Текст книги "Спор на жизнь (СИ)"

Автор книги: Dragoste

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Тупик? – воскликнула девушка, вцепившись в его руку.

– Не совсем. Я знаю эти камни, только одно сооружение в замке построено из этого материала. Мы находимся у основания фамильного склепа. Подержи, – проговорил он, передавая девушке факел.

Дракула с силой навалился на стену, пытаясь нащупать в ней слабое место. Вскоре кладка дала трещину там, где камни не были скреплены раствором. Беглецы принялись усердно разгребать камни, пока их взгляду не открылся ветхий гроб. Схватив медную ручку, вампир рывком вытянул его, скидывая на лестницу останки, после чего пролез в образовавшийся лаз, увлекая Анну за собой.

– Почему ты остановился? – спросила девушка.

– Надгробная плита. Подожди минутку! – Расчистив себе небольшое пространство, граф нанес несколько мощных ударов, выбивая ее. После чего проник в склеп, подавая Анне руку.

– Вот и закончилось наше приключение, – с улыбкой проговорил он.

– И теперь я знаю, что все это было не зря, – ответила девушка, поймав его вопросительный взгляд. – Тебя всю жизнь сжигала ненависть к отцу, не пора ли отпустить ее и жить дальше? Из письма видно, что он сожалел о своем поступке, просил прощения. Найди в себе силы простить его так же, как я прощаю тебя, может быть, тогда ты сможешь попросить милости у Всевышнего.

Мужчина притянул девушку к себе, подарив ей легкий поцелуй.

– Когда-нибудь, но не сегодня! – ответил он.

– И все-таки строчка в письме гласила истину, – сказала Анна. – «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней». В богатых семьях в склепе заранее готовились места для каждого члена. Валерий знал об этом. Это могила твоего сына, кровь от крови твоей. Сквозь место его последнего упокоения мы смогли обрести свободу. Не смерть властвует над нашими жизнями, а любовь.

– Пойдем. После такого приключения каждый нуждается в отдыхе, – проговорил он, раскрывая дверь перед своей спутницей.

Морозный ветер вихрем ворвался внутрь склепа, унося с собой тлен подземелья. Анна сделала несколько глубоких вдохов, радуясь обретенной свободе и жизни, которая ключом била внутри нее. Пройдя по заснеженным дорожкам, они ступили во двор уснувшего замка, взирающего на них их черных окон, встречая восход полной луны, дарующей надежду, позволяющей мечтать и строить свое будущее.

• Купидон – один из спутников Урана. Был открыт в 2003 году, значительно позже событий описанных в фике, но надеюсь, Вы простите мне эту неточность.

========== Нелегкое решение ==========

Комментарий к Нелегкое решение

Глава получилась длинная и очень тяжело мне далась. Надеюсь, что я сумела упорядочить и красиво преподнести мысли, которые рождались у меня в процессе написания. Так же надеюсь, что выбранный мной ход событий вас не разочарует.

Казалось бы, всё складывалось как нельзя лучше: спустя столетия Дракула смог переступить порог собственного дома, подле него была девушка, сумевшая преодолеть вековую ненависть, принимая саму его суть, – но в душе вампира повисло какое-то тягостное напряжение, которое никак не оставляло его мысли, не давало уснуть, сковывало волю. Оно расползалось по комнате незримой пеленой, окутывая каждый уголок, готовое вот-вот переступить невидимую границу и явить всем свою возрастающую мощь, и имя этому чувству – сомнение. Оно крепко поселилось в его сердце, постепенно подтачивая уверенность, смешивая планы, которые наконец смогли обрести ясность.

Анна оказалась права: заключение в этом подземелье действительно не прошло впустую. Долгое пребывание с девушкой в замкнутом пространстве заставило его взглянуть трезвым взглядом на горькую реальность, о которой он начал забывать, поддавшись пьянящему аромату душевной близости. И реальность эта била хлеще божественного бича, убивая всякую надежду. Казалось, сама природа восставала против противоестественного союза, который образовали меж собой вампир и принцесса. Дело тут было не в общественном порицании, не в вековой борьбе, а в сущности этих противоположных созданий.

