Текст книги "Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

В городе было довольно прохладно. Создавалось ощущение, что здесь давно никто не живет —улицы были пустыми, окна и двери плотно закрыты, и где-то даже заколоченными. Если бы Элизабет не чувствовала присутствия людей, которые прятались в своих домах и на незнакомцев смотрели опасливо, сквозь щели, то решила, что тут никого нет. Девушка обнажила клинки, которые легко и привычно легли в руку. Сначала шел вперед Каспиан, держа арбалет наготове, после Эдмунд с Элиз, и цепочку замыкала Люси и Юстэс. Беднягу трясло от страха, и каждый разделял его настроение. Однако два Короля и две Королевы уже привыкли к такому, в их положении нередко приходится направляться в места, которые им очень хотелось бы обогнуть стороной (если не бежать без оглядки!) – как, например, в нынешней ситуации. Но у Королей нет иного выхода, кроме как настойчиво двигаться вперед и только вперед.

Элизабет оглянулась, чтобы проверить, как там Люси, и заметила, что Вред всмотрелся в какое-то окно.

– Юстэс, – шепотом позвала она, но этого хватило, чтобы мальчик догнал их. Завывания ветра слышал каждый, но Элизабет решила, что это лучше, чем постоянная тишина. Ветер может принести хоть какие-то звуки.

Они подошли к большим черным каменным воротам. По мере приближения к ним беспокойство Элиз нарастало. Девушке ужасно хотелось свернуть в сторону, но она сдерживала себя. Но подойдя непосредственно к самим воротам, она ощутила слабое дуновение, не ветра, но нечто похожее на отрывистый выдох умирающего. Она нахмурилась и подошла ближе к воротам. Перехватив кинжалы в одну руку, девушка посмотрела на ворота и камни.

– Тут какие-то символы, – тоже отметил Каспиан то, что так заинтересовало Колдунью. Девушка внимательно оглядела препятствие на пути. Вопреки всем законам леса, из трещин меж камней не росли ни трава, ни мох, ни молодые побеги, хотя сами камни сгладились и обветшали от многолетней непогоды. Стояли они здесь явно не первый год.

Эдмунд тоже посмотрел на вырезанные знаки. Не являясь колдуном по своей природе, он, тем не менее, много знал о магии. В конце концов, тот, кто владеет сердцем Колдуньи, сам немного колдун.

– Должно быть, это сторожевые знаки, – сказал он, прикоснувшись к шероховатой поверхности и тут же отдернув руку. Затем снова осторожно положил ладонь на обелиск.

– Да, похоже на то, – согласилась Элизабет. – Эти руны еще из старой Нарнии, мы использовали их, когда отправлялись в походы, чтобы защитить наш дом. И наносили на доспехи наших рыцарей, —Элизабет, так и не прикоснувшись рукой к стене, провела вниз в несколько миллиметрах от нее. Некоторые из рук так истерлись и заросли зеленым и голубым лишайником, что сделались почти неразличимыми. Элизабет провела пальцем по прохладному камню и почувствовала, как по коже побежали уже знакомые мурашки. В голове появился едва различимый шум. Девушка отдернула руку.

– Похоже, время этой защиты истекает, – сказала она.

Эдмунд кивнул в знак согласия. Будучи супругом самой сильной Колдуньей в Нарнии и тогда, и сейчас, юноша многое знал о теоретической магии, рунах, и мог различать их. Как когда-то сказал Аслан: «Владеющей сердцем Колдуньи, и сам немного Колдун».

– Мне кажется, она долго не продержится, – добавила Королева Чарующая.

– Согласен.

Магические чары – как и все на свете – имеют свой срок службы. По истечении его они просто угасают. Так вот, девушке показалось, что охранная магия города куда «старее» тех защитных заклинаний, которые действуют на другой территории Нарнии. Взять к примеру, тот же Кэр-Параваль – нанесённые на него руны были разрушены вместе со дворцом, но если рисунок был сохранен на обломках, то чары продолжили действовать. Вероятно, именно из-за них тельмаринцы боялись приближаться к руинам старого дворца.

– Но похоже, здесь никого нет, – произнес Юстэс. Элизабет убрала руку и повернула голову на Вреда. – Может, вернемся?

