Текст книги "Тень Деформации (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)

– Кристина, слушай, а вот ты, насколько я понимаю, подталкиваешь Милосердие телекинезом… – начал я, но остановился, увидев ошалело-круглые Кристинины очи.

– Терентий, мне очень лестна ваша похвала, но я не настолько сильна, – выдала она. – В глубоком имматериуме, где разницы между материей и фантазией нет, на курьере, без поля Геллера, где я определяю, не без помощи ваших сил, что есть реальность – там да, я именно перемещаю судно. Но вы же помните, как тяжело было даже с кусочком Скитальца, – напомнила она.

– Помню, – ответил памятливый я. – Слушай, а зачем тебе тогда энергия? Нет, мне не жалко, но вроде бы ты и традиционным способом её получаешь регулярно.

– Да, откровения Блаженного Августина очень интересны и полезны, – хихикнула девица. – Но вообще, я просто устаю, немного…

– Ясно, ну я говорю, не против. То есть на полёт ты не влияешь, – понял я, как оказалось неверно.

Дело в том, что тереньтетка всё же подправляла, правда, не Милосердие, а потоки имматериума. В малых объёмах, но достаточно, чтобы это сказывалось на ходе. Правда я чуть не завязался умом в узел, пытаясь понять, почему толкать корабль – непосильно, а поток энергии и воображения – вполне осуществимо. Впрочем, толком так и не понял, пока просто принял, что так есть.

Благо мне самому не составляет труда корректировать потоки имматериума, точнее, света и ветра. Так что, возможно, это умение – следствие нашей связи, поскольку Кристина призналась, что “раньше так не умела, хотя и не пробовала”.

В общем, тереньтетка меня успокоила, но вот в системе Станции началась какая-то невнятица. Сновали баржи, челноки, в общем, нездоровая активность, вроде и не опасная, но неприятная.

И главное – внутри этой сферы Дайсона было достаточно места, чтобы разогнаться для входа в имматериум, но теперь наше положение было таково, что все разгонные траектории оказались перекрыты. Только выход по широкой орбите, с проходом в одну из дыр решётчатой сферы, как кисло заявил Боррини.

Впрочем, этому никто не препятствовал, что заявил как Тид, так и подтвердил какой-то там оператор станции, пожелав нам провалиться в варп. С учётом заочковья, самой сути того, что мы собирались совершить и вообще – мной было авторитарно принято решение, считать это благим пожеланием, послав оператора туда же.

А вообще, нихера мне не нравилась ситуация. Да, треугольный проём меж ферм сферы – огромный, в сотни раз больше Милосердия по длине, не говоря уж о в сечении, как мы и будем проходить эту варпову дыру. Вот только… ну не нравилось мне это, возникало ощущение, что нам сужают поле манёвра, как бы загоняя. И да, если это психоз, то его, судя по нахмуренным рожам и физиономиям на мостике, подхватили все.

– Франциск, скажите, эта грузовозная пакость была в системе, когда мы появились? – резонно полюбопытствовал я, на что Боррини понимающе хмыкнул, пощёлкал на терминале, явно проверяя данные и ответил:

– Не все, но в основном, были. Полагаете, ловушка?

– Я почти уверен, Франциск. Как минимум потому, что тут летают внутрисистемные суда, – ответствовал мудрый я. – А скажите, где то межзвёздное судно, с которым они взаимодействуют?

– Ожидают? – предположил Боррини, но сам махнул рукой. – Да нет, бред, они ждали бы в ангарах или у ферм Станции. Грузоперевозка между частями станции? – предположил он. – Тот же бред, – опять сам же ответил капитан. – Невыгодно и глупо, повреждений на станции нет, это имеет смысл для перегона, а эти шаланды просто нарезают круги. Да, Терентий, скорее всего – ловушка, но почему не напали сразу?

– Вы знаете, – задумался я, – есть у меня предположение. Скажите, Тид, а является ли зона вне сферы демилитаризованной, контролирует ли её Станция?

– Вообще – контролирует, – задумчиво ответил палач. – Но кажется, я понял, что вы имеете в виду, Терентий – никаких обязательств за пространство вне сферы станционарщики не несут.

