Текст книги "Королева. Возрождение Луны (СИ)"

Автор книги: Девочка с именем счастья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Юноша сел на кровать, обнимая девушку за плечи, позволяя ей лечь головой ему на грудь. Сидели молча, смотря на кружащуюся в лучах солнца пыль. Когда-то под этим солнцем жили их дети.

***

– Тхарма! ― громко позвал Король, заставляя ведьму вздрогнуть. Она оторвала руку от цветов роз, которые распускались под ее красными всполохами магии, и покланилась. Анабесс стремительно приблизился и, заглядывая в глаза ведьмы, произнёс. ― Послушай меня сейчас очень внимательно, хорошо? Я уважаю чувства каждого, кто живет в Нарнии, твои ― тем более. Я могу понять всю их масштабность, но не уверен, что когда-то мои собственный будут столь же велики. Все будет развиваться долго и медленно, и я ничего не обещаю и обещать не могу, но сейчас я не хотел бы тебя терять… Тебе выбирать.

– Так как вы уже выбрали?

– Я выбрал. Ведь можно и попробовать в кои-то веки.

Они вновь встретились глазами – сиреневые магические глаза Короля и черные как ночь ведьмы. Показалось ли Тхарме, что в его бездонных глубинах она прочитала хорошо скрываемую, но все же надежду?

– Можно ведь и попробовать быть любовницей Короля, ведь возвращаться я в любом случаи не собираюсь, – заметила Тхарма.

Они знали, что если ничего не получится, то они смогут расстаться миром, возможно, даже близкими друзьями. Они не называли этого, но оба отчаянно пытались заполнить то одиночество, ту пропасть, которую у колдуна могла заполнить только ведьма, а ведьмы ― только колдун. И если так случилось, что именно Тхарма оказалась в Нарнии, именно Анабесс узнал ее ― может быть, это и есть происки судьбы.

– Я чувствовал это, – Анабесс снова усмехнулся, и ему захотелось коснуться ее волос, что он и сделал. Тхарма блаженно прикрыла глаза и слегка повернула голову к его

ладони, чтобы его холодная кожа коснулась ее щеки.

***

Корин носилась по дворцу Мираза, обегая комнаты и спрашивая, не нужно ли чего-нибудь раненым. Фея не могла усидеть на месте. После внезапного освобождения, Корнелии быстро нашли применение ― ее силы были не столь велики, но в каких-то мелких делах она была незаменимой помощницей. Ловкая, умная и довольно красивая девушка быстра влилась в компанию таких же отвергнутых, как и она сама.

Когда Элизабет ранили, Корнелия сильно испугалась. Началась настоящая суматоха, и никто не мог ей точно ответить, что именно произошло с храброй Королевой, которая была готова умереть за Нарнию. Помощь пришла в виде Королевы Люси. Корин сначала отнеслась к ней с тем уважением, которое надо оказывать знатным персонам, но Люси ― она просила не называть ее «Королева Люси» или ваше Величество ― была настолько жизнерадостной и светлой, что не полюбить ее просто было нельзя. Корин очень быстро сдалась во власть этой прелестной девочки.

Когда Элизабет пришла в себя, все были, естественно, рады. Никто не думал о ее смерти, даже возможности такой не допускали. Но стоило увидеть ее в более-менее нормальном состояние, все все-таки вздохнули от облегчения. Корнелия поблагодарила Элиз за все, что та сделала для нее, и две девушки обнялись ―ведьма и фея.

На этот вечер был запланирован пир, самый настоящий. Корин сбивалась с ног, стремясь помочь всем и каждому, но в конце концов ее взяли Люси и Сьюзен, помогать обустраивать поляну ― накрыть большое пространство подушками, пледами, определить места для костров. Элизабет помогала раненым, Эдмунд не отходили от своей девушки не на секунду; Рабадаш серьезно говорил с Каспианом на счет его будущего правления, хотя это право больше принадлежало Питеру или Эдмунду. Однако Верховный король предпочел компании будущего Короля общение с сестрами и Корнелий.

Он с каким-то интересом наблюдал за тем, как под тонкими пальцами распускаются цветы, появляются ростки новых деревьев ― фея была неотделима от природы, всячески помогала ей восстановиться после больших годов потери. Питер смотрел на Корнелию, и понимал, что она ―не Элодия, совсем на нее не похожа.

