Текст книги "Но я буду любить тебя (СИ)"

Автор книги: Diana_Torrez

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Линкольн, я устала. На сегодня мое присутствие здесь окончено, тем более эти пьяницы давно забыли, что я здесь. Я пойду в свои покои. А ты распорядись, чтобы Финн посетил меня сегодня.

Изредка покои царицы посещали юноши, специально отобранные для постельных нужд. Царица не была замужем, но жить затворницей ей было ни к чему. Иногда у нее появлялись фавориты среди этих мужчин, последним, из которых стал пленник из Греции – Финн Коллинз. С ним Кларк иногда проводила ночи. И сегодня ей захотелось с кем-то разделить эту ночь.

***

Лекса вернулась в казарму и обнаружила, что кольца на руке нет: «Этого еще не хватало» с горечью проговорила она. Девушка легка на узкую, твердую кровать, и стала обдумывать все случившееся. «А я ведь могла сегодня попасть в темницу! Но почему она отпустила нас?» – странные мысли долго не давали уснуть впечатленной девушке, а в комнате уже давно погас свет.

Месяц тускло освещал ночной город. Этой ночью Италия заснула крепким сном, чтобы набраться сил перед предстоящем зрелищем на арене. Звезды падали одна за одной, костры пылали на площадях Рима. Кларк стояла на балконе и наблюдала за спящим городом и его богемной красотой, а рядом с ней, на столе лежал сапфировый перстень, напоминающий о встрече с девушкой из дикого племени.

========== Глава 3. Трофей ==========

Ab altero expectes, alteri quod feceris (Жди от другого того, что сам ты сделал другому).

Наступил долгожданный день. Все римляне и гости города с раннего утра толпились в очередях при входе в амфитеатр. Стража тщательно досматривала каждого зрителя. На арене уже выступали циркачи и шуты, развлекая собравшийся народ смертельными номерами. Хищные звери, натравленные друг на друга, сцеплялись в яростной схватке, чем вызывали довольные возгласы зрителей. Рим любил кровавые зрелища, ценой победы в которых часто была жизнь.

Колизей. Это сердце римлян, это их олицетворение. Это величайшая арена античности, поражающая своей суровостью и величием. Каждый раз в его стенах навсегда оставалась чья-то жизнь. Он поглощал зверей и преступников, а самых сильных одаривал славой и могуществом. Колизей – место, где пробуждаются животные инстинкты неугомонной толпы, где смерть одного человека приводит к ликованию тысяч других, где жажда крови стала неотъемлемой частью развлечений и отдыха. И сегодня этот очаг агрессии в очередной раз станет пристанищем для сильнейших воинов и римского народа.

Участники турнира с самого утра проводили тренировки и подготовки к играм. На стадионах возле казарм тысячи мужчин и женщина разогревали свои клинки. Первый день игр должен был определить участников для последнего тура. Лекса была в первой категории участников, и именно сегодня будет решено – пройдет ли она в итоговое сражение. Девушка сидела на камне и точила клинок резного меча. Она в совершенстве владела оружием. Недалеко от нее тренировался огромный, мускулистый воин африканского происхождения. Лицо его было в глубоких шрамах. Он вел беседу с Монти, попутно поражая перед собой деревянные мишени мечом. Монти испуганно смотрел за гигантом.

– Знаешь, парень, я намерен покорить арену Колизея и навсегда остаться в памяти римских шлюх, – басом произнес мужчина.

– Победа еще и озолотит триумфатора, – трусливо произнес Монти.

– Золото не главная моя цель. Я побеждал во многих боях. Когда-то я был гладиатором, но выиграл свою свободу и был отпущен на волю. Я богат и деньги меня мало интересуют. Но у победы есть и другая сладкая сторона – это ночь с царицей. Я видел ее на пиру, она самая красивая женщина на земле. Говорят, сами боги посещают ее по ночам.

Рука Лексы замерла на клинке. Она внимательно слушала разговор, от которого сердце стало ускорять ритм, а в следующий момент гладиатор произнес последнюю реплику:

– И через три дня я намерен трахнуть ее в царских покоях.