– Вот вам и ответ, – ни хрена не весело констатировал я. – Непонятно, какого варпа они накинулись на нас сейчас, откуда узнали, что мы вернёмся так быстро.

– Пророки, Терентий, – подала голос Кристина.

– Да, благодарю, возможно, и так, – кивнув тереньтетке, констатировал я. – Пророки, завершение дела… Корин! – взревел я в вокс-сетку. – Мчитесь в совещательную у мостика!

– По слову вашему, – пискнул перепуганный варповидец.

– Франциск, ложитесь на траекторию, но не торопитесь. И следите за всем, – на что капитан хмыкнул, в стиле “не занудствуй, и так понятно”.

– А вы хотите проверить, что нас ждёт, с помощью варповидца? – уточнил он.

– Да, Франциск, благо Корин предсказывал нам неприятности, “на обратном пути, после успешного разрешения дела”. Сколько времени у нас, если не торопиться?

– Если не торопиться, то часа полтора, Терентий. Поприсутствую? – с явным любопытством спросил он.

– Только дверь на мостик не закрывайте, – кивнул я, на что капитан усмехнулся.

Через несколько минут в совещательную шмыгнул взмыленный Корин, став после вопроса судорожно тасовать и раскладывать пасьянс. И, через сорок минут, уже после того как рулимое “с порога” Боррини Милосердие легло на разгонную траекторию, обессиленный варповидец выдал:

– Опасность, господин Терентий, смертельная опасность всё время в Оке. И потери, но шансы есть, всё что могу вам сообщить. Почти все расклады ведут, – сглотнул он. – К гибели, если не хуже, но всегда остаётся мизерный шанс изменений.

– Благодарю, Корин, ступайте, отдохните, – протянул я.

– Наверное, нас ждут, но войти в имматериум успеем, а там, вы, прекрасная леди, – чмокнул этот дамский угодник ладошку Кристины, – выведете нас от погони.

– Дай Император, Франциск, дай Император, – протянул я.

Однако на нашем пути, вроде бы, ничего гадкого не возникало. Никто наперерез разгонной не бросался, вглядывающиеся до кровавых слез в данные операторы авгуров и навигаторы никаких гадостей не видели, как и я, вчувствующийся во всё, во что только можно и нельзя.

И, казалось, что и вправду, спокойно уйдём в имматериум, набрав достаточную скорость. Боррини довольно отдал команду открывать проход, её даже выполнили, как вдруг, перед нашим, открылся ЕЩЁ один проход в варп, варп знает куда ведущий!

– Глушите варп-двигатель, Франциск! – рявкнул я. – Попробую… – скрежетнул я зубами и стал пробовать.

Варп знает, напрягался я так или нет, до сего момента: нужно было схлопнуть проход, открытый корабельным варп-двигателем. И, в принципе, я его ни варпа не схлопнул – ужал, уменьшил, деформировал. При этом, было ощущение, что мозги вытекают из ушей в процессе попытки навязать вселенной свою волю.

Но мои пыжинья, маневровые двигатели и варп ведает, что ещё – помогли. И Милосердие не затянуло варп знает куда.

Правда, мы черканули по сжатому окну перехода обшивкой, которой, на наших скоростях, настал окончательный всё. И Милосердие завращало, грав-генераторы не справлялись с жуткой инерцией, Боррини вопил и стенал, стараясь взять контроль над стонущим, в самом прямом смысле, кораблём и весело перекатывающимся по мостику (а, подозреваю, по всему судну) экипажем.

Но я, прихватив одной рукой Кристину, а второй трещащий терминал (а она – себя и меня телекинезом), вчувствовался в свет и ветер, стараясь понять, где и кто враги. И ни варпа не чувствовал. Точнее, уже сейчас, я понял, что вражина пряталась за циклопической фермой сферы. Но что это за монстр, открывший варп-переход в десятках, если не сотнях километров от себя?

– Я… думал… они легенда, – севшим голосом выдал Франциск. – Или их уничтожили… Император, за что?! – в сердцах возопил он. – Таких кораблей НЕ МОЖЕТ существовать! Он слишком огромный… – обессиленно закончил он.

