Текст книги "Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Да, – решительно подтвердила Элизабет. – Я с ней говорила, казалось, много часов. Но это была не та Джадис, которую знаем мы все, – Элиз тяжело вздохнула, и погладила крышку Алетиометра. – Она рассказала мне все. Как она была еще принцессой, как сестра и любимый человек предали ее, как моя тетка выкрала меня, как не хотела Джадис зло творить. Джадис вырвала свое сердце, потому что не хотела чувствовать боль – все, что она любила у нее забрали, все, кого любила она – предали ее. Та Джадис, которая захватила Нарнию и вправду не заслуживает какие-то добрые чувства. Но то, как Джадис стала такой – это да, это заслуживает сожаления.

Повисла пауза. Люси сжала руку Элизабет своей, а темнокурая посмотрела на нее как-то странно. Потом вопросительно изогнула бровь, а Люси покраснела. Три парня в лодке недоуменно глянули на девушек, но понятый лишь двум девушкам диалог так и остался между ними.

– Так что произошло с твоей родной матерью? – спросил Юстэс. Эдмунд недовольно посмотрел на него, но не стал останавливать девушку – ему стало интересно. То, что Юстэс в целом ничего не знал о том, кем была Джадис, что она делала, к чему стремилась, придавало его вопросы невинный окрас, он не пытался задеть Элизабет, и, кажется, искренни проникся ее историей. Каспиан, который знал, но не видел, на вопрос не отреагировал, или пытался сделать вид, что ему все равно. Но вот Эдмунд и Люси знали, кто такая Джадис, какой она вред принесла всей Нарнии, знали, что она – жестокая Белая Колдунья.

Но еще они знали Элизабет, и даже если Эд все еще находился в смешанных чувствах, он не мог, да и не хотел отрицать того, что Элизабет всегда заботилась о них. Даже о Питере и Сьюзен, которые были старше и часто хотели казаться сильнее и мудрее, чем они есть. Но в моменты слабости Элиз всегда была рядом, никогда ничего не требуя взамен. Единственный раз, когда ей самой нужна была помощь – те ее детские года, когда она, с разумом взрослой женщины, вновь оказалась в теле десятилетней девочки. Тогда Эдмунд смог прийти ей на помощь, помочь ей быть собой, а сейчас…

Неужели они отвернулись друг от друга из-за такой ерунды?

Люси внезапно вспомнила слова, которые Элизабет впервые сказала в глаза своей матери, тогда еще принятую за тетку.

− Ты трусиха! Поэтому ты считаешь себя Королевой? Потому что тебя назначили палачом? Ты прикрываешься законом, потому что знаешь, что сразись ты с нами в честной битве – проиграешь! Ты же так всегда делаешь, да? Порабощаешь слабых, тех, кто не может тебе сопротивляться. Пытаешься присвоить то, что тебе не принадлежит. Ни Нарния, ни Чарн не должны были принадлежать тебе, никто не ждал тебя. Ты, Джадис, словно собака напала из норы. Хватило бы тебе смелости прийти сюда, будь здесь Аслан?

Элизабет напала на нее, не физически, а словесно. Она защищала их, Эдмунда – Королева Чарующая их любила. Любила, возможно, больше жизни, но только Эдмунд был ее жизнью. Без него никто не представлял Элизабет, а без нее никто не представлял Эдмунда.

– Тот, кто был моим отцом, – сказала Элизабет. – Бросил Джадис, когда узнал, что помимо того, что она – великанша, она еще и джинша. Ее родители никогда не примут ребенка, в котором есть кровь человека – то есть меня. А потом, когда ее старшая сестра взошла на трон, Джадис решила, что будет бороться за него, чтобы обеспечить мне и себе королевское будущее. Они с сестрой договорились, что не будут использовать магию, но её сестра нарушила соглашение, хотя и понимала, что её способности слабее, чем у Джадис. И перед самой своей смертью она сыграла на единственном, что любила Джадис. На мне.

– Она выкрала тебя, выставив все так, будто спасает тебя. И я вырвала сердце из своей груди, чтобы не чувствовать скорби по единственному, что я любила больше чем власть.

