Текст книги "Последовательница Джашина (СИ)"

Автор книги: Efen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

========== 1. Долгожданная встреча ==========

Сухая земля, давно не видевшая проливных дождей, со временем потрескалась, и огромные рваные линии проходили через засохшую грязь. В окрестностях не было ничего живого, и это не было удивительно, ведь при взгляде на столь пустынный и безжизненный ландшафт в голове даже не возникала мысль о том, что в этом месте мог кто-то жить. Кроме пустой земли, кругом виднелись лишь одинокие булыжники и камни, и, может, лишь где-то вдали стоял высохший маленький куст.

Солнце стояло в зените, находясь высоко в небе, и нещадно делилось своим теплом и лучами. От такой жары померло всё живое в округе, и лишь отчаянные могли решиться жить в этой пустыне. Но, несмотря на то, что, казалось бы, в это место многие годы не ступала нога человека, здесь всё же кое-кто был.

Длинные серебряные волосы были собраны в высокий хвост и перевязаны чёрной длинной лентой. Капелька пота медленно стекала с виска по щеке, очерчивая впалые скулы и доходя до острого подбородка, на котором её путь заканчивался, в конечном счёте падая вниз на сухую землю. Малиновые глаза, которые всегда притягивали внимание людей, сейчас были плотно закрыты. Руки девушки были сложены воедино так, будто она молилась, а из её слегка приоткрытого рта вылетали тихие слова.

Девушка сидела на корточках перед нарисованной пентаграммой, линии которой были слегка неровными из-за шершавой поверхности. Линии рисунка имели кровавый цвет, и, лишь приглядевшись, можно было понять, что на самом деле всё это было нарисовано настоящей кровью, которая имелась и на самих руках девушки. Бледные ладони были полностью измазаны липкой красной жидкостью, капли которой постепенно стекали вниз, создавая при падении глухой звук.

По центру пентаграммы лежал мужчина, истекающий кровью. Его лицо было бледным и имело даже слегка сероватый оттенок, но, даже несмотря на его ранения, мужчина был в сознании. Его глаза лихорадочно бегали по сторонам, то и дело останавливаясь на склонённой над ним хрупкой девушке, которая продолжала читать молитву. Рядом с ней, воткнутая в землю, стояла красная металлическая коса.

– О Великий Джашин, воистину моя молитва и жертвоприношение, моя жизнь и смерть принадлежит тебе – Господу миров, – слетали тихие слова с губ девушки.

Чем громче становились её слова, тем сильнее начинал кричать лежащий на земле мужчина. Его тело имело достаточно глубокие раны, и силы покидали его, поэтому он был не в состоянии самостоятельно подняться и сбежать от этой девушки, которая решила принести его в жертву своему Богу. Но у него ещё вполне хватало сил, чтобы кричать и пытаться убедить отпустить его.

– Прошу! Не убивай меня! Я дам тебе все деньги, что у меня есть! – кричал мужчина, который от безысходности готов был уже плакать.

Девушка поморщилась, когда её начали перебивать и заглушать своими воплями молитву. Джашинистка плотно сжала губы, пытаясь сдержать свою злость, и начала вновь читать молитву на том месте, где её прервали, но на сей раз женский голос был громче. Слова молитвы звучали на всю пустыню, где были только эти двое, и сколько бы мужчина ни кричал, никто не пришёл бы к нему на помощь.

– Тебе – Господу миров, который не имеет равного. О Великий Джашин, прими от меня… – новый мужской крик заглушил молитву, и у девушки невольно задёргался глаз.

Мужчина начал пытаться выползти из пентаграммы, но его сухожилия на ногах были перерезаны, из-за чего он практически не мог двигать ими, а ладони были проткнуты кунаями, пригвоздившими его к земле. Слёзы ручьём полились из глаз, мокрыми дорожками спускаясь вдоль щёк. Мужчина выглядел жалко, но он и чувствовал себя таким, ведь его поймали, как какую-то бездомную собачонку, и решили использовать в своих целях, а он не мог даже вырваться. Он проклинал тот день, когда решил ступить на эти безжизненные земли в поисках драгоценных камней, о которых ему по секрету сказали в одном из баров его деревни.

