Текст книги "Искаженная спираль (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

5. Не ребенок, не лягушка

Проснулся, да и стал щупать себя в разных местах. А то мало ли, что-нибудь не втуда витал засунет, а мне с этим жить. Но на ощупь все было на месте, более того, “чувство чакры”, знакомое по воспоминаниям хизумского ума, присутствовало.

Дело хорошее, но пока я с этим возится не буду. Прежде чем куда-то лезть с молотком, хорошо бы убедится, что лезешь не на склад взрывчатки.

Ну а помыслив столь мудрые мысли, стал я медитировать, получив в чем-то знакомый результат.

Итак, в состоянии медитации и попытки "выйти за грань", я оказывался в близком к тому положении, что и в мире МКВ. А именно, зрение охватывало полностью всю трехмерность, точкой трехмерной локализации, правда, была голова туловища, а не “точка около”.

Из значимых отличий, я перестал… Точнее так, материальные трехмерные предметы не исчезли из поля зрения, однако препятствиями ему не являлись. Теоретически-то причины я понимал, однако видеть своими… своим… тьфу, в общем, воспринимать лично было изрядно странно.

Ну и кракозябры вокруг имелись, форм различных, размеров же вообще не имели, что и логично. Были кракозябры явно четырехмерными, а не столь люто вывернутыми “непонятномерными”, как при бытии мальчиком-со-шрамом. Хотя тогда у меня было понятие “размер” воспринимаемого. То ли отличия – выверт сознания, то ли я не знаю что.

Впрочем, знакомиться с “новыми видами”, да и интерпретировать можно и потом. А вот с тушкой и мышлением у меня выходила такая вот петрушка: мыслилось мне в четырехмерном состоянии изрядно быстрее и легче, чем в трехмерном. До разогнанности эспера я, безусловно, не дотягивал, однако процессы мышления происходили раз примерно в пять быстрее, чем на мозге обычном.

Эмоциональность снижена, но не отсутствует, плюс, гормоны и нейромедиаторы тушки просачивались через “коммутационные каналы”, пусть и с изрядной задержкой. Связь же с телом осуществлялась с заметным… ну, наверное, трудом, хотя скорее “подвисанием”, мозг тушки выполнял роль консоли, а учитывая мою ускоренность “отклик” явно запаздывал. Ну, в общем, ясно, что тушку “на прокачку” отдавать себе же надо. И по канону, кстати, шиноби разгонялись до вполне себе гиперзвуковых скоростей телом и на них не тупили, что дает надежду на прокачку местными и проверенными, а не “свежепридуманными-экспериментальными” методами.

Память же доступна вся, и мозга, и многомерная прошлой жизни, причем помнится как-то полегче и получше, с меньшими усилиями и концентрацией. Однако связь с мозгом тушки происходит с знакомой уже “задержкой отклика”, пусть и очевидно меньшей, чем при управлении тушкой.

В общем, все получилось, витал молодец, а я, возможно, даже красавчик. Однако есть еще один момент.

Понудел я виталу на тему “эффекторов четырехмерности”, на что получил мыслеэмоцию “так все есть, витал подточил на большую эффективность, эффектурствуй на здоровье”.

Мдя, тут не то чтобы облом, но, похоже, я оказался в положении человека с внезапно выросшими “лишними” руками. Теоретически-то пользоваться можно, весь инструментарий есть. А вот на практике облом – нет навыков не только использования, но даже ощущений. Ну, в будущем вопрос решится, так или иначе. А пока мне лучше сознанием в тушке побыть, и мозг “прокачивается”, пусть и не быстро, и с чакрой и прочей фигней лучше разбираться для начала “своими руками”.

И начал разбираться, и вышло забавно. Для начала, выяснилась такая вот вся из себя парадоксальная вещь, что Удзумаки пользователи фуиндзюцу, то есть, как ни удивительно “запечатывающих техник”. В этом они эксперты, запечатываютраспечатывают все, и даже небо, и даже биджу.

