Текст книги "Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Да, наблюдал за вашими деяниями в роли волшебницы. И за вашими детьми, пока мог еще это делать. Стоит сказать, вы удивляли меня… и продолжаете это делать.

– Благодарю, – вежливо ответила Элизабет. На лице Эдмунда появилась теплая улыбка, он сжал пальцы Элизабет в своих, словно желая показать, что он подписывается под всеми словами волшебника.

– И особенно теперь, когда все так поменялось, – снова сказал волшебник. Лицо Элизабет изменилось: теперь оно отражало напряжение, и вся девушка как-то резко отреагировала на слова волшебника. Ее глаза сверкнули предупреждающим огнем.

– О чем вы? – спросил Эдмунд непонимающе, переводя взгляд то на девушку, то на Кориакина. – Вы про Алетиометр?

– Да, и про него тоже, – сказал хозяин острова, при этом он как-то странно посмотрел на Элизабет; Колдунья не поняла, что именно скрывается за этим взглядом, хотя было очевидно, что о письме, которое Элиз притащила с собой из прошлого, и которое скрывала под матрасом маленькой каюты, было волшебнику известно. И тут, неожиданно для самой себя, она оказалась в очень щекотливом положение: Кориакин мог выдать ее нечаянным словом, и тогда было не избежать разборок с Эдмундом, которому точно бы не понравилось наличие подобного секрета у девушки. Он весьма резко относился ко всему, что было связанно с Джадис, поэтому Элиз понимала, что утаивание послания именно от Белой Колдуньи Эд воспринял бы намного резко. Ко всему этому, она еще не знала, что именно скрывается за идеальной белой поверхностью конверта.

– Вы знаете, – снова сказал Кориакин, обращаясь к Элизабет. – Алетиометр принадлежал не только вам. У него было много хозяев, тех, кто служил добру, и тех, кто служил злу. Они все пытались познать тайну, с помощью которой можно узнавать прошлое и будущее, но их ошибка заключилась в том, что они старалась подчинить себе столь могущественную религию, и заставить ее работать так, как им было необходимо. Вместо того, чтобы позволять Компасу самому отвечать на заданные вопросы, они старались расшифровать его знаки, и порой доходили до тысячи значений.

– Абсурд, – сказала Элизабет.

– И до него тоже, – согласился волшебник-звезда. – Алетиометр так не работает. В некотором роде он живой, и чтобы понять реликвию, надо слиться с ней, позволить ему показывать то, что он считает нужным и верить, что Компас не ошибется, он не подведет своего хозяина и не покажет бесполезное виденье, – тут Кориакин посмотрел на Элизабет, хотя казалось, так и не отводил от нее взгляд, но в этот раз в его глазах было что-то новое. Элиз поняла, о чем он говорил, и опустила голову. – Впрочем, – тут же переменил тон Кориакин. – Вы тут не что бы слушать о реликвиях, а чтобы узнать о тумане, – волшебник встал, и Эдмунд, Элиз, Люси и Каспиан сделали тоже самое. Юстэс, увидев, что его друзья куда-то собрались, тоже встал, не желая оставаться в компании матросов, однако Дриниан направился вместе со всеми. – Или, вам будет лучше узнать о том, что за туманом.

Кориакин повел их по коридорам, и изнутри дома предстал перед ними во всей своей красе: в нём богатая обстановка, широкая лестница и лёгкий полумрак, поскольку освещали дом только неяркие люстры и свечи. Когда они вошли, волшебная книга всё также лежала в последней комнате на втором этаже. Комната представляла собой просторное помещение круглой или близкой к круглой формы с высоким куполом. Стены обставлены книжными шкафами, также здесь есть рабочий стол, и сама комната была заставлена множество разных приборов – моделями Солнечной системы, астролябиями, хроноскопами, стихометрами и многими другими. Наверху по стенам двигались участки в виде звёздного неба.

Кориакин взял одни из свернутых свиток, что лежали рядом со шкафами, и раскрыл его; свиток простерся по полу удивительным ковром, оказываясь во много раз длиннее, чем можно было вообразить, и показывал события давно минувших дней – вот кентавр Орей трубит в рог, возвещая о первом приходе Королев и Королей в лагерь Аслана; вот начинается сражение при Бермудах против Джадис; но это иллюстрации были как рисунки на корешках книг, сам свиток изображал морские просторы настолько, насколько мог.

