Текст книги "Угасший мир (СИ)"

Автор книги: E_Newman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

========== Огонь внутри ==========

Темнота. Абсолютный мрак, нарушаемый лишь едва различимым треском электростатических помех, стал первым моим воспоминанием в этом мире. Такое состояние длилось целую вечность. Я не ощущал ни света, ни звука – помехи я счёл игрой моего воображения – ни запахов, ни своего тела. Я был всего лишь бесплотной сущностью, безмолвной и вечной, словно вакуум… пока наконец мой мозг всё не испортил и не решил проснуться. Как не вовремя…

Пробуждение заставило все, до последнего нейрона, клетки моего организма запустить стресс-тест, поэтому процесс активации тела был на редкость противным: неожиданно обретённая физическая оболочка несколько секунд воспринималась просто как одна большая вспышка боли. В довесок сквозь плотно закрытые веки пробился яркий солнечный свет, заставивший глаза зудеть и слезиться, а по ушам резанул свист пустынного ветра, порыв которого осыпал меня песком и грязью.

Я наконец разлепил веки, особенно пришлось помучиться с неподатливой мутной защитной плёнкой, так называемым третьим веком, которое, видимо, жило своей жизнью и считало, что открывать глаза было бы опасно… и в его поведении был свой смысл: под веки сразу же набралось по пригоршне песка и пыли, поэтому пришлось секунд пятнадцать яростно моргать, чтобы взгляд хоть немного прояснился.

Окружающий пейзаж меня ни разу не порадовал: я очутился в центре свалки металлолома, а некстати заработавшее обоняние подарило мне массу запахов разной степени тошнотворности. Поборов приступ дурноты, я с усилием встал на все четыре ноги. По мышцам пробежала судорога, и я едва вновь не рухнул на землю, но, прикусив нижнюю губу, устоял.

Тело, к слову, было вытянутым, длиной метров в пять, с непропорционально большой головой, короткой шеей и длинным хвостом, оснащённым на конце рулевым «оперением» в виде подвижных кожаных «лепестков». «Возможно, когда-то я мог летать», – подумал я и только тогда почувствовал, что на спину давит нечто тяжёлое – два больших мощных крыла, которые пребывали в сложенном состоянии. Я доковылял до центра небольшой площадки между кучами мусора и попробовал аккуратно расправить свои «летательные конечности». Результатом стало полное фиаско: что-то противно хрустнуло, и я рухнул на землю от новой порции болевых ощущений. Шикарно, что скажешь: тело-то ещё и с дефектами – правое крыло было явно сломано.

Пока я занимался физическими упражнениями, неподконтрольная мне часть моего мозга жила своей жизнью, восстанавливая какие-то свои фрагменты, что выражалось, как я предположил, в лёгкой ряби на границе поля зрения и судорожном метании мыслей. Я принял это как должное и вновь прилёг на участок пожухлой травы, которая была не сильно, но всё же мягче песка.

Когда боль в потревоженном крыле сошла на нет, а мышцы перестали гудеть, прогоняя свои проверки на исправность, я собрался с силами и двинулся… нет, поковылял обследовать окрестности, попутно разобравшись, как приглушить обоняние, чтобы местное амбре не так досаждало – я случайно расфокусировал взгляд, и моему взору предстало интерактивное меню, которое проецировалось прямо на сетчатку глаз. Язык моей операционной системы не был человеческим – меня создавали далеко не люди. «Ну что ж, поздравляю тебя, чужак, ты машина, причём машина устаревшая и разбитая», – сказал я самому себе, думая, что все рабочие детали (или импланты, частично выращенный биологическим путём киборг и механизм, собранный полностью искусственно – вещи разные) рассыпались в труху, и не ожидая, что меню будет функционировать. Но надёжность «начинки» превысила мои ожидания, с чем я тоже не преминул себя поздравить. «Ну, быть машиной даже хорошо, наверное, из-за металла в теле меня и не сожрали. Да и не мутит теперь, тоже плюс». Я был уверен, что в месте, где я оказался, водились весьма опасные хищники, и вскоре даже понял причину своей уверенности: из того же меню можно было попасть в обширную базу данных, которая во вкладке «Фауна» содержала директорию «Хищники» … которая была повреждена, как и большинство других. Больше всего меня заинтриговал раздел «О нас» – снедало любопытство, кто же такие «мы», – но он тоже был заблокирован из-за потери фрагментов.