Эдмунд устало выдохнул. Трусливый Юстэс мог сильно тормозить их процессию, но и оставлять его одного было нельзя. В целом, Элизабет его понимала, но в ней жажда приключений была сильнее. Как сказал Рипичип: «Кто не ищет приключений, тот никогда не обретет славу». Хотя вряд ли Юстэс мог оценить значимость известности в такой стране, как Нарния.

– Хочешь посторожить здесь… что-нибудь? – неуверенно предложил Эдмунд. Элиз усмехнулся: несмотря на то, что родственник Пэванси не нравился, Эд не был готов рисковать его жизнью, и именно в этой ситуации был несколько снисходителен. В конце концов, Юстэс был реалистом до мозга костей, и поместить его в ситуацию, подобную этой, было несколько жестоко. Элизабет наморщилась: о чем они только думали? Надо было оставить мальчика за пределами города вместе с матросами.

Юстэсу, однако, предложение Эдмунда понравилось.

– Ага! – воскликнул он, и бросился к ним. – Верная мысль, братишка. Очень, э, логичная!

Эдмунд его энтузиазм не разделил. Он выглядел раздраженным и раздосадованным. Каспиан отдал ему кинжал, который Юстэс принял с явной опаской. Пацифист настолько же, насколько реалист, само оружие в его руках пугало Юстэса. Но оставлять его беззащитным, как скот на убой, тоже было неправильно.

– Все нормально, – тем не менее произнес Юстэс. – Я справлюсь.

– Никто не сомневается, – тяжело вздохнула Элиз, и они втроем вошли в ворота. Колдунья снова почувствовала мурашки на коже – магия, чистейшая магия.

Это был большой зал, с подвешенными вверху клетками и большими каменными статуями. Элизабет бросило в дрожь от вида клеток – они были большими для птиц или еще кого-то, но девушка и думать не хотела о том, кого могли здесь держать. Через окна проникал свет, и Элизабет начало казаться, что в лучах кто-то танцует. Хотя, возможно, это была просто пыль, поднимаемая ветром.

– Эй, я лучше пойду с вами, – крикнул Юстэс. Эдмунд, Люси и Элиз подошли к каменному возвышению в самом центре зала. Фонарик Эдмунда осветил какую-то книгу, лежащую на нем. Были написаны какие-то имена, рядом указаны числа, но почти все были зачеркнуты. Напоминало хозяйственную книгу, где вычеркивали список покупок или считали потраченные деньги.

И тут Элизабет осенило.

– Это работорговля.

В этот момент сверху раздался воинственный крик, и по веревкам быстро спустилось несколько вооружённых человек. Элизабет сразу выставила вперед клинки, и выставила один вперед, отразив летящую в нее стрелу.

– Люси! Элиз! – вскрикнул Эдмунд, и непримерно бы бросился кому-то из них на помощь, если против него не сражались двое вооруженных мужчин. Каспиан взял на себя двоих, но учитывая, что их было всего четверо, а Люси не могла причинять боль кому-то столь решительно, то расклад был не в их пользу. Завязавшееся сражение больше походило на жуткую формальность перед кровавой резнёй.

Элизабет не могла использовать магию и сражаться одновременно, но умело используя оба клинка, ранила одного из работорговцев в ногу, а другому полоснула по кисти правой руки. Молниеносно захватив оружие в одну руку, она выставила свободную ладонь вперед, направляя ее на третьего – тот явно был озадачен таким отпором от девушки, и немного не понял ее жеста. Впрочем, когда на нем загорелась одежда, все стало вполне понятно. Кинжалы же будто прыгали в руках Элизабет. Она лишь едва заметно шевелила кистями, и вот клиники уже покачиваются у нее в пальцах. Потрясающая ловкость.

Раздался мальчишеский крик, и Элиз мгновенно перевела взгляд с Эдмунда на Каспиана, хотя было ясно, что те не закричат даже перед смертью. Проследив за взглядом остановившихся друзей, Элизабет сразу увидела испуганное, бледное лицо Юстэса. Это ее мгновенно испугало – она привыкла видеть Вреда раздраженным, недовольным, надменным или насмехающимся, но этот страх, что испытывал Юстэс в этот момент, был настолько сильным, что Элизабет ощутила его горьким привкусом на кончике языка.