– Весело, – прокомментировал я увиденное на обзорном экране, потому что ни мат, ни даже грязные ругательства ситуацию не отражали. – Господа, перед нами один из трёх сверхдредноутов, созданных в Эпоху Ереси. Класс “Бездна”, а сам корабль, если не ошибаюсь – “Благословенная Леди”.

– Это…

– Это весьма херово, траекторию нам сбили, а какие повреждения? – как поинтересовался я, так и попробовал привести капитана в себя.

– Повреждения… Разгерметизация четырёх донных отсеков, потеря броневых плит. Потерь экипажа нет, жизнеспособности Милосердия ничего не угрожает. Мы целы и боеспособны, Терентий! – аж с удивлением выдал Боррини.

– Залп, ланс-излучатели, погасил, – послышалось от мастера протектора.

– Они… они близко, – оскалился Боррини. – Люций?!

– Вижу цель, в фокусе левой башни и левых бортовых батарей, – послышался ответ.

– Залп!!! – взревел Боррини, Милосердие залпануло.

– Нет попаданий, микропрыжок, – последовал доклад через несколько секунд.

– Вижу цель, в фокусе обеих башен….

– Стреляйте по готовности, Люций, – последовала команда.

– Они с нами играют, как кошка с мышкой, – выступил в роли капитана я, ради разнообразия, через четверть часа.

Циклопический, почти тридцатикилометровый корабль “плясал” вокруг нас микропрыжками, сбивал траекторию разгона, уходил от залпов мортир этими самыми микропрыжками, просто игнорируя залпы бортового оружия. Время от времени, они постреливали лансами, мастер протектор справлялся, но это была именно игра – огневая мощь сверхдредноута могла перегрузить все наши щиты за минуту, притом, что работать им придётся постоянно – вражина может стрелять по всему профилю Милосердия, совсем.

– Играют, – ответил печально капитан. – Терентий, для меня была честь…

– Не дождётесь! – ехидно огрызнулся я. – “Была”, да сейчас! Они играют – так и мы поиграем.

– Терентий, это бессмысленно, уж простите…

– Не прощу. Так, они уходят от атак прыжками. Их щиты не пробить нашим оружием, этих варповых слишком много, но они скачут. Развлекаются, идиоты, – злобно оскалился я. – Капитан, вся энергия нужна на двигателях. Перераспределите её, я знаю, возможность есть.

– А смысл… по слову вашему, – собрался Боррини.

– Люций, постреливайте в них, а лучше промахивайтесь – пусть думают, что у наводчиков “трясутся руки” от страха.

– Терентий, что вы задумали? – наконец заинтересовался капитан.

– Таран, Франциск, – ответил я.

– Но мы же разобьёмся об их щиты!

– И прекратим столь занимательную “игру”? – хмыкнул я. – Да хоть странички этой еретической книжонке потреплем, в конце-то концов! Но вряд ли: они “играют”, они прыгнут, Франциск.

– Да, возможно вы правы, Терентий. И что? – несколько менее похоронно выдал капитан.

– Скорость, сможем уйти в имматериум… – начал было я, но кислая физиономия Боррини заставила говорить всё тише.

– Идея хороша, Терентий, но куда, как вы думаете, они прыгнут? Они НЕ РАЗГОНЯЮТСЯ, Терентий, – трагически выдал капитан. – Сила их варп двигателя позволяет прыгать без разгона. Догонят и собьют траекторию.

– А я его погасил, – задумчиво протянул я.

– У вас кровь, Терентий, – указал на верхнюю губу Боррини, а Кристина шепнула: “я остановила”. – Да, погасили, но не целиком и чуть не умерли. И это ничего не даст, разве что и вправду разбиться в таране, – задумался он.

– Стоп. Микропрыжок проходит через навигационный варп, так? – выдал я, на что последовал кивок. – Далее, вот мы разогнались, эта Ледь перед нами прыгает в варп. А если мы врубаем варп двигатель, подхватывая их след?

– Наш двигатель не вытянет, даже если подать всю энергию всех генераторов, – отрезал Боррини.

– Я смогу удержать проход. – выдала Кристина. – Точнее, с вашей помощью, Терентий, не дать схлопнуться варп-окну их корабля, энергия нашего двигателя тоже пригодится.

