Текст книги "От монстра к монстру (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Начало мышиной игры ==========

Сейчас

В Хемлок Гроув все друг друга знают. Это маленький городок, где каждый знает твое имя, профессию или где именно ты учишься и на кого. Если оттуда кто-то уезжает, то по возвращение ― если оно, конечно, случается ― все тебя узнают и начинают активно обсуждать и расспрашивать. Питеру казалось это невероятно утомительным и Роман мог сколько угодно называть его нудным, но Питер и сам любил личное пространство и соблюдал его по отношение к другим. Сегодня, когда Роман опять забил на учебу, по школе, как снежный ком, прокатилась новость: Талия Аэйрон Лавр вернулась в Хемлок. Питеру это имя ничего не говорило, и он решил позже спросить об этом Годфри, который уж точно знал всех. Парень был в некой степени похож на «плохую девочку», которая пьет, курит, трахается с парнями и собирает сплетни. Впрочем, этот образ был не столько далек от истинного Романа Годфри.

Неизвестная Талия Лавр заявилась только на третий урок биологии. Все парни вперли глаза в парту, когда она вошла, а девушки завистливо глянули на Талию. Питер услышал какое-то шипение, стоило ему поднять взгляд на девчонку. Она ничем не отличалась от остальных: девушка семнадцати лет, с короткими каштановыми волосами ― и с крашенными кое-где в светлый пряди. Одета в черное вязанное платье-тунику, какие-то черные ботфорты, а пальцы украшали множество колец. И кольца, собственно, единственное, что выделяло ее. Да, хорошенькая, с грудью, бедрами и все выгодно подчеркнуто, но все же таких девушек много. Еще можно было выделить, правда при прямом оценивание, бледную кожу и черные глаза, которые были густо подведены тушью и нарисованы «стрелки» и пару каких-то татуировок над бровями. Питер не мог не признать, что на было хороша собой.

– Простите, мистер Бланш, я опоздала. ― спокойно проговорила девушка, явно не переживая об этом. Голос слегка надменный, насмешливый и даже суровый. Питер сощурился и подался слегка вперед, чтобы лучше ее слышать, хотя нужды в том не было: все молчали, словно на урок заявилась королева Англии.

– На два с половиной урока, мисс Лавр. ― заявил биолог, поглядывая на часы. ― Можете просто посидеть оставшиеся пять минут.

– Как хорошо я опоздала. ― Талия очаровательно улыбнулась и прошла на свое место. Точнее, на место отсутствующего Годфри и села туда, скрестив ноги под партой, руки на груди и уставившись с преувеличенном любопытством на Бланша, который вернулся к теме, хотя было понятно, что в рот она имела эту биологию. Питер заинтересованно посмотрел на нее, когда она тут же повернулась к нему. Улыбнулась и приветливо помахала ручкой. Питер тоже в ответ улыбнулся и сделал какой-то жест рукой, напоминаю взмах. Впрочем, Талия этим удовлетворилась и отвернулась. Питер заметил, как какой-то одноклассник, которого на днях Годфри заставлял целоваться с другом за издевательством над Шелли, смотрел на цыгана расширившимися от страха глазами. Руманчек был озадачен.

Когда прозвенел звонок, и Питер покинул класс, практически сразу ему на плечо легла чья-та рука. Он развернулся, ожидая увидеть кого-то из знакомых, но столкнулся с Талией. Все мимо проходящие на них странно косились. Девушка смотрела на него снизу-вверх, будучи ниже его на пол головы и улыбаясь:

– Ты ― Питер Руманчек, верно?

– Да, а ты Талия. О тебе вся школа гудит.

Талия коротко рассмеялась.

– Ты обедаешь?

– Странный вопрос, но да.

– Отлично. ― удовлетворённо заявила девушка, наконец-то убирая руку с его плеча. ― Займи мне место рядом с собой. Поболтаем, цыганенок.