Последним словом, которое сказала сестра Джадис, стало: «Победа». Затем Джадис произнесла Разрушающее слово и всё живое в мире Чарна обратилось в прах, кроме самой королевы.

В сознании Элизабет, Джадис-Белая-Колдунья не изменилась. Джадис высокомерна, жестока и властолюбива. Можно даже сказать, что жажда власти – это единственное, что движет ею. Ради неё Джадис готова абсолютно на всё – и на столетия ожидания, и на уничтожение всего живого, как это случилось в Чарне. Она хитра, умна и готова идти к своей цели разными путями. Когда нужно, Колдунья может запугивать, обманывать, соблазнять и даже умолять. Она прожила много лет и убеждена, что на пути к победе все методы хороши. Однако именно безграничная вера в своё могущество и подводит Джадис. Её самонадеянность и гордыня приводят к тому, что она убивает Аслана, будучи абсолютно уверенной в том, что знает всё о древней магии Нарнии.

Но вот Джадис-принцесса-Чарна действительно была достойна сожаления и даже любви. Ей раз за разом разбивали сердце любимые люди, те, в кого она безоговорочно верила. Она вырвала свое сердце спрятала его, дабы больше никто не смог бы сделать ей больно, и после этого не видела никого вокруг, кроме самой себя. Она лишилась таких чувств, как сострадание или совесть. Всех окружающих её людей или существ она рассматривает либо как слуг, либо как инструменты для своих планов, либо как противников, которых надо уничтожить. Её замок в Нарнии, заполненный каменными фигурами, а не живыми существами, очень чётко показывает её безграничное одиночество. Но Джадис не страдает от этого. Для неё подобная жизнь кажется вполне естественной.

Слова Элиз о том, что они не знали, как Джадис стала такой, заиграли новыми огнями. Теперь, только в память о том, какой матерью Джадис могла бы быть, юная Колдунья никогда не встанет на путь своей родительницы. Она перетерпит горе с силой, сохранив в сердце тот образ Джадис, который еще не был испачкан тьмой.

С лодки, окружённой кувшинками, корабль казался уютным и высоким, как дом. И хотя Люси всплакнула, печалилась она меньше, чем можно было ожидать. Свет, тишина, благоухание Серебристого Моря, даже само одиночество слишком радовали её.

Грести не приходилось, течение само несло их прямо на восток. Впереди, между лодкой и небом, появилась зеленовато-серая мерцающая стена. Потом взошло солнце, и стена стала радужной; тогда они поняли, что это – высокая волна, непрестанно проходящая через одно и то же место, словно на краю водопада. Волна была футов в тридцать высотой, и течение несло к ней лодку. Вскоре все увидели что-то не только за волной, но и за самим солнцем. Если бы глаза их не укрепила вода Последнего Моря, они не смогли бы смотреть на солнце в упор, а так – смотрели и ясно различали позади горы, такие высокие, что вершины терялись где-то в небе. Правда, никто не мог потом припомнить никакого неба – должно быть, горы стояли не в нашем мире, ибо у нас гора даже в четыре, нет, даже в двадцать раз меньше, покрыта снегом и льдом. А эти, как высоко ни взгляни, поросли тёмно-зелёным лесом, сквозь который прокладывали путь сверкающие водопады.

Вдруг с востока подул ветерок, сбил верхушку волны и осыпал брызгами гладь перед лодкой. Дул он не больше мгновения, но принес благоухание и музыку, которые Короли и Королевы, Юстэс с Рипичипом запомнили на всю жизнь. Эдмунд и Юстэс никогда не говорили об этом, Люси могла лишь сказать: «Чуть сердце не разорвалось…» Никто не сомневался, что видит страну Аслана за краем света. И тут лодка с треском села на мель. Да, здесь было слишком мелко даже для неё.

Стена воды стояла по-прежнему, но за ней только синело чистое небо.

Все в абсолютной тишине выбрались из лодки и пошли вброд не к стене, а на юг (стена была от них слева). Они и сами не знали, зачем туда идут, их словно что-то вело. Вместо ожидаемых гор, которые миражом виднелись за стоящей волной, раскинулся пляж с белым теплым песком.

– Здравствуйте, дети, – внезапно молвил голос позади них, и все развернулись – перед ними, сверкая гривой, стоял сам Аслан. – Добро пожаловать. Вы славно потрудились. Вы долго шли, теперь ваш путь окончен.