Его алчность была столь велика, что он без раздумий отправился в путь, вооружившись одной лишь лопатой и флягой воды. Отправляясь искать то, из-за чего разбогатеет, он и подумать не мог, что посреди пустыни наткнётся на сумасшедшую Джашинистку, которая решит сначала поразвлекаться с ним, выпустив как можно больше крови, а затем принесёт его в жертву своему неведомому Богу.

Пытаясь вытащить руку, он ещё больше делал упор на острое лезвие, которое лишь усугубило и до того незавидное положение. От боли он начал ещё сильнее кричать, уже без какой-либо надежды умоляя девушку отпустить его.

– Прими от меня… – вновь девушка попыталась перекричать орущего мужчину.

– Отпусти! Прошу! – взмолил тот.

– Заебал меня! – вспыхнула от злости она и, выдернув свою косу из земли, замахнулась и проткнула мужчину острым лезвием. – Жертву мою, орущую, прими уже!

Коса воткнулась в грудь мужчины, пробив ту насквозь и наполовину затонув в земле под ним. Новые кровавые брызги разлетелись в разные стороны, окрашивая в багровый цвет землю. Несколько тёплых капель попали на лицо Джашинистке, которая вытерла их большим пальцем, а затем слизнула, пробуя на вкус. Облизав губы, девушка усмехнулась и рывком выдернула своё оружие.

Глаза её жертвы остекленели, и теперь безжизненный пустой взгляд был направлен на чистое голубое небо, больше не испытывая никакой боли. Жертва была принесена, и девушка чувствовала, что на сегодня она выполнила свой долг. Малиновые глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами, смотрели на мёртвого мужчину, который наконец-то обрёл покой. Более ему не придётся скитаться в нищете весь остаток своей жалкой жизни, пытаясь найти помощи или берясь за очередную малооплачиваемую работу. Его страдания прекратились.

Девушка почувствовала приятное чувство удовлетворённости, которое начало разливаться по телу. Вид того, как лезвие протыкает кожу, а затем разрезает мышцы, был самым сладким и завораживающим из всех. Слушать металлический аромат, витающий в воздухе, что так приятно щекотал нос. А вид крови, что медленно сочилась из раны? Разве это не было лучшим зрелищем? Джашинистка обожала всё это.

Ей нравилось видеть грань между жизнью и смертью, ощущать горечь на языке при виде испускающего дух человека. Она чувствовала себя подобно Богу, который имел право решать, кому жить, а кому умереть. Она была предвестником смерти, и эта сила власти, что находилась в её руках, так пьянила голову. Крики боли были подобно нежной мелодии для ушей, заставляя упиваться чужими страданиями. Если, конечно, люди не кричали столь сильно во время ритуалов, попросту перебивая её.

Достав из набедренной походной сумки красную тряпочку, девушка принялась вытирать со своего оружия остатки крови. Когда лезвие было практически чистым, она почувствовала, как кто-то с мощной чакрой приближается к ней. Обернувшись, стала смотреть вдаль, пытаясь отыскать глазами того, кто к ней надвигался.

На горизонте появилась не одна, а две фигуры, облачённые в чёрные длинные плащи, на которых были изображены красные облака. Эти люди спокойно продвигались в сторону ритуала, и их движения были легки и спокойны, и девушка поняла, что они не намерены причинять ей боль. Порыв ветра ударил в лицо, подхватив за собой несколько серебристых прядей, и Джашинистка вдохнула полной грудью, чувствуя долгожданную лёгкую прохладу.

Увидев вдали знакомую седую голову, воздух из груди мигом исчез, а сердце пропустило несколько ударов. Малиновые глаза в удивлении широко распахнулись, а на лице отобразилось презрение к этому человеку. Перехватив поудобнее косу, девушка сломя голову побежала на идущих к ней людей. Она видела, как широко заулыбался Хидан, наблюдая за тем, как она бежит в его сторону, но стоило ему понять, что девушка приближается к нему на бешеной скорости, не пытаясь приостановиться, как его улыбка медленно исчезла с лица.

