Текст книги "Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Не с места, чужак! Или навсегда застынешь! – дикие волчьи глаза внимательно вглядывались в испуганное лицо Эдмунда. Элизабет сжала зубы – пусть это и было давным-давно, по меркам Нарнии почти несколько веков назад, но чувство волнения за Эдмунда у Элиз не пропадало, и меньше не становилось. – Кто ты?

– Я – Эдмунд! – ответил Эд. Несмотря на то, что он весь дрожал, в голосе его был знакомый вызов. – Я встретил Королеву, она велела прийти сюда. Я – сын Адама.

На волка эти слова оказали быстрый эффект: Могрим убрал лапу, которую до этого держал на груди мальчика, и слез с него.

– Извини, – прорычал он. Элизабет уставилась на волка: ей показалось, или в голосе подручного Джадис и вправду прозвучало нечто искреннее. – Тебе повезло, избранник Королевы, – тут волк хмыкнул, хотя это больше походило на фырканье или низкий рык. – А может, и не очень повезло. Ступай за мной.

Не нуждаясь в особом приглашение, Элизабет тоже начала подниматься по степеням, как внезапно волк посмотрел в ее сторону и рыкнул. Девушка и Эдмунд остановились синхронно, но Могрим, внимательно вглядываясь на ступени, между которыми застыла Элиз, снова качнул головой и пошел дальше. Элизабет передернуло: она знала, что животные обладают очень тонкими чувствами, и Могрим мог ощущать ее присутствие на каком-то уровне. Но что именно его тревожило Могрим не понимал, а потом лишь раздраженно хлестал хвостом себя по бокам, и оглядывался, надеясь вот-вот увидеть Элизабет. Брюнетка старалась идти тише, но небольшие каблуки ее сапог ударялись о попадавшийся кое-где лед, и Начальник Секретной полиции неизменно реагировал на него.

Эдмунда и эфемерную Элизабет провели по лестнице, а на самой верхней площадке волк оставил их – точнее, только Эдмунда – у большой арки. Громадные железные ворота были распахнуты настежь. Они очутились в длинном мрачном зале со множеством колонн; статуй здесь не было, зато был трон Колдуньи – тоже ледяной, но на нем лежала белая шкура кого-то зверя.

– Жди здесь, – рыкнул Могрим, а сам направился в сторону.

Пока Эдмунд осматривался и усаживался на трон, у Элизабет появилось время подумать. Она еще не появлялась там, где уже существовала. Точнее, осознано существовала. Алетиометр показывал ей видения, но когда ее бросила мать она была еще малышкой, а во времена детей ее не было в Нарнии. Элиз не была мастером по путешествиям по временам и пространстве, но что если она испытывала те чувства, которые были в сердце у другой нее в этот момент. Тогда чувство тягучего и противного одиночества становилось понятным – Элиз никогда не чувствовала себя настолько чужой, как тогда. Стоило ей осознать, что она – лишняя среди Пэванси, великолепной четверки, которой суждено было стать Королями и Королевами.

А кем была она? Безродная, брошенная девчонка, которая увязалась за ними по случайности, по случайности вообще оказавшийся с ними. Более того – ее сердце уже тогда принадлежала Эдмунду, бросившим их. Пусть тогда, в силу юного возраста она этого и не понимала, но так и было – Эд всегда был центром ее внимание. Как и он, она обращала внимание на других мальчиков, но они не имели цены.

– Нравится? – внезапно раздался громкий голос, заставивший Эда вздрогнуть, а Элизабет отвлечься от неприятных мыслей.

– А вот и наша тетушка, – с усмешкой проговорила Элиз, смотря на Джадис. Юная Колдунья сразу поняла, что самопровозглашенная королева в ярости, но отчего-то старалась это скрыть.

Эдмунд поспешно вскочил с трона, смотря на возвышавшийся над ними наполовину джиншу, наполовину великаншу.

– Да, – сказал Пэванси, и тут же добавил. – Ваше величество.

– Не удивляюсь, – сказала Джадис, и в ее голосе послышалась усмешка. Она сама опустилась на трон. Элиз встала рядом с Эдом, внимательно смотря на Джадис и слушая ее. В тусклом свете ее глаза казались серыми. – Послушай, Эдмунд, – сказала женщина, оставляя свою волшебную палочку. – Твои сестры глухие?