– Так, мы оказываемся в имматериуме вслед за ними. В варп-течении, варп знает каком, тут буря, – вслух рассуждал я. – Скорость у нас хилая, мощных двигателей, как у предателей, нет. Нас подхватывает течением. И, немалый шанс, что еретики не выйдут обратно. А, просто догонят нас, возьмут на пустотный абордаж. Но! – воздел перст я, оскалившись, – у них не будет пустотных щитов. Совсем.

– Это неплохо, Терентий, но, даже если мы соприкоснёмся полями Геллера… Не хочу вас огорчать, но даже полный залп всего оружия Милосердия не нанесёт еретику серьёзного вреда. Слишком он большой, – вздохнул Боррини.

– В варп плазму, Франциск. Именем Империума Человечества, я, Инквизитор Терентий Алумус объявляю тяжёлому линкору “Пречистая Леди” приговор. Будучи Трайторис Максимус, это судно подвергается приказу Экстерминатус. Готовьте спецторпеду, Франциск, – подытожил я. – И Франциск, умоляю, протоколируйте. С меня, если мы потеряем спецбоеприпас в варпе без цели… ну, голову мне оставят. Но её содержимое – не факт.

На самом деле, как моя “пафосная речь”, так и последующая просьба были нужны. Первое – запуск протоколов расконсервации тайного хранилища “торпед судного дня”. Вполне официально зачитанный в рубке приказ запускал системы безопасности и отменял протоколы самоуничтожения, отмыкал опечатанные створы.

А вот просьба не “потерять”… Дело в том, что выбивая две торпеды на Бакке, я, ещё в предыдущем теле, обзавёлся заметной сединой! Если и есть в этой вселенной “бог скупердяйства и жмотничества”, то его аватары – хранители спецбоеприпасов на Крепостях Сегментума. Мне пришлось учить их долбаную инструкцию наизусть, просить, умолять, грозить карами. И даже грозил поселиться у них, если не дадут торпеды. Похоже, помогло только последнее. Но в том, что на Капра Мунди живут их идейные последователи, я не сомневался. И что со мной будет, если я ненароком выживу и весело сообщу, что “потерял” спецторпеду… Ну, мне откровенно страшно. Линкором “Наиглавнейших предателей”, Трайторис Максимус, я от этих упырей откуплюсь. Тем более, сверхдредноутом класса “Бездна”. Но, в случае “потерял” – не спасёт меня инсигния, надо менять тело, имя и вообще. Реально сожрут мозг.

Ну, несколько иронизирую, конечно, но мне надо, сам себе протянул я, краем глаза отмечая, как суета из обречённо-бессмысленной превращается в суетливо-осмысленную.

Перераспределение энергии, отключение предохранителей, готовность к аварийному входу в варп. Это не считая подготовки спецбоеприпаса и жуткой ругани орудийной команде от Боррини. Он мою полушутку принял вполне всерьёз, хотя, шуткой это было менее, чем наполовину.

И вот, пока постреливающий и потихоньку наращивающий интенсивность лазерного огня несун в ледском обличии развлекался, мы готовили свой ход Терёхой.

Милосердие на определённый момент ускорилось, освещение на мостике потускнело, а мы следили за еретиком. Пара залпов лансов ушли в молоко, один сожрал щит, а мы всё приближались. И тут вставал вопрос, что, учитывая скорости, еретик уже нас не сожжёт на месте – не тот угол. Может активировать свои монструозные пустотные щиты. О которые мы в варп разобьёмся, ну или будем иметь тысячную процента уцелеть и провалится в варп ЧЕРЕЗ них.

Последнее отдавало откровенным безумием, так что я даже не озвучивал вслух. Просто сообщил Кристине, в свете и ветре, что, если что, “попробуем”.

Но еретики не хотели до срока “ломать игрушку”. И скакнули в варп, а я взвыл в голос – ощущение было, как будто меня рвут на части. Поскольку я давал энергию Кристине, не развеивал, а старался удержать варп-проход без поддержки. И это было реально больно, в прямом смысле слова – болела душа.