Он едва успел вытащить своё оружие и отразить удар, когда красная коса была направлена на него, намереваясь отрубить голову. Лязг холодного металла прозвучал на всю пустыню, когда два острых лезвия встретились друг с другом. Напарник в чёрном плаще вовремя отпрыгнул в сторону, дабы не мешать этим двоим и не попасть под горячую руку.

Понимая, что силой его не одолеть, девушка выпустила из своих рук оружие и нырнула за спину своего противника. Её движения были столь быстрыми, что седоволосый мужчина не успел оглянуться, как был откинут мощным ударом ноги в спину. Он отлетел на пару метров и упал лицом в землю.

– Больно же, – недовольно проговорил Хидан, вытирая пыль с лица.

В то же мгновение на него прыгнули сверху, придавив ногами к земле, и на мужчину посыпался шквал ударов. Кулаки опускались по его позвоночнику и даже дотягивались до органов, выбивая весь дух. Разозлённый такой реакцией, он рывком поднялся на ноги, скинув с себя тяжёлую ношу, а затем обернулся к девушке. Стоило ему только взяться за свою трёхлезвенную косу, как оружие противника мелькнуло у него перед глазами, и он почувствовал, как плоть разрезается от столь молниеносного удара. Его голова отделилась от тела и упала с глухим звуком на землю, а затем была откинута пинком ноги.

Вопящая голова бессмертного покатилась по земле, невольно наглотавшись песка, а затем остановилась прямо у ног напарника. Какузу хмуро опустил свой взгляд и взглянул на Джашиниста, который выглядел темнее грозовой тучи. Хидан тем временем пытался выплюнуть весь песок, который успел набрать в рот, а затем посмотрел на застывшую в боевой стойке девушку.

– За что? – не веря в происходящее, спросил Хидан.

– За то, что бросил меня, труп ходячий! – выкрикнула девушка в ответ.

Злость наполняла её, слегка затуманивая разум. Спустя столько лет она совершенно не ожидала увидеть в этом месте его, при этом так спокойно направлявшегося к ней, будто к старому доброму другу. Она ненавидела цвет своих волос и свои глаза, ведь это было единственное, что напоминало о нём. Каждый раз, смотря на себя в зеркало, она вспоминала его и тот день, когда он ушёл, не заботясь ни о ком, кроме самого себя.

За все эти годы она не раз представляла у себя в голове тот момент, когда они наконец-то встретятся. Исход событий мог быть разным, и когда-то она думала, что, завидев его, бросится в объятия и заплачет, рассказав ему обо всём, что ей пришлось пережить в одиночестве. Но чем больше проходило времени, тем больше ненависти она ощущала в своём сердце.

Разозлившись ещё сильнее, она посмотрела на рядом стоящее тело и обернулась к нему, чтобы затем поднять свою ногу и хорошенько пнуть его. Тело Джашиниста бревном упало на землю и продолжило лежать, а лицо Хидана скривилось, будто он мог чувствовать боль от этого удара. Какузу смотрел на весь этот цирк с безразличием, но он понимал, что они впустую тратят драгоценное время, которое могли использовать для того, чтобы выполнить какой-то заказ и заработать денег.

Когда их вдвоём отправили на поиски девушки, Какузу представлял себе всё иначе. Хидан заверил его, что всё пройдёт достаточно гладко и довольно быстро, и Джашинистка вмиг присоединится к ним, а затем, отведя девушку к лидеру, они отправятся на крупное дельце, с помощью которого сумеют неплохо заработать. Деньги мужчина любил. А убивать за деньги любил ещё больше. Поэтому он хотел поскорее закончить здесь и отправиться дальше.

Бывший шиноби Скрытого Водопада наклонился, чтобы схватить за волосы своего напарника и поднять отрубленную голову. Такое жестокое обращение с его причёской не понравилось Хидану, и он начал ворчать и ругаться матом. Подобное зрелище могло бы выбить из колеи и заставить упасть в обморок при виде говорящей головы, но эта парочка привыкла к такому.

