Текст книги "Но я буду любить тебя (СИ)"

Автор книги: Diana_Torrez

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Лекса, не останавливаясь даже на препятствие в виде легионера, стремительно зашла во внутрь шатра. Внутри все было минимальным. Кровать, устланная звериными шкурами, стол, стоящий посередине, и несколько предметов мебели. Множество свечей освещали помещение. Блондинка стояла в ночном, белом, но длинном платье с глубоким вырезом на груди и беседовала со служанкой.

Кларк обернулась на такого неожиданного гостя и встретилась с огненным взглядом, прожигающим ее насквозь. Царица сразу поняла, что Лекса не в духе, однако скомандовала жестом слугам, чтобы те оставили их.

Лекса еще какое-то время смотрела на белокурую девушку, чувствуя, что злоба стала немного стихать. Появлялись неловкость и замешательство, однако глаза все еще метали молнии.

– Вы слышали, что мои воины не выжили от ранений? У вас есть, что сказать по этому поводу, царица? – шатенка говорила громко и смело, приводя в недоумение и растерянность Кларк.

– Я знаю об этом, Лекса. Но ты можешь говорить потише? – блондинка не сделала и шага с тех пор, как командующая зашла.

– Меньше всего меня сейчас заботят слухи и правила приличия! Я не знаю, как теперь спокойно спать, понимая, что они могли жить и быть счастливыми.

– Лекса, ты военный человек. Тебе еще не раз придется видеть смерть и страдание. Нужно принять и эту жертву.

– Жертву? Это было убийство! Я буду видеть и смерть и страдание, но надеюсь, не такие нелепые, глупые, и по приказу.

Кларк была ошеломлена подобной оценкой своих полномочий. Она и подумать не могла, что Лекса так зла на нее. За такие речи любой другой человек был бы уже казнен.

– Ты забываешься! – блондинка сделала шаг вперед, ощущая прилив горечи и гнева внутри. – Осторожно, Лекса, ты сейчас смотришь в глаза смерти.

– Так в чем же дело? Издай приказ. Прикажи! – Лекса тоже сделала шаг навстречу и гордо поняла голову.

Кларк поняла, что шатенка права. Все, что она может, это лишь приказывать кому-то, сама же она сейчас слаба и уязвлена перед командующей. И все же она решилась произнести. Тихо и не спеша, смотря куда-то сквозь Лексу:

– Что значит жизнь нескольких воинов на фоне жизни всего будущего…

– Это вечное оправдание царей. Вы всегда прикрываете свои грехи будущим и славой. И ты, Кларк, – шатенка смягчила тон, – истинная дочь царя.

– Один мудрый человек как-то сказал: «Величие императора в умении прощать». Подумай об этих словах, командующая.

– Я не император, Кларк, – уже тихо и обреченно ответила Лекса. Она понимала, что разговорами теперь ничего не исправить. Но ярость все еще заполняла ее внутри.

Кларк не просила прощения, но очень хотела бы это сделать. Для нее стало важно, чтобы Лекса перестала ее винить.

– С ней ты тоже говоришь о величии Рима? – неожиданно для себя и шатенки спросила царица. Оба сердца забились быстрее.

– Мне нужно идти, – Лекса стала растеряно смотреть по сторонам, избегая небесного взгляда. Она повернулась к выходу, как тут же услышала еще более неожиданные слова.

– Лекса, останься… прошу…

Шатенка остановилась, но не поворачивалась. Сердце предательски выпрыгивало из груди. Она наконец открыла в себе те подозрения, которые так пыталась держать взаперти.

Все, что сейчас творилось в сердце Кларк не поддавалось объяснению. Она открыто заявила, что Лекса ей нужна. И самое ужасное то, что она осознала необходимость в Лексе не только сейчас, в этом шатре, но и дальше, далеко за пределами Рима и любого пространства. Это уже не поддавалось контролю и власти. Она отчаянно желала, чтобы шатенка сейчас не ушла. Она хотела ее и душой и телом.