– Красиво выглядит, – восхищенно сказал Юстэс, и тут же, словив ироничный взгляд Эдмунда и удивленный Люси, добавил. – Для вымышленной карты вымышленного мира.

Эдмунд устало закатил глаза. Кориакин, казалось, не заметил сказанное Юстэсом; он указал на какое-то место на карте, на которой постепенно прорисовались объёмные острова и плывущие медленно сверху облака.

– Вот источник ваших бед, – при этих словах звезды, карта сместилась в сторону, и все увидели черный, похожий она один большой вулкан остров, только вместо ярко-красной лавы, между черными камнями сочился зеленый туман. – Темный остров, где обитает зло. Оно меняет обличие, – сказал Кориакин, медленно обходя каждого, и заглядывая каждому в лицо, но внезапно остановился, смотря теперь только на Эдмунда. – Ваш худший кошмар он делает явью, – тут он отвел взгляд, и посмотрел на Каспиана. – Оно хочет погубить наш мир. Изгнать свет и добро.

Эдмунд машинально сжал ладонь, ожидая почувствовать теплые пальцы Элиз в ладони, но сжала лишь пустоту; девушка бесшумно двигалась вдоль рисунков по краям карты, смотря на развивающиеся события. Эдмунд проводил ее обеспокоенным взглядом, но тут Элизабет почувствовала, что на нее смотрят и подняла голову. На сосредоточенный взгляд она лишь успокаивающе улыбнулась.

– Как его одолеть? – решительно спросила Люси. Голос ее звенел от переполняющих девушку эмоций: решительность, вызов, немного страха – не за себя, а за весь мир, которому угрожало зло с темного острова.

Кориакин полностью развернулся к ней и сделал несколько шагов; полы его одежды тихо шуршали, и было необычно смотреть на то, как волшебник-звезда передвигается по карте, которая показывала облака и водную гладь.

– Разрушить его чары, – ответил Кориакин, и внезапно указала на меч, который весел у Люси на поясе, тот самый, который ей дали на Одиноких островах. – Вот этот меч. Таких еще шесть.

– Ты их видел? – спросил Эдмунд. Кориакин обернулся к нему; в его движениях было что-то резкое и стремительное, словно будучи человеком, звезда еще не привык управлять своим телом.

– Да.

– Шесть лордов были у тебя? – спросил Каспиан. Кориакин подошел к нему.

– О, да.

– И куда направились?

Элизабет слегка устало выдохнула: ей не нравилось, что из волшебника приходилось каждое слово вытягивать новым вопросом. Было ли это последствием того, что Кориакин долго не вел содержательные беседы с разумными существами; однотопы не в счет – они лишь поддакивают своему вождю и явно не умеют соображать. Или все звезды так разговаривают? Звезды были и в реальном мире, и в волшебном мире Нарнии, Элизабет знала, и они выглядят как очень красивые люди, а газовый раскалённый шар в небе – это всего лишь оболочка звезды. Это очень мудрые и серьёзные существа, которые от рождения имеют способности к магии; они танцуют в небе тысячи лет, пока не состарятся или не совершат ошибку. Какие ошибки могут совершать звёзды, доподлинно неизвестно, но в качестве наказания они покидают небесный свод и живут на земле.

– Куда я велел, – снова сказал Кориакин, и под его ногами зашевелилась карта, сдвигаясь с темного острова на другой. На ней появился другой остров, и Кориакин указал на сияющую голубой звезду над ним. – И так, плывите за голубой звездой. К острову Раманду. Там вы положите семь мечей на стол Аслана; лишь тогда их волшебство обретет полную силу, – Каспиан и Дриниан переглянулись, Элизабет и Эдмунд кинули друг на друга хмурые взгляды. – Но знайте, – снова начал Кориакин. – Каждого из вас ждет испытание.