– Ты говорил, что она милая и спокойная девочка, – проговорил Какузу, смотря на куноичи, у которой был перечёркнут протектор Деревни Скрытого Горячего Источника.

Протектор был сильно исцарапан, будто несколько раз падал на каменную поверхность, а также был небрежно повязан на женском бедре. В отличие от этой практически порванной вещи, вся женская одежда была в идеальном состоянии, не имея ни одного грязного пятнышка, кроме недавних маленьких капель крови. Весь её наряд, а именно просторный длинный балахон, максимально закрывающий тело, говорил, что девушка была хорошо подготовлена для этой местности. Ведь днём в этой пустыне легко можно было перегреться или обгореть, а вот ночью, наоборот, так низко опускалась температура, что неподготовленные путники погибали в певрую же ночь.

– Да я видел её в последний раз шесть лет назад, – недовольно хмыкнул Хидан, зло посмотрев на своего напарника. – Когда я уходил, она была действительно доброй, милой и тихой девочкой. Она даже потонувших насекомых спасала.

– Видимо, что-то случилось, раз мы видим именно такую картину, – задумчиво проговорил Какузу.

Его взгляд переместился на обезглавленное тело Джашиниста, а затем на измазанного в крови мужчину, который был принесён в жертву. Куноичи же продолжала стоять на месте, но больше не предпринимала попыток нападения. Взгляд малиновых глаз был направлен на мужчину, который продолжал держать отрубленную голову.

Какузу заинтересовался, имела ли она те же способности, что и Хидан, или же она была только простым подражателем. Но за то время, пока она избивала Джашиниста, Какузу успел приметить, что девушка была гораздо выносливее и быстрее его напарника. Сама она была стройная, невысокая; даже балахон не смог скрыть её фигуру, и девушку можно было назвать миниатюрной. По сравнению с Хиданом она походила на подростка, но, насколько мужчина понял из разговора с напарником, эта девушка была уже совершеннолетней.

– Сестрёнка, а где горячие объятия с братом? – нахмурился седоволосый, недовольно поджав нижнюю губу.

– Пообнимаемся на том свете, после того, как я убью тебя, – грозно проговорила девушка.

С этими словами она крепче схватила свою косу и побежала в сторону парочки, но её нога запнулась о валяющееся на земле тело брата, и девушка, махая руками, свалилась с ног. Она хорошенько ударилась лбом о землю, отчего в её глазах заплясали звёздочки. Чувствуя лёгкое головокружение, Джашинистка открыла глаза, и её взгляд наткнулся на правую руку, которая лежала под металлической косой.

Плохое предчувствие поселилось в её сердце, стоило почувствовать лёгкую боль. Она откинула холодное оружие и перевернула свою руку, смотря на небольшой порез на указательном пальце, из которого сочилась кровь. От вида собственной крови её сердце забилось в бешеном ритме, намереваясь выпрыгнуть из груди. Девушка почувствовала, как тело сковывает страхом, а сознание начинает покидать её.

– Это… кровь, – пропищала она прежде, чем упала в обморок от вида собственной крови.

Какузу хмуро смотрел на всю ту кучу человеческих конечностей, что лежали на песке. Наполовину находясь на своём брате, эта девушка лежала без сознания и не подавала признаков жизни. Какузу чувствовал себя растерянным, но после минутного замешательства почувствовал, как в нём поднимается злость. Он не верил, что именно за этой девушкой они шли столь долгий путь, чтобы принять её в ряды Акацуки.

– Она боится собственной крови? – не веря, спросил Какузу. – Ты серьёзно? Джашинистка, которая падает в обморок, стоит ей самой порезаться? Что за дурдом? Я ухожу отсюда.