И Кристина подпитывала проводимой через себя моей энергией и энергией нашего двигателя, дёргающуюся кляксу варп-перехода, в которую, чуть ли не с чпоканьем, всё же протиснулось Милосердие. И ей было чертовски больно, я чувствовал по нашей связи.

Почти шёпотом она пробормотала координаты, Боррини орал, я было начал приходить в себя, как почувствовал зарождающейся варп-переход. Ну нет, не уйдут, сволочи, подумал я, вздохнул и принялся его корёжить.

И не ушли – через минуту мучений мостик заполнили ликующие вопли, прерванные криком Боррини:

– Полный ход! Нас сейчас накроет волной!

И накрыло. Впрочем, поле Геллера держало, а флуктуации, достойные сердца самой башенной бури, я, уже ни на что не обращая внимания, гасил. И выжили, вот только… Кристина всё хуже и хуже чувствовалась по нашей связи. А потом послышался стук её руки о палубу, потому что оседающее тело я успел подхватить.

18. Дела родственные

Первым делом я, естественно стал вчувствоваться в сомлевшую Кристину. И ни варпа мне вчувствованное не понравилось – эта дурочка явно перенапряглась, ну и если не “лопнула, как шарик”, то была явно на пути к этому состоянию. То есть, она мне помогала, когда я удерживал ледь в варпе, что делала… ну вот совершенно зря. Этого мы не обговаривали, я не просил и не приказывал, собственно, сам факт удержания еретика в имматериуме – был моим мимолётным решением и моей ответственностью. А она помогала, уже перенапряжённая… Блин, дурочка, слов других нет.

И непонятно, что и как с ней будет: ощущалась душа Кристины как раненый зверёк, свернувшийся клубком. Вроде бы – ничего критичного, но я ни варпа не душевный лекарь, максимум – калекарь.

Ну и, соответственно, тело Кристины осталось без управления, без сознания, а теребить суть девицы я находил бредовым: если сможет отозваться – отзовётся, а если сломается в процессе отзыва окончательно? Мне моя тереньтетка дорога… очень. И жить без неё “дальше” мне ни варпа не угодно! Мне угодно жить дальше с ней!

Так что всё, что я мог делать, это подавать свою энергию, с максимально позитивными эмоциями. Которую, по вглядыванию, Кристина, к счастью, поглощала. Немного, большая часть посланного развеивалась, но даже такой признак активности меня как обрадовал, так и частично успокоил.

Заодно я таки нашёл дело для этих бесючих крылов. Варп знает, когда они проявились, но сейчас они охватывали тело Кристины, сплетясь в этакую колыбель. Ну, надеюсь, ей удобно, а я им прощу пару процентов бесючести, гусиности и биологической неуместности, щедро решил я.

Далее, убедившись, что скоропостижно и прям сейчас моя ненаглядная тереньтетка меня покидать не собирается, я встряхнулся и стал пытаться понять, а что, собственно, вокруг творится-то?

И ни варпа мне узрённое не понравилось. Точнее так: судя по мотаемому Милосердию и уже рефлекторно гасимым и ослабевающим флуктуациям, приказ Экстерминатус, в материальной форме, несунов настиг. И хана корыту однозначная – подрыв заряда, предназначенного выводить планетарное ядро на нестабильный режим, в центре массы жалкой скорлупки всего-то тридцати километров размерчиком – это гарантированный и бесповоротный всё, без вариантов. И это было хорошо.

А вот дальше начиналось непотребье: ну ладно, экипаж, раздольно припорошивший собой мостик. Почти все нецелые, но окончательно сломанных не наблюдается, даже вроде как в сознании и отлепляются от окружающего пространства, поднимаясь на ноги (или задницы, точнее в большей части – на задницы, занимая сидения постов). Вот только, эти паразиты, вместо того, чтоб отдупляться и заниматься делом, хамски ликовали! Причину я понимаю, но мы же в навигационном варпе! И то, что генератор Геллера (моими усилиями, нужно самому себе отметить) не сломался в варп – никак не гарантия, что мы не гробанёмся по куче иных причин.

– Навигатор!!! – взревел я, так что подпрыгнули, в той или иной мере, все присутствующие. – Проложить курс!!!