Оставшиеся участки памяти в данной ситуации были откровенным хламом: уцелели сведения в основном научного характера, такие как теория элементарных частиц в трёх сотнях страниц. Вот скажите на милость, зачем мне высшая физика на выжженной свалке? Единственным, что мне помогло, был технический толковый словарь: некоторые слова, упоминаемые в пунктах меню, вводили меня в ступор ввиду всё тех же нарушений памяти.

Свалка пустовала, лишь иногда я замечал копошащихся в мусоре мелких серых животных, которые шустро скрывались в грудах лома при моём приближении. Жутко мучила жажда и тихо подкрадывался голод – всё-таки киборг, подумал я; механизм искал бы источник чистой энергии.

Поплутав по ржавому лабиринту с пятнадцать минут, я набрёл на озерцо, даже скорее пруд, с затхлой, грязной, но всё же водой. Солнце жарило просто нещадно, поэтому я без раздумий сунул голову в водоём, прикрыв глаза третьими веками – почему-то вода вызывала у меня смутную тревогу. Взвыл системный зуммер, предупреждавший об опасном излучении, – радиации, как позже мне удалось выяснить, – но фон был умеренным, и я с наслаждением держал голову под водой, остывая. Когда задерживать дыхание стало тяжело – тоже немаловажный факт, раз я нуждался в кислороде, я мог с чистой совестью считать себя живым, – я со всплеском высунул голову из пруда, фыркнул и отряхнулся. Суставы шеи щёлкнули, вставая на свои места, и тело сразу же стало повиноваться лучше – видимо, был пережат кабель обмена данными.

Я на пару секунд подвис – в мозгу выполнилась какая-то трудоёмкая операция – и бестелесный голос диспетчера оповещений, существовавший лишь в моей операционной системе, произнёс на древнем нечеловеческом языке:

Оптимизация нейроцепей завершена. Состояние командного ядра в норме. Есть повреждения периферийных устройств. Открыть диагностический отчёт?

Да.

Мне хотелось проанализировать свои слабые стороны. В отчёте отмечалось уже известное механическое повреждение правого крыла, а также небольшие ошибки в работе зрения – то самое марево было следствием внешних воздействий, а не работы средства восстановления системы, как я первоначально думал. Остальные компоненты тела были в порядке. «Ладно, хоть ходить буду…»

Мышцы понемногу разогрелись, двигаться стало попроще, и я, испытывая силу конечностей, запрыгнул на высокую груду разномастного лома, увенчанную разбитым автомобилем – то, что это был автомобиль, я узнал позже, но поступимся хронологией в пользу понятности.

Забравшись на крышу остова, я обозрел окрестности. Ограждение было в трёх сотнях метров (для ясности буду пользоваться человеческими мерами) от меня, как подсказал мне встроенный в глаза дальномер, и я твёрдо решил двинуться туда: вдали виднелись постройки, и я счёл выход к цивилизации наиболее логичным решением, хотя какая-то часть меня была категорически против и требовала спрятаться под землёй… но искать пещеру в пустыне было как-то глупо. Прежде чем спуститься на землю, я обнаружил в кузове машины старое выщербленное зеркало и немедленно взглянул в него, чтобы получить представление о своей внешности. Впечатление сложилось противоречивое: покрытая светло-серой кожей плоская морда округлой формы, напоминавшая морду какого-то земного геккона или сцинка, с огромными бледно-зелёными глазами с вертикальными зрачками, крупными ноздрями и широким ртом не создавала впечатление обо мне как о хищнике или ком-то опасном, по крайней мере, в спокойном состоянии. Левую сторону высокого лба украшали две отметины круглой формы: видимо, порт для какого-то считывающего или записывающего устройства.