========== 2. Присоединение к Акацуки ==========

Уханье совы приветствовало одиноких путников, которые пробирались через лесную чащу, зло откидывая мешающиеся ветви кустарников на своём пути. Где-то неподалёку было слышно, как потрескивали кузнечики, притаившиеся среди высокой травы. Хоть сейчас и была глубокая ночь, но лесные жители вовсю бодрствовали и с интересом, спрятавшись на безопасное расстояние, наблюдали за шагающими мужчинами в чёрных длинных плащах с красными облаками.

Один из них матерился всю дорогу, разминая свою шею, которую так неудачно в этот раз пришил своими нитями его напарник. За его спиной висела красная трехзубчатая коса и одна обычная, та, которую он забрал у своей сестры. Впереди него шёл мрачный Какузу, который тащил под мышкой бессознательное тело молодой девушки. Её длинные серебряные волосы, что были собрали в высокий хвост и перевязаны чёрной лентой, волоклись по земле, собирая опавшие листья и небольшие обломанные веточки. Руки под тяжестью также свисали к земле, но благо не тянулись по ней, как это было с волосами.

Девушка была одета в тёмно-малиновое платье с короткими рукавами, которое плотно облегало её тело, подчёркивая тонкую осиную талию и выдающиеся женские формы. На талии имелся широкий светло-фиолетовый пояс, обвязанный вокруг тела несколько раз. Платье девушки было достаточно коротким, с небольшим вырезом на бедре, и из-за такого пикантного положения, в котором её несли, низ платья приподнимался и открывал пятую точку. Протектор, что был повязан на бедре, то и дело выглядывал в вырезе платья. Хидан смотрел на тело своей сестры, которое так изменилось с тех пор, когда он видел её в последний раз, и поражался, насколько оно стало женственным и притягательным. Но, каждый раз напоминая себе, что это его сестра, Хидан матерился и отводил взгляд от пятой точки, что так маячила у него перед глазами.

Они шли уже несколько часов без отдыха, и всё это время Какузу приходилось тащить на себе куноичи, которая всё никак не приходила в сознание. За всё это время было пройдено лишь полпути, и сей факт раздражал мрачного наёмника. Неожиданно мужчина остановился и скинул на землю свою ношу, обернувшись к своему напарнику, который с потрясением смотрел, как тело его дорогой сестры падает на твёрдую землю. Куноичи с грохотом встретилась с твёрдой поверхностью, мигом испачкав свою одежду, но всё равно не пришла в себя. Её волосы разлетелись вокруг тела подобно серебряному покрывалу, а руки раскинулись в разные стороны.

– Эй, твою мать, поосторожней с ней, – начал возмущаться Хидан, хмуро смотря на своего напарника.

– Мне надоели ты и твоя сестра, – мрачно произнёс Какузу, отходя к дереву, у основания которого и сел. – Я больше не буду её нести. Хочешь, сам тащи.

Хидан оскалился, смотря на бессмертного, но лезть в перепалку не стал. Он выругался и направился к брошенной на землю сестре, чтобы поднять её и оттащить к дереву, дабы та не валялась по центру дороги. Подойдя к ней, он схватил её за руки и потащил по траве, не заботясь о том, причиняло ли ей это какую-либо боль, ведь она всё равно была без сознания.

Джашинист усадил девушку и прислонил спиной к массивному стволу дерева, сев перед ней на корточках. Он внимательно начал разглядывать столь знакомое лицо, которое когда-то было ему родным. Его сестра повзрослела, похорошела, но, смотря на неё в этот момент, он всё ещё видел в ней немного от того ребёнка, которым она была раньше. В его голове неосознанно начали пролетать картины из прошлого, где его дорогая младшая сестрёнка каждый раз прибегала к нему и прижималась своим хрупким телом, пытаясь найти в нём защиту. Она всегда зависела от него. А затем он ушёл, оставив её одну.

Чёрные длинные ресницы слегка дрогнули, а затем веки девушки начали подниматься, открывая малиновые глаза. Её взгляд сначала проходил сквозь мужчину, ещё не до конца придя в чувства, но постепенно он становился более осмысленным. Девушка стала приходить в себя, обретая контроль над своим телом, и первое, что она увидела, – это ухмыляющееся лицо своего старшего брата.

