Автор книги: Дарья
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)
- Да, согласен. Я вас обеих в последнее время не узнаю, - он развернулся и направился открывать дверь, в которую кто-то нетерпеливо бил кулаками, прося впустить в комнату. – Влюбились? – хитро улыбнувшись, он открыл дверь. Проскурина поборола смущение, и, взяв тяжелую собранную сумку с вещами лучшей подруги, схватила Аню под руку и повела ее к выходу – у девушки сильно кружилась голова, она даже на ногах еле-еле стоять могла.
На пороге стоял седовласый мужчина пожилого возраста, в клетчатой рубашке, в которую с трудом помещался округлый живот, чесал затылок и с ожиданием смотрел на Михаила. Так и не сдвинувшись с места, он вежливо поздоровался со всеми присутствующими в комнате и обратился к своей дочери:
- Анечка, пойдем, родная, - девушка вырвалась из объятий Марины и подбежала к отцу, легонько поцеловав того в небритую щеку, - пойдем, солнышко. Мама дома как на иголках сидит, переживает.
- Папа, спасибо, что приехал, - прошептала она и, попрощавшись с подругой и классным руководителем, выбежала за дверь. Устраивать прощальные посиделки перед дорогой не было смысла, потому что отец девушки переживал за состояние здоровья своей малышки и надеялся поскорее добраться в Москву, обследовать Аню у врача, чтобы выяснить, что с ней все-таки случилось.
- Спасибо, что забрали свою дочь, Кирилл Федорович, - учитель пожал тому руку и улыбнулся. – Надеюсь, с Анютой все будет в порядке. – Тот кивнул и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Марина и Михаил остались наедине. Никто бы и не мог подумать, что такой ответственный, но приятный момент растянется убивающей тишиной и неподвижными телами – каждый стоял на месте и не шевелился, замерев на месте, словно статуэтка.
- Марина, одевайся, конкурс скоро начнется, - наконец выдохнул учитель, подходя ближе к ней. Девушка, послушав воспитание, которое еще, как странно, осталось в памяти, попятилась назад. Классный руководитель облизнул губы и, сорвавшись с места, как бешеный пес с цепей, накинулся на свою ученицу и прижал ее к стене. Честно говоря, Проскурина не соображала своим затуманенным разумом, какие действия предпринимать дальше. Учитель не осознавал того же, пытаясь разобраться в мыслях, чего он хочет от девушки, следуя таким смущающим поступкам.
- Михаил Владимирович, - выдавила она измученным голосом, - конкурс. Одеваться нужно. Отпустите меня, пожалуйста. – Он, думаете, отпустил? Только сильнее прижался всем телом и приложил палец к пульсирующим губам девушки. Дрожит. Испытывает что-то подобное страху, но страх этот имеет свой сладкий привкус, хочется попробовать хотя бы каплю, прикоснуться кончиком языка к этой пугающей неизвестности. Правая рука учителя пробежалась по талии девушки, нагло пробралась под майку и погладила небольшой животик – Проскурина не отличалась своей полнотой, однако не являлась худой, как все ее плоские одноклассницы, напоминающие гладильные доски. Так сказать, золотая середина – такие девушки всегда пользовались популярностью у противоположного пола.
- Марина, ты вкусно пахнешь, - руку все-таки убирает и обхватывает за талию. – Для меня твой запах как алкоголь – голова раскалывается, а останавливаться ни в какую не хочется. – Буквально прилипает губами к шее и покусывает зубами некоторые участки кожи, добавляя в этот коктейль безумия крупицы легкой, почти невесомой болезненности, но приписывая новую стадию удовольствия. Еще одно прикосновение – Марина выпускает из своих губ долго сдержанный стон – звонкий и божественно вдохновляющий на безумные поступки. Учитель не совладал с собой и укусил настолько сильно, оставив засос на самом видном месте. Как она пойдет сдавать это чертово сочинение – неизвестно.
- Ладно, - он резко отстраняется и отходит к двери ванной, - одевайся. Прости, я не смогу тебя довести, у меня есть кое-какое дело незаконченное. Доберешься сама? Тут ведь не далеко. – Девушка слабо кивнула и сползла по стене, глупо улыбаясь недавно законченным событиям. Влюбленность к взрослому мужчине вскружила ей голову, и эти чувства намного сильнее, нежели отношения со своими безголовыми сверстниками.