Однако, выяснился такой “незначительный” нюанс, что есть такое направление техник, как шодомахо но дзюцу, техника волшебного начертания в расшифровке. А вот в рамках ентой шодомахи, были и запечатывающие фуин, барьерный кеккай, схемотехнический (управляющие конструкты и передача и использование энергии) дотай.

В общем, множество направлений, и если в фуин Удзумаки были явными лидерами, то в других ветках шодомахства они даже в просмотренных мной свитках признавали превосходство других. То же дотайдзюцу было гораздо лучше развито в Кумогакуре, работы откуда приводились в пример в разрезе “догнать и перегнать чернож… в смысле почтенных шиноби облака”.

Ну и, безусловно, четких границ не было, пограничные смешения направлений шодомахства были разумны и необходимы.

Я же в фуин и кеккай вполне мог, дотай, чтоб это работало, правда, без изысков, знал. В принципе, неплохой такой, по Удзумачьим меркам, средне-высокий уровень.

С запечатыванием все было просто, логично и понятно. Запечатываемое смещалось в большую мерность, что для объектов разумных, но трехмерных, приводило к сенсорному и прочим шокам, неразумным же было пофиг. Основным нюансом и искусством было запечатать “по условиям запечатываемого”, подобрать такие параметры, чтоб не сломать, чтоб не протухлоутратило свойства, да чтобы, в случае с энергетическими проявлениями, банально “влезло”. Ну и окно впихуемого имело чакротребовательную природу, вполне трехмерную. С логичной и прямой зависимостью: больше объект – больше “окно” – больше траты чакры.

Инструмент в виде алфавита был, тонкости в точечной и структурированной подаче чакры нужной “крепости”. Что Удзумаки было и просто, и сложно.

Просто, потому что для простейших запечатываний вроде кибакуфуда (взрывная, а точнее печать с “агрессивной средой”), свитков хранения и прочей фуин мелочевки, чакра Удзумаки просто подходила. То есть, средний по больнице Удзумак клепал простые фуин по шаблону от “рождения”, тренировки, безусловно, были нужны, но кратно менее тяжелые и времязатратные нежели для других.

Сложно, потому что у Удзумаки был изрядный перекос в “жизненную составляющую” чакры (что, к слову, крайне виталу нравилось, он даже присосался, предварительно испросив дозволения, к СЦЧ). Но перекос между жизненной и управляющей составляющими резал так называемый “контроль”. Это, в свою очередь, мешало развитию более сложных печатей, а развитие контроля было посложнее, чем у тех же самых других.

В итоге, в среднем, Удзумакам безусловно было проще и легче с фуин, однако “мегачитом” это не было и несло свои недостатки.

Ну и была куча вопросов, что же такое чакра, чем чакра “простая” отличается от “стихийной”. Природная чакра, чакра, точнее “стихия”, скорости и много других непонятностей.

Описания же в архиве были чем-то вроде бреда укуренного в хлам дзен-буддистского монаха. Одного “инь-чакра есть проявление развитости разума” хватало для гомерического смеха. Управляющая составляющая есть, безусловно, нужна для структурирования “техник”. Только техниками, именно техниками, пользовались насекомые, и, на минуточку, растения. Ума, видно, у них была палатища, особенно учитывая масштабность воздействия, которое было далеко за пределами среднего чунина.

Так и подмывало пообзывать большую часть окружающих дубами, бревнами и прочими грибами, на коий уровень они себя верой в данную дичь и ставили.

Впрочем, “природа чакры, как она есть” вопрос будущего. Пока же я получил инструмент, делающий меня вполне себе чакропользователем, причем, при официальной оценке моего реципиента “чунин”, тут явно был токубецу джонин. Правда, излишне хилый и владеющий исключительно простейшими техниками, вне “печатно-барьерного” круга интересов.