Рука Лексы соскользнула с клинка, отчего на ладони показалась алая кровь. Монти и воин обернулись на звук, но шатенка уже исчезла из поля зрения.

***

Кларк вместе с императорской свитой и советником сидела на царской ложе в самом центре Колизея и ждала начала представления. Толпа вокруг кричала и свистела, люди с нетерпением ожидали кровавых зрелищ. Сегодня бой обещает быть «красным». На стадион выехали золотые колесницы, управляемые женщинами, и промчались по кругу арены – этот жест означал начало турнира. Глашатай приветствовал ликующую толпу, объявляя открытым первый тур императорских игр. Он также указал на ложе, где сидела царица и приказал всем приветствовать Кларк Аврелию. Зрители хором кричали: «Ave Emperor».

Барабаны громко били дробь, тигры издавали устрашающий рев, толпа кричала и веселилась, но в один миг стадион наполнился тишиной. Кларк подняла руку и подошла к краю балкона. Она произнесла: «Да начнется турнир», и Колизей снова наполнился ликованием. На арену стали выходить первые участники игр под громкие аплодисменты и овации. Барабанная дробь набирала скорость, глашатай громко объявлял имена участников, а тщеславные воины кричали зрителям приветствия.

Битва началась. Вся арена была разделена на секции, в каждой из которых находилось по два участника. Первой тысяче воинов предстояло начать турнир. По команде глашатая воины подняли на друг друга клинки. Арена залилась кровью и звуками стали. Участники бились не на жизнь, а на смерть. Так сильно каждый из них хотел победить.

Уже через двадцать минут от начала, колесницы стали вывозить первые искалеченные тела, некоторые воины уже отдали душу богам. Зрелище было незабываемым. Каждую минуту один воин наносил увечья другому. Зрительский взгляд не знал на ком остановиться, так много было участников и секций, так часто они наносили друг другу смертельный удар.

Кларк была обеспокоена такой битвой.

– Линкольн, ты позаботился о том, чтобы участники не поубивали друг друга и не изуродовали до неузнаваемости? Кто из них сможет встать в строй легиона после всего этого?

– Простите, госпожа. Они все были предупреждены о мирном характере боя. Но, видимо, Колизей помутил их рассудок. Я распоряжусь еще раз, чтобы им напомнили об умеренности.

Лекса должна биться в последней партии. Она уже видела своего первого противника – огромного испанца с сережками в ушах, но внешне и внутренне она была спокойна. Сегодня умирать девушка не собиралась.

Почти весь день воины стояли на ногах и бились. Последняя партия сменила уставших гладиаторов и вновь разожгла сердца ликующей толпы. Глашатай объявил начало последнего тура, воины подняли клинки.

Кларк наблюдала за каждой секцией, но когда заметила знакомый силуэт стройной девушки, все ее внимание обратилась только на нее.

Лекса первая нанесла удар противнику, чем очень разозлила его. Огромный испанец стал без разбора махать мечом в сторону противницы, и даже несколько раз чуть не задел ее плечо. Кларк в эти моменты неотрывно смотрела и даже несколько раз крепко сжимала ручку кресла, на котором сидела, оставаясь внешне полностью спокойной.

Лекса искусно уворачивалась. Ловкость была ее вторым именем. Вскоре испанец был изнеможен постоянным преследованием девушки, и в итоге потерял бдительность. Шатенка нанесла ему решающий удар, после чего он упал без сознания на песок. Казалось, зрители наблюдали только за ней, потому что после этого весь стадион взорвался в овациях.

Кларк, удивленная исходом битвы, обратилась к Линкольну.

– Скажи, разве не ты говорил, что ни одна женщина не переживет первый тур? Неужели она так сильна, Линкольн?

– Похоже, это будет единственная воительница, которая выйдет в финал. Ее сила не в ударе, царица, ее сила в голове. Она может нанести удар так, как ни один мужчина не сможет этого сделать. Это все женские уловки, я вам когда-то говорил.

