Текст книги "Сияющие создания (СИ)"

Автор книги: Джокер Живаго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

На крыше я обнаружил люк и по выкидной лестнице проник на последний этаж. Миновав широкий коридор, увитый проводами и кабелями, я оказался в небольшом бытовом помещении. В одном конце располагались металлические шкафчики, в другом прямо под узкими окнами были прикручены полки, на которых лежали скрученные валиками матрасы. В комнате было ещё несколько дверей помимо той, что вела на крышу: в туалет и душевые, от одного взгляда на которые мне стало дурно; в медблок, где я обнаружил покосившиеся этажерки с пузырьками, покрытыми толстым слоем пыли, и сломанную кушетку. Была ещё одна дверь, из-за которой доносилось тихое мерное попискивание. Я не смог открыть её, как ни старался.

Осмотревшись, я решил, что должен передохнуть и собраться с мыслями, подумать, где теперь искать Рэя и как выбраться из ловушки, в которую меня загнал туман. Я подошёл к одной из полок и раскатал матрас, внутри оказались подушка и пара тонких одеял. По крайней мере, мне не придётся ждать, сидя на полу, в пыли и грязи, что не могло не радовать, да и полка была достаточно широка, при желании на ней могли с комфортом разместиться двое таких, как я.

Я был как на иголках из-за беспокойства о Рэе – куда он ушёл, жив или его настиг ядовитый туман? Мне казалось, что буквально несколько минут назад я смотрел, как дорога исчезает под колёсами нашего хоука, и я всего только на миг закрыл глаза, а когда открыл их, оказался уже здесь, в этом странном месте. Я снова посмотрел на часы на своём запястье – они стояли, хотя отчётливо слышалось их мерное тиканье. Даже повертев колёсико завода, мне не удалось заставить стрелки двинуться с места.

Сидя на своём спальном месте, я мог смотреть в окно. Луч прожектора всё также бродил по территории этого заброшенного завода. Туман был везде, он почти скрыл весь мусор, лежащий на земле. Было похоже, что я смотрю из окна дома, который парит на облаке – в некоторых местах облако прорезали мачты кранов, напоминающие лестницы. Это было даже красиво, но жутко. Созерцание настолько поглотило меня, что я не сразу заметил, как дверь, та самая, которую мне не удалось открыть, тихо распахнулась, и в проёме показался чей-то тёмный силуэт. Я видел его боковым зрением, не решаясь повернуть голову и посмотреть прямо, потому что каким-то шестым чувством я знал, что это был не Рэй. Этот кто-то, тёмный и тонкий, словно призрачный дух этого места крался ко мне в полном молчании. Шаги его глушил слой пыли, и скудный свет из окон не позволял рассмотреть хотя бы, человек ли это. Я попытался закричать, но услышал только свой тонкий скулёж, тихий, словно шёпот.

– Зак, – сказала тень, – это же я, ты чего так перепугался? Ну, что ты, солныш, тихо, тихо...

Я застыл, не доверяя своему слуху. Я не мог поднять глаз, боясь, что иллюзия развеется. Даже когда он сел рядом и взял меня за руку, мне не верилось, что это был действительно он, а не порождённая туманом галлюцинация. Несколько минут я не мог говорить, только рыдал. Моя голова буквально трещала от болезненных и неконтролируемых всхлипов, хотя слёз совсем не было, глаза оставались сухими, а глазные протоки и веки горели огнём. Мне не хватало воздуха, я боялся, что Джош выскользнет из моих рук и снова исчезнет. Как немая рыба я открывал и закрывал рот, желая о стольком спросить и рассказать, но не мог. Как в детстве цеплялся за него, пока он не лёг рядом, и я не смог обвить его руками и ногами, ощутить запах его волос и тела, и только тогда успокоиться настолько, чтобы начать мыслить хоть чуть-чуть адекватно.

– Как ты нашёл меня, это Рэй привёл тебя? Где он сам?

– Послушай, Зак, – Джош гладил меня по спине, и едва его пальцы замирали, мелкая противная дрожь бежала по моему телу, заставляя прижиматься к нему ещё плотнее, – у нас очень мало времени. Сейчас я должен буду уйти за помощью, а ты останешься ждать здесь. Ничего не бойся, я скоро вернусь.