– Нет, – ответил мальчик, не сумев сдержать слабую улыбку, однако вопрос немного сбил его с толку. Конечно, идя сюда, он размечтался о том, как будет королём, и к подобным вопросам он точно не был готов.

– А твой брат? Он что, полный идиот? – голос Джадис по мере озвучивания вопрос все больше твердел и холодел, но Эдмунд отчего-то этого не замечал.

– Ну, по-моему, да. Но мама говорит, что…

– Так как ты посмел прийти один!? – взвизгнула Джадис, стремительно поднимаясь и хватая палочку. Эдмунд, мгновенно переменившийся в лице, спустился вниз по ступеням. Элизабет сжала кулаки, ожидая, что вот-вот их обожжет знакомый приятный огонь, но ничего не случилось – в мире, где она была всего лишь призраком, ей не было нужды защищаться. Магия была в ее теле, и магия перенесла ее дух сюда, но делать что-то материальное девушка не могла.

– Я пытался!

– Эдмунд, я просила о такой малости!

– Они меня не послушали!

– А ты и этого не смог?

Элизабет болезненно застонала и заткнула уши руками. Ей было слишком больно слушать жалобный скулеж, попытки оправдаться. Она видела, каким Эдмунд вернулся в лагерь Аслана, но не хотела видеть, как именно ему были нанесены те увечья, что он получил. Видеть результат и наблюдать само действие – совершенно разные вещи.

– Хватит, пожалуйста, хватит, – зашептала Элиз, желая поскорее вернуться обратно. Второе глубокое видение Алетиометре настолько сильно причиняло боль, что девушке хотелось скорее вынырнуть из него. Но не получалось – ей словно снился дурной сон, она пыталась проснуться, но попадала в другой, еще более кошмарный.

Джадис и Эдмунд не исчезли.

– Я ж почти привел их. Они в доме у плотины, с бобрами!

Джадис остановилась. Элизабет пришлось убрать руки от ушей и продолжать смотреть на происходящее. Девушка глубоко вздохнула, стараясь не расплакаться. Разговор пришлось слушать дальше.

– Что ж, – произнесла Джадис, смотря на мальчика. – Значит, от тебя есть хоть какой-то… прок.

Женщина развернулась и вернулась к своему трону. На ее лице отразилось выражение крайней задумчивости, словно она решала, как переиграть ранее составленный план. Она-то рассчитывала, что Эдмунд приведет своих родственников прямо сюда.

– Да, я хотел спросить, – внезапно добавил Эдмунд, поднимаясь вслед за Колдуньей. Джадис обернулась на него, но смотрела как на надоевшего звереныша, который пытался выпросить хоть еще немного ласки. – Вы мне не дадите еще один кусочек рахат-лукума?

Было видно, что Эдмунд сильно смущен, и со стороны его поступок был просто ужасен. Так, собственно, и было, но Элизабет могла его понять – та еда, которую ему давала Джадис, была непростой. Если колдунья дает вам что-то поесть, стоит отдавать себе отчет, что могут быть последствия. Желание снова поесть именно это блюдо будет сводить с ума, толкая на такие вот поступки. Элизабет не винила Эдмунда, она понимала, в какую ловушку себя загнал Эд.

– Наш гость голоден, – произнесла женщина, смотря на маленького гнома. Тот сильно выделялся в своей темной одежде и с черной бородой среди ледяного чертога, но Элиз заметила его только сейчас. Тот приблизился к Эдмунду с совершенно отвратительной улыбкой на не менее отвратительном лице. Их старый знакомый гном Трам, к примеру, тоже не был красавцем, но Элизабет он нравился куда больше, и девушка была уверена, что улыбка Трама, которую он демонстрировал редко, тоже была красивой.

Впрочем, сравнивать благородного и смелого Трама с этим пресмыкающимся перед Колдуньей ничтожеством было оскорбительно, и девушка мысленно извинилась перед своим другом.

– Прошу вас, – прошипел он, и быстро сверкнул клинок, приставленный острием Эду в спину. Элиз вскрикнула, как раненая птица. – Пошли ням-ням.

– И еще кое-что, – внезапно громко сказал Эд. Джадис раздраженно выдохнула и перевела взгляд на нового пленника. – Если вы позволите, Ваше Величество.