– … а еще ты можешь помочь растениям вблизи замка Мираза, ― воодушевленно шептала Люси, раскладывая подушки. ― Он окружил его камнями, но думаю, Лиззи быстро их разрушит, и вы вдвоем вернете цвет этому холодному место.

– Прекрасная идея, Люси! ― воодушевлённо сказала Сьюзен. Корнелия заметила, что чем больше расцветает Нарния, тем больше изменяются Древние Короли и Королевы ― они сами начинают словно сверкать, цвести, заполняться новыми цветами.

«Возможно, ― подумала Корин. ― Именно такие люди и должны были начать Династию Королей и Королев.»

– Я сделаю, все, что в моих силах, ― пообещала Корин. Люси живо обернулась на Питера, который пристроился в теньке и смотрел за их работой.

– А ты что думаешь? ― спросила она.

– Этой холодной каменной тюрьме не помещает немного света и цвета, ― согласился Верховный король.

– Точно, ― рассмеялась Сьюзен. ― К примеру… ромашки. Тюльпаны, пионы, нарциссы…

– И еще лилии, ― заметила Корнелия. ― Они очень вкусно пахнут!

Три девушки рассмеялась. Корин отвернулась, прикладывая руку к дереву, ветки которого были сломаны в ходе сражения. Ее магия была не столь сильна, как у будущей невестки Питера, но Корнелия делала все, что было в ее силах, отдавая саму себя без остатка.

Люси и Сьюзен затянули песенку без слов, силясь вспомнить старые Нарнийские слова. Лицо Корин было задумчивым и печальным, а гриву сейчас казавшихся золотистыми волос неистово трепал ветер, раздувая их за ее спиной и бросая на лицо. Питер замер.

Что-то в груди защемило – тоскливо и сладко, вздрогнуло, ударило об ребра… Девушка так напомнила ему…

– Элодия…

Он видел, как Корин блаженно прикрыла глаза, стоило дереву начать расцветать все больше и больше, и ее длинные ресницы трепетали, а грудь и плечи поднимались медленно. Сейчас она была бы так похожа… Питер помотал головой, пытаясь прогнать наваждение, но оно не исчезло. С этого ракурса – тонкая, почти невесомая с развивающимися светлыми волнами, с прикрытыми глазами и алыми губами, готовыми вот-вот раздвинуться в полуулыбке, она так напомнило ему ту, с которой он стоял когда-то на балконе Кэр-Параваля и встречал рассвет, а ее руки так же лежали на перилах.

«Бывают ли подобные совпадения в жизни?» – спросил Питер самого себя, сидя недвижимо, прячась в тени густой кроны дерева.

– К пиру все готово, ― внезапно громко сказала Элизабет. Она, Эд и Рабадаш приблизились к ним, и впервые на юношах и девушках не было защитных кольчуг. Парни одели простые штаны и легкие рубахи, а на девочках были красивые легкие платья. Люси вплела в свои волосы несколько луговых цветов ― ярко-желтые примулы, гиацинты и золотарники необычайно вписывались в образ самой юной Королевы. ― Сегодня вечером будет самый настоящий праздник, все Нарнийцы и тельмаринцы в нетерпение.

– Конец это войны означает конец нашим распрям, ― заметила Корин, приближаясь к коронованной шестерке. ― Теперь мы сможем жить все вместе, не боясь друг друга.

– Да, но боюсь некоторые тельмаринцы все еще будут бояться леса, ― с усмешкой заметил Рабадаш. ― Но это пройдет.

– Как у тебя? ― усмехнулся Эдмунд. Все рассмеялись.

– Ладно, я пойду узнаю, как дела на кухне, ― сказала Корин. Элиз закатила глаза.

– Только не бери на себя слишком много обязанностей, ― Королева игриво подмигнула феи. ― Сегодня праздник. Каспиан обещал его сделать национальным.

– Каким? ― с легким смущением переспросила фея. Рабадаш нахмурился, силясь вспомнить это слово.

– Там, откуда мы пришли, ― внезапно принялся объяснять. ― Есть такие праздники, в который все отдыхают и устраивают веселье.

Корнелия улыбнулась, кивнула головой и пошла в замок. Элизабет, щуря сиреневые глаза, посмотрела на Питера. И не только она ― взгляды Люси, Сьюзен, и даже Рабадаша с Эдмундом были направлены на старшего.

