Текст книги "От монстра к монстру (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Я все еще люблю дождь. ― говорит Талия, стряхивая капли с куртки на ковер. ― Даже после того, как он испортил мою одежду.

– Мы будем обсуждать погоду, или твой внезапный отъезд? ―резко спрашивает Роман. Он сам снял пальто, небрежно бросив на кровать. Это не было шикарным номером-люксом, но и дешевой отвратной комнаткой в дешёвом мотеле тоже. Самый обычный номерок в отеле. Талия такие любила, хотя Роман упорно тащил ее в люксы.

Талия оборачивается на парня и усмехается.

– Это неприятная история, Роман. ― девушка подошла к кровати и села на нее по-турецки. Глазами показав на свободную часть кровати, она дождалась, пока Годфри сядет рядом с ней. ― Ты должен обещать, что выслушаешь меня без всяких вспышек гнева.

Роман скрипнул зубами, но по взгляду Талии понял, что она действительно не начнет говорить, пока он не пообещает. И упырю пришлось кивнуть. Талия слабо улыбнулась.

– Хорошо, тогда мне следует начать с того, что в этом была замещена твоя мать. ― Роман практически не удивлен, хотя внутри и вспыхивает волна гнева. Сучка Оливия ответит за это, но позже. ― Ей не нравилось то, что у нас такие близкие отношения. Она пришла ко мне домой ― угрожала, шантажировала, но мне нечего было терять. Кроме тебя, конечно. Но она решила действовать, и остановить ее было невозможным.

– Но почему ты не рассказала мне? ― перебил Талию Роман. В его голосе было много недовольства, однако открытый гнев он смог сдержать. ― Если бы ты мне сказала, я бы нашел выход, и ты бы осталась здесь, со мной.

– Роман, я потеряла всю свою семью. ― Талия грустно усмехнулась. ― Я не хотела, чтобы такое произошло с тобой. Какая никакая, но Оливия твоя мать и мне не хотелось вбивать клинья в ваши и так отвратные отношения.

– И ты решила, что будет легче тебе уехать? Оставить меня, буквально выть от боли, задыхаясь в этом чертовом городе.

Рука Талия ложится на его, предупреждающе сжимая. Годфри делает глубокий вдох, а потом выдыхает, стараясь успокоится. Смотрит на Талию Лавр, которую все еще любит. По венам Романа течёт горячее золото, а в душе тьма, кромешная, вязкая и холодная. В ней легко заблудиться и потеряться навсегда, стоит лишь раз попасть туда ― и не выберешься.

Глаза Талии сияют тысячами ярких, словно бриллианты, но далеких галактик, а лёгкие наполнены цветущими фиалками, из-за которых иногда становится трудно дышать.

Вместе они две противоположные стихии, что постоянно сталкиваются и уничтожают друг друга, одновременно дополняя.

– Так вот, она буквально заставила меня уехать. ― продолжает Талия. ― Это было странным чувством, словно я находилась в каком-то дурмане. В голове все смешалось, мне казалось, что я поступая правильно, и что так будет лучше для тебя, Роман. ― упырь зло хмыкнул, Талия виновато опустила глаза. ― Но худшее было дальше. Во-первых, она нашла мне мужа.

– Что?! ― не сдерживается парень, вновь перебивая девушку. Ну, нет, это уже слишком! На Романа накатывает волна такой сильно неконтролируемой агрессии, что казалось, она может убить его. Раздавить как тяжелый валун, вдавить в землю. Мать могла ненавидеть Талию, могла препятствовать их отношениям, даже эти два года могли пройти с ее подачки, но на что Роман ни за чтобы не закрыл глаза ― на факт того, что Талия, пусть и фактически, принадлежала другому мужчину. Что кто-то, кроме него, мог любить ее хрупкое, тонкое тело, смотреть на нее, быть с ней. ― Это не… Ты же не могла…

– Спокойно, Роман, с моим мужем у меня ничего не было. ― произносит Талия, ласково сжимая его пальцы. Роман смотрит на их руки, потом переводит взгляд на Талию и замирает, дико и до дрожи изучая выражение ее лица. Лавр старается выглядеть равнодушной, но его взгляд прожигает в девичьем сердце дыру. ― Пожалуйста, успокойся.

