Текст книги "Королева. Последнее восхождение Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Смотри, ― внезапно сказал спокойный и уверенный голос рядом с Элизабет. Она повернула голову и увидела Аслана, который взирал на нее как всегда спокойно и тепло. ― Ты знаешь, куда смотреть.

– Нет, ― возразила Колдунья. ― Я же никогда…

– Это был не вопрос, ― спокойно прервал ее Лев. ― Смотри туда ― у подножья горы.

В голове противно зазвенело, но Колдунья послушала Аслана. Теперь и ей казалось, что она здесь уже была, но вспомнить, когда именно ― не могла. Элизабет закрыла глаза, а потом резко распахнула, и очи ее засверкали сиреневым светом.

Несмотря на творившийся вокруг нее хаос, девушка разглядела высокую фигуру в капюшоне ― там, куда и сказал смотреть Аслан. В ее руках был маленький сверток.

– Мама, ― внезапно проронила Элизабет. Наконец она узнала эту сцену ― момент, когда женщина, которая дала ей жизнь, отправляет ее в совершенно другой мир, чтобы спасти от Джадис. Элизабет болезненно улыбнулась, наблюдая за аккуратными шажками этой женщины, видела, как одной рукой она прижимает к себе сверток, а другой поднимает клинок одного из умерщвлённых война. Ее губы шевелятся, а по лицу струятся слезы – Элизабет видела это даже через то расстояние, что их разделяло.

– И что вы хотите от меня? ― воскликнула девушка. Глаза ее слезились, она вскинула голову к небу, которое заволокло черным дымом. ― К чему это?!

О матери она не думала ни до, ни после. Вообще, Элизабет никогда не думала о своих родителях ― даже до попадания в Нарнию. Ей не были интересны люди, которые бросили своего ребенка, какими мотивами ими не двигали. Если бы она встретилась с ними, то не стала спрашивать ― почему и зачем, ей было не интересно. После того, как Элиз узнала правду, мало что изменилось ― мотивы матери стали более понятны, но в душе было пусто. Любви к этой женщине она не испытывала, и уж тем более не чувствовала с ней связь матери с дитя. Ее семьей были Пэванси, а теперь ей стал только один человек.

Эдмунд ― вот о ком она думала, когда ей было плохо, когда ей было хорошо, в нем она искала поддержку и любовь. Каждый мог относиться к ней, как того желал, но Элизабет не была уверена в том, что сможет перенести равнодушие к ней со стороны единственного человека, которого решилась не только полюбить, но и подпустить к себе настолько близко, что теперь без Эдмунда и дышать невозможно, и жить не хочется. Да и не умеет она жить без него. Только существовать – односложно и уныло. Элизабет знала, что чувства Эда к ней ничуть не меньше, и этой любви вполне хватало, чтобы жить счастливо.

Зачем ей вновь надо было напоминать о матери, она не знала, но почувствовав мягкий, но сильный толчок в спину, она повиновалась, зная, что от нее требуется ― девушка последовала за фигурой в плаще. Высокая женщина с мечом, которая двигалась пластично и грациозно. Элизабет, которая двигалась сначала медленно и нехотя, пришлось ускориться. Женщина двигалась рывками, словно боясь быть замеченной. Теперь для Колдуньи не было удивительным, как она могла вообще что-то различать перед собой, обе девушки двигались шаг в шаг, четко и уверенно. Так идет человек, который не сдается. Который еще не все сделал, не все успел, не сделал самое главное – ее «незавершенными делом» был то, что она держала в руках.

Они практически скрылись в лесной глуши, когда женщина остановилась. Прямо напротив деревьев, чьи стволы стояли параллельно друг другу, а ветви сверху сплетались, образуя подобие арки. Элизабет смутно узнала в этом месте тот портал, через который они попали домой в прошлый раз. Листва облетела, некоторые рядом стоящие деревья были сожжены, но природная арка была нетронута. Между сплетающимися стволами был такой же лес, однако незнакомец остановился. Она скинул капюшон, и Элизабет вновь невольно отшатнулась.

Схожесть матери с теткой было на лицо, только ее можно было посчитать красивой за тот счет, что ее лицо не было искажено злостью и ненавистью. Но распухшее от слез ― женщина мало походила на красавицу. Лицо этой бедной женщины было искаженно страхом, горем, а по лицу текли слезы. Она отстранила сверток от груди и подняла на уровень своего лица. Жадный огонь, что горел позади, осветил то, что она держала.

