Текст книги "Love Me Harder (СИ)"

Автор книги: Дерзка_Я

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Он опасен, Алана. Я советую тебе держаться как можно дальше от Ганнибала Лектера.

С этими словами Уилл направился в дом. Собаки убежали за ним, а я ушла прочь с тяжелым сердцем. Ясно было, что нашей дружбе, да что там, даже общению, пришел конец. Сомнения, слегка утихшие, после слов Уилла вновь охватили меня с прежней силой. Вскоре их вытеснило известие о том, что Уилл приходил к Ганнибалу с явным намерением убить его. Мне поведал это сам Ганнибал. Я пришла в ужас, но он заверил меня, что они поговорили и поняли друг друга. А также взял с меня обещание не рассказывать об этом Джеку. Как бы там ни было, обнародование этого факта, могла сильно навредить Уиллу. Я не хотела этого, поэтому согласилась с Ганнибалом, хоть и неохотно.

========== Глава 24. ==========

Дело о Чесапикском потрошителе приняло неожиданный поворот. На месте обнаружения Мириам Ласс в числе прочих улик был найден отпечаток Ганнибала. Но Джек повторил слова Уилла о том, что все найденное будет уводить нас от потрошителя. А в крови Мириам обнаружили следы веществ, которые, как я точно знала, использовал доктор Чилтон в терапии Гидеона и Уилла. Джек принял решение задержать обоих. К доктору Чилтону были направлены сотрудники ФБР. Что произошло дальше, толком не знал никто. Однако двое агентов были убиты в доме Чилтона, причем труп одного из них представлял собой наглядную иллюстрацию из учебника про раненого человека. Налицо была схожесть с одной из более ранних жертв Потрошителя. Так же там был обнаружен Абель Гидеон, точнее, то, что от него осталось, а осталось там немного. Чилтон сбежал и не придумал ничего лучше, чем явиться с просьбой о помощи к Уиллу. К счастью, тот поступил правильно и сразу же сообщил Джеку.

Никто, включая меня, не поинтересовался, чем же в это время был занят Ганнибал. Это и не было нужно, учитывая все найденные улики. Когда Чилтон узнал, что Уилл не собирается ему помогать, то чуть не пристрелил его. Джек прибыл вовремя и после небольшой погони задержал его. Я до сих пор пребывала в легком шоке от случившегося. Но, похоже, только я одна. Джек, казалось, ничуть не удивился установленной личности Потрошителя. А Уилл… Уилл до сих пор продолжал верить, что Чилтона подставили, как и его самого в свое время. Когда Чилтона поместили под стражу, мне было предложено поговорить с ним. Он отнесся к этому без энтузиазма.

– Скрывать свои достижения – это на вас не похоже.

– Эти достижения не мои.

– А чьи тогда? Ганнибала Лектера? – с сарказмом спросила я.

– Вы говорите эти слова так легко, даже не задумываясь, что это может быть правдой.

Я была почти в бешенстве. Мне уже порядком поднадоела эта старая песня. Чилтон, кажется, заразился этими подозрениями от Уилла. Либо же просто пытался переложить свою вину на другого. Как будто у него были шансы это сделать!

– Это неправда, – резко сказала я. – Вы использовали принудительное лечение, заставляя Абеля Гидеона и Уилла Грэма направлять расследование по ложному следу.

– Вы ничего не видите. И не увидите, пока не станет поздно. Не говорите потом, что я не предупреждал вас, доктор Блум, – мрачно ответил Чилтон. – Я думаю, это мои последние слова о Потрошителе до приезда моего адвоката.

Все это время за нашим разговором наблюдали Джек и Мириам. О дальнейшем я знаю с его слов. Какое-то время Мириам просто слушала нас, а затем стала повторять: «Это он! Это он!» снова и снова. Ее состояние напоминало истерику, поэтому Джек привлек ее к себе, чтобы немного успокоить. То ли это был заранее продуманный ход, то ли ей пришло это в голову внезапно, сказать уже никто не мог. Но Мириам выхватила пистолет Кроуфорда, чтобы выстрелить в Чилтона. Меня чудом не задело, хотя я, повинуясь инстинкту самосохранения, бросилась на пол уже чуть позже, когда пуля пролетела мимо, задев мои волосы. Она прошла навылет, оставив Чилтона с дырой в лице и голове, навсегда изуродованным.