Упырь, конечно, не слушается. Он вскакивает с кровати, в несколько больших шагов проходится туда-сюда по комнате, запуская руки в волосы. Талия не пытается его как-то успокоить, понимая, что Роману нужно время, чтобы смириться. Она старалась рассказать это историю как бы между прочем. Не вышло. Лавр, сколько бы не строила из себя стойку, чувствует, как внутри все сжимается от холода. Ее всю подбрасывает от внезапного чувства.

Роман ― может, почувствовав это на каком-то уровне, а может, обретя какой-никакой внутренний контроль ― останавливается напротив кровати и смотрит на Талию. Один взгляд. Как разряд молнии. Бешеных зеленых глаз. Сердце пропускает удар, а затем будто отрывается, падая в темноту. Легкие сжимаются, не впуская кислород. Губы Талии моментально начинают дрожать. Роман не говорит ни слова. Смотрит в упор прищуренными, звериными глазами. Губы сомкнуты. Кожа на скулах подрагивает от ярости. Он готов разодрать ее на части.

Роман сжимает руки в кулаки. Так, что Лавр-Янссен улавливает слухом хруст костяшек. Они наблюдают за каждым движением друг друга. Талия скрещивает руки, не отводя взгляда. Смотрю с вызовом, не скрывая раздражения. Талия Лавр привыкла вести игру на равных. Ему нее сломить ее волю.

Шаг. Движение. Не успевает опомниться, как Роман хватает Талию за короткие мокрые волосы на затылке, дергая на себя.

– Думаешь это игра? По-твоему, мои чувства – это игрушка!? Сегодня поглажу по головке, а завтра брошу в уголок? Нет, детка. Со мной такие игры не пройдут. Пока я хочу, тебя в своей жизни, ты в ней будешь и тебе от меня не сбежать. ― с иронией. С огненным блеском в глазах. Рассчитывает победить, сломить ее волю, но все не так просто.

– Я не играю, Роман. ― шипит девушка. ― Пыталась, но моим инструментом никогда не были твои чувства.

Талии не столько больно, сколько неприятно от хватки на затылке. Роман в бешенстве, и она это четко видит, ощущает, знает. Такие, как она, прекрасно чувствуют состояние своего партнера. У Романа взгляд дикий, тело напряжено до предела. Он еле сдерживается, чтобы не припечатать Лавр к стенке. Человеку, который привык все держать под контролем, вдруг бросают вызов. Он в бешенстве.

Проходит минута, потом еще одна, Лавр не знает, сколько именно, прежде чем Роман разжимает руку. Смотрит на нее тяжело, но она старается взгляд не отводить, потому что знает, несмотря ни на что, насколько Роману больно, плохо, а все из-за ее поступка.

Талия протягивает руку и ласково сжимает ладонь Годфри. В зеленых глаза появляется усталость, Роман наблюдает за тем, как Талия ведет его ладонь к своему лицу. Девушка проводит кончиками пальцев по своей щеке, потом прижимается губами к внутренней стороне ладони. Роман ощущает, как с ресниц стекает нечто влажное.

– Прости меня. ― шепчет Талия. ― Мне страшно, Роман. Я люблю тебя, Роман.

И, вероятно, за эти слова Годфри готов отдать все на свете. Он падает на колени, чем вынуждает Талию открыть глаза и посмотреть на него. Они смотрят друг на друга, а потом парень утыкается лицом в колени девушки. Весь мир, казалось, замер.

Романа Годфри можно назвать помешанным, сумасшедшим, ненормальным, одержимым, бесноватым с момента, как он встретил Талию Аэрон Лавр-Янссен. Эта девчонка не выходила у него из головы, ее дерзость и неповиновение лишало упыря остатков самообладания. Она играла, привязала незримыми цепями его сердце и душу. А затем сбежала. Она боялась, как огня, зависимости от мужчины. Все ее романы были непродолжительными, как только мужчина, хотел заполучить ее полностью в свою власть, она исчезала. Но она никого не обманывала, всегда говорила прямо:

– Не привязывайся ко мне. Сегодня я с тобой, а завтра сама по себе. Сегодня я принадлежу тебе, а завтра никому.