– Позволяю, – холодно откликнулась Джадис.

– С моими сестрами и братьями есть еще одна девочка, – Эдмунд слегка смутился, а Элиз подалась вперед в ожидании, что именно он скажет. На лице Джадис тоже мелькнула заинтересованность. – Ее зовут Белла… Беллатриса Элизабет Грейс. Она… я хочу, чтобы она была рядом, если вы приведете сюда мою семью. Это важно.

Элизабет, несмотря на то, какой была ситуация, внезапно хихикнула и приложила руки к лицу, улыбаясь. Он серьезно так сказал? Даже в такой ситуации он думал о ней?

– Значит, с пяти лет ты совсем не обращал внимания на других девочек? – спрашиваю я Эдмунда.

– Ничего подобного. Я обращал внимание на всех девочек. Просто для меня ты всегда была самой лучшей.

Перемну в Джадис Элиз больше чувствует, чем видит. Черты ее лица внезапно разглаживаются, Колдунья вся становится словно мягче. Эдмунд такую перемену тоже видит, но явно не может понять, чем она вызвана.

– Правда? – спрашивает Джадис, жестом подзывая к себе. Эдмунд приблизился уже с опаской: несмотря на его собственные убеждения, что все те, кто болтает о ней гадости, ее враги, и, возможно, половина этой болтовни – вранье, но это было не очень честное оправдание, потому что в глубине души он знал, что Белая Колдунья – злая и жестокая.

– Расскажи мне о ней, – потребовала Джадис, но голос ее звучал мягко и вежливо, хотя Элизабет уловила, как он дрожал. —Это девочка… она тоже твоя сестра?

– Нет, – ответил Эдмунд. – Моя мама ее удочерила, и она попала сюда с нами… Но она мне очень дорога, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

Элизабет, будь ее воля, запищала бы от умиления, но пришлось сдержаться. Было удивительно, как серьезно рассуждает маленький мальчик о своих чувствах к маленькой девочке. Это было трогательно, но Элиз тут же пришлось напомнить себе, что Алетиометр вряд ли закинул бы ее сюда только ради этих слов.

– Как она выглядит? – продолжала допытываться Джадис, и Эдмунд стушевался. Ему и раньше казалось, что все это – неправильно и очень мерзко, но сейчас, когда Белой Колдунье стала интересна непосредственно Беллатриса, тревожные звоночки лишь усилились. Но не отвечать было бы опасно для жизни, и Эд это тоже понимал.

– Ну, она темноволосая, – отвечает Эдмунд. – И у нее серо-голубые глаза.

Колдунья, сжав тонкие губы, кивает. Она сосредоточенная и какая-то хмурая, словно ей не понравился Новогодний подарок – ждала одно, а получила то, что получила.

– Ладно, ступай, – снова кинула Колдунья, и гном увел Эдмунда. Элизабет бы последовала за ними, не раздайся голос Джадис. – Возвращение блудной дочери… как это прекрасно.

– Что прикажете делать, моя Королева? – прорычал появившийся волк. Элизабет молча уставилась на тетку, ожидая, что именно та скажет.

Почему Джадис сказала, возвращение блудной дочери? Разве не логичнее сказать «племянницы»? Или Колдунья говорила о ней, как о дочери сестры?

– Приведи ко мне ту девчонку, что он описал, – наконец отдала приказ Джадис. – Или, если не будешь уверен, приведи всех девчонок. А лучше – приведи их всех.

– Не стоит ли убить мальчишку? – рыкнул Могрим. Джадис метнула в него взгляд, в котором явно читалось недовольство от того, что ее приказов не исполняют и ставят под сомнения. Грозный волк поджал хвост и заскулил, прижавшись к земле.

– Пусть она видит, что я милосердна, пусть перейдет на мою сторону, – внезапно, в тонких ледяных пальцах Джадис оказался белый конверт. Элизабет, стоящая у подножья трона, почувствовала холод, исходящий от него. Белоснежный конверт манил себя, просил взять его в руки. На лице Джадис появилась жесткая улыбка. – Надо, чтобы она это увидела. Тогда милая девочка перейдет на мою сторону без всяких сомнений.