Битва продолжалась. Последние воины заканчивали с противниками и поворачивались к возбужденной толпе. Рим стал окутываться в вечернюю тьму, месяц слегка проглядывал сквозь небосвод, а зрители начинали расходиться по домам. Имена финалистов были уже объявлены. Следующий день добавит в их список еще тысячи других.

Лекса направлялась в казарму после тяжелого римского дня, но ее остановил тот огромный мужчины в шрамах, речь которого она подслушала утром.

– Постой, женщина. Я Джаха. Приношу свою признательность твоей отваге. Я видел, как сегодня ты уложила испанца. Рим запомнил тебя, гордись этим.

– Я не нуждаюсь в советах, Джаха. Возможно, скоро я уложу еще одного гладиатора. Может быть, ты его даже знаешь.

– Тебе никогда не победить меня. Таких как ты на моем счету сотни, и все они сейчас в царстве Плутона. Отдыхай до последнего тура и набирайся сил. Они еще тебе понадобятся. – и мужчина повернул в противоположную сторону.

Следующий день турнира проходил не менее зрелищно. На устах римлян и гостей звучали новые имена воинов. Зрелище полностью удовлетворяла жадных до крови людей. Второй тур завершился также удачно, как и первый. Но ни одна женщина больше не прошла в финал. Лекса была единственной.

Настал третий день игр. Солнце поднялось высоко над Римом. Люди снова шли бесконечной толпой на арену Колизея, предвкушая легендарное представление и желая скорее узнать имя триумфатора.

Лекса была готова к бою. Этой ночью она не спала, размышляя о предстоящей битве. Она была уверена в себе, но доля страха все же присутствовала в ее сердце. Острый меч никогда не подводил ее, но боги смеются над нами, когда мы слишком самонадеянны. Лекса сохраняла баланс: она верила в победу, но не забывала о поражении, она предвидела триумф, но не боялась быть побежденной. «Пусть римский Марс решает, кому суждено покорить сегодня Колизей» – с этими мыслями девушка направилась на турнир.

Кларк в последний раз расположилась на императорской ложе, предвкушая, как и ее народ легендарную битву. Она была довольна турниром, так как цель была достигнута – многие воины подписали договор о вступлении на службу в римскую армию. Дело осталось за победителем. Сегодня Рим узнает имя нового героя.

Глашатай объявил начало игр. Воины вновь вышли на арены и разбились по секциям. Сегодня битва будет идти до последнего участника. Каждый победитель в секции переходил в следующую и сражался там. Так будет продолжаться до темноты.

Лекса встретилась лицом с новым противником. На этот раз не таким мощным и высоким, как испанец. Одержать над ним победу не составило труда. Она одна за другой переходила в новые секции. Лишь один раз юному греку удалось ранить ее в ногу, от чего Лекса пришла в ярость. Завороженная толпа наблюдала за тем, как девушка ловко заставляла встречаться лицом с кровавым песком арены каждого своего противника. Ликующие возгласы уже кричали ее имя. Это придавало сил отважной девушке. По другую сторону арены бился Джаха. Он тоже лихо расправлялся с воинами и также слышал свое имя из толпы.

Кларк была впечатлена силой и смелостью своей новой знакомой. Эта девушка приводила ее даже в восторг, но тревога за исход битвы не покидала ее. Она знала о Джахе, о его могуществе и возможностях, и была почти уверена в победе бывалого воина. Но сердце желало другого.

Оставалось всего несколько человек до того, как Лекса и Джаха встретятся лицом к лицу. И этот момент настал.

На теле девушки было много крови противников, небольшие царапины обжигали смуглую кожу, а лицо было яростным и красивым. Джаха даже залюбовался прекрасной амазонкой. Он обратился к своей сопернице с улыбкой:

– Идущий на смерть приветствует тебя! – и поклонился головой. Лекса ответила тем же жестом.

