Текст книги "Спор на жизнь (СИ)"

Автор книги: Dragoste

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Видя ее молчание, старуха заключила:

– То-то и оно, девочка. Месть – гиблое дело, сердца растляет, а потом уж не поймешь, кто в том и виноват.

– Это не одно и то же. Мы выполняли волю Господа!

– Откуда тебе известна воля Всевышнего? Ты стала одной из немногих, кому явилось его откровение? – старуха в очередной раз перекрестилась, уставив на девушку мутные глаза.

– Нет, но…

– Может, как раз Господь хочет, чтобы вы, наконец, зарыли топор войны? Когда воюют сильные мира сего, страдают простые люди. Вон, сколько войн было?! Я трех сыновей схоронила, а они даже не знали, за что боролись. Просто один господарь против другого пошел – земли не поделили.

– Когда речь идет об обычных людях, возможно, это и так. Наша история куда как запутаннее, – отворачиваясь к стене, прошептала Анна, давая всем своим видом понять, что не желает продолжать разговор.

– Может, оно и так, но он воевать явно не намерен, потому что победа была у него в руках, но он предпочел сохранить тебе жизнь. Уж в чем-в чем, а в этом можешь не сомневаться. Скоро ты поправишься и покинешь этот дом, но лишь тебе решать, как жить дальше.

С этими словами женщина положила небольшой сверток около ее изголовья.

– Это я нашла на столе на следующий день после того, как ты тут появилась. С такими вещами просто так не расстаются, – на ходу бросила она, положив на стол завернутую в платок вещицу.

Как только старуха скрылась за дверью, Анна схватила сверток и стала лихорадочно разворачивать. Ослабевшие руки плохо слушали свою хозяйку, но когда работа была закончена, девушка увидела большую золотую брошь, сделанную на восточный манер. Ту самую, в которой она блистала на маскараде, ту, что принадлежала бывшей возлюбленной Дракулы, чья загадочная личность не давала ей покоя.

Глядя на это украшение, сердце девушки наполнилось горькой болью, а ком подступил к горлу, мешая дышать. Она помнила выражение глаз графа, когда перед балом эта находка выскользнула из ее рук, и ясно понимала, что ни для какой игры Дракула бы не расстался с этим артефактом, а значит, он совершенно искренне хотел, чтобы столь дорогая его сердцу вещь была у нее. Но почему?

Все больше Анна понимала, что в словах старухи могло быть зерно истины, и теперь оно прорастало в ее душе, порождая там смуту. Вампир мог в любой момент убить ее, мог обратить, мог взять насильно, чтобы удовлетворить свою похоть, но не сделал этого. Он спас ее в тот момент, когда она проклинала его, защитил от другого вампира, не дал спрыгнуть с моста, подарил ей свободу, презрев вековую борьбу. Граф проявил милосердие к злейшему врагу, несвойственное его натуре; милосердие, которого он не выказывал при жизни, которое было чуждо ему и после смерти. Дракула сделал это для нее, и другого объяснения, кроме того, что озвучила для нее новая знакомая, у девушки не было.

Намного сложнее оказалось разобраться в своих собственных чувствах, понять есть ли они вообще в ее душе. Находясь подле графа, она неизменно чувствовала влечение к нему. Поцеловав его однажды, девушка желала снова и снова прикасаться к его губам, чувствовать их холодный жар, но это желание Анна всегда списывала на ту власть, которую он приобретал над ней в тот момент, когда сливался с ее сознанием. Сейчас же мужчины рядом не было, но возбуждение от призрачного поцелуя, явившегося ей, не проходило. Ее тело хотело близости с ним, это было очевидно. Но чего хотела душа? А душа хотела свободы, хотела вырваться из лап вампира. Принцесса получила желаемое, но не чувствовала счастья, даже наоборот – казалось, что она потеряла какую-то значимую часть своей жизни. Подобно рабу, не знающему, что делать с предоставленной свободой, Анна потерялась в своих сомнениях. Почувствовав облегчение от того, что вампир оставил ее в покое, она тем не менее испытывала смутное желание увидеть его.