Элизабет уже и забыла, как по-настоящему звучит голос Аслана. Такой голос нельзя было сохранить в воспоминаниях таким, какой он есть – услышав снова, ты понимаешь, что звучит он намного и намного красивее, мелодичнее и сильнее. Все мышцы расслабились, теплое чувство разлилось по всему телу Колдуньи, как бывало после усталого дня, когда ты только-только ложишься отдохнуть.

– Аслан, это твоя страна? – спросила Люси.

– Нет, моя страна дальше, – ответил Лев, и качнул головой за волну.

– Мой отец в твоей стране? – спросил Каспиан.

– Это ты узнаешь только там, сын мой, – отвечал ему Аслан, обращая к Королю спокойные, мудрые янтарные глаза. – Но если ты отправишься туда, то не вернешься.

Все удивленно ахнули, а на лице Каспиана отразилось смятение – он не мог представить себе, что для встречи с отцом ему придется отречься от всего, что он имел за пределами Страны Аслана. Он подвел бы свою команду, свой народ. Король направился к волне, и никто не посмел его остановить. Каспиан зашел в воду по щиколотки и протянул руку, коснувшись плотной завесы воды. Он стоял так несколько минут, пока не убрал руку, и не повернулся к остальным – лицо его побледнело, в глазах стояли слёзы.

– Ты идешь? – спросил Эдмунд громко.

– Обрадуется ли отец, узнав, что я бросил то, ради чего он умер? – спросил Каспиан, и покачал головой. – Я думал о том, что потерял, а не о том, что получил. Я получил страну, народ, – тут его взгляд обратился к Аслану, который, как всегда, был лишь сторонним наблюдателем и смотрел на детей все с той же спокойностью и мудростью. Элизабет думала, что Великий Лев уже знает, какое решение примет каждый из них. Каспиан торжественно произнес. – Клянусь стать лучшим королем.

– Ты уже стал, – спокойно оповестил Аслан, а сам посмотрел на Эдмунда, Элиз, Люси и Юстэса. – Дети?

– Кажется, нам и вправду пора домой, – сказала Эдмунд.

– Так оно так, – кивнула Аслан, и тут его глаза посмотрели в упор в глаза Элизабет. – Но вопрос в том, кто именно из вас вернется домой?

– Тогда тут нечего решать, – сказала Элизабет. Все обратили свой взгляд на нее, но темнокурая опустила голову. – Я от своих слов не отказываюсь и, если ты позволишь, я бы хотела остаться в Нарнии, или отправиться в твою страну.

– До моей страны еще надо дойти, – сказала Аслан. – Сейчас я не скажу, долог путь или короток, знайте лишь, что он пересекает реку. Но не бойтесь, я умею строить мосты. Если же ты захочешь остаться в Нарнии, то вместе с Каспианом можешь вернуться на корабль.

– Что? – воскликнула Люси. – Нет, Элиз нет! Не надо! Как ты можешь оставить нас?

– Люси, – устало выдохнула Элиз. Это решение далось ей нелегко, да и она была вообще не уверена, что Аслан позволит ей остаться. Но Великий лев дал ей право выбирать, и к этому девушка была не готова; впервые девушка хотела, чтобы кто-то принял решение на за нее. Чтобы кто-то сказал решительно «Нет» или приказал ей, сказав «Уходи».– Пойдем поговорим.

Она с Люси отошла на приличное расстояние, и только там Элизабет заговорила. В голосе ее звенели слезы.

– Я не могу, Лу, – тихо и решительно произнесла девушка. – Не теперь, когда между мной и Эдмундом все кончено.

– Ах, ужасные, ужасные слова! – воскликнула Королева Отважная. – Не произноси их! Ты вернешься с нами домой и все будет хорошо!

– А если нет? Ты не понимаешь Лу, без вас… мне там нет места. Куда я пойду? В дом вашего дядюшки? Зная, что я – дочь самой женщины, которую все считают самой жестокой на свете? Что у меня никого нет?

– У тебя будем мы! – горячо возразила Люси. – Я, Питер, Сьюзен, Рабадаш, твоя семья!