Леман, перед этим дебильно улыбавшийся, подпрыгнул, завращал всеми тремя оками, потёр свежий фингал под налобным (а я мысленно хрюкнул, по массе причин). После потирания скорчил, значится, трагичную морду лица, да и выдал:

– Простите, Терентий, – похоронно простонал он. – Я не вижу Астрономикона…

– Да вы что, Леман? Не видите Астромикона, в глубине Окуляра Трепета? – ядствовал я. – Это вы весьма неосмотрительно поступаете, – осуждающе покачал я башкой из крыластой свёртки.

– Э-э-э… – не нашёлся что ответить трёхглазик. – А как госпожа Кристина?

– Хреново, Леман, – злобно оскалился я. – И вести Милосердие нужно вам. Без вашего варпом трахнутого маяка. Или все мы сдохнем, включая вас, – сделал я индифферентную рожу типа, который как раз не сдохнет.

– Но… но… я даже не знаю, где мы! – взорвался навигатор.

– А какая вам разница? Точнее, разница есть, – уточнил я. – Будь мы НЕ в Оке Ужаса, я бы сказал, что то, что вы не видите Астрономикон – херово. Но варп подери, Леман, мы УЖЕ в варп-шторме! И флуктуации я на Милосердие не пущу! Поток есть?! – рявкнул я, на что застроенный навигатор вытянулся в струнку и кивнул. – И куда он, по вашему, ведёт?

– Э-э-э… – свёл очи на переносице, что вышло изрядно оригинально учитывая их количество, главный навигатор. – Либо к Кадии, либо от неё! – возрадовался он, но тут же скис. – Пятьдесят на пятьдесят, Терентий. Лучше, чем ничего, но нас может вынести в сторону Царств Хаоса…

– Совсем не видите? – деловито уточнил я, на что последовал скорбный кивок. – Кадия – туда, – ткнул я наставительным перстом, высунувшимся из крыластой свёртки. – В общем, ведите по потоку, не потеряемся. Генераторы я от особо гадких флуктуаций оберегу, но постарайтесь побыстрее. И мимо Кадии не промахнёмся, – подытожил я, пошатываясь, поднимаясь на ноги, что было не слишком просто, учитывая Кристину и мешок из крыл.

– Куда вы, Терентий? – подал голос Боррини.

– В совещательную, куда ж ещё, – буркнул ковыляющий я. – И да, мне не мешать, по глупостям не беспокоить, если что-нибудь мне будет нужно – я позову. Работайте, господа, – буркнул я, затворяя за собой дверь совещательной.

Устроился поудобнее, полюбовался Кристиной в гнездышке из крылов, вздохнул тяжело: никаких изменений, хотя смешно ждать “чудесатого исцеления”. Завернул тереньтетку поудобнее, да и предался разгульному и безудержному мышлению.

Так, вообще, то что совершило Милосердие – подвиг сродни геракловым. Сверхдредноут класса Бездна Имперские силы ушатали, гарантированно, лишь один. Сотворили это очкомарины, с запредельными потерями, надрывом, пафосом и превозмоганием.

Подвих, куда деваться, и с этим всё ясно. Само Милосердие – относительно цело, собственно, у меня большая часть внимания и сил уходила на поддержание жизненно важного оборудования в “безфлуктационном” состоянии. Целое и работает, факт.

Смертей… были, но в относительно терпимом количестве. Не хочу сейчас ничего знать, мне и так неважно. Посижу, отойду, смирюсь внутренне со временным состоянием Кристины – тогда можно и детали узнавать. А сейчас не хочу, всё равно ни варпа не сделаю.

Далее, что, собственно, я сам-то делал? И выходит, что курочил некурочимые узоры света и ветра. И, очевидно, часть природы моих невнятных возможностей приоткрывается. Итак, свет и ветер, структурные “атомы” имматериума (а, возможно, не только его), подчиняются моей воле. Оттока энергии на это подчинение я прямого не наблюдал, но.