Дракула четко понимал, что танцует по лезвию ножа, где один неверный шаг может привести к непоправимым последствиям – не для него, а для той единственной, которая сумела зажечь огонь в его мертвом сердце.

Когда горячая кровь Анны коснулась его губ, непреодолимое желание вкусить ее без остатка наполнило каждую клеточку его тела, и лишь чудо спасло принцессу от неминуемого конца, но вампир не мог ручаться, что сможет повторить подобные чудеса, если это случится вновь. Сейчас мужчина ощущал себя голодным тигром, загнанным в клетку с невинной ланью, но долго ли голодный хищник сможет сохранять жизнь добыче, которая по собственной неосмотрительности забрела в его клетку?

Ответ на этот вопрос казался как-никогда ясен: все это время они лишь играли в прятки со временем, блуждая по запутанным тропинкам, которые раскинула пред ними жизнь, но все эти дороги неизменно вели к одному финалу – смерти. Для Анны было лишь два пути: смерть или обращение, – но девушка не хотела разделить с ним вечность, наполненную тьмой и жаждой крови, она хотела жить, а какую жизнь он мог ей предложить?

Он был готов положить к ее ногам мир, но не мог найти в себе силы лишить Анну света, увлекая за собой в вечную ночь, наполненную отчаянием и грехом. Цена за любовь к нему была слишком высока, и даже если бы принцесса решилась ее заплатить, он не мог принять этот дар, теперь не мог.

С каждой минутой, проведенной в одной комнате с девушкой, эта решимость крепла, отметая прочь прежние желания и мечты. Он подошел ближе, вглядываясь в ее безмятежное лицо. Лежа на шелковых простынях, запрокинув руку за голову, она больше напоминала ангела, уснувшего средь пушистых облаков: темные локоны небрежно спадали на лицо, идеально очерченные губы чуть приоткрыты, обнажая ряд белоснежных зубов, нежная кожа будто светилась изнутри, а высокая грудь равномерно поднималась при дыхании. Казалось, сами небеса вдохнули жизнь в это светлое создание, которое он посмел осквернить своими прикосновениями.

– Я не могу приговорить тебя к такому существованию! Мой удел – одиночество, мой поцелуй – смерть, а ты достойна рая! – проговорил он, поправляя непослушный локон.

Проснулась Анна от тревожного ощущения, которое возникает у человека в тот момент, когда за ним кто-то наблюдает. Машинально проведя рукой по соседней подушке, она открыла глаза, беспокойно оглядывая свои покои, но, встретившись глазами с мужчиной, неподвижно сидящем в старом кресле, произнесла:

– Ты так и не ложился? Даже вампирам нужно спать!

– Сон – лишь способ восстановить силы и укрыться от солнца. Чем старше мы становимся, тем меньше в том нужда, – отстраненно проговорил он. – Я ждал, пока ты проснешься, чтобы… попрощаться.

В этот момент на Анну будто вылили ведро холодной воды. Чувство негодования, страха и отчаяния смешались в ее сердце, в то время как разум пытался совладать с неконтролируемыми эмоциями, пытаясь найти какое-то объяснение его словам.

– Что такое ты говоришь? – накидывая на себя халат, проговорила девушка, все еще отказываясь верить услышанному.

– Правду. Мы можем бесконечно бродить по этому лабиринту, отрицая нашу природу, но рано или поздно она возьмет свое. Что ты будешь делать в этот час? Готова ли ты разделить со мной вечность, наполненную кровью?

Его вопрос звучал, как приговор, обличающий ее самые сокровенные страхи. Анна много раз спрашивала себя об этом, но боялась найти ответ. Вцепившись в его рукав, она лихорадочно хватала воздух, но слова застревали в горле, превращаясь в слезные всхлипывания.

– Вчера ты сказал, что любишь меня… – прошептала она, понурив голову.

– Люблю, и именно поэтому я должен уйти, должен спасти тебя от себя самого, – сказал он, увлекая ее за собой.

Пройдя по узкому коридору, освещенному тусклым пламенем свечей, пара остановилась в зале, где висело большое зеркало.