В горло Юстэса упирался небольшой, но острый клинок.

– Если не хотите, чтобы он завопил как девчонка, немедленно бросьте оружие! – сказал мужчина, который держал Юстэса. Его черные глаза внимательно следили за каждым движением Элизабет и, казалось, он не видел никого другого. Он смотрел на кинжалы в ее руках, на то, как она слегка подрагивала от клокотавшей в ней силу. Колдунья была на взводе – энергия внутри нее только что начала получать выход, а теперь ее пришлось запирать обратно. Как… птица, которую выпустили из клетки, но не дали вдоволь налетаться.

Люси бросила оружие первая: она тоже дрожала, но, в отличие от Элизабет, была в ярости. Никто из Нарнийцев не одобрял работорговлю, а потому и Золотая Пятерка, и Каспиан, пытались с нею бороться. А теперь в руках такого мерзкого человека был Юстэс – да, нерадивый, мгновениями раздражающий, эгоистичный мальчишка, но все равно он был своим.

Эдмунд и Каспиан медленно повиновались приказу. Элизабет прикинула, что случится быстрее: она броситься на работорговца, отрывая от него Вреда и сходясь с ним в схватке, или мужчина перережет мальчику горло, попробуй она только шелохнуться.

Работорговец заметил ее колебания.

– Ты, – гаркнул он. Элизабет прищурилась. – Бросай оружие. Немедленно.

– А если я сожгу всех вас? – срывающимся от ярости шепотом спросила Элиз. Голос ее был больше похож шипение змеи. Работорговец ничего не ответил, лишь показательно надавал клинком чуть сильнее на шею Юстэса. Элизабет почувствовала его дрожь как рябь по воде. Она медленно положила клинки на пол. Мужчина усмехнулся.

– Заковать их, – крикнул он, и все его подчиненные принялись исполнять приказ. К Элизабет подходить они немного побаивались, как внезапно тот, что держал Юстэса – кажется, он был тут главным – сказал что-то на непонятном языке. Один из противников ушел в конец зала и вернулся уже с железной цепью, и подошел к Элизабет. Девушка скосила взгляд на цепь – крепкая, но тонкая железная цепь. От нее исходила та же энергия, что и от дверей – магия. Защитные знаки, что вились по звеньям цепи, были предназначены для того, чтобы сдержать внутри. Двери же не пускали внутрь.

– Если у вас проблема с колдовством, мы можем помочь, – сказала Элиз, делая шаг назад. – Вы боитесь магии, но мы – не враги. Вы рисуете защитные знаки, которые скоро исчезнут, и что будет тогда? Мы готовы вам помочь, мы хотим!

– Молчать! – гаркнул работорговец. Он начал мелким подрагивать, то ли от страха, то ли еще от чего. – Вяжите ее. А будешь болтать – и рот заткнем.

Как только цепь сомкнулась на тонких запястьях, Элизабет почувствовала, как силы покинули ее. Голова ее запрокинулась, глаза закатились, она начала задыхаться и, содрогаясь в конвульсиях, упала на пол. В глаза то темнело, то появлялся яркий свет.

– Люси! Элиз! – воскликнул Эдмунд, рвясь подойти к девушке. Каспиан дернулся тоже, как и Люси, но их крепко держали. – Проклятье, что вы сделали?!

– Этих двоих на рынок, – отдавал приказы работорговец, указывая на Люси и Юстэса, словно и не слышал слов Короля Справедливого. – А этих троих в темницу.

– Нет, Эдмунд! – закричала Люси, когда ее поволокли прочь.

– Люси! – вторил ей брат. Горящие от злости и бессильной ярости глаза метались от сестры к девушке. Люси ударилась в слёзы, Эдмунд побледнел.

Один из работорговцев несмело подошел к Элизабет, и попытался поднять ее на руки. Даже такая, Колдунья наводила на них ужас.

– Дайте я ее понесу! – крикнул Эдмунд, у которого практически разрывалось сердце. Его сестру тащили на рынок, а любовь, возможно, всей жизни содрогалась в конвульсиях на полу. – Не трогайте ее.