В голове командующей проплывали хаотичные мысли. Она не должна так легко идти на поводу своих сомнений и подозрений, однако Кларк сейчас стояла позади и просила остаться. Все это разрывало ее на части. Она не могла поддаться слабости и порыву, она злилась на себя и на нее за это притяжение. И все же внутренняя борьба с собственными демонами закончилась. Черное сместило белое. Лекса смогла усмирить свой пыл и внезапное помутнение. Она вспомнила, как Кларк хотела ею воспользоваться, как отправила погибать, как в казарме медленно умирали юноши, и многое еще пронеслось в зеленоглазых мыслях. Тело было напряжено, голова трезво соображала, сердце по-прежнему отбивало громкий ритм. Она снова услышала тихий, надеющийся голос:

– Ты останешься? – Кларк перестала дышать, она мучительно ожидала решения.

Лекса повернулась к ней, встречаясь с желанием и мольбой в голубых глазах. Она спокойно подошла к девушке на самое близкое расстояние и пристально смотрела в глаза, а может быть, и в самую душу. Казалось, блондинка была напугана такой напористостью и вальяжностью Лексы, но не могла себя остановить и контролировать. Она так долго желала видеть ее рядом.

– Ты этого хочешь? – шатенка еще ближе наклонилась к белоснежному лицу.

– Я хочу этого, Лекса… – грудь девушки поднималась под напором глубокого, тяжелого дыхания. Она не сводила взгляд с зеленой глади горящих глаз, она тонула в них и задыхалась от недостатка кислорода. Дрожь смущения и волнения окутала все тело. Взгляд упал на влажные, пухлые губы, что шатенка прекрасно заметила, и Кларк потянулась к ним, боясь не встретить ответ.

Секунда, две… но Лекса обхватывает девушку руками и разворачивает к себе спиной. Она прижимает ее к стене, и Кларк удерживается за нее руками. Сильная, удушающая хватка шатенки почти перекрывает дыхание, однако в следующее мгновение Лекса слегка ослабляет руки, позволяя свободно дышать. Тело блондинки было в крепких, горячих руках, перед собой она видела лишь черную стену. Она не знала, как реагировать и чего ожидать, однако сердце бешено выпрыгивало из груди, предупреждая об опасности. Она могла бы закричать, позвать стражу, прогнать Лексу, но не делала этого.

Лекса стояла сзади, вдыхая запах жасмина и миндаля гладкой, молочной кожи. Она отодвинула прядь белокурых волос на другую сторону, открывая вид на шею, и с новой силой вдыхала приятный, дурманящий аромат. Она приблизилась к манящей коже и стала невесомо касаться ее губами. Она чувствовала, как напряженное тело в руках расслабляется, она слышала рваное дыхание впереди. Немного насладившись покорностью девушки, Лекса снова резко сжала ее талию одной рукой. Вторую опустила на ногу царицы и стала медленно отодвигать подол платья, обнажая бедренную часть. Кларк замерла, она не понимал, почему все так происходит, и хотела ли она так, но все-равно близость шатенки сводила ее с ума. Она покорно и молчаливо ждала, ощущая нарастающее напряжение внизу живота.

Скользя по бедру блондинки, поднимая ладонь вверх, Лекса чувствовала напряжение и дрожь в обнимаемом теле. И все могло бы быть иначе, но она грубо и больно ногой расставила ноги блондинки и резко вошла в нее двумя пальцами, услышав слетевший с губ глубокий вдох. Кларк замерла и не дышала. Она не ожидала такого, это было унизительно и больно. Но она ничего не делала, продолжая покорятся сильным рукам, пустым, отрешенным взглядом смотря перед собой. Лекса сделала несколько рваных, грубых движений и остановилась. Рука была влажной и липкой. Медленно она расслабила хватку и отклонилась от послушного тела. Кларк не поворачивалась, оставаясь все в той же унизительной позе. Голубые глаза заблестели, но Лекса этого не видела, она боялась встретиться с небесным взглядом, который стал бы сейчас для нее палачом. Шатенка только теперь трезво осознала, что натворила. Это было помутнение, злость, обвинение, которое она так долго испытывала к блондинке, а также это было отчаяние от понимания того, что может испытывать ее сердце к этой царственной девушке. Лекса резко развернулась и стремительно выбежала из шатра, оставляя Кларк одну со своей болью и сожалением.

