Текст книги "Сияющие создания (СИ)"

Автор книги: Джокер Живаго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Я слишком переживал за Зака. Он мог очнуться в те самые пятнадцать минут, пока находится в чемодане, который за мной катил робот-носильщик. Что он подумает, если откроет глаза в этой тесной темной коробке? Что, если кислородная маска сместилась и ему не хватает воздуха?

Немного успокоиться я смог, только когда поместил его в медицинскую капсулу, наблюдая, как множество щупалец заботливо опутывает неподвижное тело. Система диагностики запустила программу сканирования, и на мониторе замелькали данные о состоянии каждого органа в отдельности и всего организма в целом. Стандартные процедуры для больных в коме – парентеральное питание, гигиена, массаж.

Интересно всё-таки, какого цвета у Зака глаза?

Сейчас он выглядел почти умиротворённым. Когда я смотрел на него в лаборатории Гэба, он казался мне туго натянутой струной, теперь же – просто крепко спящим парнем. Моим парнем.

Тонкая полупрозрачная рубашка на завязках, едва прикрывающая бёдра, вездесущие щупальца, бесстрастно занятые своим делом и бесстыдно проникающие в самые потаённые уголки его тела – картина, от которой мне пришлось сглотнуть ком в горле и опустить нижнюю, затемнённую крышку медкапсулы.

Хоть Рэй и занимался в это время подготовкой к полёту, я не мог прикоснуться к Заку. Пока что щупальца медробота ему требовались больше, чем мои руки.

– Он в порядке? – спросил Рэй, когда я занял кресло второго пилота. Я кивнул. Хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить – не сон ли всё это. Очень уж быстро и кардинально изменилась вся моя жизнь. Я лечу на край света с двумя людьми, которых едва знаю. – Тогда пора. Приготовься.

Как только мы набрали высоту и вышли на максимальную крейсерскую скорость, Рэй включил автопилот.

– Перекусим?

– Сублиматами(21)? – я пожал плечами. – Звучит не так чтобы заманчиво, но всё же лучше, чем совсем ничего.

– Это же обычный скайджет, а не ресторан. Да и некогда особо разъедаться. – Рэй встал, потянулся, разгоняя кровь по затёкшим мышцам, и направился в бытовой отсек. – Я должен кое о чём спросить тебя, Хью, и рассказать кое-что важное. Это касается Зака.

– Ну, что же, – я последовал за ним и сел напротив, опустив между нами небольшой откидной столик, – заинтриговал.

– Габриэль хотел, чтобы я задал тебе один-единственный вопрос. Полнота информации, которой я смогу делиться с тобой, зависит от того, что ты мне ответишь.

– Ладно. Спрашивай уже, что ли.

– Почему люди покинули площадь Барфюссер?

– Хочешь знать, разглядел ли я эту чёртову 'корову'?

– Не знаю, о чём ты сейчас, просто ответь на вопрос.

– Хорошо. – Я набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул, а потом ещё раз и ещё. – Потому что это были... не люди.

'Это объяснение казалось мне логичным еще пару часов назад, но не сейчас, когда я произнес эти слова вслух. Параноидальный бред!'

Я замолчал, ожидая реакции.

Он не рассмеялся. Даже не улыбнулся.

– Так это что, правда? – слова вырвались сами собой, и Рэй медленно кивнул. – Но это же слишком...

– Слишком невероятно? Масштабно? Слишком неожиданно, чтобы быть правдой?

– Да, – выдохнул я.

Рэй вертел в руках термокружку с кофе, к которому так и не притронулся. Его взгляд стал рассеянным и блуждающим, как будто сейчас он был где-то совсем далеко. Мы оба молчали с минуту, а потом он заговорил:

– Всю свою жизнь я был частью системы. Я родился в стенах Reditum, и меня готовили к единственной миссии, важность которой составляет и смысл, и необходимость самого моего существования. Моя задача состояла в том, чтобы найти, оберегать и сделать счастливым одного-единственного человека. Признаюсь сразу, – он вытащил у себя из-под рубашки маленький мешочек на шнурке, на мгновение задержал его в ладони и нехотя положил передо мной, – я не справился.

– Что это?

– Арктур Ганди. Вернее, его прах.