А потом в ее жизни появился самовлюбленный парень по имени Роман Годфри. По началу Талия не беспокоилась, причислив его к очередному развлечению, собственно, как и он ее. Скрасить одиночество друг друга, получить наслаждение и разойтись. Схема всегда работала, ни Талия, ни Роман не влюблялись ни в одного партнера, до….

Роман смог пробить выстроенную стену, Талия привязалась к мужчине и впервые строила планы на совместное будущее. Она была со ним, подчинена его воле и желанию. Он целовал ее мягкие, пухлые губы, вдыхал ее аромат, ласкал ее атласную кожу, и она таяла от его прикосновений, говорила о их совместном будущем. А потом испарилась, решила, что может от Романа так просто избавиться.

Роман привык, что девушки сразу отдает борозды правления в его руки. Он ― сильный и властный мужчина, которому они подчинялись с большим энтузиазмом. Но не Талия, ей важно все держать под контролем и вести игру на равных с мужчиной.

За это он ее частично и любил.

– Мой фиктивный муж ― Фергус Эрденко ― инвалид. ― внезапно продолжает Талия. Роман меняет положение головы, упираясь щекой в колени Лавр, а взглядом ― в стену. Сильные руки, подобно веревкам, обнимают ноги девушки. Талия с наслаждением запускает руки в волосы Годфри, поглаживая и мягко массируя. ― Он уже не молод, ему пятьдесят четыре. У него была жена, дочери и сын. Все они погибли в автокатастрофе, а он оказался в инвалидном кресле. Он бизнесмен, и твоя мама считала, что он сможет меня… приручить. Она ошиблась. Я угрожала ему, что зарежу себя. ― Талия хмыкает. ― Если он хоть раз притронется ко мне. Но он даже не пытался. Я смогла пересилить себя, заботиться о нем, но не до конца доверять. Он сказал, что даст мне развод сразу же, как только я найду кого-то, в кого влюблюсь, а пока мне лучше жить обеспеченно с ним, чем где-то в подворотне. Я согласилась.

– Питер сказал, тебе нужна помощь. ― бухтит Роман, не поднимая головы. ― В чем? Этот Эрденко все-таки домогался до тебя?

– Нет, не он. Его брат.

Талия чувствует, как тело Романа словно каменеет. Казалось, в легких закончился кислород. Упырь пробовал дышать, но создавалось впечатление, что глотает он пустоту. Сжимает пальцы в кулак с такой силой, что кожа неимоверно натягивается. Ему больно, и Талия видит, как больно ему. Он глубоко вдыхает воздух. Скрипит зубами, едва держа себя в руках. Мороз по коже. Едкие мурашки, словно иголки, вонзаются по всему телу.

– Продолжай. ― говорит громко, едва сдерживая гнев. Талия вздрагивает, но продолжает.

– Его брат ― Давид ― человек умный, но слишком уж самовлюбленный. Когда я появилась в доме у его брата, он сразу решил, что я буду спать с ним. Потому что я молодая, красивая, а его брат ―инвалид. Так или иначе я не собиралась предавать тебя, пыталась ему сказать об этом, потому кричала, угрожала. Но мои слова не имели никакого эффекта, это были просто пустые угрозы. И он изнасиловал меня. И насиловал снова, и снова, и снова. Он считал, что я принадлежу ему. А когда он уехал, то я подбила Фергуса на то, чтобы уехать сюда. Мол здесь хороший воздух, тихо и спокойно, а сама… я искала тебя, Роман. Мне нужна помощь.

Вместе с тем, как Талия замолчала, лишь тихо всхлипывая, сердце Романа словно прекращает биться. Ярость проносится по телу Романа, его мышцы напрягаются. Он встает стремительно и мощно, заставляет Талию подняться вместе с ним. Он в бешенстве. Роман обхватив руками голову девушки, изучает ее своими испуганными, большими, зелеными глазами. Талия безвольно прислоняется к нему, чувствуя облегчение и усталость. О, руки Романа! В целом мире для нее нет ничего лучше, чем они.

– Прости меня. ― шепчет она. Роман прикрывает глаза.

– Я убью его. Клянусь, я его убью.