Тут, к слову, крылся еще один подводный камень. Учить меня некому. Руконогомашество – клановое, известное мне лишь по верхам. Шодомахо – в рамках Конохи, это мне учить окружающих “надо”. Техники, учитывая “стихийную нейтральность” Удзумаки, мне не дадут, даже за деньги. Либо не знают, либо хиден, внутриклановая закрытая и секретная техника. Ну и мечемахательство, которого вообще не знаю, тоже клановое.

Так что вспомним, что шиноби – шпиён, а не местные штурмовики. Правда, лениво мне ножками, как-то духами сподручнее. Но это не сейчас, а на будущее, возродим, понимаешь, поруганную бездумными схватками грудь в грудь, честь теневых воинов.

Сейчас же у меня в планах “знакомство с родственниками”, так-то, вроде, знаком, конечно, однако своими глазами… Вот черт. Гадский витал оставил гетерохромию. Блин, в целом, наверное, пусть так и будет, все-таки цветомузыка в буркалах главы клана не самый объяснимый момент. Но я никогда этими японистыми фетишами на разноглазие не страдал и даже не наслаждался. Ладно, фиг с ним, пусть будет как есть.

У меня кузен и кузина. Не то, чтобы на носу, но учить их надо, тренировать их надо. А кроме меня (правда, были надежды на бродящую вдалях медика), этим заняться-то, по сути, некому. Ацуко и не вытянет, её “клановый профиль” не предполагал обучения столь возрастных спиногрызов. В общем, “ноблесс оближает”, чтоб его.

Также оный ноблесс требователен к тому, чтобы позорно не лопухнуться перед подрастающим поколением. Так что путь мой в подвал, на отработку (и заодно попытку понять) простейших техник.

Ну и выяснились занимательные вещи. Техника “хождение по деревьям”, которые каменные стены подвала, оказалась вполне канонной. Никаких фанонных “созданий каркаса из чакры”, удерживания чакрозапитанными мышцами веса тела и прочей безблагодатщины не было. Направленная с определенным волевым посылом в ходилки чакра создавала “область локально измененного притяжения”. То есть, по вертикальной поверхности пользователь самым натуральным образом ходил. И по потолку тоже. И кровь никуда не приливала, так как “пол” всегда был под ногами, точнее местом с чакрой, заряженной желанием “стоять”.

Как-то мне это напоминает урезанные способности “глаза боженьки”. Причем принципа работы я понять не смог, в рамках доступного многомерья земное притяжение так же действовало на объект, просто локально “не так”. Любопытно, что за “не так”, на чем все это работает, и все же, что эта за хрень – чакра. Магия-то творила “чудеса” напрямую воздействуя на субъект воздействия, то есть, будь я магом и возжелав прогуляться по дереву прямым волевым усилием, то притяжение бы просто игнорировалось, создался бы “свой” источник притяжения. Хождение бы было этакой “вырезанной” засчет многомерных проявлений областью, со своими законами, для древохождения заточенными.

А тут использование существующих сил через “перенаправление”. Любопытно, гораздо менее затратно, но ни фига непонятно.

Замена, каварими именуемая, за исключением “фантомного” элемента оказалась самой что ни на есть заменой. Берется тело, да и меняется местами, векторами движения и прочими характеристиками с одинаковой массы веществом. Будет это дерево, железяка, другой человек – вопрос исключительно воображения и контроля, более того, в четырехмерье след “замены” вполне себе был.

Ну и буншины, сиречь клоны. Мне были доступны исключительно иллюзорные. В принципе, есть у меня предположение, что сии иллюзорные клоны начальная тренировка к “гендзюцу по площади”, техники, создающей иллюзию не в башке иллюзируемого, а в реальности. Потому как состояли они из ничего. Окружающей среды. Чакра меняла, через многомерность, отражающие эффекты в рамках заданного объема и места. Причем задать можно было и отсутствующую тень, и эффекты ветрадождя и прочего окружения. Только мозг, даже четырехмерный, для создания “реального” иллюзорного клона начинал плавиться. Слишком много параметров, очевидно, есть соответствующие “техничные” костыли.