Руманчек хотел возмутиться, но Талия уже исчезла в толпе. Оборотень был слегка смущен такой ситуации, жалея, что рядом нет самовлюбленного, но дружелюбного Романа, который смог бы ему хоть что-то рассказать об этой «вернувшейся Талии Лавр». Он мог спросить у кого-нибудь насчет нее, но реакция на появление девушки была такая странная, реакция на него с ней вообще пугающая, а никого из Годфри ― только с ними цыган завёл более-менее дружеские отношения ― как назло не было, даже Шелли и Литы. Поэтому придётся либо ждать, либо после занятий метнуться к Роману, несмотря на то что прошлый раз был не слишком удачный.

До обеда совпадений в расписание у них с Талией не было. На обед Питер всегда уходил в дальнюю часть парка, чтобы не слышать воплей своих сокурсников или учащихся ниже или выше курсом. Изменять привычкам ради какой-то неизвестной девчонки он не стал, но не прошло и десяти минут, как сначала сумка Талии упала рядом с его, а сама девушка села напротив, поставив еду из быстропита на стол. Тут и так было тихо, но при появление Талии еще пару человек ушли, за соседним столами ― хаотично разбросанными по площадке ― остались парень в наушниках, сидящая рядом с ним девушка, которая листала свою ленту в социальной сети, да пару читающих учеников в тени дерева. Талия здороваться не стала:

– Не обессудь, дорогой, но всегда представляла цыганов-мужчин с усами, большими шляпами и кожаной одежде, потными толстыми мужчинами. Какой там! Одет прилично, пахнешь, кстати, тоже вкусно.

Питер молча уставился на нее, не зная, что сказать на это. Однако Руманчек отметил, что сказанное Лавр совершенно не прозвучало как оскорбление, скорее комплиментом. Но зачем это говорить совершенно не знакомой ему девушке, Питер решительно не понимал. Девушка тем временем распечатала свой Хэппи Мил, к нему добавила ролл-цезарь, большой молочный коктейль, подвинула к Питеру наггетсы и принялась распечатывать игрушки Hello Kitty.

– Слышала, что ты часто с Романом Годфри ходишь. ― продолжала Талия, рассматривая вытащенную из упаковки фигурку. ― Ты ему друг? Сможешь, при необходимости, войти к нему в дом?

– Зачем тебе это? ― спросил Питер, смотря на девушку. Талия убрала игрушку и посмотрела на Питера, все так же улыбаясь. Насколько искренни, Руманчек судить не брался.

– Я хочу ему кое-что передать и сыграть с ним в одну игру. ― Талия понизила голос до заговорщического шептала и слегка перегнулась через стол, оказываясь к собеседнику чуть ближе. Руманчек подался так же вперед, проникаясь интересом. ― Ты передашь ему мою любовную записочку и назовешь мое имя. А дальше будешь смотреть шоу.

– Я не так давно вожу то, что ты назвала дружбою с Годфри, но если что и понял ― шутки с ним, а также игры, заканчиваются плохо.

Талия тихо рассмеялась:

– Мило, что ты волнуешься за меня, дорогой. ― Лавр откинулась на спинку скамейки, наконец-то принимаясь за свой обед. ― Ты кушай, дорогой, кушай. Не стесняйся.

Питер посмотрел на аппетитные наггетсы, столь любезно ему предложенные и не видел повода отказываться. Не отравит она его, все же? Талия любезно подвинула к нему кисло-сладкий соус.

– И все же: что связывает тебя и такого, как Роман? ― стараясь казаться незаинтересованным, спросил Питер. Талия улыбнулась, прожевала кусок от бюргера и прямо заявила:

– Секс. Ну, это в первую очередь, а дальше я как-то выстраивала ему логическую цепочку, но он не послушал и оказался в самом ее конце. ― девушка надула губки и наигранно грустно улыбнулась. Питер внимательно следил за ее мимикой, словами и жестами, пытаясь выяснить что-то для себя и понимая, что Роман устроит ему хороший допрос, и Питеру лучше будет иметь ответы. ― Думаю, это можно было назвать какими-то стабильными отношениями, но обстоятельства играли против нас и мне пришлось свинтить.

– Это королевское «нас»?

Талия хмыкнула, прикрыв рот.

– Это было королевское «нас». Думаю, он скорее свернет мне шею, чем поцелует, поэтому его надо ― ух ― морально подготовить.

– А если после такой моральной подготовки он тебе не шею свернуть захочет, а выпотрошить?