– Он приезжает со дня на день. ― сообщает Талия. ― Поэтому я все тебе рассказала. Я больше не хочу, Роман… Не хочу, чтобы он…

– Больше ничего не будет, Талия. ― горячо обещает Годфри. Лавр судорожно кивает, обнимая парня, позволяя ему крепко прижать ее к своему телу. ― Я отдам тебе все. Я люблю тебя.

На последних словах сердце замирает. Роман слегка отстраняется, сжимает подбородок Талии. Наклоняется ниже к ее губам. Проводит свободной рукой по коротким влажным волосам. Теперь понятно, почему она подстригла волосы.

– Все было прекрасно, мне было с тобой так хорошо, как ни с кем раньше. Ты была моей, такой родной. Ты смотрела на меня влюбленными глазами, планировала наше будущее, ты растворялась в моих объятиях и заботилась обо мне. ― Роман раздраженно выдыхает. ― Я больше не позволю чему-то плохому случиться с нами. С тобой. Все будет хорошо,

Талия.

Лавр-Янссен ласково притрагиваюсь к его нижней губе. Медленно и горячо проводит языком от уголка к уголку. Обнимает его рукой за шею, утягивая на себя. Он набрасывается на девичий рот, целуя жадно и страстно. От него пахнет алкоголем и сигаретами. Этот коктейль безумно приятный. Талию словно на волнах уносит штормом. Целует шею, немного покусывая ее.

– Ты моя, Талия. И я тебя не отпущу, всем придется смириться, что ты теперь со мной и никуда тебе не деться. ― Роман страстно шепчет ей в губы, два независимых человека, теперь зависимы друг от друга, это пугает и опьяняет одновременно.

Тогда

Темные воды озера Эри еще не подернулись коркой тонкого, ноябрьского льда. Клены и ивы у берегов молчаливо поникли головами, окончательно сбросив золотую листву. Ничто не нарушит зеркальную гладь прудов рябью. Разве только какая рыба гуляет где-то там, на глубине, изредка всплывая на поверхность и маня наивных рыбаков серебристым хвостом.

Роман думает, что Талия, возможно, ошиблась. Что интересного она могла показать ему на озере ночью? Нет, если бы это было до того, как она узнала о нем правду, то тогда Роман подумал бы о каком-нибудь романтическом свидание, но теперь… Хотя, Лавр могла так показать, что она не боится его, что она готова продолжить их отношения. Или она могла принять совершенно противоположное решение и сказать об этом здесь, чтобы новость о их расставанием не прокатилась снежным шаром по всему городу. Говоря проще: Роман терялся в догадках.

А еще он волновался. Потому что Талия была единственной, кто заботился о нем, не прося ничего в замен. Разве что, она просила, чтобы о ней самой заботились, и это был равноценный обмен.

Роман был токсичен. Любил свой чистый бурбон и всегда смотрел так, словно голыми руками проникает в душу. Он ― весомая причина, чтобы запретить себе даже смотреть в его сторону, дабы, дай Бог, не повезло стать предметом для его интересов. Это было устойчивое мнение, которое Талия сама себе зачитывала наизусть, ведь хотела быть в безопасности.

Но, когда он присылает ей цветы ранним утром с запиской «Прости меня» и «Поговори со мной» становится трудно дышать, а ноги словно прирастают к полу. Самостоятельная жизнь становится труднее, чем хотелось быть, когда все плохие мысли по поводу Годфри забываются, а улыбка мелькает на ее губах, когда он проезжает мимо ее дома. И ведь ждет, что она ответит, выйдет, нова будет рядом.

Роман сменил свои любимые пиджаки на мягкие свитера и тёмные водолазки. Его взгляд перестал быть таким диковатым, скорее более изучающим. Убежать саму себя в опасности становилось трудно, когда ты больше не чувствуешь её.

Талия Лавр-Янссен расцветает на восприятии Романа Годфри яркими пятнами. Когда они впервые встречаются, пустота выедающие сладко тянет низ живота Романа – такое чувствуешь, когда сидишь в почти пустом коридоре больницы, глубоко вдыхая запах медикаментов, которыми все там пропитано; когда спускаешься по лестнице, оступаешься и пропускаешь одну ступеньку; когда поскальзываешься, но в последний момент удерживаешься на ногах.