Хенге, сиречь маскировка шиноби "под что-то", от иллюзорных клонов сильно отличалось. Тушка пользователя смещалась в дробную мерность, а из чакры формировался субъект маскировки. Был он уязвим, и являлся "ключом" пребывания шиноби в дробной мерности. Ну и куча подводных камней, вроде управляемости тела животного, помещение стакана, в который "хенгеировал" шиноби, например, в шкаф, в который тушка "замаскированного" физически не влезет. Все это решалось местной "палочкой-выручалочкой": побольше чакры и желания. Однако необходимость думать не отменяло.

Ну а отработав основные техники и закономерно поудивлявшись их непонятностям, я отправился мучить учить Масами и Ичиро. Не все ж мне школотой быть, – злорадно думал я.

6. Удзумаки слезам не верят

Вообще, – думал я, – нагрузив спиногрызов в наказание за «по Вашей воле явились, Хизуми-доно», свитками по проведению чайной церемонии, в таком возрасте не «неплохо», а необходимо учить. И без скидок на бред вроде «ранимой детской психики», «нужно же играть» и прочей безблагодатщины. Мозг у мелких развивается и формируется, его нужно всемерно нагружать. А всякие развлекалова и прочая социальщина, пусть будет после двенадцати, когда базис мозга развит и разработан.

Ну, а по мере бесчеловечного мучительства преподавания знаний и чудовищных пыток опросов по изученному, думал я о приоритетах дальнейших действий. На спиногрызов забить не могу, садистское нутро чувство ответственности, да и худо-бедно забота о будущем клана не позволит.

Далее, надо заняться свитками-печатями. И денежка (и немалая, ибо заниматься простыми печатями я не буду) в дом, и тренировка. Ну, положим, это на постоянную основу забьем на первое время, по паре часов на печати и на спиногрызов.

Горящие моменты пока подвисли, мне рыпаться пока не закончится расследование не с руки. Но вот что делать политически и куда двигать клан, вот вопрос.

Ну, положим, с Данзо я, наверное, справлюсь. Через месяц-другой призову духа погадостнее и засажу в Корневище. Он и помрет, другим жить не мешая, как и моим планам, так что вынесем-ка пока его за скобки.

Из упомненного в каноне – Учих попросили с теперешнего, статусного места в «первом круге» клановых кварталов, в зажопинск Конохи. Собственно, как я понимаю с этого их «бунтарство» и началось. Но, подозреваю, хитромудрый я эту канонную ветку уже если не поломал, то надломил.

Ибо в каноне застроенные Данзо Учихи дружно щелкали клювом на месте, пока Биджу пинал всех остальных. Ну и закономерно возмущенные «клювощелкательным» поведением «остальные» поддержали идею верхушки выпнуть халявщиков подальше. Клан-основатель в лице Фугаку плюху скушал и утерся. А вот рядовые красноглазы не менее закономерно возмутились. Ну и началась буза, причем, тем же Корневищем подогреваемая, вылившаяся в резню клана.

Кстати, четвертого, нахрен вырезанного в Конохе клана, судя по совмещенному канону и памяти Хизуми, не считая недорезанных нас. Ну «Воля Огня», чё.

А сейчас Учихи заняты делом, нужным-важным, причем «порученным» им при кланово-старейшинском одобрении. Выпинывать в зажопинск, может, и хочется, но некрасиво. Так что тут, хотя и присмотрю, дело нормализовалось.

Ну и понятно, что остаткам Удзумачьего клана, при всех прочих равных, в Конохе лучше. Союзники, как бы мы ни ослабли, да и ценные (ну если не брать воззрения маразматичных советников) для Конохагакуре. В других деревеньках Удзумаки приживалы, а то и поставщики генетического материаладетей, в добровольно-принудительном порядке.

