Текст книги "Но я буду любить тебя (СИ)"

Автор книги: Diana_Torrez

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Она рассказывала им о казне, о советнике и предательстве, о сыне и своей любви. Так много накопилось в душе и так сильно это хотело вырваться наружу. Она думала о людях и о поступках, которые они совершают во имя любви.

Они словно цветы, и когда влага дождя касается их, они расцветают и начинают жить. У каждого человека есть крылья. И то, что однажды окрыляет его. Каждый человек воодушевлен. Каждый страстен. Каждый ищет повод, чтобы любить. Линкольн был таким. Он стал заложником чувств и времени. И Кларк, как никто, понимала его до конца.

========== Глава 13. Пустота ==========

Corda nostra laudus est (Наши сердца больны от любви).

Любовь наполняет жизнь красками. Зеленый цвет лечит физическую боль, белый – душевную. Оранжевый рисует улыбки на лицах влюбленных, синий дарит волшебный мир грез и фантазий. Красный – заполняет страстью бессонные ночи, а черный? Магический, пугающий цвет, отталкивающий и притягательный одновременно. Цвет скорби и печали. Абсолют пустоты. Он тоже наполняет жизнь, ведь в нем заключены все остальные оттенки любви, все ее тайны и перелазы. Он способен разрушить все, что имеет жизненную силу, он причина и следствие, основа бесконечности и тишины. Каждый человек имеет свой собственный черный цвет.

Приговор в отношении Линкольна и Октавии был приведет в исполнение вчерашним днем. Мудрый советник и красивая дикарка навсегда воссоединились в царстве Плутона. Их жизнь окончена, их любовь продолжит жить на небесах.

Ночью Рим не спал. Во многих окнах горели лампады, сообщающие о том, что эта история глубоко затронула суровые римские сердца. Жажда жертвы и крови отошла на второй план, на первом осталась грусть об участи влюбленного советника. Что-то задела в душах людей та показательная расправа. Заслуживал ли он смерти – единственного мерила его поступка, отныне никто не брался судить. Человек решает лишь единожды, остальное возлагая на божественный суд.

Царице предстояло жить с последствием своего решения, но истинная суть римского гражданина – в законе. Фемида управляла душами императоров, которые беспрекословно повиновались власти беспристрастной богини. Кларк – человек, не хотела судить Линкольна, Кларк – правитель, обязана была это сделать. И в любой другой ситуации предательство должно быть наказано так же. Это непреложный закон.

Ночь царицы была беспокойной. И единственное, что вселяло надежду на следующий день – это последние слова Лексы. Она придет к ней и станет ее навсегда. Девушка испытывала робость и вместе с тем непоколебимую решимость быть с шатенкой следующей ночью и всю последующую жизнью. Надежда на будущее и на любовь придавала Кларк сил. Она не собиралась сдаваться. Именно сейчас, казалось, она по-настоящему начинает жить. Царица вспоминала в деталях поцелуй, а по телу разливалась редкая дрожь. Она помнила нежные губы, ласковые руки, пламенные прикосновения, но этого было мало. Кларк хотела душу командующей, хотела выпить ее до дна, познать все тайны и мечты, которые глубоко хранились в загадочной девушке с изумрудными глазами. Кларк нужна вся Лекса, которая все еще не принадлежала ей до конца.

«Я приду к тебе завтра вечером, Кларк» – проносилось в воспоминаниях царицы, когда она обедала с лидийскими послами. «Она придет сегодня ко мне…» – девушка растягивала удовольствие и слышала, как замирает сердце от приближения назначенного часа.

***

Лекса тоже была не спокойна. Она знала, зачем пойдет сегодня по дворец. Она волновалась из-за этой встречи, но желала ее не меньше, чем Кларк. И все же груз, который она хранила в своей душе не давал полностью погрузиться в грезы. Лекса решила поговорить с Кларк, обязательно поговорить, но не сегодня. Слишком желанна была для нее блондинка, чтобы перечеркивать то, что еще даже не началось. «Возможно, она возненавидит меня, но пусть это будет позже» – обреченно вздохнула шатенка. «Я боролась с этим, как могла. И больше не могу».