Глашатай объявил бой и клинки сцепились в стальном танце. Джаха был самым сильным из тех, кого уже одолела Лекса, и она это прекрасно ощущала. Он наступал, а она защищалась. Их битва вышла далеко за пределы секции, они сражались на середине стадиона и слышали, как люди кричат их имена. В один момент Лексе удалось ранить сильного мужчину, но это лишь способствовало появлению улыбки на его лице. Девушка поняла, что силы покидают ее и сопротивляться натиску становилось сложнее. Казалось, Джаха наоборот наполнялся энергией. Он подбежал к девушке и нанес удар по лицу рукой. Это было подло и жестоко. Толпа стала освистывать его. От боли и неожиданности Лекса пошатнулась, одно мгновение отделяло ее от поражения.

Кларк резко поднялась с кресла и быстро подошла к краю ложи. Она дышала глубоко и взволновано, бегая взглядом по еле державшейся на ногах девушке.

В голове Лексы помутнело, она едва различала крики толпы, перед глазами все плыло, но на ногах она устояла. Руки вспотели. Держать меч стало труднее, сердце вырывалось из груди. Но когда самочувствие пришло в норму, шатенка выпрямилась, развернулась к воину и угрожающе посмотрела на него. Сейчас она не надеялась на богов, все, что двигало ею – это ярость и желание мести. Сделав два шага навстречу мужчине, она оттолкнулась от земли и словно птица пролетела сбоку растерявшегося гладиатора, сделав еще толчок, она с воздуха со всей силы ударила его мечом по спине, отчего громоздкое тело опустилось на колени и почти повалилось на песок. Лекса подошла к мужчине и посмотрела в глаза, залитые кровью. Зрители молчали, все следили за каждым жестом девушки. Лекса сжала руку в кулак, замахнулась и со всей силы ударила мужчину по лицу. Он упал на землю, потеряв сознание. Арена наполнилась триумфальными криками и свистом. Имя «Лекса» доносилось до самых дальних уголков города, все кидали сандалии и головные уборы вверх, на арену выехали колесницы, сопровождаемые тиграми и львами, они кружили вокруг победителя и трубили в горн. Лекса стояла посреди арены и смотрела на возбужденную толпу. Она сполна хотела насладиться горьким вкусом победы.

Кларк, ни разу не сводившая с Лексы взгляд, улыбнулась и вернулась на своем место, спросив Линкольна о Лексе.

– Кто эта женщина? Ты что-нибудь знаешь о ней?

– Говорят, она дикарка из племени амазонок, что живут далеко в горах. Кто знает, зачем она здесь…

– Так узнай, Линкольн. Она заслужила уважение среди римлян, а мы даже не знаем, кто она.

– Слушаюсь, царица. Я распоряжусь, чтобы ее осыпали золотом. Она достойно заслужила награду. Теперь эта женщина прославлена и богата. Ей мы тоже сделаем предложение вступить в легион, а пока я отведу ее в укромное место. – Линкольн направился к выходу из ложи, но Кларк остановила его.

– Постой, советник. Будет неправильным лишать эту смелую девушку второй части награды. Если она участвует в таком турнире, то наверняка знает, что должен получить в итоге победитель.

– Но, Кларк, вы же не собираетесь делить постель с этой дикаркой?!

– Победа есть победа, Линкольн. Приведи ее в мои покои сегодня вечером, – сказала она, не отрывая глаз от объекта всеобщего обожания.

***

Лекса принимала ванну после тяжелого триумфального дня. Ей с трудом удалось вырваться из рук и обожания фанатичной толпы. Казалось, весь Рим сегодня обсуждает победу девушки и поднимает за нее бокалы с вином. Лекса ощущала свой триумф всей душой, это высоко подняло самомнение и без того уверенной Лексы. Она уже знала, что вечером должна быть во дворце, но не понимала «зачем». Конечно же, она была не глупа и понимала, что ни о какой ночи с царицей не могло быть и речи, будь победителем хоть сам Аполлон. Деньги ее привлекали больше всего в этой битве, ей нужно было крепко основаться в Риме.

Лекса надела свой черный позолоченный костюм, распустила волосы и отправилась во дворец в сопровождении стражника, ожидавшего ее за дверью.