Элизабет теперь с интересом подалась вперед, стараясь рассмотреть себя младенца. В целом, она напоминала обычного ребенка, если не горящие сиреневым глаза, который открылись всего на секунду. Потом ребенок ― то есть, она сама ― снова заснул, и не знал, что происходит. От света пламени, что осветили ее лицо, малышка не проснулась. Элизабет прикрыла глаза, а когда открыла, женщина судорожно прижалась губами к лбу своего ребенка. Это прикосновение снова физически ощутила на себе Колдунья. Рука машинально потянулась ко лбу, а глаза заслезились. И в этом уже был виноват не дым пожаров.

Расстояние между ними и людьми из ее прошлого было минимальным, Элизабет слышала, как тяжело и прерывисто дышит женщина, как причмокивает губками спящий младенец. Слышала свое собственное сердце, отбивающее чечётку.

– Давай, положи меня в арку, ― сказала Элизабет холодно. ― Я хочу проснуться.

– Я молюсь всем Богам, ― слова женщины оборвали ее собственный всхлип. ― Чтобы ты была в безопасности и оказалась так далеко отсюда, как только можно, ― мир, как кокон, сузился. Были только Элизабет, ее мать и спящий младенец, которым тоже была Элизабет. От такой близости Колдунье стало не по себе, и она выпрямилась. Трава вокруг нее стремительно заледенела, и женщина вздрогнула, а Элиз услышала, как что-то хрустнуло.

Массивная фигура, которая вошла в лес после них ― в темноте разглядеть было невозможно, но Элиз знала, что это была ее тетка. Джадис выслеживала свою сестру и племянницу, чтобы покончить с ними.

– Поспеши, ― посоветовала Элизабет матери, но та, естественно, не услышала. Женщина провела рукой параллельно арке, быстро что-то произнесла и арка, за которой до того был один лес, внезапно, всего на секунду, озарилась светом. То было чем-то похоже на пластичные мыльные пузыри, но менее… осязаемое, что ли.

Женщина упала на колени. Протянула к арке дрожащие руки. Девушка вспомнила, что именно сейчас скажет не состоявшаяся мать и отошла. Поляна стремительно покрывалась льдом и снегом ― Джадис была рядом. Когда она вновь повернула голову, женщина уже опустила малышку в арку и быстро провела рукой. Мимолетное свечение исчезло также быстро, как и появилось.

Элизабет ждала, что вот-вот проснется, но этого не случилось ― она осталась с этими двумя женщинами, одна из которых убита горем, а другая пытается убить другую. Элизабет знала это, знала, что эта земля, опалённая огнем, и воздух, пропитанный дымом, будет последним, что увидит несчастная мать. Ей снова стало жалко женщину, которая могла быть ее матерью, но это было скорее жалость к персонажу фильма, который ты уже видел. Ты знаешь, что вот сейчас произойдет главный сюжетный ход, грустный и раздирающий, и все равно начинаешь невольно плакать.

Джадис остановилась. Элизабет равнодушно посмотрела на нее ― светлые длинные волосы зачесаны назад, бледное лицо сильно выделяется на темном фоне. Женщина. Колдунья. Джадис. Так похожая на ту, что рыдала на коленях. Вот они – две представительницы одной семьи. «Богоматерь» на Алетиометре.

– Ева! ― Джадис близко, она могла бы не кричать. В ее голосе слышится насмешка. ― Ты ― Ева, сестра! Такая же слабая, как и та женщина. В последние мгновения своей жизни, помни об этом. Ты – Ева, подобная людям, ― Джадис говорит о людях с невероятным презрением.

Элизабет отметила, что ее сестру зовут не Ева, а значит, она даже не знает свою мать по имени, но Джадис считает сравнение с людьми чем-то унизительным. А ее сестра… кажется, она так не считает. Она не откликается.

Джадис не дождалась ответа от сестры. Меч сверкнул в темноте подобно молнии. Колдунья явно не хотела тратить время на пустые разговоры. Элиз знала, что будет сейчас и прикрыла глаза ― Джадис убьёт свою сестру, Колдунья почувствует кровь на лице и проснется.