– Не-е-т! Не уходи, не уходи, пожалуйста, Джош! – Я попытался сплести руки в замок за его спиной, но они вдруг оказались словно чужие, онемевшие и тяжёлые. Мне трудно было двигаться и дышать.

– Ты болен, Зак. Нам нужен тот, кто сможет помочь. Я не вытащу тебя отсюда один.

– О, господи, только не это, только не опять, – причитал я, понимая, что снова до отвращения жалок и ничего не мог с этим поделать.

– Я обещаю, что скоро вернусь, ты и до ста не успеешь сосчитать.

– Я не болен, это просто слабость, она скоро пройдёт, пожалуйста, не бросай меня!

– Пора, времени больше нет, – с этими словами он встал и направился туда, откуда появился. Я услышал, как скрипит старый ржавый засов с обратной стороны.

Со мной действительно было что-то не так, мне трудно было даже сесть, не говоря уже о том, чтобы кинуться вслед за Джошем.

Сколько нужно времени, чтобы привести сюда помощь, и как Джош собирался противостоять ядовитому туману, я не знал. Может, у него где-то был припрятан костюм химзащиты?

От невыносимого беспокойства и внутренней опустошённости болело в груди. Я учился ждать его с тех самых пор, как начал осознавать его и себя, как двух отдельных людей.

Если он не вернётся в этот раз, я умру.

Чтобы не сойти с ума от напряжения, я начал вспоминать разные моменты из своей жизни. Это оказалось на удивление легко и приятно, до тех пор, пока мои воспоминания не касались момента ухода Джоша. На этом месте я будто спотыкался и перескакивал на что-то другое, всё равно что: мои занятия с мистером Фишборном, беседы с мистером Бреннаном, прогулки с Сильвером, наши скитания с Рэем или ночи, полные жадных и долгих ласк с близнецами Адамс.

Зря я начал вспоминать про близнецов, по нервам прокатилось эхо удовольствия, губы моментально пересохли, и я облизал их. Если бы сейчас со мной рядом был Гэри, он обязательно поцеловал бы меня, а Генри обнял, прижавшись сзади. Я чувствовал нарастающее желание, даже воздух вокруг меня вдруг изменился, будто призрачные сквозняки принесли в помещение ароматы трав, которых просто не могло быть в этом месте. Мне хотелось дышать полной грудью, но мои лёгкие взбунтовались, как после изнурительного бега, так что начало казаться, что я вот-вот задохнусь.

За дверью, в которую вышел Джош, послышались чьи-то шаги, тяжёлые и шаркающие. Я с трудом привстал, всматриваясь в темноту, теперь я не боялся – знал, что он вернулся и привёл кого-то с собой. Кого-то большого и сильного, способного нести меня. Замок лязгнул, дверь распахнулась, и весь проём заполнился мягкой угольной чернотой. Мгновение она переливалась и шуршала, а затем двинулась на меня. Когда свет из узких окон скользнул по огромному силуэту, я снова повалился на спину. Сил чтобы испугаться не осталось, а возможно, наоборот – меня просто парализовало от страха. В комнату вошёл монстр – чудовище с телом человека и головой ворона. Он был полностью обнажён, за исключением плаща из чёрных перьев, волочившегося за его спиной и поднимающего клубы серой пыли. Чудовище подошло ко мне так близко, что я увидел своё отражение в его круглых немигающих глазах.

Это был явный бред. По крайней мере, так мне хотелось считать, списав это нелепое видение на последствия отравления. Я почти убедил себя в этом, когда оно дотронулось до меня. Его ладонь легла на моё лицо и скользнула вниз, будто запоминая рельеф. 'Я сейчас зажмурюсь, сильно-сильно, а когда открою глаза, его уже не будет', – сказал я себе, но как ни старался, не мог сомкнуть веки. Чудовище подцепило край моей майки и потянуло её вверх. Этого я выдержать уже не смог. Мне потребовались все мои силы, чтобы оттолкнуть его и закричать.

