Текст книги "Сияющие создания (СИ)"

Автор книги: Джокер Живаго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Я не хотел думать, что тогда мой Джош попросту рехнулся, и я столько лет прожил с психом, даже не догадываясь об этом, но и принять на веру то, что он говорил, было очень трудно.

– Вокруг меня не было людей, лишь иллюзия, человеческая оболочка. Мои родители, мой муж, друзья, даже врачи – никто из них не был настоящим. Они не светились! Они были мертвы! То же самое, что смотреть на автомобиль или кофемашину! – горестно воскликнул Джош. – Когда я пришёл в себя, то не знал, как на всё это реагировать. Чувствовал, как по моей спине пробегает озноб и челюсти сводит от напряжения. Как будто проснулся среди кукол или манекенов, умеющих ходить, говорить и притворяться людьми. Я знал, что не сумасшедший и знал, что нужно бежать, пока они не догадались, что теперь я вижу, кто они такие на самом деле. Я думал, уже больше никогда не смогу сам подняться с постели и мне придётся навсегда остаться там, среди них – мёртвых, ненастоящих. Я был там совсем один!

Когда Джош оправился настолько, что мог двигаться самостоятельно, он ухитрился сбежать из клиники. Бродил по улицам в больничном наряде и шарахался ото всех. А когда кто-то сердобольный попытался помочь глубоко беременному и явно не в себе омеге, устроил настоящую истерику. Его вернули в клинику и приставили к нему двух санитаров, которые после инцидента находились при нём неотлучно.

Не знаю, что чувствовали близкие Джоша в то время, но, думаю, им было не сладко. Если бы он вдруг и на меня принялся смотреть, как на нечто неодушевлённое, если бы перестал со мной разговаривать, не позволял бы к себе прикасаться, я бы умер от горя.

– Слава богу, они тогда не догадались, что я их 'вижу', – Джош продолжил рассказывать, временами прерываясь и переводя дыхание. – Они всерьёз стали обсуждать симптомы шизофрении, которые якобы раньше списывали на депрессию. Какой бред они несли – эмоциональная бедность, утрата интересов, галлюцинации, навязчивые страхи, ты себе не представляешь, Зак. Но это помогло мне взять себя в руки. Я понял, что нахожусь в тюрьме, а не в сказке. Вся моя жизнь от рождения и до смерти была кем-то спланирована. Я был не волен сам выбирать, куда идти и что делать. Я чья-то подопытная мышь, над которой проводят некий эксперимент, ценный образец, о котором заботятся, но который может покинуть стены лаборатории только лапками кверху и никак иначе. Но я не сдался, в итоге я нашёл способ обвести их вокруг пальца. Однако прежде, чем я опять смог сбежать, мне пришлось целых два года провести среди них. Притворяться, лгать, хитрить, изворачиваться, чтобы усыпить их бдительность и разработать план побега. Всё было непросто, ведь теперь я был не один. У меня был ты, и я должен был быть осторожен вдвойне. Мне нужно было многому научиться, всему, что кто-то делал за меня. Понимаешь, я был абсолютно неприспособлен к самостоятельной жизни.

Насколько я понял, после моего рождения Джош превратился в настоящую оторву. Научился водить, связался с криминальными личностями, состоял в интимной связи с разыскиваемым правительством хакером по имени Джон Дэвис. Итогом всего этого стал его грандиозный побег из 'системы', как он выразился. Формально он убил и себя и меня, выпав из катера во время прогулки. Наших тел, естественно, не нашли, потому что эти самые 'тела' через некоторое время всплыли сначала в Индонезии, затем в Индии и бог знает где ещё, пока судьба не занесла их в Хоупвиль под именами Джошуа и Заккари Фрейксов. Кем мы были до этого и как зовут родителей Джоша и моего отца, он умолчал. Я догадывался, что выудить из него эту информацию будет так же нереально, как заставить соблюдать целибат.

Великий Шива! Кроме Джоша у меня была родня, даже самый настоящий отец, который жил в чудесном городе Сингапуре и понятия не имел о том, что у него всё ещё есть здоровый и живой сын. Может быть, это от него мне достались такие глаза и волосы! Как бы я хотел увидеть его, ведь я всегда считал, что Джош зачал меня от кого-то из своих разовых кавалеров и интересоваться тем, кто это был, просто не имеет смысла.