– Которую я получила обманом?! – горько усмехнулась Элизабет. – Когда-нибудь, воспоминания о Нарнии потухнут, и вы забудете кто я такая, а я не смогу этого вынести. Да и тут я буду куда полезнее.

– Это эгоистично! – с упреком произнесла Люси. Она сама плакала, только либо не замечала этого, либо ей было все равно.

– Да, возможно… – тут Элизабет внезапно протянула руки, и крепко-крепко обняла свою малышку Пэванси. Люси уткнулась ей в плечо, и вцепилась в рубашку на спине девушки, не веря, что им приходится расставаться. – Не плачь, не плачь, Люси, Королева Отважная.

– Я буду скучать! – всхлипывала Люси. – Не представляешь, как сильно!

– Я тоже… я тоже

Когда они вернулись, Люси уже не рыдала, но слезы катились из ее глаз. Элизабет засунула руки за пояс, и старалась выглядеть беззаботной, насколько это было возможным.

– Ну, передавайте привет Питеру, Сьюзен и Рабадашу, – произнесла Колдунья, и в голову побледневшего Эдмунда как никогда явно ударило одно слов: прощаются. – Будете еще у профессора Керка и ему привет. Лу, – она посмотрела на девушку. – Не плачь больше, – потом ее глаза скользнули по Юстэсу, и сверкнули озорным огоньком. – Юстэс Вред, я горжусь тобой. Эдмунд Пэванси, —девушка тяжело вздохнула и впервые посмотрела прямо на Эдмунда. Без уверток, без предлогов – просто направила на него свой взгляд, смотря прямо ему в глаза, смотря на человека, которого она любила и будет любить всю вечность. Слов для него нашлось не так уж и много. – Прощай.

И Эдмунда как будто хорошенько ударили по голове чем-то тяжелым, и он понял, что делает Элизабет: она прощается. Не только с с Люси и Юстэсом, а с ним тоже – человеком, который любил ее больше все на свете. И все это казалось неправильным: он внезапно представил свою жизнь без нее. Без ее шуток, смеха, упрямого характера, тихого сопения по ночам, без серебряного кольца на своем пальце. Все думали, что Элизабет Беллатриса Грейс не существовала без Эдмунда Пэванси, но на самом деле и он бы не смог существовать без нее.

Аслан грустно улыбнулся.

– Ну что же, раз так…

– Нет!

Сердце зашлось в припадке.

Все обернулись на крик Эдмунда: его глаза широко распахнулись, дышал он тяжело. Элизабет взглянула на него, будто впервые увидела, а юноша внезапно сделала два больших шага в ее сторону. Холодные ладони легли на горячие, мгновенно вспыхнувшие щеки, нежный поцелуй буквально оглушил Колдунью, ноги подкосились, и Элиз буквально повисла в руках юноши, цепляясь за его плечи. Эдмунда, впрочем, такая ноша вполне устраивала: он убрал одну руку с щеки Элиз и положил на талию, прижав ближе к себе.

Когда Эдмунд отстранился, Элиз слабо подрагивала в его руках, глаза ее слезились. Эдмунд с досадой понял, что она неправильно расценила его жест. Пэванси подцепил ее подбородок рукой, не разрывая объятий, и заставил посмотреть на себя —его глаза манили, затягивали вглубь себя, падая в их омут, ты забываешь, что представляешь из себя. С корабля они сходили почти чужими людьми, а сейчас стояли возлюбленными, которые жизни не смыслят друг без друга.

– Я идиот, – произнёс Эдмунд, стараясь вложить в голос максимум извинения, чтобы Элизабет это уловила. Сейчас ему хотелось только этого, и то, что за ними наблюдают их друзья, среди которых сам Аслан, было уже не важно. Важно – только она, любимая и родная. Он все-таки чуть не опоздал!

– Тогда я тоже, – внезапно сквозь слезы улыбнулась Элизабет, переплетая пальцы его руки со своими и нежно сжимая.