– О, пришла в себя, сес… – начал было говорить мужчина, как его прервал удар, которого он никак не ожидал.

Выкинутая вперёд коленка попала точно в цель, заставив мужчину сжать ноги и схватиться за своё пострадавшее хозяйство. Хидан скорчился на земле, сморщив лицо, и еле приоткрыл свои глаза, пытаясь перетерпеть нахлынувшую боль. Его взгляд наткнулся на бледное лицо девушки, которая зло смотрела прямо на ненавистного брата, готовая в любую секунду накинуться на него, как шакал на свою жертву.

– Да что, блять, с тобой творится?! – зло закричал Хидан, сидя на коленях.

– Это с тобой что? – прошипела девушка, откидывая со лба выбившиеся серебряные пряди. – Ублюдок.

Не успел Хидан прийти в себя, как после этих слов на него накинулась сестра, повалив на землю и начав душить. Это действие не могло убить его, и он, и она понимали это. Сам факт того, что на него снова напали, начал раздражать Джашиниста, и он, скинув с себя лёгкую ношу, сам устроился сверху на девушке, прижав своими коленями её руки к земле. Малиновые глаза зло смотрели на него, пытаясь прожечь в нём дыру, и этот взгляд лишь позабавил Хидана. Чувствуя своё превосходство, он положил свои руки девушке на плечи, сильнее вдавливая ту в землю, и склонился над ней, остановив своё лицо лишь в паре сантиметров от лица сопротивляющейся сестры.

– Тебе меня не одолеть, – усмехнулся он.

Губы девушки сжались в тонкую линию, и он видел, как от злости заходили её желваки, и сей вид только ещё сильнее позабавил Хидана. Он чувствовал, как под его руками были напряжены мышцы сестры, и она пыталась противостоять ему, но он был тяжелее и сильнее её. Однако стоило ему почувствовать своё превосходство над ней, как девушка резко подняла свою голову, со всей силой ударив своим лбом ему в нос.

Кровь хлынула из сломанного носа, и Хидан отпрянул, хватаясь за пострадавшую часть лица. Удерживающей силы более не было на девушке, и Джашинистка воспользовалась этим моментом, чтобы подняться с земли и занести свою ногу для очередного удара. Коленка попала прямо в живот мужчины, и он повалился обратно на землю, а затем на него сверху прыгнула сестра, начав наносить удары кулаками по лицу. Первый удар Хидан принял по неосторожности, а затем начал отбиваться, ставя защиту. Эта ситуация уже не на шутку начала его бесить, и, крича друг на друга, эти двое принялись кататься по земле, пытаясь достать до своего оппонента.

Всерьёз выйдя из себя, Хидан дотянулся до своей косы, которая валялась рядом на земле, и занёс её, чтобы проткнуть надоедливую сестру. Он не знал, имела ли она такие же привилегии и обладала ли она тем же бессмертием, что и он, но в этот момент ярость затуманила его разум, и он не отдавал себе отчётов ни в том, что это была его родня, ни в том, что они должны были доставить её живой к Акацуки.

Красное металлическое лезвие, остановленное чёрными нитями Какузу, замерло в сантиметре от женской спины. Почувствовав сопротивление, девушка повернула голову к стоявшему в отдалении мужчине, из которого исходили прочные нити, что сковывали тела Джашинистов. Резким движением Какузу откинул этих родственников друг от друга, припечатав каждого спиной к дереву, а затем привязал этими же нитями к стволам. Хидан вместе с сестрой удивлённо глядели на то положение, в котором оба по неосторожности оказались, и если девушка смотрела на это всё молча, со злостью, то Хидан начал сразу же кричать и пытаться вырваться.

– Что за хрень, Какузу? Отпусти меня сейчас же! – кричал Джашинист, пытаясь высвободить из стальных путов свои руки, что были плотно привязаны к телу.

– Заткнись уже! – не выдержал его напарник. – Вы меня оба достали. Ещё слово, и я расчленю каждого и оставлю в этом лесу.