– Испытание? – переспросила Люси; ее тонкие девичьи пальцы сжали рукоять меча, будто ища в нем силу и защиту, уверенность. Кориакин снова сделал шаг к ней, и непроизвольно Элизабет подалась вслед за ним.

– Пока все семь мечей не лягут на стол, власть зла огромна. Оно будет всеми силами вас искушать, и кто-то уже начал свое испытание, – взгляд звезды неторопливо останавливался на каждом, и понять о ком именно говорил Кориакин не представлялось возможным. Элизабет закусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая желание опустить взгляд, когда звезда посмотрел на нее. – Держитесь. Не поддавайтесь тьме. Чтобы победить зло в мире, надо преодолеть его в себе.

Элиз видела, чувствовала, что никого слова Кориакина не оставили равнодушными; даже ее саму пробрало до костей, но она расправила плечи и продолжала взирать на Кориакина с молчаливой серьезностью. Все опустили взгляд, все восприняли эти слова на себя, и Элизабет почувствовала, как жжет ладонь Алетиометр, который она по привычки закрепила на поясе; девушка тут же отдернула руку, с раздражением откинула обожжённой ладонью черную прядь волос, с лица. Кориакин внезапно обратил свой взгляд к ней.

– Парные клинки, – сказал он, указывая на них двумя пальцами одной руки, а другими, не поворачивая головы, указал на меч Эдмунда. – И меч Короля Мудрого.

– Анабесса, – сказал Элизабет, и голос ее дрогнул. Кориакин кивнул.

– Они выкованы из той же стали, что и семь мечей, закалённые светом звезд, огнем, льдом и любовью. Оружие, оно бесполезно в руках тех, кто не чувствовал такой же любви, кто не прошел огонь и воду ради нее, – глаза Кориакина вперлись в Элизабет, но она перевела взгляд на Эдмунда; юноша улыбнулся ей, той самой улыбкой, которая непроизвольно сводила с ума многих девушек Кембриджа, и которую видела Элиз в ту первую ночь в доме профессора Керка. Неужели уже тогда, десятилетняя девочка Беллатриса Грейс была влюблена в него – Эдмунда Пэванси?

– Мы бесконечно благодарны вам за помощь, – сказал Каспиан, разрывая недолгую тишину. – Если это все, позвольте нам вернуться на корабль.

– Разумеется, – кивнул Кориакин. Каждый из его гостей поклонился хозяину острова, и направились к выходу из комнаты, как внезапно волшебник сказал. – Дозвольте мне поговорить с Королевой Элизабет.

Элизабет, не успевающая выйти из комнаты, застыла, и Эдмунд тоже остановился в дверях. Девушка удивленно приподняла брови, но все же кивнула, подошла обратно к волшебнику, который закатывал карту; Эдмунд, привыкший всегда быть рядом с ней, тоже сделала шаг в комнату, но Кориакин внезапно твердо сказал, делая удар на первое слово:

– Наедине, Король Эдмунд.

Теперь Эд выглядел скорее немного разозлённым. Каспиан и Люси недоуменно переглянулись: все воспринимали Элиз и Эда как что-то неделимое, сведенные судьбой раз и навсегда, и слова Кориакина выглядел несколько… неуместно? Словно он хотел отделить одну часть звезды от другой, но тогда обе бы не примерно погасли бы. И тон волшебника – настойчивый, слегка недовольный, будто бы Пэванси должен был сам понять, что поговорить с Королевой Элизабет – значит поговорить с ней и только с ней. Элизабет кинула на растерянного и явно недовольного юношу быстрый взгляд, и передернула плечами, мол говоря, что же поделать. Эдмунд сжал губы.

– Мы подождем тебя на берегу, – сказал Каспиан, смотря на Эдмунда. Тот развернулся, с раздражением глядя на Каспиана, а потом быстро вышел. Все остальные последовали за ним. Элизабет посмотрела на волшебника: его отчего-то тяжелый взгляд внимательно изучал ее, и Элиз стало не по себе.