В одно мгновение исчезло все – Джадис, волк, остались только трон и Элизабет. Девушка, обхватив себя руками, подошла ближе. На троне лежал этот конверт, что Джадис крутила в рука; тот конверт, который, как она надеялась, поможет склонить Элизабет на свою сторону.

Девушка знала, что не должна его брать.

Она стояла и смотрела на него, мысленно моля Алетиометр вернуть ее обратно – на корабль, там, где призраки прошлого в лице Джадис не смогут ее достичь. Ведь Колдунья практически не вспоминала о своем неприятном кровном родстве.

Но Элиз не сдержалась – она одним быстро движением схватила бумагу, сжав так, что та смялась в ее руке с характерным движением. Все пространство заполнил львиный рык, и Элизабет упала на колени, ударившись, но не выпуская из рук конверт.

– Аслан, – внезапно всхлипнула она, словно извиняясь за что-то, и тут девушка, наконец очнулась.

Это была ее с Эдом каюта – маленькая, со стенами из темного дерева, но уютная и такая своя. Она увидела на потолке солнечные зайчики, отражённые морем. Девушка дернулась, но сразу не смогла начать контролировать свое тело. Пришлось пару минут полежать, медленно приходя в себя и потихоньку сжимать и разжимать пальцы на руках. Но видение все еще имело свою силу – Элизабет коротко всхлипнула, и в тот момент что-то подорвалось рядом с ней.

– Элиз, – прохрипел Эдмунд, и девушка мгновенно переключила на него внимание. Это уже был настоящий Эдмунд и судя по взъерошенным волосам, он спал, положив голову на руки, ожидая, когда она проснется. Колдунья удивилась, как сразу его не заметила. – ты наконец-то очнулась.

– Ага, – таким же, как и у парня, хриплым голосом подтвердила Элизабет, против воли улыбаясь. Эдмунда она была рада видеть всегда – вне зависимости от время суток и часа. И судя по слегка смущенной улыбке Пэванси, тот был невероятно рад тому, что она наконец-то проснулась.

– Ты ударилась головой, – сообщил Эд, и весь как-то сник. – Не успели тебя поймать… Мне так жаль, Лиззи…

– Все в порядке, – девушка смогла сесть, придерживаемая заботливыми руками Эда, и сжала его ладонь в своей. Под бедром внезапно что-то хрустнуло, но девушка закашлялась, и Эд не обратил внимание на этот звук.

– Пить будешь? – тут же всполошился парень, который выглядел даже немного хуже Элиз – она то хоть на кровати спала, а во что пришлось свернуться Эду брюнетка даже не могла представить. – Или может, ты голодная? Я сейчас…

Но услышав расслабленный смех своей девушки, Эд немного расслабился и сам, позволив себе облегченный выдох. Элизабет пробыла без сознания лишь три часа и то, как понял по светящемуся компасу Пэванси, из-за очередного видения Алетиометра. Но все равно юноша не мог выкинуть из головы лежащую на камнях бессознательную бледную Элиз, темные волосы которой слиплись из-за крови. Признать стыдно, но тогда он еле-еле собрался и сделал временную повязку. Уже тут, на Покорители зари, голову девушки обмотали тугой, но комфортной повязкой.

– Сколько я спала? – спросила девушка, смотря на то, как Эдмунд наливает ей воды. Руки слегка тряслись, и Колдунья даже не могла сжать кулак, поэтому Эдмунду пришлось помочь девушке попить.

– Три часа, может немного больше, – ответил Пэванси, поджав губы. Элизабет облизала мокрые губы. – Лу разбавила воду соком Огнецветом.

– Незачем было тратиться на меня, – покачала головой Элиз. – Я бы все равно выкарабкалась.

На лице Эдмунда мелькнуло возмущение, и он бы не примерно бы возмутился, не поморщившись в этот же момент девушка от боли.

– Сильно болит? – снова начал Эдмунд. Когда речь шла о здоровье девушки парень становился очаровательной курочкой-наседкой, которая кудахчет над неразумным птенцом. Вслух Элиз этого никогда не говорила, но сравнение всегда умиляло и веселило ее. – Я могу попросить Люси дать еще сока, или тебе еще воды…

Элизабет положила руку ему на щеку и, слегка потянувшись сама, слегка мазнула губами по приоткрытому рту Эдмунда, который так и застыл. Элизабет слабо улыбнулась. Этот юноша был ее родственной душой, тем, за кем она была готова идти хоть в сам Ад; он был ее мужем, ее любовью, ее вселенной. Она поцеловала его. Поцеловала со всей любовью. Девушка улыбалась, мягко касаясь его губ своими.