Лекса также вспоминала Октавию. Вчера, в полдень свершилась расправа над девушкой. Она была спокойна и равнодушна, а Линкольн не сводил с нее глаз. Все время, пока толпа гудела, а палач читал молитву, советник смотрел на свою любовь, и только боги знают, о чем он думал в эти мгновения. Дикарка держала его за руку, но взгляд был опущен в пол. Каждый переживает свою боль по-своему. Лишь однажды она посмотрела на мужчину, и в этом взгляде чувств было больше, чем во всех, кто ежедневного говорит «люблю». В один момент, Октавия нашла взглядом и Лексу, в котором было что-то похожее на последнее «прощай». Сердце шатенки пропустило удар. В воспоминаниях пронеслись дни, проведенные вместе. Жалость к дикарке была безгранична в эти мгновения, шатенка прощала ее за ложь и винила за предательство. Это были незабываемые, трагические минуты, которые закончились с последним взмахом палача.

Сегодня Лекса думала о Кларк, но в душе сохранялось молчаливое затишье, словно небо застыло пред дождем.

***

Царица отобедала с лидийской делегацией и отправилась в свои покои. В этот день она решила больше не заниматься должностными делами и посвятить время себе и скорому визиту Лексы. Царица прошлась по комнате, совершенно не владея нарастающим волнением. Она подходила то к клетке с животным, то выходила на балкон, всматриваясь в сторону моря, то присаживалась на кровать, задумчиво проводя по ее поверхности ладонью. Покой полностью покинул блондинку этим днем.

В одно мгновение она скользнула взглядом по столу и заметила коричневый конверт, который вчера оставила там служанка. Это письмо принадлежало советнику, от понимая чего в душе царицы тоскливо заныло. Она подошла к столу и взяла конверт в руки. Он был без надписей и слегка потерт. Хотелось ли ей читать содержимое, она не знала, но все внутри останавливало ее. «Наверное, Линкольн, спешил сообщить что-то важное мне. Но не успел…» – грустно подумала девушка. И все же распечатала конверт.

Прошло несколько минут. Письмо было прочитано на одном дыхании. Кларк стояла неподвижно, не сводя глаз с бумаги в своих руках. Мгновением позже листок выпал из рук и пролетел вдоль по комнате. Царица оставалась в том же положении. Казалось, она забыла, что нужно дышать и можно двигаться. Словно восковая фигура стояла сейчас посреди царской комнаты. Постепенно она начала приходить в себя, но было бы лучше, чтобы этого не происходило. В один миг ее душой и мыслями овладела темнота. Все вокруг почернело, превратив во мрак и без того сумрачный, осенний день. Целый мир рухнул в сердце блондинки. Она ясно соображала, но внутренний озноб и физическое бессилие на глазах превращали молодую девушку в немощную старуху, у которой годы отобрали смысл жить. Она будто постарела на тысячу лет. Не внешне, но внутренне. На ватных ногах Кларк дошла до стола и подвинула ближе шкатулку, в которой лежало главное доказательство слов рокового письма. Она достала перстень, принадлежащий Лексе и проверила трясущимися руками то, что находилось под сапфиром внутри. Содержимое словно ослепило глаза девушки, отчего жгучая боль прорезалась внутри них. Все, что испытывала сейчас блондинка от понимания того, кем была для нее Лекса, разбило вдребезги любящее сердце и осколки разлетелись далеко за пределы земли. Крайняя степень отчаяния и боли разорвали девушку изнутри. Ей не хотелось жить, и не хотелось умереть. Единственное, что требовалось – это увидеть своего истинного палача – Лексу из племени амазонок, генерала римской армии, главного человека в жизни Кларк. «Ты нежное, смертельное чудовище, Лекса…» – отчаянно усмехнулась себе царица. Легкое безумие читалось в ее глазах. И хотелось только одного, чтобы все это оказалось лишь сном.