Я решил развлечься и придал своей физиономии агрессивное выражение, оскалившись и раскрыв кожистый воротник, который был единым целым с моей головой и состоял из нескольких плоских отростков на затылке… О боже, ну и образина. Мелкие зубы, числом не меньше пятидесяти, узкие щёлки зрачков и поднятый «воротник» в совокупности смотрелись весьма жутковато, и я стёр эту дрянь со своей физиономии. Спасибо, но я лучше так похожу, но припугнуть кого-нибудь при случае может и получиться.

Я встряхнулся, слез с груды металла и направился в сторону выхода со свалки, следуя намеченному плану действий. Но, как оказалось, я был не единственным живым существом крупнее крысы в округе: откуда-то из-за спины раздался угрожающий рык, переходящий в лай. Я невзначай вторгся на территорию местного хищника.

Вступать в бой в моей ситуации было абсолютно бессмысленно, с травмами и полной пустотой в памяти я вряд ли мог что-либо противопоставить хозяину этих угодий, поэтому я даже не стал оборачиваться и, пытаясь сохранять спокойствие, продолжил идти к выходу. Однако зверь упорно следовал за мной, постепенно приближаясь, да и присутствие духа я терял: каждый звук, издаваемый хищником, вызывал у меня необъяснимую волну тревоги.

Мои усилия по поддержанию спокойствия оказались тщетными: потеряв выход из виду, я напрочь забыл, где он находится, и зашёл в тупик – впереди по курсу было подсобное здание, а слева и справа высились груды хлама. Сзади же был мой преследователь, и я наконец обернулся.

Хищник напоминал койота-переростка высотой в холке метра в полтора. Колоссальным отличием была крупная голова с костяными наростами, видимо, приобретёнными в ходе эволюции для защиты уязвимых мест. Шерсть у зверя почти отсутствовала, тело покрывала голая кожа, покрытая рубцами и шрамами – видимо, я нарвался на матёрого самца, видавшего не один десяток схваток. На секунду меня парализовал ужас – бежать было некуда, можно было попробовать запрыгнуть на крышу подсобки, но тело ещё недостаточно хорошо слушалось меня, да и «койот» мог оказаться прыгучим – его лапы выглядели достаточно мощными для таких пируэтов…

Охотник рявкнул, готовясь идти в атаку, а я замер в ожидании гибели… Но мой внутренний голос решил иначе. «Причина смерти: заблудился и сдох от когтей облезлой шавки через полчаса после пробуждения» – пронеслось в моей голове, и мне стало до абсурдного смешно, когда я сочинил такой некролог. Нет уж, так не пойдёт, уж слишком глупая смерть.

Я взглянул зверю в глаза, и его контур подсветился красным ореолом – операционная система указывала на возможную опасность. А дальше неожиданно вступили в дело встроенные боевые системы – во рту появился привкус чего-то горелого, и мне до тошноты захотелось сплюнуть, желательно в сторону противника. И я сплюнул… только не обычный комок какой-то похожей на слизь дряни, а крупный шар из небесно-голубой плазмы, который, долетев до хищника, с грохотом лопнул, разорвав того на атомы… а заодно и задев ударной волной кучи мусора, которые с грохотом начали складываться и рушиться, как карточный домик.

В кровь сразу же хлынул адреналин – в отношении биохимии я был в чём-то близок земным живым существам – и я, в пару прыжков перемахнув через здание подсобки и протаранив решётчатые ворота, в буквальном смысле вывалился с территории свалки. За спиной раздавался грохот падающих железных башен. Я рухнул на землю – стрельба плазмой и прилив адреналина начисто лишили меня сил.