Кстати, надо бы будет в ближайшее «свободное» время по элементальным странам помотаться, да родичей поискатьпоагитировать. Видится мне, что хлеб «беженства» мозги им немного прочистил. И неплохо бы кого повменяемее на роль главы найти, а то блин лениво и глупостями занимаюсь, а мог бы смотреть что и как.

Вообще, по уму, хорошо бы местное «кровавое болото» привести к родовому строю мира поттерианы. И «двигатель прогресса» останется, и войнищ лютых не будет, средне-мелкие разборки максимум.

Без врага – деградация, слабый враг – уничтожается, а сильный – опасность глобальных кровопусканий. Так что выходит логичным перевести агрессивностьпассионарность в конкурентное, а не враждующее русло. Ну если не помрувыпнусьчертовступирую, как обычно, то задача интересная и правильная. На многие годы. И интересно это будет, местный социум даже в обозримом мной, без всякого канона, имеет огромный потенциал развития.

Так, с глобальными планами определились, в качестве отдыха от рудников знаний мелких на деревья послал. И не садизм это, а смена деятельности, помогает очень. Наверное.

А вот с локальными проблемами надо продолжать дальше думать. Так, Учихи не вырежутся, Корневища будем выпалывать.

Из событий канона припоминается только Анко, которую генином или чунином назначат, вроде бы, через месяцев сколько-то. Если генином и без Орочимару, надо бы как-нибудь прибрать добро, одно то, что местный гений вивисекции на неё глаз положил, говорит о высоком потенциале. Успешно загубленным и низведенным до жирной не шибко умной бабищи. Даже не столько жалко как человека, сколько загубленный потенциал раздражает. Так что присмотреть надо бы.

И Майто Дай, Протозеленый Зверь Конохи, должен в следующем году помереть, прихватив какое-то лютое число мечников тумана, как бы не всех. И помрет он либо от перенапряжения, либо от гордости, не помню точно.

Так что на канон покамест забьем, и надо думать, что делать. Строить «всеконохскую обиженку» глупо и недальновидно, собственно мне последствия «строинья» теперь разгребать.

С Нарутой вопрос вообще на годик откладывается, его свежеубиенный папаша в завещании опекунами Учих назначил и с годик же, личинка апельсина у них благополучно жила. Вот и пусть живет, не до него сейчас.

А надо бы мне замутить какую-нибудь хрень, зело полезную, эксклюзивно-неповторимую, в общем, доступную, но при этом недешевую. И не имбалансную. И поставлять Конохе, чтобы местные от щщасья недержанием страдали, на Удзумаков молились и пылинки сдували.

Мдя уж, задачка, конечно. Причем в целом дело-то нужное, по всем параметрам. Но что-то все что в голову лезет, или имбалансная лютая хрень, или никому нафиг ненужная фигня.

Ладно, с этим фиг бы с ним, буду думать, авось и придумаю «стеклянные бусы для аборигенов». А пока будем ждать окончания расследования, Совета кланов и прочей политоты.

Ну и мелких гонять приобщать к мудрости и развивать интеллектуально. Доразвивав спиногрызов до «по вашему слову, Хизуми-сама», что было явным прогрессом и подтверждением моих неизмеримых педагогических талантов и верности методы, отпустил мелочь с миром.

А сам засел за магическую каллиграфию в кабинете главы – и полезно, и тренировка, и из многомерья приглядываю, насчет всяких интересностей. Впрочем, нормально поработать мне не дали. На третьей печати дверь распахнулась, и на порог вбежала заплаканная девица, лет семнадцати на вид.

И тут мне поплохело. Выбило в четырёхмерье, и ускорило, судя по замедлению раз не в пять, а десять, а то и больше. А по мозгам носились мысли и воспоминания Хизуми, которые я вполне успевал обрабатывать.