***

Вечерело. Командующая направлялась во дворец по тихим, узким проулкам. По пути она не встретила ни одного человека. Наверное, Рим до сих пор был погружен в события вчерашнего дня. Лекса вспоминала, как сложно ей было передвигаться по городу, так как каждый раз ее останавливали люди, пытаясь завести беседу и предложить свою помощь. Эффект от «гладиаторских» игр до сих пор преследовал прославленную командующую. Она с грустью подумала, как легко получить славу у этого народа. Два удара мечом и целый город стоит перед тобой на коленях. В этом их слабость, и в этом же сила. Их слишком легко увлечь и покорить.

По мере приближения к резиденции, сердце Лексы ускоряло ритм. Еще немного и она снова увидит лазурные глаза блондинки. Командующая улыбалась, понимая, как искусно Кларк покоряла ее все это время. И Лекса хотела быть покоренной. Все утренние сомнения улетучились, осталось лишь учащенное сердцебиение от скорой близости к своей белокурой царице.

Во дворце было тихо. Шатенка уже привыкла, что в последние несколько дней именно так и выглядела обстановка резиденции. Два стражника стояли возле входа и равнодушно смотрели перед собой. Командующая прошла по передней, затем свернула в тронный зал. Она всегда чувствовала, где среди этих палат искать свою Кларк. Странное ощущение сопровождало ее всю дорогу. Только вчера она была свидетелем приговора советника, а сегодня будто сама идет на свой приговор.

Девушка беспрепятственно вошла в помещение и медленно направилась к трону, на котором сидела и смотрела куда-то в пространство Кларк. На шатенку она не реагировала, но в тот момент, когда Лекса была уже близка к желанному объекту, к трону подошла Индра и сказала остановиться. Темная женщина была мрачнее ночи. Лекса встала в нескольких метрах от блондинки.

– Кларк, что-то случилось? На тебе лица нет… – тихо проговорила командующая.

В этот момент царица обернулась на нее. На троне сидела абсолютно опустошенная, эмоционально истощенная девушка и хладнокровно смотрела в зеленые глаза. Внутри Лексы все замерло. Она боялась узнать этому причины. Мучительный, небесный взгляд продолжал пригвождать шатенку к полу, так, что не было сил сдвинуться с места.

– Кларк, что это значит? – шатенка окутывал страх, вызванный эмоциональным напряжением.

И наконец, Лекса услышала стальной, режущий без ножа, любимый голос:

– Когда ты собиралась это сделать? Сегодня вечером? А может, ночью? – блондинка буквально выплеснула из себя горечь накопившихся чувств.

– Я не понимаю, Кларк… – почти шепотом недоумевала девушка.

Царица достала из кармана туники кольцо, до боли знакомое командующей, и открыла поверхность. Казалось, безвкусный запах белого порошка пронзил легкие каждого из присутствующих в зале. Индра отшатнулась назад, оба охранника были неподвижны, но равнодушие на лицах уже не читалось.

Внутри командующей все оборвалось. Она боялась не за себя, не за кого-либо еще, она боялась увидеть равнодушие в голубых глазах.

Письмо, прочитанное Кларк накануне:

«Твое предыдущее письмо совершенно не понятно, Лекса. Ты забыла, зачем там находишься? Позволь напомнить: Кларк Аврелия должна быть мертва и сделать это должна ты. Необходимо немедленно найти кольцо, это главная улика против тебя. Ведь яд может быть утерян, если кто-то случайный найдет перстень. Поторопись.

Уже сделано достаточно для этой цели, останавливаться нельзя. Помни, либо ты убьешь ее, либо все пропало.

Больше ничего не пиши. Это письмо единственное и последнее».

Блондинка встала с трона и молча смотрела на свою прекрасную погибель. Ее сердце впервые бешено забилось в груди с тех пор, как она открыла конверт. Сейчас все, что сдерживалось до этого времени, со скоростью света пронзало тело и душу. Отчаяние, боль, горечь, безысходность и тоска – все смешалось внутри и превратилось в бомбу замедленного действия, которая теперь взрывалась внутри. Кларк еле стояла на ногах, придерживаясь о ручки трона. Индра была также растеряна, она уже знала, что Лекса преступна, но не догадывалась о том, что так тесно связывало ее с царицей. И теперь поняла.