История с Чесапикским Потрошителем подошла к концу. Ганнибала больше не подозревали, но у меня не было возможности обсудить с ним эту удивительную цепь произошедших событий. Случилось то, что не укладывалось в голове. Уилл пришел к Ганнибалу с просьбой продолжить терапию! Надо ли уточнять, что тот после некоторого колебания согласился. Мне было необходимо поговорить с кем-то, но подходящей кандидатуры не находилось. В самом деле, не с Фредди же мне было обсуждать, что до сих пор меня посещают сомнения насчет Ганнибала. Она устроила бы мне форменный допрос, и ничем хорошим такой разговор не окончился бы. Общение с Уиллом, хоть и возобновилось в какой-то степени, однако стало весьма натянутым. Ко всему прочему я ясно видела, как сильно он изменился, побывав в заключении. Откровенничать с ним по поводу всего, что связано с Ганнибалом – не лучший вариант. А вот наоборот – пожалуйста. Правда, Ганнибал стал уделять мне намного меньше времени, будучи занят терапией Уилла. Случайно я узнала, что он ужинал с ним и Джеком, прямо как в старые добрые времена, и удивилась еще сильнее. Следующий ужин был на двоих – только я и Ганнибал. Обстановка располагала к расслаблению, обещала приятное продолжение вечера. Но я все испортила, затеяв разговор не на ту тему, и к тому же чертовски не вовремя.

– Никогда бы не стала подозревать Чилтона в преступлениях Потрошителя, да еще и с сексуальной составляющей, – начала я издалека.

– Не только ты. Все сообщество психиатров теряется в догадках, как долго ему удавалось водить нас за нос, – непринужденно ответил Ганнибал.

– Чесапикский Потрошитель просто больной ублюдок, – не сдержалась я, снова вспомнив рассказ Мириам Ласс.

– Ты несколько груба в выражении своих эмоций, – заметил он. – Чилтон тщеславный, закомплексованный тип с непомерно высоким самолюбием. Непризнанный гений. Это сочетание могло толкнуть его на какие угодно преступления.

– И все же образ Потрошителя в моем сознании никак не вяжется с Чилтоном.

– Все улики против него. Это важнее твоего личного впечатления.

– В случае с Уиллом было так же, – напомнила я, понимая, что ступаю на опасную почву. – Улики это еще не все, Ганнибал.

– Хочешь сказать, что ты, как и Уилл Грэм, считаешь, что настоящий Потрошитель все еще на свободе? Наверно, у тебя есть и подозрения по поводу конкретной личности. Какие были и у Уилла Грэма.

У меня холод прошел по коже. В его словах снова слышалась угроза, на сей раз не завуалированная вежливостью. Я не знала, что ответить. На миг мне стало не по себе, но я отогнала плохие мысли.

– Должен признать, Алана, ты меня несколько разочаровала, – протянул Ганнибал.

Я застыла на месте. Я ожидала услышать что угодно, только не такие слова. Взглянув на Ганнибала, я заметила опасный огонек, блеснувший в его глазах. Мне бы следовало немедленно уйти, но его взгляд действовал на меня гипнотически. Наверно, так замирает кролик перед удавом, пока тот его не съест.

– Что я сделала не так?

– Сомневалась во мне. Будешь утверждать, что такие мысли ни разу не посетили твою хорошенькую головку?

– Факты не всегда говорили в твою пользу, Ганнибал, – ответила я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– Фактам не всегда можно верить, Алана. Даже самым точным. Наши отношения с самого начала были основаны на доверии. Разве я сделал что-то, чтобы подорвать его?

– Нет, – пробормотала я, гадая к чему он клонит.

– Думаю, ты уже поняла, что я собираюсь наказать тебя.

– За то, что не всегда доверяла тебе? – вырвалось у меня.

– И за это тоже.