– Когда ты мне все рассказала, я испугался. Не того, что ты дочь Джадис, а того, что это что-то меняет для тебя. Я так боялся потерять тебя, что не смог сказать тебе, что мне все равно и этого ничего не меняет. Испугался настолько, что оттолкнула сам. Дочь ты Джадис или племянница – я тебя люблю, и только это имеет для меня значения. Я тебя люблю! Люблю! И я не готов потерять тебя и, наверное, никогда не буду готов. Поэтому, если ты готова простить такого упрямого барана как я… – Эдмунд опустился на колено перед ней, продолжая крепко держать Элизабет за руку. С ее лица не сходила широкая улыбка, а она все еще плакала, только теперь это было совсем по-другому. – Элизабет Беллатриса Грейс, согласна ли ты выйти за меня, Эдмунда Пэванси, замуж?

Она хотела сказать: «Это глупый вопрос»; хотела ответить «Ты уже знаешь ответ»; хотела закричать «Черт, Эд, конечно да!». Но в итоге она говорит и голос ее срывается из-за слез.

– Да. Это всегда было да.

Эдмунд выпрямился, подхватив девушку на руки и прижал к себе. Элизабет обняла его за шею, пока Эд ласково чмокнул в губы, легкими и быстрыми поцелуями покрыл нос, скулы, лоб. Внезапно на безымянных пальцах правых рук у них одновременно засияли тонкие серебряные обручи —их обручальные кольца, которые с ними были так долго, как живут их чувства.

–Именем Великого Западного леса, – внезапно прорычал Аслан. – И именем Новорожденной Луны, что раз в столетие восходит над Западным лесом, в честь которых вас короновали, я объявляю этот брак свершенным и вечным!

========== Свадьба в августе ==========

Близился Хэллоуин (середина октября как-никак), персонал разных кафешек стали вывешивать дряхлые таблички и ставить картонные фигуру разных «монстров»: Дракула, Франкенштейн, оборотни. Ветер гнал по улицам сухие листья, словно пригоршни конфетти. Вниз по Второй авеню шагали две девушки. Одна из них была выше своей спутницы, ее черные волосы были уложены в изящный закрученный пучок, скрепленный сверкающими шпильками. Белое платье с черными нашивками было спрятано под черным пальто с высоким воротником. В руках с черными кружевными перчатками она несла стопку писем.

Ее спутница была не только ниже, но явственно моложе, хотя различие возможно появлялось из-за другого выбора костюма. Русые волосы спокойно развивались на ветру, и девушке приходилось иногда отбрасывать их, чтобы они не лезли в лицо. На ней было платье в черно-серую-белую клетку, где-то до колен и с белым воротничком. Туфли на плоской подошве, шелковые чулки с аккуратным швом сзади. Перчатки на руках имели белоснежный цвет, зато пальто было темно-серого цвета. Темная цветовая гамма подчеркивала красивое личико: скулы стали высокими и красиво очерченными, взгляд – глубоким и загадочным, а сами глаза – ярко-зелеными.

Прохожие оборачивались им вслед, засматривались, машинально пытаясь вообразить, куда они спешат, с кем встречаются.

– Вы с Эдом уже подали заявление? – спросила русоволосая девушка. В руках у нее был какой-то бумажный пакет. Брюнетка ей кивнула, и мечтательно улыбнулась, вспоминая своего жениха.

– Да, мы вчера вечером ходили.

Пару минут они еще шли молча, наслаждаясь последними теплыми днями, коих в Кембридже было не так уж и много. После возвращения из Нарнии Эдмунд Пэванси, Элизабет Грейс и Люси Пэванси все еще жили у своих родственников – тети и дяди Альберта и Гарольда, а также с их сыном Юстэсом. Все признали, что Юстэс изменился к лучшему и его «совершенно нельзя узнать». Только тётя Альберта считала, что он стал заурядным и скучным, а виноваты, конечно, эти приехавшие нежеланные гости.

Все вместе, вчетвером, они написали письма Рабадашу со Сьюзен и Питеру, рассказывая о произошедших приключениях. На написание писем ушло почти несколько вечеров, потому что писали только Люси и Элизабет, а мальчишки все время вспоминали новые и новые подробности. Одно письмо Элизабет скопировала и позднее собирались переписать в свою личную коллекцию «Хроник Нарнии». Сегодня девушки ходили забирать ответные письма от своих родных.