“Но” заключается в том, что сделать что-то из имматериума у меня ни варпа не выходит. Вдобавок, ограничения, как объёма, так и расстояния для воздействия, невзирая на иллюзорность этих понятий в измерении воображения. При этом, теоретически, могу и “что-то”, даже частично получается это что-то, если копировать не узор воздействия псайкера, то есть "процесс" (если делать это – получается варп знает что), а итог этого воздействия. Это хорошо, это славно. При этом, псионика развивает память, контроль волевых проявлений и воображение, на этом пути я потихоньку смогу добиться много.

А далее вопрос “моей энергии”, гиперчеловеческой, как обозвала её во время оно ещё Лагиния. С ентой энергией проще, но сам я её вырабатываю, для привычных мне воздействий вроде деструктурирующей петли или луча прискорбно мало. Но, пожирая варп-проявления, причём непременно структурированные, “сырой варп” тут не годится, я её получаю. Есть у меня подозрение, что ни варпа я не варп пожираю. Точнее, есть некая “фракция” добавляемая живыми, которая мной и употребляется.

И, наконец, я эту энергию использую не только в форме “большой дубина пастукать”. Она тратится моей сложной и загадочной персоной, ежели я воздействую “сверх” определённого объёма-расстояния. Тратится ощутимо, причём разевая пасть на непомерно большой кусок, я эту пасть если не рву, то надрываю: душа, признаться, до сих пор побаливает. Хотя ощущение – как от крепких колотушек, а никак не от серьёзной травмы, есть с чем сравнивать, да и ощущения, в случае самодиагностики – единственная отправная точка. В общем, жив, здоров, молодец. Местами красавец, если бы не крыла эти подлючие. Хотя и им применение нашлось.

Далее, Кристина. Перенапряглась, аналогия с лопающимся шариком как нельзя подходит. Перенапряглась, как и я, только либо я покрепче, либо она меня любит больше, чем себя. Последнее возможно, но несколько пугает – всё же, слишком сильные чувства и ответственность, хотя приятно, конечно. Но странно – форма демонетки при ней, так что любить меня КАК себя – она вполне может. Это вполне естественно, поскольку она и есть часть меня, в определённом смысле. Но больше… блин, надо серьёзно говорить с девицей. Пусть я её, кхм, люблю не столь сильно, но терять её точно не хочу. И не хрен ей подвиги с превозмоганиями учинять, пускай вражины бессмысленно и бесплодно нас превозмогать тщатся.

Если вообще очнётся, пригорюнился было я, но встряхнулся – живое, а Кристина жива, к здоровому состоянию стремится, свойство у него такое. А подождать надо – так подожду, никуда не денусь.

Так, и с еретиками вопрос. Точнее, с еретичищем и человеками из его окружения. Надо узнавать, а то мне неспокойно, заключил я, врубил вырубленный вокс и обратился к Эльдингу. Мимоходом отметив живость, точнее, вокс-активность и, как следствие, живость аколятни, телохранителей… свиты, в общем.

– Эльдинг, заключённые, – не стал разводить политесы я. – Состояние саркофагов, возможность внепланового пробуждения?

– Зал холодного сна и саркофаги исправны, причин для беспокойства не наблюдаю, – последовал ответ через минуту. – Терентий, хочу доложить…

– В варп, артизан. Всё потом – наши живы, а остальное позже. Я устал, Кристина в коме.

– Медикусы, Терентий! – зачастил артизан.

– Не помогут в этом случае. Травмы несколько иного плана, тело Кристины в порядке. Но спасибо за заботу. Поставь перед дверью в совещательную служку какого, попрошу, если что-то понадобиться, – озвучил я. – И да, я пока спать и отдыхать, отключу вокс в варп, – честно предупредил я, совершая озвученное.

Впрочем, попробовав расслабиться, встрепенулся – фигу мне, а не “поспать”. Варпнутые флуктуации гонять надо, чтоб их.

В итоге совершил я кибернадругательство – тело задремало, а сознание в сопроцессоре бдело вполглаза. Не сказать, чтобы удобно, но самое оптимальное из возможного, благо за сутки такого невнятного состояния и вправду отдохнул. И душевно болеть почти перестал, а вот Кристина, к сожалению, состояние не поменяла. Душевно не поменяла, а вот физически… мдя. И ведь ещё питательные вещества ей нужны, напомнил себе я, да и мне не помешают.