– Убирайся! Оставь меня в покое! – мой голос прорезал гулкую тишину, и звук нарастающей волной понёсся из комнаты, по всему огромному зданию, заставляя вибрировать стены. Я не ожидал такого эффекта, и чудовище, похоже, тоже. Оно отшатнулось от меня, метнулось назад к двери и скрылось в темноте. Дверь всё еще была открыта. Я не знал, что мне делать, как дождаться Джоша, если вернётся этот жуткий монстр или его собратья.

– Что ты наделал, Зак? – я вздрогнул и повернул голову, около моей постели, в ногах сидел Джош. – Я привёл того, кто может помочь, а ты прогнал его.

Меня начало трясти, я не заметил, как он вошёл, и не мог сказать, как долго он здесь находился.

– Что происходит, Джош? Что, чёрт побери, здесь происходит?!

Кожа горела. По спине пробежала лёгкая судорога, мышцы на животе и ягодицах напряглись, и скользкая тёплая влага просочилась из заднего прохода.

– Нет, – застонал я. – Только не это. У меня нет таблеток, Джош. Я забыл их там, в мотеле.

– Да, я знаю,– понимающе кивнул Джош. – Поэтому я и привёл к тебе этого альфу. Твоего альфу. Скажи, Зак, почему ты прогнал его? Это было так глупо. Мне придётся вернуть его, а это не так-то просто.

С этими словами Джош встал.

– Тебе лучше раздеться и ждать. А когда он вновь придёт, заткнуться и дать себе помочь.

Пока я корчился от следующего приступа, Джош снял с меня майку и штаны вместе с бельём.

– Пожалуйста, не надо.

– Надо, Зак, и уже давно надо. Если бы Рэй с тобой меньше церемонился, глядишь, твои мозги давно бы на место встали.

– Это... это не ты! Ты не Джош! Он бы никогда так не сказал! – заорал я.

– Прекрати истерику, – Джош изобразил на лице своё фирменное 'ты такой идиот, Зак', а затем взял мои ладони и накрыл ими мой член, – попробуй пока немногого отвлечься. Это вряд ли поможет, но, по крайней мере, продержишься некоторое время. Я скоро.

Он ушёл, лязгнул ржавый замок, и я вновь остался один. Этот кошмар просто не мог быть реальным. Как здесь появился Джош, и откуда он взял это чудовище? Может, всё здание кишит этими существами? Это какие-то мутанты? Джош решил отдать меня одному из этих человеко-птице на растерзание? Я засмеялся. Течка. Похоть. Острое и болезненное восприятие всего происходящего и желание дрочить даже в самой дурацкой ситуации. За что мне всё это?

Дрочить не помогало, разрядка никак не наступала. Вскоре у меня кончились и силы, и желание продолжать это бессмысленное занятие. Что-то со мной было отчаянно не так, но что? Можно было сказать 'всё', но это был не ответ. Ответ ускользал от меня и изводил мой мозг так же, как и недостижимый оргазм, иссушал тело. Наверное, я действительно слишком пристрастился к Es-блокаторам и теперь, без них, мой организм устраивал мне светопреставление. Я истекал и слабел.

'Нужно оставаться в сознании. Дождаться Джоша. Он вернётся и поможет. Посмотри на свои руки, сконцентрируй взгляд на них', – велел себе я и поднёс ладони к лицу, пытаясь рассмотреть их, но они начали расплываться. Всё начало расплываться и исчезать.

***

Издалека доносился вой сирены, сквозь веки виднелись световые всполохи. Я потряс головой и открыл глаза. Всё-таки умудрился уснуть. Мы стояли перед шлагбаумом у какого-то блокпоста, водительская дверь была открыта, а в замке зажигания болтались ключи.

Стоп. Это место мне казалось смутно знакомым. Я уже когда-то был здесь, нужно только поднапрячься и вспомнить детали.

Меня подбросило на месте, и по спине пробежал холодок. Я рывком открыл дверь и выскочил наружу. Туман приближался. Я должен был добежать до заброшенного здания, залезть на крышу по боковой лестнице и спрятаться в комнате с узкими окнами и полками-кроватями на стенах. Страх быть погребённым под ядовитой пакостью погнал меня вперёд. Земля пружинила под ногами, движения были точны и легки, и я в считанные мгновения преодолел расстояние от хоука до спасительной лестницы и взлетел наверх. Мне нужно было что-то вспомнить, но что именно? Я был здесь с Джошем, и у меня началась течка. Не успел я об этом подумать, как почувствовал её. Мои бельё и штаны были мокрыми от смазки, и, похоже, они были мокрыми уже тогда, когда я очнулся в машине. Наверное, я всё-таки надышался ядовитыми парами и теперь не мог мыслить связано. Но было что-то ещё, кажется, мы здесь были не одни, и меня это беспокоило.