Мне следовало спросить, за что еще, но я этого не сделала, вспомнив давние слова Ганнибала о том, что ему не нужен повод, чтобы причинить мне боль. Все его поведение говорило о том, что сегодня моя боль будет особенно сильной. Жесткие слова подкреплялись столь же жестким взглядом. Я вдруг ощутила себя словно во времена, когда наше знакомство было еще недолгим и поверхностным. Страх, которого я уже давно не испытывала в присутствии Ганнибала, вновь овладел мной. Были ли у меня веские основания опасаться его? Мы находились в спальне. Ганнибал сделал шаг ко мне, я не сдвинулась с места, хотя все мое существо жаждало убежать или спрятаться. Нет, какая-то ничтожная часть меня хотела остаться и узнать, чем же все закончится.

– Разденься полностью. И побыстрее, – приказ прозвучал отрывисто и резко.

– Нет.

– Нет? – он поднял бровь, искренне удивленный моим ответом.

«Стоп-слово. Скажи стоп-слово», произнес мой внутренний голос.

Я не произнесла ни звука, продолжая спрашивать саму себя, почему подчиняюсь Ганнибалу. И не находила никакого вразумительного ответа. Я подала голос, только когда он велел мне стать на колени, оперевшись локтями на кровать. Когда Ганнибал вынул ремень из брюк, я наконец поняла, что именно меня ждет.

– Ты хочешь завоевать мое доверие, избив меня? – кажется, мой голос все-таки дрогнул.

– Я собираюсь вернуть твое доверие. И не обещаю, что это будет легко.

========== Глава 25. ==========

Удары ремнем обжигали кожу гораздо сильнее, чем я могла представить. Похоже, на этот раз Ганнибал не сдерживал себя. Я зарылась лицом в постель, кусая губы. Мне удалось обойтись без крика, но шипение от боли я сдержать не сумела. На глазах показались непрошенные слезы. Чтобы хоть как-то отвлечься я снова спросила себя, какого же черта я не сказала стоп-слово. Ответ был прост: я чувствовала вину за то, что сомневалась в Ганнибале, хотя он не давал для этого поводов. Но заслуживало ли мое недоверие такого жестокого наказания? Тем временем количество ударов перевалило за десять, после этого я сбилась со счета и пришла в себя, только когда в течение целой минуты ремень не касался моей кожи. Я поняла, что все закончилось.

Ганнибал бережно уложил меня в постель. Я прятала лицо, будучи на грани того, чтобы расплакаться. Я не посмотрела на него, даже когда он принес мне обезболивающее. Я бы очень хотела сейчас оказаться у себя дома, но сил добраться туда у меня совсем не было. К тому же я никак не могла появиться в таком виде перед Фредди. Ей была неизвестна специфика наших с Ганнибалом отношений, и я хотела, чтобы так все и оставалось. Словно почувствовав мое настроение, Ганнибал оставил меня одну, перед уходом поцеловав мои волосы. Постепенно успокоившись, я приняла лекарство и позже заснула, будучи совершенно измотанной.

Утро застало меня там же, где я находилась вечером – в постели Ганнибала, в одиночестве. Сладко потянувшись, чтобы стряхнуть с себя остатки сна, я вдруг вспомнила вчерашний разговор и то, что за ним последовало. Меня словно ледяной водой окатили. Наверно, Ганнибал ждал за дверью, ловя каждый мой вздох, потому что она тут же открылась, впуская его в комнату. Я отвернулась, все еще не желая его видеть, хотя глупо было обижаться на то, что сама позволила ему совершить.

– Доброе утро, – его голос прозвучал на удивление мягко, почти нежно.

И хотя я только что была почти готова высказать ему все, что думаю об этом утре, но звук его голоса и прозвучавшая в нем нежность, подействовали на меня магически. Однако я по-прежнему не желала отвечать, отвернувшись, лелея остатки своей обиды.

– Я решил, что вчера тебе было лучше остаться одной.

– О да, – не удержавшись, отозвалась я.

– Алана, – сказал Ганнибал, – посмотри на меня.