– Смотри, – проговорил вампир, заставляя девушку взглянуть на отражение, – в этом мире ты хочешь жить? Но это не жизнь вовсе! Я стал пленником вечности, заключенным в тюрьму не проходящего мрака. Я не могу умереть, но и жизнь обходит меня стороной. Я не могу лишить тебя смерти, не хочу отравить твою жизнь, уводя за собой в мир жажды крови и боли. Я освобождаю твою душу, прошу, сделай тоже самое для меня.

Анна, как зачарованная, смотрела в зеркало, пытаясь найти в отражении хотя бы тень своего возлюбленного, но серебряная гладь была неумолима.

– Я не могу… – прошептала она. – Пожалуйста, не дай закончиться тому, что только началось.

– Позволь мне вернуться в темноту, – поворачивая ее к себе, прохрипел мужчина. – Мои глаза – это бездна, в которой сгорают людские жизни, мои губы – это яд, который рано или поздно отравит твою жизнь. Мой мир полон крови и жестокости. Всего лишь шаг отделяет тебя от границы, за которой лежит пустыня греха. Ты не должна приносить в жертву душу, чтобы стать моей невестой. Для тебя распахнутся райские врата, я же могу предложить лишь вечный мрак. Прошу, не отворачивайся от света, чтобы вступить в объятия ночи.

Девушка подняла на него полные слез глаза, в которых впервые читалась любовь: безнадежная и всепоглощающая, отказывающаяся признать доводы рассудка, слепая по своей сути, готовая понять и простить всё. Глядя в этот момент на нее, даже его холодное сердце сжалось от нестерпимой муки. Дракула обхватил ее за плечи и проговорил:

– Послушай, мы те, кто мы есть, если б я мог что-то изменить…

– Отойди от неё, дьявольское отродье, – раздался громовой голос у дверей.

Анна повернула голову в сторону, и сердце ее пропустило удар. В проходе, нацелив на вампира арбалет, стоял Ван Хелсинг, облаченный в длинный кожаный плащ. К тяжелому поясу, обвившему его бедра, были приторочены несколько кинжалов с серебряными рукоятями, за спиной поднималось древко массивного копья. Из-за лишений, неизменно сопутствующих путешественникам, его лицо осунулось и поросло густой щетиной, а под глазами залегли тяжелые мешки, но решимость, читавшаяся в его взгляде, не оставляла сомнений в том, какая сила таилась в этом человеке. Будто скала, он возвышался над своим спутником, нервно топтавшемся у двери, предчувствуя грядущую схватку.

В этот миг пальцы девушки судорожно сжались на руке вампира, а холодный пот выступил на висках. К своему стыду, за последние пару месяцев, принцесса почти не вспоминала своего защитника, и теперь, видя его наяву, тени прошлого будто воскресли в ее сознании, оживив в памяти не столь далекие события.

Отец, пропавший без вести в заснеженных горах; брат, насильно обращенный в оборотня и пораженный серебряной пулей; клятва, данная основателем их рода; и ненависть, родившаяся столетия назад. Эти воспоминания вновь зажгли в ее сердце огонь. Однако вспышка эта исчезла также стремительно, как и появилась, оставляя в душе тлеющие угли, пустоту и сомнения.

Эта внутренняя борьба не ускользнула от глаз Дракулы, все это время наблюдавшего за ней. Мужчина ловил каждый ее вздох, каждый удар трепещущего сердца, читая по лицу девушки мысли, которые рождались в ее голове. В какой-то момент уверенность в том, что Анна тот час бросится на шею к незваному гостю, поселилась в его душе, но она осталась с ним, врастая в каменные плиты, будто мраморное изваяние.

Для каждого из присутствующих эти минуты обратились в часы, наполненные тягостными мыслями и сомнениями. Соперники молчаливо выжидали, бросая друг на друга взгляды, полные ненависти. Перед их глазами молнией проносилась жизнь, а они были лишь сторонними наблюдателями, ожидающими, пока противник сделает первый ход.

– «Ты должна сделать выбор, принцесса!» – раздался голос в ее голове. В тот момент он показался таким желанным и таким родным, казалось, будто с каждым звуком тепло надежды разливается в ее душе.