Я не обратил внимания, куда падал, и больно приложился челюстью о лежавший на земле обрезок стальной трубы. Перед глазами всё поплыло, и я безвольно завалился набок, не в силах пошевелиться. Некоторое время я не мог даже думать: обрывки мыслей бродили где-то далеко, и я просто уставился в безоблачное небо грязно-синеватого цвета. Так продолжалось, по моим внутренним часам, минут пятнадцать, пока в битве яви и сна не победил последний, и я вновь не свалился в пучину гибернации. Лишь под вечер система частично восстановилась, и из мрака меня вытащил посторонний шум – шорох, сопровождаемый скрежетом и лёгким электрическим гудением. Вскоре послышался скрип трения, и я волевым усилием поднял веки, фокусируя зрение. Взгляд выхватил появившуюся на дороге конструкцию чёрного цвета – ещё один автомобиль, на сей раз на ходу, огромных размеров пикап с открытым кузовом. Из кабины выбрался двуногий – первый человек, встреченный мной в этом жестоком мире.

Двуногий достал из кабины длинную палку – винтовку, как услужливо подсказал мне электронный помощник, тоже наконец очнувшийся. Человека, как и «койота», окружал красный ореол, но более яркий, чем вокруг животного – система дала ему повышенный индекс опасности.

Охотник с опаской подошёл ко мне, ткнул меня сапогом, чтобы убедиться в отсутствии угрозы с моей стороны. Поняв, что кусаться я не могу, он присел на колени, проверил пульс и дыхание, которые практически отсутствовали, а затем произнёс:

– И как это тебя ещё не сожрали падальщики и не распилили на части рейдеры? Ладно, моим будешь, уважаемый ценный экземпляр. Давай в машину, и чтобы без глупостей.

Тогда его речь я не понимал, но абсолютная память, даруемая модифицированным мозгом, позволила мне перевести этот весьма содержательный «диалог», а впоследствии и другие ранние попытки общения с людьми. Человеческой речи я научился чуть позже, а пока здоровяк в экзоскелете – костюме с дополнительными синтетическими мышцами – ухватил меня за хвост и левую переднюю лапу и потащил по камням к своему пикапу. Моих вычислительных ресурсов хватало лишь на подсчёт камней, которые я задел брюхом – ровно сто семь. Через пару минут я уже лежал, свёрнутый калачиком, в кузове трака, который нёсся по разбитым остаткам шоссе со скоростью свыше шестидесяти миль в час.

Проснулся я уже ночью, когда меня выгрузили в ангаре, в котором стоял автомобиль охотника. Я лежал на каком-то длинном столе, и лапы мои были связаны – видимо, человек счёл, что я нахожусь в коме. Чтобы не разрушать его представления, глаза я открыл лишь на пару секунд, чтобы оценить обстановку, а затем снова опустил веки.

Раздались два голоса, довольно басовитый мужской, принадлежавший давешнему охотнику, и молодой женский – его дочери.

– Отец, откуда ты их берёшь? Считай, пятнадцать лет ты каждый день охотишься, и каждую пару недель притаскиваешь что-то новое… и каждый раз это «что-то» валяется в моём ангаре. Может, пора бы прекращать? Уже всё дохлятиной провоняло, только с тряпкой бегаю, – зло выпалила девушка.

– А кто тебе этот ангар купил? Кристофер Коуэлл. Кто тебе подарил эту железку, с которой ты нянчишься, как с ребёнком? Кристофер Коуэлл. Кто твой отец, в конце концов? Кристофер Коуэлл. Где живёт Кристофер Коуэлл? Правильно, в каморке, где рюкзак некуда положить. А Лисса Коуэлл занимает целый ангар и ещё имеет наглость предлагать мне затолкать эту тварь в мою спальню. Не жирно ли будет? И вообще, уж одну ночь можно потерпеть, не завоняет. Ты же Сфинкса с его закидонами три года терпела, и ничего, а тут с дохлой ящерицей ужиться не можешь. Завтра же с утра его препарирую и САМ всё вымою, обещаю. Иди-ка спать, уже час ночи как-никак.

Пока они пререкались за дверью ангара, я попытался пошевелиться и разорвать путы. Усилия были тщетными: мышцы повиноваться отказывались, а верёвки оказались не простыми нитями или канатами, а прочными жгутами из полимеров, поэтому я решил поспать, отдавшись на волю судьбе и, возможно, попробовать выпутаться позже, с новыми силами. Возможно, если бы я сразу понял суть монолога Кристофера, я бы в панике сбежал, снова поддавшись приливу адреналина, но судьба распорядилась иначе.