Зеленые глаза не различали дорогу перед собой. Лекса направлялась куда-то вперед, подальше от лагеря, от Кларк, от презрения и горечи в голубых глазах. Но быстрее всего она бежала от себя. Досада и осуждение преследовали ее в каждом шаге.

========== Глава 8. Вызов ==========

Amor tussisque non celantur (Любовь и кашель не скроешь).

Лекса проснулась поздно. Она с удивлением обнаружила, что спит в своем шатре, но как сюда добралась, шатенка не помнила. С тех пор, как она оставила Кларк одну, все было как в тумане. Что-то смутное вспоминалось ей.

Индры в шатре не было, поэтому Лекса могла наконец трезво понять, что произошло. Как только она вновь все вспомнила и осознала, горечь, вина и сожаление стрелой ворвались в мысли и душу, вонзая глубоко свое острие. Лекса приняла сидячее положение и долго смотрела куда-то перед собой.

С любой другой женщиной она могла бы поступить так же, и ей бы было плевать, но не с Кларк. Не теперь, когда столько эмоций и чувств охватили ее после этой ночи.

Было бы легче, если бы Кларк отреагировала, сопротивлялась, позвала стражу, казнила ее в конце концов, но ничего из этого не случилось. Лекса догадывалась – почему. И от этого становилось мерзко и гадко на душе. «Я причинила ей боль, а она…» – шатенка остановила себя, боясь услышать правду. «Когда это случилось, почему я не заметила… Может теперь она меня возненавидит. Так будет легче всем» – с надеждой говорила себе девушка.

Свое отношение к царице Лекса боялась анализировать. Она останавливала себя, как могла, потому что корила и винила бы себя еще больше. Она лишь знала главное: ей не все-равно. И это теперь большая проблема.

После долгих размышлений командующая вышла из шатра и направилась к костру, где сидели солдаты. Она взглянула на шатер царицы, который виднелся вдалеке, и заметила белокурую девушку, разговаривающую со слугой. Внутри зеленоглазой все сжалось, а на лице показалась очередная эмоция сожаления. Лекса отвернулась от причины своих переживаний и присела к костру, собираясь подкрепиться в дорогу. До отправления оставалось немного времени.

К командующей присоединился Роан. Они вместе принимали пищу и разговаривали.

– Еще один день, и мы будем в Александрии. Почему именно сейчас царице понадобилось туда ехать… – размышлял мужчина.

– Это нас не касается. Наша задача доставить ее туда, – сухо говорила девушка, держа в руках рисовую лепешку, которую не собиралась есть. Аппетита совершенно не было.

– Это все понятно. Но в Александрии, я слышал, много красивых юношей, искусных любовников и мужей, и наша госпожа наверняка не откажется от восточных развлечений, как, собственно, и мы.

Лекса начала тяжело дышать, чувствуя прилив злости и раздражения. Она резко повернулась лицом к мужчине и прорычала сквозь зубы угрозу:

– Придержи язык, Роан!

– Ты чего? – мужчина отклонился от девушки и спешно встал на ноги, – не в духе сегодня что ли?

Лекса сразу пришла в себя, не понимая, что на нее нашло. Она встала и пошла на побережье, желая смыть с себя напряжение и все, что произошло за последнее время. Вулкан эмоций внутри не прекращался ни на минуту.

Через час все было готово к отправлению. Легионеры сидели по своим лошадям, Индра раздавала указания, а Лекса задумчиво ждала начала движения. Кларк появилась откуда-то из рядов и последовала к карете. Шатенка растеряно стала бегать глазами, так как стояла у нее на пути. Когда царица проходила мимо лошади, на которой сидела Лекса, она даже на секунду не посмотрела на нее. Величественная, гордая, важная девушка прошла мимо смущенной, нервной, уязвленной командующей. Она села в повозку и приказала Индре выдвигаться. Все это время Лекса не сводила с нее глаз, а сердце бешено стучало в груди. «Она меня презирает. Так и должно быть» – с грустью подумала шатенка и направила лошадь в начало колонны. Вечером они будут в Александрии.