Анна посмотрела в глаза вампира и впервые увидела в них покорность, которой не было прежде.

– «Иди же» – шептал он, но она стояла, пытаясь совладать с эмоциями и противоречиями, раздирающими ее сердце.

– Отойди от нее, – повторил Ван Хелсинг, делая несколько шагов вперед.

– Гэбриэл, признаюсь, я ожидал, что наша встреча произойдет раньше. Что так задержало тебя, мой друг? Неужели виной всему стали наши дороги? – с издевкой проговорил вампир, оттесняя Анну к стене и закрывая широким плащом.

Охотник сделал несколько шагов вперед, но продолжал хранить молчание.

– Порой, я поражаюсь твоему непониманию. Разве я не предупреждал тебя в прошлый раз, что следующая встреча принесет тебе смерть? Впрочем, сейчас ты как нельзя кстати.

– О чем ты говоришь?

– О том, что не придётся тебя разыскивать, чтобы вернуть то, что принадлежит мне по праву, – проговорил вампир, указывая на старинный перстень, сверкавший на его безымянном пальце.

– Ну так попробуй его забрать! – прорычал Ван Хелсинг, выпуская из арбалета несколько стрел.

Реакция вампир был молниеносной: в мгновение ока он оказался около противника, нанеся ему мощный удар. Охотник отлетел к стене, ударившись о камин, но остался стоять на ногах, выпуская еще несколько серебряных стрел.

– Довольно, прекратите это безумие! Выслушайте меня! – прокричала Анна, но в пылу схватки никто не слушал ее.

Дракула, обратившись в огромного крылатого демона, набросился на своего врага, отбрасывая в стороны мебель и другую утварь, тем самым расчищая место для предстоящей схватки.

– Отлично, в большую цель легче попасть, – прокричал Ван Хелсинг, поочередно всадив в него несколько кинжалов.

Вампир, издав разъяренный хрип, бросился на него, отбрасывая в сторону, будто тряпичную куклу, разодрав в клочья тяжелый плащ. Затем поочередно извлек ножи из ран в области живота.

– А я думал, что ты уже уяснил то, что эти «игрушки» не способны причинить мне вреда, – иронически проговорил он, поднимая охотника за воротник.

Тем временем Карл прошмыгнул к Анне, хватая ее под локоть.

– Пойдем, у нас есть план. На этот раз ему не удастся победить, у нас копье судьбы, – проговорил послушник.

– Они убьют друг друга! Надо остановить их, – прокричала девушка, пытаясь вырваться из цепкой хватки мужчины.

– Нельзя! Девушку в мужской драке зашибут и не заметят, – бросил он, хватая ее за руку.

Анна почувствовала острую боль в запястье от недавнего укуса и закусила губу, чтобы не вскрикнуть, но было слишком поздно. Карл с ужасом смотрел на две кровоточащие ранки, оставившие алый отпечаток на белом рукаве. Отшатнувшись от принцессы, как от прокаженной, мужчина кинулся к двери.

– Нет, ты всё не так понял, – прокричала она, пытаясь успокоить своего друга.

– Он укусил её! Нельзя верить ни единому ее слову, – вскричал послушник, схватив распятие, стоящее на ближайшей тумбе.

– Нет! – вскрикнула девушка, но никто уже не слушал ее, а драка возобновилась с новой силой.

Помещение оказалось слишком тесным для огромного монстра, противник превосходил его по скорости, поэтому Дракула, приняв человеческое обличье, выхватил один из мечей, висящих на стене.

– Как в старые времена, мой друг, – проговорил вампир, скрестив меч с огромным копьем.

Заставленный мебелью зал не подходил для подобного поединка, сковывая движения, поэтому соперники, отражая удары друг друга, выскочили во двор, распугивая столпившихся у ворот зевак, сбежавшихся на звук схватки. Редкие снежинки падали на покрытую тонким льдом брусчатку, покрывая плиты белоснежным покрывалом.

Дракула сделал резкий выпад и, воспользовавшись промедлением соперника, поскользнувшегося на льду, толкнул его в бок плечом, нанеся касательный удар по плечу.

– А ты не растерял сноровку, я помню этот удар, – бросил Ван Хелсинг, поднимаясь с земли.

– Каждый раз ты попадаешься на этот трюк, пора бы усвоить, – проговорил вампир, и на его лице засветилась улыбка, такая же, как в те времена, когда мальчишками они сражались на деревянных мечах под чутким руководством престарелого турка, служившего при Османском дворе.

На какой-то момент Гэбриэл застыл в нерешительности, но, увидев очередной выпад вампира, резко отпрыгнул в сторону, скользнув острием копья по его руке. Тонкая струйка крови хлынула из небольшой царапины. Вампир с изумлением посмотрел на рану, которая никак не могла затянуться.

– Работает! – закричал Карл. – Пронзи его сердце!

– Нет, – прошептала Анна одними губами.

Увидев тонкую струйку крови, стекавшую по руке Дракулы, ноги принцессы будто налились свинцом. Впервые она не знала, что ей делать. Девушка понимала, что в этой войне не может быть двух победителей, а значит, один из близких ей людей необратимо попадет в объятия смерти, покинет ее так же, как отец, как Велкан. А второй останется жить, но будет для нее потерян, ибо ее душа откажется принять его.

Схватка, которая до этого была для вампира лишь развлечением, превратилась в кровавую бойню за свою жизнь. Больше он не тратил время на пустые разговоры и попытки подразнить своего противника. Теперь каждый его удар представлял собой тщательно спланированную атаку и не менее продуманную защиту. Сделав резкий выпад, граф перерубил древко копья, прижимая своего противника к стене, лишая его возможности сопротивляться.

– Пощади его, умоляю! – прокричала Анна, подбегая к ним в тот миг, когда граф занес руку для решающего удара.

На секунду вампир замер, обратив на нее взгляд, полный невысказанной боли.

– «Что ж, ты сделала свой выбор, принцесса», – его голос в ее голове прозвучал, как отчаянный крик.

Этого секундного промедления было достаточно для того, чтобы сверкнувшее остриё копья достигло своей цели, пронзая мягкую плоть. Кровь хлынула из разорванной раны, обагрив каменные плиты. Удар был фатальный: не оставляющий ни надежды, ни ненависти в сердцах, только боль, которая заполнила собой пустоту. В этот миг всю округу озарила яркая молния, и ангел смерти спустился на черных крыльях на землю, раскрывая свои объятия для еще одной измученной страданиями души. Даже небеса скорбели об этой утрате, которая положила конец войне, длившейся столетия, проливая ледяные слезы над мрачным замком.

– Анна! – в один голос вскричали бывшие друзья.

Дракула подхватил девушку на руки, оседая с ней на каменные плиты. Он слышал, как замедляются удары ее сердца, как с каждой каплей крови из ее тела уходит жизнь, видел слезы, стекающие по ее щекам.

– Зачем? Зачем ты встала между нами? – прохрипел граф.

– Я сделала свой выбор, кто-то ведь должен положить конец этой войне. Довольно крови, пришло время похоронить эту ненависть, – прошептала она.

– Она бы и так закончилась с моей смертью. Почему ты спасла меня?

– Потому что полюбила, – проговорила она.

Подле них на колени опустился Ван Хелсинг, заключив холодную руку принцессы в свою ладонь.

– Прости меня, я… – прошептал он, касаясь губами тоненьких пальчиков.

Анна нашла в себе силы лишь слабо улыбнуться, сжимая его руку перед тем, как потеряла сознание. Дракула сильнее прижал девушку к себе, пытаясь поймать последние удары ее сердца. В тот миг казалось, будто их души слились воедино: мужчина чувствовал ее боль, ее страх, ее желание жить. Чувствовал, как из последних сил принцесса цеплялась за жизнь, выторговывая у смерти каждый вздох, наполненный нестерпимой мукой. Она умирала, и он умирал вместе с ней, переходя незримую грань между земной жизнью и загробной, но даже в смерти они не могли быть едины, ибо он был обречен коротать вечность в одиночестве, меж двух миров, не имея возможности разделить с любимой ни один из них. Вечный изгнанник – его нескончаемое проклятие, которое теперь как никогда давило на его плечи, заставляя желать простой человеческой доли: уйти вслед за женщиной, которая смогла изменить его мрачное существование, или жить надеждой, встретиться с ней спустя годы в райских садах.