– Знаешь, мне все еще не дают покоя слова Аслана, – сказала Люси, привлекая внимание Элизабет. В последние дни Колдунья была все более мечтательной и спокойной, изменившись после их последнего разговора – Люси до сих пор было больно это осознавать. В глазах Элизабет по-прежнему горел огонь, но теперь он был другим: он сулили не опасность, а полыхал теплым заревом рассвета и заката, был теплым, как солнечные лучи. Умиротворение и мир, которые поселились в ее сердце, казалось, стали ее стержнем.

Кроме того, Элизабет готовилась к собственной свадьбе. Она была молода, красива и бесконечно влюбленна и любима. Отчего тут не радоваться.

– Какие именно? – спросила темнокурая. Люси с радостью согласилась во время прогулки по небольшим магазинам, подбирая маленькие украшения и даже приглашения. Продавцы смотрели на двух еще совсем юных девушек с удивлением.

– Про то, что он всю жизнь будет учить нас, как попасть в его страну. И что он бывает в нашем мире и нам стоит лишь научиться узнавать его. Что ты думаешь на этот счет, м?

– Я думаю, что попасть в страну Аслана легче, чем перейти дорогу, – ответила Элизабет. – Поэтому надо научиться в нее приходить. Что-то близкое и явственное мы не всегда замечаем. Мы можем встретить Аслана, но только расставшись с ним и обернувшись поймем, что это был он, – Элиз выдохнула, и облачко пара вырвалось из ее рта, растаяв в морозном воздухе. Но тут ее лицо озарила широкая улыбка. – Но знаешь, сейчас я больше думаю о свадьбе и о том, как круто что у нас есть то золото из Нарнии, на которую ее можно устроить, так что прости.

Люси – будущая подружка невесты —громко рассмеялась.

– Конечно, о чем же еще.

– Ну, ты могла бы подумать о том симпатичном матросе Томасе? – вопросительно протянула Элиз, приподнимая бровь. Люси, впрочем, тут же помрачнела. Она вспомнила свой короткий, прощальный разговор с Томасом. Тот грустно усмехался на ее попытки объяснить, что так нужно и ее место в другом мире. Матрос, кажется, все понимал, но все равно сказал, что будет ждать Люси и искать способ встретиться с ней.

– Корнелии и Питеру дали второй шанс, – напомнила Элизабет, желая как-то приободрить взгрустнувшую девушку. – Рабадашу и Сьюзен тоже. Если Томас тот, кто предназначен тебе судьбой, самим Асланом – вы будете вместе. Настоящая любовь, она такая, Лу.

Пэванси поджала губы. Она не собиралась возражать Элизабет та, которая, возможно, знала об Истинной любви – та, которая превозносится в сказках – больше всех. Вместе с Эдмундом, конечно, который и был той самой Любовью с большой буквы. Вспоминая о том, что они пережили в Нарнии, Люси невольно содрогались. Все страдания влюбленных в этом мире теперь казались ей просто слабым стоном, по сравнению с тем, что мир мог потерять такую великую любовь.

– Я ему понравилась, – внезапно смущенно шепнула Люси, заправляя за ухо прядь волос. – Он полюбил меня раньше, чем я сама.

Элизабет мягко улыбнулась. У нее не было первой влюбленности – одна-единственная, действительно, как в сказках. И ей хотелось, чтобы у каждого была возможность найти такую любовь. Люси прошла чуть вперед, а взгляд Грейс стал на несколько минут рассеянным. Поле она встряхнула головой и прошла дальше.

– Хочешь пирожное? – спросила Элиз, глядя на яркую витрину со сладостями. Люси согласно кивнула. – Тогда подожди здесь, я сейчас куплю.

И прежде чем Люси успела что-то добавить, Элизабет скрылась за дворцом магазина. Звякнул колокольчик, и Люси осталась одна на улице. Она тяжело вздохнула и удобнее перехватила бумажный пакет, в котором лежали какие-то украшения из Нарнии – профессор Керк прислал их для нее, Эдмунда и Элиз на свадьбу, сегодня они пошли забирать их вместе с письмами от Сьюзен и Питера.

Девушка осматривала прохожих, как внезапно на нее со спины кто-то налетел. Люси, не ожидавшая этого, полетела вперед, но ее успели вовремя схватить. Правда позади раздался какой-то треск, а потом невнятное ругательство.