Итак, передо мной маячила перекошенной в замедленном времени мордой лица Эйка Удзумаки. Член медицинской ветви клана, рангом вполне тянущая на токуджо. Явилась она несколько раньше ожидаемого, видимо, пометка «премия за срочность и целостность» на заказе сработала. Ну и была несколько младше предполагаемого, я считал что матушка трех-четырехмесячной Карин будет годков двадцати и старше. Ну тут и возраст дюжины лет вполне себе совершеннолетие, как, в общем-то, природой и заведено.

И вот как-то имя Эйка не вызывало в памяти Хизуми ассоциативного отклика. Ну Эйка и Эйка, придет – спиногрызов на неё сплавлю. И тот момент, что дама сия жила в крайне небольшом клане, где все друг друга как облупленных знают, и Хизуми о ней знать должен был многое, мимо моего внимания пролетел. Ну, как показывают бьющиеся в мой мозг воспоминания, не просто вспомнить не мог.

В общем, некоторое и относительно немалое время Эйка (песнь любви, чтоб её) была для Хизуми Ай-тян. А после заметной беременности безсуффиксной Урагири.

Итак, в мой кабинет вщемилась бывшая любовница Хизуми. Причем просматривая его воспоминания могу сказать так. Девочка со стервозинкой, но в целом не просто нормальная, а вполне даже «покорный азиатский женщин», то есть стервозинка в мелочах, но лбом об пол при повышении голоса. Что, к слову, видимо, «фишка» Удзумаки, потому как видимые мной дамы были более свободны в нравах.

А по поводу «любви и ненависти юного балбеса». Узу раскрошили чуть более полутора лет назад. Эйка жила и училась в Конохе, правда, под плотным контролем родичей. И тут, значит, является такой весь из себя Наследник Клана, и все дела.

Не знаю, то ли гормоны из девки били фонтаном от воздержания, то ли шанс на продвижение в клане углядела – тут сложно, часть японщины и табуированности интимных эмоций явно мешала. Но в койке Хизуми девица оказалась через пару недель после знакомства. Ну тот и рад собственно. Инициатором «бурного и печального» романа была явно Эйка, и в отличие от «эмоций» сексом трахаться заниматься ей было по душе и партнер ей был очень даже не противен.

Тут вступает в дело такой момент, как внутриклановые (уж тут не знаю, то ли только Удзумаки, то ли в кланах вообще) отношения к соитию. В рамках клана, ежели без детей – все что угодно, главное – без скандалов и шума. От немного попахивающей переработанным питанием суровой мужской любви, до «инцест – дело семейное». Насилия нет, травм нет, жалоб нет – все нормально и никого не касается. Так-то отношение при всех прочих равных здравое и разумное.

Но тут сыграл тот момент, что Хизуми либо мать, либо отец должны были мозги вправить. Но воспитывал того дед, причем воспитанием (не учебой, а именно воспитанием) не сильно озабоченный.

И выходит такая картина. Зажатая родителями девочка постарше и вполне себе невинный (ибо дед отвести пацана в бордель не удосужился, да даже о взаимоотношениях полов Хизуми из свитков по клановым правилам знал) мальчик помладше затеяли марафон потрахушек. Дед был занят и не обращал внимания, Эйкины родители радовались «благосклонному отношению главы» и продвижению дочурки в клановой иерархии.

Ну, а девчонка, хоть и была медиком, недоглядела и забеременела. Опять же, сей дурацки-подростковый роман вполне мог закончиться благополучно, потому как Удзумаки реально мало, и деление на ветви в теперешних условиях – не самый разумный ход. Да блин стала бы старшей женой, черт возьми, тоже вариант и не самый худший.

Но тут сыграло некорректное воспитание Хизуми и подростковая горячность Эйки. Увидев увеличивающееся пузо любовницы, мой реципиент воспылал ревностью, о том, что ребенок-то его, даже не подумал, реально – несассоциировал, балбесина.