И пусть это было сказано легко и непринужденно, я уже научилась различать в его голосе едва уловимую сталь, поэтому сочла за лучшее подчиниться. Бросив на него быстрый взгляд, я легла на живот, таким образом снова продолжая избегать зрительного контакта. Ганнибал откинул покрывало, под которым я была по-прежнему обнажена.

– Выглядит лучше, чем я ожидал. Я здесь, чтобы позаботиться о тебе.

Я удержалась от очередного саркастического замечания, потому что в этот момент как раз ощутила касание. Как и в первый раз, Ганнибал снова втирал в места ударов мазь, благодаря которой все должно было зажить быстрее. То ли ее прохлада, то ли его прикосновения сделали свое дело: я уже не была против его присутствия. Скорее даже наоборот. Ганнибал словно мгновенно почувствовал малейшее изменение моего настроения. Он отошел буквально на секунду, чтобы помыть руки. Я даже не успела пошевелиться, как он уже вернулся. А потом мне уже не хотелось никуда уходить, потому что его пальцы проникли в меня.

– Ты была очень смелой вчера, – прошептал Ганнибал. – И заслужила поощрение.

Я лишь застонала в ответ, не в силах говорить. Он ласкал меня внутри сразу двумя пальцами, а большим поглаживал клитор. Потребовалось совсем немного времени, чтобы я испытала оргазм. Но оказалось, что это было только начало. Не дав мне опомниться, Ганнибал принялся покрывать поцелуями мою спину. Я по-прежнему лежала на животе, в этой же позе он и вошел в меня спустя несколько минут. Ганнибал заставлял мое тело подчиняться выбранному им ритму. Я не видела его лица, лишь слышала тяжелое дыхание. Его руки скользили по моей спине, по шее, задевая цепочку, которую я никогда не снимала. Наша кожа стала влажной от пота. Он проявил фантастический самоконтроль, доводя меня до второго по счету оргазма, тогда как его собственный мог наступить гораздо быстрее. После того, как мы почти одновременно кончили, Ганнибал лег рядом со мной, и я неосознанно прижалась к нему, положив голову на грудь. Некоторое время мы лежали молча.

– Я не жалуюсь, но часть меня подозревает, что мы оказались здесь, чтобы избежать разговора, – нарушила я тишину.

– Главное, что ты не жалуешься, – ответил Ганнибал. – Я подозревал, что перестарался вчера и рад убедиться, что это не так.

– Это так, – возразила я, – но я о другом. Слишком многое произошло, а мы не говорим об этом. Как бы ни было приятно отвлекаться.

– Я прихожу в себя после всего, что произошло. Как и Уилл. Как и ты, – добавил он, посмотрев на меня. – Я бы многое изменил, но не то, что Уилл вернулся к терапии.

– Более странным, чем найти женщину в лошади, – сказала я, намекая на последнее расследование, – может быть только возобновление терапии с Уиллом Грэмом.

– Это настолько странно? – поинтересовался Ганнибал с, казалось бы, искренним удивлением.

– Он пытался тебя убить, – ответила я, снова пережив тот ужас, когда я думала, что потеряла Ганнибала.

– Знаешь, почему он пытался меня убить? – после паузы заговорил Ганнибал. – Это была не месть за смерть Беверли Катц, а попытка избежать твоей. Он пытался защитить тебя единственным возможным для него способом.

– А я действительно находилась в опасности?

Это был непростой вопрос, и в глубине души я боялась, что Ганнибалу он не понравится, а значит, может, повториться сцена, подобная вчерашней. Но, кажется, сегодня он был в другом настроении.

– Однозначно ответить на этот вопрос может только Чесапикский Потрошитель, – усмехнулся Ганнибал.

– Я боюсь, что Уилл открыл дверь внутри себя. И мы не можем быть уверены, что она закрылась. Тем более, он сам не может быть в этом уверен.

– Тогда хорошо, что он вернулся к терапии с превосходным психиатром, – заявил Ганнибал и потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но я остановила его, не желая вновь отвлекаться на секс.

– Кстати, о терапии. Как давно ты посещаешь доктора Дю Морье?

– Ты не успокоишься, пока не узнаешь все, да? – рассмеялся он. – Доктор Блум, как всегда, слишком любопытна.