Но прошла секунда, а ничего не случилось. Элиз приоткрыла один глаз. Ева поднялась с колен и держала острие меча в своей руке, а Джадис силилась протолкнуть меч дальше, в самое сердце родственницы.

– Ты слаба Джадис, ― с неожиданным презрением выплюнула Ева. Элизабет открыла глаза и удивленно вздернула бровь ― этого она не помнила. ― А Элизабет будет сильной.

– Элизабет? ― спросила Джадис, и в ее голосе мелькнуло нечто, что заставило Элизабет нахмуриться. ― Такое имя ты дала нашей Луне? Скучно.

– Оно ей подходит, ― возразила Ева. Она по-прежнему сдерживала меч. ― Это значит «Богом клянусь». Так вот, я Богами клянусь, что она уничтожит тебя.

– Не говори чепухи, ― возразила Джадис. ― В ней моя кровь. Она будет со мной.

– В ней и моя кровь тоже. И эта кровь уничтожит тебя.

– Про что вы? ― не выдержав, выкрикнула Элизабет, хотя знала, что женщины ее не услышали. Но тут они синхронно повернули головы в ее сторону и уставились на Элизабет. Девушка окаменела ― они ее видели?

Джадис, однако, воспользовалась мимолетным отвлечением сестры, и Элиз, как в замедленной съемке, увидела, как меч насквозь прошел через тело ее матери. Потом Джадис тут же потянула руку к ней, но громкий львиный рев заставил ее отшатнуться. Белая Колдунья и мертвое тело исчезли, на покрывшейся снегом и льдом поляне осталась только Элизабет. И Аслан.

– Видишь снег вокруг себя? ― внезапно спросил из-за спины Аслан. Элизабет кивнула. ― Это холод, что возникает в твоем сердце, когда ты думаешь о матери.

– Я ничего к ней не чувствую, Аслан, ― честно призналась Элиз, смотря на замерзшую траву. ― Я не знаю ее, не чувствую, а значит не могу любить. Мне жалко ее, но я думаю: а если бы она не отправила меня в тот мир? Я бы не встретила Питера, Сьюзен, Люси, всех своих друзей… Эдмунда. Его я чувствую. Всю свою жизнь. Его я люблю.

Аслан молчал. Элизабет не знала, что именно он думает ― осуждает ее или нет, но она сказала правду.

– Ты должна укротить этот холод, Элизабет, ― сказал Аслан. ― Иначе будешь как твоя мать. Прости ее.

– Я не злюсь.

– У тебя есть сердце. Пользуйся им.

– Аслан…! ― воскликнула Элизабет, резко разворачиваясь, но тут она словно ударилась обо что-то. Девушка нелепо взмахнула руками, пытаясь вернуть себе равновесие. Но тут ее кто-то подхватил под локоть и оттащил в сторону.

– Ваше величество? ― раздался обеспокоенный голос, который Элизабет узнала с минутной задержкой. Это был Дриниан. Смотрел капитан на девушку немного неуверенно, поэтому она огляделась ― она была на палубе, и, судя по всему, оттащили ее от борта, через который она чуть не перегнулась. Под ногами ютился Рипичип ― он составлял компанию на ночном дежурстве.

– Как вы себя чувствуете, Королева? ― спросил важно мышь.

– Я…я в порядке, ― с запинкой произнесла девушка. На палубе никого больше не было. ― Что произошло?

– Вы вышли на палубу, чуть не упали за борт, ― рассказал Дриниан. ― Мы вас звали, но вы словно не слышали.

– Да, у меня было… ведение. Это похоже на сон наяву, я вполне могла ходить.

– Вы видели во сне будущее нашего путешествия? ― поинтересовался Рипичип.

– Нет, ― Элизабет слегка помассировала виски, стараясь быстрее прийти в себя. ― Скорее, собственное прошлое. Впрочем, это уже не важно.

– Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего, ― внезапно промолвил Дриниан. ― Вам надо отдохнуть, Ваше величество.

Элизабет кивнула, глянув на капитана и тот аккуратно отпустил ее.

– Мне проводить вас? ― поинтересовался Рипичип. Элизабет покачала головой и наконец нашла в себе силы улыбнуться.