- Михаил Владимирович, что это сейчас было? – Осмелилась спросить, не смущаясь, поглядывая на учителя. Он задумчиво оглядел ее, ухмыльнулся и пожал плечами. Когда девушка встала с пола и оттряхнула испачканные в пыли вещи, мужчина все же решил добавить объяснение о своем странном поступке:
- Это называется взрывом мозгов, понимаешь? – Марина хихикнула. Какое содержательное объяснение. – Ну, человек не контролирует себя, делает то, о чем давно мечтал. И никакой здравый смысл ему не поможет в такой ситуации, - он поднял вверх большой палец и посмотрел на Проскурину. – Тебе понравилось то, что было между нами?
Девушка, спрятавшись в ванной, не ответила. Учитель не посчитал это отказом, наоборот решил, что молчание, как мы знаем, знак полного согласия. Недолго продлились посиделки в ванной. Часть времени девушка поливала свое пылающее от смущения лицо ледяной водой из-под крана, остальную – одеваясь в повседневную одежду и причесывая запутанные пряди волос. Вылетела пулей из ванной, взяла сумочку, бросила туда сотовый телефон и уже у порога двери сказала учителю, который, развалившись на кровати, читал какой-то детектив:
- Мне очень понравилось, - ответа не последовало, потому что, напуганная своей распущенностью и излишней смелостью перед взрослым человеком, Марина выбежала за дверь и помчалась на конкурс сломя ноги. Михаил, дождавшись, пока его ученица покинет само здание, тоже вышел и направился в неизвестном направлении. Однако, перед тем, как удалиться, зачем-то залез в шкаф и посмотрел на этикетку платья своей ученицы, при этом что-то переписывая с бумажки в заметки телефона.
То, что Михаил не составил компанию Марине, не удивительно – второе конкурсное сочинение писалось уже без чьей-либо помощи. Задания отличались повышенной сложностью, рассуждения по какой-либо теме казались взрослыми, словно сочинение писала не молодая девушка, ничего не представляющая о жизни, а взрослый человек, проживший много лет. Справившись со всем, Марина, попрощавшись с другими конкурсантами, блаженно выдохнула и побежала по направлению в отель. Счастью ее не было предела. Во-первых, сейчас она снова увидит Михаила, по которому, несомненно, успела соскучиться за три часа. Во-вторых, через пару часов начнется долгожданная вечеринка, к которой в Москве девушка тщательно готовилась, выбирая платья и другие аксессуары, придумывая речь перед учителем. Проскурина уверена на сто процентов, что он пригласит ее на танец – говорить же о чем-то надо? Поэтому, повторяя какие-то заученные умные фразы для получения успеха, девушка не заметила, как очутилась в назначенном месте.
Специальной карточки, чтобы открыть дверь своего номера, у нее не оказалось. Постучав настойчиво в дверь, Марина поглядела в зеркало, висящее на стене в коридоре. Растрепанные волосы, размазанная тушь, учащенное сердцебиение и дрожащие пальцы на ногах и руках. Нет, она не так сильно переживала на конкурсе, больше ученицу волновал сегодняшний вечер, который предстоит провести в кругу со своим любимым классным руководителем. Дверь, наконец, распахнулась.
- Проходи, Марина, - он как-то странно улыбается или ей померещилось в плохо освещенном помещении? Девушка, ступив за порог, обомлела. На кровати Михаила Владимировича лежало вечернее платье с правым оголенным плечом, длина – выше колена, цвет – нежно-сиреневый, двойная юбка, которая будет разлетаться на ветру. Аккуратное платье, не вызывающее, но одновременное притягивающее к себе одобрительные взгляды. Девушка покосилась на учителя, и, не задумываясь, повисла у него на шее в знак благодарности.
- Это что, мне? Мое платье? Да ну! Зачем вы так, а? Сколько оно стоит?! Я верну все деньги! Боже, какое оно красивое! – Мужчина громко захохотал, запрокинув голову назад, и показал на платье пальцем, кивнув головой.