***

Александрия – творение эллинского духа, сосредоточение духовной жизни греческого народа, горница египетского государства, хранительница культур и религий всего древнего мира. Она красива и царственна, горда и неприступна. В ней находится главное античное сокровище, мудрость предков и величайших философов – александрийская библиотека, миллионные тома которой переведены на греческий и латинский язык. Здесь сосредоточена наука и проживают величайшие умы современности, охраняемые строгим надзором Фаросского маяка. Александрия – наследие великого императора, хрупкий островок знаний в жестоком, темном мире кровавых завоеваний. Здесь покой и свет управляют жизнью.

Кларк смотрела сквозь маленькое окно позолоченной повозки и любовалась огнями морского города. Свет маяка освещал дорогу идущему римскому каравану и попадал в отверстие кареты, где в восторженном настроении находилась царица. Это мир ее детства, это райский уголок, это кладовая знаний, передающихся из поколение в поколение. Кларк любила это место, а теперь оно еще и хранило главное сокровище ее жизни.

После того, как Лекса оставила ее, Кларк не испытывала ничего. Она помнила боль, помнила унижение, не забыла крепкие руки, обнимающие ее так, что не хватало дыхания. Но теперь она стала другой. С тех пор, как сознание вернулось к ней той ночью, она не думает ни о шатенке, ни об обиде, ни о сожалении. Теперь она знала главное – Лекса даже такой не стала ей отвратительна. Не было ни презрения, ни порицания, ни злости к ней. Была ночь, была такая Лекса, и теперь это окончательно убедило ее в своем главном страхе и главном желании, о котором она просила в храме Венеры. «Неужели боги так жестоко ответили мне?» – думала она в тот момент, когда шатенка оставляла ее одну.

Больше не было вопроса: «что со мной происходит». Кларк знала ответ, и это поселило в ней спокойствие, уверенность и вину. Вину перед империй, чувства к которой она разделила с простым человеком. Это приводило ее в отчаяние. Не должно быть так, чтобы кто-то в сердце царицы занял большее место, чем сам Рим. Теперь нужно время, чтобы снова суметь посмотреть в роковые, изумрудные глаза.

Кларк любовалась засыпающей Александрией, и понимала – она дома.

***

Переломная, решающая поездка была заавершена. Воины были расселены в казармах при императорском дворце – детской резиденции царицы. Лошади загнаны в стойла. А Кларк стремительно удалилась в свои покои, так и не уделив внимание угнетающей себя Лексе.

В эту ночь шатенка снова не спала. Она почти до утра просидела в портике, одиноко расположившемся возле царского дворца и задумчиво смотрела на мерцающий свет Фаросского маяка. Она много думала о себе, о жизни, о Риме. Александрия ей понравилась с первого взгляда, здесь на нее не давил тщеславный воздух Вечного города. Здесь было спокойно и хорошо. Свет маяка напоминал лунную дорожку, по которой когда-то ходил Понтий Пилат со своим другом Иешуа. Девушка подумала, что также хотела бы пройтись по вечности и обсудить целый мир. Жизнь ей сейчас казалась светом, поглощенным в темницу ночи. И так хотелось освободить его от оков. «А может быть, я не заслуживаю этот свет?» призналась себе командующая и продолжала наполнять голову философскими мыслями. Она обдумывала многое, но не касалась чувств и любви. Эта тема была сейчас запретной, закрытой, словно Лекса боялась открыть для себя эту дверь, ключ от которой находился теперь так близко.

Следующее утро встретило жителей провинции жарким, утомляющим солнцем. В Александрии даже утром улицы были пусты. Жители города в большинстве своем были учеными и философами, которые не спеша покидали свои дома, отправляясь в академии и библиотеки. Размеренная, спокойная жизнь царила в этом городе, в то время как в остальном мире бушевали страсти и трагедии.

Лекса направлялась в оружейную точить свои непобедимые мечи. Они вальяжно раскачивались на спине шатенки. Она резко остановилась, услышав свое имя от Индры, догоняющей ее легким бегом.