Работорговцы, очевидно, решив, что если Колдунья что-то и сделает, то пусть сделает с парнем – мало ли, вдруг у ведьм без сознания появляются какие-то защитный чары. Поэтому, грубо вздёрнув Элиз с пола, ее всучили на руки Эдмунду. Нести было неудобно – верёвки впивались в запястья из-за того, что их пришлось извернуться, чтобы не уронить Элизабет.

На руках Эда, девушка слабо застонала.

– Элиз, – позвал он, пока их вели в темницу. Девушка приоткрыла глаза.

– Эд, – откликнулась она и слабо улыбнулся. – Проклятая цепь…

– Ты будешь в порядке? – спросил юноша, слыша, как несколько работорговцев вытащили кинжалы из ножен. Несмотря на то, что руки Элиз были связаны, как они поняли, специальной антимагической цепью, они все равно боялись.

Элиз кивнула. Она действительно чувствовала, что становилось немного легче. Когда цепь сомкнулась на ее руках, магия вся замерла в ней, будто прекратилось поступление кислорода в легкие. Сбитой энергии понадобилось время, чтобы вновь потечь по венам девушки, уже с чуть меньшей силой, но достаточно для того, чтобы она смогла идти. Остановка в несколько минут была похожа на кратковременный обморок, но теперь Элизабет думала, что сможет справиться с цепью через некоторое время.

Их впихнули в темную камеру, и Эдмунд тут же пристроил Элизабет около стены, сам встав на колени перед ней. Девушка слабо улыбнулась, пытаясь показать, что она в порядке. Эд дернул веревки на ее руках, но лишь немного обжег собственные руки.

– Здесь кто-то есть, – внезапно сказала Элизабет. Голос ее немного хрипел; она посмотрела в темный угол темницы, и юноши направили свой взгляд туда же. Эдмунд рефлекторно закрыл девушку собой, а Каспиан встал сбоку от них. Но Элизабет выглядела спокойной, хотя чувствовала себя намного лучше.

– Никак юная волшебница? – спросили из того угла, в который смотрела Элизабет.

– Меня зовут Элизабет, – представилась Королева. – Вы знаете, как отсюда выбраться?

– Впервые вижу добрую колдунью, – продолжил пленник, словно не слышал вопроса девушки. – А честно, ты первая колдунья, которую я вижу вообще. И, боюсь, отсюда не выбраться, милая леди.

– Кто здесь? – крикнул Каспиан. Говорящий не испугался громкого голоса молодого человека – Элизабет чувствовала лишь сильную усталость этого пленника, и какую-то силу. Но не физическую, даже не магическую – человек в темном углу был очень умен. Ей стало лучше, она смогла сесть сама, сложив ноги по-турецки. Эдмунд положил руки ей на плечи.

– Никого, – ответил пленник. – Я говорю сам с собой.

– Смею заверить вас в обратном, сэр, – произнесла Элизабет. Голос ее обрел силу, она смогла встать, но Эд продолжал ее поддерживать. Они обменялись взглядами, которые были красноречивее любых слов, а потом стали наблюдать, как Каспиан приближается к человеку.

Когда пленник вышел из плена, троица увидела, что это был уже немолодой мужчина, старик с длинными седыми волосами и бородой. На худом морщинистом лице, однако, ярко сверкали голубые глаза. Мужчина был измождён, он явно сильно недоедал, но Элизабет больше чувствовала, чем знала, какая сила скрывается в нем. Девушка даже могла сказать, что с виду он был весьма приятным.

На лице старика, который рассматривал Каспиана очень пристально, мелькнуло глубокое удивление. Он был одновременно испуган и восхищен; выражения лица Каспиана Эд и Элиз не видели, но внезапно Король сказал, словно не верил сам себе:

– Лорд Берн?

Старик явно опешил. Будто находясь в темнице, он совсем перестал говорить свое имя, а Элизабет представляла, насколько это было скверно – имя определяет человека, напоминает о том, кто он и откуда. Потерять имя было бы ужасно.

– Был когда-то, – сказал он. – Но я больше не достоин этого титула.

– Он один из семи? – спросил Эдмунд, не выдержав. Каспиан, повернувшись к ним с Элиз кивнул.