– На самом деле, я бы перекусила что-нибудь, – сказала девушка, отстраняясь. Эдмунд улыбнулся и, проведя кончиками пальцев по темной макушке, кивнул и вышел.

Расслабленное выражение тут же пропала с лица Элиз, она встала и посмотрела на конверт, который лежала под ней. Он сильно смялся; Колдунья схватила его, и глаза ее лихорадочно забегали по каюте, придумывая, куда можно спрятать вещь из прошлого, чтобы Эдмунд не нашел.

Подняв все вещи, которыми заправили кровать, и пряча туда конверт, Элизабет чувствовала себя отвратительно – ей не нравилось врать Эдмунду, только ему она доверяла целиком и всецело. И прятать от него что-то, скрывать, как последняя преступница, желания не было. Но в голове набатом бились слова – «Надо, чтобы она это увидела. Тогда милая девочка перейдет на мою сторону без всяких сомнений». Конечно, Элизабет не на секунду не верила, что всего один лист бумаги сможет заставить ее отвернуться от Пэванси, особенно – от Эдмунда. Это и тогда было, и уж тем более сейчас.

Но что если, там нечто такое, что заставить их отвернуться от нее?

Стоило выкинуть проклятую бумажку в океан, но у Элизабет и мысли такой не появилось.

Когда Эдмунд вернулся в каюту, неся поднос с фруктами, Элизабет стояла у окна, смотря на качающиеся волны.

– Что произошло после того, как я упала? – спросила она. Эдмунд положил поднос на край кровати и сам сел на кровать, прислонившись спиной к стене, и свесив ноги. Элизабет вернулась на свое место и положила ноги поперек талии юноши, не глядя взяв фрукт с подноса.

– Ну, мы победили работорговцев, – легко заявил Король Справедливый, взяв яблоко и подкинув его в воздухе. – Потом тот лорд Берн рассказал нам о семи мечах, призванных защищать Нарнию – лордам их даровал Аслан. Один из них он нам отдал, и теперь с ним возится Люси. Мы плывем дальше, искать других лордов, – надкусив яблоко, Эдмунд задумчиво передернул плечами. – Так что, план тот же, – и тут он посмотрел на девушку. – А у тебя что?

– В смысле?

– Ну, Алетиометр. У тебя же было ведение? Что ты видела?

Элиз на несколько секунд колебалась, а потом равнодушно пожала плечами.

– Ничего важного, как мне кажется. Это просто было воспоминание про Мелестину и Анабесса. Думаю, это из-за того, что мы получили оружие наших детей.

На лице Эдмунда мелькнула озабоченность, он нахмурился.

– Ты увер…

В дверь постучались, и Эдмунд встал. Элизабет незаметно выдохнула – поймать ее на лжи Эдмунд смог бы легко. Стучавшийся матрос сказал, что Король Каспиан зовет Эда на палубу. Пэванси сказал, что сейчас будет и спросил у девушки, не пойдет ли Элиз с ним. Колдунья пожала плечами и встала. Убедившись, что комната перед глазами не кружится, девушка последовала за Эдмундом.

– Кстати, – вспомнил парень, уже на палубе. – Есть один неприятный, но полезный подарок из прошлого. Напомни мне отдать.

Элизабет слегка вздрогнула, но кивнула. Все матросы, что были на палубе, вежливо ей кивали. Люси, заметив Элиз, широко улыбнулась и махнула ей рукой – девушка скребла тот меч, о котором говорил Эд. Элизабет подумала, что именно Люси достойна владеть таким мечом.

– Рад, что тебе лучше, – улыбнулся Каспиан, когда Эдмунд и Элизабет поравнялись с ним. Девушка кивнула.

– Да, я тоже. Какой у нас план?

– Мы нашли только одного лорда из семи, – сказал Каспиан. – Но никто не знает, куда именно делись остальные. Берн советовал плыть вперед, однако после Островов начинаются неизвестные территории. Так что плывем наугад и в полную неизвестность, – тут Каспиан внезапно усмехнулся. – Только Рипичип в восторге. Но, вы его знаете.