В тот момент, когда старуха сообщила ей о том, что не видела Дракулу после того, как он оставил девушку на ее попечении, принцесса почувствовала укол обиды. В то же время, узнав, что граф все же интересовался ее самочувствием, удовольствие, в котором Анна не хотела себе признаваться, обступало ее со всех сторон.

Дракула в очередной раз был прав – в некотором роде он действительно был смыслом ее жизни. Все свое существование она сводила лишь к одной цели – убийству вампира, но добровольно отказалась от этого и теперь спрашивала себя почему. И это был еще один вопрос, который не давал ей покоя. Алира была обращена Дракулой, не выбирала свою судьбу, но Анна убила ее без жалости и сожалений. Так почему же она не смогла убить первоисточник всех этих бед?! Не смогла, не смотря на все его злодеяния, напыщенность, изощренный ум, надменный взгляд, чрезмерную самоуверенность…

Ответ пришел на удивление быстро: в тот момент ей руководил не холодный разум, а горячее сердце, которое, не дожидаясь ее сознательного выбора, подчинило себе тело, не давая совершить задуманное. И чем больше бунтовало сердце, тем сильнее негодовал разум. Какая-то часть ее души, отбросив доводы рассудка, хотела увидеть Дракулу, и это желание страшило ее. С горечью признавая то, что ненависть давалась ей намного легче, девушка, до боли сжав в руке брошь, повалилась на подушки.

Сейчас она вела войну с собой: ее душа разделилась на две равносильных половинки, которые схлестнулись в ее сердце, раздирая его на мелкие кусочки. Она понимала, что сейчас стоит на перепутье и неизбежно ей придется выбирать между долгом и душевным порывом, имя которого она страшилась облачить в слова, отрицая саму возможность возникновения этого чувства. Однако неизбежность давила на нее непомерным грузом, заставляя ее метаться, будто в агонии.

Ни один час прошел прежде, чем эти мысли отступили, погружая Анну в беспокойный сон. Казалось, что переживания, не дававшие ей облегчения в минуты бодрствования, преследовали ее и во сне, накладывая свой отпечаток на ее черты. Но ни одно переживание не может длиться вечно; когда на востоке забрезжили первые признаки рассвета, принцесса провалилась в пустоту, обещавшую ей несколько часов спокойствия.

========== Шаг сквозь адские врата ==========

Звонкое пение птиц и нежный солнечный свет, проникавший сквозь закрытые веки, вытащили девушку из сладких объятий сна. Однако пробуждение оказалось не столько приятным, как казалось в начале. Анна очнулась посреди лесной поляны, райской на вид, но таящей в себе много нераскрытых загадок. Невдалеке от нее журчал ручей, над которым нависла легкая дымка, скрывавшая прозрачную воду. С обеих сторон от ее ложа стояли ангелы с огненными мечами, которые манили девушку за собой.

Анна, подчиняясь их воле, шла следом, беспомощно озиралась по сторонам. С каждым шагом менялся и окружающий пейзаж, становясь страшнее и пустынней. Нежная трава, покрытая росой, постепенно сменилась потрескавшейся от огня каменистой почвой; прекрасные леса – редкими засохшими деревьями; на смену прозрачным рекам пришли пересохшие змейки ручьев. Так продолжалось до тех пор, пока они не остановились у края геенны, уходившей вглубь земли огромным огненным колодцем.

Принцесса подалась вперед, заглядывая внутрь огненной ямы, и тут же в ужасе отпрянула назад. На каждой ступени этого колодца были вырыты огромные могилы, объятые пламенем. В них в адских муках корчились люди, которые тщетно пытались покинуть свою гробницу. Над ними вверх ногами были подвешены мужчины, которых истязали плетями мелкие бесы, рассекая до мяса высохшую кожу. Глубже, к самому жерлу преисподней, спускалась река кипящей крови, захватившая своим течением тысячи несчастных душ, беспомощно хватавшихся за раскаленные берега. Стены этого адского колодца состояли из острых камней с небольшими пещерами внутри, в которых были закованы томящиеся грешники. А у самого основания раскинулось озеро раскаленной лавы, через которое был переброшен веревочный мост, соединявший между собой противоположные стены.