– Ну, так о чем вы хотели поговорить со мной? – она почему-то не сомневалась, что речь пойдет о белом послание из прошлого. Маг уже намекнул на него, и Элизабет каждый раз вздрагивала: скажет или нет? Но Кориакин внезапно заговорил о совсем другой:

– Если вы хорошо помните, – начал он, подходя к одному шкафу с книгами, и Колдунья двинулась за ним. – То ваши названные брат и сестры получили не один подарок от отца Рождества, а два. Меч и щит, лук и рог, сок огнецвета и кинжал – все эти вещи шли нераздельно друг с другом, у вас же был только Алетиометр.

– Мне и его хватило с лихвой, – произнесла Элизабет. Кориакин улыбнулся ей, и достал с одной из полок тонкую небольшую книгу, больше похожую на дневник; его обложка была чисто белой, но из-за слоя пыли казалась немного серой. Кориакин положил книгу на стол, и одним движением смахнул с нее пыль; Элизабет подошла и посмотрела на нее.

– К вашему Золотому компасу относится эта книга, – сказал Кориакин, указывая на белую книгу. —Когда Алетиометр только был создан, его создатель – простите, не помню его имени – создал к нему эту вещь, которая помогала в общении с компасом. Книга и Алетиометр были едины, имели, в некотором роде, одно сердце на двоих, и вместе работали как слаженный организм. К сожалению, они были разделены, вот поэтому через Отца Рождества к вам попал только Компас.

Внезапно в середине обложки образовалось небольшое круглое углубление, будто вырезанное сквозь страницы. Элизабет изогнула бровь.

– Приложите сюда компас, – сказал Кориакин, и Элизабет повиновалась. Алетиометр лег в обложку идеально, и стало ясно, что книга сама создала под него место. От погруженного в книгу компаса внезапно побежали золотые линии, причем прямо по обложке, словно по ней тонким росчерком пера выводили узоры, и вместе с тем книга приобрела какой-то новый цвет, похожее на вычищенное до блеска серебро. Элизабет коснулась ее пальцами: она действительно стало серебряной, холодный металл холодил кожу. От прикосновения книга будто бы ожила: страницы, идеально белые, без каких-либо записей, начали переворачиваться, и Элиз внезапно вспоминала точно такой же случай в далеком детстве, когда она пряталась в библиотеки профессора Керка. Тогда книга тоже ожила, и страницы сложились в образ Аслана, который грозно зарычал на нее. В тот раз она испугалась, в этот все казалось вполне естественным.

Книга распахнулась на середине, и страницы замерли; на них не было никаких надписей лишь белоснежные страницы, похожие на тот конверт, что Элизабет хранила как самую страшную тайну под семью замками.

– Это Пустая книга? – спросила она, проведя кончиками пальцев по страницам; под ними тут же начали расплываться пятна с мерцающими синими чернилами, след которых следовал за пальцами Элиз, но когда девушка оторвала пальцы от книги, следы исчезли, а кончики ее пальцев были чистыми. – Я слышала о такой. Это необычная книга заклинаний, которая сама дает тебе нужные заклятья. В самый ответственный момент ты должен произнести то, что изображено на ее страницах.

– Верно, но книга работает только в паре с Алетиометром. Без него она бесполезна, Королева, – Кориакин ей слабо улыбнулся. – Но книга предназначена не только для заклятия. Понимаете, ее назвали Пустой, потому что у ее владельцев не было Золотого компаса, и никакие заклинания, разумеется, не появлялись. Ее истинное название – Книга Истин.

Элизабет опустила глаза, и к ней внезапно пришла мысль: не поэтому ли компас перестал ей подчиняться в полной мере? Из-за того, что она солгала насчет своего виденья и конверта? И тут же удушливой волной захватила злость: он требует от нее безграничной честности?! Но такого не бывает – Элизабет не должна была отчитываться по всему, что с ней происходило, она имела права на что-то личное, и…! Но тут ее гневные размышления прервали переливающиеся на страницах зеленые и красные чернила. Кориакин быстро посмотрел на нее, и Элиз вдохнула и выдохнула; чернила, приплетающиеся расплывчатыми линиями, будто выводили их на мокрой бумаге, подержались еще пару минут, а после вновь исчезли.

– Она чувствует ваше состояние, – тихо пояснил Кориакин. – Золотой компас тесно связан с вашим внутренним состояние, а книга, став с ним единым целом, показывает ваше настроение…

– Воочию, – догадалась Элизабет. Голос ее охрип. – Но вы же хотели не только показать мне книгу?