– Нет, Рип, спасибо, ― она посмотрела снова на капитана и кивнула. ― Благодарю вас. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Ваше величество, ― почти синхронно ответили Рипичип и Дриниан, и Королева удалилась. В каюте она хотела сразу уснуть, но буквально в дверях столкнулась с Эдмундом. Спросонья тот выглядел еще более растрёпанный, чем обычно ― волосы парня были его личной катастрофой, пригладить их было невозможно. У Анабесса были почти такие же волосы, разве что темные, как у матери.

– Где ты была? ― недовольно спросил юноша, затаскивая девушку в комнату. ― Боже, да ты вся замерзла!

Элизабет позволила уложить себя на кровать и укрыть теплым одеялом. Несмотря на то, что днем было почти жарко, ночи были прохладными. Она прижалась к Эдмунду, который вздрогнул от холода ее тела, но сжал в объятьях лишь сильнее.

– Так что случилось? ― спросил Эдмунд, и стало ясно, что он не успокоится, пока не узнает ответ. ― Где ты ходила?

– Алетиометр снова отправил меня в прошлое, ― призналась девушка. Она не привыкла врать Эдмунду. ― В тот момент, когда мама бросила меня. Не знаю только ― зачем? Это было одно единственное видение за всю мою жизнь, больше он не возвращал меня к моему недолгому прошлому в Нарнии.

Эдмунд помолчал какое-то время, прижавшись губами к макушке, ждал, пока Элизабет немного согреется.

– Знаешь, мы никогда не говорили об этом, ― неуверенно произнёс парень. ― Ну, об этом твоем одном-единственном виденье.

– Потому что оно уже ничего не изменит, ― призналась Элизабет. ― Я здесь, с тобой и вполне счастлива.

Эдмунд улыбнулся ей в волосы, и Элиз закрыла глаза. Холод отступил, и они оба смогли спокойно заснуть.

Так где же, где, Любовь моя,

Вернешься ты ко мне?

========== Одинокие острова ==========

– Как вы? ― это был первый вопрос, который задал Дриниан, едва Эдмунд и Элизабет появились днем на палубе.

– Очень хорошо, благодарю, капитан, ― кивнула Элизабет, улыбаясь. От ночной грусти не осталось и следа ― Колдунья была готова к приключениям, сильная и бодрая. ― Когда мы дойдем до одиноких островов?

– Дозорный только что увидел землю, ― сообщил Каспиан, появляясь рядом с Капитаном. ― Через пару часов будем там.

– Прекрасно, уже хочется размяться.

Амбициозная, с развитой интуицией Элизабет никогда не попадала под чужое влияние. Своё мнение была готова отстаивать всегда. И даже если будет не права, как хитрая лисица, введёт в заблуждение своего собеседника. Настойчивая и упрямая она готова преодолеть любые препятствия на своем пути.

– Тебе нужно оружие? ― внезапно спросил Каспиан. Элизабет усмехнулась и взмахнула рукой: в ее руке заплясал огонь, охватывая всю ладонь. Огненный смертоносный шар послушно скользил по руке Колдуньи и являлся самым красноречивым ответом.

– Хорошо, я понял, ― усмехнулся Каспиан. ― Но, думаю, мне есть что предложить тебе и Эду.

Юноша удивленно встрепенулся. У него уже был меч, поэтому он не думал о том, чтобы поменять его. Любое оружие подходило, если к нему привыкнуть. Хотя собственный меч казался ему слишком легким, вероятно, он просто привык к более тяжелому оружию. Но Эдмунд с интересом последовал за девушкой и Каспианом.

Король привел их в свою каюту, которая была временно отдана Люси. У девочки из оружия был только тот кинжал, о котором как-то сказали «Битва не для девочек». Впрочем, Королеве Отважной оружие было ни к чему ― она не смогла бы причинить вред живому существу, даже если на кону стояла ее жизнь. Ее братья и сестры были другими ― Питер и Эдмунд участвовали во многих сражениях и знали цену оружию, Элизабет относилась к нему как к красивому дополнению, поскольку главным оружием была она сама, но владела мечом и кинжалами вполне не плохо, а Сьюзен была лучшей лучницей во всей Нарнии. Но, как и Люси, не могла навредить кому-то, только если речь шла о жизнях ее семьи. Но оставлять Лу без оружия все отказались.