– Здесь, в Хоупвиле – убежище. Здесь живут люди, такие же, как мы с тобой. А этот Рэй Бреннан, – внезапно Джош замолчал, и я, услышав имя Рэя, вспомнил ради чего собственно и затевался весь этот разговор, – он другой! Он, как они – мёртвый, ненастоящий. Я не хочу, чтобы ты с ним связывался. Мне совсем не нравится, что он здесь нарисовался. Может быть, оно ничего и не значит, но... они могли нас выследить. Мы должны держаться от него подальше, Зак.

Я столько раз умолял Джоша поговорить со мной и заверял, мол, я всё пойму, и это непременно решит все наши проблемы, что теперь не знал как и быть. По правде говоря, хотелось плакать, смеяться, рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом от отчаяния. Однако сейчас я не мог позволить себе быть слабым. Джош наконец-то доверился мне. Как я мог предать его, оттолкнуть и бросить в пучине заблуждений, в которой он столько лет барахтался в полном одиночестве?

– Ты знаешь, Зак, я всю жизнь так бы и прожил – в полной слепоте, если бы со мной не случился ты. Да-да, ты. Беременность. Своим приходом в этот мир ты открыл во мне способность видеть окружающее в ином свете, во всём его великолепии и блеске. Жизнь – это сияние. Мы – сияющие создания, Зак!

– Иди ко мне, Джош, – я сомкнул руки за его спиной, и он уснул на моей груди, такой взрослый, но совершенно беззащитный.

Голова моя пылала, мне казалось, что я горел изнутри. Наверное, если бы я мог уйти от него сам, разделить наши жизни, то на утро Джош проснулся бы на кучке пепла, что осталась от меня.

Никогда не думал, что реветь насухую так мучительно больно.

'О, великий Шива, очисти пыль с зеркала слабого человеческого разума и защити нас от дурного'.

Рэй не был сияющим созданием, и это означало, что теперь мы с ним оказались по разные стороны баррикад. Сыграть во взрывающуюся машину больше не тянуло, но вот поболтать с ним я был совсем не прочь. Как могло случиться, что единственный вариант, устраивающий меня, не устраивал Джоша? Жизненная подлянка, что тут сказать.

Мне были очень необходимы совет и помощь Рэя, но пойти к нему означало предать Джоша. К тому же, я чувствовал себя виноватым. Хотя всё было так запутано. По всему выходило, что Джошу было плевать на то, что меня тискал какой-то мужик, его волновало только то, что этот самый мужик не был 'сияющим'. Разве я мог прийти к Рэю с таким вот нелепым оправданием? Так что он имел полное право думать, что по моей вине ему теперь не видать Джоша даже издали.

Через неделю я не выдержал и, пока Джош был на смене, пошел навестить Рэя. У ворот меня задержал Сильвер, и я застрял, чтобы поздороваться с ним, а потом услышал незнакомые голоса. Следуя какому-то внутреннему чутью, я отошёл из зоны видимости и продолжил подслушивать.

– Дайте мне время. Поймите, его нельзя контролировать, Арктур всегда был непредсказуем и нестабилен.

– Время почти вышло. Риск слишком велик. Его нужно вернуть.

– Мне нужны ещё хотя бы две недели.

Потом я услышал, как закрылись двери автомобиля и упал на землю, надеясь, что чахлые кусты у дороги скроют меня. Когда чёрный внедорожник, взметнув клубы пыли, скрылся за поворотом, я вспомнил слова мистера Фишборна: 'Не попадайся им на глаза, Зак'.

Совесть меня больше не мучила. Я решил проследить за тем, что Рэй будет делать ближайшие две недели. Мне очень не хотелось верить, что этот таинственный Арктур имеет самое прямое отношение к Джошу. Вот только, незнакомцы на таком же внедорожнике, что навещали мистера Фишборна перед его смертью, и подслушанный мной разговор – всё это было слишком подозрительно.

Возможно, Джош и не был таким уж сумасшедшим.