– О, разумеется нет! – с доброй усмешкой сказал волшебник. – Я намереваюсь отдать ее вам, так как она бесполезна без компаса. Но для начала, я хотел бы вам кое-что показать. Вглядитесь в страницы внимательнее.

Элизабет сделала то, что он попросил, и не чувствовала себя глупой, вглядываясь в абсолютно пустые страницы. Первые мгновения ничего не происходило, но потом начали появляться письмена все теми же синими, мерцающими как в свете луны, чернилами; почерк чем-то был похож на почерк Элизабет, только у букв были более длинные завитки, да и все они были более витиеватыми, тонкими, явно написанные женской рукой.

– Это писано рукой Королевы Мелестины Верной, – пояснил Кориакин, и Элизабет прикрыла глаза, удерживаясь от тяжелого вздоха. После всего боли не было – лишь светлая тоска и важное знание, ценою всей жизни, что где-то там, возможно, за радугой, они снова будут все вместе.

– Именем Серебряной сияющий луны, – шепнула Элиз.

– Смотрите, королева.

На первой открытой странице рукой Мелестины стали выводиться буквы, которые превращались в слова, потому они уже складывались в предложение. «Элизабет? Такое имя ты дала нашей Луне? Скучно.» Элиз не успела подумать о том, почему это Книга Истин вспомнила недавние слова Джадис, как нас следующей странице стали появляться другие письмена. Они вились по краям страницы, украшая их как причудливый орнамент.

Элизабет

Элзбет

Эльзабе

Эльсбе

Элси

Илза

Лиз

Лизбет

Лиза

Лизете

Элисебет

Елизавета

Тельза

– Это варианты моего имени? – догадалась Элизабет. Кориакин кивнул.

– Каждая женщина сочетает в своей жизни множество имен да званий, – сказал волшебник. Он все-так же стоял поодаль, и Элизабет хотела посмотреть на него, но не могла оторвать взгляд от страниц. – Со временем вы менялись. Становились ребёнком, женщиной, матерью. И каждый назвал вас как-то по-особенному, искал именно тот вариант, который звучал в его голосе. Но все это – ваше имя, оно разное, и так же разнитесь вы. Важно лишь то имя, которое вы себе выбираете…

Пока Кориакин говорил, Элизабет продолжала наблюдать, как в своеобразной рамке из имен начинают появляться небольшие рисунки, будто сделанные акварелью: луна, рисунок лисицы, корона, меч, Золотой компас. Элизабет даже не стоило спрашивать, что это: все то, что принадлежала ей или ее имени, и даже небольшой рисунок фонарика выглядел логичным – Эдмунд Пэванси Лондона, а вот меч – Король Эдмунд Справедливый. Элиз слабо улыбнулась, но тут все рисунки исчезли и имена исчезли, и на странице стали расплываться очертания чьего-то лица, в котором Элизабет узнала Джадис, только немного моложе как будто, и с не таким свирепым выражением лица, какое девушка привыкла наблюдать у колдуньи. На другой странице появилось лицо ее матери: та была русоволосой, а глаза у нее были темно-голубые, и вот она выглядела немного яростной: поджатые в злости губы, женщина вся была какой-то хмурой, и Элизабет поразилась тому, какой контраст они составляли с Джадис. На странице более крупным почерком вывели одно из имен – Эльсбе. Девушка непонимающе посмотрела на волшебника.

– Это имя, данное вам при рождение, – объяснил Кориакин, хотя даже не видел написанного. – После вас переименовали в Элизабет, но в записях о королевском доме Чарна вы упомянуты именем «Эльсбе».

– Чарн?

– Да, это город, в котором правили ваша мать и тетя. К сожалению, он был разрушен в ходе гражданской войны.

Элизабет снова посмотрела на рисунки, и провела костяшками пальцев по выведенному имени. Раньше она считала себя Беллатрисой, потом укрепилась в имени Элизабет, а что теперь? Неужели у нее не было даже настоящего, постоянного имени – того, что дает человеку личность.