– А ты ведь можешь спасти ее, – раздался знакомый голос в его голове. – Если твоя любовь сильна, подари ей новую жизнь, проведи сквозь врата смерти к жизни во тьме. Всего один укус – и вы сможете разделить вечность в объятиях друг друга.

– Она не желала этой доли, – ответил он, пытаясь подавить рождающуюся в сердце надежду.

– Ты предпочитаешь дать ей умереть? – не унимался тот.

– Моя жизнь – это не жизнь вовсе, это проклятие, одиночество и непрекращающаяся жажда крови. Я не позволю ей вступить в мир, полный безудержного огня; мой поцелуй лишит ее света, и день станет запретным для нее, а она заслуживает рая.

– Ее душе не место в раю, она не исполнила священную клятву. Чистилище или ад станут ее вечными пристанищами.

– Нет, я дам ей умереть, и пусть Господь примет ее в свои владенья, – прошептал он, касаясь ее губ.

Но Дракула был не столь уж отличен от других людей, как ему казалось: в час, когда хрупкая надежда покидает душу, даже убежденные атеисты покорно склоняют голову в молитве, прося небеса проявить милосердие. Так же и бессмертный вампир приклонился пред силой, превосходящей любую другую, прося Господа явить высшую милость. Он не помнил молитв, не помнил церковных канонов, но молил Всевышнего с неистовостью священника, свершившего не богоугодное деяние, прося не за себя, а за девушку, ставшую ему дороже всего.

– Господи, спаси ее, вся вина за случившееся лежит на мне, забери мое бессмертие, мою жизнь, мою силу. Отправь мою душу в самые глубины ада, где она будет держать ответ за все грехи, что я совершил, только прошу, яви свою милость. Спаси ее, – шептал он, прижимая тело девушки к своей груди.

За спиной послышалось монотонное бормотание Карла, читающего на латыни заупокойную молитву, осеняя девушку крестом; заунывно вторящее ему пение дождя, барабанившего по крыше; и сбивчивое дыхание Ван Хелсинга, по-прежнему державшего потяжелевшую руку Анны.

– Забери меня, это мой грех, Господи, – вскричал он, поднимая к небесам глаза, но как ни старался, не мог найти ни единого знака.

Жизнь любимой женщины утекала сквозь его пальцы, как вода, а он бессильно взирал на происходящее, решив до конца быть верным своему решению, не обращая принцессу в вампира против ее желания.

– Прости меня, Анна! Я отпускаю тебя, – проговорил он, склонившись к ее уху.

***

В миг этот время отступило, и капли в небесах застыли, биение всех сердец остановилось, и ангелы в божественном сиянии явились, прокладывая лестницу из света, что была в писании воспета. Раздался звук сладкоголосых труб, псалмы священные срывались с губ, возвестив о появлении Творца, спустившегося из небесного дворца в сопровождении немалой свиты, которая была ему защитой.

Ступив на каменные плиты, он ближе подошел к убитой, щеки ее коснулся своей дланью, застывшую слезу стирая нежной тканью. Затем обвел спокойным взглядом снежный двор, на склепе родовом остановив свой взор, где во тьме у кромки леса копошились злые бесы, открывая двери ада сатанинскому отряду. Пламя вырвалось из бездны сквозь трещины ворот железных, разнёсся по округе запах гари, из подземелия полезли твари, а следом появился темный князь, копытами ступая в грязь.

– Долго собираешься стоять в тени? Сегодня мы с тобою не одни. Я пришел с небесной ратью…

– Ну а я – с подземной знатью. Здесь Иуда, Нерон, Брут – в аду они все спины гнут, желая вырваться наружу, их души мне веками служат. Раз ты явился не один, мой светлейший господин, решил и я вооружиться, коль вновь придется нам сразиться. Стоят за мною души тех, кто совершил постыдный грех: предатели, насильники и воры, убийцы, что чинят везде раздоры. Со мною и еретики, что от веры далеки, клятвопреступники, прелюбодеи и все известные злодеи, что горят в пещерах ада, задыхаясь от густого смрада.