– Ладно, па, я поняла, – вздохнула Лисса. – До рассвета.

– До рассвета, дорогая.

Дверь в ангар захлопнулась, и мы остались с дочерью Кристофера наедине. Лисса привалилась спиной к борту пикапа, села на пол и стала изучать меня. Царил полумрак, поэтому я мог позволить себе поднять основные веки и смотреть вокруг через третье: оно было не совсем прозрачным, но всё же давало различать силуэты окружающих объектов, а в темноте девушка не могла заподозрить, что я за ней наблюдаю.

– И вот откуда он вас, мутантов, таскает? Я, конечно, понимаю, что территория анклавов огромна, но и людей тоже не три землекопа. Одних охотников только под двадцать тысяч, однако они вечно умудряются откуда-то доставать новых тварей… таких, как ты. Нет, я благодарна отцу за всё, пойми меня правильно… но, мне кажется, убийства, которые он совершает, не стоят ни этого дома, ни этого пикапа, который он и купил, чтобы было проще убивать дальше… Я бы лучше жила в трущобах Мохаве и выращивала грибы, чем смотрела, как мой отец превращается в изверга. Иногда мне кажется, что в погоне за славой великого охотника он забывает о своей человеческой натуре: Варга он убил, учёным, видите ли, голова василиска понадобилась, Сфинкса – тоже, мол, «пользы никакой, хоть продам за копеечку». Знаешь, я… я бы тебя спасла. Сказала бы, что ты вырвался, пока я вышла на улицу, что я забыла запереть ангар, вывела бы из строя машину… Плевать на карцер, ради такого дела я бы и посидела под арестом. Но ты мёртв… Нет, погоди, не надо мне лгать! Ты живой, я вижу!

Вслушиваясь в речь Лиссы, я невзначай тяжело вздохнул, устав от долгого пребывания в неудобной позе, и от девушки это не укрылось.

– Всё, пора воевать. Я тебя развязываю – ты убегаешь. Уяснил?

Я ничего не уяснил, но глаза открыл полностью. Лисса оказалась девушкой европеоидной внешности, среднего роста, с довольно короткими волосами цвета воронова крыла. Одна из прядей была выкрашена в насыщенный алый цвет. Радужка её глаз была изумрудно-зелёной. Она сняла с меня путы, и я осторожно сполз со стола, стараясь не напугать Лиссу. Всё тело гудело, но я сумел подняться на все четыре лапы и взглянул в глаза своей освободительнице.

– Хм, сдаётся мне, что ты вполне разумен… Я повидала много существ, обладавших развитым интеллектом, так что твой взгляд говорит о многом. Ну, или это просто интуитивное предположение, как тебе будет угодно… Стоп, что это я распинаюсь?.. Ты меня хотя бы понимаешь?

Я продолжал смотреть на неё, пока в моей голове формировались неясные образы, связанные с речью Лиссы: во мне пробудилась способность к эмпатическому восприятию – анализу речи собеседника по эмоциям и сигналам, посылаемым мозгом, которые вживлённые в мой мозг датчики перехватывали и анализировали. Последнюю фразу, как ни забавно это звучит, я понял и помотал головой, выражая отрицание. Лисса просияла.

– О, всё же я угадала. Ты разумен, но человеческую речь понимаешь плохо, так? Хорошо, я знаю, как тебе помочь. Я буду говорить и помогать тебе жестами, а ты мотай головой, если что-то не понял. Ясно?

Я кивнул: это было уже проще, к тому же эмпатия заработала довольно активно, и, поняв половину предложения, значение второй половины я мог выяснить уже из контекста.

– Так, я полагаю, что тебе хочется на свободу. – Она неопределённо махнула рукой в сторону ворот ангара. – Значит так: я открываю выход, и ты просто убегаешь к себе домой, желательно побыстрее, пока я не разбудила отца, чтобы он не мог обвинить меня в том, что я подстроила твой побег. Идёт?