Зайдя в помещение, я увидел Джоша, который сидел на полке, подобрав под себя ноги, и смотрел в узкое окно.

– Джош, – его имя, как воздух, без которого нечем дышать, и если я всё ещё стол на ногах, то только благодаря тому, что у меня был повод произнести его вслух. Он похлопал по матрасу рядом с собой, чтобы я сел. – Я так скучал по тебе.

Я послушался его и едва опустился на кровать, как вспомнил ещё кое-что – здесь с нами был Птицеголовый. В паху предательски напряглось, и я почувствовал, что мне больно от узких плотно облегающих мои бёдра штанов, больно от майки, едва задевающей соски, больно от всего – от внимательного взгляда Джоша и от осознания того, что должно со мной сейчас случиться.

– Послушай, Зак, он скоро придёт к тебе. Ты ведь чувствуешь его?

Я бы хотел сказать, что это не так, но зачем? Зачем вообще что-то говорить человеку, который собирается отдать тебя монстру?

– Молчи и позволь ему сделать всё, что нужно, – упираться было бессмысленно, сейчас Джош был сильнее меня, но я мешал ему, пока он меня раздевал; я цеплялся за его руки и чувствовал, как слабею с каждой отвоёванной им тряпкой. – Не противься, Зак, поверь мне, всё будет хорошо.

– Не будет! Не будет!

Он прижал меня к постели и успокаивающе зашептал:

– Ты не сможешь уйти отсюда, если не позволишь ему быть с тобой.

– Господи, Джош, – меня накрыло от накативших страха и чувства униженности, – это какой-то ритуал? Ты хочешь сказать, что скоро сюда снова заявится то птицеголовое чудовище и трахнет меня?

– Зак, успокойся! Он один может вытащить тебя отсюда, слышишь?!

Я не слышал, я ничего не хотел слышать. И продолжать этот дурацкий разговор тоже не хотел.

– Уходи.

– Зак...

– Хочешь посмотреть, как он будет это делать?

Я наблюдал, как он молча встаёт и идёт к двери, и больше всего на свете хотел его остановить. 'Побудь рядом, подержи меня за руку, мне так страшно', – в сложившейся ситуации все эти слова, произнесённые даже в мыслях, были нелепы, и у меня самого вызывали один лишь истерический смех.

Почти сразу, как Джош скрылся в дверном проёме, появился Птицеголовый. Тьма вползала в комнату и разрасталась в пространстве мягкими чёрными перьями, она впитала в себя почти весь доступный свет и оставила мне на обозрение лишь смутные контуры.

– Привет, Зак, – поздоровалось чудовище и в несколько плавных шагов оказалось подле меня. – Я не представился в прошлый раз, меня зовут Хью.

От всего его вида меня бросило сначала в жар, потом в озноб – надо мной нависал огромный полуголый мужик с головой ворона. Птицеголовый повторил заново всю церемонию с ощупыванием моего лица, провёл большим пальцем по губам и ухватил за челюсть, заставляя приоткрыть рот. Может он хотел оценить состояние моих зубов, прежде чем перейти к делу, или такова была его обычная прелюдия перед соитием с омегой, но в любом случае я почувствовал, что хочу убить его, когда всё закончится и я снова буду в состоянии владеть собой. Затем он переключился на мои шею, грудь, живот, бёдра, теперь он трогал меня, едва касаясь кончиками пальцев. Эти бесконечные пассы руками, которые он производил надо мной, пока я корчился от похоти, только утвердили меня в моём намерении. Я еле сдерживался, чтобы не спросить, всегда ли он такой тормоз или только когда у него под носом течный омега. Если бы не Джош, который хотел, чтобы я был паинькой, и если бы не ненавистная течка, Птицеголовый получил бы весь мой яд, но, увы, обстоятельства были не на моей стороне.