– Тебе надо медленнее ходить, Лекса. Я уже не девочка, так носиться за тобой, – стояла, облокотившись на ноги темноволосая женщина, глотая жадным залпом морской воздух. – Все солдаты куда-то разбежались, наверное, почувствовали провинциальную свободу и наличие хорошеньких девиц. Их теперь днем с огнем не найдешь.

– К чему этот разговор, Индра? Пусть гуляют. Это мирный город, никто на нас не нападет.

– Мирный не мирный, а дворец сейчас никем не охраняется! Ты в курсе чем это грозит?

Лекса замерла, она и предположить не могла, что такая безответственность вообще возможна. Царица сейчас там и, получается, она в опасности.

– Так, сейчас же нужно найти этих бездельников и пригнать ко дворцу. Займись этим, Индра. А я пока останусь в резиденции.

– Хорошо, будь на чеку. Сейчас во дворце много слуг и философов, но никто из них и ножа не поднимет в случае чего. Охраняй царицу, – женщина направилась вдоль дороги о чем-то с собой гневно разговаривая.

Лекса улыбнулась этому и незамедлительно направилась в обратную сторону, спеша занять охранный пост во дворце.

Через несколько минут она стояла на мраморном крыльце императорской резиденции и пристально всматривались по сторонам. До ее ушей доносился детский смех и какая-то возня за дверью. «Откуда здесь дети?» – подумала шатенка. Но в следующий миг слух Лексы пронзил громкий звук чего-то падающего и разбивающегося. Она поспешила во внутрь, чтобы убедиться в безопасности этого громового раската.

Центральный холл, который находился сразу за входной дверью, был огромным и грациозным. По краям его удерживали величественные колонны, посередине располагался бирюзовый бассейн, обставленный зеленью и цветами. Египетские вазы и диваны обрамляли эстетику помещения, тумбы и маленькие столы восточного стиля находились возле каждого дивана, располагая на себе статуэтки и подсвечники.

Когда Лекса осмотривала помещение, она заметила разбитую вазу возле огромной софы и маленького мальчика, стоящего рядом. Он выглядел растерянным и грустно смотрел на свое творение. Лекса поспешила к нему.

– Ты разбил вазу, мальчик?

– Я случайно. Я этого не хотел… Она была очень красивой, – он посмотрел на Лексу, которая пристально рассматривала его с ног до головы.

Шатенка была поражена его внешностью. Белокурые, слегка волнистые волосы, прямой носик, сжатые в полуулыбке губы и ясные, голубые глаза. Ему было лет шесть, но взгляд был осознанный и мудрый.

– Как тебя зовут? – пытаясь совладать с подступившим волнением, спросила шатенка.

– Эйден. Я здесь живу.

Лекса заметила, как мальчик пристально разглядывал выглядывающие из-за спины мечи.

– У вас странное оружие, генерал, – шатенка удивилась, что он разбирается в званиях, – я никогда не видел такие резные, необычные мечи.

– Сейчас я тебе покажу, – командующая сняла оба меча и один протянула ребенку.

Он восторженно рассматривал оружие, проводя по их лезвию маленькими пальчиками.

– Вы, наверное, умеете хорошо с ними обращаться? – Эйден вопросительно посмотрел на Лексу, которая не сводила с него глаз, пытаясь понять кого же он напоминает.

– Возьми меч, Эйден, и попробуй отразить мою атаку, – подмигнула ему шатенка, полностью уверенная в своем успехе.

Мальчик уверенно обхватил меч и занял оборонительную стойку, чем немного удивил Лексу. Она осторожно замахнулась мечем, максимально обезопасив ребенка от удара, но тут же почувствовала, как рука столкнулась с чем-то тяжелым и отталкивающим. Это Эйден искусно отразил удар. Шатенка была поражена его техникой и поняла, что ребенок не плохо справляется с оружием. Она улыбнулась его навыку, но в следующий миг замерла, когда взглядом скользнула по помещению.