Через час Лекса стояла перед входом в какое-то помещение и почему-то не решалась войти. Когда она все-таки вошла и закрыла дверь, она поняла, что оказалась в императорской спальне. На кровати в полулежащем положении находилась Кларк.

Приглушенный свет от огненных факелов освещал царскую комнату. С балкона доносились потоки прохладного ветра, а месяц упрямо следил за дворцом. Все вокруг было безмолвным и тихим, даже зверь в клетке покорно молчал.

Белокурая девушка пристально смотрела на Лексу, а на губах ее была едва заметная улыбка.

Лекса не ожидала такой аудиенции и не сделала больше и шага с тех пор, как вошла.

Кларк встала и направилась к неподвижной девушке. Ее полупрозрачное, длинное платье развивалось на воздухе. Приблизившись к Лексе, Кларк молча стояла и разглядывала красивое, смуглое лицо, заметив ссадину с левой стороны на щеке. Кларк слегка коснулась ее рукой, а Лекса словно каменная стояла и не дышала.

– Тебе больно? – мягко и нежно спросила она, все еще не отнимая руки от раненого места.

– Не так больно, как Джахе, – смело ответила Лекса и отвернула лицо в сторону, оставив руку царицы в воздухе.

Кларк улыбнулась и отошла от девушки к клетке с пантерой.

– Ты сильная и упрямая, Лекса! – поглаживая животное, произнесла блондинка.

– Зачем я здесь?

– А ты не понимаешь? – удивленно спросила Кларк, снова повернувшись к шатенке.

– Понятия не имею.

– Ну, ты же знаешь, что награда победителя заключается не только в золоте.

– Вы хотите сказать, что ночь в ваших покоях не вымысел?

– Как видишь. Ты здесь. И я здесь. И больше никого.

Лекса растерялась от такого предложения, она поняла, что Кларк не шутит и весть о награде была реальной. Но что-то вдруг необычное проснулось в ней. Она медленно, но уверено подошла к Кларк, заглядывая в голубые глаза. Девушка напротив замерла и молча ожидала следующего жеста. Шатенка разглядывала белоснежное, красивое лицо царицы. Ее взору предстал совершенный образ: правильные черты лица и чётко очерченный прямой нос, делающий лицо более строгим, красивая линия тонких губ, нежная улыбка, светлые волосы, свободно спадающие по плечам. В глазах словно отражается небо, и от этого взгляд кажется глубоким и ясным, излучающий свет и искренность. В уголке губ с левой стороны расположилась маленькая родинка, навсегда оставшаяся в памяти Лексы. Нордическая красота делала образ царицы романтичным и грациозным, отстраненным и аристократическим. Казалось, что Кларк холода и равнодушна, но зеленые глаза видели другое – светлое и чистое, то, что девушка тщательно в себе скрывала.

Лекса нежно провела рукой по гладкой шее блондинки и приблизилась к ней, тихо на ухо шепча:

– То есть, любой, кто бы сегодня победил, мог оказаться на моем месте в этой комнате?

Кларк слегка отклонилась от такой близости шатенки и недоумевающе посмотрела на нее. Она ожидала других слов.

– Я держу свои обещания, Лекса. Ты права. Любой из них мог быть сегодня со мной, – она с вызовом посмотрела в зеленые глаза.

Лекса снова приблизилась к уже менее уверенной девушке и снова тихо произнесла:

– Это грязная цена победы. Не думала, что великая царица так дорого может отплатить за триумф!

– Ты не поймешь, Лекса. Я сделала это ради Рима. Ради его славы и величия.

Лекса снова наклонилась к шее блондинки, которая тяжело дышала, слегка запрокинув голову назад, открывая пространство для… для Лексы. Шатенка рукой обхватила голову девушки, приблизилась к нежной коже шеи, обжигая ее горячим дыханием и вдыхая аромат жасмина, затем полушепотом произнесла:

– Величие идет под руку со страхом, Кларк. Помни это. Ты чего-то боишься, а тело твое дрожит в моих руках. Чего ты хочешь?