– Талия! ― громко кричит Роман, не выдерживая завывание ветра, шороха листвы, плеск воды. Все это говорит почему-то об одиночестве, а его Роман ненавидит больше всего.

– Я здесь. ― внезапно слышится ответ, и Годфри спешит туда, откуда раздался голос. Он обнаруживает Талию в совершенно интересном положение: она сидит на краю какой-то старой пристани, свесив ноги в воду и накинув куртку на плечи. Роман не уверен, что доски выдержат, если к весу Талии прибавится еще и его, но все-таки аккуратно ступает на них. Талия поворачивает голову, и куртка слегка сползает с плеч. Роман понимает, что под курткой кроме лифчика ничего нет и в два шага преодолевает расстояние между ним и Талией, уже не заботясь о досках.

– Ты же замерзнешь! ― шипит он, стискивая плечи девушки. Она смотрит на него, и он концертирует своей взгляд на ней, весь мир, как бы близок он не был, растворяется.

– Я красивая, Роман? ― шепчет Талия. В ее голосе звучат какие-то новые, певчие нотки. Роман, сглотнув, кивает. ― Тогда, поцелуй меня.

Роман судорожно кивает, поддаваясь вперед. Рука Талии легла на его щеку, и Роман ощутил, как она была холодной, практически ледяной. Губы Талии ― да и вся ее кожа ― посинели от холода, а волосы у девушки были мокрыми. Роман подумал о том, какого черта она вообще решила искупаться в озере ― вода была еще очень холодной. Годфри прижался ближе, впиваясь жадным поцелуем в ее губы. Руки быстро опустились, скользя по девичьи талии, и остановились на бедрах. И тут Роман почувствовал, что что-то не так.

Он приоткрыл глаза, и слегка скосил взгляд вниз, там, где по идеи, должны были быть ноги Талии. А потом парень с криком отстранился от девушки, оседая на доски и судорожно отползая от… нее. Талия усмехнулась, обожая ряд ровных, заостренных зубов.

– Нет, чего-орать-то? Так ― все нормально, а как хвост увидят…

Роман действительно думал, что сошел с ума. Потому что иначе он не мог растолковать то, что вместо ног от бедер талии шел ровный покров чешуи, приобретающий вид… ну да, по сути, это был именно хвост. Роман, тяжело дыша, глянул на девушку перед ним и только сейчас заметил, что на шее у нее несколько ровных ран, напоминающие жабры, в волосы вплетены луговые цветы, а на руках между пальцев ― перепонки.

– Твою мать. ― выдохнул Роман, проводя рукой по лицу, стирая холодный пот. Талия усмехнулась.

– Считай, мы в расчете.

В ее голосе появились какие-то странные нотки. Они словно дурманили, заставляя забыть о минутном открытие. И Роман бы поверил, что Талии вправду весело, если где-то внутри ее глаз, у самых зрачков, не было страха. В этом чувстве было отражение его собственного ― он боялся потерять ее, если она узнает правду; Талия боялась потерять его, если он узнает правду.

Роман справился с собой. Вдохнул холодный воздух и подсел ближе. Он еще раз оглядел Талию и потом посмотрел на хвост. Он был с черной чешуёй, слегка отливающей серебренным в свете луны. К низу он явно сужался, но поскольку он был опущен в воду, Роман не мог видеть его всего.

– Ты можешь его вытащить? ― спросил Роман. Талия кивнула и руками начала перебирать позади себя, буквально вытягивая хвост на пристань. Роман подхватил девушку за талию и легка вытянул ее.

– Спасибо. ― ухмыльнулась Талия, слегка поводя хвостом. К низу он раздваивался и свисал волнистым… чем-то. Плавниками, наверное, будет верным назвать это так.

– Прикоснуться можно? ― снова задал вопрос Годфри. Лавр улыбнулась.

– Можно.

Тонкие пальцы прошлись по сухой чешуи.

– Он быстро высыхает. ― говорит Талия. Хвост дернулся, Роман быстро убрал руку. Талия усмехнулась.

– Значит, русалка? ― внезапно весело спросил Роман, усаживаясь рядом с Талией. Открытие, конечно, удивляло, но не шокировало. Возможно, он хотел немного обдумать эту ситуацию, но желания убежать не было. Хотя, если сравнивать с Талии ― она то хоть никого не убила.