Каспиан приблизился к Берну чуть ближе, стараясь не совершать резких движений. Старик слегка испуганно подался назад. Увидев юношу чуть ближе, лорд Берн сощурился, внимательно вглядываясь в его лицо. Повисла тишина на несколько секунд, после чего лорд сказал:

– Это лицо… Напомнило мне короля, которого я любил.

– Это был мой отец, – признался Каспиан. Он говорил мягким, нежным голосом, в котором, однако, было слышно все уважение, которое только можно испытывать. На Берна это, напротив, произвело совсем другое впечатление.

– О, милорд! – слабо воскликнул он, и тут же, дрожа, попытался опуститься на колени и поцеловать Каспиану руку. – Прошу простить меня.

– Нет, что вы, – возразил юноша, останавливая старого лорда и помогая ему встать.

Элизабет улыбнулась такой сцене, но Эдмунд по-прежнему выглядел хмурым – да, они нашли одного из семи лордов, но только вот Люси и Юстэс сейчас были на невольничьем рынке, а их втроем заперли в темнице. Конечно, обнаружить лорда Берна в таком месте не ожидал никто, но это была лишь часть головоломки из большого пазла. А Король Справедливый никогда не радовался раньше времени, словно боясь спугнуть удачу. Элизабет могла сказать, что у Эда были все основания так думать.

Элизабет слегка толкнула Эда в бедро, и тот удивленно на нее глянул. Девушка продемонстрировала связанные руки, и Эд понятливо кивнул: быстро, но аккуратно развязал тонкую, но прочную серебряную цепь, юноша откинул ее в другой конец темницы. Элизабет благодарно улыбнулась, а Эдмунд, нахмурившись потер красные следы на запястьях девушки – цепь, являясь способом удержать Колдунью, обжигала нежную кожу. Элиз почувствовала, как кровь вместе с магией быстрее забурлила по жилам, а сердце словно застучало быстрее. Теперь она могла выбить дверь, но решила немного подождать – в конце концов, такой резкий выброс магии тоже мог быть вреден для нее. Тут же она избавила от веревок Эдмунда и Каспиана.

Было видно, что Каспиан и лорд Берн хотят еще многое сказать друг другу, но внезапно все услышали сначала ржание лошадей, потом – истощенный женский голос, полный отчаянья, страха и боли. Эдмунд обеспокоенно глянул на Элизабет – еще будучи Королевой Чарующей во время Золотого века Нарнии, девушка весьма тяжело переносила страдания поданных. Если речь шла о мучениях врагов, то Элизабет была чуть менее чувствительной, и в основном сострадала Люси, но когда страдали невинные люди, пусть даже и не живущие в Нарнии, Элиз было тяжело. Но на этот раз Колдунья лишь болезненно поморщилась.

Эдмунд переглянулся с Каспианом, и они втроем подошли к небольшому оконцу, единственному в этой камере. Лор Берн наоборот отшатнулся, и снова вжался в самый темный угол пещеры. Троица увидела, как на площадь выехала телега, в которой сидело несколько людей – мужчины и женщины, разных возрастов, но все, как один, напуганные до смерти.

– Мама! – кричала какая-то девочка.

– Нет! – вторил какой-то мужчина, бежавший вслед за телегой. – Элайн!

Женщина протянула к нему руку, и мужчина ухватился за нее, но сопровождающие телегу стражники оттолкнули его. Элизабет сжала губы от злости.

– Мама! – снова крикнула девочка, и в этот раз наблюдающие пленники ее увидели – девочке было от силы лет двенадцать, она была с распущенными темными волосами и в розовом старом платьице. Она тоже бежала за телегой, но в силу юного возраста и, вероятно, недоедания, не могла догнать ее.

– Гаель! – выкрикнула женщина, очевидно, так звали девочку. Мужчину, если Элиз расслышала правильно, звали Ринци.

Стражники быстро оторвали мужчину от жены, ударив по лицу. Удар получился сильным, и Ринци упал, и к нему тут же подбежала дочь. Гаель и Элайн плакали.

– Будь с папой! – воскликнула женщина. Элизабет коротко втянула воздух носом, стараясь сдержать слезы.