– И добивается своего, – произнесла я с улыбкой, ободренная его реакцией. – Я хочу узнать, как ты стал… таким, какой ты есть.

– Я знаком с доктором Дю Морье около трех лет. С тех пор, как выбрал ее в качестве своего психиатра. Она действительно одаренный врач, – голос Ганнибала потеплел, и я ощутила укол ревности, уже жалея, что спросила.

– Ваши отношения были профессиональными?

– Не только. Очень быстро они перешли в личные. Знаю, что это противоречит этике, но мы оба не смогли удержаться от такой возможности. Беделия всегда составляла свое расписание таким образом, чтобы нашей встрече уделялось два часа. Первый мы проводили за беседой в ее кабинете, второй – в ее постели. Она довольно скоро разглядела во мне склонность к доминированию, которую я сам не смог понять, доказав этим свой профессионализм. Но когда я попытался построить наши личные взаимоотношения на этой основе, Беделия резко высказалась против. Она сказала, что в ней самой доминантности с избытком, и играть другую роль она не готова ни при каких обстоятельствах. Поэтому вскоре наши встречи в спальне сошли на нет, оставив только отношения пациента и доктора. Которые продолжаются по сей день.

– Но ты ведь не оставил игры с исследованием своей сексуальности? Ты… нашел тех, кто согласился быть с тобой на этих условиях?

– Их гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Это не составляло труда.

– Как много их было?

– Не настолько, чтобы тебе стоило переживать по этому поводу. Изучив достаточно в области подчинения, я начал подумывать о том, чтобы найти постоянную партнершу. К сожалению, моя саба на тот момент ошибочно решила, что ею должна быть только она. Это были интересные отношения, которые закончились не так красиво, как продолжались, – Ганнибал взглянул на меня, прежде, чем продолжить. – Ее звали Эбигейл Хоббс.

========== Глава 26. ==========

– Что? Та самая Эбигейл? – вскричала я, не сумев сдержать свои чувства. – Кто-нибудь знал об этом?

– Эта информация вызвала бы массу ненужных вопросов у ФБР, а также повредила бы моей репутации, как психиатра.

– Но ты сам дважды пренебрегал врачебной этикой, вступая в отношения со своим доктором и пациентом. Или это случилось больше, чем дважды?

– Двух прецедентов оказалось бы достаточно, чтобы похоронить мою карьеру.

– Уилла обвинили в убийстве Эбигейл! Ты мог помочь следствию.

– Я не мог помочь ему, не подставив себя под удар. И потом, как ты помнишь, тогда мы еще не могли быть уверены, что он этого не делал. Вынужден признать, что я имею некоторое отношение к таинственному исчезновению мисс Хоббс.

При этих словах Ганнибала я похолодела. Что это значит, черт возьми?

– Я порвал всякие отношения с Эбигейл, включая профессиональные, как только познакомился с тобой. Я рекомендовал ей другого психиатра, но она все равно не желала признать, что между нами все кончено. Некоторое время Эбигейл продолжала преследовать меня. В конце концов, я просто приказал ей уйти. Она не посмела ослушаться, так как все еще считала себя моей сабой. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна.

Были ли у меня причины не верить Ганнибалу? Он рассказывал об этом легко и спокойно. Люди, которым есть что скрывать, ведут себя иначе. Так решила я, пытаясь подавить в себе новые ростки подозрений. Не хотелось все портить теперь, когда мы достигли новой стадии откровенности в отношениях.

– Почему ты выбрал ее?

– О, я сразу понял, что Эбигейл превосходно подходит на эту роль. Юная, неопытная, с огромным комплексом вины из-за деяний своего отца и своего участия в них. Она всем своим видом и поведением бессознательно просто напрашивалась на наказание. Я сделал его частью терапии. И, поверь, ей это действительно шло на пользу.

Я задумалась. Ганнибал так увлеченно рассказывал о своих бывших, совершенно не заботясь о том, что это может ранить меня. Или его взгляды настолько широки, что он действительно не считает это поводом для ревности? К сожалению, я не могла похвастаться подобным легким отношением к чувствам. Погруженная в размышления, я не сразу заметила, что он замолчал и теперь внимательно разглядывает меня.