– У меня такое чувство, что я тебе не нравлюсь, но сейчас мы оба заложники ситуации, поэтому предлагаю просто расслабиться и получить удовольствие.

– Поддерживаю, – процедил я сквозь зубы, – может, уже начнём?

Его огромный член покачивался как раз на уровне моих глаз. Я пообещал себе, что если он меня не покалечит им, то я убью его быстро, без мучений. Джош говорил, что всё будет хорошо, и мне следовало ему верить, но пока что единственное, чего мне хотелось, – отползти поближе к стенке и слиться с ней, превратиться в равнодушную глыбу, которой плевать, кто, чем и как к ней прикасается.

Птицеголовый поднял руки к клюву и потянул его вверх. Плащ из чёрных перьев медленно скользнул к его ногам, а птичья голова оказалась на самом деле просто капюшоном. Сквозняк подхватил отпавшие от плаща пух и перья, и они закружили вокруг нас, а потом опали, прилипая ко всему, чего касались. Я даже застонал от облегчения, по крайней мере, Птицеголовый был вполне обычным человеком, а не кошмарным порождением экологии, генной инженерии или бесновавшегося внизу тумана.

– Твои перья забили окна, теперь тут стало совсем темно.

– Подумал, что лучше немного притушить свет.

– Смешная шутка. Ха-ха.

Разговор иссяк. Джош был прав, когда велел мне молчать и позволить Птицеголовому делать своё дело. От того, что мы, собственно, до сих пор не начали, похоже, хуже было только мне, Птицеголовый держался вполне молодцом. Да, у меня течка, а он в четыре раза здоровее меня, и даже если я ненавижу его в этот момент всем сердцем – это ничего не изменит. Я смирился. Это как с болью, которая достигла своего пика, и её уже невозможно терпеть. Полка заскрипела под его весом, но выдержала. Лёжа на боку, он принялся разглядывать меня. Медленно провёл ладонью в паре миллиметров от моего бедра, так что все волоски встали дыбом, и мне пришлось стиснуть зубы. Я так надеялся, что все прелюдии уже закончились и дело пойдёт немного бодрее – сближение, стыковка, фрикции, химическая реакция и небольшой перерыв. Если мне повезёт, то я отделаюсь всего лишь парой дней этой вынужденной близости, если нет – мне может светить целая неделя. Меня никто не спрашивал, хочу ли я чувствовать руки абсолютно чужого мне человека на своей коже, нужны ли мне его поцелуи – я омега, омег не принято спрашивать. Можно воспринимать всё это, как угодно, как помощь или как плату за то, чтобы выбраться отсюда. В конце концов, это должно было когда-нибудь случиться. Пусть делает, что хочет, главное – после я смогу отсюда уйти.

Я не понимал, почему он медлит и изводит меня, зачем ощупывает, вылизывает, поворачивает то так, то эдак. Разве не понятно, что я не стану его просить или стонать, умоляя поскорее мне вставить? Мне нужно сохранить хотя бы остатки моей гордости и свободы. Я не доставлю ему удовольствия видеть себя полностью униженным, полностью в его власти и распоряжении, не стану ему помогать. Наверное, он думал, что я должен быть благодарен ему – ведь он не был груб и, наверное, так пытался расшевелить меня. Просто я не хочу, это не мой выбор, это природная необходимость. Он чужой мне, хотя я не испытываю к нему отвращения и его запах скорее приятен, чем отталкивает меня.

– Прости. Я не могу, – сказал Птицеголовый.

Ещё миг назад я чувствовал, как его член упирается между моих скользких ягодиц и губы терзают мою шею, руки сжимают мои мышцы и кожу, оставляя отметины, и вдруг он взял и отстранился. Это было крайне жестоко.

Я мог сопротивляться, браниться или быть пассивным бревном, но я не мог получить отказ.

– Ты сдохнешь от похоти, если уйдёшь, – угрожать было глупо, и это я понял сразу же, по скрипу освободившейся от его веса полки.

Он собирался оставить меня с моими проблемами и смыться.

– Не могу. Я чувствую себя насильником.

Это был удар ниже пояса. Конечно, я считал его насильником, но мне и в голову не приходило, что его это волнует.