Девушка фыркнула.

– Ненавижу это определение. Мавка, водяница, купалка ― все лучше, чем русалка.

Роман смотрит вверх. Небо усыпано миллиардами звезд, и это красиво. Талия поправляет куртку на своих плечах.

– И как давно ты такая?

– С рождения. ― просто отвечает девушка. ― Вся женская часть семьи рождается… такой. ― Талия дернула хвостом. ― Ты начинаешь превращаться с первым менструальным циклом. В течение года об этом можно почти забыть ― единственное, ты не можешь есть не соленое еду и практически никогда не испытываешь холода. ― Роман усмехается. Он часто ругался с Талией по поводу того, что зимой она ходит в кожаной куртке, которая не могла согреть, и вообще наплевательски относится к своему здоровью. ― Но со мной было что-то не так. Я узнала обо всем год назад, когда…

– Впервые переспала со мной? ― с очаровательной улыбкой уточнил Роман, за что получил толчок под бок. Нет, по сути, он был прав, но не говорить же ему об этом.

– Теперь, каждый день Святой Троицы я должна оказываться где-то, где воды больше чем в ванне или бассейне. Нужен природный источник, так сказать. И целую ночь торчи здесь в одиночестве. Кошмар.

– Ну, теперь будем торчать вместе. ― заявляет Роман. Талия смотрит на него с сомнением. ― Ты же не думала, что это что-то изменит.

– Я хотела показать тебе, что твоя тайна мало что меняет. Просто сначала я испугалась, но по сути, я ничем не лучше тебя. К примеру, за несколько дней до Святой Троицы ужасно хочется крови, потому что в ней много соли. Иногда даже клыки прорезаются.

– Ты всего лишь русалка, Талия. Ты ― такая, а твой парень ― упырь, пожирающий людей. ― усмехается Годфри. Талия слабо улыбается. Кивает. ― Мы оба монстры. Мы созданы друг для друга.

– Спасибо. ― внезапно говорит Талия, сжимая пальцы Годфри своими. ― От монстра к монстру.

Роман усмехается. Талия кладет голову ему на плечо, и они оба смотрят в небо. Да, возможно, монстры. Но они стали намного ближе, чем могли представить. Они были нужна друг другу. Они одинокого пытались спасти свои сердца от боли.

Роман Годфри любил Талию Лавр, точно. Он на это способен. Были вещи, необходимые ему. И самая главная из них – Талия Лавр.

А если Талии нет, то и Романа без нее нет.

Сейчас

– Скоро опять будет день Святой Троицы. Давида надо убить до него.

Талия стоит около кровати, сложив руки на груди. Роман стоит напротив, внимательно смотря на девушку. Талии, честно говоря, от этого взгляда как-то не по себе становится, но виду она старается не поддавать.

– Покажи. ― внезапно требует Роман, отталкиваясь от тумбочки, на которой до этого то ли сидел, то ли просто опирался. Талия непонимающе склоняет голову.

– Что показать?

– Шрамы. ― говорит Роман. Талия сглатывает. ― Я знаю, что они у тебя есть и рано или поздно я их увижу. Покажи сейчас.

– Роман, не нужно… ― говорит Лавр, качая головой.

– Нужно. ― твердо говорит Роман, подходя чуть ближе. В процессе разговора они оказались друг напротив друга. ― Я все равно их увижу, Талия. Лучше, если с твоего согласия.

Талия усмехается, а потом растягивает пуговицы на блузки и снимает ее. Глаза Романа непроизвольно расширяются, Лавр смотрит куда угодно лишь бы не на Романа.

– Это сделали этот ублюдок? – напряжённо спросил он, рассматривая огромный синяк, распластавшийся на плече, и задевающий ключицу девушки. Каждая пытка Давида взять ее оставила на ней свой отпечаток. Все вместе они составляли визуальный отчет об издевательствах. Она отвела глаза, понимая, что уже ничего не изменить – то, что увидел Роман ему уже не удастся забыть. Она была осквернена другим человеком, она не могла злиться на Романа за то, что он ужаснулся ее видом. Внутри словно все опустело.