– Причём здесь... – я вжался в спинку кресла не в силах оторвать взгляда от предмета, который меньше всего ожидал увидеть в данной ситуации. – Это же... отец Зака!

– Да. Если Зак когда-нибудь захочет узнать о том, что произошло с его отцом, ты сможешь ему об этом рассказать.

– Да что всё это значит, чёрт возьми?!

– Прости. – Он прикрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. – Мне трудно говорить об этом.

– А ты думаешь, мне легко?! Знакомься, это отец твоего омеги! Пардон, его прах!

Рэй поднял ладони в успокаивающем жесте и затем вернул мешочек себе на шею.

Мне нужно было взять себя в руки и слушать дальше. В конце концов, это мне нужна была информация, и Рэй был единственным, кто мог её дать.

– Ладно. Всё, молчу.

– Арктур Ганди – собственность Reditum. Знаешь, в чём разница между ним и тобой? Он об этом знал. Знал, где живёт и что собой представляет его жизнь. Reditum – не просто корпорация, монополизировавшая многие рынки, рынок медицины и фармацевтики в том числе. Reditum – это мегалаборатория в масштабах одной отдельно взятой планеты. А ты, Хью – маленькая подопытная мышка, которую посадили в специальный аквариум и за которой пристально наблюдают. Ты даже помечен специальным кольцом, – Рэй поднял руку и похлопал себя по запястью в месте, где крепится браслет, – которое в режиме реального времени передаёт о тебе все данные в единый исследовательский центр. Твоя среда обитания, твои контакты на 80% искусственные. Тебе всю твою жизнь отводят глаза, если ты слишком близко подходишь к стенам своего вольера. Ты -собственность Reditum. Ты – продукт евгеники. А ещё – ты большая редкость. Даже в самых больших городах, общее количество людей не превышает 25%.

– Тогда кто все эти... другие?

– В основном это андроиды двух классов, на сленге ролевики и крауды. Ролевики – те, что непосредственно вступают в близкий контакт с людьми – семья, любовники, друзья, коллеги, соседи и так далее; крауды – те, что играют фоновые роли, массовка – обычно они не привлекают к себе внимания, ты их просто не замечаешь.

– Ты хочешь сказать, что... – внезапно мне припомнилась лишняя пара рук Гэба и вопрос, который я хотел задать застрял у меня в горле.

– Да. Очень редко людей окружают люди.

– Но почему?!

– Из-за Деспергера.

– Господи, а Деспи-то тут причём?

– Хорошо, попробую объяснить. Только придётся начать с самого начала. Общеизвестно, что когда-то людей на Земле было слишком много. Посчитав, что проблема перенаселения скоро достигнет критического уровня, правящая элита приняла меры для сокращения численности. Частично стерилизация населения была проведена через вакцины, продовольствие и воду. Ко всему прочему сильно изменились ритм и условия жизни, девизом которой стало – сам за себя и сам по себе. Опомнились, только когда человеческое бесплодие приняло угрожающие масштабы. Население катастрофически сокращалось. Много стариков и мало детей – жуткое зрелище. В первое время проблему удавалось решить путём искусственного оплодотворения, но впоследствии выяснилось, что рождённые после ЭКО дети бесплодны. В какой-то момент картина будущего стала очевидна. Города наводнили лжепророки, шарлатаны-целители, похитители-торговцы детьми. Началась паника. Чтобы предотвратить хаос, было объявлено, что решение найдено. Провели массовую диспансеризацию. Заодно посчитали оставшихся и снабдили браслетами для контроля. И действительно, после этого жизнь вроде бы начала налаживаться. На улицах снова стали появляться дети, молодёжь. Здоровые, красивые, жизнерадостные – все как на подбор. Люди успокоились, а компания Robotics, успешно протестировав первую серию андроидов среди людей, запустила их в массовое производство. Временные меры, чтобы остановить панику, как тогда считалось. Никто не мог предугадать, что такое решение проблемы создаст новую, ещё более опасную – к бесплодию прибавился Деспи. Пока бились над тем, чтобы устранить Аномалию Бэйтсона – мутацию, ведущую к генетическому бесплодию, упустили другую чуму, выкосившую ещё почти треть населения. Оказалось, что человечество не может адаптироваться в новых условиях. Дети стали рождаться со скрытой дисфункцией – не способностью к социальному взаимодействию и коммуникациям, через каждого второго склонные к суициду. Им все условия для жизни, а они её просто не хотят. Срабатывает какой-то скрытый механизм, и человек бросается из окна или пускает пулю в лоб. Внешне Деспи может себя никак не проявлять, поэтому чаще всего суицид происходит внезапно. Расстройство изучили. Выяснили, что не лечится, однако, если создать специальные условия – семья, круг общения, где такого человека понимают, где он чувствует себя нужным, где он всегда находится под присмотром – в 80% случаев, смертельного исхода удаётся избежать. Ролевики – это считай, высококлассные сиделки-психологи. Куча нянек на протяжении всей жизни вокруг одного единственного человека.