***

Расколоченная посуда и крайняя раздражительность были первыми признаками того, что у Джоша вот-вот начнётся блудливая неделя. Мне хотелось биться головой о стену от бессилия. Все мои планы, связанные с Рэем рухнули. Где таился настоящий подвох? В безумной голове Джоша или в коварных планах Рэя насчёт Арктура – разобраться мне было не под силу.

Рэй пропадал где-то целыми днями, повесив все дела с кафе и автосервисом на своего управляющего и полностью игнорируя нас с Джошем, как будто после той сцены у него дома мы оба перестали для него существовать.

Джош больше не заводил разговоров о своей прежней жизни, а когда я открывал рот, чтобы разузнать что-нибудь ещё, он прятал лицо в ладонях и просил: 'Не сейчас, Зак, пожалуйста. Я как натянутая струна, ты же видишь'.

Я снова ходил встречать Джоша после смены, и мы вместе возвращались домой. Джош открывал все окна настежь, зажигал свечи, потом опускался на свою циновку и сидел в сиддхасане(12), пока не приходило время ложиться спать. Я смотрел на него и пытался догадаться, читает ли он Ваджрасаттву или Мритьюнджая-мантру, чтобы прогнать собственных демонов. А может быть славит Шиву, называя сто восемь его имён. Я пытался представить, каким он видит меня, когда закрывает глаза, и есть ли шанс у Рэя когда-нибудь превратиться в сияющее создание.

Рэй добр и умён, он – неравнодушен, как многие из прочих в этом городе сияющих созданий. Он думает о других прежде, чем о самом себе, он один протянул мне руку помощи, когда я в этом нуждался. Где же справедливость?

Каждый из таких вечеров я мысленно считал последним и готовился к тому, что завтра Джош скажет мне, чтобы я возвращался домой один. Вдруг в этот раз ему покажется, что очередной Джек или Люк сияет настолько прекрасно, что я, подобно Рэю, тоже стану не у дел.

Можно ли накликать беду, постоянно концентрируясь на своём страхе? Полагаю, да. Именно я был виновен в том, что зло услышало меня и примчалось на мой зов.

Был поздний вечер, и посетители кафе уже начинали расходиться. Я сидел за столиком у окна и, само собой, был словно на иголках. В кафе зашёл альфа, не из местных. Джош не сразу заметил нового посетителя, а когда обратил на него внимание, неожиданно нахмурился, как будто был одновременно и зол и напуган. Он долго тянул с тем, чтобы принять заказ, а когда подошёл, то даже и не подумал начать флиртовать. 'Неужели Боги услышали меня, и на этот раз всё обойдётся?' – успел подумать я, прежде чем здоровяк ухватил Джоша за руку и грубо попросил посидеть с ним пару минут. Джош вывернулся и хотел уйти, но этот злобный носорог ухватил его за бедра и притянул к себе.

– Как же ты пахнешь, детка, я тебя ещё за милю учуял! Пойдёшь сам или мне придётся тащить тебя силой?

Джош почему-то не сопротивлялся и молчал, но по его бледному лицу я видел, как он напуган. Его рот приоткрывался, как будто ему не хватало воздуха, а потом он повернулся ко мне и одними губами прошептал: 'Беги!', ужас, застывший в его глазах, словно выдернул меня из нерешительности, и я что было сил заорал:

– Да помогите же кто-нибудь! Этот Носорог пристаёт к нему!

Двое крепких парней кинулись на помощь к Джошу, но Носорог достал из кобуры пистолет и велел:

– Назад! Мозги повышибаю!

Потом он ухватил Джоша поперёк талии и потащил его на улицу, я бросился за ними. Джош велел мне убираться отсюда, а я, всё ещё неизвестно на что рассчитывая, просил кого-то о помощи.

– Отпусти его, урод! – я вцепился в его руку, пытаясь освободить Джоша, но Носорог стряхнул меня словно котёнка, а потом ударил так, что я отлетел от него на пару шагов, перекатываясь в дорожной пыли и чувствуя вкус крови на разбитых губах.

– Скоро и до тебя очередь дойдёт, сосунок.

В этом человеке было то, чего я боялся и что ненавидел. Он был сильным, наглым и считал, что ему принадлежит всё, что он может взять своими огромными ручищами. Прежде такой отвратительной вони я не чувствовал ни от одного альфы.