Следы от травм выделялись на ее бледной коже. Они были совершенно разными, и Роман удивлялся: как и чем можно было нанести подобное? Он увидел след от укуса на ее плече. Не раздумывая, он наклонился и поцеловал след от увечий. Он так хотел пригреть ее на груди, защитить от любого вреда.

– Прости, что не смог защитить. Мысль, что кто-то причиняет тебе боль, убивает меня… – голос упыря был нежным, мягким, спокойным. – Я не хочу, чтобы это. – Роман кивнул на синяк. – Напоминало мне боль, которую ты пережила.

С ногами дела были немного лучше ― синяки на бедрах, но в целом все не так плачевно. Он глянул на Талию, которая отвела взгляд, словно все это происходило не с ней и не сейчас. Внезапно она почувствовала губы Романа на ключицах, и нервно вздрогнула. Они медленно двигались вверх, к её плечу, оставляя за собой прохладную дорожку, вызывая у девушки воистину ядерные ощущения. Двигаясь вниз по ее телу, он целовал каждый след и знак, будто рассчитывая, что так исцелит их. Ее руки обвивали его плечи, взглянув на нее, он заметил, что она плачет. Он остановился, обеспокоенный тем, что причинил ей боль:

– Прости, все в порядке?

Она кивнула, улыбаясь сквозь слезы:

– Я просто не могу поверить, что ты хочешь поцеловать меня, прикоснуться ко мне после… ― она краснея, посмотрела вниз на себя.

Он наклонился к ней и поцеловал в губы еще раз.

– Я скучал, Талия. И я очень давно хотел прикоснуться к тебе. И сейчас ничто не в состоянии изменить ситуацию. ― Роман серьёзно взглянул на девушку и накрыл её губы своими. Пока без движения, лишь чувствуя мягкое дыхание Талии, он ждал, пока она ответит ему. Он знал, что Талия любит его.

В голове девушки сейчас кружились сотни мыслей. Она не знала, куда себя деть, она чувствовала, что её сердце невыносимо болит и думала, что оно вот-вот сломается. От Романа пахло уличной свежестью и еле уловимым запахом его кожи. Она робко ответила на поцелуй, оправдывая ожидания парня.

И пусть их сердца не бились в унисон, пусть они не умели ничего, кроме скромных нежных поцелуев, но самое главное – они наконец-то знали, что важны друг другу.

========== Кот, Мышь и Волк планируют убийство ==========

Роман проснулся.

Это было странное утро, после не менее странных дней. Но, возможно, именно сейчас он был готов сказать, что действительно счастлив.

Роман повернулся на бок, смотря на спящую рядом Талию. Девушка обняла подушку и лежала спиной к Годфри. Парень улыбнулся и медленно провел кончиками пальцев по оголенному. Ее кожа была холодной, впрочем, теперь его не волновало это так сильно.

Юноша любовался ее четкими и красивыми чертами, красивой фигурой, спутанными короткими волосами, и радовался, что эта вечно прекрасная девушка только его, что только он может прикасаться к этому невинному телу, целовать ее кожу и губы. Вдыхать запах ее волос и нежно-нежно подушечками пальцев касаться трепещущих век.

Он считал ее своим спасением, призрачной надеждой на что-то прекрасное и изумительное, кое не могло принадлежать чудовищу, которым сам и являлся. Было что-то невероятное в этом союзе: не поддающееся объяснению, зато так приятно сжимающее его сердце в тисках. Это счастье окутывало его, дарило трепет, и Роман совсем забыл, что в этом запретном чувстве и был его конец.

Талия стала для него океаном: бескрайним просторам, необъятной пучиной, затягивающей в свои воды моряков и никогда не отпускающей их, забирая души, сердца и тела своих жертв, принося своим демонам удовольствие. Годфри погружался в нее с головой, отдавая всего себя на растерзание этой девчонке. Он принимал нанесенные ею раны, как дар, благословение. Роман упивался болью, которую она ему несла, как крест. Он стоял перед ней на коленях, не боясь презрения с ее стороны, а она лишь смотрела в его глаза, затуманенные любовью, и наслаждалась, ликовала внутри себя, слабо кивая, протягивая свою маленькую ладошку, чтобы закончить начатое – забрать по праву принадлежащее ей сердце.

Талия подарила то, чего ему так не хватало – покой.