– Не бойся! Я найду тебя! – в ответ прокричал Ринци, обнимая дочь, которая тут же обвила отца руками и ногами.

Эдмунд, отвлекшись от душераздирающей сцены, внимательно смотрел на прикованных к стене Люси и Юстэса, а также остальных нарнийецв – судя по всему, окно темницы выходили на главную площадь города. Столь жестокое, а главное, непонятное обращение не оставило никого равнодушным – нарнийцы с искренним сочувствием смотрели на Ринци и его дочь, а Люси, не выдержав, уткнулась в колени. Эд и Элиз не видели, плакала она или нет, но равнодушной остаться просто не могла. Юстэс был в ужасе от увиденной картины, и Королева Чарующая в очередной раз подумала, что мир Нарнии, очень теплый и радушный, предстает перед ним слишком жестоким. Вред глянул на Люси, словно думая, сможет ли утешить ее, но в итоге не сказал ничего.

Было видно, как людей из тележки вытащили и заснули в лодки на пристани. Элизабет почувствовала слабое головокружение, но не предала этому значению – возможно, последствия от резко прекращение потока магии. Но с каждым мгновением, Элиз чувствовал себя все хуже – что-то начинало давить на сердце, и это игнорировать было сложнее. Девушка почувствовала холод, и начала мелким дрожать.

Пленников – их было достаточно много, около шести в телеге – буквально кидали в лодку. Люди отчаянно сопротивлялась, но стражники не деликатничали – мужчин, которые порывались выбраться или сбежать жестко ударяли, а потом они продолжили свое дело.

– Куда их везут? – спросил Каспиан.

– Смотрите, – простонал Берн. Было ясно, что такое он видел уже не в первый раз, и, кажется, происходящее уже успело шокировать и испугать его до глубины души.

Пусть теплый ветер сны твои

Несет ко мне ночами,

Пусть свет Луны серебряной

Укажет путь ко мне,

Приюта нет нам на Земле

Элизабет круто повернула голову, посмотрев на стену позади себя. Она явно не могла ослышаться – совершенный слух Колдуньи просто не мог подвести ее. Темноволосая слышала все, что хотела, все, что творилось рядом с ней, и тогда вариант был только один – Алетиометр снова начал взывать к ней.

Лорд Берн, проследив за ее взглядом, ничего не увидел. Он обеспокоенно глянул на девушку – все в Нарнии, даже Тельмаринцы, были наслышаны о великой силе Королевы Элизабет Чарующей, но увидеть ее воочию – совсем другое. Элизабет, поймав взгляд старика, отвернулась и снова начала наблюдать за происходящим на причале.

Лодка отчалила, и стоило этому произойти, как небо потемнело. Совсем как перед грозой, только все это произошло быстро и стремительно – словно небеса куда-то спешили. Громыхнул гром, и на площадь упала тень. Элизабет дрожала все сильнее, до белых костяшек вцепившись в прутья в бойнице. Она застучала зубами от холода, но из-за происходящего внизу этого не заметила ни она, ни ее друзья.

Все эти красивые облака быстро исчезли и стало заметно темнее. От туч на воду упала большая тень, а после, словно из ниоткуда, появился зеленый туман. Необычный туман. Элизабет на секунду потеряла связь с окружающей реальностью, лишь слышала, как бьется ее собственное сердце, а перед глазами поплыло, но она упрямо продолжала вглядываться в происходящее на воде. Туман продвигался вперед вместе с тенью, стремительно приближаясь к обречённым – теперь Элиз поняла, откуда в людях был такой страх. Как щупальца Кракена, о котором сложено столько легенд, который может утащить на дно самый большой корабль. Необычное магическое явление, которое сейчас наблюдали Короли и Королева, было точно таким же – невиданным, непредсказуемым и чертовски опасным.

Элизабет услышала быстрые, громкие, невнятные слова. Они, как эхо, раздавались вокруг лодки, но и Колдунья их слышала. Нестройный хор голосов, и каждый говорит свое – разобрать слова было невозможно, но интонацию Элиз уловила без проблем: так говорят люди обиженные, преданные, разочарованные. В последний момент девушка увидела, как исказились лица пленников – уже иным страхом, иной болью. А потом все произошло так же быстро, как и закончилось – туман поглотил лодку с несчастными людьми, и… внезапно замер у того самого места. Он клубился, но не выходил из тени, а криков страха и о помощи никто более не слышал. Казалось, все замерли, и лишь туман продолжал существовать.