Я понимал, что мой поступок шокирует Лиссу, но… отрицательно качнул головой, пытаясь показать, что бежать-то мне некуда. Естественно, девушка смутилась.

– Не поняла… Ты хочешь сказать, что никуда не убежишь?

Утвердительный кивок с моей стороны.

– И что, ты хочешь быть препарированным?

Я не очень понимал значение слова «препарированным», но тон Лиссы говорил, что это не самая приятная процедура, и я помотал головой. Девушка удивлённо закусила губу и задумалась секунд на десять.

– Странно ты себя ведёшь… – сказала она после паузы. – Обычно все создания Сеноры, даже те, которых я приручила, по крайней мере пару дней не оставляли попыток сбежать. Ты же по неясным мне причинам хочешь остаться. По каким же?

Монолог плавно перерастал в диалог, что было превосходно: она увидела во мне равного по разуму. Я попытался объяснить, что со мной произошло: исхитрившись, коснулся лапой собственной головы, затем указал на пустую банку на полке напротив: мол, ничего не знаю и не помню, поэтому идти мне некуда. В довесок я продемонстрировал Лиссе сломанное, безвольно висящее правое крыло, намекая, что если даже и пойду, то протяну недолго с такими травмами.

– Так-так… У тебя амнезия и ты ранен, поэтому не можешь уйти?.. Ладно, что-нибудь придумаю, чтобы тебя спасти, Лисса Коуэлл не из тех, кто бросает в беде.

Я прилёг на пол, оставив Лиссу наедине с её мыслями, а сам начал перебирать в памяти слова, которые не понял с первого раза. Так продолжалось с пару минут, пока мой желудок не заурчал, напоминая о том, что запас энергии на исходе.

– А, ты голоден? Ч-чёрт, вечно забываю о правилах хорошего тона – гостя, кем бы он ни был, надо сперва накормить… Погоди, я сейчас, – Лисса скрылась за дверью, ведущей, вероятно, на кухню или на склад, и через некоторое время вернулась с несколькими жестяными банками и канистрой с водой.

– Вот, наскребла тут кое-чего… Не знаю, будет ли этого достаточно, но закупать продукты будем только через несколько дней, поэтому это пока всё. Угощайся, что ли.

Она порывалась вскрыть банки самостоятельно, но я отстранил её и вспорол довольно острым, как выяснилось, когтем на передней лапе крышку одной из них. Внутри оказалось тушёное мясо с овощами, и банка опустела в считанные секунды. Несмотря на голод, трёх порций оказалось вполне достаточно, чтобы насытиться – мои создатели позаботились об экономичности расхода энергии. Я старался есть настолько аккуратно, насколько мне позволяли это мои толстые и неуклюжие лапы, но третья и последняя банка всё же завалилась набок, и её содержимое вылилось и высыпалось на пол. Я вздохнул от собственной неловкости, а Лисса усмехнулась:

– Да не стесняйся, убрать дело пары минут. А с тобой весело, да и ешь ты немного, так что… пожалуй, я бы не отказалась тебя приручить, если ты не против. И я даже знаю, как убедить отца в твоей полезности.

Она подошла к лебёдке, которая служила для поднятия тяжестей с помощью цепи, висящей под потолком, и произнесла:

– Видишь это устройство? Сейчас оно сломано, а мне нужно срочно поднять кое-что тяжёлое. Если ты мне поможешь, возможно, мне удастся уговорить отца оставить тебя. Подойди сюда, – она призывно махнула рукой, а когда я подошёл, показала мне второй конец цепи, снятый с барабана.

– Вот смотри: всё, что тебе нужно будет сделать – натянуть эту цепь и удерживать, пока я не дам сигнал отпускать её. Ясно?