Элизабет понимающе кивнула. Только для Рипа чем опаснее, тем интереснее. А все неизвестное и таинственное приводит мышиного рыцаря в полный восторг, поэтому неудивительно, что миновав Острова, Рипичип воодушевился. Он думал о настоящих сражениях, армиях и конях. Смелый мышь бредил подвигами, поединками не на жизнь, а на смерть, славными победами.

Девушка кинула взгляд за борт – бескрайнее море, но она все еще могла легко угадать очертания Одиноких островов. Корабль двигался очень быстро, легко скользя по волнам. Море, казалось, посинело еще больше, а воздух стал теплее.

– А можно вопрос? – внезапно спросил Каспиан, в упор глядя на Элизабет. Рука Эдмунда покоилась на ее талии, и если Каспиан и Люси уже не обращали внимание, то некоторые матросы все еще кидали на них заинтересованные взгляды.

– Конечно, —недоуменно проговорила Элизабет, почувствовав, как слегка напряглись пальцы Пэванси.

– Тогда в башне. Ты упала из-за тумана?

Элиз задумалась. Она не связывала свой обморок и свое видение с Зеленым Туманом, ведь все ее мысли после пробуждения занимал странный конверт, покоившийся теперь под матрасом. Про туман она уже несколько раз забыла, и сейчас была сбита с толку.

– Я не знаю, – честно призналась темноволосая. Мысленно, она попыталась перенести себя в тот момент, когда они втроем наблюдали за жертвоприношением. – Мне было холодно. И страшно. Страх тех людей будто отравлял меня, но именно он и давал силу Туману, – Колдунья немного помолчала, а потом продолжала, под напряжённые взгляды Дриниана и Каспиана, и обеспокоенным Эдмунда. – Но там, в тумане, что-то было. Сам ли туман, или некто, кто управлял им, но он видел меня. И он бросил мне вызов.

========== Начало для Питера Пэванси ==========

Элизабет сидела по-турецки на заправленной кровати в каюте, даже не удосужившись разуться. Она внимательно смотрела на Алетиометр, стрелки которого слабо подрагивали. Колдунья уже давно не пользовалась им таким образом – достигнув максимальной связи со своим подарком, она не думала, что ей снова понадобится смотреть на знаки и стрелки. Но Алетиометр оставался глух к ее просьбам. Элизабет думала обо всем, что было связанно с Джадис: ведение о том, как ее бросили, как впервые узнала, что она племянница Джадис, свою первую встречу с теткой и еще много вещей, заканчивая недавним ведением. На каком-то моменте она отметила, что с Белой Колдуньей ее связывает намного больше, чем она сама считала.

Золотой компас лишь колыхнул стрелку на изображении Змеи, что означало зло и вероломство, да так и замер. Больше от него Элизабет ничего не удалось выяснить.

– Бесполезная железяка, – шикнула на него девушка, с досадой отложив вещицу. Девушка посмотрела на покрывало, раздумывая, не достать ли таинственный конверт. В конце концов, она могла бы все объяснить Эдмунду и…

Нет. Сейчас этого делать лучше не стоит. Да и открывать конверт Элизабет не собиралась. Потом как-нибудь скажет, а сейчас… В дверь постучались и, не дождавшись ответа в комнату вошел Эдмунд.

– С каких пор мы стучимся? – спросила Элизабет, улыбаясь. Пэванси улыбнулся ей в ответ. Светлые глаза девушки искрились в сиянии солнечных лучей, их взгляд гипнотизировал, стройная фигура была легка и изящна.

– Это просто был акт вежливости, – с видом оскорбленной невинности сказал Эдмунд. Элизабет усмехнулась. Увидев открытый Алетиометр, Эдмунд напрягся: он тоже уже отвык от того, что девушка пользовалась Компасом. Обычно она была с ним единой, будто Алетиометр являлся ее частью, и не было нужды в том, чтобы смотреть на знаки. Кивнув на открытый Компас, Эдмунд спросил. – Все в порядке?

Сначала не поняв вопроса, девушка перехватила взгляд Эдмунда и кивнула.