И вот, значит, с надменной мордой лица, вопросил у девчонки «От кого нагуляла пропащая сей плод греха?» Девочка офигела, в процессе офигевания посчитала, что ей указали её место и послали нафиг, что, в целом, смотрелось весьма похоже. Так что развернулась и с маскообразной физиономией молча оставила любовничка.

Итог сей драмы таков: Хизуми загнал воспоминания о «растоптавшей чувства продажной девке» куда подальше и не то чтобы выкинул из головы, но рубил мысли о ней. Благо самодисциплину сознания шиноби знали, умели, практиковали.

«Брошенная и поруганная» Эйка тоже с чуйствами худо-бедно справлялась, ребенка родила и бралась за контракты подальше и подольше, чтобы на «гнусного поругателя» не смотреть, и поруганию лишний раз не подвергнуться. Тот факт, что в койку вьюноша она затащила, с беременностью как медик сама пролетела – пренебрежителен, поругатель и членоносец – значит гад.

Тушка тем временем, пока я худел от местной сантабарбары, с собой в главных ролях притом, начала пускать кровушку из дырок на голове, ибо заданный темп считыванияобработки информации был для нее чрезмерно велик. Пару секунд печально погыгыкав от перспективы тут же, на месте, помереть нафиг и воображаемых последствиях сего помирания, потыкал витала насчет полечить.

Ну, а после излечения влез в тушку, потому как уменьшить ускорение мышления не получалось.

– Хизуми, Хизуми! Что с тобой?! – кричала приближающаяся девица, с лапками наливающимися салатовым свечением. Мед-чакра, судя по всему. И что… а вот черт знает, хорошо или плохо, судя по прорвавшейся мимике и реакциям к реципиенту она все ещё сильно неравнодушна.

– Эйка-кун, успокойся и присядь, – указал жестом на гостевой стул, – это последствия нападения, некритично. Лечить не надо, присядь, у нас будет долгий разговор.

– Хизуми-доно, молю простить недостойную… – бухнулась на колени сия дура, вся в слезах и соплях, да еще лбом об пол стукнулась. Ну, может, и на пользу. Но лечить будем.

– Эйка, с каких пор для тебя приказ главы клана стал не обязателен к исполнению? – жестом заткнув начинающую бормотать очередную верноподданническую фигню, я продолжил, – Молчи! Мой приказ был занять это сидение и успокоиться по мере твоих сил. Я жду его исполнения. Молча! – добавил я начинающей опять что-то бормотать девчонке.

Уселась, лицом в краснючих пятнах, слезы ручьем, в глазах безысходность, но молчит, уже хорошо. Ладно, попробуем немного успокоить, а то диалога не выйдет.

– Эйка-тян, для нас наступили тяжелые времена, и времени на долгие слезы об ушедших у нас нет. Я понимаю и разделяю твое горе, однако сейчас прошу тебя, постарайся успокоиться, нам надо о многом поговорить.

– Хизуми-доно (всхлип), их всех, папу, маму… – и начался слезоразлив. Ну я состроил морду в меру сочувственную и стал ждать как отрыдается.

– Эйка-кун, прими мои сожаления и сочувствие, скорблю о твоей утрате вместе с тобой, – минут через пять слезоразлива прозондировал слезное болото я.

– Благодарю Вас, Хизуми-доно, нижайше прошу извинить мое… – явно подуспокоившаяся, но заведшая старую шарманку начала девчонка.

– Оставь церемонии, Эйка-кун. Итак, хочу тебе сообщить, что сейчас на территории Конохагакуре в живых осталось трое взрослых членов нашего клана. Я, ты и Ацуко-кун. Твои родители мертвы, прими мое сочувствие, ожидают погребения. На деревню позавчера в районе полуночи совершил нападение Биджу, Девятихвостый. Однако смерть наших родных наступила не от его лап. На наш клан напали, и напавшие не уйдут от ответа. Смерть твоих родителей была отомщена Кен-доно, павшим в бою, – склонил я голову и молитвенно сложил руки, – остальным я занимаюсь и найду решение и путь отмщения.

