Текст книги "Красная нить судьбы (СИ)"

Автор книги: Dmitrievskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

37. Пробуждение

Миша пробудился, чувствуя горячее прикосновение к руке, мягкая ладошка таяла под его линиями судьбы, снова… Бледное личико, мягкость медных волос, он любовался сонной Евой под лучами тусклого солнца, лениво выползавшее из-под баррикад туч.

– Ты мне снишься, – Миша не сомневался, что это сон. Тела вовсе не ощущал, только рука к руке Евы и её аромат. – Ты мне всегда снишься…

Веки Евы вздрогнули, она похлопала глазками, покинув царство Морфея, как только услышала голос Миши.

– Привет… – бледное личико залилось румянцем. – Если ты ещё раз ко мне не прислушаешься, я тебя лично прибью, – сладкий голос не мог угрожать, как бы не пыталась.

Его солнце лучилось сильнее любой звезды во Вселенной.

– Да ладно, – Миша улыбнулся, но из-за боли на щеке прекратил. Как-то непривычно тянуло от щеки к виску.

– Не напрягайся.

Лицо тоже пострадало: с левой стороны над щекой до виска содрало кожу, когда от взрыва оттолкнуло назад, припечатав к стене вагона. Внезапные воспоминания поочередно промотали личную плёнку в голове парня, отчего он понял, что не спит.

– Ева! – его рука сжала руку Евы, перенимая её живой образ, не фантазию! – Ты здесь! – он даже привстал на локти, вглядываясь внимательнее. Стальная нога заявила о себе и о том какие на ней повреждения. Но разве оно волновало, когда Ева рядом!

– А ты думал, ты бредишь! Вот так вот мне не перезванивать, – Еве легче шутить, потому что её сердце больше не могло страдать. – Я сразу купила билет, зная, что с тобой произошло.

– Откуда ты узнала? – телефон был разбит, всех раненных отправляли в больницу без разбора. При Мише не оказалось никаких документов, это уже потом, Платон примчался сразу в больницу, собрав всех, найдя в списке имя Миши.

– Я и до этого всё знала, а ты меня не слушал… – он мог бы и избежать всего ужаса, если только прислушался к ней.

– Если бы послушал, тебя бы не оказалось рядом… – улыбнулся, без разницы что больно.

– Мой глупышка, – Ева потянулась к нему и прижалась губами к не повреждённой щеке. Ей бы не было никакого смысла ходить по земле, если бы Миши не стало. Она не могла больше думать об этом, всё хорошо… Он жив!

Ладонь Миши коснулась щеки Евы, притягивая к себе, но дверь в палату открылась, Данила вошёл первым и увидел только он, то, чему помешал случиться. Взгляд Миши дал чётко понять, что Даниле не избежать расправы за его появление.

– Привет! А мы к вам, – Даниле и самому стало неловко, но что поделать, если они пришли… И да, он не ошибался, Мишка мачеху то свою любит покрепче, чем просто родственницу.

Ребята тоже улыбались, радостные от встречи с оживлённым и уже не окровавленным в полуобморочном состоянии Мишей.

Встречу друзей нарушили люди в форме, которые пришли для допроса потерпевших, выявляя причину взрыва. Дело оказалось очень громким.

Ева целую неделю практически жила в больнице, на квартире появлялась, чтобы вымыться, приготовить еды, более щадящей и повкуснее, чем подавали в больнице, и всё делала украдкой, чтобы никто ничего не заметил. Выходило. На работе ей сильно поспособствовал руководитель, который оформил отпуск на три недели. Про работу забыла, пока её телефон не стало разрывать от звонков, потеряли на рабочем месте Давыдову Еву.

Кирилл позвонил сыну сразу, как только узнал о происшествии по новостям. Не дозвонился. Но с утра уже разговаривал с сыном по телефону Данилы. Миша не стал рассказывать, что с ним случилось, лишь сказал, что телефон украли, поэтому не мог ответить. Кирилл был рад, ведь многого родителю не требуется, главное, чтобы ребёнок жив и здоров. По сути, Миша не так много соврал, он же жив и вскоре будет здоров. Матери Миша тоже сообщил, что потерял телефон, поэтому не отвечал, она как никогда вся изнервничалась и заплакала, услышав голос сына, понимая, что все её опасения были лишь напускным. Обещала приехать в конце апреля и сразу его всего расцеловать, ибо соскучилась до дрожи.

***

– Ну вот мы и дома, – Ева помогла пройти Мише через порог, когда он, опираясь на костыль и рукой на косяк, наконец-то вдохнул нормального воздуха, не пропитанного хлоркой с формалином.

Находясь в больнице, Миша не видел снов, но первая ночь в квартире заставила сознание подключить те воспоминания, которые стёрлись, прибавляя сюжеты из новостей и то, что он видел сквозь туман после взрыва. Однако, мягкое поглаживание нежных пальцев по его голове и тихий голос, говоривший, что всё хорошо, забирали дурные видения.

38. Только моя

Миша стоял напротив зеркала, всматриваясь в своё отражение. Сухая корочка зажившей раны в виде равонобедренного треугольника, указывающий верхушкой стрелы в район носа, предупреждала, что останется шрам. Нога становилась легче с каждым днём, но напряжение в мышцах бедра напоминало о себе при каждом шаге, но уже без костылей.

Остриё бритвы скользнуло по подбородку, закончив последний штрих бритья. Пенка со сбритыми волосками щетины исчезла под потоком воды, сухое полотенце впитало в себя остатки капель с лица. С кухни разносился аромат чего-то вкусного, уже приготовленного. Это Ева, она никуда без чрезмерной заботы.

– Твои вещи высохли и больше не пахнут больницей, – Ева прижала к носу футболку Миши, вдыхая аромат, когда он вышел из ванны и стоял на входе прихожей.

– Вся квартира пахнет тобой, – словно сад расцвёл, на каждом сантиметре, повсюду следы рыжеволосой богини.

Взгляд Евы замер на Мише, влюблёно глядевший на неё. Она столько скрывала от него и именно с ним раскрыла свои самые потаённые уголки души. Миша не нарушал дистанции, соблюдая их договорённость, но ведь Ева играла нечестно. Вот он стоит перед ней: безумно красивый, особенно с раной на лице, сильный, пусть немного и похудел, с тёмно-синим взглядом, полный любви и бушующей страсти, которой не даёт воли, потому что любит, уважает каждое желание Евы.

Тихие шаги приблизились, Ева взяла руку Миши, посмотрев ему в глаза.

– Я бессоветная лгунья… И непростительная трусиха, – Ева приложила ладонь Миши к своей щеке. – Я люблю тебя, как ещё никого не любила… – скрывать уже нет смысла, её любовь сводила с ума, она не могла спокойно смотреть на Мишу, не могла противостоять желаниям и слишком мощному чувству в пределах измученной души.

То, что двое старательно пытались усмирить, вырвалось на свободу без права на ограничения.

Поцелуй, как нападение, их нежность давно исчезла под ожиданием, отдаваясь полностью страстному порыву, отключивший двоих от всего мира. На губах Евы хранилась живительная сила для умирающего от жажды, но не один он умирал от жажды.

Пальцы Евы сняли футболку с Миши, когда синхронно и его руки рывком обнажили персиковое тело.

Сколько он представлял эту сцену, сколько раз грезил как целует её всю без запретов и условностей, как она тает, а ему всё мало и мало. Голова шла кругом от одних поцелуев, вот оно то самое, зашкаливающее, на кончиках пальцев и по всем клеткам разрядом, беспощадным.

Миша прижал Еву к стене, снимая последний атрибут, через секунду в громком вздохе, ноготки Евы впились в кожу разгорячённой спины. На мгновение оба замерли, покрываясь мурашками и безмерным возбуждением, чувствуя друг друга полноценно, она приняла его как по маслу.

Затуманенные зелёные глаза тонули в грозовых синих, но веки сомкнулись от плавного движения, оба простонали от неземного удовольствия.

Ева забыла обо всём, будто и не знала ничего другого, кроме того, что чувствовала, находясь в объятиях сильных рук, обнимая шею Мишу, который страстно целовал, с каждым толчком приближая их к нирване.

– Твоя нога… – Миша не понимал что она говорит, но по интонации не просила остановиться, а это самое главное. – Господи… – ноготочки вжались в кожу, покрывшейся испаринами. – Твоя нога… – Ева и сама не до конца осознавала к чему всё говорит, когда руки Миши уверено держали, а его тело снова и снова прижимало вспотевшую спинку к стене.

Имя Миши всё чаще срывалось с губ Евы, пока она окончательно не забилась в конвульсиях, сжимая бёдрами торс Миши, обхватывая ещё крепче.

Два раскалённых тела не размыкались до последнего. Ладонь Евы вела от шеи к плечу, по бицепсу, плавно переходя на гладкую грудь, снова к шее, указательным пальчиком по скулам, к затылку, притягивая лицо Миши к себе, растворившись в нежном поцелуе. Тело Миши слегка дрожало, отпуская последние судороги прошедшего фейерверка. Это только начало, его ведь теперь ничто не остановит.

– Твоя нога кровит… – кончик носа Евы коснулся кончика носа Миши. Губы парня ребячливо улыбнулись, а потом он рассмеялся, прижав Еву ещё ближе к себе в объятии.

– Я думал что серьёзное, а ты про ногу… – какая, к чёрту, нога. Если бы она отвалилась, он бы и во внимание не принял, когда наконец-то осуществилась заветная мечта. – Я тебя теперь никуда не отпущу, и скрывать ничего не хочу…

– Я знаю… – изящные пальчики убрали влажные волосы с вспотевшего лба Миши. – Я с тобой, я теперь всегда с тобой.

39. 2 года спустя

– А Романова Кира пиранья, – председатель суда давно приметил девушку, та хваткой ничем не отличалась от своего родича.

– Державина она, и всегда ею останется, – отец Киры сидел в своём кабинете, снова и снова слушая то, чем отличалась его кровинка. А председатель суда, тот ещё прохвост, специально её романовской фамилией назвал, что ж, дама она теперь замужняя, важная. Муженёк её тоже на ушах постоянно висел, нашлись два таланта, третий курс только окончили, а уже какие звёзды. Верны были её слова, что будет гордиться, да не его заслугами птичка взлетела.

Кира с отцом не общалась, когда тот решил позвонить, да встретиться, обсудить кое-какие дела. Платон пошёл на встречу, Кира же нет, отчего произошёл конфликт, тем самым дочь ещё больше отдалилась от гордого и напыщенного отца, ведь ему нельзя отказывать, нельзя перечить. А она могла.

***

– Платон! Ты где? – воодушевлённая Кира шла с судебного заседания, это было её первое дело, на котором успешно разгромила сторону обвинений неоспоримыми доказательствами о невиновности подсудимого.

– Репетирую, а что? – десять пропущенных от Киры он не смог игнорировать, надо было ответить.

– Забыл что ли? На день рождения идём, нас ждут!

– Скоро подъедем. Данила с тобой?

Кира нахмурилась и вздохнула, всё поняв почему он игнорировал её звонки.

– Со мной, конечно. Заканчивай свою "репетицию", и давай к нам.

– Через час буду, Данилу предупреди, что я буду не один.

– Ладно! – Кира скинула вызов, и невинно улыбнулась, посмотрев на Данилу. – Балбес такой, мой брат…

– А чего ты смутилась? – что-то какая-то странная иногда Кира становилась, когда ей временами звонил Платон.

– День такой шикарный! Тебе Вася говорила, что они с Платоном ещё одну песню записали?

– Говорила, – Данила улыбнулся, даже уже слышал. Что ж, в своих кругах музыкантов они были замечены, из-за чего Вася практически каждые выходные проводила в Питере, да и Платон постоянно мотался в Мельниково, всё больше погружаясь в творчество.

– Вот они закончили записывать, – Кира конечно не рассказывала Даниле, как однажды увидела момент "записи" песни. Она чуть не убила Платона за то, что перешёл все границы, посмев "испортить" Васю.

"Это любовь!", Платон не оправдывался, он не боялся последствий за свои действия, да и если быть честным, не Платон стал инициатором "испорченности" Васи, но предотвратить не посмел, да и зачем, если он с Василисой? Да, ей шестнадцать, да, не вытерпел до восемнадцатилетия, но его это ни капли не огорчало, как не огорчало и Василису.

***

Миша с радостью встретил Данилу с Кирой, поздравив с выигрышем дела, когда Данила первым сообщил об этом другу.

Квартиру Миша сменил, обзавелись апартаментами побольше, после того как Ева переехала в Питер, оставив Новосибирск в прошлом.

– Это чей такой милый карапуз? – Кира потянула ручки к рыжеволосенькой девчушке с синими глазками, смотревшая на знакомых дядю и тётю сосредоточено, а потом заулыбалась, показав точно такие же ямочки на щёчках, как и у мамы. – Это наша малышка! Привет, солнышко, – Кира взяла на ручки годовалого ангелочка, как всегда радуясь встрече. Не зря она её крёстная мамочка.

– Меня описала два раза, – Диана ущипнула внучку за попку, а та заливисто засмеялась.

– Счастливой будете, – пояснила Кира, целуя пухленькие щёчки крестницы. После рождения Ульяны, Кире тоже хотелось пузато-щекастенького чуда, но торопиться не стоило, ведь карьеру она построить желала сильнее, а пока, нянчиться у неё есть с кем.

– И так счастья целый океан, да, хитрюшка, – Диана чмокнула в носик внучку, та снова залилась смехом.

Сложнее всего во всей этой истории пришлось Кириллу, который когда узнал, что Ева в Петербурге, что она там с его сыном, а потом переезжает к нему, потому что любовь. Кирилл до последнего был уверен, что он сможет попытать счастье с Евой, только обернулось всё иначе. Младший Давыдов, единственный кто мог забрать холодное сердце девушки.

– Где наш дед пропал? Вот и пошли его докупать сметану, пропадёт, – Диана бурчала, Кирилл надолго задержался.

Несмотря на несчастное положение Кирилла, именно связь Евы с Мишей снова объединила его родителей, особенно, когда те узнали про беременность. Кирилл конечно негодовал, ему хотелось и шею свернуть сынку, но по глазам Евы понял, что она по-настоящему любит именно Мишу. Здесь ничего не пошишешь. Диана на своё удивление остепенилась во влюблённостях и захотела покоя, покой она всегда ощущала рядом с Кириллом. Тут они и сошлись.

– Как рано ты сделал меня бабушкой, – Диана посмотрела в зеркало, поправляя идеальные локоны. – Какая я бабушка, так, старшая сестра, – игриво улыбнулась отражению, подмигнув. Остальные поддержали Диану в её словах.

На самом деле беременность никто не планировал, но благодаря ей, жизнь для Евы с Мишей стала ещё значимее.

Звонок в дверь.

Платон и Василиса счастливые вошли в квартиру с подарками, умиляясь от всеобщей любимицы.

Данила конечно подозревал, что между его другом и сестрой что-то происходит, да вот только не мог предположить насколько всё у них серьёзно, ведь он в Платоне не сомневался, а Василиса навсегда для него ребёнок.

– Эту сметану, вашу! Вроде мегаполис, а еле нашёл, – наконец-то вернулся Кирилл. – Чтоб я вас ещё раз послушал, сами ищете свою сметану, да, моя девочка, – Кирилл чмокнул внучку в щёчку.

– Вот ты всегда в быту ничего не смыслишь, – зароптала Диана, подхватив у него сметану, исчезнув в пределах кухни, где Ева уже закончила приготовления.

– Я и женился для того, чтобы дальше не смыслить, человек я деловой, ум у меня работает, мозговой процесс постоянный.

Ульяна округлила глазки, внимательно слушая дедушку, она так любила его слушать.

– Ну всё, идёмте праздновать!

Дружная семья перекантовались на просторную кухню, где именницу усадили на персональный трон, надев слюнявчик и праздничный колпак. Их веселье только начиналось, а вечер лишь впереди.

Конец