– У меня с собой всегда перцовый баллончик и электрошокер! ― оптимистично заявила девушка и принялась за картошку-фри. Всю ее она не съела, половину оставив своему собеседнику. Она не стала уделять особе внимание остаткам коктейля, втаскивая из сумки альбом для рисунков. Он был на пружине, поэтому Талия быстрыми, но аккуратными движениями вырвала листок и положила на стол. Серьезно посмотрела на листок, словно тот только что совершил убийство тетради и через трубочку потянула напиток. Питер удивленно посмотрел на нее:

– Ты собираешься сейчас ему что-то писать?

– Ага.

– Думал, у тебя все готово.

– Все готова обычно бывает, когда ты собираешься мстить, я же просто хочу поразвлечься с любовником иными способами…

И тут на нее видимо взошло вдохновение. Талия низко опустила голову, начинала писать послание для Годфри. Питер, доедая картошку, все-таки подумал о том, что Годфри вряд ли понравиться хитрая игра этой девушки, но, возможно, она была права: он увидит шоу. Или, скорее всего, остросюжетную драму с высоким рейтингом. Талия, несмотря ни на что, закончила свое послание очень быстро, сложила пополам и поцеловала, оставив на бумаге красный отпечаток своих губ. Потом протянула Питеру.

– Так понимаю, я читать этого не должен? ―спросил цыган, убирая таинственное послание в сумку. Талия пожала плечами:

– Как хочешь. Только сделай это после Годфри, иначе он прибьет тебя. ― Питер кивнул, но тут девушка опять наклонилась близко к нему и, улыбаясь, сказала: ― А теперь давай поговорим. Правда, что все цыганки ― ведьмы, а все цыгане с бесами дружбу водят? …

☩ ☨ ☦ ✙ ✚ ✛ ✜ ✝ ✞ ✠ † ┿

Он сразу невзлюбил этот дом. За его белоснежные стены, идеальный фасад и аккуратные дорожки. Все это хотелось залить зеленой краской, стереть безупречность и оставить насмешливое указание на проказника. Когда Питер стучал в дверь этого дома он молился чтобы ему не открыла мать Романа, принеприятнейшая женщина. Возможно, какие-то боги его все-таки услышали: дверь открылась и за ней показалась массивная фигура Шелли. Питер облегченно выдохнул и улыбнулся девочке:

– Привет. Брат твой дома?

Шелли кивнула и отошла, пропуская его внутрь. Роман действительно был дома, лежа одетым на не заправленной кровати и читаю книгу. Питер хмыкнул, чем привлек к себе внимание:

– Надо же, ты читаешь.

– Очень смешно. ― кинул Годфри, возвращая свое внимание к книге. ― Если ты не хочешь сказать ничего интересного, то…

– Попал сегодня в нелепую ситуацию.

– Уверен, это было ужасно, но на вряд ли интересно.

Когда Годфри все-таки начинал читать какую-то книгу, то мог буквально заглатывать ее сутки напролёт, не слушая восклицания матери о том, что тот прогуливает школу. И отвлекать его от чтения было себе дороже, но Питер внезапно развеселила вся эта ситуация. Роман понятия не имел, что сейчас будет происходить.

– На самом деле, тебе просили кое-что передать.

Роман устало закатил глаза:

– Если это была какая-то девчонка, то выкинь послание в коробку, которая стоит на столе. ― Руманчек посмотрел в указанную сторону. На столе стояла большая коробка из-под стереосистемы, которая была забита письмами, украшенными сердечками и поцелуями. Оборотень внезапно почувствовал себя глупо: вдруг Талия Лавр была лишь очередной поклонницей, которая сумела запудрить ему мозги. Но что-то… что-то неуловимое в этой девушке говорило об обратном. Питер вытащил из кармана сумки послание загадочной мисс Лавр и не спеша направился к коробке.