– Сейчас я хочу, чтобы ты осталась в этой комнате, Лекса, и это мой страх. Ты останешься со мной? – Кларк теряла равновесия от близости к шатенке, и, посмотрев на ее влажные губы, была готова сделать следующий шаг, как вдруг услышала отрезвляющий, громкий ответ шатенки:

– Нет!

И Лекса отпустила из своих рук расслабленное тело царицы, которая тут же, совладав с собой, выпрямилась и стала прожигать гневным взглядом зеленоглазую. Шатенка отступила назад.

– Ты слишком самоуверенна, Лекса. Тебе так часто цари предлагают разделить с ними ложе?

– Никогда я не стану подстилкой для венценосной особы! – глаза шатенки горели, она пристально впивалась взглядом в небесные, а затем развернулась к двери.

– К царице не следует поворачиваться спиной, Лекса, – кинула ей вдогонку недоумевающая, но уже «отрезвленная» и озадаченная белокурая девушка.

Дверь в комнату закрылась, и Кларк осталась одна, ощущая калейдоскоп различных эмоций. Ей хотелось приказать вернуть Лексу, ей хотелось ее и убить. Никто и никогда в этой жизни не отвергал ее так грубо и нагло. Этой ночью она еще долго не могла заснуть.

========== Глава 4. Месть ==========

Ad poenitendum properat, cito qui judicat (Кто быстро решает, скоро кается).

Следующим утром Кларк проводила аудиенцию перед послами Македонии. Что-то неладное показалось ей в их словах. Она чувствовала напряженность в общении с этими людьми. По окончании заседания, она попрощалась с ними, подозрительно проводив взглядом.

– Вы сегодня плохо спали, Кларк? – спросил советник, обратив внимание на усталый, несобранный вид царицы.

– Я сегодня долго не могла заснуть, Линкольн.

– Я понимаю… – смущенно протянул советник.

– Ты неправильно понимаешь. Лекса была во дворце недолго. Я думаю, ее надо отправить домой.

Мужчина удивленно посмотрела на девушку, но не стал вдаваться в подробности такой перемены.

– Уже слишком поздно, моя госпожа. Эту женщину очень полюбили в Риме. Народ молится за нее в храмах, а поэты сочиняют о ней песни. Дикарка запала в душу римлянам. Они никогда не видели такого зрелища, которое она им подарила. И знаете, госпожа, они требуют даровать ей самую высокую должность в римском легионе.

Кларк слушала это, не веря своим ушам. Не может быть, чтобы люди так сильно были очарованы этой девушкой. Но немного подумав, она все же поняла, что могут.

– И что нам теперь с ней делать? Воля римского народа важна для меня, но я не могу назначить ее генералом. Этот чин достается в заслуженных боях. Надо сделать так, чтобы ее забыли.

– Римляне любят доблесть, царица. Она прославилась, и теперь ее репутацию ничто не сможет убить. Люди начнут ненавидеть вас, если Лексу изгонят из империи.

– Что ты предлагаешь, Линкольн?

– Принять ее на службу. Я знаю, что она согласна на это. Тем более, такой сильный воин необходим армии. Рим готовится к войне, ваше высочество.

– Делай, как говоришь, советник. Принеси мне грамоту, я подпишу приказ о ее назначении. Но чин я дарую ей младший – декана. Пусть командует горстью юнцов. Такова моя воля.

– Думаю, для начала этого хватит. Но народ будет недоволен, царица. И все же, есть ли причина вашей предвзятости к этой женщине?

– Я справедливо вознаградила ее, советник. Поступить в римскую армию – большая честь для иностранца. К тому же, эта служба хорошо оплачивается. Передай приказ генералам.

Кларк передала грамоту советнику, встала с трона и пошла в сторону выхода, проговорив:

– В ближайшие часы меня не будет во дворце. Я сегодня посещаю храм бога Марса.