– Ты пялишься, ― прозвучал ее сонный голос. Роман усмехнулся, наклоняясь к Талии, и целуя ее в ухо.

– Я любуюсь.

Талия хмыкнула и повернулась на спину, щуря глаза после сна.

– И все-таки, пялишься, ― говорит она. Роман пожимает плечами, словно даже не оправдываясь, признаваясь, что его поймали с поличным. Он улыбается, и Талия хмыкает.

– Что это за улыбка? ― спрашивает она, садясь на кровати. Осматривает комнату, ища свои вещи.

– Какая улыбка? ― уточняет Роман. Он, в отличие от Талии, откидывается обратно, но это не мешает ему провести линию вдоль видимого позвоночника девушки. ― Тебя надо откормить. Ты слишком худая.

– Можешь оплатить мне питание в Макдаке, ― смеется Лавр, подходя к своему нижнему белью и скрываясь с ним в ванной. Пока она приводит в себя в порядок, Роман успевает задремать, и просыпается только от того, что Талия громко хлопает дверью. На ней белый халат с фирменным знаком отеля, а короткие волосы мокрые.

– Вставай, Годфри, тебе еще вести меня домой.

Роман лениво приоткрывает один глаз.

– Зачем это? ― недовольно спрашивает он. Талия улыбается, садясь на кровать.

– Ну, несмотря на то, что я ― русалка, мне все еще надо ходить в школу. Тебе тоже, между прочим. Это последний год, стоит отмучиться.

– Русалка? ― иронично тянет Роман.

– А что?

– А как же твое «ненавижу-это-название-господи-не-называй-меня-так»?

Талия громко заливисто смеётся, и да ― Роман испытывает определенное удовольствие слушая свою ― и только так ― девушку.

– Давай, Роман, у меня нет миллионов за плечами, чтобы я могла так пренебрегать своим образованием, ― говорит Талия. ― Я живу за счет Фергуса, если что так.

Эти слова вызывают на лице парня тень злости. Он сжимает зубы, чувствуя неприятный укол куда-то в солнечное сплетение.

– Не думай, что мне это по душе, ― резко говорит упырь. Талия, которая расчесывала волосы, глянула на парня. ― Как только покончим с этим… Давидом, переедешь ко мне.

– О, да! ― хмыкнула Талия. ― Твоя мама будет рада. Помнишь, что было в прошлой раз? Она выкинула мои вещи в окно!

– И я купил тебе кучу новых, ― невозмутимо парировал Роман. Талия зло фыркнула. ― Оливия и слова не скажет. В завещания отца прописан только я. Так что могу выкинуть ее из дома без гроша в любой момент, ― жестко произносит упырь. Талия тяжело вздыхает, качая головой. Она все еще была уверена в том, что даже такая мать Роману лучше, чем вообще никакая. ― И ты же знаешь, что я предпочту провести этот день с тобой. В постели. Давай останемся.

Предложение кажется очень и очень заманчивым. Кому не хочется отдохнуть от учебы, нежась в кровати, да еще и с самим Романом Годфри. И ей хотелось. Но Талия всегда умела вовремя отрезвить себя, представляя худшие последствия возможной шалости. В случае чего, с ним то ничего не случится, его не выгонят из учебного заведения, ему нарисуют хорошие оценки ― слишком влиятельна его суковатая мать и он сам.

Будущее Талии же представлялось весьма туманным, и даже Годфри не вырисовывался абсолютно четко. Роман знал, что Талия всегда готова к тому, что он ее бросит, променяв на какую-нибудь девчонку. И за два года он не смог до конца выбить эти глупые мысли из милой головушки девушки. В один момент он решил для себя, что Лавр-Янссен бросить уже не сможет, но доказать ей это словами ― нельзя. Чтож, значит, он будет молча доказывать делом.

Талия усмехается и хлопает парня по плечу.

– Не получится. Сегодня тест по литературе.

Она встает и направляется к креслу, где обнаруживается ее блузка.

В ответ на это парень встает с кровати, скидывая одеяло. Ей требуется не так много времени, чтобы вспомнить, что под ним ничего нет и судорожно выдохнуть. А еще увидеть победоносную ухмылку на чужом лице. Нельзя, нельзя, нельзя!