– Почему вы забрали конверт и не открыли его? – внезапно спросил волшебник. Элизабет прикрыла глаза и глубоко вдохнула.

– Я боюсь это сделать, – девушка закрыла книгу, рассматривая отблески ночного неба, плывущего по стенам комнаты, на серебряной обложке. Она повернулась лицом к Кориакину, и ее сиреневые глаза замерцали в свете звезд; волшебник не сразу рассмотрел слезы на глазах Королевы. – Джадис сказала, что там нечто, что заставит меня отвернуться от моей семьи и перейти на ее сторону. Но Джадис повержена, и все же я не могу отделаться от мысли, что… – тут девушка коротко выдохнула, стараясь подавить всхлип.

– Что это заставит их отвернуться от вас? – продолжил Кориакин. Элизабет кивнула, стирая слезы с щек.

– Я этого не переживу. Я не хочу знать больше о своей матери, о Джадис, или о доме, которому принадлежу по крови. Моя семья – Эдмунд, моя семья – Пэванси, моя семья – мои дети, которые были и которые будут. Я живу ради них. Мне этого достаточно.

– Нет, не достаточно, – тяжело выдохнул Кориакин, и Элизабет не стала спорить. – Тот конверт не просто так появился у вас, не просто так вы его взяли. Алетиометр чувствует ваши потаённые желания, он выискивает их и стремится исполнить, чтобы осчастливить вас. Но не всегда желаемое приходит в том виде, в котором мы его представляем. Вы хотели узнать о своей матери – и вот, компас дал вам такую возможность.

– Вы хотите сказать, что в том послании от Джадис вся правда о моей родной матери? И что я должна его открыть?

– Там многим больше, Ваше величество. А открывать, не открывать – уже ваше решение.

***

– Ты долго, – тут же сказал Эдмунд, едва Элизабет появилась на берегу. Девушка улыбается ему, и быстро обнимает, целуя в щеку.

– Простите, Ваше высочество, – произносит идущий следом Кориакин. – Я объяснял Королеве, как пользовать Книгой Истин.

– Пустая книга, – пояснила Элизабет, отстраняясь от Эда, но позволяя ему оставить руки на ее талии. – Помнишь, мы как-то слышали о такой? Книга, которая сама подбирает тебе заклятья, – Эдмунд кивнул, показывая, что что-то такое он действительно помнит. Элиз слабо улыбнулась. – Оказывается, она умеет намного больше, и Кориакин разрешил мне взять ее.

– Без Золотого компаса она все равно не действует, – хозяин острова добродушно улыбнулся. Юстэс – ждать Элиз остались Каспиан, Люси, Эд и сам Вред – заметил, что девушка какая-то нервная, так она сжимали тонкие пальцы, и моргала, словно стараясь сдержать слезы. Юстэс хотел было опустить какое-нибудь замечание по этому поводу, но отчего не стал, прикусив себе язык и только пробормотав, что им пора бы вернуться на корабль.

– Действительно, нам пора, – сказал Каспиан. Он вежливо еще раз поклонился Кориакину, и тот ответил таким же поклоном. – Я благодарен вам за то, что помогли нам.

– Для меня радостно послужить благой цели, – сказал Кориакин. Люси улыбнулся ему и тоже попрощалась, но менее официозно, чем Каспиан; волшебник ответил ей доброй улыбкой, и внезапно его глаза метнулись к Элизабет и Эдмунду. – Моя Королева, – сказал он, и Элизабет внутренне напряглась. —Если случится так, что вы в конце пути захотите остаться в Нарнии, то двери моего острова всегда открыты для вас.

Элиз практически физически ощутила сначала недоумение, а потом негодование, что захватило ее парня, да и сама она была ошарашена этим предложением. Прежде чем Эдмунд вспылил бы, и потребовал от Кориакина объяснений, она ответила вежливо, но четко и холодно, давая понять, что ее слова не обсуждаются:

– Благодарю, но не думаю, что когда-то соглашусь на ваше приглашение, – но Кориакин лишь снисходительно улыбнулся и снова поклонился. Люси и Каспиан поспешили сгладить неудобное прощание, и все сели в лодку, которая ждала их у берега. Каспиан и Эд было взялись за весла, но Элиз щелкнула пальцами у поверхности воды и сильное течение подхватило их.

