Текст книги "К чему приводит нездоровая привязанность (СИ)"

Автор книги: Дарья_Чёрная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

С Григорием я общаюсь крайне редко и исключительно для галочки, чтобы убедиться, что ни один из нас случайно не отбросил коньки. До сих пор чувствую себя обязанным его великодушию. И это чувство сильно давит на мою гордость. Кажется, я до конца жизни буду вынужден мириться с тем, что всё моё благосостояние – заслуга ненавистного мне человека. Вот такой я неблагодарный брат.

Признаться, мне совершенно безразлична судьба Гриши. И мне нисколько за это не стыдно. Я не испытываю грусти и боли от потери родителей. Возможно, я бы и хотел поплакать о прекрасных моментах юности, подаренных любящими родителями. Но таких моментов просто не было. Я всю жизнь презирал и ненавидел тех, кто дал мне жизнь. Они сами сделали меня таким. И теперь поздно что-то исправлять.

Но довольно о прошлом. Мне ещё многое нужно рассказать.

Тебе ведь наверняка интересно, что связывает меня и Татьяну Сергеевну? Абсолютно ничего. В университете мы учились в одной группе, и первые три года она, как и остальные ребята, безбожно меня травила. Причём, прошу заметить, среди прочих лиц к травле у неё был особый талант. И чаще всего её комментарии были самыми неприятными и оскорбительными.

В моей голове уже выстроилось чёткое негативное представление об этой бесноватой персоне, как вдруг всё перевернулось с ног на голову. Тане вдруг причудилось, что она питает ко мне кристально чистые романтические чувства, что она готова пойти на всё ради моего счастья. Наверное, от скуки пересмотрела мелодрам и решила провернуть нечто подобное в реальной жизни.

Она была уверенна, что мне жизненно необходимо знать о её симпатии, словно до этого в моей жизни было мало неприятностей. Я не верил ни единому её слову. После той грязи, которой она поливала меня в течение долгих лет, слова любви из её уст звучали как злая насмешка. И чем больше Таня пыталась сблизиться со мной, тем большую неприязнь к ней я испытывал. Со дня первого признания и по сей день она не оставляет меня в покое.

На шестом году обучения я наконец вздохнул с облегчением, ведь теперь у нас были разные специализации. Она гинеколог, я патологоанатом. Эти две профессии никак не пересекаются. И почти пять лет после выпуска я жил спокойно. Однако неведомым способом эта нахальная девка вытребовала у администрации своей больницы направление на переквалификацию. И теперь каждый день мозолит мои глаза, периодически пытаясь взяться за старое. Чёрт знает, что творится в её подлой голове. Сначала она устраивает истерики, изрыгая на меня тонну нежности и умоляя позволить ей быть рядом, а на следующий день с напускным равнодушием соревнуется со мной за должность зава отделением.

К моему счастью, предыдущая заведующая была дамой весьма строгой и темпераментной, потому Таню она не любила и как специалиста не воспринимала. Заняв уютное кресло босса, я стал увереннее и безжалостнее пресекать Танины кривляния. Благо, выйдя замуж, она успокоилась и теперь крайне редко присылает мне неоднозначные полуночные сообщения в мессенджере, которые я имею полное право игнорировать. Ведь для полного счастья мне не хватает только связи с замужней женщиной. Даже мысль об этом вызывает у меня отвращение.

Теперь поговорим о тебе. Я совру, если скажу, что ты не понравилась мне с первого взгляда. Разве такая красивая девушка может не понравиться? «Что она забыла в этом подземном царстве? Зачем загубила свою красоту?» – подумал я, впервые увидев тебя. – Нечего заглядываться на молоденьких подчиненных. Учить – учи, трогать – не трогай». Окружив себя подобными мыслями, я стал наблюдать за твоей работой, как и за работой любого другого подчиненного, и был несказанно удивлен обнаружить в тебе человека, питающего искренний интерес к специальности. Было очевидно, что в профессию ты попала не случайно и что приложила не мало усилий для того, чтобы научиться работать, как положено.