'Он хочет увезти Джоша, – стучало в моей голове, – никто не поможет'. Я уже совсем отчаялся, когда из вечернего сумрака вынырнула чёрная быстрая тень, и я услышал рычание, а потом увидел Сильвера, который вцепился Носорогу в руку. На мгновение Джош оказался на свободе, но не успел он сделать и шага, как был опрокинут и прижат к земле ногой в грязном ботинке. Этот жуткий монстр будто не чувствовал боли. Он даже не вскрикнул, когда Сильвер сомкнул свои зубы у него на предплечье, спокойно взял пистолет из руки, в которую вцепился пёс, и пристрелил его. Сильвер, разжав челюсти, повалился ему под ноги.

Носорог снова поднял Джоша и потащил его к огромному тёмному внедорожнику. Он уже открыл багажник, чтобы засунуть туда свою упирающуюся добычу, как вдруг раздался выстрел. Носорог покачнулся и выпустил Джоша. Прежде чем он успел развернуться и ответить или предпринять что-либо ещё, прогремел второй выстрел. Носорог вскинул руки вверх, обернулся и, ухмыляясь, тяжело посмотрел на Рэя. Правый рукав его рубашки пропитался кровью.

– Эй, приятель, я не хочу неприятностей, – обратился он к Рэю. – Я сейчас сяду в свою тачку и уеду, как будто меня здесь никогда не было.

Тем временем за спиной у Рэя образовалась небольшая толпа. Люди шумели, призывая задать этому подонку хорошую трёпку и проучить чужака.

– Катись отсюда, – процедил Рэй.

Носорог опустил руки, попятился и, продолжая ухмыляться, сел в своё авто, через миг ударил по газам и уехал прочь. Я подошёл к Сильверу и положил руку ему на голову. Он не двигался и смотрел в пустоту перед собой. Его пасть была приоткрыта, а кончик языка свисал, касаясь земли. Если бы не Сильвер, возможно, Рэй не успел бы вовремя. Жуткая цена, а ведь он даже не был моим псом. Я обнял его и заплакал. Сзади ко мне подошёл Джош, положил руку мне на плечо и остался сидеть рядом.

– Давай похороним его возле нашего дома, – попросил я.

Когда к нам подошёл Рэй и сказал, что отвезёт нас домой, Джош не стал сопротивляться.

Я сидел сзади вместе с Сильвером. Я не позволил засунуть его в багажник. Здесь началось наше знакомство. Здесь я мог попрощаться с ним и оплакать его, повторяя, что он самый умный и храбрый пёс из всех, он – настоящий доберман.

Я проревел всю ночь – пока сидел на коврике и ждал, когда вымоется Джош, и потом, когда он и меня засунул в душ и яростно тёр мочалкой, будто это как-то могло смыть боль. Я не мог успокоиться даже, когда лежал, прижимаясь к нему и глядя, как за окном начинает редеть темнота.

Если бы я не пришёл вчера в кафе и не поднял крик... мысли о том, что тогда могло бы случиться, холодили кровь и заставляли меня трястись так, что зуб на зуб не попадал. В конце концов, Джош нам обоим приготовил успокоительный настой, и я смог забыться в муторном тревожном сне.

Утром я проснулся от стука в дверь. На пороге стоял Рэй с двумя лопатами, одну из которых он протянул мне. Мы выкопали яму на заднем дворе рядом с большим гладким камнем и положили туда Сильвера. Слёз больше не было. В голове было пусто. Тёмный холмик земли и гладкий безымянный камень, вот и всё, что осталось от моего друга. Все они рано или поздно покидали меня – мистер Фишборн, мистер Бреннан, а теперь и Сильвер.

Джош так и не поблагодарил Рэя. Мне казалось, что он просто ждал, когда всё закончится и Рэй уберётся подальше от нашего дома. Джошу сейчас было не до нас. С утра он заперся в ванной, и я знал, либо скоро он сам уйдёт, либо кто-то из Джеков-Люков-Ларри постучит в нашу дверь и уведёт его. Я знал, что Джош разозлится, если я позову Рэя позавтракать с нами, но ничего не мог с собой поделать. Я решил, что в этот раз не отпущу его, и когда он с каменным лицом разливал чай, даже не пытаясь изобразить на лице хотя бы каплю гостеприимства, я целиком был на стороне Рэя. Вся эта чушь про сияющих созданий и это несправедливое пренебрежение к единственному человеку, который не побоялся вступиться за нас, заставляли меня кипеть от злости и возмущения.