– Я доверил все это тебе, Алана, чтобы избавить от любых сомнений насчет меня. Сейчас и в дальнейшем.

Намек был понят. Разве могла я не доверять Ганнибалу после таких откровений о его прошлом? Чуть позже я поняла еще одну вещь. Наказание меня вчера содержало важную деталь: настоящий Чесапикский Потрошитель не остановился бы. Но Ганнибал всегда знал чувство меры. Он не мог быть монстром, потому что не причинял сколько-нибудь значимого вреда. Во всяком случае, мне.

– Я ценю твою откровенность… – начала я.

– …но все еще обижаешься из-за вчерашнего, – закончил мою фразу Ганнибал. – Я отдаю должное твоей решительности – ты не произнесла стоп-слово, хотя и думала об этом.

С этими словами он перевернул меня на спину. Прикосновение кожи к постельному белью, как ни странно, уже не вызывало неприятных ощущений.

– Что я могу сделать, чтобы ты забыла об этом маленьком инциденте? – почти прошептал он мне на ухо.

– Уверена, ты что-нибудь придумаешь, раз уж с серьезными разговорами покончено, – промурлыкала я в ответ, устраиваясь поудобнее.

Ганнибал целовал меня неторопливо, однако это лишь разжигало мое желание. Его поцелуи спускались все ниже, вот он уже ласкал мою шею, потом грудь. Я поняла, что останавливаться он не намерен, так и вышло. Покрыв поцелуями живот, Ганнибал прикоснулся ко мне между ног. Раздвинув их, он дотронулся до моего клитора сначала ртом, а затем языком. В следующие несколько минут я забыла об его романе с доктором Дю Морье, о странных отношениях с Эбигейл, о вчерашней порке – я забыла обо всем, пока его язык ласкал, лизал, поглаживал мою самую чувствительную точку, постоянно меняя темп, то ускоряясь, то замедляясь, когда я была почти на грани. Я пришла в себя только после головокружительного оргазма.

***

Расследование дела о женщине, зашитой в лошади, вывело нас на работника конюшни. Благодаря ему были найдены еще несколько трупов женщин, и в конце концов мы вышли на социального работника, который оказывал ему поддержку. Мне поручили поговорить с ним. Улыбчивый мужчина, он казался весьма отзывчивым, но лишь на первый взгляд. Я без труда увидела в нем полное отсутствие сопереживания, что было весьма странно для человека его профессии. Он негативно отреагировал на мое прикосновение, это говорило само за себя. Однако все эти признаки могли свидетельствовать о чем-то еще, помимо психопатии. Против него не было никаких улик, поэтому Джек велел отпустить его после нашей беседы, несмотря на то, что Уилл уверенно утверждал, что этот человек виновен. Как и следовало ожидать, он оказался прав, и это привело к непредсказуемым последствиям, причем и для Уилла тоже. Но я узнала обо всем много позже. Ганнибал не мог обсуждать со мной результаты терапии Уилла, мне оставалось лишь наблюдать последствия. А они начали настораживать.

Продолжая терапию, Уилл познакомился с его новой пациенткой – Марго Верджер. Ганнибал сам поведал мне об этом за очередным ужином, как бы вскользь упомянув о том, что некоторые его пациенты теперь знакомы друг с другом. «Кажется, они подружились», так он сказал. Я не сразу поняла, что это было сделано им намеренно, чтобы посмотреть на мою реакцию. И я выдала себя целиком. За прошедшие годы я привыкла к тому, что вокруг Уилла не было женщин. Не считая меня и Фредди, разумеется. Потом у него еще установились приятельские отношения с Беверли Катц, но попереживать по этому поводу я не успела – Уилл угодил в тюрьму, а вскоре Беверли пала жертвой Потрошителя. И вот теперь вдруг к нему проявляет непонятный интерес не кто-нибудь, а наследница одной из богатейших семей страны. Причем, по слухам, Марго имела нетрадиционную сексуальную ориентацию, отчего ее внимание к Уиллу вызывало еще больше вопросов. Ганнибал видел, что мне не понравилась новость, которую он сообщил, но ничего не сказал. В любом случае, ни я, ни он, не могли препятствовать общению Уилла с кем-либо в свободное время.