Ты усердно трудилась, приходила на работу по выходным и не боялась спрашивать, когда у тебя возникали затруднения. Твоя целеустремленность располагала к себе, поэтому мы быстро нашли общий язык. Я относился к тебе, как к младшей сестре. Во мне разгорелся неподдельный человеческий интерес. Я всё пытался понять, что привело тебя в столь нереспектабельную специальность, ведь с твоими знаниями ты могла бы стать таким врачом, каким только пожелаешь. (До сих пор я так этого и не выяснил).

Мне нравились твои взгляды на жизнь, и я был изумлен, как глубоко может мыслить столь юная особа. Когда мы случайно заговорили о невзаимной любви и вытекающих из неё последствиях, я не мог поверить, что существует человек, способный отвергнуть любовь такого милого существа. Конечно, в мире предостаточно самых разных мерзавцев. Но я и подумать не мог, что этим мерзавцем буду я сам.

С каждым новым днём, проведенным в отделении, я всё больше видел в тебе себя. Огонёк в твоих глазах начал затухать, и я подумал, что ты разочаровалась в работе и теперь жалеешь, ведь отступать было некуда. Да и, видимо, тот чудак продолжал тебя игнорировать, вот ты и расстраивалась из-за него. Я был настолько сосредоточен на себе и на своём одиночном существовании, что не замечал твоей очевидной склонности ко мне. Лишь теперь, анализируя события былых дней, я понимаю, что сразу не понять сути дела с моей стороны было непростительной ошибкой.

Я довел тебя до отчаяния и вынудил выложить передо мной все карты. Я был шокирован признанием и не знал, как правильно вести себя в сложившейся ситуации. Признаться, ты заставила меня поволноваться. Несколько недель я думал о случившемся и о том, что будет дальше, пока в один из вечеров в мою голову не забралась подлая, злобная мысль. А вдруг ты из тех многочисленных охотниц, которые готовы прибрать к рукам всех, у кого имеются хоть какие-то сбережения?

Уж не знаю, по каким каналам женщины добывают необходимую им информацию, но почему-то большинство из тех дам, с которыми мне доводилось общаться, сразу же интересовались у меня делами клиники и причинами, почему я работаю в простой государственной больнице, а не в своем учреждении. И пусть мне еще не сорок, но я уже достиг того возраста, когда выходят замуж за достаток, а уже потом за самого мужчину. Богатые непривлекательные товарищи всегда привлекают женский пол больше, чем нищие красавчики. Такой расклад событий меня нисколько не устраивал, поэтому ни одна обольстительница так и не смогла забраться мне в душу, несмотря на многочисленные попытки. Вероятно, среди всех этих меркантильных дамочек были и приличные девушки, но у меня не было желания их выискивать. Я просто закрыл парадные двери своего внутреннего мира от посетителей и преспокойно зажил в гордом одиночестве, даже не задумываясь об отношениях, женитьбе и создании семьи.

Я понимал, что это не очень хорошая идея, но мне хотелось убедиться, что ты заинтересована во мне, а не в деньгах. Я был убежден в том, что тебе нужно именно последнее, поэтому решил провернуть аферу с раком. Знаю, такими вещами не шутят, но я думал, что смертельный диагноз или сразу же оттолкнет тебя, или выведет на чистую воду. Кто в здравом уме захочет возиться с обреченным на скорую гибель человеком, зная, что не получит при этом ни копейки из его состояния, да еще и мирясь со своим неясным положением?

За всё время я даже не удосужился назвать тебя своей девушкой. Я обращался с тобой недостойно, и другие на твоём месте давно бы предпочли найти кого-то более перспективного. Рядом со мной ты была вынуждена жить в постоянном страхе, в мучительном ожидании того, что следующий день станет для меня последним. Ты молча мирилась со всеми моими странностями, не задавала лишних вопросов и соглашалась на все выдвинутые мною условия. Я запретил разговоры о совместном будущем и никогда не рассказывал о себе. Живя с тобой в одном доме, я умудрялся иметь кучу секретов. Думаю, сейчас уместно рассказать о моих рутинных вечерних занятиях.