И попёрся к двери, требовать себе оборудование медицинское и санитарно-гигиеническое. Не то, чтобы я прям восторгался уходом за бессознательным телом, но выпускать Кристину из колыбели крылов категорически не хотелось, а значит – всё сам.

Дождался принесения, занялся делом, как из-за двери послышались звуки, извиняюсь, драки! Ну всё, решил я, нашли время и место. Похер на причину, но сейчас всем настанет северный пушной зверь. Здоровый, крыластый и с нимбом, злобно оскалился я. И тут дверь чуть приоткрывается, и в верхнюю часть проёма ввинчивается Лапка. Её оппоненты замерли на пороге, а я, быстро сообразив, что и как, рявкнул:

– Всё в порядке, пусть остаётся! – на что дверь захлопнулась.

Мдя, дурак я сегодня, осудил себя я, глядя на тяжело дышащую кошатину. Ну ладно, не хочу ни с кем говорить, устал. Но, во-первых, аколиты – это ближний круг. Так что хоть пару слов сказать надо всем.

А, во-вторых, с той же Лапкой отношения как меня, так и Кристины, несколько ближе, чем “подожди за порогом”. Так что даже стыдно, немного, отметил я.

– А… – начала было, отдышавшись, Лапка, на что я отогнул край крыла, придерживая Кристинину голову. – Как она, Терентий? И простите…

– Она – без сознания. Сколько пробудет так – не знаю, но восстанавливается, потребляя энергию, – таков был "отчёт". – Просить прощения стоит скорее мне: я, Лапка, о тебе вообще не подумал, так что прости. И Кристина, да и сам несколько пострадал, – в некотором роде оправдался я. – Далее, дай мне пять минут, свяжусь с аколитами, – подытожил я, на что кошатина рот захлопнула (возражать мне вздумала, небось) и кивнула.

Бегло обвоксил аколитов, убедился, что в сознании и относительно целы, убедил в собственной жизнеспособности и поставил перед фактом “лечебного отдыха”.

Тем временем, подошедшая Моллис погладила Кристину по волосам, поблестела слезинкой и, засучив рукава (фигурально), занялась кристининой физиологией. От покушать до наоборот, чем мне немало помогла и поселила в меня зверька “благодарность”. Да и вообще, биоманту “накормить” бессознательного правильнее и проще, чем всякими катетерами и прочими иглами.

В общем, весьма в тему оказалась Лапка, да и Котофей, до того скорбной тряпочкой притулившийся в уголке совещательной, несколько ожил.

И так, в размышлениях и уходе, провели мы неделю. Леман навигатил, но его зоркость была пониже демонической, так что добиралось Милосердие до Кадии гораздо медленнее. Само же Милосердие не слишком пострадало, а где пострадало – чинилось, согласно докладу Эльдинга. Погибших оказалось четыре сотни человек, почти все неудачно упавшие, правда не все. Я выпал в осадок, когда мне доложили о казни двух варп-мутантов.

Дело тут вот в чём: мутации, вызываемые имматериумом, естественно, весьма различны. Но при этом чётко делятся на две основные категории: мутации физические и мутации сути. Физические – тут понятно. Те же флуктуации, различной степени сложности, последнее в плане “осмысленности”. То есть, от банального ионизирующего излучения, вызванного прорывом “нормального отклонения” через поле Геллера, до более осмысленных, но не зависящих от человека или кого-нибудь разумного воздействий.

Щупало какое, рога, хвост, крыла вот всякие. Образ, отражённый в измерении воображения, спроецированный на материальный объект класса "человек".

В принципе, пресловутая вера в Импи – защитит. Если ты фанатик. Также защитит вера в то, что с тобой ничего не случится – если ты волевой и цельный человек. Воображение и воля в этом случае выступают как щит от изменений. Но, как понятно, не всегда достаточный, да и люди весьма разные.

В общем, подобную мутацию может заполучить любой нормальный человек, которому не повезло. И скверной демонической и гадостями варпячьми от него не фонит, но, возникает пресловутое “но”.

Никаких запретов такой “чистой” мутации поразить, например, мозг – не существует.