А тем временем новое дело уже находилось на подходе. Странные и страшные убийства людей. Сначала все указывало на то, что они совершены зверем, и не одним. Но это было практически невозможно. Вскоре нашелся подозреваемый – бывший пациент Ганнибала. Тот сам указал на него Джеку, вновь пренебрегая врачебной тайной. Джек и Уилл говорили с ним, однако парень утверждал, что с ним все в порядке, так как терапия доктора Лектера дала результаты. Очень скоро Рендалл Тиер был убит, обезображен, расчленен и выставлен на обозрение в том самом музее, где работал. Зрелище было не из приятных, Кроуфорд избавил меня от него, не привлекая к этому делу. Он довольствовался анализом, который дали Уилл и Ганнибал. При этом у меня создалось впечатление, что подозрения по поводу их обоих так и не покинули Джека окончательно. А покинули ли они меня? Почти, после разговора с Ганнибалом. Но при очередной встрече с Уиллом я заметила повязку у него на руке. Это было похоже на то, словно он повредил кисть, когда бил кого-то. У Рендалла Тиера как раз обнаружились похожие повреждения на лице. Я говорила себе, что это ничего не значит, что Ганнибал психиатр Уилла и непременно сообщил бы о чем-то подозрительном. Но моя убежденность в невиновности обоих мало-помалу начала таять.

Ганнибал стал уделять мне меньше времени, мотивируя это тем, что терапия Уилла отнимает больше сил, чем он рассчитывал. Мне пришлось долго ждать нашей следующей встречи. Но когда она состоялась, я не была разочарована. Он учил меня игре на терменвоксе. У меня плохо получалось, однако я подумала, что это нравится мне больше, чем непременное наказание за выдуманную провинность, которые предпочитал Ганнибал. Наш музыкальный вечер окончился потрясающим сексом у горящего камина. Но, находясь в постели с Ганнибалом, я вдруг поймала себя на совершенно дикой, на первый взгляд, мысли. В какой-то момент присутствие Уилла рядом со мной, во мне, было таким ощутимым, таким желанным. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив меня в смятении. Оно было таким реальным, что на секунду я засомневалась в своем рассудке. Понял ли это Ганнибал, почувствовал ли, ведь он с самого начала был поразительно восприимчив к моим самым тайным страстям. Позже мне предстояло узнать то, что я предпочла бы не знать – Уилл Грэм провел этот вечер не менее интересно, чем мы двое. Трудно было считать это простым совпадением.

========== Глава 27. ==========

Уилл говорил с Фредди, и та высказала удивление тем фактом, что Потрошителем оказался Чилтон. Удивление и сомнения. У Фредди появились мысли, что слова Уилла насчет того, что Потрошителем является Ганнибал, были не такими уж и бредовыми. Уилл был более тверд в своей позиции. Он буквально настаивал на том, что Потрошитель Чилтон и эта история для него закончена, отказавшись говорить о возобновлении своей терапии с Ганнибалом. Фредди стояла на своем. Они так и не пришли к согласию. Фредди пересказала мне их разговор лишь вкратце, поймав меня на следующий день, но этого хватило, чтобы я снова встревожилась, хотя и не подала виду. Тогда она принялась за меня, устроив мне практически допрос. Мне начало казаться, что она подозревает Уилла или Ганнибала, или их обоих по-настоящему. Я так и не поняла, что она хотела услышать, учитывая, что Ганнибал являлся моим любовником, но само бесцеремонное вмешательство в мою жизнь, начало раздражать.

– Ни ты, ни Уилл не говорите со мной о Лектере.

– Я и не должна. Ты пишешь книгу об Уилле, а не обо мне, – резонно заметила я.

– Твои отношения с Лектером мешают тебе увидеть.

– Увидеть что?

– Уилл не ошибся насчет Ганнибала Лектера. А я была права насчет Уилла.

– Я не хочу обсуждать это, Фредди.