– Что это было? – спросил Каспиан. Они с Эдмундом были одинаково поражены, и даже испуганны. Все происходящее просто не укладывалось в голове, – куда исчезли эти люди, что с ними случилось? Лорд Берн только было собирался открыть рот, чтобы ответить, как Элизабет, слабея с каждой секундой, выдохнула:

– Жертвоприношение, – после чего пальцы ее разжались, и девушка рухнула на пол темницы, сорвавшись с окна. Под головой Колдуньи расплылась лужица крови. Мир ее померк, а холод сковал каждую клеточку тела.

Так где же, где, Любовь моя,

Вернешься ты ко мне?

========== Ледяные чертоги ==========

Комментарий к Ледяные чертоги

моя бета исчезла при загадочных обстоятельствах, поэтому временно работаю одна и надеюсь на помощь ПБ

Как это происходило с виденьями – Элизабет не сразу поняла, где именно она очутилась. Оглядевшись вокруг себя, она не увидела ничего кроме ледяных стен. Место показалось ей смутно знакомым, но она не могла вспомнить, когда именно и при каких обстоятельствах была здесь. Кроме того, нещадно болел затылок, тупая боль стучала молоточком по вискам. Элизабет зажмурилась и слегка помассировала виски пальцами. Ярко-голубенькие искорки метнулись к ней из-под пальцев, теряясь в волосах, но легче не стало.

– Понятно, – сказал девушка, опустив руки. Ее голос не раздался эхом, хотя в таком положение должен был. – Значит, это очередное видение.

Девушка направилась впереди по коридору, потому что больше не могла ничего придумать. Кругом – ни движения, ни звука. Холода она не ощущала, но внезапно услышала шаги позади себя. Развернувшись, Колдунья на секунду оторопела.

– Эдмунд? – удивленно воскликнула Элиз, забыв, что здесь она не материальна и Пэванси, конечно, ее не услышал. Но это совершенно точно был Эдмунд, и он был куда младше того, который ждал Элизабет по ту сторону ее сознания. Тут ему было как раз лет девять, и видимо, сейчас они все впервые были в Нарнии.

И тут сразу пришел ответ, где именно она оказалась: в замке Джадис, куда Эдмунд направился, бросив их у бобров.

Элизабет не любила вспоминать свое первое путешествие в Нарнии, именно как Беллатриса Грейс. Позже, сущность Королевы Элизабет Чарующей вплелась в нее, постепенно затмевая девочку из Лондона, но тут Элиз была не Элиз. Да и противное чувство одиночества преследовала ее от самой плотины бобров до возвращения Эдмунда, потому что…Элизабет тряхнула головой, отгоняя противные мысли. Сейчас надо было думать не об этом. Хотя, Алетиометр всегда старался напомнить ей не события, а именно чувства, которые их сопровождали.

Сложив руки на груди, девушка направилась вслед за мальчиком. Тот шел медленно, осматриваясь, и Элизабет последовала его примеру, хотя Эдмунд ей был интересен больше. Он замерз и был голоден, а падавший снег не улучшал ситуацию. Элизабет было его жалко, хотя именно в этот момент жалеть стоило ту себя, что узнала о том, что она —лишняя…

Еще раз тряхнув головой, Элиз упорно отказывалась понимать, почему именно такие мысли лезут ей в голову. Ведь это просто очередное воспоминание Алетиометра, ничего больше.

Эдмунд тем временем упорно шел дальше. Но внезапно остановился, потому что сразу же за воротами, залитый лунным светом, стоял огромный лев, припав к земле, словно для прыжка. Эдмунд ни жив ни мертв застыл в тени возле арки, не смея двинуться с места. Элизабет подошла чуть ближе, обогнув застывшего мальчика, и поняла, что лев – каменный. Она тихо рассмеялась, и собиралась уже обернуться к Эдмунду и сказать, что опасности нет, но поняла, что он ее не услышит. Мальчик стоял долго, и не трясись он уже от страха, стал бы трястись от холода. Сколько времени он так простоял Элиз не могла сказать, лишь продолжала стоять рядом с ним, но для самого Эдмунда это тянулось целую вечность.