– Зачем вы привели меня сюда? Что Вам нужно? – пропищала Анна, пятясь назад.

Но небесные слуги не проронили ни слова в ответ, оттесняя девушку к краю преисподней.

– Нет, не надо, пожалуйста! – взмолилась она, но они были глухи к ее словам.

Один из них потянул девушку за руку и толкнул в раскинувшуюся под ногами бездну. Издав оглушительный вскрик, принцесса полетела вниз, всем телом ощущая нестерпимый жар, усиливавшийся у основания колодца. Каким-то чудом, пролетая мимо навесного моста, ей удалось ухватиться за оборванную веревку, но что-то неизменно тянуло ее в огненное озеро, не давая подтянуться.

– Давай руку, быстрее…– прокричал юноша лет двадцати, облаченный в старинный доспех, протягивая к ней ладонь.

Собрав последние силы в кулак, девушка сделала рывок вперед, вцепившись в своего спасителя. Тот, обладая недюжинной силой, поднял ее, будто она ничего не весила, и увлек за собой.

– Бежим, здесь оставаться нельзя, они скоро придут, – на ходу прокричал он.

– Кто?

– Стражи…

Земля была раскалена настолько, что каждое касание отзывалось по телу нестерпимой болью, пепел окутывал все вокруг серой пеленой, забиваясь в ноздри и не давая дышать. Голова кружилась невыносимо, буквально лишая девушку чувств. Запах горящей плоти заставлял приступы тошноты подступать к горлу, вселяя страх в трепещущее сердце. А вокруг простирались лавовые потоки, кровавые реки и огонь, преграждавший им дорогу непроходимой стеной.

– Я больше не могу, – взмолилась Анна, спотыкаясь на каждом шагу.

– Ты должна, – проговорил юноша, подхватив ее на руки.

На какой-то момент девушка совершенно утратила ощущение времени, доверчиво отдаваясь в руки неизвестному спасителю, который, судя по всему, уже выучил наизусть эти адские лабиринты. Поднявшись по каменным ступеням, вырубленным внутри колодца, мужчина забежал в какую-то пещеру, выпуская девушку из своих рук.

– Какое-то время мы можем оставаться здесь, – сказал он.

Анна огляделась вокруг: пещера была узкой, но достаточно глубокой, чтобы скрыть беглецов от бесов преисподней, если конечно от них возможно было укрыться. От раскаленных камней шел жар, каменный пол был испещрён трещинами, но, в целом, температура была значительно ниже, чем снаружи.

– Кто ты? Ты ведь еще не умерла? Я чувствую в тебе жизнь… – проговорил он, оглядывая девушку с головы до ног.

Анна, едва сумевшая оправиться от шока, только сейчас обратила внимание на своего спасителя. Встретившись с ним глазами, она ахнула, протянув к нему руку.

– Этого быть не может, – прошептала она.

Перед ней стоял высокий юноша, облаченный в доспех Османской империи. Изодранный плащ, спадавший с плеч, крепился к покрытому кровью и копотью нагруднику, делая его похожим на падшего воина преисподней. Темные длинные волосы обрамляли его покрытое сажей лицо, а синие глаза с любопытством смотрели на нее.

«Он вылитый Дракула, только моложе лет на двадцать», – подумала она.

– Как ты здесь оказалась? Ты ведь еще не покинула мир живых? – повторил он.

– Я не знаю. Я уснула в доме, а проснулась посреди леса, меня схватили и привели сюда. Где я?

– А ты не догадываешься? – с легкой иронией проговорил юноша.

– Если б такое было возможно, я бы сказала, что меня сбросили прямо в ад.

– И ты бы оказалась права, – перебил ее юноша.

– Почему ты спас меня? И вообще, как ты сумел подбежать ко мне так близко?

– Потому что тебе нужна была помощь, разве это не очевидно? Даже здесь человек может рассчитывать на поддержку. Что касается второго, то у меня даже тут нет места, так что этот мост своего рода моя обитель, – с легкой улыбкой проговорил он.