Какузу зло глянул на них, хмыкнул и сел обратно возле дерева, вытянув вперёд свои ноги. Он достал набедренную сумку и начал в ней копошиться, пытаясь что-то найти. Хидан же продолжал ёрзать на месте, пытаясь вырваться и ослабить нити, но у него ничего не получалось. Когда все попытки провалились, мужчина устало повис на дереве и лишь недовольно взглянул из-под бровей на своего напарника.

– Она же первая начала, её бы и связал. Меня-то зачем, блин? – недовольно проговорил последователь Джашина.

– Чтобы под ногами не мешался. Сиди тихо, и, может быть, тогда я развяжу тебя.

Хидан стиснул челюсти, зло глядя на спокойно сидевшего мужчину, а затем перевёл свой взгляд на притихшую сестру, что была прикована к стволу дерева напротив него в нескольких метрах. Они оба недовольно смотрели друг на друга так, будто соревновались кто дольше продержится и не отведёт первым взгляд. Хидан хотел было уже высказать пару ласковых слов, что именно из-за неё они оказались в такой ситуации, как девушка демонстративно отвернулась от него, переведя свой взгляд на Какузу.

– Зачем я здесь вообще? – наконец-то поинтересовалась девушка, смотря на единственного адекватного человека в их компании. – Что вам надо?

Какузу нахмурился, достав из сумки какие-то листы, на которых присутствовали небольшие фотографии. Под каждой фотографией чуть ниже располагалось короткое описание длиной в несколько предложений. Так как этот скрытый нукенин находился ближе всех к Джашинистке, она могла вытянуть шею и слегка заглянуть в эти бумаги. У неё было достаточно хорошее зрение, чтобы заметить большую надпись «Разыскивается», но не настолько, чтобы разобрать весь ниже написанный текст. Фотография на первом листе была тёмной, и единственное, что на ней можно было разглядеть, – это лицо мужчины, украшенное различными шрамами. При взгляде на такого по спине непроизвольно пробегали мурашки.

– Нам отдали приказ привести тебя в Акацуки, – холодно произнёс Какузу, перебирая листы.

Один из листов он сжал в кулаке, сминая, а затем выбросил в сторону кустов. Девушка недовольно следила за тем, как тот вредит природе, но затем пожала плечами, решив, что это не её проблема. Смысл сказанных слов тем временем начал доходить до неё, и она слегка свела брови, смотря на мужчину.

– Меня в Акацуки? – нахмурилась девушка, кидая взгляд на своего старшего брата. – Зачем это?

– Ходят слухи, что ты обладаешь тем же бессмертием, что и Хидан, – хмыкнул мужчина, лишь на миг подняв на неё свой взгляд неестественных зелёных глаз. – Наш лидер предположил, что ты станешь отличным дополнением к организации, тем более после того, как Орочимару покинул нас.

– Вот как, – хмыкнула девушка, слегка прикрыв глаза. – А если я не захочу присоединяться к вам?

– Тогда мы заставим насильно, – мрачно произнёс тот, посмотрев на неё из-подо лба.

Такой вариант обещал быть не из приятных, и Джашинистка предполагала, что битва двое на одного будет слегка нечестной и проигрышной для неё. Она, конечно, хотела сразиться в полную силу со своим нерадивым братцем, но сомневалась, что сможет его убить. Не потому что у неё были чувства к этому человеку, а потому что он обладал бессмертием.

Она могла бы подождать момента, когда мужчины отпустят её, и сбежать, но в этом не было никакого смысла. Её взгляд медленно вернулся обратно к Хидану, который мрачно разглядывал сковывающие его нити. Если Джашинистка решит присоединиться к Акацуки, то она станет чуточку ближе к своей мести, а также к возможности, которую преследовала уже не один год.

– Что я получу, если присоединюсь к вам? Какой мне смысл это делать?

– Ты сможешь без разбора убивать кого захочешь, – ввязался в разговор Хидан, воодушевившись своей мыслью. – Джашин оценит всех тех жертв, которые ты сможешь ему принести.