Возле колонны стояла Кларк и внимательно наблюдала за ними. Блондинка была спокойна и расслаблена. Глаза не выражали ничего, что могло бы озадачить Лексу. Перед ними стояла красивая, невозмутимая, мягкая и нежная женщина, излучающая теплоту.

Командующая же наоборот напряглась и смутилась, она впервые с тех пор смотрела в отражение своей ошибки. Сердечный ритм ускорился, ладони слегка вспотели, волнение и жалость снова обступили со всех сторон. Сдержанность и отсутствие осуждения во взгляде царицы еще больше ее обеспокоили, а следующие слова мальчика окончательно обескуражили Лексу.

– Мама, посмотри какое красивое оружие у этой девушки! – мальчик продемонстрировал меч царице.

– Я уже видела его, Эйден. А девушку зовут Лекса, – блондинка улыбнулась сыну и посмотрела на Лексу.

Командующая растерянно переводила взгляд то на мальчика, то на Кларк, мутно представляя себе цельную картину. И все же она собралась с мыслями, поняв и приняв факт, что у Кларк есть ребенок. Это было неожиданно и удивительно для Лексы. Почему ей никто раньше об этом не говорил.

– Эйден, твои учителя уже заждались тебя. Не стоит заставлять господ томиться в ожидании. Прояви уважение и почтение великим александрийским ученым.

– Хорошо, мама. Тогда я пойду, – мальчик повернулся к Лексе, протянул ей меч и руку для прощания. Девушка осторожно ответила рукопожатием и еще раз взглянула в небесные, детские глаза. Он был поразительно похож на Кларк.

Эйден покинул холл, оставив наедине двух девушек.

Кларк и Лекса какое-то время смотрели друг другу в глаза. Блондинка ждала, что Лекса хоть что-то начнет говорить. Но шатенка была сама не своя. Она так много хотела сказать ей, хотела попросить прощение, спросить о сыне, но ничего не выходило. Этот теплый взгляд лазурных глаз полностью ее обезоружил и поглотил.

Кларк поняла, что разговора не выйдет, Лекса ничего не скажет, поэтому опустив разочарованный взгляд на узорчатый пол, развернулась и собирались уйти, но бархатный голос заставил остановиться.

– Кларк, мне так жаль… – полушепотом, искренне выражая сожаление произнесла командующая.

Царица хотела повернуться, что-то ответить, посмотреть ей в глаза , но услышала громкие, быстрые шаги, отдаляющиеся от нее. Лекса спешила покинуть дворец. Кларк разочарованно направилась в свои покои.

Спустя несколько часов, царица сидела за бумагами в кабинете и что-то активно писала. В комнату вошел маленький Эйден.

– Мам, я могу поговорить с тобой?

– Да, малыш, проходи. Мы так давно с тобой не виделись, нам надо больше проводить времени вместе, – шептала ему на ушко Кларк, крепко прижимая к себе.

– Я уже многому научился! Когда ты заберешь меня в Рим?

– Я приехала именно для этого, Эйден, – серьезно произнесла блондинка.

Мальчик удивленно и восторженно посмотрел на маму. Они не виделись целую вечность, пока он учился в Александрии, и теперь возвращается в Рим.

– Я так рад, мамочка! Наконец-то мы будем рядом, – еще крепче прижался ребенок к материнскому теплу.

Спустя некоторое время мальчик снова обратился к Кларк.

– Ты мне не писала, что в римской армии новый генерал. Кто эта Лекса, мама? Она меня впечатлила.

Кларк напряглась, она не думала, что ребенок так запомнил шатенку. И не думала с ним обсуждать ее персону.

– Она хороший воин, сынок. Она на службе совсем недавно, но уже успела принести пользу Риму, рискуя своей жизнью.

– Именно так я и думал, иначе бы ты ее не назначила генералом.

– Генеральский чин не присваивается по желанию, он должен быть заслужен человеком. Лекса его заслужила, – уверенно произнесла девушка.

– Тогда я могу попросить тебя кое о чем?

– О чем угодно Эйден, ты же знаешь.