Элизабет не говорила, но именно эти черты характера Сьюзен и Люси проявились в их тезках ― дочерях Вааны, дочери Питера.

– Как я мог забыть, ― досадливо проговорил Каспиан. Элизабет вопросительно приподняла бровь, когда юноша опустился на колени и достал из-под кровати сундук. Точнее, не совсем сундук, а широкий длинный ящик из железа. В него легко могло поместиться несколько мечей, но когда Каспиан открыл его, Эд и Элиз увидели, что меч был только одни, зато по бокам от него лежали парные кинжалы.

Меч они узнали оба и сразу. Знакомый, с серебристой перекладиной, черную рукоятью и золотым навершие в виде головы грифона. И если наклонить при правильном угле и дать свету упасть на лезвие, появлялись слова, которые гномы вытачивали для важных людей.

– Анабесс, ― сказал Эдмунд, и его губы тронула улыбка гордости. Он видел самые значимые моменты в жизни своего сына, знал, как он боролся с тьмой, что захватывало его сердце в самые темные времена. Он невероятно гордился своим сыном.

Элизабет глянула на меч, а потом перевела взгляд на парные клинки. От них шла сильная энергия, словно ждущая того момента, когда Колдунья коснется их. Рука у девушки начала медленно подрагивать, и внимательные Эдмунд и Каспиан просто не могли не заметить это.

– Элиз? ― Эд положил руку на плечо девушки. ― Все хорошо?

– Парные кинжалы, ― сказала Колдунья. ― Они знали кого-то моей крови. Моя же магия зовет меня.

Из всего рода Элизабет и Эдмунда только некоторые переняли ее магическое начало ― Анабесс и Мелестина, как ее дети, хотя Анабесс не развил это до такой степени, как сестра; Теобальд и Анна ― ее внуки, сын Мелестины и дочь Анабесса. Во всех остальных была магия, но никто не решался ею пользоваться. Лишь двое, что никогда не смогли бы быть вместе изучали ее, учились, как и их бабушка, руководить самыми сильными заклинаниями.

– Ты возьмешь меч? ― спросил Эдмунд. Элизабет отрицательно мотнула головой.

– Думаю, парные клинки подходят Элиз, ― сказал Каспиан. ― Ее стилю борьбы. Она использует левую руку для равновесия. Теперь и она будет опасна.

Эдмунд взял меч сына и почувствовала, как в него словно вливается эта сила. Сила сына Колдуньи, Верховного Короля ― Анабесса Мудрого. Меч, что не раз защищал Нарнию, корону и царствующую семью, меч, что должен был перейти от сына к отцу.

Парные клинки легко легли в тонкие женские руки, словно были сделаны специально для Элизабет. На серебряных лезвиях были выгравированы имена их прошлых владельцев: «Царевич Теобальд» на правом и «Королева Анна» на левом. Девушка задумчиво крутанула их в руках, вновь ловко поймав за рукоятку. Сделанные из прочного серебряного материала, закалённые магией, прямые кинжалы обоюдоострой формой, где край лезвия резко сужается, переходя в остриё. Это было совершенное оружие.

– Теобальд и Анна? ― прочитал Эдмунд, внезапно по-доброму усмехнувшись. ― Это те, что были вместе?

Элизабет закатила глаза.

– Что я говорила? Да, они любили друг друга, но из-за родства никогда не вступали в связь. Эти кинжалы ― подарки, их велел сделать им Сайман, когда взошёл на трон.

Кто такой Сайман Эдмунд вспомнил с трудом. Смутный ряд ассоциаций пронесся в голове Короля Справедливого, помогая ему вспомнить, что Сайман Бескорыстный ― Верховный Король, сын Вааны. Их внучатый племянник и внук Питера. Ух, как все сложно в их семье.

– Оружейную тоже пришлось открыть, ― сказал Каспиан. ― Но я перенес все ваши драгоценности в особую комнату в своем замке, если вы захотите, они ― ваши.

– Тут нам драгоценности без надобности, ― заметила Элизабет, улыбаясь. ― Спасибо, Каспиан.

Время до прибытия на Одинокие острова Элиз потратила на то, чтобы создать кожаные ножны для нового оружия. На кинжалы и меч она смотрела с лаской, с особой любовью.