– Что? ― не понимающе спросил тот. Элиз цокнула языком, Эдмунд пробормотал «Да ладно?», Рабадаш усмехнулся.

– Брось, Питер, ― весело проговорила Люси, водружая на голову Элизабет венок из гортензий, ирисов и сирени. Синие и фиолетовые цветы красиво смотрелись на черных волосах девушки. Коса Сьюзен же была украшена красными бегониями и георгинами. ― Ты все время на нее смотришь.

– Я на нее смотрю, потому что она…

– Похожа на Элодию, ― продолжил Рабадаш. ― Да, мы заметили. Только дело ведь не только в этом?

– Ты будешь колоссальным идиотом, если упустишь ее, ― подхватил Эдмунд. Сьюзен на них шикнула.

– Она из Нарнии, ― напомнила Сьюзен. ― Возможно, когда мы вернётся в следующий раз, ее, Каспиана и всех наших новых друзей уже не будет… здесь.

– Так не хочется уходить, ― протянула Люси. ― Почему мы не можем остаться? Потом все будет опять так, словно и секунды не прошло.

– В этот раз нас домой отправляет Аслан, ― напомнила Элизабет. ― Это решать ему.

– А ты что думаешь? ― внезапно спросил Питер, смотря на Элиз.

– О чем?

– Обо мне и Корин.

На лице девушки появилась загадочная, предвкушающая улыбка.

– Кто знает, Питер, ― усмехнулась Королева. ― Кто знает.

Пир был самый настоящий. Все еле мясо, сладости, фрукты и овощи. Жители старой Нарнии и тельмаринцы с опаской и недоверием, но все-таки разговаривали с друг другом, и было у них кое-что общее ― они все впервые чувствовали себя по-настоящему счастливыми, после годов ― а нарнийцы даже веков ― унижения и недостатка. И, может быть, что-то особое было в самой еде, но к середине ночи тельмаринцы танцевали под песни фавнов, два народа свободно общались, они стали единым народом. Как надеялись Короли и Королевы ― навсегда.

Люси была вовлечена в самую гущу танцев, песен, она ― легкая и прекрасная ― кружилась в танце с дриадами, нимфами и обычными девушками, смеясь и краснея от быстрых движений.

Сьюзен и Рабадаш отошли в сторону и уходили все дальше в лес, держась за руки и что-то тиха обсуждая. Девушка выглядела необычайно счастливой, буквально светясь изнутри, а царевич не мог сдержать радости, смотря на возлюбленную.

Питер остался у костра. Усталый, но счастливый, он отдыхал от танцев, в которые его вовлекла сестра. Впрочем, один он сидел не долго ― Корин подсела к нему, ненавязчиво заводя разговор, и уже вскоре они смеялись вместе, наслаждаясь обществом друг другом.

И, пожалуй, самая загадочная и таинственная пара предпочла полная уединение. Эдмунд и Элизабет сидели вдалеке от остальных, смотря на счастливых людей и магических созданий. Увидев, что Король справедливый и Королева Чарующая отделились, им принесли много еды отдельно, но никто из них к ней почти не прикоснулся. Эдмунд сидел на теплой, после дневной жары, траве. Элизабет полулежала-полусидела в его объятьях, положив голову ему ну грудь и держав руки, которые обнимали ее. Эдмунд периодически касался губами темной макушки, вдыхал запах цветов.

– Они будут вместе? ― тихо спросил он. ― Питер и Корин?

Элиз слабо улыбнулась.

– Да, ― просто ответила колдунья. ― Корнелия, в некотором роде, и есть Элодия. В ней ее душа, ее мысли, ее любовь к Питеру. Они встретятся уже в нашем мире и тогда они будут счастливы.

Эдмунд удовлетворённо улыбнулся. Он не спрашивал об их собственном счастье ― конечно, они будут самыми счастливыми на свете, и уже не важно в Нарнии или в Лондоне.

– Эд… ― тихо позвала девушка, выпрямляясь. Юноша недовольно глянул на Элиз, которую ему пришлось отпустить, и заметил какой серьезной она выглядела. ― Есть одна вещь…Аслан отдал мне ее, и я хочу показать это тебе.