- Марина, твое платье, к сожалению, не подойдет. Оно слишком длинное, а это – в самый раз. Мне не сложно сделать тебе приятное, так что без возражений, пожалуйста, прими этот подарок от меня. – Марина кивнула и, схватив вещь, побежала переодеваться. Время подходило к семи часам вечера – начало вечеринки. Натянула на себя платье и долго красовалась перед зеркалом, накрасила губы прозрачным блеском для губ и подвела глаза тенями в тон платью, добавив один слой туши. Естественный образ всегда был лучше, но и сейчас девушка не злоупотребляла косметическими средствами. Остался последний штрих – змейка на платье. Она расположилась по всей длине спины, начинаясь от бедер, доходя до самой шеи. Конечно, по закону подлости жизни, кое-что помешало – длинные волосы. И зачем она их распустила? Рыжие пряди застряли в замке, девушка заскулила и, набрав в легкие воздуха, выползла в комнату.
Несколько секунд не могла выдавить из себя дурацкую просьбу. Классный руководитель, натягивая черный пиджак, застегивал последние верхние пуговицы. Марина обомлела: такое впечатление, что он директор крупной известной компании, а на деле – простой учитель русского языка и литературы. Он повернулся к ней и растянул губы в чем-то подобном улыбке. На шее болтался галстук, который, видимо, учитель всячески пытался завязать. Что же, не только у Марины происходят такие нелепые трудности.
- Марина, не поможешь мне с галстуком? – С хрипотой в голосе попросил он, девушка послушно подошла к учителю и вздрагивающими пальчиками ухватилась за ткань, оттягивая элемент одежды настолько сильно, что Михаил закашлялся. – Эй, успокойся, задушишь, - он смеялся, а ей было не до смеха. Просто завязать мужчине галстук, а тело трясет, мысли смешиваются. Что в будущем-то будет делать? Ведь мужья часто просят о таких нетрудных вещах.
Закончив с труднопроходимой задачей по развязыванию галстука, Марина отодвинулась и кивнула в знак согласия со своими мыслями. Учитель галантно поклонился и поцеловал девушку в руку.
- Вы так прелестны сегодня, юная леди, - она хихикнула как дурочка. Ребенок, ей богу. – Позвольте, мы пойдем на праздник и проведем его с удовольствием? – Марина, кивнув, развернулась и, горделиво подняв голову, зашагала к выходу. К сожалению, ее остановили, несколько грубо окликнув за спиной:
- Проскурина, а ничего, что я вижу замочек твоего кремового бюстгальтера и кусочек таких же трусиков? – А вот тут можно и покраснеть. Ну почему, по каким причинам он говорит таким заманчивым голосом, да еще и таким слишком личные, интимные вещи? Девушка смутилась, раскраснелась и покрылась мурашками. Либо холодно, либо в сердце жарко, поэтому и мурашки выступают. Смелости повернуться так и не хватило, но учитель не оставил это без своего замечания:
- Марина, если не можешь застегнуть, так и скажи. Но если бы я не заметил, ты бы на вечеринке со стыда умерла, многие точно заметили бы твою неряшливость и не застегнутую змейку. – Он подошел к ней сзади вплотную и положил руки на талию, слегка прикасаясь к ушку передними зубами.
- Обопрись руками об стену, - приказывающим тоном уговорил он, девушка повиновалась. Кажется, что он – король, а она – простая служанка, обязанная выполнять все его прихоти. А еще это – мазохизм. Нет, вот, правда – повиноваться чужим приказам, вроде как, и не хотеть этого, а получать удовольствие? В чем логика? Хотя, Михаил не причинял боли Марине, в мыслях никогда такого не возникало и не возникнет. Боль эта называлась по-другому – влюбленность увеличивалась с каждым его прикосновением, словом, отпущенной шуточкой без единой доли нормального юмора.
Тонкие мужские пальцы пробежались по открытому телу, она не видела выражения его лица, и это славно. Повезло, что в комнате плохое освещение, шторы завешаны, зеркал поблизости нет. Лучше не видеть, что происходит позади. Лучше смотреть в ядовито-желтую стену и облизывать губы от напряжения внизу живота, от нехороших мыслей и сладкой тягости в груди. Не обращать внимания на желание и на мысль, что все-таки запретный плод сладок. Тот самый запретный плод – Михаил, который не торопится застегнуть этот несчастный замочек и отправиться со своей ученицей на праздник. Кто знает, чем это все закончится.
- Ты похожа на спелый виноград в этом платье, - неожиданно заявляет он, потянув резинку бюстгальтера на себя и отпустив обратно. Резинка щелкнула и ударила нежную девичью кожу, оставляя незаметный красный след на теле. Неважно. Он не со зла, что-то другое правило разумом преподавателя. – А мне нельзя виноград – с детства аллергия. Иногда так хочется.