– Да, мне просто было скучно, – соврала темнокурая. Стрелка яростно колыхнулась, но осталась незамеченной юношей и девушкой. Элизабет, в попытке отойти от неугодной ей темы, расплылась в хитрой улыбке, и спросила. – А где мой подарок? Тот, который неприятный из прошлого?

Эдмунд хмыкнул и даже если понял попытку Элизабет перевести тему разговора, то ничего не сказал. Он понимал и всеми силами отстаивал право Элизабет на что-то личное, какие-то маленькие секреты. Элиз, к примеру, всегда приносила ему одежду, прежде чем отправить ее в стрику, чтобы он мог сам вытащить какие-то вещи. Не то чтобы они боялись обнаружить что-то, угрожающее их счастье, но ценили и уважали личное пространство друг друга, даже если и часто плевали на него.

Эдмунд подошел к совсем маленькому шкафу, больше похожему на детский комод, и открыл маленький ящик. В этой маленькой комнатке все было маленьким – шкаф, стол, кровать. Но Элизабет уже любила эту каюту, потому что это была каюты на Нарнийском корабле, который плыл в неизведанные дали. И Эдмунд рядом с ней – это всегда радовало. Когда юноша развернулся обратно, Элиз не сразу увидела, что именно он держит – небольшую бутылочку, сделанную из желтого металла, похожего на медь.

– Что это? – спросила Элизабет. Эдмунд подошел к кровати и сел напротив девушки, как и она, по-турецки. Между ними оставалось расстояние вытянутой руки. Элизабет перехватила ее, внимательно разглядывая: бутылочка была не до конца заполнена какой-то прозрачной жидкостью, которая забавно переливалась на солнце, приобретая то голубой, то розовый, то зеленый оттенок.

– Это принадлежало Джадис, – внезапно хмуро сказал Эдмунд. Элизабет нахмурилась, внимательно посмотрев на юношу: на его лице пролегла темная тень, будто он говорил о нечто слишком неприятным. Кроме того, на его лице выступили красные пятна, а все эмоции, что он испытывал, отдались горьким привкусом на языке девушки. Она недоуменно сжала бутылку пальцами, не понимая, как обычная стекляшка могла вызывать такие чувства: презрение, стыд, вину. – Когда я в первый раз попал в Нарнию… ну, когда еще солгал, и ты дала мне пощечину, – сказал Эдмунд, и Элизабет хмыкнула. – Джадис использовала одну каплю из этой бутылочки, чтобы дать мне поесть то, что я хотел…

– Да, я помню, Бобры об этом рассказывали, – согласилась Элизабет. Она открыла крышку и понюхала. Как того запаха не было, но от жидкости ощутимо обдало холодом. – Они сказали, что волшебная еда дурманит.

– Если ты помнишь, то дурманит в том случае, если Колдун этого хочет, – поправил Эдмунд. Элиз кивнула. – Колдунья хотела навредить вам, а я… В общем, я подумал, что плыть нам долго, а запаса не бесконечны. Такая вещица в твоих руках может сослужить хорошую службу.

Элизабет вскинула голову. Она знала, как сильно доверял ей Эдмунд, но каждый раз, получая новые этому доказательства, не переставала удивляться. Сейчас Пэванси спокойно вверял ей то, что когда-то было одной из причиной, по которой он предал свою семью. Предал ее. Конечно, Эдмунд давно не тот мальчишка, которого Элизабет видела в своем видение, но Элиз знала, что груз предательства до сих пор лежит на его души, и Эд ощущает его с лихвой. И даже ее любовь не могла его скинуть.

Она молча открыла бутылку и одна капля сверкнула в воздухе, разбившись о пол. Эдмунд недоуменно глянул, как на полу появляется глубокая вазочка с шариками разного мороженого – шоколадного, клубничного, с шоколадной крошкой, обычный пломбир. К лакомству прилагались две стеклянные ложечки. Элизабет рассмеялась и, предварительно плотно закрыв бутылочку, нагнулась и подняла угощение. Эдмунд смотрел иронично.

– Ой, да ладно тебе, —рассмеялась Элизабет, отламывая от шоколадного шарика кусочек, после чего отправляя его в себе рот. – Ты же обожаешь мороженое.

