Текст книги "Оскал зверя (СИ)"

Автор книги: Держ Nik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Вот что, святой отец, – решительно произнес Клаус, – нужно вскрыть эту могилу…

– Это невозможно! Это противно Воле Господа…

– Я сегодня же пошлю официальный запрос на эксгумацию в рейхсканцелярию, – заявил архивариус. – Помешать мне вы не сможете, лучше не путайтесь под ногами! У меня есть личное разрешение фюрера! А через несколько дней вам доставят разрешение Папы… Но раскопки я начну немедленно!

Монах ссутулился, разом постарев лет на двадцать.

– Бог вам судья! – произнес он, осеняя крестным знамением могилу Анхельма.

– Да не переживайте так, Святой Отец, перезахороним мы вашего Затворника с почестями на церковном кладбище.

* * *

– Предварительно созвонившись с археологическим отделом «Наследия», этим же вечером мы начали раскопки в церковном архиве, – поглаживая пропитавшуюся кровью повязку, рассказывал оберштурмбаннфюрер Глок. Его слушали, не перебивая. – Парни Рихтера Шлосса, именно он возглавил раскопки, – пояснил Адам, – быстро очистили могильную плиту Анхельма от старой бетонной стяжки. Плита была датирована 1492 годом, и под ней действительно покоился Анхельм Затворник. Подняв плиту, мы нашли его останки…

– А книга? Книгу вы нашли? – не выдержал группенфюрер.

– Нашли. Толстый фолиант лежал под головой Анхельма. Больше в саркофаге ничего интересного не было. Как мы и обещали Святому отцу, Анхельм был с почестями перезахоронен на кладбище…

– Что с книгой? Вы прочли её? – торопил Адама Виллигут, стараясь побыстрее разобраться с происшествием.

– Прочли, – выдохнул оберштурмбаннфюрер. – Она действительно оказалась откровением. Этот Затворник на славу потрудился! Он не только охотился на разных колдунов и ведьм, еще он их допрашивал… Ну… прежде чем сдать их в руки Инквизиции. С некоторыми так и вовсе вел душещипательные беседы, стараясь поглубже вникнуть в специфику того или иного Темного Ремесла.

– Похвальное рвение! – одобрительно произнес Виллигут. – Доскональное знание предмета позволяет исполнять свой долг с большей эффективностью!

– Только этого рвения никто не оценил, – покачал головой Зиверс. – Закрыли бедолагу в монастыре. А ведь он приносил пользу…

– Продолжай, Адам, – покровительственно произнес группенфюрер.

– Миссии Затворника подчас были весьма сложными: на его счету около сотни ведьм и ведунов, пятеро вампиров, десяток оборотней, три некромансера, двое из которых – Личи…

– Ух ты! Вот это послужной список! – не сдержал восхищенного возгласа Виллигут.

… и один Хозяин Кладбища! – на одном дыхании закончил перечисление Глок. – Помимо своих подвигов Анхельм попытался составить подробную классификацию нечисти с присущими каждому виду особенностями. Но и это не все! – победно оглядев собеседников, сообщил оберштурмбаннфюрер. – В руки Затворника частенько попадали колдовские книги существ, которых он методически истреблял. Но перед тем как уничтожить проклятые книги, как предписывала Церковь, Затворник тщательно их штудировал! Врага, считал Анхельм, можно и нужно бить его же оружием: Хозяин Кладбища, например, был упокоен с помощью знаний некромансеров! – возбужденно выдавал информацию Глок. – Но самое главное, в книге Затворника имеются подробные описания обрядов, формулы заклинаний, принципиальные схемы воздействия на мертвую материю, нематериальную энергетику… Это сливки, конспект, сборник прикладной магии…

– Так почему вы сразу не принесли эту книгу ко мне, разрази вас гром? – вскипел группенфюрер.

– Ну, вообще-то наш проект автономен, – ответил Адам. – Да и к вам было не прорваться…

– Да, ты прав, – согласился Виллигут. – Я был занят «Кругом»…

– К тому же, мы хотели поэкспериментировать с кое-какими выкладками Затворника.

– Доэкспериментировались? – ехидно поинтересовался профессор.

– Мы же не знали… Что так получится…

– Мальчишки! – вновь фыркнул Хильшер.

– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает! – заступился за Адама Виллигут.

– Давай дальше! – потребовал рейхсфюрер.

– Дальше…

* * *

– Может не стоит спешить? А, Волли?

– Что? – с трудом оторвавшись от ксерокопии книги Анхельма Затворника, спросил Гипфель. Он так увлекся сочинением средневекового монаха, что не расслышал вопроса.

– Я говорю, – повторил Глок. – Может быть, не стоит спешить? Давай сначала посоветуемся с группенфюрером, – предложил он.

– Карл, конечно, человек опытный, но не стоит его отрывать по пустякам, – возразил Волли. – У него своей работы за глаза! Он даже телефон не берет – отключил. А его секретарша всех заворачивает: не велено беспокоить! Да и нам, Адам, давно пора проявлять самостоятельность, оправдывать оказанное доверие. Не трусь, мы еще с тобой за этот эксперимент по Рыцарскому Кресту получим.

– Как бы по шее не получить! – вздохнул оберштурмбаннфюрер, но спорить с Волли, назначенным на должность руководителя проекта «Зомби», больше не стал.

– Все нормально, Адам! – приободрил товарища Волли. – Давай готовить оборудование. Тащи «Щлем».

– Погоди, объясни мне еще раз, что ты хочешь сделать, – попросил шефа Глок.

– Хорошо, – согласился Гипфель, – пробежимся еще раз. С помощью «Шлема» мы можем управлять нашими подопечными, так?

– Так, – ответил Глок.

– Но подчинить больше трех-четырех за раз мы не можем.

– Не можем, – эхом повторил Адам.

– Кое-какие записи этого Анхельма, – Волли потряс пачкой отсканированных листков, – натолкнули меня на очень интересную мысль… А что, если мы с тобой попытаемся создать с помощью «Шлема» виртуальную проекцию Хозяина Кладбища? Он – всего лишь энергетическая субстанция, сгусток энергии большой мощности. Хозяину подчиняются все мертвяки, находящиеся на его территории. Понимаешь? Все!

– Искусственно выращенный Хозяин? – не поверил Адам. – Но как? Каким способом ты хочешь заставить эту сущность проявиться?

– Элементарно, Ватсон! – воскликнул Гипфель. – Анхельм Затворник скрупулезно описал этот процесс! Так, где это? – Волли разворошил листки в поисках нужного места. – Ага, вот оно, – он пробежал древний текст глазами. – Если переложит на современный язык, получается следующее: когда неупокоенность кладбища достигнет некоей критической точки, суммарный негатив Умертвий трансформируется в некое существо, наделенное зачатками псевдоразума. Ну, высокую степень неупокоенности мы легко создадим – у нас пол подвала ходячими мертвецами забито, спасибо группенфюреру, помог с материалом.

– А каким способом ты собираешься трансформировать суммарный негатив в Хозяина? Чего-то описания этой процедуры я в книге не встречал. Да и если бы наши умруны превысили ту самую критическую точку, Хозяин создался бы сам собой. Это как белое пятно в теории Дарвина об эволюции людей из обезьян… Никто до сих пор так и не ответил на вопрос, почему же современные обезьяны не эволюционируют?

– Ты прав Адам, я как-то об этом не подумал.

– Так я об этом и толкую! Давай не будем спешить! – вновь воззвал к благоразумию Гипфеля Глок.

Но Волли лишь отмахнулся от доводов заместителя:

– Адам, не ной! Перед нами поставлена конкретная задача! И мы должны, понимаешь, должны самостоятельно с ней справиться! Не будем устраивать детский сад! Не хочу больше об этом слышать! Лучше напряги извилины!

– Хорошо, – скрепя сердце, согласился Глок. – Слушай, – неожиданно осенило Адама, – может быть важно не только количество мертвяков, но и место действия? Он же не просто Хозяин, он – Хозяин Кладбища, существо ограниченное территориальными рамками.

– Ты предлагаешь провести опыт на кладбище?

– Зачем? У нас в институте есть большой павильон. Устроим кладбище там.

– А что, это идея! – схватился за предложение помощника Волли. – Землю, да и могилы привезем с настоящего, заброшенного кладбища. Есть у меня такое на примете. Запустим туда наших «ходунов»…

* * *

– Павильон удалось подготовить за трое суток… Герр группенфюрер, можно закурить? – взмолился Адам.

– Кури, – разрешил Виллигут. – Сигареты есть?

Оберштурмбаннфюрер мотнул головой. Карл достал из портсигара сигарету, прикурил от именной серебряной зажигалки. Глок схватил дымящуюся сигарету и глубоко затянулся. Красный огонек тлеющего табака дрожал в темноте – руки Глока ходили ходуном.

– После кропотливой работы, – продолжил Адам после нескольких судорожных затяжек, – павильон стал напоминать декорации к фильмам ужасов: развороченные могилы, покосившиеся кресты, расколотые каменные надгробия… Мы решили насытить наш рукотворный погост негативной энергией, свежими эманациями смерти. Для этого из ближайшего концлагеря выписали три десятка смертников и произвели над ними обряд жертвоприношения, описанный в книге Затворника. Кровью убиенных обильно поливали кладбищенскую землю. Уже после десятой жертвы кладбище начало «фонить» в «изумрудном спектре», если глядеть через «Шлем». Когда все приготовления были закончены, мы выпустили в павильон всех имеющихся в наличии зомби. В течение суток ничего не происходило: мертвецы бесцельно слонялись по импровизированному кладбищу, предварительно разодрав в клочья тела оставленных в павильоне жертв. А вот к исходу вторых суток…

* * *

– Адам! Кажется, у нас получилось! – приглушенный толстым стеклом «Шлема» голос Гипфеля звучал глухо.

– Неужели? – обрадовался Глок, который с самого начала не очень-то верил в задумку Волли. – Что там?

– Равномерная флуктуация почвы исчезла, – сообщил заместителю Волли. – Вместо этого над нашим импровизированным кладбищем завис ярко-изумрудный энергетический сгусток. Фантом отдаленно напоминает спрута с множеством щупалец, – делился впечатлениями Волли. – Его щупальца тянутся ко всем зомби. Оборванные нити связей мертвецов чудесным образом срослись со щупальцами сгустка!

– Но это же значит, что фантом контролирует наших зомби! – потрясенно воскликнул Глок.

– Именно! Ты понимаешь, что мы сделали, Адам? – спросил Волли. – Мы создали Хозяина Кладбища! Осталось только взять его под контроль! Тащи записки Затворника с нужным заклинанием. Нужно ковать железо пока горячо…

* * *

– Что было потом? – тормошил не вовремя замолчавшего Глока Виллигут.

– Потом? – оберштурмбаннфюрер бросил на землю окурок, жгущий пальцы. – Мы активировали заклинание из книги Анхельма, но взять под контроль Хозяина не смогли. То ли он был слишком силен, то ли мы с Волли где-то просчитались… Сначала из наших антуражных могил полезли истлевшие костяки… Потом все мертвецы собрались в одну большую кучу. Неведомая сила смяла их, словно кусок податливой глины! Хрустели кости, лопалась мертвая ткань… – Глок вздрогнул, заново переживая не самые приятные моменты своей жизни. – А затем этот большой кусок гнилой плоти трансформировался в чудовище… в монстра… Он легко уничтожил преграду между лабораторией и «кладбищем»… И начался настоящий ад!

Глава 15

Каменные стены тюремной камеры источали могильный холод и сочились влагой. Тусклая лампочка под высоким сводчатым потолком, закрытая желтым плафоном, на донышке которого собралась грязная вода, практически не освещала мрачное помещение. Вот уже час Петр Семеныч сидел на привинченной к бетонному полу табуретке за неказистым деревянным столом, лениво наблюдая за незнакомцем, лежащим на жестких тюремных нарах. Узник, потухшим взглядом прикипевший к влажной стене, не обращал на Министра никакого внимания. Да он и не мог его заметить, даже если бы очень сильно захотел. Ибо это место было одним из множества тонких миров, а в тонком мире желания Петра Семеновича странным образом исполнялись. Куда на сей раз его забросила судьба он, если и догадывался, то довольно-таки смутно. Всю последнюю неделю он посвятил поиску разгадки бессмертия высших офицеров Рейха. Способ, с помощью которого он собирался найти ответы, был необычен: Петр Семеныч пытался использовать свой необычный дар «предвидения». Вместо спокойного сна Мистерчук рыскал по тонким мирам. Наобум. Пытаясь сконцентрироваться на личностях известной ему троицы бессмертных: Хильшере, Зиверсе и Виллигуте. Он изучил все сведения об этих людях, какие только сумел найти в архивах. До сего дня его поиски не принесли сколько-нибудь существенных результатов. Возможно, что ему улыбнулась удача. Ведь лежащий на нарах узник с потухшим взором, ни кто иной, как исполнительный директор «Анэнербе» штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс, ждущий казни в Нюрнбергской тюрьме. Мистерчук узнал бывшего управляющего многочисленными институтами «Наследия предков», его фотографии имелись в архиве контрразведки. Правда Зиверс из камеры лишь отдаленно напоминал того самодовольного, подтянутого и «застегнутого на все пуговицы» несгибаемого функционера СС со старых фотографий. Сейчас он был сломлен, раздавлен и лишен даже призрачной надежды на спасение.

Громко щелкнул металлом отпираемый замок камеры.

– Последний ужин? – не вставая с лежанки, произнес Зиверс. Военный френч со срезанными знаками различия, которым Вольфрам укрывался на манер одеяла, соскользнул с его плеч и упал на пол.

– Ты ошибся, Вольфрам! Надо всегда надеяться на лучшее! – произнес стоявший в дверях мужчина, облаченный в длиннополый темный плащ.

Зиверс резко вскочил на ноги, но тут же вновь рухнул на лежанку. Видимо, появление в камере мужчины в плаще стало для эсэсовца полной неожиданностью. Наконец бывший директор «Наследия» уселся на лежанке, уперевшись спиной в шершавую холодную стену.

– Фридрих? Но как? – выдохнул он.

Профессор Фридрих Хильшер, узнал мужчину и Петр Семеныч.

– Так, – односложно ответил профессор на вопрос бывшего ученика. – Прости, старина, – прошептал он, бережно опуская на пол сумку, которую сжимал в руках. – Я ничего не смог сделать для тебя…

Министр вполуха слушал взаимные расшаркивания фрицев. Пока они ни на йоту не приблизились к интересующей его теме.

– Завтра меня все равно повесят! – обреченно заявил профессору Зиверс.

– Повесят, – согласился Фридрих. – Я даже провожу тебя до виселицы… Но перед этим мы с тобой кое-что сделаем.

Петр Семеныч сосредоточился, приближался момент, ради которого он каждую ночь рыскал по тонким мирам. Хильшер нагнулся и поднял с пола объемную сумку, которую принес с собой. Поставив ее на колени, он вытащил на свет толстую книгу в потертом кожаном переплете.

Зиверс на мгновение потерял дар речи.

– Это же тайные таблички Вейстхора! – наконец справившись с волнением, потрясенно воскликнул он. – Если книга у тебя, значит Карл… мертв?

– Да, – невозмутимо ответил Фридрих. – Он умер третьего января.

Несколько минут Зиверс выяснял подробности смерти старого колдуна. Профессор признался, что провел над самым ярым оккультистом Третьего Рейха некий обряд, позволивший Виллигуту избежать истинной смерти. Сделать это позволила некая находка молодого эсэсовского романтика и археолога Отто Рана.

Профессор вновь открыл сумку и извлек из нее грубый каменный котел, сплошь покрытый руническими письменами. Некоторые символы тускло светились в полумраке камеры.

– Дьявол! – выдохнул штандартенфюрер, боязливо прикасаясь к древнему артефакту.

– Чувствуешь, как покалывает кончики пальцев? – заметив реакцию Вольфрама, спросил профессор.

– Да! – потрясенно ответил Зиверс. – Это чудо! Настоящее чудо! – не сдерживаясь, воскликнул Зиверс, прикасаясь к чаше и второй рукой.

– Обрати внимание на внутреннюю поверхность чаши. Видишь, чем ближе к донышку, тем темнее камень. Мы взяли пробу вещества, окрасившего камень. Это кровь…

– Человеческая? – Вольфрам оторвался от созерцания артефакта.

– Очень похожа, но не принадлежит ни к одной известной группе. – Это кровь Бога, Вольфрам! Легенды, как обычно, не врут!

– Неужели кровь иудейского Христа?

– Вольфрам, Вольфрам, – укоризненно покачав головой, произнес Хильшер, – даже беглого взгляда на эту посудину достаточно, чтобы понять – она намного древнее не только пресловутого назаритянина, но и Вавилона с Шумерами вместе взятых. Старик Виллигут считал, что в ней хранилась кровь прабога Криста, чье имя нагло узурпировали первохристиане. Отсюда и путаница!

– Как она работает? – Зиверс поставил чашу на стол, нехотя отрывая руки от нее.

– Увидишь, – загадочно пообещал Хильшер. – Эта чаша вкупе с табличками старика – убойная вещь!

– Можно я взгляну? – Вольфрам потянулся к фолианту.

– Конечно! – Хильшер с готовностью подвинул книгу к ученику.

Зиверс взял увесистый том в руки и раскрыл его наугад.

Разговор вновь вильнул в сторону от интересующей Мистерчука темы. Они обсуждали предположения Германа Вирта насчет общего праязыка, расовые исследования доктора Хирта, общность родовых табличек Виллигута и пресловутой Влесовой книги.

– Ладно, – опомнился профессор, – времени у нас в обрез! А дел невпроворот.

– Фридрих, ты думаешь, что мне еще можно как-то помочь?

– Надеюсь, – положа руку на сердце, ответил профессор. – К тому же не ты первый…

– В смысле? Кто еще? – вскинулся Вольфрам.

– Старик.

– Виллигут? Но ведь он мертв!

– В каком-то смысле – да, – согласился Хильшер, – мертв. Тебе тоже осталось всего ничего…

– Но… я думал… как же тогда… – Вольфрам вновь потерял надежду на спасение.

– Твое тело умрет! – жестко обрубил блеяние Зиверса профессор. – А твоему духу мы подыщем новое вместилище! – Хильшер отточенным движением взмахнул рукой, указывая мизинцем вверх.

Петра Семеныча заинтересовал этот необычный жест.

«Нужно будет спросить у батюшки, что он означает», – подумал он.

– Ты уверен, Фридрих, что у тебя получится?

– У нас, Вольфрам, у нас! – Хильшер по-отечески обнял Зиверса за плечи. – Вспомни, с чего мы начинали? И чего достигли?

Приятели вновь углубились в воспоминания, пытаясь определить переломный момент, когда их светлое будущее накрылось «медным тазом». Петр Семеныч с улыбкой на губах слушал, как немцы перемывают косточки Гитлеру, Гиммлеру и прочим прихлебателям из котла Третьего Рейха.

Наконец Хильшер достал из изрядно похудевшей сумы два матерчатых свертка. Небрежно встряхнув тряпки, он разложил на лежанке желтые одеяния Тибетских жрецов.

– Переодевайся! – приказал он ученику. – Снимай все, вплоть до исподнего, – заметив недоумение Зиверса, уточнил он. – Это важно!

Для довершения маскарада Хильшер выудил из сумки две пары зеленых перчаток. Затем наступил черед всевозможных стеклянных колбочек, наполненных разноцветными жидкостями. Две связки тонких художественных кистей вместе с десятком черных стеариновых свечей присоединились к колбам чуть позже. Вскоре вся поверхность небольшого тюремного стола была завалена разнообразным хламом – сумка, наконец, опустела. Хильшер удовлетворенно покачал головой и тоже принялся за переодевание.

Петр Семеныч невидимкой наблюдал за действиями главных оккультистов падшего Рейха. Наконец-то они перестали болтать языками и занялись делом! Хильшер, заставив Вольфрама старательно выводить на ноздреватом бетоне символы древнего языка, освободил стол, бережно свалив ненужные принадлежности на лежанку. Вскоре стол украсил нарисованный на досках круг с правостороней свастикой внутри. В центр круга Хильшер поставил каменную чашу Отто Рана. Заполнив магическими символами свободную поверхность стола, профессор бросил короткий взгляд в сторону западной стены. С удовлетворением отметив, что дела у Зиверса идут как надо – больше двух третей стены было заполнено светящимися мертвенно-зеленым светом символами – Хильшер расставил вокруг чаши свечи и зажег их. Закончив со столом, профессор присел на лежанку. Вскоре освободился и штандартенфюрер. В изнеможении он упал на нары рядом с Хильшером.

После небольшого отдыха Хильшер взял книгу и перекинул несколько дощечек. Наконец он нашел нужное место и, глубоко вздохнув, начал читать заклинание, водя указательным пальцем по резным строчкам. Неожиданно ярко вспыхнули голубым светом колдовские символы, начертанные профессором по углам стола. Огоньки мгновенно расплавившихся свечей заставили полыхнуть пожарищем круг со свастикой. Жаркие язычки пламени неутомимо лизали бока раскалившейся каменной чаши, возрождая к жизни забытые символы. Еще недавно лишь едва видимые, сейчас они переливались в темноте рубиновыми углями преисподней. Издав резкий горловой звук, Хильшер замолчал. Мистерчук с удивлением заметил, что пустая прежде чаша более чем наполовину заполнена темной вязкой жидкостью.

– Кровь… – тяжело дыша, каркнул профессор, отвечая на не заданный вопрос некромага. – Кровь Бога. Чаша всегда полна…

После он популярно объяснил Зиверсу суть обряда, начальный этап которого был известен Петру Семенычу. Эти сведения он выудил из головы покойного Густава Альтхайма.

Показав ученику

круглый металлический медальон на шнурке, профессор пояснил Вольфраму, что к этой штуке он привяжет его душу, освободившуюся от тела после смерти. На железном кругляке была выбита руна Кай, такая же, как и на оборотной стороне эсэсовского перстня Альтхайма.

– Надевай! – Фридрих протянул медальон Зиверсу. – Не снимай его до самого конца! – проследив, как Вольфрам накидывает на шею шнурок, предупредил он. – После казни я заберу медальон, твоя душа будет в надежных руках.

Устроившись на табуретке поудобнее, Петр Семеныч с любопытством наблюдал за представлением, устроенным в камере профессором Хильшером. Что и говорить, зрелище было эффектным: горели магические огни, плавились каменные стены, свистел ветер и бушевал ураган, на все голоса завывали потусторонние демоны, когда в маленькую клетушку распахнулся темный зев тоннеля в «Серые Пределы». Но, несмотря на всю зрелищность магического действа, оно было не эффективнее обряда, практикуемого для привязки души самим Мистерчуком. Больше всего Петра Семеныча интересовал заключительный этап подселения освобожденной от тела души в новое вместилище. Позабавил Мистерчука неподдельный испуг толстенького вертухая-надзирателя, заглянувшего в камеру утром. Незримой тенью Петр Семеныч наблюдал за казнью штандартенфюрера Зиверса. Видел, как профессор Хильшер снял с мертвого тела металлический кругляш и спрятал его в карман. Некромант чувствовал, что бессмертная душа штандартенфюрера Зиверса намертво привязана к амулету. Первая часть обряда подошла к концу. Осталось дождаться второй части «марлезонского балета». Теперь у Мистерчука имелся ориентир – неупокоенная сущность казненного нациста. Петр Семеныч сосредоточился и принялся сминать пространственно-временной континуум тонкого мира словно туалетную бумагу, двигаясь к тому моменту, когда душа Вольфрама вновь обретет тело.

* * *

Стремительный бег времени остановился в ярко освещенном отделанном белым кафелем помещении. Постаревший Хильшер стоял перед большим прозекторским столом на котором покоилось поджарое смуглое тело молодого парня. Лицо профессора избороздили глубокие морщины – некромант понял, что с момента казни Зиверса пролетел не один десяток лет. Эту догадку подтвердил цветной календарь, висевший на стене в дальнем углу прозекторской. Судя по дате, шел декабрь 1970 года.

Старик медленно обошел стол, закрепляя руки и ноги парня в специальных кожаных фиксаторах, затем пробежался взглядом по веренице колдовских символов, украсивших смуглое тело. Знакомая Петру Семенычу по предыдущему разу колдовская книга Виллигута лежала на прозекторском столе рядом с неподвижным телом. Старик, тыча пальцем в деревянные таблички, скрупулезно сверил последовательность символов с закорючками, нанесенными на тело. Убедившись, что все сделано верно, Хильшер, по-стариковски кряхтя опустился на карачки и принялся вычерчивать на полу кособокую пентаграмму. После этого он достал из несгораемого сейфа металлический кругляш. То, что амулет находится в этом сейфе, Петр Семеныч почувствовал с первой минуты. Но помимо амулета с сущностью Зиверса, в сейфе находился еще один артефакт. По всей видимости, с духом колдуна Виллигута, так же ожидающего процедуру воскрешения. Хильшер тем временем приподнял голову паренька – амулет с привязанной к нему душой Вольфрама занял свое место. Затем старик глубоко вздохнул, взял в руки книгу, встал в центр пентаграммы и гортанно запел. На этот раз обошлось без разрушений. Лишь полыхала огнем, нарисованная на полу пентаграмма. Через десяток минут хриплых песнопений старика, привязанное тело паренька выгнулось дугой. Он громко скрипел зубами и бился в припадке. Изумрудный огонек медальона с каждой секундой увеличивался в размерах. Наконец, карикатурно повторив очертания смуглокожего парня, зеленоватое облако слилось с его телом. Парень испустил жуткий вопль, а из его рта полезла пена. Старик в пентаграмме побледнел, стремительно теряя силы. Громкий прежде речитатив превратился в едва слышный хрип. Просипев последнюю ноту, Хильшер рухнул на пол и затих. Привязанный к столу парень тоже перестал дергаться, он лишь мелко вздрагивал загорелым телом, покрытым липким вонючим потом, и нервный тик еще некоторое время терзал его сведенное жуткой гримасой лицо. Обессиленный профессор лежал на полу в центре затухающей пентаграммы, раскинув в стороны руки. Он тяжело дышал, судорожно хватая раскрытым ртом задымленный воздух лаборатории. – Дьявол, моя голова сейчас лопнет! – прошипел сквозь судорожно сжатые зубы паренек. – Провались оно все в преисподнюю!

– Вольфрам, мальчик мой, это ты?

– Похоже на то, – выдохнул Зиверс, морщась от боли. – Черт возьми, я сейчас сдохну в очередной раз!

– Лежи спокойно, не паникуй, – посоветовал профессор, с трудом поднимаясь на ноги. – Я сейчас дам тебе болеутоляющее!

Хильшер доковылял до стеклянного медицинского шкафа, стоящего в углу лаборатории, достал металлический ящик со шприцами.

– Кипятить нет времени, – Фридрих виновато развел руками.

Он нашел ампулу с нужным лекарством и неловко отломил стеклянный кончик.

– Черт! – Хильшер взмахнул порезанной кистью, его руки ощутимо подрагивали.

Кое-как профессору удалось набрать жидкость в шприц. Не обращая внимания на кровоточащую ранку, Фридрих подошел к столу.

– Нет, в таком состоянии я в вену не попаду, – пробурчал Хильшер, втыкая иглу в смуглое предплечье парня. – Терпи, мой друг, сейчас станет легче! – приободрил он Вольфрама. – Ну? Как? – поинтересовался он через минуту, когда землистое лицо Зиверса слегка порозовело.

– Дас ист фантастиш! – воскликнул Зиверс, блаженно расслабляясь.

– Ладно, голубки, мне пора! – довольно потер руки Петр Семеныч, выпадая из тонкого мира в обычный сон.

15.08.09

Россия. Подмосковье.

База 16 отдела ФСБ.

– Давай, Колян, мне пасуй! Чего твой беззубый шаркает, словно робот Вертер?

На небольшой спортивной площадке базы контрразведчиков кипела нешуточная футбольная баталия. Команда свежеподнятых ребятами Скворцова мертвецов с азартом гоняла потертый кожаный мяч. Сами зомби, конечно же, никакого азарта испытывать не могли, потому что являлись обычными марионетками некромагов. Настоящий азарт испытывали кукловоды, управляя мертвецами за пределами футбольного поля. Этих покойников новоиспеченные Личи подняли самостоятельно. А теперь оттачивали управление двигательных функций марионеток, стараясь одновременно удержать как можно больше умрунов. Петр Семеныч с удовлетворение отметил, как стремительно прогрессируют его подопечные. Еще недавно их попытки самостоятельного создания полноценного зомби оканчивались провалом – заготовленные впрок для такого случая умруны тянули от силы пять-семь часов. И все. А этим футболиста уже больше трех суток от роду – настоящее достижение! С появлением на площадке Мистерчука игра остановилась. Бессловесные зомби-футболисты замерли каменными истуканами.

– Молодцы, парни! – искренне похвалил Личей Петр Семеныч. – Прогресс налицо!

– Стараемся, командир! – озвучивая общее мнение, прошелестел Платов.

– Ну и я, парни, в свою очередь тоже постарался… – привнес интригу в общее настроение некромаг. – У меня для вас хорошие новости!

– То-то я гляжу, командир, что ты сияешь, словно начищенный медный самовар в солнечный день, – произнес Харитон Никанорыч. – Ну, не томи, Семеныч…

– В общем так, ребята, – выпалил Министр, – я узнал секрет переселения сущностей! Скоро мы сможем вернуть вас к нормальной жизни!

– Петр Семеныч, вы это серьезно? – спросил Скворцов.

– Когда я вас обманывал, мужики? – улыбнулся некромаг. – Сидоренко уже подбирает вам новые оболочки… Чтобы хоть чуть-чуть были похожи. Ну а семьям… как и обещал… лично Верховный… с вручением наград… Только парни, вы уж не обессудьте, все это после победы. Вот добьем фрица…

– Ур-р-ра! – последние слова Петра Семеныча потонули в едином радостном возгласе Личей.

Мертвецы на поле пришли в движение и принялись выделывать такие головокружительные кульбиты, которым позавидовали бы опытные циркачи-акробаты.

– Спасибо за все, Петр Семеныч! – обнял командира Скворцов. – Спасибо! Если был бы жив – наверное бы, сейчас разрыдался, – признался он.

– Ты настоящий волшебник командир! – воскликнул Платов. – Даже меня, старого мертвеца, растрогал!

– Так бойцы, – посуровел некромаг, – радость радостью, а занятия прекращать команды не было! Продолжайте заниматься!

– Есть! – радостно откозыряли Личи. Даже их тронутые тлением лица светились неподдельным счастьем.

* * *

– Ты уверен, Петруша, что у тебя это получиться? – Батюшка Феофан, сощурившись, изучал каракули Петра Семеныча, накарябанные во время гипнотического транса.

– А почему нет? Процедуру я знаю, повторю с легкостью, – ответил Петр Семеныч. – Ничего сложного не вижу.

– Что скажешь, Филарет? – Батюшка протянул листки волхву.

Монах задумчиво теребил бороду и шевелил губами.

– Это выдержки из Влесовой книги, – наконец произнес он. – Доводилось мне держать её в руках. – А это, видимо, более поздняя копия. Некоторые символы видоизменены… Но суть заклинания остается неизменной. Ты говоришь, книга из дерева? – спросил он Министра.

– Да, вырезаны из дерева, – подтвердил Петр Семеныч.

– Точно копия… Скорее всего приспособлена монгольскими шаманами под свои нужды. Но она должна работать…

– Так работает же! – воскликнул некромаг. – Сам видел.

– Ну, Петруша, талантище у тебя… Невиданный! – монах покачал головой. – Чтобы вот так, запросто увидеть прошедшие события…

– Не так уж все и просто, – ухмыльнулся Петр Семеныч. – Целую неделю настраивался. Гору литературы в архиве перелопатил!

– Не спорю, поработал на славу! – согласился батюшка. – Но согласись, что неделя – не срок! Развивать твои уникальные способности надобно. Развивать!

– Так я этим только и занимаюсь! Забыл уже, когда последний раз спал просто так, – пожаловался Петр Семеныч.

– Устаешь? – озабоченно спросил батюшка.

– Да нет, вроде бы высыпаюсь. Никакой усталости… Только вот чувство такое… Непривычное. Что я и там и тут, вроде как при делах…

– Понятно, неуправляемые сны… Терпи, сынок, и психику береги, – попросил старик. Недолго уже осталось. После победы выспишься.