– Забыта мной вражда былая, у моего прихода цель иная. Пора закончить наш с тобою спор, готов я огласить свой приговор. Смирение – присущая лишь вере добродетель, всему произошедшему ты был свидетель. Он покорился своей доле и подчинился моей воле, презрел твои лукавые посулы, хотя надежды его в горе утонули.

– Одно верное деяние не смоет прошлых злодеяний.

– Готов он жизнь свою отдать, чтобы сорвать кровавую печать, что клятвою скрепил его отец, желая твоему проклятию положить конец. Ведь жертвой векового обещанья стали муки и страданья. Возненавидел он твой дар, что сулит лишь адский жар. Как я тебе и говорил, когда ты зло вокруг творил: спасти его способна лишь любовь, готов он за нее пролить до капли кровь, раскаяться в содеянных грехах, развеяться под светом солнца в прах. Самопожертвование, достойное прощения…

– Ужель готов за это ты предать грехи его забвению?

– Я вижу, что душа его желает искупления!

– Для этого не хватит одного стремления.

– Наш спор переходил из века в век, заметь, он необычный человек, ты душу расколол его на части и на семью наслал напасти, завел его в глубины мрака, что выдержать готов не всякий. Он следом шел за жаждой крови, не слыша за спиной плач вдовий, но зло вершили твои руки, развеяться желая от подземной скуки. Грехи иных – лишь их заслуга, ему же оказал медвежью ты услугу. В мозгу его ты крепко поселился, сводя с ума, пока не покорился; но не согнулся он под тяжестью твоих оков и не поддался сладкому очарованью снов, что днем и ночью ты ему являл и правду ложью выставлял. В последний миг он бросил тебе вызов, хотя и к поражению был близок. А по сему его грехи делю я пополам, вторую часть забвению предам. Он предложил мне свою душу, и я хочу его послушать. Готов я сделать шаг ему навстречу, ведь путь его не бесконечен. Дух графа уведу с собой, а жизнь достанется другой. Вернется в мир живых принцесса, по Дракуле отслужат отходную мессу – и все вернется на круги своя, скажу тебе об этом, не тая.

– Говоришь ты, Отче, складно, но для меня оно накладно. С твоим решением не могу я согласиться, ведь душа его давно в аду томится. Тебе он предложил заложенный товар, имею больше прав на этот дар. Ведь на его счету десятки жизней – забрал он их не для спасения отчизны, а лишь для выгоды своей в могилу свёл вампир людей. Что до принцессы, то она клятвопреступницей была, ей уготовлена кровавая река, которая течет издалека, течением своим захватывая души, посмевшие зарок отцов нарушить.

– Следуя своим заветам, я графа призову к ответу, но вылететь он должен из-под твоего крыла, чтобы к спасению воспарить его душа могла. Принцесса за отца не отвечает, об этом издревле все знают. Великим заблуждением наполнился их разум, идя за вековым наказом. Клятва, данная их предком, не ставит на детей отметку. Исполнить ее было их желанием, но если не смогли – не будет наказания. Ты изначально вел игру бесчестно, об этом мне давно известно. Когда твой голос ему сделку предлагал, насчет цены кровавой он солгал, к тому же ты презрел мое святое слово и начал мысли его путать снова. С тобой у меня будет долгий разговор, ведь не исполнил ты наш договор.

– Создатель, но и ты лукавил, хотя при всех и добродетель славил. Зачем девчонку к адским ты вратам отправил? Иль для тебя не существует правил? Она узнала то, что было скрыто тайной, и дух его бродил там не случайно, явил ты им запретную картину и преисподнюю позволил ей живьем покинуть, хотя на этот счет закон и строг: любой, кто переступит мой порог, останется навеки в заточении, и не видать его душе прощения. К тому же, вел ты с ней беседы, нечестно следуя к победе.