– Помоги мне, – собрав смазку у себя между ног, я провёл ладонью по его члену, – пожалуйста.

– Я знаю, что ты несколько лет сидел на таблетках. Не представляю, что с тобой произошло, что ты никого к себе не мог подпустить. Не хочу, чтобы ты ненавидел меня, Зак.

– Трахни меня либо катись к чертям! – Болезненный спазм выгнул меня, и я застонал. Не думал, что и это мне придётся сделать самому. Я с трудом встал на четвереньки и, поскольку он все ещё стоял рядом и нерешительно наблюдал за мной, подтянулся и обхватил его за шею. Я приклеился к нему словно пиявка, обхватив руками и ногами и источая дурманящий сок. – Я не знаю, красив ты или безобразен, или ни то ни другое, я даже не уверен в том, что ты обычный человек, но сейчас всё это не важно. Даже то, что я ненавижу тебя только потому, что не могу оттолкнуть – всё это не важно. И ты можешь думать, что я тебе не подхожу, или тебе меня просто жаль, и я тебе никто и имя моё ты забудешь, как только закроешь за собой ту железную дверь, но сейчас ты вставишь в меня свой огромный член и постараешься не порвать. Это всё, о чём я тебя прошу. Хорошо... Хью?

– Это значит, ты не против?

'Ом, шанти, шанти, шанти...'

Всё его тело окаменело, и только лёгкая дрожь обхвативших меня рук выдавала его колебание. Он повалил меня на спину и, вздёрнув мои ноги себе на бёдра, вошёл, легко, как нож в подтаявшее масло. Я застонал, но не от боли, хотя она тоже была, а от ощущения наполненности, которого мне так не хватало. Я смотрел, как напряглись мышцы на животе и руках Птицеголового, как блестел пот на его коже и сгорал от желания. Каждое его движение, каждое прикосновение заставляли меня тянуться к нему. Слиться с ним, пропитаться им, получить его всего, чтобы наконец-то пожирающий меня огонь, выплеснулся. У меня не хватало сил, чтобы самому прижаться к нему, и я хотел сказать что-то вроде 'ещё' и 'ближе', ощутить замкнутость не только внутри, но и снаружи, вот только теперь мне было совсем не до разговоров. Я не мог справиться с собственным телом, я больше его не контролировал. Моя зависимость от Птицеголового стала похожей на шаткий мост между жизнью и смертью. Если бы он выпустил меня из своих рук, оставил здесь одного, эта жуткая ненормальная течка убила бы меня.

Может, я как-то сумел дать понять это Птицеголовому, потому что он подтянул меня к себе и прижался всем корпусом так, что я, наконец, смог обнять его, провести ладонями от лопаток до ягодиц, дотянуться до губ. Его язык оказался у меня во рту, и мне хватило всего нескольких толчков и его руки на моём члене, чтобы кончить. Я не заметил, как мои стоны и конвульсии перешли в его. Он растягивал меня изнутри, а я сжимался, не давая ему выйти. Я делал это не специально, просто мой организм всеми средствами желал взять 'своё'. Теперь мы были связаны. Инь и Ян, преходящие друг в друга. Один оргазм затихал и как морская волна его догонял следующий. Когда нас накрывало, мы с Птицеголовым хватали ртом воздух и стонали друг другу в шею или в рот. Мне казалось, я способен раскрошить его кости, если обниму ещё чуть сильнее или, что наша кожа вот-вот расплавится, потому наш пот превратился в кислоту, сжигающую границу между нами.

Близнецы были правы, сцепка – это то, что можно получить только от альфы, и этот множественный оргазм даже рядом не стоял с тем, что Гэри называл 'потискаться'. Когда Птицеголовый смог выйти из меня, то без сил лёг рядом, а я – просто даже говорить не мог. Мы получили небольшую передышку перед следующим раундом. Всё моё тело налилось приятной истомой, и я подумал, что этот альфа оказался не так плох, как я опасался. Однако не успел я расслабиться и насладиться покоем, как этот гад укусил меня. Не больно, но это был собственнический и очень интимный жест, мне это не понравилось.

– Я не повторю одну и ту же ошибку дважды.

Не знаю, что он имел в виду, но я не планировал найти себе проблем по окончании течки, я хотел уйти с Джошем, найти Рэя и забыть обо всём как можно скорее.

– Что это значит?

Он не ответил, сгрёб меня и отключился. Интересно, альфы всегда так после секса? Я вот отлично себя чувствовал, был уже в состоянии не только двигаться, но даже, кажется, встать и спокойно ходить на своих двоих. Я должен был найти Джоша и сказать ему, что выздоравливаю. Перебравшись через неподвижное тело рядом, я встал, подошёл к двери и попробовал открыть её. Наверное, я был ещё слишком слаб, мне не удалось сдвинуть её даже на миллиметр. Тогда я отправился к душевым, возможно, водопровод всё ещё функционировал, и мне удастся принять душ.

На ободранных стенах крепились покосившиеся трубы, кое-где душевые головки отвалились и ручки у кранов были свинчены. Мне удалось открыть один, на первый взгляд, целый. Воды не было.

Кто-то положил руку мне на плечо, и я, вздрогнув, обернулся. Это был Джош.

– Зак, – он обнял меня. – Ты должен уходить. Разбуди его и выйди вместе с ним за ту дверь.

– Я должен? – меня охватил гнев. – А ты?!

– Я не могу.

Мне захотелось схватить его за грудки и встряхнуть.

– Ты издеваешься? – во мне кипела злость, столько злости, что я готов был начать крушить всё вокруг к чёртовой матери. Он качал головой и снова пытался обнять меня. – Да почему, Джош? Что на этот раз у тебя? Кто так важен, что ты снова решил меня бросить?!

– Прости, Зак. Я не могу. Не потому, что не хочу, а потому, что это невозможно.

– Что всё это значит?!

– Ты совсем ничего не помнишь? – его глаза смотрели с грустью. – Вспомни, ты всё поймёшь, если вспомнишь.

В моей голове вдруг мелькнул образ человека, лежащего в ванной, и я отшатнулся от Джоша, будто он влепил мне пощёчину.

– Нет.

– Разве ты сам не понимаешь, что здесь что-то не так? Сколько времени ты уже здесь? Когда ты в последний раз ел, пил, спал? Это не может длиться бесконечно. Здесь ещё ни разу не наступили день или ночь. А ещё нельзя преодолеть футбольное поле в несколько шагов и взлететь на крышу здания едва запыхавшись. Ты не можешь надолго сосредоточить взгляд на каком-либо предмете. Всё выглядит искажённым, абсурдным. Не много ли странностей?

Джош поднял руку и провёл по моим волосам, а потом показал мне чёрный локон, который остался в его ладони. Я увидел, как мои волосы осыпаются мне на плечи и на пол. Сначала они были чёрными, а потом краска испарилась, и проступили привычные мёд и карамель.

Ответ дрожал на моих губах. Мне хотелось вцепиться в Джоша и замереть, запечатать этот момент, пока моя иллюзия не начала рушиться.

– Ты ведь больше не принимаешь ванну, только душ?

– Пожалуйста, не надо, Джош.

– Ты должен отпустить меня, Зак. Рэй почти на месте, я уже вижу тёплые бирюзовые волны Индийского океана. Как же я скучал по ним. А это место, – он окинул взглядом унылые серые стены и царящую вокруг разруху, – не слишком весёлое, чтобы оставаться здесь вечно.

Джош взял меня за руки и переплёл свои пальцы с моими, а потом поднял наши руки так, что его запястья и предплечья оказались на уровне моих глаз. Теперь мне были слишком хорошо видны огромные бескровные порезы. Я опустил глаза в пол, чтобы не смотреть, но обнаружил, что стою по щиколотку в красноватой воде. Дверь с надписью 'не входи, убьёт' с грохотом распахнулась, и на меня обрушилось то, на что я так долго не хотел смотреть.