– Джош, – прошипел я, склонившись к самому его уху, – ты бы хоть 'спасибо' что ли сказал?

И Джош сказал, но так, будто я ему к горлу нож приставил. 'Спасибо' и, мол, теперь катись из моего дома на все четыре стороны и желательно побыстрее. Кровь бросилась мне в лицо, я просто задохнулся от гнева:

– Это и мой дом! Если бы не Рэй... он не уйдёт вот так!

Джош скривился от моих слов, как от пощёчины, а потом вдруг кинулся на Рэя с кулаками и криком:

– Оставь нас в покое! Убирайся! Убирайся!

Это было выше моих сил, выше моего понимания. 'Это всё течка, это гормоны делают его таким', – твердил я себе, но всё равно, такого Джоша – безумного, неадекватного – я боялся. В тот момент я предал его:

– Чего ты ждёшь?! Успокой его, сделай это, пока до него не добрался кто-то ещё! Тебе мало было вчерашнего урода, ты ждёшь пока сюда заявится следующий?!

На лице Рэя мелькнули сомнение и нерешительность, но потом вся его сдержанность схлынула в одно мгновение, желание заслонило все прочие чувства. Он подхватил сопротивляющегося Джоша на руки и, не обращая внимания на его крики и ругательства, унёс в спальню.

Я остался сидеть перед закрытой дверью, прислушиваясь к звукам, которые доносились из комнаты. Сначала это были просто возня, ругательства и протестующие крики Джоша. Потом я услышал его жалобный скулёж и плач. Мне пришлось вцепиться ногтями в собственные плечи, чтобы не завыть в ответ. Затем плач заглушил ритмичный скрип кровати, чередующийся с глухим стуком, когда деревянная спинка ударялась о стену. Потом я услышал, как Джош стонет. Так не стонут от боли, так стонут только когда хорошо. Очень хорошо.

Пусть он был зол на меня, но я надеялся, что так будет лучше для всех нас.

'Ненавижу течку. Ненавижу то, что она делает с Джошем'.

12) Сиддхасана – совершенная асана йоги для медитации (поза звезды).

***

У меня появилась ужасная привычка вслушиваться в любые звуки, которые доносились из комнаты Джоша. Будь это просто плеск воды, шорохи шагов, его стоны или шёпот, не предназначенный для моих ушей. Он перестал говорить со мной, зато он стал говорить с Рэем. Пусть даже это были ругательства или очередной бред про ненастоящих людей. Дни и ночи, длинные, наполненные неясной тревогой и ожиданием, сводили с ума. Когда Рэй уходил на пару часов к себе, от нервозности я даже не мог выпить стакан воды, а мои конечности превращались в ледышки. Я умолял его о прощении, но он смотрел сквозь меня, как будто я стал одним из тех других – несияющих. Он много спал или лежал в ванной, практически ничего не ел и больше не улыбался. Но каждый раз, слушая скрип кровати из его комнаты и его стоны, я уверял себя в том, что ему хорошо и он скоро придёт в себя, привыкнет к этой новой жизни, мне просто нужно набраться терпения и всё наладится.

Однажды, сидя под дверью, я кое-что услышал, а именно, то самое имя, которое так легко вылетело из моей головы после смерти Сильвера – Арктур. Я похолодел от нехорошего предчувствия. Когда стоны стихли, я услышал, как Рэй заговорил:

– Я смогу тебя защитить. Я увезу тебя и Зака. Пожалуйста, доверься мне, Арктур.

Джош рассмеялся, я ожидал услышать очередную порцию проклятий, но он вдруг сказал:

– Знаешь, я так чертовски устал от всего этого. Надо как-нибудь устроить отпуск и съездить в Индию. Тёплые воды Индийского океана – бальзам на мою бедную душу.