Проскурина выдохнула. Пора с этим заканчивать. Поворачивается и смотрит в упор, мужчина не спешит что-то сказать или сделать, тоже не отводит взгляда и пожирает «виноградинку» взглядом. Виноград. Если расскажет это Ане – не поверит на слово. Будет требовать доказательств. Назвать девушку виноградом? Но только ему такое в голову придет!
- Так бы и съел тебя вместе с косточкой, - заверил он и накинулся на девушку. Поцелуй впервые такой насыщенный, немного грубоватый, побоюсь этого слова, пошлый и дразнящий. Язык проникает в рот и обследует все изнутри, надавливает на нижние зубы. Марине не хватает воздуха даже на то, чтобы выдавить стон. Сколько она уже стонала при нем? Стыдно, однако воспитанность так и не подействовала на Марину. Хотя, когда она слушалась советов своего старшего брата про то, что следует делать, а что нет.
Он не думал отходить от ученицы и останавливать поцелуй. Руки бесцеремонно пробрались к спине, и тихий щелчок бюстгальтера оповестил девушку о плохих намерениях классного руководителя. Бессовестно он потянулся ниже, положил, словно раскаленные, нахально ладони на ягодицы девушки. Без зазрения совести мужчина продолжал свое, наслаждаясь сбитым дыханием Марины, ловя ртом ее мучительные стоны и приглушенное «прекратите». Он знал, что она чисто из правильности и «еще рано» отказывается, но только на словах – телом давно поддавалась и просила продолжения.
Надеясь стянуть платье, учитель принялся выполнять эту легкую задачу по исправлению от лишней одежды, не отрываясь от желанных губ девушки. В дверь постучали. Этот стук для обоих отразился в ушах долгим и протяжным эхом. Словно призывали на смертную казнь и не позволяли попрощаться с сами родными и близкими людьми, загадать последнее предсмертное желание. Учитель нехотя отстранился и выругался так некрасиво, что Марина испугалась что-то сказать в ответ, как-то успокоить.
- Чертова жизнь! Почему всегда так, а?! – он посмотрел в потолок и с неприязнью уставился на люстру, будто она была живой или все испортила. Может, к Богу обращается? Да он же мастер по обломам – такова была версия Михаила с наступления этого ужасного момента.
Снова стук. Настойчивый, будто бы специально кем-то подстроенный, чтобы все испортить. Михаил Владимирович, умело справившись одним движением руки с легкой застежкой на платье, пригладил волосы девушки и вернул их в прежнее нормальное состояние. Опять стук. Уже напряженная атмосфера пугала. Классный руководитель подходит к месту и нелюбезно распахивает дверь, натаскивая с трудом на лицо теплую улыбку, поглядывая на незваного гостя.
- А, Алексей, это ты. – В голове учителя крутились две интересные задумки: убить или просто вытолкать за дверь с воплями? Статус школьного учителя не позволял этого сделать. – Проходи, хотя мы уже готовы отправляться на вечеринку и зажигать. – Учитель, показывая свою радость, закрутил бедрами и стал пританцовывать, щелкая пальцами, изображая клубную музыку. Парень не ступил за порог, ошарашенно любуясь безумством мужчины. Михаил Владимирович, поймав себя на догадке, что ведет он себя, мягко говоря, ненормально, улыбнулся просто так и пожал парню руку.
- Леша, да, мы готовы, - отозвалась позади Марина, со скрежетом в зубах вылезая из-под укрытия в качестве спины своего классного руководителя. Обратить свой взгляд на учителя стыдно, на Лешу – тоже. Мало ли, что у нее на лице творится. В зеркало смотреть – пугающая задумка. Наверное, красная как никогда раньше. Или наоборот, побледневшая, словно смерть увидела. Кто знает. У каждого разная реакция на такие жизненные моменты.
- Тогда, пожалуй, мы отправимся на вечеринку. Опаздывать не хочется, - добавил Михаил и выпроводил Марину вместе с Лешей за дверь. Пока он закрывал номер на ключ, кулаки неприятно чесались и молили о том, чтобы хорошенько врезать помешавшему такому важному моменту другу Марины или без затей выбить тому белоснежные зубы.