Эдмунд хотел было возмутиться, но Элиз быстро заткнула его ложкой с кусочком пломбира с шоколадной крошкой. Эдмунд выглядел донельзя смущенным, а его девушка громко рассмеялась. Парень усмехнулся, вытащил ложку из-за рта и улыбнулся. Стрелки, на отложенном в сторону Алетиометре, внезапно колыхнулись и начали медленно описывать круг. Элизабет этого не заметила. Она рассмеялась, и взяв вазочку в одну руку за тонкую ножку, позволила Эдмунду положить ей руку на щеку и притянуть для поцелуя.

В этот самый момент одна из стрелок застыла на рисунке Птицы – брак, вторая на Дельфине – поддержка; третья же указывала на Лошадь – верность. Но последняя, четвертая и главная, так и оставалась на изображение Змеи.

***

Ветер, так долго дувший с северо-запада, подул просто с запада, и каждое утро, на рассвете, узорный нос корабля глядел в лицо солнцу. Некоторым казалось, что солнце здесь больше, чем в Нарнии, другие с ними спорили. А Покоритель зари плыл и плыл, гонимый не сильным, но упорным ветром, и не было вокруг ни чайки, ни корабля, ни берега. Запасы иссякли, и в сердце заползала тревога – быть может, этому морю уже не будет конца. Но в самый последний день, когда они усомнились, плыть ли дальше на Восток, утром между ними и солнцем, словно низкое облако, показалась земля. Корабль плыл между зелеными холмами.

– С виду необитаемый, – сказал Каспиан. Он, Эдмунд, Элизабет и Дриниан внимательно смотрели на приближающийся остров. – Но лорды по пути на восток могли сюда зайти.

– Западня, – сказал Дриниан.

– Или ключ к отгадке, – парировал Эдмунд. Каспиан сложил трубу, и посмотрел на молчавшую Королеву, которая смотрела на остров. Сложив руки в молитвенном жесте, она прикрыла пальцами рот и внимательно смотрела на приближающийся берег.

– Что думаешь? – спросил Каспиан. Мнение Дриниана и Эдмунда он считал важным, но в прошлую встречу научился доверять и сильной интуиции Колдуньи. Кроме того, случай с Одинокими островами лишь доказал то, что Элизабет становилась все сильнее и сильнее. Если бы она сказала нет – Покоритель зари изменил курс.

Эдмунд и Дриниан внимательно посмотрели на задумчивую девушку.

– Он не необитаемый, Каспиан, – наконец сказала она. Король кивнул. – Там есть живые существа. И кто-то еще… но они не враги. Словно слабые и какие-то смешные создания. И есть много силы – Колдун или Колдунья. Но и он или она не имеют злого умысла. Поэтому, вполне можно сойти на землю.

– Тогда заночуем на острове, – вынес вердикт Каспиан. Элизабет улыбнулась. Впервые после своего ведения она чувствовала какое-то умиротворение. Такое испытываешь, когда ты что-то натворил, но знаешь, что вернувшись, тебя не будут ругать.

Вечером они вошли в широкую бухту и сошли на берег. Места здесь были совсем иные, чем прежде. За кромкой леса зеленели лужайки, аккуратные, как газоны, но тишина стояла такая, словно люди тут не живут. Деревья стояли нечасто, как в парке, под ними не было ни палых листьев, ни обломанных сучьев. Голуби ворковали на ветвях, больше звуков не было.

Ночевать решили прямо на берегу. Элизабет зажгла костер, и все поужинали. Брюнетка кинула какой-то взгляд на разговаривающих Томаса и Люси, в разговор которых внезапно вклинился Рипичип. Люси отчего-то выглядела смущенной, а Томас улыбался. Элиз довольно улыбнулась и отвела взгляд на горящий костер. В голове сама собой заиграла та мелодия, которую играл ей и Люси мистер Тумнус. Нарнийская колыбельная.

– Эй, Том, – внезапно крикнул один из матросов. Блондин посмотрел на кричащего, и на лету поймал летящую в него свирель. – Друг, сыграешь нам?

– Ты играешь? – удивленно спросила Люси, и юноша смущенно кивнул. Колдунья с удивлением глянул на свирель в руках Тома. Тот поднес ее к губам, сыграл несколько коротких звуков, разогреваясь, а потом, глубоко вздохнув, заиграл уже по-настоящему.