– Давно ты здесь?

– А какой нынче год? – спокойно спросил он.

– Сейчас зима 1889 года, – ответила Анна.

В этот момент в глазах юноши отразилась нестерпимая горечь, казалось, что мир рухнул вокруг него, лишая равновесия.

– Уже больше четырехсот лет.

Он потер лоб, и на его руке сверкнул старинный золотой перстень с золотым драконом на филиграни.

– Ты Владислав Дракула, – с недоумением повторила она. – Почему ты свободен? Я думала, что все попадающие в ад обречены на вечные муки?

«Хотя само по себе пребывание здесь превращается в кару!» – подумала она.

– Я жду… – коротко ответил он.

– Чего? Чего ты ждешь?

– Также как и ты, я не совсем мертв, я жду вторую половину своей души, чтобы принять наказание, хотя что может быть страшнее того, что происходит сейчас?!

В этот момент в пещеру ворвался порыв огненного ветра, обдав беглецов с ног до головы. Юноша подскочил к ней, расправив полы плаща, будто пытаясь закрыть от нестерпимого жара. Анна прижалась к нему, но тут же отпрянула, получив ожог от его доспеха. Когда вспышка миновала, девушка решилась продолжить:

– Я не совсем понимаю! Разве можно расколоть душу на две части?

– Не уверен, что у меня есть ответ на этот вопрос, – проговорил он, но видя ее вопросительный взгляд, все же попытался объяснить. – Это было очень давно: по древнему обычаю Трансильванских земель меня, как старшего сына, отправили заложником к турецкому султану. Много лет я провел там как почетный гость, но прав все же не имел. Обучали меня наравне с детьми известных вельмож, однако большую часть времени занимали уроки рукопашного боя и владения различными видами оружия.

– Теперь понятно, почему ты так ловко обращаешься с оружием, – проговорила девушка.

– Я тебя не совсем понял… Мы раньше встречались?

«Он ничего не помнит», – подумала девушка, а вслух добавила: – Ничего страшного, продолжай.

– Но вскоре дни отрочества закончились, меня назначили предводителем небольшого войска и отправили на войну. Получив многочисленные награды за отличие в бою, я был приближен к турецкому султану. В тот момент на родине началась смута, и мой отец был вынужден бежать, а власть захватили самозванцы. Поскольку Османская империя желала сделать Трансильванию своим протекторатом, я пошел на сделку: султан обещал дать мне армию, в обмен на присягу. И я согласился…

В этот миг в его голосе отразилась глубокая досада и печаль, но, преодолев этот мимолетный порыв, юноша продолжил говорить:

– После этого разговора должна была состояться битва на Косовом поле…

– В народе ее прозвали Косовской резней. Из-за жестокости одного из командиров, – вмешалась Анна.

– Моей жестокости, – с горечью добавил он.

Девушка машинально кивнула, не без интереса для себя отметив, что Дракула, даже будучи человеком, обладал тем же непреодолимым шармом и обаянием, заставляющим людей с жадностью ловить каждое его слово.

– Это знают все, но никому не было известно, что в ночь перед сражением я прошел тот же путь, что и ты сейчас. Я проснулся посреди поля от манящих звуков голоса, которому был не в состоянии сопротивляться. Он появлялся и раньше, будто жил во мне, но в тот раз он будто переступил черту, сводя меня с ума. Не выдержав, я пошел на его зов. Так я оказался здесь, но выбраться назад уже не смог.

– Но что здесь произошло?

– Я много раз пытался это понять, по крупинкам складывая мозаику, но некоторые события просто исчезли из моей памяти. Когда я подошел к кровавой реке, этот голос предложил мне помощь, посулил возврат фамильных земель, победу в битве и славу, а так же пообещал показать дорогу, чтоб я мог выбраться отсюда. Побыв здесь несколько минут, я был готов заплатить любую цену, чтоб не возвращаться сюда вновь. В обмен он просил лишь сущую безделицу – на время битвы я должен был позволить ему направлять мою руку, отбросив сомнения и чувства. Разжигая мою ненависть к врагам, воскрешая в душе желание мстить, он заставил меня отказаться от человечности. В битву я вступил без страха и жалости, с темными крыльями за спиной. Лишь позже я понял, что стал жертвой страшного обмана: через врата в мир живых смогла пройти только одна часть моей души, та, что лишена сострадания, жалости, миролюбия. Та, что утонула в гневе, желании пагубных страстей, мести и лицемерии.

– А другая часть души, та, что делала тебя человеком, хранящая в себе доброту и понимание, радость и милосердие, осталась гореть в аду. В аду осталась совесть. И ты являешься воплощением этой души, – будто продолжая его мысль, проговорила Анна.

– Именно так. С тех пор я жажду воссоединиться со второй половиной своей души, чтобы предстать перед высшим судом. Всю свою жизнь мне суждено было быть заложником, видимо Господь решил, что в смерти я не достоин большего, – ухмыльнулся юноша.

Анна с изумлением слушала эту исповедь, всей трагичности которой она была не в состоянии осмыслить в данную минуту, хотя в ней не было уверенности в том, что ее собеседник понимает все произошедшее с ним в полной мере. Однако одну истину девушка уяснила: в любом человеке удивительным образом сочетается добро и зло, которые уравновешивают друг друга, определяя людские поступки. Душа Дракулы, по непонятной для нее причине, была разбита на две части. Все добро, что было в этом человеке, осталось гореть в преисподней, в то время как его темная сторона, будто потерянная, выбралась на поверхность, определяя его дальнейшую судьбу.

Сейчас глядя на юношу, полного сострадания и желания помочь, душа девушки наполнялась жалостью к ним обоим: к тому, кто потеряв лучшую часть души, был вынужден влачить одинокое существование в вечности и к тому, кто был преисполнен доблестью, великодушием и состраданием, но по воле рока был обречен ждать свою половину в адском пламени.

«В своей жизни он потерял все: свободу, титул, землю, семью, любовь, даже лучшую часть души у него отняли, оставив его на растерзание злобе, которая отравляла его своим ядом», – подумала Анна, чувствуя, как к горлу подступил ком.

– Я никогда не думала, что твоя судьба была настолько трагична… – с сожалением проговорила она.

– Мы с тобой встречались раньше? – спросил он, всматриваясь в ее черты.

– Ты помнишь лишь прошлое, мы же встретимся в далеком будущем. Я знаю другую половину твоей души.

– Должно быть скверная половина, – с привычным смешком проговорил он.

Видя его игривое выражение лица, Анна не смогла не улыбнуться в ответ.

«Поразительно, как, проведя столько веков в аду, ему удалось сохранить подобную стойкость духа!» – пронеслось в ее голове.

– Что ж, увидишь его снова, скажи, что я его уже заждался, – все тем же тоном добавил он. – Однако ты мне так и не сказала кто ты, ты явно меня знаешь, самое время и тебе представиться.

– Я Анна Валериус…

– Поразительно, никогда не думал, что у меня будут такие красивые потомки, – шутливо бросил он.

При этом мимолетном замечании девушка понурила голову, пытаясь скрыть густой румянец, заливший ее лицо, но в этот момент раздался душераздирающий скрежет, заставивший их, схватившись за уши, опуститься на колени.

– Что это? – прокричала Анна, прижимаясь к своему спасителю.

– Они знают… стражи… ты должна уходить! – прокричал он, закрывая ее собой, чтобы как-то облегчить ее страдания.

– Но куда?

– Пойдем, – юноша, превозмогая боль и жар, ворвавшийся в пещеру, поднялся на ноги, увлекая за собой свою спутницу.

Выйдя из пещеры, они побежали вдоль ступенчатого яруса, где из пылающих могил к ним протягивали обугленные культи корчившиеся от боли страдальцы. Одному из них удалось ухватить девушку за ногу и потянуть ее к себе, но молниеносным росчерком меча юноша по локоть перерубил руку обидчика, подхватывая Анну под локоть. Они поднимались так быстро, что во рту у принцессы чувствовался вполне отчетливый вкус крови, в которой она вот-вот могла захлебнуться.

– Еще немного, потерпи чуть-чуть, – бросил он, притянув ее к себе.

Оглушающий скрежет становился все громче, хотя за это время беглецы успели к нему привыкнуть.

– Они нас догоняют, – прокричала Анна, сильнее вцепившись в его руку.

– Не догонят, они не так близко, как тебе кажется.

Через несколько минут им удалось добраться до огромных черных врат, представляющих пугающее зрелище: решетки были покрыты кровью, на пиках у входа насажены гниющее тела сотен людей, между решеток зависло разлагающееся тело, пытающееся вырваться на свободу. Из его пустых глазниц падали огромные белые черви, выедавшие саму его суть.

– Беги, – прокричал он.

– Но как я пройду? Я застряну, как и они, – с отчаянием в голосе бросила она.

– Они мертвы и приговорены к адским мукам, но ты жива. Ты сможешь пройти сквозь врата, спасай свою жизнь. Уходи!!!

Руководствуясь душевным порывом, смешанным со страхом и надеждой, Анна ухватила его за руку и проговорила:

– Пойдем со мной, пожалуйста.

В этот момент огромная слеза проложила светлую дорожку по ее щеке, остановившись на подбородке. Легким движением юноша стер ее с таким видом, будто впервые коснулся живительной влаги.

– Не могу. За пределами этих врат я лишь бесплотный дух. Я не смогу защитить тебя, я не смогу перейти через портал.

– Но ты же не мертв?!

– Но и не жив. Я навечно застрял между двух миров, и ни в одном мне нет места. Уходи! Откуда в тебе столько упрямства?!

– Но ведь есть надежда! – не унималась она.

– Мертвые, что переступили эти врата, оставляют надежду в мире живых. Уходи же.

– Но ведь можно найти какую-то возможность вернуться?!

– Ее нет!

Анна, сама не понимая, что на нее нашло в ту секунду, потянулась к нему, подарив легкий поцелуй, но, когда она уже собиралась отступить назад, мужчина прижал ее к себе, обдавая огнем своего желания. Это было как удар молнии, словно порыв ветра заставил их прижаться друг к другу! Поцелуй, задуманный как легкое касание, превратился в настоящую феерию страсти, и она отвечала на его прикосновения, смешивая их дыхание, почти дыша им, прижимая к себе его пылающее лицо…

Но, услышав приближающиеся шаги, юноша отступил, высвобождая ее из своих объятий.

– Уходи, надеюсь, мы больше никогда не встретимся, это будет означать, что ты избежала адских мук, – проговорил он, буквально выталкивая ее на другую сторону.

В эту секунду огромная огненная плеть обвилась вокруг его горла, потянув за собой в преисподнюю.

– Нет, пустите его, – прокричала Анна, вцепившись в покрытую красной жижей решетку, – пустите!

– Уходи, – прохрипел он, исчезая в дымке пепла, которая заволокла все вокруг.

– Нет, нет, отпустите его, – не унималась она.

– Нет, хватит…

– Просыпайся, просыпайся, девочка! Это всего лишь сон! – прохрипела старуха, ухватив девушку за плечи.

Анна распахнула перепуганные глаза, будто врываясь в новую реальность, но, оглядев уже знакомую комнату, повалилась на кровать.

– Вот так, это всего-навсего сон. Ночной кошмар!

– Но он был такой реальный, – еще раз оглядев комнату, проговорила она.

– Я принесу тебе теплого молока, оно успокоит тебя, – сказала старуха и медленно поковыляла к двери, ведущей на кухню.

Бессильно уронив руки на одеяло, Анна содрогнулась от внезапной боли. Нескрываемый ужас обрушился на нее, когда на нежной коже чуть выше запястья она увидела свежий ожог.

– Быть не может! Господи, что же это такое? Я же не могла действительно вернуться из преисподней, – прошептала она.

Заскрипевшая дверь оповестила ее о возвращении старухи.

– Вот, милая, выпей… – проговорила она, протягивая ей стакан.

– Я не хочу. Порой мне кажется, что я схожу с ума. Это невыносимо. Последнее время меня раздирают сомнения, вполне реальные видения, которые не дают мне спокойно жить.

– А что говорит тебе твое сердце?

– Что надо подождать…что все само собой разрешится.

– Это не голос сердца – это разум. Вот вы, молодые, все такие – думаете, что у вас вся жизнь впереди, а она вон как быстро пролетает. Мне порой кажется, что только вчера я под венец с мужем шла, а вон полвека минуло с тех пор. Время, точно песок, ускользает сквозь пальцы, а ты и не замечаешь. Вот уж больше недели из кровати не вылезаешь, ничего не видишь. Откуда ж взяться силам? Нет бы по воду сходить или бабке по хозяйству подсобить. Подождать…и чего ты собралась ждать? Своего полуночного спасителя? Да не придет он больше… слишком часто захаживал. Да и здорова ты уже. Теперь твой ход, деточка, нельзя дождаться того, кто ждет тебя. К нему надо идти.

– И вовсе я не о нем… – возмутилась Анна, но тут же прикусила язык, отворачиваясь в сторону. – Вы правы, мне надо выйти на воздух, – после небольшой паузы проговорила она.

Девушка подошла к своей одежде, свернутой на стуле, и начала быстро переодеваться.

– И куда ты в таком виде собралась? Зима на дворе, а ты в этом… померзнешь вконец! На-ка…

Старуха порылась в сундуке и достала оттуда вполне приличного вида шерстяное платье, хотя и достаточно старомодное, дополнив все это теплыми сапогами и меховым пальто, протянув все это Анне.

– Вот помню, была моложе, сама щеголяла в этакой красоте, не то что нынче, а тебе должно быть впору.

– Благодарю, – опуская голову, прошептала девушка.

– Полно тебе, деточка. Мне только в радость, я, как своих детей схоронила, ни о ком не заботилась, а тут такая радость мне на старости лет. Хоть как-то одиночество поможет скрасить.

Анна быстро переоделась и вышла из избы. Морозный воздух сразу ударил ей в нос, наполняя легкие приятной прохладой, свежевыпавший снег приятно хрустел под ногами, лаская слух. Лес, погруженный в зимний сон, нес с собой покой и умиротворение, наполняя сердце девушки уверенностью, которой в ней не было раньше.

Слишком много вопросов будоражили ее разум, слишком тяжелый груз лежал на ее душе, слишком сильные противоречия терзали ее сердце, но дать ей ответы могло только одно существо во Вселенной, поэтому, отбросив все сомнения, девушка направилась вслед за заходящим солнцем, прямиком в резиденцию графа Дракулы.

========== Ключ к сердцу ==========

Комментарий к Ключ к сердцу

Может быть, эта глава немного преждевременна, и надо было написать еще пару частей про становление взаимоотношений персонажей, но я не выдержала. В общем вот, что получилось. Надеюсь, вам понравится.

Дракула в последние дни тоже потерял всякий покой, так и не сумев изгнать из своего разума мысли об Анне. Ирония заключалась в том, что чем больше он старался не думать о ней, тем больше места она занимала в его пустующей душе. В некотором роде девушке удалось заменить ему совесть, стать его милосердием, сгладить одиночество. Однако мысль о том, почему его сердцем завладела именно она, мучила вампира пуще кровавой жажды.