– Четыре пациента Ганнибала Лектера умерли, пока проходили у него терапию, – не унималась Фредди. – А три бывших пациента умерли уже после терапии. Потом появился Уилл. Было столько шума о том, что он пытался убить доктора Лектера, а теперь их сеансы возобновились, и еще один бывший пациент доктора Лектера мертв.

– Уилл понимает, что Ганнибал может помочь ему.

– А может быть, он просто понял, что лучший способ победить Ганнибала Лектера – это присоединиться к нему.

Я просто ушла, не в силах продолжать этот бессмысленный разговор. Впрочем, не совсем бессмысленный, скорее даже наоборот. Соображения Фредди будили во мне подозрения, от которых мне лишь недавно удалось избавиться с огромным трудом. Я не могла понять, отчего вдруг она стала так негативно настроена по отношению к Уиллу и Ганнибалу. Но Фредди всегда отличалась острым умом, поэтому кое-что из ее безумных предположений могло оказаться правдой. Мне не хотелось думать о таком исходе, поэтому я обрадовалась, когда Ганнибал пригласил меня и Уилла на ужин. Это был способ прояснить все наши личные разногласия, а для меня еще и присмотреться к ним двоим более внимательно.

– Запеченная свинья, – кратко пояснил Ганнибал подаваемое им блюдо. – Это подарок от друга.

Мы с Уиллом переглянулись. Как оказалось потом, ингредиент для блюда презентовал ему брат Марго Верджер, Мейсон. В перспективе потенциальный пациент Ганнибала. Я спросила себя, что не так с этой семейкой, если уже двое из нее нуждаются в терапии у психиатра.

– Он друг для вас, но не для свиньи, – заметил Уилл.

– Есть фермеры, выращивающие скот с большой любовью, – ответил Ганнибал. – Например, те, кто выращивает овец, души в них не чают, но все же отправляют их на бойню.

– Они любят и убивают то, что любят, – сказала я, чувствуя, что тема обсуждения как-то касается нас троих.

– И съедают это, – произнес Ганнибал, заставив меня поежиться. – Парадокс.

– Фредди считает, что парадокс – это ваши отношения, – сказала я, решив сменить тему с еды на убийства. – Она видит то, что не видят другие.

– И что же это? – заинтересованно спросил Уилл.

– Что никто из вас не убийца сам по себе. Но вместе вы могли бы им быть.

– Мисс Лаундс стоит написать что-нибудь и о тебе, раз она так любит выдумывать, – произнес Ганнибал, переглянувшись с Уиллом

– Ее не остановит такая ненадежная вещь, как правда. У нее нет границ. И, похоже, она не единственная, кто ими пренебрегает.

Ганнибал и Уилл вопросительно посмотрели на меня, и я продолжила:

– В ваших отношениях их практически нет. Пациент и психиатр, друг и враг.

– Пересекать границы не то же самое, что их нарушать.

Учитывая недавние откровения Ганнибала, я бы удивилась, услышав от него другой ответ. Если бы я только могла знать, что сегодняшний вечер ознаменуется не просто пересечением границ, а почти полным их исчезновением.

– Я не стану спорить об этом. Просто сложно понять ваши отношения.

– У нас на этот счет нет разногласий. Разве этого недостаточно?

Ответ Уилла поставил меня в тупик.

– Известная беда лучше ожидаемой неизвестности, – подытожил Ганнибал.

Его странные слова занимали мои мысли до конца ужина, так что я не обратила особого внимания на постоянные взгляды, которыми обменивались Уилл и Ганнибал. Уилл уже собирался уйти, тактично оставив нас наедине. Подразумевалось, что я задержусь или останусь на ночь, в зависимости от желаний Ганнибала. Но он неожиданно остановил Уилла.

– Вы оба оказали мне честь, приняв приглашение на этот ужин, – начал Ганнибал, переводя взгляд с Уилла на меня. – Я всегда предлагаю гостям самое лучшее, особенно, когда это мои друзья. И это касается не только еды. Я решил, что сегодня ночью Алана составит тебе компанию, – закончил фразу Ганнибал, глядя уже на Уилла.