– Простите, – буркнул кто-то позади нее, и Люси развернулась.

Она не думала, что слова Элизабет могли сбываться настолько быстро.

Томас – а это был он – взлохматил белые волосы и горестно посмотрел на разбитый горшок с цветами. Люси пару минут просто удивленно и молча смотрел на юношу в черном пальто, с небрежно завязанным шарфом на шее, и не знала, что говорит. Парень, тяжело вздохнув, снова посмотрел на девушку.

– Еще раз простите, – сказал он, присаживаясь перед разбитым горшком и думая, как это все собрать. – Не заметил вас.

– Ничего, – наконец выдала Люси, справляясь с удивлением. Румянец залил ее щеки. – Просто это… неожиданно.

Томас глянул на нее снизу-вверх, и весь энтузиазм у Пэванси мгновенно пропал – она по глазам поняла, что Том ее не помнит. А может, это был вообще не Томас, а кто-то очень похожий на него. Люси оглянулась и заметила небольшую пластиковую коробку, сиротливо лежащую на краю бордюра. Девушка подошла к ней и подняла, а потом присела рядом с Томасом и, сняв перчатки, начала аккуратно пересыпать землю с цветами в нее. Она умела пересаживать цветы, поэтому действия ее были аккуратными и легкими. Люси заметила, что Томас внимательно наблюдал за движениями ее рук.

– Люблю выращивать цветы, – внезапно сказал юноша, и Лу подняла на него глаза. – Но вот совершенно не умею их пересаживать. Уже даже боюсь к ним прикасаться.

– На самом деле, нет ничего сложного, – заявила Люси, отряхивая руки. Томас взял коробочку и поднялся. – Очень красивые цветы.

Не-матрос тепло улыбнулся, глядя на яркие бутоны

– А вы тоже любите цветы? – внезапно спросил Томас. Люси окончательно убедилась, что он ее не помнит, но кивнула. На лице Тома отразилось настоящее восхищение.

– Кто это? – спросила темноволосая полная женщина, вытирая руки о розовую салфетку. Она подошла к Элизабет, которая стояла у прилавка и смотрела через стекло витрины на разговаривающих Тома и Люси. – Ваша сестренка?

– Да, моя будущая золовка.

На лице женщины отразилось удивление, но она тут же сказала о том, что у них есть свадебные торты в наличии и могут приготовить что-то по желанию молодоженов. Элизабет, не отрывая взгляд от разговаривающих, улыбнулась. На страницах книги, которую кто-то забыл на небольшом столике в кондитерской, был нарисован большой лев, чья грива сияла в лучах солнца.

***

– У меня для тебя хорошие новости, – заявляет Элизабет, проходя в комнату Эдмунда. Юноша по-турецки сидел в изголовье кровати, будто специально оставив место для невесты. Элиз легла поперек кровати, подложив под себя подушки и посмотрев на Эда.

– А у меня для тебя приятный вопрос, – оповестил Эд, поднимая два конверта. – Светло-голубой или сиреневый?

Элизабет смотрит на конверты в руках юноши. Несмотря на то, что торжество должно было произойти только через десять месяцев, влюбленные, как-то не сговариваясь, потихоньку начали делать какие-то мелочи уже сейчас. Составлять список гостей, покупать конверты для пригласительных, думать над текстом самих пригласительных. В общем —исполняли мелкие, но приятные обязанности будущих молодоженов.

– Ммм… пусть будет сиреневый.

Всё казалось ярче, совершеннее…Ночные прогулки, вальс под звёздами, тёплые объятия, поцелуи, будущее, которое они построят вместе. Элизабет верила ему, каждый раз закрывала глаза, видя их жизнь через года, не такую, как у других. Смеялись и любили, как никто.

– Прекрасно, под цвет твоих глаз, – усмехнулся юноша, и девушка покраснела. – А что у тебя там за новости?

– Люси встретила Томаса.

– Этот тот белобрысый матрос? – приподнял бровь Эдмунд, и в него тут же полетела подушка.

– Грубо, но в целом.

– И что в этом такого? Я рад за сестренку.