– Отлично, теперь мы все вооружены, ― сказал Эдмунд, и в его голосе Элизабет услышала гордость. Он испытывал ничуть не меньше чувств, держа в руках оружие сына; Элизабет была способна его понять. Возможно, Эдмунд посчитал бы за честь владеть мечом Каспиана, который ранее принадлежал Питеру ― Риндон. Однако меч Анабесса юноша оценил куда больше.

Ближе к вечеру, когда небосвод окрасился в ярко-оранжевый, до Островов оставалось совсем немного. Всем уже не терпелось сойти на землю, даже Люси, Элиз и Эдмунду, которые находились на корабле только два дня. Дело было вовсе не в желании покинуть судно, а в скорых приключениях.

– Узкая гавань, ― заметил Дриниан. Они с Каспианом и Эдмундом смотрели в подзорную трубу, Элизабет же оглядывала приближающийся берег своим совершенным колдовским взглядом. Еще одно преимущество в крови великана ― практически идеальные физические данные.

– Странно, нет нарнийского флага, ― заметил Каспиан, передав трубу Эду. Люси, которая разговаривала на юте с Ринсом, быстро поднялась по лестнице и поспешила на полубак. Впереди, по правому борту, словно зелёный холм среди моря, виднелся ближайший из Одиноких Островов – Фелимат, а позади него возвышались серые склоны Дорна. – Никак не пойму, почему они принадлежат Нарнии. Разве король Питер завоёвывал их?

– О, нет! ― ответил Эдмунд. ― Так было ещё до нас, при Белой Колдунье.

– Дорн! Фелимат! ― воскликнула Люси, хлопая в ладоши от радости. ― Эдмунд, Элиз, как давно мы их не видели!

У Элизабет было странное чувство. Все еще не отошедшая от ночного происшествия, она не могла объяснить причину своей тревоги, но чем ближе они становились к островам, тем сложнее ей становилось дышать. Это словно встать под струю воды ― сначала под кран, потом под душ, позволить окатить себя водой из тазика и в конце попасть под водопад. Давление на тело увеличивается, и хочется скорее оказаться в сухом месте. Примерно так же чувствовала себя Колдунья. Она не знала, чем было вызвано такое ощущение, но вся колдовская суть напряглась и, как Элиз не пыталась расслабиться, оставалась в полной боевой готовности. Ладони неприятно жгло. Она отошла от остальных, задумчиво уставившись вдаль.

– Подозрительно, – сказал Дриниан. Насколько успели понять Люси, Эд и Элиз, в капитане Покорителя чудным образом сочетались прекрасные лидерские качества, но и толики пессимизма он не был лишен. Элиз это называла реализмом, хотя для человека, который в море уже давно, Дриниан продолжал верить в морских змеев и во все остальное, что Каспиан называл «байками». В мире, столь волшебном, как Нарния это звучало почти оскорбительно, однако почти все матросы предпочитали верить, что байки байками и останутся. Конечно, кому хочется в реальности увидеть большого морского змея?

– Я думаю, надо готовить высадку, – сказал Эдмунд, складывая трубу. – Дриниан!

Капитан несколько замялся и, не зная, как именно ответить, сказал:

– Ваше величество, на корабле я подчиняюсь Королю Каспиану.

– Ясно, – коротко сказал Эдмунд, кажется немного смутившийся.

Дриниан попытался подчеркнуть, какое именно Эдмунд занимает место – он все еще был одним из Древних Королей, тем, кто освободил Нарнию от гнета, но, очевидно, что Каспиан был новым нарнийцами несколько ближе. Эдмунд помнил еще по прошлому появлению здесь, какой конфликт был между Питером и Каспианом: не слишком явный, но явное соперничество двух Королей, с разными планами и опытом. Эдмунд был готов уступать кое-где Питеру – после всего произошедшего, старший брат стал каким-никаким, но авторитетом, и если тогда Пэванси не понимал напряжение между братом и Каспианом, то сейчас это относилось непосредственно к самому Эдмунду.

Он был Королем Эдмундом Справедливым, тем, кто сразился с Белой Колдуньей множество лет назад, тем, чьи дети и внуки правили более веков. Он считал себя опытнее и мудрее Каспиана, но, очевидно, люди, служившие Королю, считали иначе. Для них Эдмунд был Королём из легенд, а легенды, как правило, имеют свойства терять свою актуальность.