– Чтож, ладно. ― парень поднял руку, собираясь опустить письмо к горе таких же. И все же одно отличие было: письма были написаны на цветной бумаге, с тысячью «поцелуйчиками», да и по сгибам было ясно, что их складывали в формы. Тут же ― простой белый лист с одним единственным отпечатком губ, и все же Руманчек попытал удачу в последний раз: ― Жаль, что Талия непременно расстроится, узнав, что…

Он больше физически почувствовал, как мгновенно Роман напрягся и сел на кровати, чем услышал. Шквал эмоций, которые сейчас раздирали Годфри буквально заполнили комнату, смешавшись с воздухом и сделав его тяжёлым. Питер так и замер, не опуская письмо в коробку и не шевелясь. Впервые он чувствовал себя жертвой, когда за твоей спиной движется хищник. А Роман сейчас конечно занимал ведущую позицию хищника, стоило имени этой девушки произнестись в этой комнате.

– Что ты сказал? ― выделяя слова, спросил Роман. Питер развернулся, держа письмо в руке. Бешенный и злой взгляд упыря остановился на этом светлом пятне. Роман, кажется, был в ярости: об этом свидетельствовали напрягшиеся мышцы, которые майка скрывала плохо, раздувающиеся ноздри и расширившиеся зрачки. Однако Питера это не испугало, скорее поразило, но он должен был добросовестно выполнить свои «обязанности», как его в конце ланча попросила Талия. Поэтому в тон Роману от процедил:

– Я сказал, что Талия Лавр расстроится, если ты не прочтешь ее послание. Она была так воодушевлена, когда отдавала его.

– Ее не может быть здесь.

– Может. Она угостила меня наггетсами и просила передать, что ты все еще должен повесить ей полку для игрушек из Хэппи Мила.

Питер понимал, каким бредом звучат его слова, но просто повторял то, что говорила ему Лавр. У девчонки были вообще странные способы что-то рассказывать, когда она могла внезапно прерваться и кинуть совершенно несвязанную с темой фразу. Но Руманчек усердно цеплялся за слова «Роман» и «Годфри», поэтому думал, что все должно получится.

Сердце Романа гулко застучало, отзываясь на знакомое имя. Эта аристократическая осанка. Этот высокомерный взгляд. Эта сталь в глазах. Многие говорят про него, что Роман Годфри бесчувственный, жестокий, эгоистичный. Но чувства у этого парня были. Он до глубины души любил своих сестер: и Литу, и Шелли. Эти чувство не могло ничего разорвать. Они в огонь и воду друг за друга пойдут. И кажется, только кажется, он любил Талию. Узнав о предательстве и последующем побеге Талии, он, конечно принял этот факт, но долго не мог с этим смирится. По его молодой душе хорошенько резанули. В самую глубь, разрывая на куски, оставляя глубокие порезы. Он хотел бы клясться себе, что никогда ее не простит, но такая клятва так и не сорвалась с его губ. Роман Годфри не забыл.

Теперь же, у Питера в руках есть что-то от Талии. Что-то, что она хотела ему передать, причем с большим рвением, воодушевлённо. Весточка от последней стервы и хорошего друга Талии Лавр. Роман подошёл к Питеру и молча вытащил письмо из его рук. Аккуратно, но дрожащими от гнева руками, он развернул листок.

«Привет

Здравствуй, Роман

Здравствуйте, мистер Годфри. О, я вся еще помню, как тебя вымораживало это название, поэтому представляю, как тебя это перекосило. Хочу тебя обрадовать, я досмотрела тот сериал, конечно, без тебя это было сделать трудновато. Потому что ты, трахующий меня под какие-то кровавые сцены просто уникальный предмет для просмотра фильмов и сериалов. Пришлось перейти на детективные романы.

В общем, рада вернуться в этот мрачный, но такой памятный Хемлок Гроув. Зная твою жажду избавиться от тех, кто доставляет тебе отрицательные эмоции считаю адекватным держаться слегка в стороне. Давай сыграем с тобой в игру, прежде чем встретимся лично.

Я скучала по тебе;)»

От переизбытка эмоций даже сказать было что-то сложно. Описать чувства, бушующие внутри было сложно. И уже по почерку понял: не изменилась, ни на йоту. Все такая же смешная, игривая и, черт возьми, непокорная. Такая все-таки его, черт возьми, и не на минуты не переставала быть его. И Роман внезапно почувствовал то, что Талия хотела в нем разбудить: азарт погони. Ему было скучно с этими девицами, которые прыгали к нему в койку и были готовы отдаться где и когда ему захочется. Талия же сдалась не так быстро, но показала то, что заинтересовало Годфри. Она доказала, что она ему может чем-то понравится. Показала, какая она в постели. И ушла. Роман испытывал рядом с этой девчонкой ― Талией Аэйрон Лавр ― что-то совершенно противоестественное.