Однако мало-помалу ему стало казаться странным, почему лев не двигается с места, – все это время Эдмунд не спускал с него глаз, и зверь ни разу не пошевельнулся. Эдмунд, все еще держась в тени арки, осмелился подойти к нему чуть ближе. И тут он понял, что лев вовсе на него не смотрит. Только теперь Эдмунд вспомнил слова бобра о том, что Колдунья может любое существо обратить в камень. Что, если это всего-навсего каменный лев? И только он так подумал, как заметил, что на спине и голове льва лежит снег. Конечно же, это просто статуя льва! Живой зверь обязательно отряхнулся бы от снега. Медленно-медленно Эдмунд подошел ко льву. Сердце билось у него так, что готово было выскочить из груди, а Элизабет слышала его стук и ей снова стало жаль Эдмунда. Теперь он совсем другой. Даже теперь он не отважился дотронуться до зверя. Наконец быстро протянул руку… она коснулась холодного камня. Вот дурак! Испугался какой-то каменной фигуры.

– Может, мы пойдем дальше? – спросила Элизабет, хотя Эд ее и не услышал. Не то чтобы у девушки были проблемы с передвижением, но идти с Эдом из прошлого ей казалось веселее. Элизабет покорно подождала, когда паренек нарисует на морде льва усы и очки углем, который остался, очевидно, от попыток растопить замок Джадис.

– Как взовьется паром белым

Платье Снежной Королевы

Побежит ручьями талая вода, – пропела Элизабет, улыбаясь. Эдмунд внезапно улыбнулся тоже, и добавил, явно не слыша голоса девушки.

– Зашипит от злобы страшной,

Но как парусник бумажный

И сама в огне растает без следа.

Пораженная, Элизабет остановилась. Неужели, он ее чувствовал, и даже будучи из разного времени, Эдмунд был с ней на одной волне? Щеки полыхнуло аром, и девушка приложила к ним руки, чтобы немного остудиться.

Замок Джадис она видела только с высоты башни, в котором Колдунья хранила свое сердце. Поэтому все тут было для Элиз в новинку так же, как и Эдмунду. Перед ними стояли десятки статуй: они стояли там и тут вроде фигур на шахматной доске во время игры. Там были каменные сатиры и каменные волки, и медведи, и лисы, и рыси из камня. Там были изящные каменные изваяния, похожие на женщин, – духи деревьев. Там были огромный кентавр, и крылатая лошадь, и какое-то длинное существо вроде змеи. Они стояли в ярком холодном свете луны совсем как живые, словно на секунду застыли на месте, и выглядели так фантастично, что, пока Эдмунд и Элизабет пересекали двор, сердце мальчика то и дело замирало от страха. Прямо посредине двора возвышалась огромная статуя, похожая на человека, но высотой с дерево; лицо ее, окаймленное бородой, было искажено гневом, в правой руке – громадная дубина. Эдмунд знал, что великан этот тоже из камня, и все же ему было неприятно проходить мимо.

Сначала Элизабет, а потом уже и Эдмунд заметил тусклый свет в дальнем конце двора. Приблизившись, они увидели, что свет льется из распахнутой двери, к которой ведут несколько каменных ступеней. Эдмунд поднялся по ним. На пороге лежал большущий волк.

– О, знакомые твари, – прокомментировала Элизабет. Где-то через пару часов именно этот волк будет гнаться за ней и остальными Пэванси, и именно его через день Питер убьет мечом. Это был Могрим, Начальник Секретной полиции Колдуньи.

Элизабет посмотрела на Эдмунда, на лице которого мелькнуло странное выражение лица – он словно убеждал себя, что это тоже статуя и камень ничего не может ему сделать. Пэванси поднял ногу, чтобы переступить через волка, и Элиз, которая не могла его остановить, осталось только смотреть, как в тот же миг огромный зверь вскочил с места, и опрокинул Эда на спину. Шерсть у волка на спине поднялась дыбом, он разинул большую красную пасть, сверкнув клыками в опасной близости от лица мальчика и прорычал: