, как и на вид?