– О чем он говорил? – спросил Эдмунд, хмуро глядя на удаляющийся остров.

– На счет Алетиометра, – сказал Элизабет. – Он предложил мне после нашего путешествия вернуться на остров и изучить все способности Золотого компаса.

Это было действительно отвратительно – врать Эдмунду. И хуже того, что Элизабет внезапно обнаружила то, как легко и прекрасно у нее это получалось. То ли дело было в том, что Эд верил ей безоговорочно, то ли в том, что она была колдуньей и могла убедить любого в своих словах, но Эд кивнул, хотя какое-то напряжение все-таки не оставило его. Девушка хотела было взять его за руку, но внезапно жест показался ей неуместным. Каспиан, Люси и Юстэс, не зная куда себя деть от пары, в отношениях которой словно пробежал небольшой разлад, сидели молча, но вскоре все оказались на корабле. Дриниан не стал расспрашивать, почему все вернулись с таким настроением и стал объяснять дальнейший план, показывая что-то на карте, которую получил от Кориакина.

Элизабет, пользуясь тем, что Эдмунд отвлекся, незаметно ушла в их комнату, закрыла дверь и достала из ненадежного убежища конверт. Небольшой сгусток зеленого тумана клубился у самых ее ног, но погруженная в свои мысли, Элиз его не заметила. Она подошла к окну и долго смотрела на бумагу в своих руках, и в голове зрела полная праведного гнева мысль о том, что надо от него избавиться. Какая, собственно, разница, что там написано? Ее матери больше нет, и смысла узнавать что-то о ней не было тоже; Элизабет знала кто ее семья. Ей надо было либо избавиться от конверта, либо оставить его и рассказать все Эдмунду и вместе с ним открыть. Да, так было бы правильно.

И с такими мыслями девушка открыла конверт и внимательно вчиталась в небольшое послание, сделанное на идеальной белой бумаге, без малейшей неровности, идеальными красными чернилами.

«О вы, благословенные жители города Чарн!

Открывайте погреба, доставайте лучшие вина и еду, и празднуйте, празднуйте, празднуйте! Ибо сегодня ночью, когда родилась новая Луна, в священном роже наших правителей родилась новая наследница.

Славьте! Славьте жители Чарна принцессу свою и дочь ее. Славьте принцессу Джадис нашу, и новую наследницу нашу Эльсбе».

Комментарий к Предложение для наследницы Чарна

хэй, ребят, я была бы не против получать какие-нибудь отзывы:)

========== Неправедная истина ==========

Теплые руки Эдмунда прижимали Элиз к спящему Королю, который поминутно морщился, но, утыкаясь в волосы Элизабет, снова спокойно спал. Элиз не спала. До боли прикусив внутреннюю сторону щеки и язык, девушка делала глубокий вдох-выдох, стараясь не сорваться на истеричные рыдания, которые ей удалось подавить часа четыре назад. Последняя спокойная ночь была бессонной для Королевы.

Истерика пришла не сразу. Сначала был ступор, самый настоящий, когда Колдунья внезапно услышала бурление собственной крови в ушах, слышала, как бьется ее сердце. Она просто застыла у небольшого окна, чувствуя солнечные лучи на своем лице, но вместе с тем то, как лед медленно пробирается к ее сердцу. Потом в ее разум проник еще один звук – шелест бумаги. Элизабет опустила глаза на листок и почти его не увидела: из-за слез на глазах все стало весьма размыто. А шелестела бумага из-за того, что руки у колдуньи несчастно тряслись, и Элиз, чтобы избавиться от этого звука, разжала пальцы и листок медленно опустился на пол – земля ушла из-под ног. Не удержавшись на трясущихся ногах, Элизабет буквально рухнула на пол каюты, и лишь выставленные вперед руки помогли ей удержаться. Сцепив зубы, колдунья чувствовала, как ее всю трясет.