– Я, конечно, понимаю, что вернулась любовь твоей жизни и вся прочая дребедень, но ты уже минуты три пялишься в пустоту, чувак.

Роман дернулся, словно его только что разбудили и перевел взгляд на оборотня. Питер стоял, с каким-то научным интересом смотря на друга, словно следя за его реакцией. Роман наигранно коротко улыбнулся и вернулся к своей кровати, убирая письмо в тумбочку:

– Что она еще сказала?

– Да много чего.

Годфри закатил глаза:

– А конкретно?

– Сначала сказала, что я вкусно пахну и прилично одет, хотя и цыган, потом сказала, что секс с ней завел тебя в конец какой-то цепочки, что хочет сыграть с тобой в игру. И ― вот еще что ― сказала, что тебя надо морально подготовить к встречи с ней, иначе ты ей шею свернешь.

Роман хмыкнул. Он был не из тех, кто называет девушку какими-то кличками типа «детка», «малышка» и тому подобная ересь, и он никогда не сокращал имя Талии на какие-то ласковые сокращения. Но всегда Лавр оправдывала лишь одно слово ― «Сумасбродка». Сумасбродство ― склонность, не руководствуясь благоразумием и здравым смыслом, постоянно проявлять случайные, безрассудно прихотливые желания и соответствующее им поведение. Сумасбродство ― Талия Лавр.

Тогда

В дверь позвонили и прежде, чем Оливия Годфри успела крикнуть ему слащавое и неискреннее «Дорогой, будь добр, открой», Роман сам сбежал вниз по лестнице и открыл дверь. На пороге стояла темноволосая семнадцатилетняя девушка, которая, кажется, училась с ним в одном классе. Роман припомнил, что они кажется встречаются на английском и еще каком-то уроке, но сказать конкретно не мог. Девушка улыбнулась ему:

– Здравствуйте, мистер Годфри. Миссис Оливия Годфри сделала заказ у Николаса Руманчека, он попросил передать.

– Что же он сам не пришел? ― спросил Годфри, окидывая девушку оценивающим взглядом. Она была одета обыкновенно, в руках держала какой-то пакет. Роман знал, что его мать регулярно что-то получает от цыгана, но убивает это ее или нет ему не было дело. Потому он задал вопрос чисто из любопытств, пропуская девушку внутрь. «Посланница» улыбнулась:

– Он старый человек и передвигаться ему сложно. Поэтому я иногда помогаю ему.

Роман неопределенно хмыкнул, и указал на вход в кухню, после чего направился в свою комнату. Ему было совершенно наплевать, что девчонка возможное его и обманула, как вдруг на кухне послышалась возня и звук удара, вскрик Оливии и какой-то вопль. Годфри остановился по середине лестницы, а потом в три прыжка оказался у подножья и направился быстрым шагом на кухню. Картина в комнате одновременно и шокировала его и, учитывая ненависть и призрение к матери, порадовала. Это девушка держала в руках металлический поднос, а у лежащий на полу Оливии лоб был в крови. Руки у шатенки подрагивали, пальцы немного испачкались в крови. Роман обошел ее и присел возле матери, проверив пульс: та был еще жива. Годфри перевел взгляд на девушку, одновременно спрашивая какого хрена и на кой черт она это творит, но та была либо под кайфом, либо просто не поняла мысленного вопроса. А даже если и поняла, что отвечать не собиралась. Она откинула поднос, который с противным скрежетом ударился о кафель и кинула под ноги Оливии пакет, который принесла:

– Если это наркотики, надеюсь передоз бьет эту суку. ― и, наигранно вежливо улыбнувшись, сказала. ― Хорошего дня, мистер Годфри.

Стремительно покинув кухню, она оставила Романа в крайней степени недоумении и… восхищения? Никто из живущих в этом городишке не осмеливался пойти против его матери или, что еще более безумно, нападать на нее. Все знали, что тогда Оливия Годфри неизменно превратит твою жизнь в мучение, но видимо одна все-таки рискнула. Роман, наплевав на слабо застонавшую мать, пошел за девушкой, которая, спрятав руки в карманы джинс, спешила уйти подальше. Годфри выбежал на дорожку и, приметив ее прямую спину, кинулся за ней.

– Эй! Подожди.

Шатенка обернулась, настороженно глядя на приближающегося парня. Сжав основание перечневого складного ножа в кармане, она повернулась к Годфри.

– Что, в полицию позвонил? Предлагаешь мне дождаться их, попив чайку?

– Как тебя зовут?

Вопрос явно сбил юную особу с толку. Она ожидала криков, угроз, возможно удара, потому что она несколько минут назад огрела Оливию железным подносом, с явным намереньем убить. А ее сын задает такой безобидный и дежурный вопрос, что она скорее удивилась, нежели попыталась искать в этом подвох.

– Зачем тебе это?

– Ты едва не убила мою мать. Я имею право на один вопрос?

– На один?

Роман раздраженно выдохнул.

– Ладно, на несколько.

Девушка с сомнение посмотрела на парня. Конечно, не в ее интересах было отвечать на его вопросы, однако был ли у нее выбор?

– Ладно, спрашивай.

– Для начала. ―Годфри усмехнулся. ― Назови все-таки свое имя.

– Талия. Талия Янссен.

Роман подозрительно нахмурился, после чего покачал головой.

– Ты лжешь.

– А как часто ты говоришь правду, мистер Годфри?

Роман ничего ей не ответил. Девушка вытащила из кармана пачку дешевых сигарет и похлопала себя по карманам.

– Зажигалки не найдётся?

Роман вытянул из куртки свою зажигалку и протянул девушке. Он отметил нездоровую бледность и синяки под глазами, словно она не спала много дней, а также покрасневшие глаза. Одежда на ней была целиком черная, а волосы зачёсаны на одну сторону. Стоило ей зажечь сигарету, тяжелый и омерзительный запах дешёвых сигарет наполняет пространство вокруг них. Талия, замечая отвращение на лице парня, усмехается:

– Что, мистер Годфри, не нравиться запах? Конечно, ведь твои дорогие Lucky Strike и Treasurer благоухают вкуснейшими запахами.

– Я не курю такие сигареты. ― кидает Годфри.

– Попробуй эти ― дешевые. ― хмыкает Янссен. ― Запах мерзкий, но вставляет будь здоров.

Роман закатил глаза. Что несла эта девчонка? Роману, собственно, было плевать на то, что курит эта… Талия Янссен, поэтому он задал интересующий его вопрос:

– Почему ты пытались убить мою мать?

Талия фыркнула, но закашлялась, выпуская из рта клуб дыма.

– Ну, не убить уж. Так, проучить.

– Из-за чего?

– Она переспала с моим отцом.

Роман громко отрывисто рассмеялся, но по потемневшим глазам собеседницы понял, что сейчас лучше не смеяться. В Талии была какая-та угроза, словно сделай он неверный шаг, и та его расстреляет. Или пырнет ножом, что прячет в кармане.

– Мою мать полгорода перетрахало. Что будет с одного мужчины?

Янссен докурила, выбросила окурок, после чего глянула на парня уже без прежней улыбки.

– У моей матери была навязчивая мысль о том, что отец ей изменяет. Когда он изменил ей по-настоящему, она повесилась. Я пришла из школы, по телевизору идет любимый мамин сериал, а сама она качается на веревке в гостиной. Как тебе картина, Годфри?

Последние слова Талия буквально выплевывает, смотря на Романа с каким-то странным чувством. Ей безумно хотелось расцарапать ему лицу, да и всю его семейку избить. Не убить, прошу заметить, а не плохо отходить монтировкой или битой. Роману, собственно, было плевать на то, с кем и сколько спит его мать, да и о том, что чья-та семья могла быть разрушена из-за этого, он не думал. Роман просто родился с «золотой ложкой во рту», а потому чужое счастье его не волновало. Но вот именно сейчас, Годфри видел человека, счастье которого разрушила Оливия. У Талии была мама, папа, а теперь ее мать повесилась, а отца та явно презирает.

Янссен ежиться, когда со спины дует холодный осеней ветер.

– Ладно, было приятно познакомиться, мистер Годфри.

– Я уговорю мать не подавать на тебя в суд. ― внезапно обещает парень. Талия кривит губы в подобие на улыбку.

– Даже если и подаст, меня признают невменяемой и отправят на лечение в какую-нибудь психушку. Вечное, полога, с подачи твоей сучковатой матери.

– Этого не будет.

– Как угодно. ―Талия с улыбкой, по-приятельски хлопает его по плечу. Роман наблюдает, как она удаляется по улице, засунув руки в карманы уж больно тонкой на вид и совсем не греющей куртки. Годфри смеётся, когда Талия, не оборачиваясь, поднимает руку с зажатой в ней пачкой Сенатора. Только такие сигареты курит Роман, и такие вытащила Янссен из его кармана тридцать секунд назад. Она молчала, гордо уходила. Она не шавка, а элитный волк.

========== Мышку вспоминает Кот ==========

Тогда

Талия Янссен ― в школе у нее была фамилия Лавр ― искренне не понимала в чем «прикол» издевательств над Шелли Годфри. Да, девочка отличалась от них, причем очень сильно, но вся эта травля вызывала у нее только омерзение. Омерзение вызывало еще и то, что делали это, заведомо зная, что Романа в школе нет, иначе от брата можно и схлопотать по шее. Она не врала самой себе, смотреть на Шелли было неприятно, но издеваться над больным ребенком… этого Лавр понять не могла. В большей степени, она не вмешивалась в такого рода ситуации, зная, что без Романа Шелли в школу приходит редко, а смотреть как этих мелких тупых самовлюбленных сокурсников мистер Годфри ставит на место было интересным.

Но сегодня Роман опаздывал. Причем настолько, что Шелли успели довести до слез, заставляя сесть на пол и уткнуться лицом в перебинтованные руки. Талия почувствовала, как в ней что-то перевернулась, стоило увидеть эту картину: большая девочка, словно маленький ребенок свернулась около стены, а над ней возвышались первокурсники, что-то говорящие ей с мерзкими ухмылками. Талия сначала сделала, а потом уже начала думать: она со всей силой метнула в выступающего перед парня яблоком. Фрукт попадает тому в голову, и тот ошарашенно оглядывается. Талия, впрочем, подлетает к нему сама, со всей силой ударяя ему прям в лицо, причем с такой силой, что тот падает на пол.

– Урод, блять! ― визжит Янссен, откидывая свою сумку куда-то к Шелли, которая смотрела на развернувшуюся картиной с смесью страха и удивления. Никто кроме брата и Литы за нее не заступался. ― Давай, раз ты такой смелый, скажи мне что-нибудь.

С Талией Лавр было лучше не связываться. У девушки была неконтролируемая агрессия, но никто не знал, что справка об этом была куплена. Но это во многом оправдывало воинственную школьницу, которая редко, но все же ввязывалась в драки «за праведную сторону». Кроме того, она одно время тусовалась с одной отбитой шайкой, которые научили ее драться, да и само наличие таких друзей не прибавляло желание связываться с Талией.

Пару ребят, которые пару минут назад смеялись вместе со всеми, поспешили покинуть коридор. Девушки тонко вскрикнули, но не спешили уходить, а вот подлетевшие к парню друзья не стали молчать.

– Ты что, сука, с дуба рухнула? ― возмущённо крикнул один из них. Талия усмехнулась, и, схватив его за грудки, толкнула в сторону шкафчиков. Остальные лезть не рискнули, смотря на девчонку, которая оскалилась.

– Ну что, вы, мальчики, сдулись? Давайте, оскорбляйте меня, ведь вы были такими смелыми, когда издевались над Шелли.

– Да какое тебе дело до этой… Шелли?! ― истерически крикнула одна девушка. Она явно хотела сказать другое слово, но не решилась, понимая, что уж с ней Лавр мелочиться не будет.

– Никакого! ― крикнула Талия. ― Но, блять, издевайтесь друг над другом, а ее не трогайте. Потому что она среди вас, мразот, самая лучшая, уроды блять.