– Я и так могу убивать всех, кого захочу, – огрызнулась девушка, зло сощурив глаза, смотря на Хидана, а затем вновь оборачиваясь к сидящему нукенину у дерева. – Но я согласна вступить в ваши ряды.

– Правильное решение, – хмыкнул Какузу. – Меньше проблем.

Девушка ожидала, что после согласия вступления в их организацию её развяжут, но напарник религиозного брата продолжал сидеть на своём месте, перебирая в руках бумаги, оценивая вознаграждения за каждую голову. Какузу взял эти списки в Стране Рек, надеясь найти для себя новое задание на круглую сумму, что пополнит его кошелёк, но все вознаграждения не сильно радовали мужчину. Он просматривал фотографии преступников, пытаясь запомнить их лица на тот случай, если случайно встретит их по пути. Специально охотиться за ними он не собирался, решив, что лучше отправиться в соседнюю страну прямиком к богатым феодалам, которые всегда на кого-то точили свой зуб. Такие богачи отдавали крупные суммы денег, поручая наёмникам убить своих конкурентов или выкрасть что-то из священных храмов.

– Ты меня не развяжешь? – нахмурившись, спросила девушка.

– Нет, – ответил мужчина, складывая все листы обратно в сумку.

– Почему?

– Какузу, развяжи меня уже, блять! – вновь начал кричать Хидан, раскидывая ноги в разные стороны. – У меня уже всё тело затекло! Это совсем не смешно. Если ты не освободишь меня через минуту, я, клянусь Джашином, раскромсаю тебя на мелкие части!

– Это кто кого раскромсает, – злобно взглянул на того отступник, поднимаясь со своего места.

Чёрные нити стали ещё плотнее сжиматься вокруг Джашиниста, и Хидан почувствовал, как его тело с новой силой вдавливается в ствол широкого дерева. Прочные нити были натянуты столь сильно, что начали разрезать плащ и одежду, а затем и саму кожу с плотью. Чувствовать, как боль отдаётся в этих местах, было одновременно приятно и в то же время отталкивающе. Он любил причинять боль другим людям, порой самому себе, но его раздражало, когда это делал кто-то другой.

Неожиданно всю эту картину прервало громкое урчание живота, и Какузу обернулся, чтобы посмотреть на привязанную к дереву девушку. Джашинистка неуверенно улыбнулась, обнажив свои зубы, а затем опустила взгляд на свой плоский живот, который издавал громкие звуки, привлекая внимание.

– Давайте вы потом со всем разберётесь, – попросила девушка, чувствуя, как её желудок сжимается, требуя пищи. – Мне срочно надо поесть, иначе я умру. У кого-то из вас есть онигири?

Малиновые глаза с надеждой посмотрели сначала на одного нукенина, а затем на другого. Мужчины хмуро смотрели на неё в ответ, а тем временем послышался новый зов желудка, который стал бурчать ещё громче. Какузу закатил глаза и ослабил свои нити, из-за чего обладательница малиновых глаз опустилась на ноги, а затем сумела выбраться на волю. Она с благодарностью посмотрела на мужчину, что освободил её, и на то, как тот вернулся к своей сумке, чтобы достать оттуда завёрнутую еду. Под ошеломлённым взглядом напарника Какузу кинул свои припасы девушке, которая умело поймала ценную ношу и молниеносно развернула фольгу, чтобы откусить вкуснейший, как ей показалось, онигири.

– Эй, а меня? – завопил Хидан, смотря на бессмертного отступника.

– Отпущу, если вы больше не будете драться. Чтобы всё было тихо и спокойно до того момента, пока мы не дойдём до логова.

Хидан оскалился, сморщившись, а затем послушно кивнул, за что был освобождён. Стоило ему освободиться от нитей, как он принялся растирать мышцы, которые уже успели заныть. Мужчина лишь хмыкнул, посмотрев на свою сестру, а затем отошёл подальше, чтобы вновь не сойтись с ней в битве. Девушка же, казалось, потеряла всякий интерес к Хидану, уплетая еду за обе щёки.