– Это что-то важное? ― спросил Король Справедливый. Элизабет кивнула. Откуда-то из складок платья она извлекла среднего размера книжицу темно-голубого цвета. Страницы в ней были словно серебреными, а обложку украшали переливающиеся маленькие камешки.

– Что это? ― спросил заинтересованный Король.

Элизабет тяжело вздохнула и протянула ему руку. Они вместе держали книгу, и Элизабет произнесла, серьёзно глядя в глаза возлюбленного:

– Мы должны прочитать это вместе, в эту ночь. В этой книге описана вся жизнь нашей дочери.

Комментарий к Призраки настоящего и прошлого

в общем, осталось всего две главы, и это часть истории будет закончена

========== Прощание на станции ==========

На краю лужайки Аслан приказал поставить два деревянных столба выше человеческого роста, на расстоянии трех футов друг от друга. Третий более легкий кусок дерева был привязан к верхушкам, соединяя их, так что в целом эта штука выглядела как дверной проем из ниоткуда в никуда. Перед ней стоял сам Аслан с Питером по правую руку и Эдмундом по левую. Вокруг них теснились Сьюзен, Люси, Элизабет и Рабадаш, Трам и Боровик, лорд Корнелиус, Гленсторм, Рипичип и другие. Дети и гномы воспользовались королевскими гардеробными из дворца Мираза (теперь он стал дворцом Каспиана), так что не было недостатка в шелке и золоте, белоснежном белье, проглядывающем сквозь прорези рукавов, серебряных кольчугах, мечах, чьи рукояти были изукрашены драгоценностями, украшенных перьями шляпах и позолоченных шлемах (они так сверкали, что было больно смотреть на них). Даже на зверях были богатые цепи вокруг шеи. В тени дерева было свалено несколько сумок ―тех, с которыми Пэванси и Грейсы прибыли в Нарнию. Они были полностью забиты золотыми вещами, просто красивыми и теми, которые напоминали о людях, которых сейчас уж не было.

Но никто не смотрел ни на них, ни на детей. Живое ласковое золото гривы Аслана затмевало все. Остальные нарнийцы разместились вокруг поляны. На дальнем конце стояли тельмаринцы. Ярко светило солнце, и в легком ветерке трепетали знамена.

– Люди Тельмара, – начал Аслан, – Те, кто ищет новую землю, слушайте мои слова. Я пошлю вас в вашу собственную страну, которую знаю я и не знаете вы.

– Мы не помним Тельмара. Мы не знаем, где он. Мы не знаем, на что он похож, – заворчали тельмаринцы.

– Вы пришли в Нарнию из Тельмара, – сказал Аслан, – но в Тельмар вы пришли из другого места. Вы вообще не из этого мира. Вы пришли сюда несколько поколений назад из того же мира, что и Верховный Король Питер.

Тут половина тельмаринцев начала шептать: «Ну да. Рассказывай. Он собирается убить нас всех, выслав прочь из этого мира». А другая половина, выпячивая грудь и хлопая друг друга по спинам, зашептала: «Да ну! Можно было догадаться, что мы не из этого места с его странными, противными, неестественными созданиями. Мы королевской крови, видите». И даже Каспиан, Корнелиус и дети с удивлением повернулись к Аслану.

Элизабет же сохраняла леденящая спокойствие ― они с Эдмундом всю ночь потратили на изучение книги, которую Королева подарил Аслан. Поэтому они больше хотели спать, но торжественность момента прогоняла сонливость.

– Замолчите, – голос Аслана был близок к рычанию. Казалось, земля слегка вздрогнула, и все живые существа застыли как каменные.

– А теперь, – сказал Аслан, – мужчины и женщины Тельмара, вернетесь ли вы назад на тот остров в мире людей, откуда пришли ваши отцы? Это неплохое место. Те пираты умерли, и он необитаем. Там есть хорошие источники пресной воды, плодородная почва, лес для строительства, рыба в лагунах; другие люди в том мире еще не скоро обнаружат остров. Дверь открыта для вашего возвращения; но я должен предупредить вас, что как только вы пройдете через нее, она закроется для вас навсегда. И через эту дверь не будет больше связи между мирами.

Вперед внезапно вылетала легкая, светлая фигурка и фея Корин покланилась Великому льву.

– Если это возможно, ― сказала она мелодичным голосом, ― Я хотела бы попасть в тот мир, Аслан.