– Я лишь ответил на ее вопросы, кто ты такой, чтоб мне чинить допросы? Чтоб верное найти решение, во сне открыл я ей другое измерение, но выбор был всегда за ней, я не сводил с ума людей, насильно им диктуя свою волю и наполняя их существование болью. Жестокости ты перешел границу, пусть им свободу принесет зарница, что вспыхнет после нашего ухода, и пусть закончится война, что длилась годы. Раскаяние – путь к спасению, и я дарю ему прощение, его душа пойдет со мной.

– Нет уж, постой! Его примером ты растлишь других, ужель забыл об истинах простых? Не будут чтить твои заветы, коль он не понесет ответа. Или готов ты ради пары душ, разжечь великую войну, небесный муж? Падут в ней тысячи невинных на окровавленных равнинах.

И в миг тот из отрядов ратных, вперед ступил архангел знатный: огнем горел его доспех, к плащу был приторочен мех, который скалывала фибула златая, на свете солнечном блистая, огромный нимб сиял над головою, в глазах спокойствие читалось ледяное. На щеках его алели розы под жгучим натиском мороза, меч пламенный держа в руках, пред Господом он преклонил колени в прах.

– Позволь мне слово молвить, мой Творец, борьбе вы этой не положите конец, поскольку ни один из вас не примет поражения и не услышит прочих возражений. Вы в споре этом не придете к соглашению, но вижу я еще одно решение, – вскинув взгляд, проговорил святой архангел Михаил.

– Желаю я его узнать – говори, раз есть, что рассказать.

– Когда затеяли вы спор, вам вторил наш священный хор, однако не учли мы все одно – в мире все предрешено, была разорвана событий нить, ее уже не возродить. Вы изменили их судьбу, затеяв вечную борьбу, но если их вернуть к исходной точке, то восстановится цепочка. Коль суждено ему гореть в огне, а ей влачить существование во тьме, сей путь они пройдут опять, вам остается лишь ждать. Жизнь полна разных искушений, им много сложных предстоит решений, без вашего вмешательства они, поступят так, как и должны. И если переступят они край, закроете навечно двери в рай – тогда без всяких возражений, долгих споров, сожалений их души забирает Люцифер, и не увидят они вновь небесных сфер.

– Ты хочешь, чтобы он закончил век, как обычный человек? – проговорил священный глас, не отрывая от архангела спокойных глаз.

– Любой сойдет с ума в тот миг, когда разум раздирает посторонний крик, так пусть же наконец свершится то, что было им судьбой отведено. Прислушайся ко мне, Творец, и спору этому придет конец.

– Ну что ж, такое предложение меня устроит, ты похвалы, мой друг, достоин. Что скажешь, падший господин, ты в решении со мной един?

– Михаил, ты не простак! Хорошо, пусть будет так.

– Только помни, темный князь, разорвешь ты с ними связь, не будешь больше мысли путать и не потратишь ни минуты на то, чтоб сны им посылать иль самовольно искушать. Их жизнь отныне для тебя закрыта, грехи былые будут позабыты. Что касается меня, то отныне я ни дня не потрачу на сей спор, что томит меня с тех пор, как ты переступил порог небесный и зашел в чертог чудесный. За ними станем наблюдать мы безучастно и к преступлениям их будем непричастны. Но коль они нас призовут и имя наше назовут, мы можем быть их совестью иль злостью, но знай, в их душах мы всего лишь гости. Не станем диктовать им свою волю, пусть выбирают сами свою долю. Готов поклясться ты сейчас, что не нарушишь сей наказ?

– Коль ты даешь мне свое слово, и у меня нет выхода иного.

– Ну что ж, ударим по рукам и вернемся к игрокам. Чтоб наконец достигнуть мира, я забираю у вампира его нечеловеческие силы и крылья, что по небесам носили – отныне станет смертным он, и закончится тот сон, где он вынужден пить кровь, во тьму спускаясь вновь и вновь. Жизнь начнет граф с чистого листа, что до принцессы, то она чиста. Так пусть вернется в мир живых, не забывая бед своих. Являю я сегодня милосердия чудо, надеюсь, сожалеть об этом я не буду. Пора нам уходить, другие есть заботы – спускаясь в ад, закрой ворота. Я не желаю, чтобы порождения ночи, внушали страх созданиям прочим, их жар ждет адского огня. Темнейший, понял ты меня?