Слова Дриниан расстроили Эдмунда, и этого он отрицать не мог. Пока Каспиан отдавал приказ о подготовке шлюпок, Эдмунд обвел взглядом палубу: Люси о чем-то разговаривала с Рипичипом, не переставая широко улыбаться. Глядя на улыбающуюся сестру, Эд невольно улыбнулся сам, но вот взгляд его нашел Элизабет, и юноша помрачнел. Девушка стояла у самого борта, обхватив себя руками и поджав губы; слегка прохладный ветер доносил брызги, трепал длинные, кудрявые от влажности волосы, слегка приподнимал полы длиной импровизированной юбки. Взгляд Элиз – хмурый и словно настороженный – был устремлен на острова.

Эдмунд, практически мгновенно позабыв о неприятном инциденте, сбежал вниз и остановился рядом с девушкой.

– Элиз, все в порядке? – спросил юноша, положив руку ей на плечо. Девушка что-то неразборчиво промычала в ответ, то ли соглашаясь, то ли действуя машинально. Потом, вздрогнув, она посмотрела на Эдмунда и слабо улыбнулась.

– Да, все хорошо, – Элиз сжала его руку, снова устремив свой взгляд на Одинокие Острова. – Просто… странное ощущение, – Эд молчал, ожидая, что подруга продолжит. Они пережили вместе так много, поэтому и он, и она были уверены, что тайн друг от друга быть не может. – Знаешь, как давление на плечи, будто несешь что-то тяжелое. Оно увеличивается, когда мы подходим к острову, – Элиз закусила губу и снова посмотрела на приближающуюся гавань. – Там есть что-то. На острове или за ним, но это что-то очень сильное.

Эдмунд смотрел обеспокоенно: понятно, ему не нравилась возможная угроза для сестры и любимой девушки. Проживая с Элизабет уже вторую жизнь, он научился – или просто всегда умел —доверять ее чутью. Но повернуть корабль он не мог, даже расскажи он Каспиану о предчувствии Королевы – тот бы не прислушался, хотя и посоветовал бы своим матросам быть более осторожным на берегу.

Элиз озабоченно потерла лоб прикрывая глаза.

– Больно? – тут же спросил Эдмунд. – Может, тебе стоит остаться здесь?

– Нет, – отмахнулась Колдунья. – Если там есть ведьмы или колдуны, вам понадобится моя помощь.

Эдмунд не стал спорить. Ему было, что возразить, в конце концов, он мог попросить Люси остаться с Элиз, но юноша хорошо знал и сестру, и любимую. Те бы все равно сбежали, а если Элизабет будет рядом, Эд сможет хотя бы за ней присматривать.

– Будем причаливать к берегу, ваше величество? – внезапно спросил Дриниан, приблизившись к ним вместе с Каспианом. Он смотрел прямо на Эдмунда, как и Каспиан: они оба ждали ответа.

– Пожалуй, не стоит, – сказал Эдмунд. – В наше время здесь никого не было, да и сейчас нет, судя по виду. Раньше народ жил на Дорне, а кое-кто – на Авре, это третий остров, его пока не видно. А на Фелимате пасли овец.

– Значит, обогнём его, – сказал Дриниан, – и высадимся на Дорне. Придётся грести.

– Как жаль, что мы не побываем на Фелимате, – сказала Люси, тоже подходя к ним. – Мне бы хотелось побродить там. На нём так пусто… но хорошо, и трава, и клевер, и тихий солёный воздух…

– А что думаешь, Элиз? – внезапно спросил Каспиан, отвлекая девушку от созерцания берега. Тяжесть становилась все больше и больше, у Королевы появилось неуместное желание опуститься на колени, чтобы хоть немного облегчить ее.

– Люди есть, – наконец сказала она. – Только какие-то испуганные. И злые. Не знаю, что это значит.