***

Лекса прогуливалась по улицам Рима, пытаясь разглядеть величие и красоту этого города. Перед собой она видела внушительные строения, красивые портики, огромные статуи. Но сам народ был другим. Ей не импонировала римская кровожадность и тщеславие, она не любила помпезности и гордыни. «Если народ имеет столько пороков, можно ли называть великой империю, которой он управляет?» – размышляла девушка, ловя на себе восхищенные взгляды людей. Что-то отталкивало ее от Рима, и также что-то заставляло погружаться в его самую суть.

Спустя немного времени, к Лексе подошли два легионера и предложили пройти в офицерскую канцелярию. Девушка согласилась.

Вскоре она стояла перед офицерами римской армии в закрытом каменном помещении и пыталась понять «зачем». Один из старших легионеров передал императорский приказ о ее назначении офицером армии, и Лекса принялась его читать.

– То есть, я принята на службу офицером? – удивленно переспросила она, закончив с последней строкой.

– Да. Великая царица назначила вас к нам в легион, у вас в подчинении десять солдат, которых необходимо обучить. Признаюсь, я болел за вас, Лекса. Меня зовут Роан, – к ней подошел крепкий мужчина и протянул руку. Лекса ответила рукопожатием.

– Я сейчас занята подбором жилища для себя. И пока я его не найду, о военной карьере думать не стану, – уверенно заявила девушка, чем вызвала ухмылки на военных лицах. – Вечером я приду в казармы и познакомлюсь со своими солдатами. Шатенка повернулась и последовала к выходу из помещения.

«Я ее унизила, а она меня в офицеры назначила. Что же это за игры такие царские?» – негодовала шатенка, стремительно шагая по улице.

***

На Целийском холме, далеко от посторонних глаз, находился храм Венеры – богини красоты, плотской любви и желания. Этот храм имел округлую форму и несколько этажей. Римляне посещали его тайно и молили богов о своих самых сокровенных и смелых желаниях. Жрицы храма любви помогали заблудшим душам.

Кларк с особой осторожностью посещала храм Венеры, посвящая в свою тайну лишь несколько слуг. Даже Линкольн не знал об этих походах.

Кларк, в сопровождении двух слуг, по высоким ступеням вошла в белое, каменное строение, покрывая голову красной накидкой. Царицу встретила красивая молодая девушка с огненными волосами и выразительным лицом, и повела в закрытое помещение. В храме пахло благовониями и маслами. Освещение было тусклым и приглушенным. Высокие потолки вызывали акустику и ощущение пустоты.

Добравшись до закрытой круглой комнаты, Кларк скинула накидку и обратилась к девушке.

– Я знаю, ты снова будешь говорить, что царским особам не следует приходить в твой храм, Луна. Но императоры – люди, и тоже хотят познать любовь. Скажи, было ли какое-нибудь предсказание для меня от богини?

Луна – главная жрица храма Венеры, обладала тайными знаниями и была связана с колдовство. Когда-то, когда Кларк была маленькой, а Луна не была жрицей, они вместе проводили время за детскими забавами. Девушки были дружны с тех пор.

Кларк продолжала монолог:

– Я ищу ответа у богов, но они молчат. Я не знаю, что значит испытывать к кому-то неземную страсть и любовь. Эта наука – единственная непокоренная мной.

– Ты слишком спешишь любить, царица. Любовь не нужно искать, она сама приходит в сердце. И случается это тогда, когда ты совсем ее не ждешь.

– Мне кажется, боги разгневаны на меня. Я святая грешница, Луна, в моем сердце только Рим, я никогда не смогу любить человека.

– Все люди, грешны, повелительница. Если бы всех, кто грешит, Юпитер поражал громами, то без единой стрелы остался бы он. Ты тоже будешь любить. Это послание для тебя, царица. И любовь эта будет сильнее всего на свете. Но до этого времени тебе придется умертвить свою гордыню и понять, что Империи были и будут, а жизнь человека имеет конец.

Сердце Кларк бешено забилось. Она смутно понимала послание богов, но маленький огонек надежды зажегся глубоко в ее душе. А Луна продолжала:

– Однажды тебе придется сделать выбор. На чаше весов будет две любви, одна из которых подарена богами, другая создана твоими собственными руками. И многое будет зависеть от того, какой ты отдашь свое сердце.