Лекса хотела броситься к царице, остановить снаряд, заложенный в ней, но не могла, так как этим снарядом являлась сама шатенка. Что бы не происходило, но больше нет той Кларк, которая до сих пор смотрела на нее, как на единственного человека во вселенной. Во взгляде теперь пустота и боль. И от этого состояние самой Лексы было похожим.

– Что я могу сделать, Кларк? – слезы подступили к глазам командующей.

– Каких богов я должна проклинать за то, что однажды заметила тебя, Лекса…? – скорее себя спросила блондинка.

– Я… прости… – зеленоглазая девушка не знала, что говорить. Она понимала, что Кларк знает достаточно, чтобы ненавидеть ее сейчас. Но ненависти не было, был лишь вакуум, пустой и отрешенный взгляд.

– Я бы не сделала этого, Кларк. С самого первого дня я поняла, что не смогу… не тебя…

– Ты лжешь! Скажи хоть раз правду, Лекса! – крикнула в отчаянии царица. – Ты здесь только для этого, и все это время ты врала, понимая, как стала дорога мне… Ты играла со мной! – блондинка подходила ближе, но все еще держала дистанцию.

Лекса сделала шаг навстречу, желая прикоснуться к девушке, вернуть в чувства, что-то объяснить, но вновь была остановлена стальным, ядовитым словом, пронзающим сердце насквозь:

– Убирайся! – чувствами Кларк завладел гнев и презрение, она не могла пережить такого предательства, несравнимого ни с чем. Лекса была сейчас для нее единственным раздражителем и самой сильной болью, которую хотелось немедленно чем-то унять. Избавиться, уничтожить, растоптать, но блондинка не могла.

– Кларк… дай мне объяснить… – Лекса окончательно поняла, какие сильные чувства были у Кларк, потому что сейчас она ее отпускает живой. Несмотря на закон, на злость, на рану, которая шатенка ей нанесла. И это еще сильнее убивает растерянную, разбитую Лексу.

– Убирайся, – прорычала блондинка, сжимая кольцо в руке, которое до крови ранит нежную кожу. – И если я когда-нибудь увижу тебя, Лекса, клянусь – я убью тебя! – заключила и уверила себя царица.

Это было последнее, что она была в состоянии произнести. Нервное истощение стало резко сказываться на самочувствии. Глаза застилала пелена слез, но они гордо держались внутри, не желая показывать слабость, тело не ощущало ничего. Ярость с той же силой управляла блондинкой, с какой она все это время испытывала чувства к командующей. Так же сильно она сейчас хотела от нее избавиться. Но не физически, а внутренне, чтобы зеленые глаза никогда ее больше не преследовали.

Лекса понимала, что это конец. Она медленно, спиной отходила назад, продолжая смотреть на свою единственную боль, последнюю надежду. Но потом резко развернулась и молнией выскочила за дверь. Приказа догнать ее, казнить или чего-то подобного не последовало. Лекса уходила из дворца, из Рима, из жизни Кларк.

***

Кларк, после того, как дверь закрылась, бросилась в свои покои. Она шла, не замечая дороги и проклинала себя за слабость, которую испытывала к шатенке. Девушка вбежала в комнату и кинулась к столу. В сильнейшем порыве отчаяния она столкнула все, что находилась на поверхности, и содержимое с треском посыпалось вниз. Зверь в клетке испуганно зарычал. А потом наступила тишина.

В покои царицы вошла Индра. Она все еще оставалась в полном негодовании и растерянности. Индра – единственный человек, который был сейчас рядом с Кларк. И пусть блондинка не доверяла больше никому, но женщина все-равно была приближена ко двору и персоне императрицы.

Кларк сидела на кровати и отрешенно смотрела в окно. Индра неуверенно обратилась к ней:

– Госпожа, прикажете догнать Лексу? Вы же не отпустите ее на свободу? Она совершила преступление, такое же, как советник Линкольн.

Кларк перевела внимание на женщину.

– Я не могу… – дрожащим голосом ответила царица.

– Но римский закон гласит… – генерал не успела закончить.

– Я не могу… – снова еле выговорила блондинка.

Она понимала, что даже теперь не может сделать Лексе ничего. Она так и осталась слабой перед ней, обреченной и поверженной. Зверь, упустивший свою добычу и ею же раненый.

Эмоции отступили, дрожь постепенно спадала, но взамен не появлялось ничего. Все, что сейчас в ней было – это пропасть, в которую только что столкнула ее слепая, неприкаянная любовь. Точка была поставлена, не успев завершить ни одного предложения. Точка, которая не оставила после себя ничего. Черный цвет. Пустоту.

Внутри зрело одно странное, ужасное чувство – желание разрушать и убивать, мстить и ненавидеть. Предательство и ложь сломали царицу, которая еще недавно была готова изменить мир, не касаясь его. Ирония судьбы или сами боги услышали эти желания, но жизнь предоставила Кларк такую возможность.

– Индра, скажи, в какой боеготовности сейчас находится армия?

– Несмотря на запланированные сроки в пол года, армия уже полностью готова и укомплектована, госпожа.

В пустых глазах царицы сверкнули огоньки.

– Я должна оставить сыну полное наследие и завершить то, что начали мои предки, мой отец… – будто убеждала себя, а не Индру царица. – Завтра мы можем выдвигаться в поход?

– Завтра? Но госпожа, это слишком скоро. Солдаты должны попрощаться с близкими… И снаряжение еще нужно подготовить, – пыталась оправдаться женщина.

– Ты сказала, что все готово. Римские легионы всегда должны быть в полной собранности. Снарядите повозку, я еду в главный воинский штаб.

Индра была ошарашена приказами царицы. Это было невообразимым своеволием и анархизмом, но кто они такие, чтобы оспаривать волю правителя – главного человека на земле. Индра ушла исполнять повиновение.

Кларк осталась одна и продолжала смотреть в пустоту, которая являлась теперь ее сутью. Кларк собственноручно возложила на себя терновый венец, который будет символом краха всего, что попадется на ее пути. Царица была настроена залить свою боль и муку кровью, окунуть в алый цвет весь оставшийся мир. Она поняла, что совсем немного и развалилось бы то, что поколениями создавалось ее предками. Она была готова предать мечту, а предали ее саму. Только та ли сейчас была Кларк, которая хотела нести свет людям, словно Прометей, подаривший земле огонь… Нет, это была другая девушка, душу которой заполнила тьма. Не свет сейчас манил ее вперед, а злость и досада, месть и ненависть ко всему непокорному. А единственным лучиком для нее остался лишь сын.

***

Спустя некоторое время царица прибыла в главный офицерский штаб. Все вокруг будто замерло, никто не ожидал такого важного гостя. Царица прошла внутрь здания, в помещение, где находился офицерский состав. Все, что она сейчас делала, было на трезвую, ясную голову, но с пустой душой и раненным сердцем.

– Скажите, генерал, легионы готовы к военному походу? – блондинка обратилась к рослому мужчине в генеральском мундире.

– Да, госпожа, все готово. Дайте нам неделю на сборы и мы выйдем в решающий поход.

– Выдвигаемся завтра. – решительно приказала царица.

– Как завтра? Это невозможно, царица, – все, что смог проговорить озадаченный мужчина. Все офицеры стали недоумевающе переговариваться.

– Соберите воинов на полигоне. Если вы не способны поднять армии боевой дух, – она обернулась ко всем находящимся рядом военным, – я сама сделаю это, – и царица быстрым шагом вышла из кабинета, направляясь на встречу со своими воинами.

Через несколько минут солдаты толпились на открытой, военной местности в ожидании встречи с царицей. Все римляне были крайне возбуждены и встревожены. Они понимали, что Кларк здесь не просто так.

Царица вышла на трибуну, стоящую на возвышенности и оценивающим взглядом осмотрела всех, кто собрался на объекте. Она не боялась, она знала точно, что делает и решительно начала свою речь.