Со времен своего первого путешествия в Нарнию, Элизабет стала куда лучше владеть магическим искусством. Даже в реальном мире, у нее оставались кое-какие навыки – она могла без проблем определить настроение человека, а все живое, казалось, тянулось к ней. Сьюзен называла это «неотразимые свойства Королевы». Конечно, чувствовать настрой людей на таком расстояние было сложно, но атмосфера, царившая на Одиноких островах была единая – горечь, страх и злость ощущались единым сгустком, как шар с холодной водой внутри. Это значило, что почти все живые существа на Островах испытывают такие эмоции – кто-то в большой степени, кто-то в меньшей.

– Я тоже не прочь размять ноги, – сказал Каспиан, соглашаясь с Люси. – Вот что, давайте высадимся на берег и отошлём лодку обратно. Пересечём остров, а корабль подберёт нас на той стороне.

– Ой, идём! – воскликнула Люси, улыбаясь. Эдмунд с сомнением посмотрел на Элизабет, но та тоже кивнула, хотя напряженный взгляд от приближающейся земли не оторвала. Эд положил руку ей на плечи и привлек немного ближе к себе. Элиз выдохнула, будто все это время задерживала дыхание.

– Ты пойдёшь с нами? – спросил Каспиан у Юстэса, который появился на палубе с перевязанной рукой.

– Пойду, пойду, только бы подальше от этого проклятого корыта, – сказал Юстэс. Элизабет и Эдмунд синхронно закатили глаза.

– Проклятого корыта? – переспросил Дриниан. – Ты о чём?

– Во всех цивилизованных странах, – сказал Юстэс, – Корабли такие большие, что и не помнишь, где ты – на суше или на море.

– Да, но ты не дома, а в Нарнии, – внезапно холодно обрубила Элизабет, развернувшись к нерадивому родственнику Пэванси. Тот сделал испуганный шаг назад – он все еще помнил, какой трюк с ним проделала девушка. – И жить тут надо по ее законам, – подумав, Элиз добавила. – И быть благодарным хотя бы тому, что ты не утонул в море.

К берегу направились в двух шлюпках – три матроса, которых Элиз не знала по имени, тот забавный Томас, Каспиан, Эдмунд, сама Элизабет и Юстэс с Люси. Дриниан и еще несколько матросов плыли во второй шлюпке. Элизабет повела по водной глади кончиками пальцев, и их тут же подхватило течение.

– Вперед! – воскликнул Рипичип, ловко выскакивая с лодки на каменные ступени. – Нас ждет восторг неизведанного.

Эдмунд с Каспианом вышли первыми, Эд помог вылезти Элизабет, а Томас помог Люси. Едва Колдунья ступила на каменные ступеньки, ноги ее подкосились, и она бы рухнула на ступени, если бы Эд ее не поддержал.

– Эй, Элиз, – обеспокоенно позвал Эдмунд. Матросы и Люси с Каспианом замерли в напряжении, немного сбитые с толку. – Что случилось? Болит что-то?

Элизабет покачала головой. Она выпрямилась, хотя Эдмунд продолжал держать ее за локоть, и потерла виски.

– Тяжесть, – сказала девушка. – Она исчезла.

Теперь Элизабет могла найти этому сравнение. Это было похоже на бег с препятствиями, где каждые пять метров тебе на плечи взваливают тяжелые вещи, чтобы ты показал, насколько ты вынослив. А на финише снимают все разом, и ты просто таешь от легкости.

– Может, тебе вернуться на корабль? – спросил Каспиан, но Элизабет упрямо покачала головой.

– Нет, я в порядке.

Эдмунд раздражённо закатил глаза, но спорить не стал. Убедившись, что девушка твердо стоит на ногах, он отпустил ее. На островах было необычайно тихо – как заметила Люси, даже людей слышно не было, но Элиз больше пугало отсутствие птиц и животных. От проклятого места маленькие зверьки, не имеющие разума, будут держаться подальше. Они не как люди, которые не способны бросить свои дома и богатства.

– В этом городе есть жители, – сказал Элизабет. – Но они слишком испуганы.

– Чем? – спросил Каспиан.

– Не знаю, – Элизабет пожала плечами. – И не думаю, что мы хотим это выяснить.

Все звуки казались неуместными: вой ветра, слабый звон оружия, удары каблуков о камень. Все это заставляло вздрагивать. Войти в сам город оказалось не так уже и сложно; Элизабет перед самым входом огляделась. Она удивилась, каким крошечным казался корабль. Он медленно плыл к северо-западу, сверкая на солнце, словно большой жук.