Ее будто засосало в один из жутких кошмаров, в которых бежишь, бежишь так, что легкие разрываются, – а скорости все равно не хватает. Элизабет мысленно повторяла только два слова: «Это – неправда! Эта – неправда!» И действительно, как это могло быть правдой? Она – и внезапно дочь Джадис? Той Джадис, которая чуть не убила их… не всех. Которая чуть не убила семью Пэванси. Которая хотела убить Эдмунда, Люси, Питера и Сьюзен, подчинить себе всю армию и… которая велела не трогать ее саму, которая велела провести всех девчонок, если Могрим не будет уверен, которая…

Нет, просто невозможно… ведь невозможно же?

– О, Аслан, – внезапно вырвалось из горла Элиз чужим незнакомым шипением. Голос превратился в чуть слышный шепот; страшная правда постепенно проникала в сознание, разъедая его, словно кислота. Она вообще не была уверена, что произнесла хоть что-то, а эти слова не прозвучали в ее голове; но черта, после которой она уже вряд ли смогла бы закрыть рот была пересечена, и девушка зажала себе рот одной рукой, второй продолжаясь опираться о нагретый на солнце пол. Внезапно колдунья услышала что-то непонятное, хриплый надрывный звук, но сильная дрожь мешала разобрать, что это за звук и откуда. Время будто застыло: секунды казались часами, а часы секундами, и прошло несколько минут, прежде чем Элизабет поняла: это она хрипит, надрывный звук – рыдания, сотрясающие ее грудь.

Обман, точно, обман! Ведь не могло все быть именно так!

– Это… это все ложь! – шептала девушка, стараясь звучать как можно тише. – Ложь… Это все туман… туман.

Объяснение было хорошее, и на секунду даже вселило уверенность; но надежда – вещь неустойчива, и вот она снова рассыпалась.

– В ней моя кровь. Она будет со мной, – кричала Джадис.

– Ты должна укротить этот холод, Элизабет, ― сказал Аслан. ― Иначе будешь как твоя мать. Прости ее.

– Расскажи мне о ней, – потребовала Джадис, но голос ее звучал мягко и вежливо, хотя Элизабет уловила, как он дрожал.

– Возвращение блудной дочери… как это прекрасно.

– Приведи ко мне ту девчонку, что он описал, – наконец отдала приказ Джадис. – Или, если не будешь уверен, приведи всех девчонок. А лучше – приведи их всех

– Пусть она видит, что я милосердна, пусть перейдет на мою сторону. Надо, чтобы она это увидела. Тогда милая девочка перейдет на мою сторону без всяких сомнений.

– Это имя [Эльсбе], данное вам при рождение, – объяснил Кориакин.

– Тот конверт не просто так появился у вас, не просто так вы его взяли. Алетиометр чувствует ваши потаённые желания, он выискивает их и стремится исполнить, чтобы осчастливить вас. Но не всегда желаемое приходит в том виде, в котором мы его представляем. Вы хотели узнать о своей матери – и вот, компас дал вам такую возможность.

– Аслан, – внезапно прорыдала Элизабет. – Я не смогу! Молю тебя, Аслан!!! Я не смогу! Помоги мне…

Но ничего – Аслан остался глух к ее просьбам; или просто Элизабет была не в состояние почувствовать теплый ветерок, налетевший на нее на мгновение. Полный разрыв и открытый перелом в медицине считали лучшими, потому что безболезненно заживали, и лучше бы в Элиз сейчас воткнули кинжал, чем так медленно вводили кривые осколки под кожу, в ребра, в самое сердце – без промаха. Элизабет зажмурилась, и перед глазами царила кромешная тьма; Элизабет дрожала, хотя холода не чувствовала. Она уже не кричала, лишь иногда тихо скулила.

А потом пришло осознание реальности, и Элизабет порывисто выдохнула; белоснежный листок с ее приговором окрасился в красным, и девушка поняла, что она настолько сильно прикусила язык и щеку, что пошла кровь.

Внезапно над ней что-то грохнулось, видимо, упало на палубу, и этот звук привел Элиз в чувство: девушка выпрямилась, поспешно стирая слезы с лица, делая глубокий вдох-выдох. Она быстро, но бесшумно заходила по комнате, вцепившись в волосы и стараясь начать думать.