На мгновение наступило молчание. Затем сильный, скромно выглядевший парень из тельмаринских солдат протолкался вперед и сказал:

– Отлично, я тоже принимаю предложение.

– Это правильный выбор, – одобрил их Аслан, – И за то, что вы решились первыми, с вами будет мое благословение. У вас хорошее будущее. Идите вперед.

Парень, немного побледнев, вышел вперед. Аслан и его свита отошли в сторону, оставляя свободным проход к пустому дверному проему. Элизабет улыбнулась Корин, и когда фея приблизилась, то они обнялись.

– Мы еще встретимся, ― пообещала Королева. ― Мир так же огромен, как он и тесен.

– Я буду с нетерпением ждать этого, моя Королева, ― сказала Корин, и они расцепили объятья. Потом за тонкую талию фею сжала Люси.

– Тебе понравится наш мир, ― сказала юная Королева. Фея улыбнулась. Она попрощалась со Сьюзен, Эдмундом и Рабадашем. Питер улыбнулся Корнелии:

– Надеюсь, ты будешь счастлива!

– Спасибо, ― сказала фея и подошла к юноше, что тоже решился отправиться в неизвестный мир.

– Иди через него, сын мой, – Аслан потянулся к нему и дотронулся носом до его лица. И как только львиное дыхание коснулось его, в глазах его возникло новое выражение – испуганное, но не несчастное – как будто он пытался вспомнить что-то. Затем он расправил плечи, протянул Корин руку, и они вместе ― фея и воин, не знавшие другу друга ― и шагнули в Дверь.

Все глаза были прикованы к ним. Они видели три куска дерева, а за ними кусты, траву и небо Нарнии. Потом они увидели человека между дверными косяками, а затем, через секунду, они исчезли.

На той стороне поляны оставшиеся тельмаринцы вскочили на ноги с воплем: «Эй! Что с ним случилось? Ты задумал убить нас? Мы не пойдем этим путем». А один умный тельмаринец сказал:

– Мы не видим другого мира за этими палками. Если ты хочешь, чтобы мы поверили в него, почему бы не пойти одному из вас? Все твои друзья держатся подальше от этих палок.

Внезапно Рипичип вышел вперед и поклонился: «Если мой пример может сослужить тебе службу, Аслан, я ни на секунду не задумываясь, проведу по твоему приказу через эту арку одиннадцать мышей».

– Нет, малыш, – Аслан легко дотронулся своей бархатистой лапой до головы Рипичипа, – в том мире с тобой будут делать страшные вещи. Тебя будут показывать на ярмарках. Повести за собой должны другие.

– Пойдемте, – внезапно обратился Питер к Эдмунду, Элизабет и Люси, – Пришло наше время.

– Неужели мы уйдём сегодня? – удивился Эдмунд.

– Нам придется, – Сьюзен, казалось, знала, что делать. Она выглядела немного грустной и печальной. – Зайдем за деревья. Мы должны переодеться.

– Переодеться во что? – спросила Люси.

– В нашу одежду, конечно, – ответила Сьюзен, – Хорошенький же у нас будет вид на платформе английской станции в этом.

– Но наши вещи во дворце Каспиана, – сказал Эдмунд.

– Нет, не там, – Рабадаш тоже уже шел к густому лесу, – Они все здесь. Их упаковали и принесли сюда. Обо всем было договорено.

– Так об этом Аслан говорил с тобой, Сьюзен и Рабадашем сегодня утром? – спросила Люси.

– Да… об этом и о другом, – лицо Питера было торжественно. – Я не могу рассказать вам все. Он сказал это Сью, Рабадашу и мне, потому что мы не вернемся назад в Нарнию.

– Никогда? – вскричали в ужасе Эдмунд и Люси.

Элизабет смотрела спокойно. Питер поймал ее взгляд, она слабо улыбнулась.

– Тебя это не удивляет? ― спросил он. Девушка пожала плечами.

– Я знала, что это придет, ― сказала она. ― Но мне очень и очень жаль.

– Вы втроем вернетесь, – напомнил Питер, – Из того, что он говорил, я понял, что вы наверняка вернетесь когда-нибудь. Но не мы. Он сказал, что мы уже слишком взрослые.

– Питер, – ответила Люси, – Как ужасно. Сможете ли вы перенести это?

– Ну, мне кажется, что я смогу, это совсем не так. как я думал. Вы поймете, когда наступит ваш последний раз. Быстрее, вот наши вещи.

Странно и не очень приятно снимать королевские одежды и надевать школьную форму (к тому же не слишком чистую) в столь большом собрании. Самые противные тельмаринцы начали смеяться. Но остальные создания прокричали ура и встали в честь Питера, Верховного Короля, Сьюзен, королевы Рога, Элизабет, Королевы-Колдунья, короля Эдмунда, королевы Люси и царевича Рабадаша. Было нежное и (что касается Люси) полное слез прощание со всеми старыми друзьями – поцелуи зверей крепкие объятия медведей Толстяков, рукопожатие Трама и, наконец, щекочущие усы обнимающего их Боровика. Рог Сьюзен приняла, и Элизабет превратила его в небольшую брошку, которую Сьюзен торжественно наколола на форму Люси.

– Когда ты вернешься, он может тебе понадобится, ― сказала она.

Затем, чудесное и ужасное, прощание с самим Асланом, и вот Питер занял свое место, и рука Сьюзен была у него на плече, а рука Рабадаша на ее плече, рука Эдмунда на его плече, а рука Элизабет на его руке, рука Люси на плече Элиз, и рука первого из тельмаринцев на плече Люси, и такой длинной вереницей они двинулись к Двери.

И наступил момент, который трудно описать, потому что им казалось, что они видят три мира одновременно. Один был устье пещеры, открытой в ослепительную зелень и синеву острова в Тихом океане, где должны были появиться все тельмаринцы, когда пройдут через Дверь. Вторым была поляна в Нарнии, лица гномов и зверей, глубокие глаза Аслана и белые полоски на щеках барсука. Третьим (который быстро поглотил два других) была серая, посыпанная гравием поверхность платформы загородной станции, и скамейка с багажом, где они все сидели, как будто никогда не двигались оттуда – однообразный и отчаянно скучный – в ту минуту, когда они очутились там – пейзаж, но было в нем и что-то неожиданно приятное; знакомый запах железной дороги, английское небо и летний день.

Все шестеро разочарованно выдохнули. В сумках у них оказались их обычные вещи.

– Наверное, все драгоценности переместились в дом профессора Кёрка, ― предложила Люси. Но так было легче ― в школе такие богатства ни к чему.

Вдалеке раздался гудок паровоза, приближающегося к станции. Шестерка разочарованно выдохнула, а Элизабет внезапно грустно улыбнулась.

– Простите, ― произнесла она. ― Но мне надо идти.

Одинаковое непонимание отразилось на лице всех членов ее семьи.

– Куда? ― спросил Питер.

– Туда, где все началось, ― сказала Элизабет. Она перекинула сумку через плечо и сжала ремешок. ― Это очень важно. Аслан сказал, что я должна поступить именно так, что профессор все поймет и поможет мне.

– Но, Белла… как же школа? ― спросила Сьюзен. Ее, конечно, мало волновали такие мелочи, она спросила, чтобы просто задать вопрос.

Глаза Колдуньи ― серо-голубые, а вовсе не сиреневые ― заслезились.

– Вы знаете, что воспоминания вашей мамы про меня ― ошибочные, это был барьер, наложенный моей родной матерью, чтобы защитить меня, ― сказала она. ― Теперь, я сама могу себя защитить. Теперь, ваша мама забудет меня, так словно меня и не было.

– Но это неправильно! ― выкрикнула Люси, чем привлекла внимание нескольких любопытных зевак. Элизабет посмотрела на нее, и все ясно поняли, что девочка Беллатриса Грейс ушла навсегда ― была только Королева, Колдунья. Была только Элизабет.

– Но так должно быть, ― сказала Элизабет. ― простите меня. Мы еще встретимся, Люси, Эд, у нас будет еще одно путешествие в Нарнию. И когда-нибудь, мы все вместе будем рассказывать нашим детям о наших приключениях, а они будут считать это за сказки, ― Элизабет не билась в истерики, но слезы текли по щекам. Она поспешно вытерла их рукой. ― Но теперь я должна сделать обещанное мною. Прошу, поймите меня… ― паровоз подошел к станции, оглушив ее громким сигналом. Все ― кроме Элизабет ― рефлекторно дернулись на звук.

– Я верю, что ты знаешь, что делаешь, ― сказал Рабадаш. ― Удачи тебе.

– Спасибо, ― поблагодарила Колдунья, но в ее глазах отразилось намного больше, чем она могла сказать. Но и этого взгляда было достаточно.

– Ты знаешь, Элиз, ― внезапно сказал Эдмунд, до этого молчавший. Девушка посмотрела на него. ― Ты знаешь, что я пойду с тобой.

Сьюзен хотела возмутиться, но в конечном итоге не сказала ничего. Элизабет улыбнулась сквозь слезы и кивнула. Элизабет обняла Люси, Рабадаша, Питера и Сьюзен, а потом они с Эдмундом, держась за руки, растворились в толпе.

Разлучать их было нельзя. Ничто не имело на это право. Король Справедливый и Королева Чарующая всегда были вместе, и никогда ― раздельно. Эдмунд пошел за ней, не задумываясь, а она взяла его с собой, даже не попытавшись отговорить. Оба знали, что не совершают ошибку, идя против того, что им было уготовлено. Лондон не был Нарнией, и его волей Нарнийские Королева с Королем не подчинялись. Но они оба верили Аслан. И в друг друга.

– Я тебя люблю, ― сказала Элизабет.

– В этих трех словах, вся моя жизнь, ― закончил Эдмунд.

***

– Профессор Керк! ― громко позвала Элизабет, когда они с Эдмундом оказались в большом и знакомом доме. Профессор встречал их уже на лестнице, казавшись, ничуть не смутившись и не удивившись появлению столь внезапных гостей.

В комнате со шкафом было множество дорогих вещей, которые принадлежали этим необыкновенным детям.

– Вы прибыли быстрее, чем я ожидал, ― сказал Диггори с улыбкой.

– Мы спешили, ― сказал Эдмунд, пожимая руку профессору.

– У вас, наверняка, много дел, ― сказал он.

– Да, так и есть, ― согласилась Элизабет, и ее голос эхом отразился от стен. ― Вероятно, мне понадобится ваша библиотека, много ручек, красок и альбом.

Элизабет не отпустила руку Эдмунда. Она была абсолютно счастлива и чувствовала себя на своем месте.

========== Эпилог ==========

Эдмунд прокашлялся, кинул один взгляд на детей и продолжил читать книгу темно-голубого цвета. Страницы в ней были словно серебреными, а обложку украшали переливающиеся маленькие камешки.

– … И в тот самый момент, когда корабль вошел в порт, сердце Королевы Мелестины забилось быстрее. Она любила своего мужа, возможно, не так пламенно, как ей хотелось, но все же пережить его потерю казалось нереальным. Маленький мальчик лет семи сжался к ногам матери, смотря на корабль с таким же ожиданием и страхом, ― Эдмунд сделал интригующую паузу, и дети заворочались в нетерпение. ― Кадыр сошел на берег гордой походкой настоящего победителя, и Вильям, оторвавшись от него матери, побежал к отцу. Мелестина упала без чувств.

Эдмунд закрыл книгу, оставив закладку на том месте, где остановился читать. Самая старшая среди детей ― Анна, его дочь ― возмущенно посмотрела на отца, при этом так сощурив глаза, что стала вылитой копией своей матери:

– Так истории заканчивать нельзя!

– Да! ― поддакнула смуглая девочка по имени Авалайн ― она была похожа на своего отца Рабадаша, но цвет волос достался от Сьюзен. ― Что же случилось с Королевой Мелестиной? Мы просто обязаны узнать!

– Да, мы хотим узнать, ― послышался насмешливый голос Рабадаша за спиной. На руках он держал свою дочь Зеллу. Эдмунд пропустил его оскорбление мимо ушей, и обеспокоенно посмотрел на племянницу:

– Как она?

Рабадаш нахмурился.

– Температура еще держится, ― сказал он. Авалайн ― они с Зеллой были двойняшками ― обеспокоенно нахмурилась. Она понимала, что если Зелла болеет, то на встречу с тетей Джил и дядей Юстасом они поедут позже. Это удручало, но девочка понимала, что здоровье сестрёнки важнее.

Рабадаш прошёл в комнату с Зеллой на руках, и Авалайн с готовностью спрыгнула со своей кровати и подбежала к кровати сестры, помогая ее уложить. Анна подошла к колыбели своего маленького братика и заглянула в кроватку: малыш по имени Теобальд ― которого сокращенно все называли просто Тео ― спал, сжав маленькие кулачки.

– Ты тоже ложись, Анна, ― сказал Эдмунд, вставая со стула и бесшумно пододвигая его к столу. Рабадаш поцеловал спящую дочерей и бесшумно вышел. Палмер, сын Питера и феи, подождал пару минут, как Анна. В комнату зашли две женщины ― одна из них, уже повзрослевшая Корнелия. Она ласково поцеловала сына и пожелала ему спокойной ночи. Эдмунд проверил Тео, Элизабет поцеловала Анну в лоб и взрослые вышли. Только Алетиометр освещал большую детскую комнату.

Золото, что они притащили из Нарнии, обеспечивали из до сих пор. Сначала оно пошло на домашнее обычнее Эдмунда и Элизабет, которые не поехали в школу, а посветили себя историям. Каждая ночь ознаменовала для них новое путешествие в Нарнию бестелесными призраками, и они своими глазами видели все, что Элизабет рассказывала в том склепе.

Утром Эдмунд забывал, а Элизабет идеальным подчерком выводила все новые и новые истории в пустых альбомах. Вскоре им пришлось сделать новую библиотеку, а после их третьего путешествия в Нарнию, она заполнилась еще больше ― в подарок Аслан отправил им дневники всех Королей и Королев. Летом к ним приезжали Питер и Люси, Рабадаш и Сьюзен. Они смеялись, были вместе и составляли родовое дерево тех, кого оставили в Нарнии. Это было больно, но эта боль была настолько светлой, что ее хотелось испытывать.

Сначала поженились Элизабет и Эдмунд, едва последнему исполнилось восемнадцать. Через год Элиз родила Анну, потом ― сына. Во время ее первой беременности Питер неожиданно заявился в дом профессора Диггори ― он умер через несколько месяцев после рождения Тео, поэтому запомнили его только старшие Анна и Палмер ― под руку с Корнелией, и хотя всем было известно о судьбе светловолосой феи и ее общении с Королем, новость о скорой свадьбе не могла не удивлять. Элизабет же была очень рада за старую подругу и брата. Еще раньше в церкви обвенчались Сьюзен и Рабадаш, когда Эдмунд, Люси и Элизабет находились на корабле Каспиана. Питер и Корин расписались не так давно.

Этим днем прибыла Люси и Том, которые скромно рассказали о своей помолвке. Дети были рады увидеть тётю и Тома, но выяснилась одна неприятная деталь ― Зелла умудрилась подхватить простуду. Сьюзен и Рабадаш решили, что задержатся на пару дней в доме ― его не называли «дом профессора Керка», для них он был «Большой Семейный дом» ― а как она немного поправится ― сразу приедут.

Нарния неумолимо напоминала о себе ― книгами, рисунками, детьми и людьми. Ее зов становился невыносим, особенно ― Элизабет. Во сне ее мучали голоса, которые не звучали враждебно, но из-за того, что говорили хором ― путали. Она просыпалась, чувствуя, как что-то неудержимо зовет ее к себе, зовет присоединиться или наоборот ― подождать. Она не знала, и это сводило ее с ума. А значит ― и ее супруга.

Элизабет хочется верить в то, что ее это не берет: она всё также считает, что её жизнь – это её жизнь, и никто не имеет никакого права указывать ей, что делать и какой быть. По крайней мере пока, когда у неё есть надежная семья и она не находится в свободном плавании, без денег и без дома.

Она плохо спала по ночам. Постоянно ворочалась и даже ощущала, что очень хотела что-то сказать, прошептать, крикнуть. Только ничего не выходило. И не получалось даже прогнуть спину, чтобы глубоко вдохнуть. По ночам Элиз стала задыхаться.

И Эдмунд не мог её разбудить, сколько ни звал, ни теребил. Элизабет только открывала губы в беззвучном крике и горела в своем сне. И эта невозможность сделать хоть что-то медленно сводила Короля с ума.

А там, во сне, было на самом деле жарко. Грудь давило от неведомых ранее ощущений.

Элизабет просыпалась. И не было холодных капель пота на спине. Только там, около сердца, что-то набухало, росло, теплело и хотело вырваться наружу. Это несло в себе нежные чувства к Эдмунду, который всегда отводил ее на кухню, делал чай и обнимал, пока она не заснет снова.