– Этого просто не может быть. – В моей голове хаотично прокручивались разные моменты жизни. Я мог принять, что нелюди – это кто-то проходящий мимо, не имеющий ко мне никакого отношения. Но мои родители, мой брат, мои друзья и Дэйви – они настоящие! Машины просто не могут быть такими. Неужели я настолько слеп, что не видел никакой разницы? Всё это так же странно, как если бы мне сказали, что это я ненастоящий. – Бред. Хочешь сказать, людей теперь в пробирках выращивают?

– Пробовали. Но выяснили, что такие особи нежизнеспособны. Эксперимент провалился. Так что здесь всё по-прежнему, в процессе вынашивания и рождения без участия человека не обойтись. Семьи, где альфа и омега – люди, и у них есть общий ребёнок, очень большая редкость. Обычно, омега и ребёнок – люди, альфа – ролевик. Но иногда бывает и так, что ребёнок – человек, а окружение только ролевики. Берут маленького человечка, сажают в такой вот искусственный аквариум и наблюдают за ним. Когда наступает половая зрелость, подбирают ему пару. Чистая евгеника, никакой романтики. Чаще всего подходящей пары не существует, в смысле, не существует в качестве подходящей по возрасту особи. Эту проблему решают банки спермы. Тогда идёт такой расклад: омега – человек, альфа – ролевик, искусственное оплодотворение. У одного омеги редко бывает более одного ребёнка. Так что, несмотря на все усилия человечество стремительно вымирает. Ещё каких-то сто пятьдесят лет назад – целых восемь миллиардов, сейчас уже менее одного.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я отвечу на этот вопрос, но сначала я должен тебе кое в чём признаться.

– Это касается Зака? – от нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.

– Да. Но в первую очередь это касается меня. Кроме ролевиков и краудов есть ещё одна группа андроидов, очень немногочисленная – элита. Их называют Ар-Ди, по первым буквам имён прототипов. – Рэй усмехнулся. – Слишком дороги для массового производства и слишком зациклены на одном объекте. Их используют, чтобы подобраться к тем людям, которые в курсе того, что вокруг происходит. Твой брат считает, что они похожи на людей, даже больше, чем сами люди.

Рэй замолчал, изучая моё лицо. Я прислонил ладонь к своему правому глазу, чтобы скрыть нервный тик.

– Оцениваешь мою адекватность и душевное равновесие? – спросил я.

– Твой брат заверил меня, что ты крепкий орешек.

– Я не хочу, чтобы это было правдой, – простонал я. – Господи, ну почему всё так? Дай я сам угадаю, Ар-Ди – это первые буквы имён Рэй и Дэйви?

– Ты... в порядке?

– Скажи мне, что ты не Ар-Ди и я буду в порядке.

– Ты сталкивался с Дэйви? – Рэй хитро усмехнулся. – Модель совершенного омеги. Очень красивая, просто невозможно пройти мимо.

– Да, сталкивался. – Я рассмеялся. – Знаешь, я сегодня понял, что частенько западаю на андроидов. Вот и ты мне нравишься. Необъяснимая симпатия с первого взгляда, даже несмотря на твою расквашенную рожу. Ну, давай же, добей меня. Ответь на мой вопрос. Ты человек?

– Я рад, что нравлюсь тебе. Ар-Ди для этого и созданы.

– А-а-а... чёрт!