Эдмунд отложил конверты на маленькую тумбочку и теперь сосредоточил все свое внимание на невесте. Ох, и приятно было знать, что теперь она официально носит этот статус! А еще приятнее был тот факт, что несколько дней назад Великий Лев Аслан закрепил их брак намного крепкими узами, чем те, что будут созданы в августе.

– Просто… – протянула Элизабет задумчиво. – Рабадаш и Сьюзен. Питер и Корнелия. Теперь Томас и Люси. Нарния никогда нас не оставит, получается?

– Думаю, со временем воспоминания потухнут, но любовь, если она настоящая, не зависит от места, – философски изрек Эдмунд. Он протянул руку, и Элизабет положила подушки ему на ногу, устроившись головой у юноши на бедрах. Эдмунд обхватил девичье плечи одной рукой. – Но за одно я Нарнии благодарен: она помогла мне осознать ценность семьи, помогла мне вернуть себя самого. И, конечно, ты – моя величайшая победа.

– О, да брось, – фыркнула Грейс, закатывая глаза. – Ты просто не видишь себя со стороны: настоящий рыцарь. Какая девчонка бы устояла перед твоими глубокими карими глазами.

Эдмунд пожал плечами.

– Мне главное, что ты не устояла, и у нас свадьба в августе. И думаю, в этом тоже заслуга Нарнии.

– Серьезно? В чем именно?

– Меня греет мысль, что мы уже женаты, – пояснил Эд. – Давным-давно я одел это кольцо на этот же палец и поклялся тебе в вечной любви. Иначе бы я просто не дожил бы до конца лета, и мы бы сыграли свадьбу прямо завтра. Поэтому до августа я как-нибудь продержусь.

– Ты же помнишь, что официально мы будем мужем и женой через пару дней, а свадьба – наше общее пожелание, – напомнила девушка, говоря о заявление. Эдмунд улыбнулся и, нагнувшись, поцеловал свою невесту-жену в уголок губ.

– Конечно помню. Причина номер два, почему я доживу до августа. И еще кое-что. Люблю тебя.

Элизабет улыбнулась, как наевшаяся сливок кошка и мурлыкнула:

– И я тебя.

***

«…Эдмунд, Элиз, я поздравляю вас со свадьбой второй раз в своей жизни, и хочу сказать, что радость моя ничуть не уменьшилась. Профессора Керка ваше приглашение растрогало до слез, а потом он стал в панике подбирать костюм. Я сумел его убедить, что до августа у него есть время.

Эдмунд, я с гордостью принимаю твое предложение стать шафером.

Дорогой брат, дорогая будущая официальная сестра, хочу вас предупредить. На ваше торжество приеду не один – Корин составит мне компанию. Надеюсь, вас не разозлит то, что я пригласил ее без вашего ведома, но мне нужна будет спутница, не так ли?…»

– Прости, – сказала Корин, виновато усмехаясь и с присущей ей грацией опускаясь на стул напротив Питера. – Миссис Венейбел дала задание, думала, я не справлюсь.

Питер улыбнулся, показывая, что не злится, и придвинул к светловолосой девушке вазочку с подтаявшим мороженым. Корнелия смущенно, но благодарно улыбнулась.

– Я начала читать «За рекой, в тени деревьев», – сообщила девушка, и Питер заинтересованно приподнял бровь, услышав название романа Эрнеста Хемингуэя, который сам и посоветовал.

– И как? – спросил старший Пэванси.

– Довольно неплохо, – заявила Корин. – Я пока только начала, но начало довольно интригующее.

Следующие минуты Корнелия описывал свои мысли, а Питер делился тем, что сам чувствовал, когда читал. Молодые люди заболтались, и юноша уже почти забыл, зачем позвал девушку. Нет, они встречались достаточно часто, Питер все больше и больше открывал фее их мир. Корнелия училась довольно быстро, схватывая налету те вещи, которые люди знают с рождения. Она была упертой и не оставляла дело, пока у нее не начинало получатся.

– Я вообще-то хотел кое-что спросить, – сказал Питер, когда они с Корин ненадолго замолчали. Книгу они могли обсуждать очень долго. Корнелия заинтересованно приподняла бровь. – У Эда и Элиз свадьба в августе. Я хотел спросить: не согласишься ли ты пойти со мной?