Я кивнул: помощь должна быть взаимной. Лисса протянула мне цепь, и сначала я попробовал взять её челюстями. Получилось неудобно, слишком часто растущие зубы мешали нормальному хвату, да и в силе челюстных мышц я сомневался. Пришлось привстать на задние лапы. Сразу заболела спина, но спас хвост, мышцы которого можно было напрячь и создать себе третью точку опоры. «Без крыльев было бы легче» – отметил я и взял цепь в передние лапы, кисти которых, к счастью, были достаточно подвижными для формирования удобного захвата. Повреждённое крыло в ответ на мои мысли снова заныло, и мне пришлось потратить пару секунд на блокировку боли. Встряхнувшись, я потянул цепь, не вполне представляя, зачем это нужно: поднимать воздух – затея бессмысленная. Но Лисса меня «обрадовала».

– Разобрался? Теперь к делу. Пока отпусти, сейчас я прицеплю груз.

Она, вооружившись разводным ключом, полезла под капот, что-то там отсоединила и защёлкнула присоединённый к цепи кронштейн на креплении на одной из деталей.

– Вроде всё, можешь поднимать. Только поосторожнее: если будет тяжело, аккуратно верни цепь в исходное положение. Ясно?

Я снова обхватил цепь и, стараясь не делать рывков, начал её натягивать. Пару секунд всё шло нормально, а затем подъём пошёл с жутким усилием – масса нагрузки была солидной. Буквально все мышцы, включая лицевые, напряглись, но дело шло, хоть и со скрипом. Спустя десять минут мне всё же удалось извлечь сердце многотонного внедорожника – восьмицилиндровый двигатель с внушительного вида турбиной, весь покрытый дорожной пылью и копотью, и Лисса пощёлкала переключателями на блоке управления, расположенном рядом с подъёмником. Пол под траком сдвинулся, переместив машину чуть назад, к воротам, и я смог опустить двигатель на поднявшуюся подставку.

– А ты молодец, Безымянный. Даже отец в экзоскелете дольше возился с этим. Сколько раз ему говорила про вечно ломающийся подъёмник, но, видите ли, гаражом заведует не он… А я так просто в Мохаве-Сити не могу за новой съездить – «молодая ещё». Приходится либо отца просить двигатель вытащить, либо лезть в экзо самой… Ладно, я отвлеклась. О чём это я? Ах да, имя тут тебе придумала. Ты же не считаешь, что я просто назову тебя Безымянным? Это просто шутка. У меня есть идея покруче.

Она включила аудиосистему – небольшой шкаф с дисплеем и несколькими круглыми динамиками на фронтальной части. То, что начало доноситься из недр аппарата, сначала повергло меня в недоумение – сначала я слышал всего лишь набор звуков, к тому же не самых приятных – писка, скрежета, постукивания. Но Лисса с блаженством слушала, и я нашёл самый простой выход понять её – заглянуть в её сознание поглубже. Я перехватил сигнал, исходящий от её мозга, и начал «погружение» – представил, что мы словно бы единое целое. Приём сработал: какофония, исходящая от динамиков, неожиданно сложилась в довольно необычную, немного медитативную, но одновременно пронзительную мелодию. Она намертво врезалась в мою память, и не только потому, что она мне понравилась: звучит странно, но я был назван в честь неё. Когда песня завершилась, Лисса снова заговорила:

– Faded, Алан Уокер. Эта песня старше меня на добрых два столетия, но я слушаю её с самого детства… Моя мама очень любила композиции этого музыканта, она даже пела мне одну из них перед сном… Её не стало пятнадцать лет назад, и я не помню даже её лица, но её голос и эти песни мне не забыть никогда. Ты, вероятно, уже считаешь меня странной – мол, откровенничаю с незнакомым представителем нечеловеческого разума, – но я скажу больше: я хочу дать тебе имя в честь этой песни… в честь моей матери. Мне кажется, «Фейд» тебе очень идёт… К тому же fade в переводе на общий земной язык, который сейчас является официальным на всех планетах, населённых людьми, означает «исчезать»… Ты ведь откуда-то исчез, прежде чем потерять память, верно? Не поверю, что настолько разумная жизнь могла зародиться на свалке. Ладно, шучу. Так как тебе имя?