– Хизуми-доно, спасибо вам и вашему почтенному деду. – склонила голову Эйка, – Каковы будут ваши указания для меня?

– Для начала, Эйка-кун, территорию Конохагакуре в ближайшее время ты не покинешь. До определенного мной момента, в одиночку не покидай клановый квартал. Твоей же задачей и обязанностью будет осмотр и лечение членов клана. По возможности, я рассчитываю на тебя в воспитании детей, вышедших из-под опеки Ацуко-кун по возрасту. И, наконец, буде у тебя останется время – поможешь мне с созданием свитков. Пока распоряжения таковы, разве что, возможно, я буду обращаться к тебе с консультацией по медицинским техникам, в рамках сложившейся ситуации я принял решение их изучать.

– Все будет исполнено, Хизуми-доно, недостойная благодарит вас за ваше доверие и не подведет.

– Эйка-тян, – решил я внести в «сантабарбарическую» историю наших отношений ясность, – После нападения я временно утратил память и после медитации вновь обрел её. Это позволило мне взглянуть на свою жизнь с другого ракурса. Сразу хочу сказать, я не прошу извинений, а просто ставлю в известность о случившимся и своих наблюдениях. Дело в том, что моим воспитанием занимался Кен-доно, вне Узушигакуре. В связи с чем некоторые аспекты жизни не были в должной степени освещены. Итак, я именем Синигами клянусь тебе, что до вчерашнего дня был уверен, что твоя беременность связана с другим мужчиной. В силу недостатка воспитания я даже не подумал о том что этот мужчина я сам, – слегка ухмыльнулся уголком губ я, встал и склонил на «дозволенную» высоту голову, – Эйка-сан, я, Хизуми Удзумаки, прошу прощения у вас за грубые и несправедливые слова, признаю Карин Удзумаки своей дочерью. Наши с вами отношения вне дел клана я оставляю в ваших руках, понимая, сколь сильную обиду нанес вам.

С этим словами я разогнулся, уселся и стал наблюдать за последствиями. Последствия были в виде прикрывающей рот рукой, капающей слезами и таращащейся на меня с надеждой Эйкой. Причем слезоразлив имел тенденцию к увеличению. Мысленно вздохнув, поперся успокаивать девчонку. Стоило подойти и прикоснуться, повисла на шее и стала обильно меня поливать слезами, видимо, в расчете на то, что из меня что-то хорошее вырастет. Ну это она зря, что выросло, то выросло. Ну и на ухо всякую нездорово-романтическую дичь бормотала.

Выдержал я это «успокоительное», слезное и приторно-розовое надругательство аж минут десять, потом держа за плечи вытянутыми руками дал ЦУ: «привести себя в порядок с дороги, пожрать и идти отдыхать, занятого меня не отвлекать.» Девица с счастливым видом вняла и выперлась.

Я же таки занялся печатями и тяжкими раздумьями. В принципе, наверное даже и неплохо все сложилось.

Сама девчонка вполне в моем вкусе внешне, не самая глупая, да и мешать работать не будет, причем без особых понуканий, и воспитание, и сама понимает занятость.

Дочка, да фиг с ней пока, до двух-трех лет что есть отец, что нет отца – пофиг, на руках пару раз в день минут десять подержать, ерунду пробормотать. А там займемся, не то что не в тягость, но перед детьми как-то ответственность чувствую до сих пор.

Так что, в итоге не худший и вполне устраивающий меня вариант. Но, блин, какая все-таки заковыристо-слезливая сантабарбара была, уже в голос подхихикивал я, малюя печати.

Ночью Эйка приперлась, залезла под одеяло, вцепилась, как в дакимакуру, и уснула нафиг. И плакала еще во сне полночи, небось противоестественная для Удзумаков склонность к Суйтону прорезалась, – думал полупромокший и фигзасыпающий я.

Впрочем, ладно, все с ней понятно, так что пусть будет.