Текст книги "Love Me Harder (СИ)"

Автор книги: Дерзка_Я

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Я проплакала, должно быть, целый час, как вдруг услышала, что дверь открывают снаружи. Конечно, у Ганнибала был ключ от моей спальни. Он вошел, когда я продолжала всхлипывать, лежа на диване. Подошел и сел рядом. Эмоции на его лице было невозможно понять.

– Ты уверена в своем решении? – только и спросил он.

В этот момент я ненавидела его сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем когда пыталась выстрелить в него. Ганнибал прекрасно знал, какое решение я приму, узнав новую информацию. Я бы хотела сказать ему многое, но волновало меня только одно. То ли гормоны, меняющиеся вследствие беременности уже влияли на мое поведение, то ли стресс сказался – я всего лишь обреченно произнесла, садясь и поднимая на него заплаканное лицо:

– Зачем тебе это? Ты не будешь его любить. Ты и меня не любишь.

Глупые, наивные слова. Что, черт возьми, я хотела услышать в ответ на это? Но услышала я ни больше и не меньше того, на что могла рассчитывать.

– Большинство обывателей понимают любовь в примитивном и ограниченном смысле. На самом деле это чувство имеет тысячи граней, познать даже малую часть которых дано лишь немногим. Любить его будешь ты. А я позабочусь о вас обоих.

С этими словами он обнял меня за плечи и протянул свой платок, чтобы я вытерла слезы. А затем потянулся ко мне, медленно, словно неуверенно.

– Ты позволишь?

Я во все глаза глядела на Ганнибала, пораженная до глубины души. Даже слезы уже почти высохли. Он осторожно положил руку на мой пока еще почти плоский живот и погладил его. Какая женщина смогла бы устоять перед таким жестом?

– Я принесу успокоительное. Завтра запишу тебя на прием к врачу.

Потом он поцеловал меня в лоб. Ганнибал вышел из комнаты, а я осталась, испытывая совершенно непонятную уверенность в том, что все будет в порядке. Я никогда не хотела быть матерью, но всегда думала, что, если волею обстоятельств все же стану ею, то у меня это хорошо получится. При всей моей симпатии, страсти, одержимости, наконец, любви к Ганнибалу, у него не должно остаться наследия. Но Уилл… Он совершил многое, что ужаснуло меня и заставило думать, что я совсем его не знаю. Но ничего, что нельзя было бы понять или оправдать. Я вошла во тьму в обществе Ганнибала вместо него, таким образом оставив Уилла в одиночестве. Уилл Грэм заслуживал того, чтобы жизнь, которую он дал, появилась на свет. Даже если он сам об этом никогда не узнает.

========== Глава 37. ==========

Как ни странно, все действительно складывалось хорошо. Настолько, насколько это было возможно. И далеко не последнюю роль играл Ганнибал. Миллионы женщин во всем мире отдали бы все за такого мужа, а мне он достался просто так. Он вел себя без преувеличения идеально. Не считая постоянного контроля за моим физическим состоянием, которое далеко не всегда являлось удовлетворительным, Ганнибал терпеливо выносил все мои капризы, придирки и перепады настроения. Делал мне массаж, когда меня начали одолевать отеки, готовил блюда, которые мне вдруг захотелось отведать, покупал разные деликатесы, вкус к которым внезапно появлялся у меня, чтобы бесследно исчезнуть на следующий же день. Он прислушивался ко мне, именно это было даже важнее всего вышеперечисленного. Когда я поделилась с ним своим страхом родов, Ганнибал без малейших колебаний рекомендовал мне прибегнуть к кесареву сечению. Он же и занялся поисками квалифицированного акушера-хирурга, и я могла быть уверена, что он выберет настоящего профессионала, не допускающего ошибок. Впрочем, никакой чужой профессионализм не мешал ему тщательно анализировать все рекомендации врача, который наблюдал мою беременность. И при необходимости корректировать их на свое усмотрение. Поначалу я с сомнением отнеслась к этому, но замечания Ганнибала помогали мне несколько лучше, поэтому впоследствии я доверяла им безусловно.

За всеми этими хлопотами я почти не задумывалась над двумя вещами. Первой из них был Уилл – отец моего ребенка. Мы больше никогда не возвращались к этой теме, а поведение Ганнибала порой даже заставляло меня забыть о том, что он имеет к моей беременности не самое прямое отношение. Он вел себя как отец. Очень уверенный в себе и хладнокровный. Такое поведение прекрасно уравновешивало мое собственное беспокойство. Вторая вещь, над которой я не думала, это полное отсутствие сексуальных отношений между мной и Ганнибалом. Собственно, мой последний секс случился давно, еще в Балтиморе, с Ганнибалом и Уиллом одновременно. С тех пор прошло уже довольно много времени, но Ганнибал не предпринимал абсолютно никаких попыток оказаться со мной в постели. Мы по-прежнему спали в разных спальнях. Не то чтобы меня это беспокоило, скорее удивляло. Я была слишком занята своими переживаниями по поводу предстоящих родов, чтобы испытывать желание. Иногда я ненадолго задумывалась, что же будет потом, однако быстро гнала прочь от себя эти пустые размышления. Слишком важное событие ждало меня впереди, чтобы отвлекаться на мысли о сексе.

Таким образом, стараниями Ганнибала моя беременность протекала не идеально, но вполне сносно. Он прислушивался к каждому моему слову, принимал к сведению мое мнение по всем вопросам. Только в одном он сразу же высказал вслух свое решение. Когда на УЗИ выяснился пол будущего ребенка, мне показалось, что Ганнибал обрадовался.

– Мы назовем ее Миша, – заявил он.

Я поняла, что с этим лучше не спорить. Мишей звали покойную сестру Ганнибала. Он категорически отказывался говорить о том, при каких обстоятельствах она умерла, хотя я не раз пыталась выяснить это. Похоже, с ней была связана какая-то тайна, и учитывая его стойкое нежелание обсуждать эту тему, я решила, что, наверно, мне лучше не знать подробностей. Я тоже была рада тому, что родится девочка. А про себя подумала: а радовался бы Уилл? Почему-то мне казалось, что ему больше хотелось бы иметь сына. Впрочем, я не настолько хорошо знала его, чтобы что-то утверждать. Скорее всего, он никогда не увидит своего ребенка. При этой мысли мне становилось очень грустно. Но такое настроение не длилось долго.

Несмотря на Ганнибала, который окружил меня потрясающей заботой, когда начались схватки, я ощутила, казалось бы, забытый страх. Он успокоил меня, как это удавалось только ему. Ганнибал, отложив все дела, сразу же отвез меня в клинику. Потом я просто заснула под наркозом, а проснувшись уже могла держать дочь на руках. Ровно с этого момента я перестала чувствовать, что Ганнибал имеет какое-то отношение к ней. Так как Уилл находился далеко, то единственным, кто действительно был близок девочке, была я. Моя дочь. Было так странно понимать, что теперь я являюсь матерью. Как бы банально это ни звучало, но нежность переполняла меня при каждом взгляде на нее. Я осознавала, что вряд ли так любила девочку, будь ее отцом Ганнибал. Словно угадав мое настроение, он удвоил свою заботу, порой просто целыми днями не отходя от малышки. А я испытывала страх, глядя на это. Конечно, он ни за что бы не причинил вред младенцу, да и речь в общем-то шла не о физическом вреде. Она еще не могла понимать речь, но я внимательно следила за тем, как Ганнибал общается с ней. И вроде бы не замечала ничего подозрительного, но беспокойство не оставляло меня.

Миша росла на удивление спокойным ребенком, что удивляло, если вспомнить о далеком от стабильности психическом состоянии Уилла. Да и я сама никогда не отличалась спокойствием. Как раз в этом отношении она будто была настоящей дочерью Ганнибала. И порой меня посещали сомнения, однако внешность Миши развеивала их без следа. Это становилось все более явно со временем. Недавно ей исполнилось полгода, также прошел уже год нашего пребывания во Флоренции. Дочь не доставляла особых хлопот, хорошо ела, крепко спала, гармонично развивалась, а я наконец пришла в форму после родов. Ганнибал пристально следил за моим питанием и во время, и после беременности, поэтому проблема лишнего веса обошла меня стороной. Я выглядела почти так же, как и раньше, разве что чуть более зрелой. И в глазах появилась некая новая мудрость. Впрочем, она не мешала мне продолжать вести себя очень глупо время от времени.

Я могла считать себя счастливой женщиной, и все окружающие думали так же. Заботливый муж, прекрасный ребенок и я сама, расцветшая красотой уже в роли матери. Как раз в это время нас пригласили на очередной прием. До того я не посещала их, проводя время с дочерью, но на сей раз Ганнибал настоял на том, что мне пора выйти в свет. И хотя перспектива активного общения слегка пугала меня, я с некоторой радостью восприняла возможность вновь окунуться в светскую жизнь. Гардероб пополнился новым платьем, а я уже успела забыть, когда надевала предыдущее в последний раз. На этот раз темно-красное, простого покроя, с глубоким вырезом и открытыми плечами. К нему как нельзя лучше шла моя новая любимица – красная помада. Закончив сборы, я оглядела себя в зеркало, более придирчиво, чем обычно. И не нашла недостатков. Не увидел их и Ганнибал, когда вышел сопровождать меня. Его взгляд медленно проскользил по мне сверху донизу, и он поцеловал мне руку со словами:

– Bellissima.

– Grazie, – ответила я, почувствовав, как замерло, а затем пустилось вскачь сердце.

Радость от прерванного затворничества заполнила все мое существо, но внешне я оставалась практически бесстрастной. Наверно, так влияло на меня общество Ганнибала. Невольно и бессознательно я стремилась быть похожей на него. Подобное поведение я наблюдала у Уилла, но только теперь поняла, почему оно было таким. Близкое общение с Ганнибалом заставляло людей меняться так, как он того хотел. А Уиллу, с его эмпатией это давалось гораздо легче, чем кому—либо другому. Я вела себя сдержанно, вежливо благодаря гостей, которые поздравляли меня с рождением дочери. Они интересовались ее именем, и когда я называла его, то удивлялись необычному звучанию. Я отвечала, что его выбрал муж, что вызывало новую волну восхищения окружающих им. Особенно усердствовали женщины. Я уже давно заметила, что Ганнибал пользуется успехом у прекрасного пола, но поводов для ревности он не давал мне никогда. Он общался абсолютно ровно со всеми: и с теми, кто всего лишь вежливо поддерживал беседу, и с теми, кто бросал на него пламенные взгляды. Были и такие. Меня они едва замечали, зато Ганнибалу уделяли много внимания. Утешало лишь то, что всем им было далеко до моей красоты. И то, как дипломатично он вел себя с ними. Порой я едва могла удержаться от улыбки, глядя, как Ганнибал, почти ухмыляясь про себя, держит дистанцию с очередной собеседницей, жаждущей его общества. Иногда во время такого общения он даже бросал на меня взгляды, словно говорящие о том, что его все это только забавляет, и я могу не беспокоиться – он по-прежнему только мой.

Как будто я беспокоилась! Ганнибал был моим, я никогда не сомневалась в этом. Его действия с Эбигейл с одной стороны ужасали, но с другой давали ясно понять, к кому он действительно что-то испытывает. Но была ли я все еще его? Рождение ребенка от другого мужчины и отсутствие физической близости в течение долгого времени ставили это под сомнение. Однако этим вечером что-то изменилось. И дело вряд ли было только в том, что я впервые за последнее время вспомнила, что я красива. Снова ощутила себя женщиной, а не просто матерью, которая посвятила себя лишь ребенку на долгие месяцы. Я чувствовала себя желанной. Желание обладания витало в воздухе, и исходило оно от Ганнибала. Мне не было страшно. Почти. Только любопытно.

Мы вернулись домой довольно поздно. Миша во время нашего отсутствия находилась с няней, которую рекомендовали знакомые. Стоит ли говорить, что Ганнибал лично провел собеседование с ней? После такой проверки я могла спокойно доверить дочь постороннему человеку, чего в другой ситуации поостереглась бы сделать. После нашего возвращения няня ушла, а я, накормив Мишу, могла рассчитывать на несколько часов сна. Но сон ко мне так и не пришел. Проворочавшись почти два часа, я оставила попытки заснуть и вышла в гостиную. На дворе была поздняя весна, что сопровождалось отличной погодой. Жаркое лето должно было вот-вот начаться, поэтому окна были открыты. Легкий ветер шевелил занавески, я стояла и смотрела в окно. За спиной раздался едва различимый шорох, и сильные руки вдруг обвили мою талию. Мы стояли неподвижно несколько секунд и молчали.

– Не могу заснуть, слишком жарко, – легко солгала я. – А ты? Тоже страдаешь бессонницей?

– Не совсем, – ответил Ганнибал, привлекая меня к себе ближе. – Я искал тебя.

На нем был только шелковый халат, под которым, я уверена, не было больше ничего. Я почувствовала, как растет его возбуждение, когда он обнял меня крепче. На мне же был легкий пеньюар и кружевные трусики под ним. Минимум одежды не мог помешать любовным утехам, предвкушение которых так явственно ощущалось. Ганнибал медленно убрал мои волосы набок и поцеловал обнаженную шею. Я замерла.

– Я достаточно долго ждал, – почти прошептал он мне на ухо. – Дал тебе время восстановиться.

Я почти успела забыть, чем чревата близость с Ганнибалом. Но его слова вмиг отрезвили меня.

– Восстановиться? – спросила я резче, чем следовало, вывернувшись из его крепких объятий.

– Во время беременности тебе нужно было беречь себя. Потом требовалось время, чтобы ты пришла в норму после родов.

– И что ты сделаешь теперь? Снова изобьешь меня?

– Нет, – просто ответил он.

– Но тебя это возбуждает. Тебя возбуждает, когда я сопротивляюсь.

– Это возбуждает тебя. И…– Ганнибал погладил меня по щеке, – ты не будешь сопротивляться.

========== Глава 38. ==========

Я не успела никак отреагировать на его дерзкое утверждение, как Ганнибал резко прижал меня к стене и впился в губы поцелуем. Его мягкие и теплые губы были настойчивы и требовательны. Внутри меня боролись две части: одна хотела сдаться и немедленно, другая требовала оспорить последнюю фразу Ганнибала. Победила вторая. Он прервал поцелуй, как только почувствовал, что я изо всех сил пытаюсь его отстранить. Не то чтобы у меня это хорошо получалось. И тогда, видимо, чтобы убедить себя саму в правильности своих действий и достигнуть нужного эффекта, я дала ему пощечину. Я сильно рисковала, ведь до этого совершила такое лишь однажды, и это сошло мне с рук благодаря моему положению. А сейчас ничего не мешало Ганнибалу ответить на мою агрессию. Что он и сделал, с улыбкой вернув мне пощечину.

Я была ошарашена. Это походило на игру, но я знала, чем оканчиваются игры с Ганнибалом. Даже сексуальные. Уже не церемонясь, я изо всех сил отпихнула его от себя и попыталась уйти, но он, как всегда, оказался быстрее. Ганнибал довольно грубо толкнул меня так, что я упала на софу. Не успела я сделать движение, чтобы подняться, как он уже был сверху, прижимая мои руки. Продолжать сопротивляться было бесполезно, поэтому я просто отвернулась, стараясь придать себе безучастный вид, как бы позволяя ему делать все, что он захочет. Только Ганнибала это не устраивало, и он, схватив меня за волосы, заставил посмотреть прямо на него. Несколько секунд мы вглядывались в глаза друг друга. Мне хотелось отвернуться, потому что в его взгляде пылал пожар, который обжигал даже зрительно. Потом Ганнибал отпустил мои руки, видимо, понимая, что я уже не собираюсь бежать, и правой рукой, отогнув уже намокшие трусики, провел двумя пальцами у меня между ног. Он облизал смазку с них.

– Твое тело правдивее тебя, – слегка охрипшим от возбуждения голосом сказал он.

А затем Ганнибал приник к моим губам в страстном поцелуе, заставляя меня почувствовать свой собственный вкус на его языке. Он освободил себя и меня от немногочисленной одежды, и все вокруг перестало существовать, остались только мы. Я больше не отрицала очевидное – я хотела этого мужчину. Всегда. Были моменты за прошедший год, когда мне казалось, что я больше не интересна ему, но теперь было ясно, что это совсем не так. Ганнибал просто выжидал, он сделал ожидание слишком долгим, невыносимо долгим, доведя меня до предела, когда я была готова сопротивляться для того, чтобы вернуть его интерес, а не потому, что действительно не хотела быть с ним. И когда он наконец вошел в меня, давая такое забытое чувство наполненности, я ощутила, что еще один аспект новой жизни стал идеальным. Мне подумалось, что все может так и продолжаться. Я не знала, радует это меня или огорчает. Все мои мысли быстро улетучились, когда Ганнибал осторожно, но настойчиво ускорил темп, двигаясь во мне все быстрее. Наверно, столь долгое воздержание сыграло свою роль, потому что оргазм показался мне чем-то абсолютно новым. И незабываемым. Мир взорвался вокруг нас двоих, разлетаясь на миллионы разноцветных осколков, чтобы собраться в картинку новой реальности.

С того дня со стороны мы все больше походили на настоящую семью, в которой есть и любовь, и желание. Мы стали часто посещать приемы, я даже находила в этом своеобразное удовольствие. Но ровно до тех пор, пока Ганнибал не стал использовать их для новых изощренных игр. Так как мероприятия проходили в помещениях, которые когда-то являлись дворцами, то не составляло труда найти там укромный уголок. И однажды он увлек меня в один из них. Я полагала, что он хочет заняться сексом там, что его возбуждает, что нас могут обнаружить, пусть это и маловероятно. Однако у Ганнибала были другие планы. Меня пугало даже не то, что нас застанут в компрометирующей ситуации, а то, что такой инцидент привлечет слишком много внимания. Оно нам было ни к чему. Трудно было сопротивляться, когда его пальцы уже находились во мне, обещая незабываемое наслаждение прямо сейчас, но мне удалось удержаться от потакания своей минутной слабости. Я протестовала и видела, что Ганнибал остался недоволен, хоть и сохранял лицо до конца вечера. Теперь меня наверняка ждет что-то не самое приятное дома. Смогу ли я объяснить ему, что желаю изменить правила игры, раз уж сама игра пока и не думает заканчиваться?

Ведь это началось с моего желания подчиниться ему. А теперь все стало иначе. Меня более не возбуждало принуждение. Домой мы возвращались на такси. По дороге я, помимо своей воли, начала дрожать. Однако меня тут же отвлекла рука Ганнибала, скользнувшая ко мне в трусики. Не обращая внимания на водителя, который, впрочем, ничего не заметил, он ласкал меня, пока мы не приехали. Так что из машины я вышла уже на взводе. Его умелые прикосновения снова возбудили меня. В глубине души я надеялась, что, возможно, смогу избежать физического наказания. Но как только мы вошли в дом, Ганнибал прижал меня к столу в гостиной.

– Ты совершила ошибку, и должна понести наказание, – спокойно возвестил Ганнибал.

Я не сразу сообразила, что он снова говорит прежними терминами. Я успела отвыкнуть от наказаний любого рода, и гнев охватил меня.

– А как же стоп-слово, Ганнибал? – еле сдерживая ярость, спросила я.

– Ты еще помнишь, как оно звучит? – странно изменившимся голосом спросил он.

Каким-то шестым чувством я поняла, что не стоит сейчас произносить слово «эмпатия», потому что связано оно было с Уиллом. Он остался позади, было бы неосмотрительно поднимать любую тему, связанную с ним, тем более, в такой момент.

– Так сделай это! – закричала я, все еще не веря в то, что он задумал. – Просто сделай, что хотел!

В доме никто не мог прийти мне на помощь, но до этого момента все, что происходило между нами, было по моему согласию.

– Ты так непростительно груба, Алана, – произнес Ганнибал, и я почти могла видеть, как он поморщился при моих криках. – Ты провоцируешь меня. Но не сегодня, – загадочно закончил он фразу.

Вдруг я почувствовала, что Ганнибал держит меня не так крепко – он всегда чувствовал грань, никогда не переходя ее. Но я жаждала возмездия за попытку насилия, отлично понимая, что не в моих силах осуществить его.

– Если ты хочешь поменять формат наших отношений, тебе достаточно сказать об этом, – вкрадчиво сказал он, наклонившись ко мне, и отпуская после этого окончательно.

Я повернулась и удивленно взглянула на него. Между нами не так давно возобновился секс, а на людях мы по-прежнему изображали идеальную пару. Все это не совсем укладывалось в понятие «отношения».

– И ты прислушаешься к моему мнению? – не могла не спросить я.

– Я всегда прислушивался к тебе, – был его ответ.

С этим я поспорила бы, но раз Ганнибал настаивает, он услышит мое мнение.

– В наших отношениях более не должно быть места насилию.

– Полагаю, ты переросла этот этап, – удовлетворенно кивнул он.

– А ты?

Но Ганнибал лишь усмехнулся в ответ, оставляя меня теряться в догадках насчет его истинных желаний. Он уложил меня на тот же стол, к которому прижимал минутой ранее. Задрал платье, стянул трусики, раздвинул ноги. Остановить его? Когда его язык коснулся моего клитора, этот вариант окончательно перестал казаться уместным. Любой порыв протестовать исчез, пока он ласкал меня. Слишком искушенный, слишком опытный, ему не составило труда воспламенить меня очень быстро, учитывая, что сегодня я уже оставалась неудовлетворенной, причем по собственному желанию. Ганнибал продолжил лизать мой клитор, пока тишину не нарушили мои стоны. Вполне логично, если бы он захотел продолжения прямо сейчас. Я так и не определилась, что думаю по этому поводу, вряд ли с моей стороны последовали бы возражения. Но Ганнибал просто встал и ушел. Он снова одерживал надо мной верх, пользуясь желаниями и инстинктами, которые я не могла подавить. Это было лишь очередным способом показать, как я завишу от него.

И все же, с тех пор многое изменилось. Он на самом деле прислушался к моим словам и перестал быть грубым, настаивать на своем в том, что касалось секса. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вновь начать доверять этому новому, как мне казалось, Ганнибалу, а когда сомнения ушли прочь, я сама пришла к нему, чтобы проверить увиденное мной на практике. Прошло еще некоторое время, прежде чем мы снова оказались в одной постели. В гостиной горел камин, навевая ненужные воспоминания о Балтиморе и тех днях, когда я была счастлива там. Или думала, что была. Так хотелось вернуть это чувство, хотя бы ненадолго.

Ганнибал, как всегда, чутко отнесся к изменению моего настроя. Он полностью отдал всю инициативу в мои руки, позволяя осуществить любые желания. Я недолго думала, чего же хочу на этот раз. Он сидел на диване, я уселась сверху и направила его член внутрь себя. Совершая движения, я откидывалась назад, чтобы найти угол, при котором удовольствие от проникновения будет наибольшим. А Ганнибал в это время обхватывал губами мои соски, слегка прикусывая их. Пожалуй, еще никогда мой оргазм не был таким фееричным. Когда мы оба кончили, я без сил рухнула на него, а он перебирал и поглаживал мои волосы, все еще оставаясь во мне. В который раз мне пришла в голову абсурдная мысль: я могу быть счастливой. Здесь, с ним. В эйфории после оргазма это казалось более чем вероятным. И так хотелось в это верить. Но чтобы сделать эти безумные мечты реальностью, одной моей веры было недостаточно.

========== Глава 39. ==========

Прошло уже два года нашего пребывания во Флоренции. Страх быть раскрытыми постепенно сошел на нет, мы оба слегка утратили бдительность. И вдруг однажды вечером, придя с работы, Ганнибал огорошил меня известием – к нам на ужин пожалует его знакомый. Сказать, что я удивилась, значило ничего не сказать. Я была поражена. Знакомый явно был приобретен в этой, новой жизни. Я считала, что нам не стоит подпускать кого-либо близко, но Ганнибал объяснил мне ситуацию. Он познакомился с ним в Париже, и тот, встретив его здесь, ошибочно посчитал, что мы друзья четы Фелл. Я похолодела, понимая, что значит это приглашение. Но выхода не было. Теперь наша жизнь зависела от таких вот случайных встреч. Ганнибал рекомендовал мне одеть на ужин алое платье. Я сочла за лучшее прислушаться к его совету, отгоняя от себя ужасные догадки, что это для того, чтобы случайно попавшие на наряд капли крови не были так заметны.

Энтони Диммонд оказался на редкость неприятным типом. Таким образом, участь его была предрешена независимо от того, что ему известно о Феллах. На протяжении всего ужина он бесцеремонно окидывал похотливыми взглядами поочередно то меня, то Ганнибала, наблюдая буквально за всеми нашими действиями. Хотя я внутренне негодовала по этому поводу, но не могла скрыть дрожь в ожидании того, что его постигнет. А пока решила поддержать разговор, чтобы выяснить, что ему вообще известно.

– Вы хорошо знакомы с Феллами? – спросила я, как бы между прочим.

– Как и все остальные, то есть не очень, – ответил он. – Лидия ваша подруга? – продолжил он беседу, снова заинтересованно оглядев меня.

– Не совсем.

– Я бы удивился, узнав, что у нее есть подруги. Мы испытываем неприязнь друг к другу. Она не одобряет мое неодобрение.

Ганнибал, нарезая очередной компонент к очередному блюду, тем временем внимательно прислушивался к нашему диалогу, не упуская ни единого слова.

– Что именно вы не одобряете? – подключился он к беседе.

– В основном, Романа. Лидии не хватает ума понять, что я просто напуган. Роман понимает это. Он обожает внушать страх.

Я едва не вздрогнула, услышав это. Диммонд говорил о другом человеке, но, казалось, что о Ганнибале. Может, он знает больше, чем демонстрирует нам?

– Данте писал, что страх так же мучителен, как смерть, – заметил Ганнибал.

– Данте не был мертв, когда писал это, – сказала я, обменявшись взглядами с ним.

– Вы путешествуете один, Энтони? – продолжил Ганнибал.

Только я понимала истинную подоплеку этого вопроса. Но Диммонд по-прежнему казался беспечным.

– Всегда путешествую только так.

– Роман в пятницу в «Студиоло» будет говорить о Данте, – сказал Ганнибал, и я застыла, уставившись на него. – Вам стоит прийти.

– Очень уместное предложение, – ответил Диммонд.

Ганнибал снова посмотрел на меня. Сейчас мы были кем-то вроде сообщников, ведя немой диалог одними лишь глазами. И не скажу, что мне нравилась такая роль. А Диммонд снова продолжил проявлять нездоровое внимание к моей персоне.

– Избегаете мяса? – поинтересовался он, взглянув в мою тарелку.

– Стараюсь не есть то, что обладает центральной нервной системой.

– Устрицы, желуди и марсала. Древние римляне кормили этим животных, чтобы улучшить их вкус.

На сей раз я едва не поперхнулась едой. Диммонд был слишком наблюдателен, и это вывело меня из себя. Я решила ответить ему, отбросив всякие приличия, в надежде хоть чем-то перебить его бестактность.

– У моего мужа своеобразные предпочтения. Он очень требователен к тому, какова я на вкус.

На секунду Диммонд завис, пытаясь осмыслить услышанное. Посмотрел на Ганнибала, который улыбнулся ему в ответ.

– Такая это вечеринка? – спросил Диммонд, игриво поглядывая то на меня, то на Ганнибала.

В который раз за вечер я чуть не задохнулась от возмущения. Стремясь найти поддержку во взгляде Ганнибала, я получила лишь его очаровательную улыбку и молчание. По-моему, его весьма забавлял весь этот ужин и наши беседы, порой выходящие за рамки. А я терялась в догадках: неужели Ганнибал решил повторить тот незабываемый опыт в Балтиморе? Поделиться мной с первым встречным, к тому же довольно мерзким типом? Такой вариант не укладывался у меня в голове, но, так как он до сих пор не произнес ни слова, я поняла, что решение здесь остается за мной, и озвучила единственно возможный отрицательный ответ, который с готовностью подтвердил и Ганнибал.

– Жаль, вы оба столь очаровательны, – сказал Диммонд,

Эта реплика лишила меня последних сожалений о его дальнейшей судьбе, независимо от того, как скоро она наступит. И я была удивлена, когда Диммонд после ужина просто ушел.

– Ты отпустил его, – сказала я Ганнибалу, не то спрашивая, не то утверждая.

– А что я должен был сделать? – ответил он.

В пятницу я решила лично присутствовать на лекции, чтобы знать, что произойдет. Ганнибал был великолепен, выступая. Идя по проходу, он на миг положил руку на мое плечо, тем самым словно напоминая, как крепко мы связаны. Когда вошел Диммонд, на его лице отразилось понимание происходящего. Пока Ганнибал отвлекся на него, я поспешно ушла оттуда. Только сейчас начиная понимать, насколько близко возвращение деяний Ганнибала. Вернувшись домой, я вспомнила, что Миши сейчас там нет. Она находилась все с той же няней, у нее дома. Я собиралась пойти за ней, а что потом? Инстинкт призывал бежать подальше, но могла ли я ему последовать и остаться в безопасности? Но я не успела предпринять ничего, потому что как только подошла к двери, она открылась, впуская Диммонда и Ганнибала. Первый на этот раз не удостоил меня даже взглядом, сразу пройдя в гостиную. Дальнейшие события развивались быстро. Ганнибал вырубил его одним ударом по голове. Но Диммонд был все еще жив. Теперь он не мог уйти далеко и с трудом полз по полу. А Ганнибал подошел ко мне.

– Ты наблюдаешь или участвуешь? – спросил он.

Я стояла и не могла пошевелиться от ужаса, не будучи уверена, что со мной не случится вскоре нечто подобное, поэтому не сразу поняла вопрос. Ганнибалу пришлось повторить его.

– В данный момент ты наблюдаешь или участвуешь?

– Наблюдаю, – выдавила я из себя.

– Ты говоришь, что наблюдаешь, но это участие, Алана. Ты знала, что он готов сделать? Я предпочту честный ответ, – с этими словами Ганнибал подошел ко мне ближе.

– Мне было любопытно.

– Любопытно, что случится. Что сделает мистер Диммонд, что сделаю я. Хотела угадать наши мысли, доводы, объяснения. Ты этого ожидала?

– Да.

Меня почти трясло. Я говорила то, что хотел услышать Ганнибал, боясь противоречить ему в столь опасный момент. Но часть меня понимала – он прав. Мне действительно было любопытно. Человека всегда влечет страшное и непонятное в попытке познать его. В конце концов, разве не поэтому я оказалась здесь в обществе Ганнибала?

– Это участие, – произнес он.

К тому времени Диммонд почти добрался до двери и силился подняться, чтобы достать до ручки. Ганнибал прервал эти попытки, одним движение свернув его шею. И снова подошел ко мне. Я не могла даже отвернуться, хотя от страха слезы уже текли по лицу.

– Во что же ты ввязалась, Алана? – спросил Ганнибал, как мне показалось, с нотками сожаления. – Могу я повесить твое пальто?

И не дожидаясь моего ответа, помог мне снять пальто. Пути к отступлению были отрезаны. Я осталась стоять на месте, находясь в страшной панике от действия, только что развернувшегося на моих глазах.

========== Глава 40. ==========

Я отстранилась от происходящего после убийства Диммонда, но поняла, что Ганнибал вновь становится самим собой. Его сущность давала о себе знать. Он отсутствовал какое-то время, я полагаю, необходимое, чтобы избавиться от трупа. Я не задавала лишних вопросов по его возвращении, потому что малодушно не хотела знать никаких подробностей. Но Ганнибал сам огорошил меня неожиданной фразой.