– Воины! Римляне! Мои сыны… Я обращаюсь к вам, как к равным по духу и оружию, как к повелителям Римской империи, как к будущим властителям всего мира. Вам известна цель моего правления – я хочу завоевать всю территорию земли, покорить государства и народы, чтобы навсегда покончить с войнами и трагедиями, принести покой и процветание в наш мир, – Кларк лгала. Теперь в ее сердце не было благородной мечты, была лишь тьма, побуждающая разрушать все вокруг. Женщина, которую предали спешит отомстить всему миру за свою боль. – Сегодня я зову вас с собой! Вспомните наших предков, великих воинов и правителей Рима – они шли на смерть, ради жизни и победы. И это не секрет, всех людей вперед гонит боязнь смерти. В этом корень всех несчастий. Но мы не должны бояться умереть. Мы должны бояться жить, не повторив подвиг предыдущих поколений. Ради Рима мы живем, ради него и должны отдать свои жизни. Великие воины! Судьба империи в ваших руках! Так было всегда и будет! Завтра вы сможете доказать, как сильна ваша любовь к отечеству. Завтра мы вступим в будущее невиданным светом. Мы отдадим жизни за надежду, за будущее этой земли. Будьте беспощадными и жестокими. Мы – римляне! Мы сильны, мы послушны и мы коварны! Так воздадим славу Риму вновь! – царица окончила речь, а вокруг раздался восторженный тысячный гул легионеров.

Все кричали и выражали восхищение своей царице. А Кларк довольно смотрела на них, испытывая прилив сил и боевого настроя. Солдаты кричали, взмахивая оружием в воздух: «Царица, мы с тобой! До последнего часа!», «Персия падет!», «За Рим, за победу!», «За свободу империи!», и многие другие восторженные восклицания.

Кларк утопала в желаниях своего народа, и ничто теперь не остановит ни империю, ни воинов, ни ее саму. Завтра начнется великий поход, который принесет Риму скорую победу и безграничную власть.

***

Поздним вечером царица одна сидела в тронном зале. Она думала о походе, о Риме, о сыне. Обо всем, но только не о Лексе. Она была запретной темой даже для мыслей, иначе отчаяние снова могло застелить сознание девушки. Кларк закрывалась от воспоминаний о ней, больше всего боясь услышать свое сердце, которое по-прежнему тосковало по зеленым глазам.

В помещение вошла Индра, держа в руках какие-то предметы. Она приблизилась к трону и неуверенно оставила на тумбе возле него все, что принесла с собой. Кларк вопросительно посмотрела на генерала.

– Это личные вещи Лексы, царица. В целях безопасности мы осмотрели ее дом, но ничего подозрительного не нашли. Я подумала, что выбрасывать такие вещи будет неправильным, поэтому принесла вам. Это рисунки, записи и украшения командующей, она не забрала ничего. Госпожа, нам необходимо выяснить, кем была послана Лекса.

– Ты права, Индра, змея не может укусить без головы. Но мне безразлично, кто заказчик. В империи достаточно народов, желающих мне смерти. И каждый день я должна быть на чеку, но в этот раз допустила оплошность, такого больше не повторится.

– Хорошо, царица. Но римляне уже в курсе, что Лекса преступник и они искренне негодуют о том, что она до сих пор жива. Вы отпустили девушку без суда, народ взволнован и желает расправы.

– Удивительно, генерал, как еще вчера эти люди боготворили ее, а сегодня готовы запросто кинуть в клетку со львами. Мы люди, и мы жестоки. Но я не собираюсь отчитываться ни перед кем.

– В любом случае, Лекса в бегах, ее будут преследовать всю жизнь, пытаясь исполнить закон Римской империи. Ее любили, но вас любят больше и будут мстить за вас.

Превратившееся в камень сердце Кларк, внезапно ускорило ритм. Она знала римлян и понимала, что они не остановятся ни перед чем. «Нам на земле вдвоём нет места…» – грустно подумала царица.

Индра удалилась из зала, оставив девушку наедине с собой.

Она взяла стопку рисунков и принялась рассматривать прекрасные творения. Но на одном из них, на котором был изображен восход, царица основательно задержалась. Она долго всматривалась в его суть, а затем аккуратно, слегка касаясь, провела по поверхности рукой, вспоминая образ зеленоглазой девушки. Рука дрожала, а на глазах засеребрилась блестящая гладь. Но в следующий миг, словно опомнившись, она резко бросила рисунки в воздух. И они медленно разлетались по помещению, будто последняя нежность превращалась в дым.

Кларк сломлена. Девушка, которая была для нее всем, ушла, превратившись в губительное наваждение. Проникла глубоко внутрь и тайно управляла действиями и желаниями царицы. Кларк незримо одержима своей утраченной иллюзией. И не известно, будет ли еще в жизни то, ради чего стоит светло жить, то, что сможет вновь поразить разбитое сердце.

========== Глава 14. Выбор ==========

Aut vin cere, aut mori (Или победить, или умереть).

Утро. Рим в слезах. Сегодня горожане провожают своих мужчин на войну. В каждом доме есть тот, кто возможно никогда не вернется назад. Гордый, могущественный город охватили страх последнего прощания, мука расставания и боль обреченного на смерть. Храбрые воины прощались с близкими, в последний раз смотрели в глаза детям и матерям. Величие Рима, жажда победы, приближение славы манили в дальние земли, побуждали в очередной раз поднимать клинок. Таков был народ, сумевший стремительно завоевать главное место в сердце античного мира.

***

Царица все утро провела в кабинете. Она что-то писала, изредка подходя к окну, наблюдая за городом, погруженным в печаль. На душе у нее не было ничего, так как пустое сердце не может чувствовать эмоции. Когда-то Кларк решила посветить свою жизнь служению империи, но теперь она не понимала, зачем живет. Возможно, ей суждено погибнуть в этой войне и тогда пустоте и мучениям придет конец, возможно, она выживет и натворит еще много безумных дел в угоду своей мести и жадному Риму. Только боги знали ответы.

В отворившуюся дверь кабинета вошел маленький Эйден и грустно посмотрел на бледную маму. Она тоже смотрела на сына и понимала, что перед ней – единственная нить, связывающая ее с жизнью.

– Мама, ты ведь можешь не участвовать в походе. Зачем ты оставляешь меня? – слезы подступили к небесным глазам мальчика.

– Мой маленький сын, это один из важнейших походов в истории империи. Мы идем на войну против главного соперника Рима, и я должна быть там. Однажды ты поймешь меня. – Кларк подошла к Эйдену и прижала его головку к своей талии, нежно поглаживая белокурые волосы. Мальчик крепко обнял ее.

– Скажи, это из-за Лексы?

Рука Кларк замерла на волосах ребенка, она почувствовала, как что-то кольнуло внутри. Мальчик понимал больше, чем думала царица. Она и сама поняла, как далеко зашла в своей тоске и боли. Следующая реплика сына вновь ввела царицу в полное замешательство.

– Я знаю, что любовь способна создавать государства, мама, но не таким путем.

Кларк боялась посмотреть в глаза ребенка, она продолжала прижимать его к себе, отрешенно смотря сквозь стену и думая о том, как же он прав. Царица на секунду дала волю своим мыслям и воспоминаниям, и тут же зеленоглазый образ ворвался в голову, переворачивая вверх дном все внутренние переживания девушки. Такое испытание было не под силу Кларк, поэтому она тут же приняла холодный, собранный вид, погружая глубоко в сознание воспоминания о красивой шатенке, умертвившей ее горячее сердце, превратив его в лед.

Кларк ничего не ответила ребенку, лишь тоскливо проводила его взглядом, когда он покидал кабинет. Решение было принято, поэтому сегодня Рим отправляется в военный поход на Персию.

***

Римские легионы вышли из Рима. Долгих семь дней предстояло передвигаться через горы и моря многотысячной армии великой империи. Гонцы уже были посланы в Персию с предупреждением о начале военный действий. Местом битвы выбрана равнина при Гавгамелах.

В первые дни следования легионов к основным войскам подключались армии покоренных провинций, возглавляемые выдающимися полководцами. Силы Рима неустанно росли, и не было никого, кто бы смог им противостоять. Персы предчувствовали приближение краха, но их многочисленные армии также собирали силы для решающей битвы в истории.

Кларк ехала верхом на белом коне и каждый момент в ее голове возникали картины триумфа. Предчувствие победы опьяняло рассудок, все внутри было сосредоточено только на этом. Она смотрела на воинов, ощущая полное единство со своим народом. Несокрушимая империя и величайшая правительница были единым целым в эти мгновения, отчего все переживая и проблемы заснули внутри девушки глубоким сном. Она не думала ни о чем, кроме битвы и скорой победе. Так и должно быть в преддверии приближающейся войны.

Кларк думала о Риме и о тех, кого он порабощает в войнах: «Они все слабы, они все вместе и поотдельности не могут сопротивляться могуществу моей армии. Боги выбрали Рим для господства над миром и я – Кларк Аврелия исполню их волю. Я хочу, чтобы всё вокруг стало чёрным и поглощенным тьмой. Ради Рима и ради отца я поставлю весь мир на колени перед империей. И каждый будет молить моих воинов о пощаде». Кларк действительно была темна внутри и эта темнота почему-то не рассеивалась, а поглощала еще сильнее душу царицы.

***

В один из последних походных вечеров военный лагерь остановился на большой равнине вблизи Средиземного моря. Сотни тысяч солдат заполнили пустое пространство земли. А посреди поля был установлен огромный шатер императрицы. В эти дни Кларк была чрезвычайно задумчива и практически ни с кем не общалась. Лишь Индра изредка беседовала с ней о военных делах. Одиночество было верным другом царицы.

Кларк отдала приказ на отбой, ведь уже завтра начнется великая битва. Девушка стояла у входа в шатер и оглядывалась по сторонам. Костры освещали окрестности, а звезды желтыми точками отражались на поверхности морской глади. Окружающий вид напомнил царице о чем-то знакомом, заставившим сердце отбивать быстрый ритм. Она огляделась по сторонам и замерла. Вдалеке показалась стройная женская фигура, словно божественное видение приближающаяся к ней. Но в следующий миг она растворилась в воздухе . Это был призрак из прошлого, по которому тайно и безгранично тосковало измученное сердце Кларк. Так сильно, что сознание рисовало образ Лексы повсюду, когда царица переставала контролировать себя. Это было невыносимо и в любой момент могло воплотиться в безумие. Кларк начинала волноваться о внутреннем состоянии, которое становилось угрозой не только для нее, но и для империи.

Вспомнив о Лексе, она также вспомнила и ночь в шатре, когда осознала глубину испытываемых к ней чувств. На некоторое время она расслабила внутреннее напряжение и перестала контролировать себя. И тут же воспоминания вихрем стали проноситься в голове. Мысли, желания, обида, страсть, боль глубоко вонзали лезвия в тело и душу блондинки. Она видела шатенку, она вспомнила ее горячее тело и бархатный голос. Дышать становилось труднее, а сердце выпрыгивало изнутри. Сейчас ей срочно требовалось то, что остановит этот заряд ужаса и отчаяния.

В этот момент мимо проходил молодой солдат крепкого телосложения. Он собирался спать, поэтому на теле практически не было одежды. Глаза Кларк свернули молнией, а рассудок помутнел. Она схватила парня за руку и быстрым шагом повела за собой в шатер. Воин не сопротивлялся, понимая, что от него хотят. Когда они вошли в помещение, царица толкнула рослого мужчину на кровать, а сама села ему на колени. И мужчина словно озверел. Он сильно обхватил тело девушки и начал жадно срывать с нее одежду, целуя каждый сантиметр нежного тела. Кларк на секунду охватила страсть, и она позволила ему это делать, подчиняясь крепким мужским рукам. Он прижимал ее к себе все сильнее, испытывая нарастающее возбуждение, но девушка уже стала другой. Горячие поцелуи и сильное тело воина резко стали омерзительны ей. Она моментально охладела к тому, что только что хотела получить. И все из-за того, что зеленые глаза сейчас преследовали повсюду. Расслабленная блондинка отрешенно смотрела перед собой, в то время как парень продолжал срывать с нее одежду и обнимать. Она могла бы его остановить, но мысли о Лексе полностью вырвали из реальности, погружая в грезы о красивой шатенке. Кларк с ужасом осознала, что окончательно и безнадежно обречена. И что теперь делать с этим, девушка не знала.