Фейд… Вполне достойное имя, короткое и весьма звучное, да и логику Лиссы, несмотря на некоторую парадоксальность, опровергнуть было сложно, поэтому я утвердительно кивнул. Девушка довольно улыбнулась:

– А ещё говорят, мол, женская логика – вещь в себе… А это вообще не логика, а творческое начало. Ладно, пойдём, Фейд. Нужно ещё с одним делом до рассвета управиться.

Лисса, расчехлив инструменты, легла на пол под двигателем, что-то там перебирая и временами прося меня передать нужный ей ключ или, скажем, фонарик. Пока она работала, я наблюдал за действиями девушки, а попутно учил новые слова: с моим лексиконом найти необходимую вещь иногда было затруднительно. Процесс продолжался где-то час, пока девушке не надоело молчание, и, не отрываясь от дела, она предложила:

– Так, осталось где-то полчаса работы. Вижу, что ты уже скучаешь, Фейд, – тут она ошибалась: я всерьёз погрузился в исследование человеческого языка, особенно экспрессивной части лексики, которой Лисса даже слегка злоупотребляла в течение прошедшего часа. – Давай историю нашей планеты расскажу, что ли.

Я был всецело за, в исторической справке могли быть сведения, недостающие какому-нибудь блоку данных в базе: так, например, биологическое описание людей восстановилось как раз после первого контакта с Лиссой.

– Ну что ж, в таком случае начнём с самого начала. Наш мир называется Сенорой-3 – кажется, так её нарекли из-за характера ландшафта: на одной из ближайших к Земле колоний есть такая пустыня. Тройка в названии означает третью от звезды планету в системе Сахара – а наше светило названо в честь непосредственно земной пустыни. Насчёт оригинального названия, данного айнами, вымершей расой коренных жителей планеты, до сих пор ведутся споры, пока сошлись на варианте… тебе будет смешно, но имя этому варианту – Айн. Но люди всё же именуют её Сенорой-3 по своей захватнической традиции к переименованию всего и вся, даже и не безымянного, – Лисса горестно улыбнулась. – Собственно, почему люди выступили в роли захватчиков: до нашего прибытия планета была домом для вышеупомянутой расы Айн – про их внешность мы тоже мало что знаем, но доподлинно известно, что именно благодаря им планета до появления на ней людей обладала райским климатом и отлаженной экосистемой.

Айны увлекались биотехнологиями и дошли даже до того, что создали себе симбиотов, Айн’лин – существ, которые делали их фактически бессмертными. Айн’кин – «старшая» раса – в своём развитии давно отринули разработки в военных целях, и людей они встретили, будучи неподготовленными дать отпор. Компания «Ютланд», частная исследовательская фирма, вернее, корпорация, которая направила сюда экспедицию, не была осведомлена о том, что на планете есть разумная жизнь. Экспедиция выкосила здесь всё живое, включая айнов, под корень ради своих исследований. Естественно, природа планеты тут же обеднела, ведь вся её экосистема зависела от деятельности айнов, и превратилась в то, что мы имеем теперь – опалённую Сахарой пустошь. Люди из «Ютланд», осознав свой провал, спешно свернули свои эксперименты и покинули планету, оставив мир умирать и засекретив всю документацию.

Десять лет спустя данные по экспедиции были обнаружены спецслужбами Федерации Пангея – это альянс обитаемых людьми миров, членом которого является и Сенора-3 и на планету была выслана вторая, официальная, экспедиция с экспертами по инопланетной психологии на борту. Им удалось отыскать последних умирающих айнов, в ходе общения с которыми удалось доказать вину «Ютланд», и корпорация подверглась суровому наказанию: большую часть её штата распустили, руководителей заключили под стражу, а также лишили компанию всех баз, кроме одной в звёздной системе неподалёку от Земли. Корпорация сейчас не ведёт активной деятельности, лишь разрабатывает лекарственные препараты… но что-то подсказывает мне, что скоро они вновь возьмутся за старое – такие конторы просто так не сдаются. Да и на Сеноре обстановка не улучшилась, – Лисса тяжело вздохнула, с усилием закрутила очередной болт и продолжила историю.