На своем пути он встречал много красивых женщин, восхищался ими, но не задерживался рядом – дарил им смертельный поцелуй, после чего растворялся в ночной тьме. С Анной все было иначе: строптивая, волевая, непокорная, – она стала для него вызовом, который вампир принял подобно азартному игроку. Отдав всего себя этой коварной игре, он упивался силой охотника, затравившего свою дичь. Не гнушаясь самыми бесчестными приемами ведения боя, мужчина жульничал, хитрил, недоговаривал и искушал, пытаясь сломить принцессу, заполучить ее покорность с помощью страха, манипуляций и шантажа, но в ответ неизменно получал отпор, что доводило его до приступа бешенства. Не привыкший проигрывать, он все больше втягивался в эту игру, пока, наконец, не осознал то, что из кукловода превратился в обыкновенную марионетку, покоренную женской красотой. Дракула больше не мог диктовать правила игры, потому что та приобрела такой поворот, который он не сумел предвидеть: в его бесстрастной душе появились чувства, которые крепли с каждым днем, внося разлад в его планы. Но судьба немилосердна – осознание собственного поражения рухнуло на него неподъемным грузом.

В день решающей схватки с Ван Хелсингом мир для него перевернулся – видя взгляд Анны в тот момент, когда они прощались, жгучее желание из далекого прошлого воскресло в его душе: больше всего он мечтал, чтобы она посмотрела на него такими же нежными глазами, добровольно подарила ему свою благосклонность, но прошлое лежало меж ними высокой стеной, которую он не мог преодолеть или разрушить.

Сначала Дракула надеялся на то, что принцесса свыкнется с его близостью, сменив гнев на милость, но время проходило, а она была непреклонна. Потерпев неудачу в своей последней попытке, самообладание покинуло его: снедаемый злостью и ненавистью, вампир едва не убил девушку, послушав свой внутренний голос. Этот поступок заставил его, зажав свое сердце в кулак, отпустить Анну во имя спасения, вступив в схватку с самим собой.

Но, несмотря на то, что он совершил правильный поступок, чувство беспокойства не оставляло его. Дважды измерив шагами свой дворец, мужчина вышел на улицу. Биение сотен сердец врывалось в сознание, маня своим призывным стуком, словно колокол, отзвучавший к обедне. Однако среди этой нестройной какофонии звуков, Дракула искал лишь одно трепещущее сердце, то, чей зов с каждым шагом становился слабее.

За городскими стенами идти стало проще – не было лишнего шума, сводящего с ума, но и биение сердца девушки практически угасло, заставляя вампира напрягать свой слух. Пройдя меж стройных рядов заснеженных сосен, он свернул вглубь леса, где под высокой елью обнаружил замерзшее тело Анны, которое покидали последние лучи жизни. Подлетев к ней, мужчина попытался привести ее в чувства, мысленно проклиная себя за то, что неспособен согреть ее теплом своего тела. Впервые за столетия всесильный вампир испытал истинный страх; впервые за столетия он пожалел, что его сущность лишила его столь необходимого человеческого огня; впервые за века он хотел стать самым обычным человеком.

Подхватив принцессу на руки, Дракула взмыл ввысь, стараясь закрыть ее от сурового зимнего ветра. В нескольких километрах от города виднелась небольшая деревушка, почти полностью заметенная снегом. Приземлившись у крайнего дома, он постучал в ветхую дверь, прижимая Анну к себе.

В тот миг вампир больше напоминал неопытного юнца, впервые почувствовавшего огонь любви. В его сердце страх смешался с неуверенностью, с которой мужчина никак не мог совладать. Хотя страх этот скорее был вызван иными мотивами: будучи уверенным в своем бесстрастии, Дракула будто заново открывал себя, и чувства, природу которых он не мог понять, заставляли его чувствовать ощутимое беспокойство.

«Почему именно она? Из всех? Как вообще подобное могло случиться?» – подумал он, но ответ так и не пришел.

Лишь чувство горечи и утраты подкатило к груди, возвращая его к реальности. В очередной раз сделав обречённую попытку уйти от этих мыслей, он взял расчетные книги, пытаясь отследить ход финансовых операций, но, как назло, в коридоре раздался звук шагов, которые могли принадлежать только одному человеку.

Через пару минут тяжелая дверь кабинета подалась вперед и в проходе застыла изящная девичья фигура, облаченная в старое, но достаточно аккуратное платье.

– Анна, какой сюрприз, тебе явно не хватает моего общества, раз ты все время возвращаешься сюда. Чем обязан такой чести? И что это за маскарад? – ехидно проговорил он, указывая на ее платье.