Видишь ли, наша профессия, как и вся современная медицина, неразлучно связана с английским языком. И для того, кто им не владеет, дорога к новейшим медицинским открытиям и годной литературе навсегда закрыта. К несчастью, ни в университетские годы, ни в последующие годы я так и не удосужился начать изучение иностранного языка. Возможно, я бы никогда и не решился взяться за это нелёгкое занятие, если бы по счастливой случайности не получил возможность поехать на стажировку в Гарвардском университете. В самом престижном медицинском университете мира! Всё благодаря знакомству с представителем верхушки отечественного минздрава.

Разумеется, без знания английского мне было нечего там делать. Именно поэтому в течение двух лет я изо дня в день корпел над профессиональной и разговорной лексикой. Поскольку получалось у меня очень плохо, я не хотел, чтобы кто-то знал о моих микроскопических успехах.

Несмотря на всю мою чёрствость, ты осталась рядом и дала мне столько поддержки, сколько я не получал за всю свою жизнь. Ты изменила меня. Ты спасла мою никчёмную жизнь, когда я напился до потери пульса и чуть не умер от алкогольной интоксикации. Я всегда болезненно реагировал на любые упоминания о бывшей жене и её новой любви.

Я был зол, как чёрт, когда узнал, что она вместе с новым семейством перебралась сюда, к своим родителям. Она как будто преследовала меня. Так или иначе я слышал от других врачей, что она замечательный гинеколог, что к ней на прием нужно записываться за несколько месяцев и что её муж тоже на высоте. Я был бесконечно зол на неё и не хотел даже слышать о её существовании.

А потом её тело привозят в наш морг. Она умерла от рака матки, за считанные месяцы сожравшего почти все её органы. Очередное глупое совпадение! Мы не виделись больше десяти лет, поэтому обстоятельства, при которых произошла встреча, произвели на меня особенно сильное впечатление, и я не смог больше сдерживать все те переживания, что долгие годы меня переполняли. За свою слабость я чуть не поплатился жизнью.

Я благодарен тебе за то, что ты способна на такую бескорыстную любовь. Рядом с тобой я наконец удосужился оглядеться по сторонам и осознал, что мир полон интересных вещей. Я снова почувствовал себя нужным. Во мне больше не было ощущения собственной ничтожности и покинутости. Я ощутил себя интересным. Я и сам стал для себя интересен. Ты подарила мне возможность снова почувствовать себя молодым. И это действительно прекрасное ощущение!

Я был счастлив с тобой. Я чувствовал себя лучше, чем когда-либо, и был вне себя от радости, когда ты заговорила о ребёнке. Неужели судьба решила дать мне ещё один шанс на создание семьи? Это очень дорогой подарок.

Ты мой дар свыше. Я уверен в этом на тысячу процентов. Но ничто не помешало мне всё испортить. Как можно было безболезненно выкрутиться из сложившейся ситуации? Не будь у тебя медицинского образования, я бы смог убедить тебя в своём чудесном исцелении. Мы бы зажили долго и счастливо. Но ты замечательный специалист, ты человек с высшим медицинским образованием, потому никогда бы не поверила в такую байку. Оставалось сказать правду и пустить всё на самотёк. Да и у меня не было ни малейшего желания больше тебе врать. Я и без того наломал достаточно дров.

Я презираю себя за то, что разбил твоё сердце. И мне стыдно, что я заварил всю эту кашу. Если ты сможешь простить меня, я буду до конца жизни тебе благодарен.

Буквально на днях я сдал TOEFL на вполне приличный балл, и завтра улетаю в Штаты. Курсы начнутся только в июне, но нужно заранее попасть в Кембридж и закончить все приготовления к обучению. Так что на целый месяц я избавлю тебя от своего присутствия. Надеюсь, мы сможем поговорить лично, когда я вернусь.

И ещё кое-что. Мой дом – твой дом. Можешь жить там, если захочешь. До встречи».

Отложив листы в сторону, я закрыла ладонями лицо. Теперь я знала всё, что хотела, и даже больше. Почему же я не радовалась? Почему чувствовала себя виновницей страшного преступления? Разве это я начала игру с бесстыжего обмана? Так от чего чувствовала себя так паршиво?

Очевидно, Петя хотел предстать передо мной человеком, чьи странные поступки можно списать на тяжёлое прошлое. У него отлично получилось создать такое впечатление. Петя думал, что, надавив на жалость, заставит меня вернуться.

Ну уж нет. Я не брошусь в его объятья и не попрошу взять меня обратно. Он задел мою гордость, и теперь я задену его. Теперь у меня есть чем на него надавить. Игра в догонялки продолжается. И теперь я буду убегать, а он догонять.

Позавчера, после трёх дней беспричинного головокружения и плохого самочувствия, я приобрела тест на беременность и получила положительный результат. И пусть перспектива стать матерью-одиночкой не была весьма заманчивой, зато теперь я могла убить двух зайцев с одного выстрела. И одного из них я точно прикончу в ближайшее время.

***

Первая неделя без заведующего прошла преспокойно. Я немного отошла от впечатления, которое на меня произвело письмо Пети, и начала более-менее трезво оценивать происходящее. Я всё ещё была на второй стадии принятия неизбежного. Я чувствовала злость не только в отношении Пети, но и в отношении того, чьё внимание всегда было для меня головной болью.

Однако в один из рабочих дней по прихоти судьбы я избавилась от этой неприятности.

В перерыве между вскрытием и исследованием отслоившейся плаценты я обедала в полном одиночестве и наслаждалась тишиной, как вдруг меня лишили этого скромного удовольствия. Витя закончил одно из своих дел и тоже решил перекусить. И почему меня так возмутила эта естественная потребность? Наверное, еще немного – и я начну бросаться на случайных прохожих. Нужно приобрести успокоительное.

Некоторое время мы обедали в напряженной тишине. Но долго томиться в ожидании мне не пришлось.

– Наташа, слушай… – вдруг заговорил Витя, – если тебя что-то беспокоит, расскажи. Я постараюсь помочь.

– Не поможешь, Витя, даже если попрошу, – вздохнула я, отложив вилку в сторону и придвинув к себе чашку с кофе. Я попыталась хоть как-то отгородиться от неприятного для меня разговора.

– Что случилось? Ты сама не своя после того, как вернулась из отпуска. Проблемы дома? – он выглядел обеспокоенным и не сводил с меня глаз.

– Нет, благо, дома всё прекрасно, – отмахнулась я.

Да, я самым беспардонным образом тянула резину и увиливала от ответа потому, что просто не хотела делиться подробностями своей личной жизни с тем, кого эти подробности с высокой вероятностью оскорбят и разочаруют.

– Пожалуйста, расскажи, что с тобой происходит, – Витя взял меня за руку. – Ты выглядишь очень подавленной. Я просто волнуюсь.

– Ладно, уговорил, – вздохнула я. Или сейчас, или никогда. Больше шанса остановить этот затянувшийся спектакль у меня не будет. – Почти год я состояла в отношениях с человеком, от которого была просто без ума. Я любила его и всегда была на его стороне. Только вот оказалось, что для него наши отношения были просто развлечением. Мы расстались не очень благополучно. Со скандалом, криками и прочими весёлыми штуками. И теперь, когда я твёрдо решила уехать, чтобы больше никогда не видеть этого человека, он без спроса врывается в мою жизнь, извиняется и просит дать ему ещё один шанс. Я буквально разрываюсь напополам, ведь какая-то часть меня всё ещё любит его и жаждет этого чудесного воссоединения, а вторая пытается поскорее унести ноги из проклятого города. Как-то так.

– Ты собираешься уезжать? – воскликнул Витя.

– Да. В свой родной город. В ноябре как раз освобождается место патанатома в районной больнице. Я уже говорила с руководством. Они согласны взять меня на работу.

– Конечно, уехать – самое разумное решение в данной ситуации, – согласился Витя. – Но нам здесь будет тебя не хватать. Да и Михалыч наверняка расстроится. Ты уже говорила с ним по поводу увольнения?

– Не стоит его сейчас беспокоить. Пусть сначала вернется из своей командировки. Он же так усердно к ней готовился, – я не смогла удержаться от язвительной ухмылки.

– В смысле? – удивился коллега.

– Каждый день Пётр Михайлович запирался в своей комнате после ужина ровно на два часа и учил английский. В эти часы он бывал просто бешеный, ведь иностранный заходил ему довольно туго.

– Михалыч рассказывал тебе об этом? – продолжал недоумевать Витя. Он выглядел очень растерянно.

– О, нет. Конечно нет. До недавнего времени я сама ничего не знала и лишь терялась в догадках, чем он так ревностно занимался в то время, когда я была вынуждена соблюдать гробовую тишину в квартире, чтобы ему не мешать. Но недавний конфликт его разговорил, – я заметила, как изменился Витин взгляд. Он не был дураком и наверняка понял, в чём подвох. – Ты всё правильно понял. Пётр Михайлович и есть тот самый человек, о котором я до этого распиналась. Да, я крутила роман с нашим начальником. Докрутилась. И теперь собираюсь бежать от него так далеко и так быстро, как только позволят мне силы. Ты доволен моей историей? Мне кажется, всё слишком банально. Не хватает какой-то остроты.

Витя ничего не ответил и лишь потупил взгляд. Несколько минут мы так и сидели. Я смотрела на него, а он – на стол. Я уже порывалась уйти, когда собеседник огорошил меня громким заявлением.

– Давай убежим вдвоём, – выпалил он. – Клин клином вышибают.

– Прости, Витя, у меня уже есть компания, – горько усмехнулась я. Мне было жаль этого наивного, простодушного мальчишку. Он даже не знает, в какую безвылазную трясину пытается влезть. Лучше пусть помучится сейчас, чем будет страдать всю оставшуюся жизнь. Эту человеческую породу, склонную к вечным страданиям, я различала за километр. Сама ведь была такой. Витя выглядел настолько удивленным, что мне пришлось пояснить свой отказ: – Я жду ребёнка.

Какая душераздирающая боль промелькнула в его взгляде! На мгновение он сжал тонкие бледные губы, силясь скрыть одолевшее его отчаяние. Я напряглась, приготовившись к бурной реакции. Но ничего такого не последовало.

– Он знает? – серьёзно спросил Витя, немного собравшись с мыслями.

– Нет. И никогда не узнает, если ты ему об этом не скажешь, – вздохнула я, поднявшись со стула и направившись к выходу. – Мне бы хотелось, чтобы этот разговор остался только между нами. Не говори ему, пожалуйста, – я одарила его умоляющим взглядом и скрылась за дверью.

***

Месяц спокойной жизни незаметно промчался мимо, потому настало время укреплять оборону и готовиться к набегу вражеских войск. Признаться, уже несколько дней я пребывала в состоянии внутреннего трепета перед грядущей встречей. За месяц мне удалось усмирить свой гнев. И на смену ему пришло сожаление. Теперь я жалела о случившемся и хотела вернуться в день, когда по глупости призналась начальнику в любви, и удавить себя собственными руками. Хватило же ума ляпнуть такое!

Сумей я удержать язык за зубами, ничего бы не случилось. Не нужно было бы разыгрывать трагедию и думать, как разобраться с дурдомом, творившимся в моей жизни. Очевидно, за предоставленный срок я должна была определиться, что предпринять и куда двигаться дальше. Но единственное, что я смогла определить, – это то, что нужно научиться усмирять свою гордыню, иначе рано или поздно я растеряю всех близких мне людей. Я так и не нашла в себе силы простить Петю.

Сегодня заведующий должен вернуться на работу. Скрепя сердце, я морально готовилась к его появлению. Конечно, дома мне было легко поверить в то, что я сумею обойтись с ним максимально холодно и гордо уйти, не сказав ни слова, но на деле нужно было хотя бы удержать своё напускное спокойствие, не броситься к его ногам и не разрыдаться, умоляя простить меня за все земные грехи. Да, вот такое у меня было неопределенное состояние. Сейчас я была готова молить его о прощении, а через минуту захочу посильнее уколоть в самое больное место.

С самого утра я сгребла в охапку все имевшиеся в отделении стёкла с микропрепаратами и вместе с ними спряталась за своим микроскопом, изображая крайнюю степень занятости. До полудня мне удалось остаться незамеченной, но во второй половине дня суровая реальность настигла меня, поэтому я была вынуждена посетить кабинет заведующего. Снова. С этим уютным помещением у меня ассоциировались лишь неприятности, поэтому от сегодняшней встречи я не ожидала ничего хорошего.

Открыв тяжёлую дверь кабинета, я наконец увидела Петю. Он ничуть не изменился за время разлуки. Разве что сразу отвлёкся от своих бумаг и поднял на меня взгляд своих неземных глаз. Ритм моего сердца участился. В горле пересохло. Нужно успокоиться.

– Здравствуй, Наташа, – слегка улыбнулся он, внимательно глядя на меня.

– Здравствуй, – сдержанно ответила я, посмотрев ему прямо в глаза.

– Что надумала? – спросил он, выпрямив спину и приготовившись впитывать мой ответ.

– Хочу забрать свои вещи. Но их слишком много. Сама не дотащу. Не мог бы ты, пожалуйста, их привезти? – спокойно сказала я. Удивительно, но в тот момент я не чувствовала никакого волнения, словно оно за секунду растворилось в воздухе.

Петя прищурился, но выражение его лица оставалось привычно равнодушным. Я попала прямо в цель, но он слишком гордый, чтобы показаться уязвлённым.

– Хорошо, сегодня вечером привезу, – равнодушно ответил он. – Можешь идти.

С уверенным видом я покинула кабинет. Я осознала смысл произошедшего лишь в коридоре. Неужели я действительно сделала это? Неужели я навсегда порвала с ним? Но ещё рано радоваться: нужно дождаться вечера. Я предчувствовала, что Петя обязательно что-нибудь выкинет.

***

Вечер того злосчастного понедельника тянулся непростительно медленно. Я сходила с ума в ожидании обещанного визита. Он точно издевается. Мучайся, мол, раз решила уйти. Отвратительная погода, в мгновение ока сменившая самый приятный июльский вечер, подбавляла масла в огонь.

Бешеный ветер барабанил по водосточной трубе, спускавшейся прямо возле моего окна, и пытался унести в открытое окно занавески, так что мне пришлось временно ограничить приток свежего воздуха в помещение. Дождь беспощадно хлестал всё и всех вокруг. В какой-то момент с неба грянул водный поток такой силы, что из окна ничего нельзя было разглядеть. Лишь очертания предметов вырисовывались сквозь сплошную динамичную завесу.

Сосредоточившись на расплывчатом пейзаже, я вздрогнула, когда в дверь позвонили. Наконец-то он явился. Открыв дверь, я увидела перед собой промокшего Петю. С него ручьём лилась вода. Его тёмные мокрые волосы прибились к голове и придали лицу ещё более злобное выражение, чем обычно. В руках он держал несколько больших сумок. Да уж, барахла у меня было предостаточно.

Я молча пропустила его в квартиру. Тогда я не знала, что мне не стоило этого делать.

Поставив вещи в коридоре, Петя вдруг бросил на меня нетерпеливый взгляд. Его губы дрогнули, но он сдержал слова, пытавшиеся вырваться наружу. Заметив это, я кивнула ему, спрашивая, что случилось.

– Когда ты собиралась рассказать мне о беременности? – спросил он, нахмурив брови.

Уголки моих губ недовольно дёрнулись. Витя… Глупо было рассказывать ему. Стоило ожидать подобного исхода. Я смотрела в пол и молчала.

– Значит, не собиралась вообще, – в его голосе чувствовалось возмущение. – Что ты молчишь? Я не умею читать мысли.

– Я уволюсь, а потом мы вместе с Витей уедем. Он сам хочет поехать за мной, – вдруг ответила я, дерзко посмотрев на него.

– Как будто я позволю этому случиться, – Петя усмехнулся и вытащил из внутреннего кармана джинсовой куртки сложенный листок бумаги. – Кажется, вчера ты отнесла заявление об увольнении в отдел кадров, подделав мою подпись? Ой, надо же, случайно порвалось, – его лицо перекосило от злобной ухмылки. Он разорвал листок в клочья и сунул обратно в карман. – На этот раз я закрою глаза на твои махинации с документами. А Витьку твоего я скормлю аквариумным рыбкам в своём кабинете, если будет путаться под ногами. Но он умный парень. Понимает, что шансов у него нет. Иначе зачем рассказал мне твой маленький секретик?

Я лишь хмыкнула в ответ. И зачем глупый Витя рассказал ему? Вообразил себя благородным рыцарем, отказавшимся от своих чувств ради счастья любимой? Ерунда. Теперь Петя ни за что меня не отпустит. Придется отбиваться.

– Мы не состоим в отношениях. Я не обязана ставить тебя в известность. И с чего ты взял, что это твой ребёнок? Мало ли каким ветром его надуло, – я не хотела быть с ним грубой, но слова сами вырывались из моего рта.

Серые глаза застыли на мне. Кажется, он не ожидал, что я заговорю с ним таким тоном. Вдруг его привычно спокойное лицо изменилось и приняло мягкое, грустное выражение.

– Как ты собираешься одна с ним справиться? – впервые на моей памяти голос заведующего звучал неуверенно.

– Ты сомневаешься во мне как в матери? – почувствовав слабость противника, я продолжила своё наступление. – Мне помогут родители. Я буду не одна. Да и я прирожденный воспитатель. Вон как тебя перевоспитала.

– Наташа, не дури. Ребёнку нужен отец, – Петя сделал шаг в мою сторону. Я попятилась назад. Заметив это, он замер на месте. – Я виноват. Я безгранично виноват перед тобой и готов понести ответственность за то, что натворил. Но я прошу: не отнимай у меня возможность быть отцом нашего ребёнка. Это слишком жестоко.

– Это карма, – холодно ответила я. Даже его умоляющий взгляд не смог разуверить меня в правильности сделанного выбора. – С меня хватит. Спектакль окончен. Уходи и будь добр подписать завтра моё заявление.

Когда входная дверь за ним захлопнулась, в моей квартире наконец воцарилась абсолютная тишина. Как и всегда в стрессовых и эмоционально неприятных ситуациях, я вооружилась чашкой кофе и вместе с ней взобралась на подоконник. Из окна кухни открывался вид на детскую площадку, где, несмотря на довольно позднее время и продолжавшийся дождь, всё ещё было многолюдно.

Наблюдая за носившимися по площадке ребятишками, вслушиваясь в их задорные крики и вопли родителей, пытавшихся забрать своих неугомонных отпрысков домой, я пыталась убедить себя в том, что поступила правильно. И хотя я понимала, что в данном случае выгляжу как дура, но ничего не могла с собой поделать. Моя вера в него была подорвана. Тот, чей обман когда-то остался безнаказанным, обязательно обманет вновь. Я свято верила в эту истину. И проверять её реальность на себе у меня не было ни сил, ни желания.

Жизнь не стоит на месте. Все дороги рано или поздно расходятся. Разошлись и наши. Нужно принять это и двигаться дальше, пусть даже для осмысления случившегося потребуется много времени.

Мой философский порыв был прерван звонком мобильного. Бросив взгляд на дисплей, я нахмурилась. Не успел выйти за порог, как снова докучает мне своим присутствием. Нет, эта история не про него. Я обидела его, и теперь он ни за что не позвонит первым. Значит, что-то случилось. Я судорожно схватила телефон и, чуть не выронив его на пол, поспешила ответить на звонок.

– Это Наталья? – незнакомый голос по ту сторону трубки холодком пробежался по моей спине. Кожа покрылась мурашками.

– Да, – подтвердила я, нервно сглотнув. – Что случилось?

– Владелец этого телефона попал в аварию. Сейчас он без сознания. Его отвезли в больницу скорой помощи. Состояние тяжёлое, нельзя исключать внутричерепное кровотечение. В его контактах вы внесены в группу “Семья”, поэтому мы звоним вам. Кем вы приходитесь пострадавшему?

– Я его девушка… бывшая, – взволнованно ответила я. – Но я сделаю, всё, что потребуется. Мне нужно приехать для опознания личности?

– Документы были при нём, так что личность мы установили. Но вам в любом случае стоит приехать и привезти личные вещи. Вероятно, в больнице он задержится надолго. Да и нужна ещё некоторая информация по поводу места его работы, медицинской страховки и тому подобного.

– Да, конечно, я скоро буду, – с трудом выговорила я. – Спасибо.

Отклонив вызов, я с минуту бездумно смотрела перед собой. Мои рёбра словно превратились в жёсткие железные прутья. Я не могла нормально дышать, поэтому вдохи получались судорожные и отрывистые. Ещё минуту назад я желала ему зла, хотела, чтобы ему тоже было больно, а теперь он в больнице в тяжёлом состоянии. Нет, всё не может закончиться так.

Спрыгнув с подоконника, я ринулась в спальню. Взяв ключи и свои документы, я бросилась вон из квартиры и поехала в дом, где прожила самый счастливый год в своей недолгой жизни. Я непременно должна застать его живым. Я должна успеть.

========== Часть 8. Сероглазый король ==========

Комментарий к Часть 8. Сероглазый король

Дорогие читатели, прошу прощения за непредвиденную задержку главы и благодарю вас за ожидание. Лучше поздно, чем никогда :)

Надеюсь, ничья психика не пострадает.

Приятного прочтения.

Лето выдалось холодное и мрачное. Изо дня в день на улице царила одна и та же серая неприглядная обстановка, сильно давившая на мозги и нагонявшая тоску и меланхолию даже на самых ярых поклонников жизни. В те редкие моменты, когда дождь переставал месить грязь из некогда опрятных клумб и превращать всё вокруг в топкое болото, на улицах города появлялись многочисленные люди, жаждавшие заполнить зачахшие лёгкие свежим воздухом, пусть он и пропитался ароматом сырой земли и гнилой листвы. Однако вскоре после непродолжительной паузы ливень заряжал с новой силой, мгновенно разгоняя несчастных людишек по их душным жилищам.

В такие унылые дни трудиться было просто невыносимо. Работы было не особо много, и это затишье перед бурей пугало и настораживало меня. Было стойкое предчувствие чего-то страшного, чего-то такого, что непременно всколыхнет мою ровную, тихую жизнь.

Очень жаль, что интуиция слишком редко меня подводила.

Ближе к вечеру, когда по стёклам в очередной раз забарабанил осточертевший дождь, в отделении внезапно началась суматоха и возня. Правда, никто из организаторов переполоха не удосужился рассказать мне, что случилось, и раздраженная я цеплялась к каждому проносившемуся мимо сотруднику, надеясь выбить из него хоть какую-то информацию.

Наконец взбешенной мне на глаза попался Витя. Встретившись со мной, он как вкопанный замер на месте и вытаращил на меня полные ужаса карие глаза.

– Хоть ты скажешь мне, что происходит? – с несдерживаемым недовольством в голосе спросила я, метнув в коллегу злобный взгляд.

– Тебе не стоит этого видеть, – промямлил Витя, пытаясь преградить собой вход в секционный зал. – К нам едет патанатом из первой городской. Он проведёт вскрытие, ибо мы…

Я не дала ему договорить и ворвалась в помещение, войти в которое мне мешали всеми мыслимыми и немыслимыми способами. И не зря. Через секунду я уже мечтала навсегда забыть увиденное.

Вцепившись глазами в секционный стол, на котором уже расположили тело, я словно получила мощный разряд тока в грудь. Сделав большое усилие над собой, я наконец перевела взгляд на Татьяну Сергеевну, которая, очевидно, всё это время наблюдала за мной. По её белому лицу и заплаканным воспаленным глазам я поняла, что она разделяет моё эмоциональное состояние. Теперь понятно, зачем нам понадобилось вмешательство посторонних. Едва ли у кого-то из сотрудников хватило бы духу вонзить скальпель в бездыханное тело заведующего. Благо, законодательством предусмотрено право отказаться от вскрытия в подобных случаях.