– Раз Лекса так хороша, а я возвращаюсь в Рим, то пусть она обучает меня фехтованию. Уж, очень мне понравились ее мечи!

Кларк не ожидала такой просьбы ребенка, и не думала, что это является хорошей идеей, так как Лекса не живет при дворе и не занимает там должности. К тому же она плохо ее знала, а сын – самое дорогое, что было у нее. Но немного подумав, глядя в голубые, молящие глазки напротив, она улыбнулась и ответила:

– Как скажешь, мой повелитель. Лекса будет обучать тебя!

Ребенок радостно обнял маму, которая так долго мечтала также обнять его. Целый год она не видела сына.

Тем же вечером царица отправила стражу за командующей, ей не терпелось вновь увидеть ее. Днем, когда она встретила зеленоглазую в холле, то увидела, что Лексе не безразлично произошедшее с ними. Она почувствовала, как шатенка переживает свой поступок.

Спустя пол часа, командующая стояла возле двери в кабинет царицы и не решалась войти. Кларк нервно ходила возле окна взад-вперед, пребывая в волнительном ожидании своей подчиненной. Наконец дверь отворилась.

Девушки встретились взглядами и снова молча и жадно смотрели друг на друга, это уже было привычным в их взаимоотношениях, но Кларк не могла больше ждать, ей хотелось поговорить с Лексой.

– Ты понравилась Эйдену. Он кое-что попросил у меня, – блондинка не сводила взгляд с девушки.

– И что же он попросил? – Лекса не была уже так растеряна, как раньше. Наоборот, близость Кларк активизировала ее.

– Ты будешь обучать его сражению на мечах. Он давно хотел овладеть этим искусством, оружие привлекает его.

– Если вам угодно, царица, – Лекса немного поклонилась головой, – он славный ребенок, думаю, занятия пойдут ему на пользу. Его отец наверняка связан с военным делом? – шатенка пристально посмотрела на Кларк, которая немного смутилась. Царица не ждала такого вопроса, но заметив искорки в глазах Лексы, получила удовольствие от реакции. «Неужели ее волнует вопрос об отце. Или это ревность?» – подумала довольная блондинка.

Девушки стояли на большом расстоянии друг от друга и никто не решался приблизиться.

– Я не замужем, Лекса, если тебя это интересует.

– Нет, я просто хотела уточнить.

– Он был смелым и страстным, а я была молода, – решительно начала блондинка, повернувшись к окну. – Шесть лет назад я думала, что влюбилась. Но мы были вместе с Ромулом недолго, потом расстались и я узнала, что беременна. Мой отец был не против наследника, и теперь у меня есть Эйден. Ромул погиб в военном походе на Лидию. Теперь у Эйдена есть только я. Он долгое время жил в Александрии, он должен получить отличное образование, как и я когда-то. Вся империя однажды будет принадлежать ему. Но знаешь, – Кларк повернулась к шатенке и смело продолжала исповедь, – я живу в страхе каждый день, опасаясь того, что мой сын наследник власти. Если с ним что-нибудь случится, я не переживу, Лекса… – в голубых глаза показалась блестящая гладь.

Лекса хотела подойти к девушке, успокоить, сказать, что ничего не произойдет, но что-то останавливало ее, она не могла этого сделать.

– Вам не стоит так переживать, царица. С Эйденом все будет хорошо.

Может быть, Лекса и сказала правильные слова, но Кларк почему-то ожидала другой реакции на свою исповедь. Она с горечью осознала, что между ней и Лексой есть барьер, который никак не сдвигается. Уже многое произошло в их жизни, особенно сердце Кларк достаточно испытало из-за шатенки, но с той, зеленоглазой стороны было препятствие, и возможно ли его преодолеть, Кларк была не уверена. Но девушка решила попробовать.

– Еще кое-что, Лекса. Вместе с Эйденом, фехтованию ты будешь обучать и меня. Царица должна уметь постоять за себя! – блондинка с вызовом посмотрела на изумленную, пораженную командующую.

========== Глава 9. Шипы ==========

Dum spiro, spero (Пока дышу – надеюсь).