Как я ни сопротивлялся, меня втянуло туда, и я встретился с чуть прикрытыми глазами Джоша, взгляд его казался рассеянным, будто он смотрел сквозь меня. Кожа его была слишком белой, а вода, в которой он лежал, слишком красной. Мой собственный крик оглушил меня, а потом прибежал Рэй и увидел то, что видел я. Он вытащил Джоша из ванны, наложил жгуты из поясов халатов и, подняв его на руки, бросился к своей машине. Я бежал за ним и видел, как он достаёт из аптечки шприц, наполняет его содержимым одной из ампул и вкалывает Джошу прямо в грудь, но во взгляде Джоша ничего не изменилось, в нём больше не было жизни. Я просто стоял рядом и ничего не делал, превратился в деревянного истукана и не слышал ничего из того, что Рэй говорил мне. А потом машина Рэя сорвалась с места, и я остался один. Когда Рэй вернулся, без Джоша, и взял меня за плечи, я догадывался, что он скажет: 'Он умер, Зак. Уже ничего нельзя было сделать', – это были те самые слова, значение которых я не мог вынести. Что угодно, только не это.

Джош обнял меня. Теперь я знал, почему могу взлетать на крышу, не сбив дыхания и пересекать целое поле в несколько шагов, мне не нужна ни вода, ни еда.

'Я мёртв', – но эта мысль не пугала меня. Я улыбался, мне больше не страшен ядовитый туман, мне больше ничего не страшно.

– Я никуда не уйду. Я останусь здесь с тобой.

Он замотал головой, и его лицо исказилось в гримасе ужаса. Из лопнувших труб мощным потоком хлынула красная вода, подбираясь к моим коленям, но мне было всё равно, главное – не выпустить его руки из своих. Джош стал сопротивляться, но в этот раз я оказался сильнее, я почти смог притянуть его к себе, а потом сзади подошёл Птицеголовый и резко дёрнул меня на себя. Джош этим воспользовался и разорвал мою хватку.

– Оставь меня в покое! Ты – чудовище! Монстр! Отвали от меня! – кричал я, но ему было абсолютно наплевать на то, чего хочу я. – Ты не можешь решать за меня!

– Вытащи его, – велел ему Джош, – вытащи, или я буду приходить к тебе каждую ночь, пока ты не свихнёшься.

Птицеголовый тащил меня к выходу, и мне не за что было ухватиться, всё кругом скрывала красная мутная вода.

– О господи, дай мне хотя бы в последний раз обнять его, – я, словно уж, пытался выкрутиться из его рук, только всё было бесполезно. Меня охватила истерика, и тёмная пелена упала на глаза. Кровь в моих жилах бунтовала. Так же, как красная вода уничтожала здание, где все мы находились, так и моя кровь уничтожала меня самого. Сердце качало её с такой скоростью, что грозило вот-вот взорваться.

– Подожди, – приказал Джош, и Птицеголовый подчинился ему. – Приди в себя, Зак, посмотри на меня! Я обязательно найду тебя, я обещаю, мы снова встретимся. Только уже не здесь, слышишь? Я буду искать тебя там, так что без глупостей!

Я увидел, как Джош тает, как растрескиваются стены и в комнату устремляются новые потоки красной воды. Птицеголовый открыл дверь и потащил меня за собой. Там, впереди, сиял ослепительный свет, слышались смутные звуки, напоминающие голоса людей. Я понял, что видел Джош, когда был в коме, потому что теперь я тоже это видел – жизнь, биение её пульса, сияние. Бхарго(15), что дарует истинное зрение, открыло мои глаза. Я понял всё, что пытался объяснить мне Джош.

– Птицеголовый, ты в курсе, что мы с тобой сияющие создания?

Он промолчал, только снова накинул капюшон и уставился вдаль своими круглыми немигающими глазами.

Теперь я действительно видел, они там были – отблески.

15) Бхарго – в общепринятом смысле бхарго означает 'свет'. Как рентгеновские лучи способны показать то, что не видно невооруженному глазу, так с помощью бхарго можно увидеть душу.

***

Де-Мойн: Служба спасения

Патрульный: 'Служба спасения, брэк(16)!

Оператор: 'Кто брэк? Слушаю вас'.

Патрульный: 'Срочно дрон. Одна медкапсула. Примите координаты'.

Оператор: 'Принято. Ближайшая клиника 'Исцеление'. Помощь в пути, тридцать'.

Патрульный: 'Не продержится. В сознание не приходит. Зрачки сужены, на свет не реагируют. Были судороги. Пострадавший без браслета. Не могу снять информацию о повреждениях'.