Потом из комнаты доносились лишь неразборчивые всхлипывания. Я приоткрыл дверь, хотел войти и спросить, что всё это значит, но натолкнулся на предупреждающий взгляд Рэя. Он сидел, облокотившись о спинку кровати, и держал Джоша на руках, словно укачивая. Джош поднял руку и коснулся лица Рэя, в этом жесте не было отвращения, это была ласка, пусть и скупая. Я попятился назад, оставляя их наедине.

Когда Рэй вышел из комнаты Джоша, он положил руку мне на плечо и сказал, что должен объясниться. Конечно, он должен был объясниться. Мне хотелось не просто рвать и метать, мне хотелось его убить. Эти люди на чёрном внедорожнике, это имя Арктур, как я мог обо всём этом забыть? Я был так ослеплён собственными желаниями и страхами, что поверил ему, а не Джошу, как следовало бы.

– Ты знаешь, кто твой отец? Он что-нибудь рассказывал тебе о своей прежней жизни? – Поскольку я молчал, Рэй продолжил: – Твой отец из очень богатой семьи. Он единственный наследник огромного состояния. Моя задача – вернуть его.

– Зачем?! Он сбежал оттуда, спрятался за двумя океанами. Он умер ради этого!

– Ты слышал о корпорации Reditum?

Ещё бы я не слышал, на каждом препарате, который можно купить в аптеке, обязательно упоминалось, что Reditum pharmaceutical заботится о нас, или на заправке было никак не пройти мимо призыва Reditum power – жить на скорости.

– Семья Джоша одна из основателей Reditum. Корпорация приносит многомиллионные прибыли. Знаешь, что такое Es-блокаторы или омегаверин?

Как-то раз я в порыве гнева предложил Джошу купить себе Es-блокаторов и перестать таскаться, как мартовский кот. За свои слова я получил обидную увесистую оплеуху, а потом Джош орал, чтобы я никогда не смел брать в руки эту дрянь. Он был ярым противником медикаментозного вмешательства, если можно было обойтись 'народными средствами'. Хотя противозачаточными препаратами пользовался и не возмущался. В общем, в теории я знал, что Es-блокаторы помогают держать свою похоть в узде, а омегаверин наоборот превращает человека в течное животное.

– Знаю и что?

– Это разработка семьи Джоша. Кроме того, им принадлежит ещё куча патентов на другие фармакологические препараты, в основном, все они направлены на лечение бесплодия. Проблема бесплодия сейчас стоит так остро, что власти делают всё, чтобы скрыть это. Люди больше не могут воспроизводиться сами – необратимая мутация генов, приводящая к вырождению. Джош один из немногих людей на земле, у кого с этим всё в порядке. Он – результат огромного количества опытов и экспериментов с человеческим геномом и теперь Reditum хочет получить Джоша назад. Они считают его своей собственностью. Тебя, кстати, тоже.

– Арктур... – я запнулся, это имя было таким чужим и враждебным, что никак не ассоциировалось у меня с Джошем.

– Это прежнее имя Джоша. Для Reditum – это название эталонного образца, который необходим чтобы остановить вырождение человеческой расы.

– Он знает об этом?

– Знает. Поговори с ним, когда он проснётся.

До заката я просидел в своей комнате, обдумывая всё, что на меня свалилось. Рассказ Рэя в некоторой степени объяснял безумие Джоша и все его закидоны по поводу сияющих созданий. У моего Джоша была очень непростая жизнь. Неудивительно, что он сбежал от всего этого. Жаль только, корпорация Reditum была не в курсе, какие проблемы с головой у их 'эталонного' образца.

Когда совсем стемнело, я заставил себя войти к Джошу в комнату и, преодолев его равнодушный взгляд, сесть рядом. Эта неделя далась ему нелегко, он сильно похудел и выглядел измождённым.

– Пожалуйста, не отталкивай меня, Джош. Поговори со мной. Я знаю, что Reditum хочет вернуть нас обратно. Помнишь, я как-то сказал, что могу быть без тебя? Я не могу, я пытался, но не могу. Я сделаю всё, что ты захочешь, только прошу, не молчи больше. – Я едва ли надеялся, что он заговорит со мной, ведь в его глазах я оставался предателем. Я взял его за руку и прижал её к своему лицу. Глаза мои давно были выплаканы, и кожа вокруг опухла и покраснела, однако слёзы побежали снова, едкие и обжигающие. – Ты теперь меня ненавидишь?

Он отрицательно покачал головой и притянул меня к себе.

С моих плеч словно гора упала, и я с облегчением прижался к его груди.

– Тебе плохо с Рэем?

– Нет. Мне хорошо с ним... но это на самом деле очень плохо. Если 'неживые' оказались человечней и добрей, чем 'живые', вдруг они по-настоящему способны сопереживать и любить, и всё это не имитация и жестокий обман? Я так долго скрывался от них, пытаясь найти убежище среди своих. А свои, в большинстве своём, оказались жестокими, равнодушными и эгоистичными прожигателями жизни. Если подумать, то никто из 'неживых' не сделал мне ничего плохого, а вот от 'живых' мне бывало здорово доставалось. Я запутался. Ужасно, ужасно запутался.

– Как это? – мой мозг начал потихоньку вскипать от этих 'живых' и 'неживых', и я бы с удовольствием соскочил с этой скользкой темы, но Джош разоткровенничался насчёт Рэя, поэтому я рискнул продолжить: – Почему плохо, раз тебе хорошо?

– Помнишь, у тебя в детстве был ходячий медвежонок Винни? – я кивнул, не понимая, к чему клонит Джош. – Если ты плакал, Винни говорил: 'Поиграй со мной, Зак' или 'Я люблю тебя, Зак'.

– Да, помню, он сломался, потому что я хотел узнать, как он устроен и открутил ему голову.

– Ты верил, что Винни любит тебя?

– Ну, если только пока был совсем мелкий.

– А теперь представь, что Рэй – это Винни, и мне с ним так хорошо, что я начинаю верить в то, что он говорит, а потом начинаю на полном серьёзе отвечать ему. Граница между игрой и реальностью стёрлась и уже не понятно, где настоящие чувства, а где иллюзия.

– Джош, – я старался говорить спокойно, но сдерживаться мне стоило огромных трудов, – Рэй – не Винни. Он дышит, у него бьётся сердце и бежит кровь, если он порезался. У него растут волосы и ногти. У него бурчит в животе, когда он голоден. И ему больно, когда ты обращаешься с ним, словно с вещью. Блин, не слишком ли это круто для игрушки?

– Ты не веришь мне. Конечно, – Джош разочарованно отстранился от меня, – ты думаешь, что я псих.

– Я так не думаю! – нельзя злиться на человека, который не в себе, однако это выходило у меня так хреново, что хотелось двинуть кулаком в стену. – Но, согласись, такие вещи сложно принять просто на веру.

Он совсем сник, я мог мысленно корить себя последним болваном, но сказанного было не вернуть. Чтобы хоть как-то сгладить свою резкость, я спросил:

– Что мы будем делать дальше? Снова будем скитаться и прятаться? – он безучастно пожал плечами и закрыл глаза, как будто хотел сказать: 'Ой, Зак, делай что хочешь, только оставь меня в покое'. – Джош... ты ведь не бросишь меня, не сбежишь?

Моё сердце дёрнулось вниз, как на качелях, но Джош покачал головой, по-прежнему не открывая глаз, и тихо прошептал:

– Бежать больше некуда, Зак. Я это тебе уже говорил.

Это был единственный раз за всю жизнь, когда он солгал мне.

Через три дня после этого разговора случилось то, чего я всегда боялся, Джош меня бросил. Он усыпил нашу с Рэем бдительность своей мнимой беспомощностью и сбежал.

Я знал, что в Хоупвиль он больше никогда не вернётся.

***

Не помню, как я провёл несколько дней после исчезновения Джоша. Я даже не могу сказать, как воспринял эту новость. Была у меня истерика или я в гневе крушил всё, что попадалось под руку. Что я делал всё это время, даже не представляю. В чувство меня привёл Рэй. Сгрёб в охапку и бросил с пирса в озеро. После этого я словно проснулся, но воспоминания так и не вернулись – помнил, что Джош ушёл, а потом сразу как очнулся, не понимая, почему я барахтаюсь в воде.