Прозвенел звонок. Все поспешили разойтись по кабинетам, и только трое поспешили в медкабинет. Шелли неуверенно дотронулась до плеча Талии кончиком перебинтованной руки и протянула сумку. Талия, которую быстро покинул весь гнев при виде робкой улыбки на открытой части лица Шелли, улыбнулась:

– Не обращай на них внимание. Ты просто прелесть.

Улыбка Шелли стала немного шире. Она достала свой телефон и быстро напечатала текст, который ровный женский голос тут же озвучил.

– Привет. Тебя зовут Талия?

– Да, Талия Лавр. У тебя какой сейчас урок?

– История.

Талия улыбнулась и похлопала девушку по плечу, как совсем недавно ее брата, только в этом жесте было больше нежности.

– Удачи.

И Талия скрылась в одном из кабинетов. Шелли улыбнулась и, стоило ей развернуться, увидела стоящего в конце коридора Романа. Судя по его взгляду, он видел все, что сделала Талия, и сейчас был немного удивлен. Годфри снова провожал взглядом девушку, которая удивляла его при каждой новой встрече. Шелли подошла к нему, набирая текст:

– Она тебе нравится?

– Не говори глупостей. Я вижу ее второй раз в жизни.

В сумке Романа лежали десять разных элитных пачек сигарет.

Сейчас

Все начиналось с того, что Талия Лавр ― или Янссен, или какая там у нее еще фамилия, Питер та и не понял ― не пришла. Роман пришел в школу буквально за час до звонка, заставляя подняться в такую рань и Руманчека. Они, словно шпионы, заняли наблюдающие позиции у главного входа, высматривая девушку, но к первому уроку Талия так и не явилась. Питер видел, как злился на это Годфри, а еще то, с каким интересом на него смотрят все учащиеся. Словно вот-вот произойдет что-то интересное.

Питер сказал, что вчера она тоже опоздала, но на это Роман лишь злостно оскалился. Он бы мог прийти к выводу, что Питер просто его обманул, по своей натуре Годфри не верил в лучшее. Однако: узнать он о ней не мог, все в этой школе были взбудоражены, а Роман ни за что бы не спутал почерк мать-ее-Талии с чужим. Она должна была быть здесь.

Но ее, естественно, не было.

Роман понимал, что Талия ― талантливая и умная манипуляторша, а он сам дал ей возможность собой манипулировать. Любил ее, суку, только ее и любил. Постоянный секс с одним человеком приводит к привязанности, привязанность к любви, а любовь ― к ярому желанию обладать. Талия была права ― Роман был в конце этой гребанной цепочки. Когда любишь кого-то так сильно, что ненавидишь. Роман не выдерживает этого напряжения и просто молча уходит, не слушая Питера. Руманчек что-то кричит ему в след, но Годфри его ― конечно ― не слушает. Садиться в машину, с целью напиться и выкурить пару дешевых сигарет. Потому что те действительно вставляют.

Питер смотрит, как машина друга скрывается за поворотом и практически тут же вскрикивает, потому что Талия появляется прямо перед ним. На ее лице был румянец, словно она долго бежала, дышала она тоже тяжело, но глаза горели лихорадочным блеском:

– Как он отреагировал?!

– Что? ― Руманчек расширившимися глазами смотрел на девушку, которую сегодня хотел увидеть Годфри. ― Ты чего творишь?!

Талия закатали глаза.

– Я же говорила, что его надо подготовить.

– Да он тебе теперь шею свернет! ― крикнул Питер, привлекая внимание учеников. Талия обернулась по сторонам и со злостью пнула цыгана под столом.

– Тихо ты! ― шикнула девушка. ― Я сама с этим разберусь, ясно?

– Да за что ты с ним так? ― хмуро поинтересовался Руманчек. Он видел состояние друга, видел, как тот надеялся встретить ее и как был расстроен, когда этого не произошло. А грусть Романа быстро перекачивала в злость, уж это Питер точно знал.

– Я же сказала, Питти, я играю с ним в игру. ― Талия закатила глаза, словно он не понимал элементарных вещей. ― Так как он отреагировал?