Полагаю, Гэб считал, что достаточно подготовил меня к этому разговору. Но одно дело смотреть на безмолвную 'корову' и совсем другое, когда она сама подходит к тебе и сообщает, что всё не то, чем кажется. Рэй – машина. Искусственная подделка человека, поражающая своей правдоподобностью не только внешне, но и внутренне. Ещё пару минут назад я был уверен, что он человек. Человек, к которому я чувствовал необъяснимое расположение. Казалось, наши с ним чувства, эмоции и ощущения имеют одну природу, но это было не так.

– Человек... – Гэб просчитался, я оказался не готов. Меня душили воспоминания. Дэйви, который прижимался ко мне и говорил 'люблю'. Всё было искусным спектаклем, когда игра актёра так хороша, что невозможно не верить. – Люди... что они значат для тебя?

– Хочешь знать, что я думаю о человечестве? Или ты имеешь в виду что-то более конкретное?

– Я о человеческих чувствах. Если Ар-Ди, говорит что любит, это ведь на самом деле ... просто программа, прописанный алгоритм действий для совершенного омеги?

Рэй потёр глаза, будто снимая усталость, и улыбнулся, наблюдая за моей реакцией. Мне и самому было интересно понять, что я сейчас чувствовал. Машина – это машина, человек – это человек. А когда машина ничем не отличается от человека, сохранить трезвость мыслей не так-то просто.

– Наши тела сделаны по образу и подобию ваших тел. В случае необходимости моё синтетическое сердце способно заменить твоё. Оно будет точно также болеть, если кто-то его разобьёт. – Рэй сжал мешочек на груди и вздохнул. – В нас заложен жизненный опыт, наработанный поколениями, и модель сознания, вобравшая всё лучшее от представителей человечества. Чтобы понимать человека, мы должны его чувствовать. Не просто знать разные вещи, а на себе испытывать их природу. Для Ар-Ди контакт с человеком – это, по сути, симбиотическое слияние. Настраиваясь на психику и нервную систему определённого человека, мы проецируем то, что с ним происходит, на себя. Это похоже на эхо. Можно почувствовать, что такое любовь или ненависть. Чем теснее контакт, тем громче эхо – твой человек счастлив или ему плохо, и вот по твоим нейронам бегут импульсы в центр удовольствия или тебя скручивает от странной фантомной боли. Этим Ар-Ди отличаются от всех прочих андроидов. Мы зависим от вас. Вы чудесный бесконечный мир чувств и ярких эмоций – сияющие создания, без которых всё становится бессмысленно.

Я видел, что он хочет сказать что-то ещё, но не решается. Не в моих привычках настаивать, но тут чутьё подсказывало, нужно дожать.

– Твоим человеком был Арктур Ганди?

– Арктур. Когда я нашёл его, он жил под именем Джошуа. Джош. Знаешь, как Ар-Ди настроены на своих людей? То же, что и в истинной паре альфы и омеги. Гормоны зашкаливают, крышу сносит. А Джош меня игнорировал с самой первой встречи. Как будто блок какой-то поставил. Не знаю, как объяснить, но это жуткое ощущение. Будто медленно умираешь. Я к нему даже прикоснуться не смел. В первый раз дотронулся, только когда у него течка началась. И то, с боем. Ужас. Я не должен был его трогать, или наоборот, это было просто необходимо, я до сих пор не знаю. Когда его не стало, я понял, что значит быть бесчувственным. Когда не знаешь другого состояния – это нормально, но после встречи с ним, для меня всё изменилось. Мне трудно ответить на твой вопрос. Проекция чужих чувств провоцирует ответные реакции. Джоша больше нет, и я никогда не говорил ему, что люблю его. Сейчас, когда я говорю об этом тебе, моё сердце тяжелеет, от груди по телу расползается холод, и мне хочется закрыть глаза и погрузится в вечную темноту.

Его ответ обрадовал меня и в то же время расстроил. Грань искусственности в Ар-Ди была так тонка, что мне хотелось повторить за Гэбом – слишком похожи на людей, похожи даже больше, чем сами люди.

– Ты хотел рассказать что-то о Заке.

– Зак был сильно привязан к Джошу, так сильно, что когда тот умер, он предпочёл об этом забыть. Смерть Джоша – моя вина. Моё появление спровоцировало конец. Я не справился. Если Зак когда-нибудь захочет узнать, что тогда произошло, ты сможешь рассказать ему. Зак прожил со мной два года, он считал меня своим другом. Почти отцом-альфой, которого у него никогда не было. Я вынужден был стать им, потому что отнял у него Джоша. Я виноват перед ним. За всё это время я так и не решился сказать ему это в глаза. Иногда люди не хотят правды, а я не мог сделать ему ещё больнее, потому что он и так был на пределе.

– Если считаешь себя виноватым, извинись сам. Почему я должен делать это за тебя?

– Вряд ли это будет возможно. – Он сказал это с таким видом, что я сразу закрыл рот, а он пожал плечами и продолжил: – Джош почему-то боялся меня, и ещё, он сразу же понял, кто я. Джош и так был нестабилен, а я, сам того не желая, запустил последнюю стадию Деспергера, на которой исчезает страх перед смертью. Человек становится ко всему безразличным, ничто не держит его за жизнь, что не всегда заметно со стороны. Я не разглядел всего этого в Джоше, а он перерезал себе вены. Мягкий, эмоциональный и общительный, даже не подумаешь, что внутри лишь едва тлеющий фитиль. Не трогай за живое. Не подходи. Последнее, что он сказал было: 'С тобой так хорошо, Рэй. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо. Стоило столько лет прятаться, чтобы вернуться к началу? Ты подделка, Рэй, теперь я сам себе противен'.

– Скверная история. Я так понимаю, ты намерен просто смыться и оставить меня разгребать всё это?

– Прости. Другого выхода нет.

– Что значит 'нет'?

– Скоро в Reditum поймут, что кто-то угнал их скайджет. Все Конкорды оборудованы системой слежения, поэтому этот Конкорд должен исчезнуть.

– Ты же шутишь сейчас?

– Джош однажды сказал, что если бы он мог куда-то поехать, то тёплые воды Индийского океана были бы ему как бальзам на душу.

– Рэй?

– Шучу, конечно. – Он встал и хлопнул меня по плечу. – Просто спрячусь там, где меня никто не найдёт. Встретимся снова, когда страсти вокруг вас поутихнут.

– Дурацкая шутка.

– Спасибо, что переживаешь за меня. Никогда не думал, что скажу это альфе, но... ты мне тоже понравился, с первого взгляда.

– Эм... вернёмся в кабину пилотов?

Я покраснел, и он это заметил.

Чёрт бы побрал всех Ар-Ди с их уловками.

21) Сублиматы – таблетки еды.

***

После того как Рэй объявил, что до точки назначения осталось двадцать минут, начались приготовления. Он вновь лишил меня и Зака браслетов, на этот раз ничего не дав взамен. Хоть я и рад был избавиться от фальшивой личности Делаэ, один вид голого запястья заставлял меня нервничать. Как вообще можно жить, будучи отрезанным от общей сети? Без связи и доступа к информации? Он собирался оставить нас с Заком в пустыне, вручив только маячок, по которому нас сможет обнаружить Габриэль. Тройные предосторожности. Рэй сам не в курсе, где точно находится база Убар.

Перспектива оказаться в пустыне без возможности отправить сигнал SOS была пугающей.

За свой костюм я не переживал, как только мы окажемся в агрессивной среде, мой адаппластовый трансформер перестроится, скроет тело от ультрафиолета и отрегулирует температуру до максимально комфортной. А вот как быть с Заком? Может, я был излишне мнительным, но мне не нравилось его состояние и идея вытаскивать его из капсулы и тащить по пустыне в обыкновенном антигравном кресле. Адаппласт вещь офигенная, но он не скажет, что наступило критическое обезвоживание или температура тела отличается от нормальной. А без браслетов я вообще слеп, элементарного тестирования общего состояния не сделать.

Гэб должен был подобрать нас максимум через полчаса после посадки. Я спросил, что, если Гэб нас не найдёт. Ответ мне не понравился: 'Тогда найдёт кто-то другой. Не волнуйся, Хью. Пока жив Зак, ваша с ним ценность слишком велика, чтобы позволить просто умереть в песках'.

'Понятно, – подумал я, – без Зака я ноль без палочки'.

Без меня меня женили. Сцепка, метка – всё, что связывает альфу и омегу на физическом уровне, работало безотказно, но вот внутри до сих пор царил хаос. Я пробовал прислушаться к сердцу, но столько всего случилось за последнее время, что погрузиться в себя не было никаких шансов.

Пески встретили нас сухим жаром раскалённой сковороды. Куда не кинь взгляд, одна картина – замершие волны песка, казавшегося чуть красноватым в лучах вечернего солнца.

Рэй стиснул мою протянутую руку и крепко без слов пожал её.

Я хотел обнять его и сказать 'до скорой встречи', но от подобной сентиментальности веяло чем-то трагичным, вроде бы дурацкая шутка Рэя была вовсе и не шуткой.

Когда Конкорд превратился в точку и исчез, оставив за собой еле заметный туманный след, я включил маячок.

Просто стоять на месте было невыносимо, и я двинулся на запад, толкая перед собой антиграв, к которому был пристёгнут Зак. Нервы сдавали, как будто Рэй унёс с собой остатки привычной и знакомой мне реальности, оставив в апокалиптическом сне. Дышать вдруг стало трудно, голова кружилась, грудь сжимали тиски.

Я вынужден был опуститься на землю, чтобы перевести дух, и вдруг понял, что это лишь эхо. Это не мне, а Заку было плохо. Он не дышал, сердце не билось.

– Господи, я не готов! Не готов к такому! – стараясь не уйти в панику, я положил его на землю и попытался вспомнить основы реанимации. – Раз, два, три, четыре, выдох...

Пот заливал мне глаза, и моё собственное сердце от страха разрывалось в клочья. Минуты казались вечностью. Наконец я услышал шорох позади себя и увидел фургон на огромных колёсах.

– Хью! Где вы? – Дэйви распахнул дверь и, прислушиваясь, высунулся наружу.

– Нужна медкапсула! Дэйви, скажи, что она есть в этом фургоне!

– Есть! Сейчас открою дверь! Сможешь донести его?

Я подхватил Зака на руки и в несколько прыжков оказался у подножки задней двери. Дэйви открыл капсулу и посторонился.

– Господи, благослови того, кто изобрёл эту штуку!

Мои руки изрядно тряслись, пока я запускал программу реанимации. Я смотрел на ровную линию на экране, не смыкая век и задержав дыхание. А потом линия вдруг сломалась и дрогнула и ещё, и ещё. Я не сразу заметил, что на плечо мне опустилась вполне реальная рука и сжала его.

– Оно бьётся. Слышишь?

Я кивнул, но всё никак не мог оторвать глаз от электрокардиограммы.

– Где Гэб?

– В Убаре. Он отправил меня встретить вас. Через пятнадцать минут будем на месте.

Вот уж не так я представлял нашу встречу.

'Попробуй побыть в моей шкуре, проведи с этим парнем хотя бы несколько часов, и если после этого ты всё ещё захочешь быть со мной, обещаю, я вернусь к тебе', – эти слова были мостом в прошлое, который медленно тлел в пламени реальности. 'Ар-Ди для этого и созданы', – мне просто нужно было убедиться, развеять иллюзии и дать мосту догореть.

– Хорошо выглядишь. Совсем не изменился с нашей первой встречи.

– Спасибо, Хью. – Он положил свою руку поверх моей и чуть сжал, привычно, успокаивающе, как делал это уже тысячи раз. – На самом деле, я вызвался встретить вас, потому что хотел поговорить с тобой наедине. Понимаю, сейчас для этого не самое лучшее время.

– Совсем не лучшее, – согласился я, и мне мучительно захотелось обнять его. Если голограммного Дэйви ещё хоть как-то можно было игнорировать, то этого, пусть и из искусственных плоти и крови, – очень трудно.

– Теперь ты всё знаешь, – он улыбнулся.

– Не всё, – возразил я, – но многое.

– Ты знаешь достаточно, чтобы трезво оценить своё отношение ко мне, – Дэйви хотел отнять свою руку, но я не позволил, – ты знаешь, кто я.

'Если твоим человеком был Гэб, зачем ты столько времени провёл со мной?' – хреновый вопрос на тему больного самолюбия. Что я теперь мог? Только молчать и держаться от него подальше. Разве это нормально, любить андроида? Да и вообще выяснять с ним отношения по этому поводу. Похоже, в моей жизни вообще всё шиворот-навыворот. Из огня да в полымя. А бессловесный роман с человеком в коме и вовсе лежит за рамками нормальности.

– Я знаю, кто ты, Дэйви. Скажи, зачем был нужен весь этот цирк в Базеле? Ты же меня с ума там сводил.

– Это был не я. – Дэйви покачал головой. – Это была голографическая копия, которую сделал Габриэль.

– Копия... – я почувствовал, как желудок опускается вниз. Бесцеремонность Гэба, жестокая и порой переходящая все границы, была одной из причин нашего отдаления друг от друга. – Значит, ты не в ответе за всё, что творила твоя копия в Базеле?

Момент, когда я был заперт с течным омегой, и вся та высокопарная чушь насчёт возвращения в Де-Мойн моментально выплыли из памяти.

– Не совсем так. Хоть это и копия, но это моя копия. И то, чего тебе не смог сказать я, ты услышал от неё.

Мне хотелось убить Гэба. Снова. 'Уже сегодня, если Дэйви этого действительно захочет, я отпущу его на все четыре стороны. И, конечно же, если ты всё ещё будешь хотеть Дэйви, я не буду стоять на твоём пути. По рукам, братишка?'

– Всё было враньём. Не знаешь, Дэйви, почему он так меня ненавидит?

– Нет. Этого я объяснить не могу, – голос Дэйви вдруг стал сухим и жёстким, – но если ты перестанешь упиваться жалостью к себе, я смогу объяснить, почему он тебя так любит. Собственно, поэтому я и хотел поговорить с тобой наедине. Он вряд ли скажет это сам, а ты вряд ли догадаешься. Габриэль опять пожалеет тебя и соврёт, что просто должен уехать. Не хочу, чтобы ты вёл себя как последняя скотина до самого конца, а потом жалел об этом.

Дожили. Это я-то – последняя скотина? Гэб снова обвёл меня вокруг пальца, бросил в качестве одного из ингредиентов в кашу, которую сам же и заварил.

– У твоего брата, четыре руки и кожа трупа, – он вопросительно поднял брови, как будто я тотчас должен был что-то из этого уразуметь.

– Он всё ещё носит этот дурацкий костюм киборга? – усмехнулся я.

– Ты ведь немного знаком с доктором Холлом? Так вот, у доктора Холла золотые руки. Если бы не он, вряд ли бы мы с тобой вообще сейчас разговаривали.

– Что ты хочешь этим сказать, Дэйви? – я устал и начал терять не только терпение, но и нить разговора. – Причём здесь всё это?

– Я хочу сказать, что... это моя вина. Я – Ар-Ди. Неужели ты так и не понял, как мы опасны для вас? А я зациклился не на одном человеке, а на двух. Омега Ар-Ди живёт эмоциями и чувствами человека, мы, как суккубы, провоцируем вас на всё большие и большие дозы. Разве ты до сих пор не помешан на мне, хоть и знаешь правду? В ту ночь, когда я сказал тебе, что вернусь в Де-Мойн, Габриэль хотел остановить меня. Он уже знал о том, кто я такой, и просто не дал мне добить тебя.

Мои уши отказывались слышать его, а мозги анализировать, особенно со слов 'не дал мне добить тебя'. Дэйви нёс какую-то чушь, от которой у меня адски начала трещать голова, а он всё не унимался.

– Я бы приехал к тебе, а потом вновь бросил бы тебя. Мне хотелось чувствовать всё это. Ревность. Желание. Ненависть. Любовь. Обиду. Весь этот водоворот страстей, который без вас – невозможен. Мне нужны пиковые эмоции. И они, в конце концов, сожгли бы тебя. Это перестало работать с Габриэлем, потому что он знал, кто я, и мог себя контролировать. И он жалел тебя, не раскрывая правду о мире, в котором ты живёшь. Ар-Ди-омега – сладкий убийца. Ар-Ди-альфа – то же самое, по сути, только методы немножко другие. Мы хороши и человечны на первый взгляд, но только на первый. Наше общество не несёт человеку ничего хорошего, оно в итоге высушит и убьёт его.

– Ясно, ты – зло, Дэйви. Древнее и могущественное. Грешный, грешный омега. Об этом все знают с тех пор, когда первый из омег скормил то злополучное яблоко своему альфе. Ничего нового, Дэйви. Лучше ответь, что с Гэбом? Ты упомянул доктора Холла и четыре руки Гэба, и я, честно, не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Габриэль тогда пытался догнать меня. Случилась жуткая авария. Он очень сильно пострадал. То, что от него осталось, а это очень немного, Хью, доктор Холл сложил в синтетическое тело. Таким образом, он продлил его жизнь на пару лет, но эта пара лет практически подошла к концу. Всё, что он делает сейчас – всё это ради тебя, Хью. Поэтому... не будь мудаком, время идёт на часы. Может быть сутки, но не больше.

– Что ты несёшь, Дэйви?! – я схватил его за плечи и тряхнул, желая только одного, чтобы все эти признания оказались очередной игрой. – Что вы с Гэбом на этот раз затеяли?! Что вам ещё от меня нужно?! Я не верю тебе, ни единому слову, слышишь?!

Я уже не понимал, ради чего должен был сохранить рассудок и какие цели преследовал, ввязываясь в эту историю. Моя жизнь летела под откос от всей этой правды, которую я рад был бы не знать.

– Мы почти на месте, Хью. Прошу тебя, успокойся! – он железной хваткой взял меня за грудки и встряхнул в ответ. – Злись на меня, если хочешь! Но Габриэль здесь ни при чём!

Тонкие руки, в жизни не державшие что-то тяжелее электронной виолончели, а на деле способные в одно движение проломить мою грудную клетку – ещё один сюрприз от омеги Ар-Ди.

– Дэйви, – я замер, а потом обнял его так, как делал это всегда. Его пальцы разжались, и он прильнул ко мне, – ты нашёл такое неподходящее время для своих признаний. Скажи, почему всё-таки ты выбрал его?

– Я понял, что нужен ему. Только я могу быть рядом с ним.

– Только ты?

– Его одиночество не может разрушить обычный человек. Габриэль невыносим настолько, что люди бегут от его общества, едва он покажет им хоть малую часть себя настоящего. А я могу противостоять ему.

Тем временем фургон остановился, а из-под песка перед нами выросла закрытая платформа – лифт в подземелье.

Спуск был длинным и по ощущениям тянул этажей на девять-десять. Дэйви вновь положил руку мне на запястье и прошептал:

– Пожалуйста, побудь с ним тем, кем ты был до тех пор, пока не встретил меня.

Габриэль ждал нас на входе в просторную залу, освещённую так ярко, будто через имитацию купола с небом над нашими головами действительно светило солнце. В этот раз он был одет в свободные штаны с красным психоделическим принтом и длинный белый жилет с рваными полами. Глаза были подведены чёрным, кожа на открытых частях тела была ещё более жуткого пепельного оттенка, чем во время нашей последней встречи. Если бы не рассказ Дэйви, я посчитал бы этот наряд очередным маскарадом.

– Привет, братишка, – он протянул мне одну из своих рук для приветствия, а другой обнял, похлопывая по плечу.

– Привет, Гэб.

– Как добрались?

– У Зака сердце останавливалось. Хорошо, что фургон был с медкапсулой.

– Что-то ты подозрительно тихий, даже ни разу с кулаками на меня не кинулся. Где мои любимые братские объятия с катанием по полу?

– Гэб...

– Сдал всё-таки, – он окинул притихшего Дэйви менторским взглядом и разочарованно покачал головой, – испортил мне весь сюрприз.

У моего брата то ещё понятие о сюрпризах. Я каждый из них до конца жизни помнить буду.

– Ты обещал мне голую, ничем не прикрытую правду, не забыл?

– Как я мог, братишка. Конечно, помню – правду и Дэйви на блюдечке с голубой каёмочкой. Дэйви можешь забирать прямо сейчас, а с правдой придётся немного повременить. Хочу осмотреть Зака. Я рассчитывал, что он прибудет сюда уже на своих двоих, а ты мне – 'сердце останавливалось'. Встретимся в блоке 'В' через полчаса. Располагайся пока. Здесь чертовски много места.