Рэй продал бизнес и дом мистера Бреннана. Он признался, что только несколько недель назад стал его 'сыном'. Ему нужен был правдоподобный повод, чтобы поселиться в Хоупвиле, не вызывая подозрений. Он долго искал Арктура и когда вышел на него, не хотел вспугнуть, свалившись как снег на голову. Я не стал уточнять, умер мистер Бреннан от старости или он стал жертвой при создании легенды Рэя. Мне было страшно спрашивать об этом, как и о многом другом. Мои вопросы и мои сомнения невозможно было разрешить до конца, хотя иногда я пытался.

– Почему ты не отдал им Джоша? И почему бы тебе сейчас не отдать им меня, в чём твой интерес? – этот вопрос не давал мне покоя, и я задал его, как только получил от него предложение об опеке.

– У тебя нет ни одной причины верить мне, – Рэй положил руки мне на плечи и посмотрел в глаза, – но понимаешь, Зак, я так долго искал его, что в какой-то момент он стал неотъемлемой частью меня самого. Я осознал, что не смогу его предать. А ты – его сын, и я обещал позаботиться о тебе.

– Действительно, – согласился я, – ни одной причины.

Я пытался не думать о том, сколько еще лжи может всплыть. Это зыбкое доверие к Рэю было единственным, что позволяло мне хоть как-то держаться. Джош сбежал, бросив меня на чужом попечении. Возможно, он считал, что разделившись, у нас будет больше шансов скрыться от Reditum. Если в ближайшем будущем корпорация до меня не доберётся, выяснить намерения Рэя, дело времени. Я твердил себе, что я – не Джош и абсолютно не приспособлен выживать в одиночку, поэтому сейчас нужно просто довериться единственному человеку, которому я не безразличен.

На средства от продажи собственности мистера Бреннона Рэй купил подержанный хоук. Внедорожник выглядел устрашающе, колёса в половину моего роста скрывались в огромном металлическом брюхе, а маленькие бронированные окна смотрели, точно зло прищуренные глаза. Я спросил Рэя, зачем ему нужен этот танк, а он ответил, что это самая надёжная и безопасная машина, которую можно достать в этом месте, и не факт, что у нас под колёсами всегда будет такая роскошь, как ровная дорога.

– Мы ведь собираемся прятаться, Зак, а прятаться можно только в местах подобных Хоупвилю. Всё это незаконные поселения, вдали от автомагистралей и мегаполисов. В мегаполисах все люди посчитаны, прибывая в крупный город, ты должен зарегистрироваться и получить именной браслет. Процесс регистрации подразумевает считывание всех физических данных. Твоя ДНК окажется во всех базах, и можешь быть уверен, запрос на тебя уже разослан во все мало-мальски значимые населённые пункты.

Рэй обещал, что Reditum до меня не доберётся, если я уеду с ним. Он хотел продать и наш с Джошем дом, но на него не нашлось покупателей. Я должен был собрать вещи, нужно было торопиться, но у меня всё валилось из рук. Без Джоша дом стал серым и безрадостным – свечи, пёстрые покрывала и даже занавески из разноцветных бамбуковых палочек. Ветер гулял по комнатам, тревожил их и они, трепыхаясь, монотонно постукивали: 'Зак, Зак, Зак...'. Я намеревался взять с собой только самое необходимое и то, что будет напоминать мне о Джоше: пару потрёпанных книг о буддизме, чётки и его фотографию; но в итоге понял, что с ним у меня ассоциируется буквально каждая мелочь. Меня привела в ужас мысль, что скоро всё это покроется пылью, а затем и вовсе придёт в упадок. Как наяву я увидел – сначала начнёт протекать крыша, потом подломятся высокие сваи, дом осядет и даст крен, полопаются окна, лоскутьями с него слетят остатки крыши, рассыплются в труху доски пола и в конце останется только кучка прогнивших брёвен, скрытых бурьяном. Никому и в голову не придёт, что когда-то здесь было чьё-то уютное жилище.

'Так, должно быть, будут выглядеть отблески моего счастья', – подумалось мне, и я попросил Рэя сжечь дом, но он сказал:

– Боюсь, это привлечёт к нам слишком много внимания, Зак. Давай всё оставим, как есть.