– Разве нельзя любить двух одновременно?

– Боги гневаются, когда человек пытается оспорить их могущество тем, что не создано ими. Для тебя они приготовили испытание и ты должна его пройти, Кларк Аврелия.

Странный разговор со жрицей обеспокоил Кларк. В ее сердце живет лишь любовь к Риму. Неужели кто-то посмеет оспорить эту верность и любовь?

Кларк, накинув на голову ткань, поспешила покинуть храм любви. Беседа с богами оставила ее в противоречивом состоянии.

По возвращению во дворец, Кларк встретил растерянный советник. Он предложил пройти в сад для разговора.

– Моя царица, у меня плохие новости. Македонская провинция решила оспорить право Рима называться империей. Они подняли восстание и собираются выступить против Рима. Нам необходимо срочно подавить бунт. Македонцы отправили на границу лучших воинов, я думаю, нужно разгромить первым дело этот взвод и тогда мавры задумаются, стоит ли связываться с великой империей.

– Сколько македонцев ушло на границу?

– Наши шпионы донесли, что их ровно сто человек. Не много, но они сильны, царица. Я советую отправить на границу центурию (160 человек), и показать македонцам их место.

– Это слишком легкая победа и не остановит основную часть армии мавров. Мы должны напугать их так, чтобы они и в мыслях боялись поднимать восстание против Рима.

– Но как это сделать, госпожа?

– Пригласите во дворец Лексу.

***

Через час Лекса стояла в тронном зале и пристально смотрела на спокойную царицу. Кларк сидела на троне и пока ни разу не взглянула в ее сторону. Перед Лексой и несколькими генералами выступал Линкольн и докладывал о ситуации с маврами. Один из офицеров обратился к царице:

– Моя госпожа, позвольте взять воинов и отправиться на подавления бунта. Клянусь, от повстанцев не останется и мокрого места.

– Твоя отвага знакома мне, Августин. Но позволь и другим офицерам доказать свою доблесть. – И Кларк посмотрела наконец на шатенку. – Лекса готова продемонстрировать себя в деле?

Никто не ожидал такого решения от Кларк. Лекса только первый день, как назначена деканом и даже не видела своих солдат, а ее отправляют в сражение. Тем не менее, ответ не заставил себя ждать:

– Можете не сомневаться, царица, я всегда готова к бою, – прожигая ее взглядом сказала Лекса. А Кларк невозмутимо смотрела в зеленые глаза. Лексе даже показалось, что вчерашней ночи и не было.

– Лекса отправится на подавление бунта со своими солдатами. – резко заключила Кларк, чем вызвала негодование присутствующих. Офицеры переглядывались и шептались.

– Но это невозможно, госпожа. Простите мое неповиновение, но против ста отменных воинов не может выступать десять не обученных юнцов. Лекса даже еще не видела своих новобранцев. – возражал один из легионеров.

– Я согласен с ним, Кларк. Это верная гибель. Мы лишимся центурии и ничего не сделаем с бунтовщиками. Мавры поднимут нас на смех. – проговорил пораженный Линкольн.

Все молчали и ждали, что царица одумается. Но Кларк решительно подтвердила свое намерение:

– Помнится, римляне хотели видеть Лексу в должности генерала? Что ж, это прекрасная возможность доказать свое предназначение. Она уже показала себя в деле на арене Колизея. Покажет и сейчас, ведь так, Лекса? – девушка обратилась к побледневшей шатенке.

Лекса и не знала, как жестоки могут быть отвергнутые женщины. Она также понимала, что это решение безумно, и отправлять в неравный бой необученных юношей – бесчестно и низко. Она хотела отказать царице, но человек она уже военный и обязана исполнять приказы императора. К тому же, в ней проснулся вызов от такого равнодушного взгляда небесных глаз, и она ответила, гордо подняв голову:

– Ваш такт побуждает к полному повиновению, моя госпожа. Если вам угодно, мы пойдем и достойно примем свою судьбу, удовлетворив амбиции империи.