Следующим днем императорская семья отправилась в обратный путь, в великий, грозный, вечный Рим. Александрия осталась не только в душе Кларк, но теперь и Лексы. Эта поездка дала многое для понимания шатенки в отношении себя и царицы. Лекса теперь знала больше, чем хотела знать, но Кларк, напротив, знала слишком мало.

Дорога домой была спокойной и безопасной, несмотря на ценность путешествующих лиц. За все время пути Лекса и царица ни разу не заговаривали, лишь изредка наблюдали друг за другом издалека. Командующая испытывала тревогу от происходящего между ними, но она не в силах была это остановить. Оно стремительно происходило. Кларк, напротив, больше не сопротивлялась. Она хотела взаимности, но сомневалась в Лексе. Сомневалась в том, сможет ли шатенка ответить ей когда-нибудь. «Разве я могу теперь отпустить ее? Не могу. И не хочу» – призналась она себе ночью, вспоминая грусть в глазах Лексы, каждый раз когда они встречаются взглядом. «Сложная, необычная, поразительная Лекса» – прошептала блондинка, погружаясь в сон.

Спустя три дня карета и легионеры вернулись в Рим. Их восторженно приветствовали римляне, встречающиеся на пути. В ответ маленький Эйден махал им ручкой из окна императорской кареты.

Въезжая на территорию дворца, Лекса остановила лошадь, не решаясь ехать дальше. Видеться с Кларк ей сейчас не хотелось. Она понимала, как блондинка притягательно стала действовать на нее. А теперь им предстояло расставание, которое пагубно скажется на настроении Лексы. Она не хотела испытывать тоску, не хотела скучать и ждать встречи. Но боялась, что это произойдет, если сейчас она увидит царицу. Шатенка развернула лошадь, собираясь быстро покинуть императорский двор, но услышала детский голос:

– Лекса, вы даже не попрощаетесь с нами?

Девушка повернула голову на ребенка, который стоял рядом с Кларк.

– Лошадь немного не послушна, ваше высочество, я бы ни за что не уехала так, – лгала командующая, испытывая замешательство и волнение от этого и от того, что царица сейчас прожигала ее насквозь, прекрасно понимая лукавство шатенки.

Мальчик подошел к Лексе, которая уже спустилась вниз, и протянул руку.

– Завтра я жду вас на наше первое занятие. Надеюсь, армия сможет прожит пару часов без своего генерала? – беззаветно улыбнулся ребенок.

– Римская армия сможет прожить гораздо дольше, пока у нее есть такой целеустремленный, образованный, смелый маленький император, – Лекса крепко пожала детскую ручку.

Она посмотрела на Кларк, наблюдающую за ними, желая попрощаться и с ней, но не сделала этого. Вскочила на лошадь и направилась прочь со двора.

Кларк некоторое время провожала ее взглядом, отмечая странность такого поведении, в то время, как рука сына тянула ее в противоположную сторону. Царица поняла, что Лекса избегает ее , отчего тоскливость охватила изнутри.

***

Лекса уже посетила казармы, приветствуя своих легионеров. Все были рады возвращению командующей. Она оставила лошадь и направилась домой. На выходе ее остановила Индра подозрительными, смутившими шатенку вопросами:

– Лекса, что с тобой происходит? С тех пор, как мы отправились в Александрию, ты сама не своя. Может расскажешь, что произошло между тобой и царицей?

– Ты даже не представляешь, Индра, в какую шутку со мной сыграла жизнь.

Командующая ничего не объяснила генералу и продолжила свой путь, а Индра вновь осталась в недоумении от странных слов и поведения боевой подруги.

Лекса вошла в ворота особняка. Она не скучала по Риму, по дому, по Октавии. Ей не хотелось сюда возвращаться. Девушка прошла в дом, замечая свою дикарку, тайно поглядывающую на нее. Октавия стояла напротив комнаты Лексы и делала вид, что не смотрит в ее сторону, отчего шатенка даже улыбнулась этой детской непосредственности. «Забавная» – проговорила она себе. Все же немного смягчившись, командующей стало жаль, по всей видимости, скучавшую по ней Октавию, и она обратилась к дикаре: