Текст книги "Искаженная спираль (СИ)"

Автор книги: Cyberdawn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

27. Искаженная политика, международная и не очень

А по мере ковыряния символов в стене одна из моих “отметок Удзумаки” печально звякнула, отмечая уменьшение популяции на единицу. Пока же концентрировался на том, что и где, раздалось еще пяток звяков.

Одной семьей в стране Горячих Источников и в мире стало меньше, мдя. Самое поганое, что метку хизушина на себя ставить никто из неаффилированных родичей не возжелал. Есть их у меня только две и не на людях, а на деревьях метки. У поселения в Волнах и неподалеку от хутора джонина с семейством, как самого ценного ресурса.

Ладно, когда они “дууумать будем”, все расклады рассказывал, хотя, конечно, жаль. Сами себе злобные буратины, решил я и продолжил подвижнический труд.

Тем временем, переписывательный артефакт нагрелся: Орыч изобразил, что мол с Фугаку договорились и выражал желание удушить мою персону. В объятьях несомненно. И от радости. Потому что душить столь полезного и нужного меня явно не за что.

А ко времени обеда ко мне подбежал специально обученный учишеныш, обломав мои надежды на пожрать. Фугаку в “компании приличных и достойных” людей алкал моего общества. Вот пучеглаз нехороший, еще и пожрать небось не угостит, сам же подло уничтожает удзумачий продуктовый запас. Как есть, так и пойду, на фиг переодеваться, выскажу им свое “фи” рабочей одеждой, решил праведногневливый я и направился в квартал Учих.

А вот в особняке главы клана Учих меня встретило изрядно забавное зрелище. По сути, за исключением Сарутоби и совета Листа, собрались все главы кланов. И Орыч облизывался, причем не в уголке, а по левую лапу от хозяина, очевидно и вправду, вполне себе договорились. Речь же к моменту моего просачивания в уголок держал Хиаши.

– …не было. Посланная же команда, с почтенными Учиха и Инузука, – поклон в адрес соответствующих главнюков, – так же пропала, хотя отчет птицами должен был быть. В итоге, могу с уверенностью заверить почтенных, что наши послания до дайме Хи но Куни не доходят, а также то, что перехватывают посланников более чем боеспособные группы, как бы не АНБУ.

– Все это понятно и прискорбно. Однако, не слишком ли преждевременно мы стали извещать дайме? У нас, до сегодняшнего дня, не было даже согласия в кандидате, неясно что с советом. А посыльные уже отправились, притом без общего согласования? – умирающим лебедем укорил несправедливый мир Шикаку Нара.

– Почтенный Нара-доно не учитывает, что решение о выборах мы приняли еще с “инцидента со стеной”, – выдал Фугаку, на меня же попырились, в ответ я кивнул общим “здрасти”, получив взамен равноценные кивки. – Так что вопрос призыва дайме не стоял, его присутствие нужно было в любом случае.

– Ну с этой то точки зрения да-а-а, хотя если… Впрочем согласен, Учиха-доно, снимаю свой вопрос, – забил на “много-умно говорить" Нара, ибо лень.

– А я считаю… – пес сутулый повертел головой, убедился в целостности ребер и продолжил. – Я считаю, что нам все-таки надо определиться с составом совета Листа. Почтенный Учиха-доно, это понятно и всеми нами принято. Но вопрос, сколько советников будет и кто займет их место? Я вот предлагаю себя, Ой Инузука, глава клана Инузука. – выдал псино-сутулый хвост, вполне, стоит заметить, разумно. Вот что звездюли животворящие делают.

– Вопрос немаловажный и требующий решшшения, – зашипел анакондой Орыч, – мне видитссся, что нужны в совет один представитель от Ино-Шика-Чо, благо их голоссс един. Инудзука-доно несссомнено, Сенджу-доно сссоветник от медицины, однако я бы хотел еще одного сссоветника. Хьюга-доно, не передумаете ли?

– Клан Хьюга всегда стоял в стороне от политики. В сложившейся ситуации, которая в целом понятна, могу предложить разве что своего брата на роль советника. Однако, он представитель младшей ветви клана. Так что решайте сами почтенные, лично я занять место советника не смогу, – ушел белоглаз в отказ, притом хитро оставил себе возможность как дистанцироваться от политики, так и контролировать “своего” советника “Птицей в клетке”.

Главы покивали, но, очевидно-хитрожопому Хьюге потакать не стали. Наступил перерыв для “междусобойного” общения. В принципе, ситуация и вправду непростая. Брать в совет кого-то из трио Ино-Шика-Чо уже явный дисбаланс, планостроитель боевых операций и советник и так от них. Давать еще одно место просто нельзя. Если из малых кланов советник, типа Хатаке и Курама – так смысла никакого, да и нет их тут, кстати. По крайней мере пугала я точно не вижу. А вот Курама есть, удачно притворился ветошью. Мужичок лет сорока, причем прикинулся ветошью в самом прямом смысле слова. Гендзюцит по площади и слушает, видно уже рефлекторно.

Абураме поступили, видимо, аналогично с Хьюга, у них свои тараканы в голове. И выходит, что народу и много, а выбрать-то толком не из кого, потому как советник либо представляет группу интересов, либо направление деятельности.

– А я считаю… – зырк по сторонам, – давайте, почтенные, этого вон, Удзумаки-доно возьмем. Головастый он, джуньяхира вот – полезная штука. Да и со стеной видно, работает на совесть. Пусть в этой, научной, советует, – решил мне подгадить псина сутулая.

– Почтенный Инузука-доно забывает, что Удзумаки-доно не шиноби Конохагакуре, – стал на пальцах объяснять несостоятельность подставы меня Хьюга. – Хотя, по здравому размышлению, советник по науке и союзник. Орочимару-сан, почтенные главы кланов, а ведь по закону и традиции вполне возможно, – несколько растерянно закончил белоглаз, подставщик чертов.

Бли-и-ин, вот и вправду ведь могут запихнуть в ентот дурацкий совет. Хотя стоп. Во-первых, не факт что примут. А вот во-вторых, по уму, не самый худший вариант. Ну пошлю я туда одного клона. Да, жалко, но при этом, вполне смогу держать руку на пульсе деревни, без всякого шпионажа и конспирации. Плюс статус, пусть и странный, но тем не менее, будет. И не в вертикали власти и, одновременно, в ней. Да и с НИИ имени Меня вполне себе стыкуется. Так что, пусть будет как будет, решил я, напустив на себя вид одухотворенный и печальный.

Народ же шушукался и на меня поглядывал. В итоге Орыч, с злоехидной ухмылкой выдал:

– Почтенный Удзумаки-доно, как видитссся мне, кланы Конохагакуре отнюдь не против видеть Вассс в совете Листа. Как и я не возражаю. Законы и традиции не воссспрещают, скажите нам сссвое слово. Примете ли должносссть и ответственность сию? – глумливо, с змеиной лыбой от уха до уха, прошипел санин.

– Почтенные главы кланов Конохагакуре, Орочимару-сан. Я, признаться, не предполагал такового поворота в своей судьбе. Однако, Конохагакуре – наш общий дом. И если посчитаете Вы меня достойным столь высокой чести, то отказ будет и трусостью, и неуважением. В связи с чем, ответ мой есть и будет “да”, – свалил я все возможные косяки на “выбирателей”. – Благодарю Вас за честь и доверие, однако, видится мне, что пригласили меня не ради этого вопроса, – и уставилось мое “протосоветничество” на Фугаку.

– Верно, Удзумаки-доно, обсуждали мы вопрос об отправке вести дайме Хи но Куни, что грядут выборы Хокаге Конохагакуре но Сато. Однако, ни курьеры, ни отправленная команда шиноби до столицы, очевидно, не добралась. Голуби так же не возвращаются и вести не несут. Возможности прояснить ситуацию, на данный момент, мы не имеем, однако, Орочимару-сан упомянул, что владеете Вы аналогом Летящего Бога Грома. Так что позвали мы Вас, дабы с почтением задать вопрос, возможно ли помочь с доставкой вести, либо самих посыльных, не подвергая их тяготам и опасностям?

Полюбовался я довольной рожей змеелюба-подставщика и задумался. Ну, в принципе, в хизушине секретов никаких особых нет, но нет “особых”. Да и метки я по пути накарябал на деревьях, в нужно-важных местах. А так, расстояние, грузоподъемность, куча иных моментов лучше бы моим друзьям-партнерам не знать. Впрочем есть вариант.

– Почтенные, Фугаку-доно, есть возможность доставить группу, однако отягощена она рядом сложностей. Первое, займет путь до столицы два часа. Второе, доставить группу смогу, однако лишь в запечатанном виде, что безопасно на столь краткий срок для запечатанных. Не смогу я иначе совершить полет Бога Грома, увы. Ну и возвращаться будут посланники своим ходом, дела как клана так и Конохагакуре не ждут.

– Прекрасно, Удзумаки-доно, то есть согласие свое вы даете? – уточнил Фугаку, получил мой кивок и положил на стол пергамент. – Почтенные главы кланов, обозначьте свое согласие на просьбе и призыве дайме Хи но Куни.

Народ бобину пергаментного свитка размотал, стал ляпать подписи, да и печати, у кого были, откатывать. Я же, тем временем, незаметно корчил рожи Орычу, на тему "посмотрим еще, кто кого задушит, гад подколодный", в ответ на что любовался лыбой познающего дзен змеелюба

Наконец, свиток заполнили-запечатали, троицу посыльных ко мне прикрепили, ну и послал я, в смысле распрощался, с почтенным собранием.

По дороге троице Инузука-Учиха-Абураме дул в уши, что запечатывание не самая приятная процедура, однако живы останутся. Сам же думал, что для десантных операций с телепортацией в этом мире рановато и надо скомпилировать печать так, чтобы доставить посланников живыми, но крайне фигово себя чувствующими. Наверное устроим им центрифугу взбалтывательную.

Ну, а приняв это, в высшей степени благое и полное любви к своим ближним решение, запустил послатых на территорию квартала, накарябал свиток, да и запечатал жертв инерции и центробежной силы. Сам же в подвал пополз, предварительно указания выдав: меня парой мастеров на стене заменить, ибо занят.

Через час ожидания в подвале погасла еще одна отметка, точнее группа отметок семьи Удзумаки. Плохо, надо прыгать к джонину. А нельзя, доставить послатых надо, причем “ускоряться” мне нельзя никак… Вот блин задница, изрядно обильная и неприятная, чтоб её.

Как на иголках просидел час, прыгнул на метку рядом со столицей, да и выпустил узников совести и моего произвола из печати. Распечатанные бодро приветствовали реальный мир зелеными рожами и валянием на земле, по причине объявившего забастовку вестибулярного аппарата. Ну и периодическими воззваниями к Ихтиандру, роль которого, в силу окружения, принял на себя Леший. Потыкал пальцем в сторону города, веско возвестил “столица в туда”, и прыгнул к хуторку джонина, краем уха успев услышать: “благодарность наша, Удзумаки… буэ-э-э-э… – доно!”.

Ну а на месте я оказался вовремя. Точнее не вполне вовремя, но хоть не опоздал. Домишко был раскатан в доски, чуть в стороне переливался барьер с супругой и спиногрызами джонина, явно без сознания, но очевидно живые.

Ну и группа хулиганствующих гопников, опознанных мной как мечники тумана, уж больно поганые и противоестественные ковырялы у них были. Хамски, гопники эти, гоняли МОЕГО джонина всякой нинзячностью и ковыряломахательством.

Последний, впрочем, успешно отбивался, ставя печати и прочую шодо на воздухе и земле. Мне, к слову, на зависть. Мне, до такой скорости и филигранности шодо, еще расти и расти. Был джонин внешне хоть и не свеж, но не вымотан и, как я подозреваю, не будь он отягощен семьей, просто срулил бы от оппонентов. Да и упокоить бы их, возможно, смог, если бы не один фактор.

Фактор был каким-то невнятным карапузом, стоявшим ко мне задом, к месилову передом. И, достаточно метко и не вовремя, садил в джонина суйтонщиной, не слишком высокоранговой, но изрядно часто. Чем возможность моего джонина отбиться, самым хамским образом нивелировал.

Прикинул я, что и как, подготовил пару свитков, отменил следильных клонов в особняке. Ну и за секунду до мерцания, призвал всю доступную мне четверку, с наказом “творить лютую, необоримую и максимально пакостную и летальную джигурду вражинам”.

В шуншине, напевая про себя “я бью женщин и детей”, отвесил начинающему поворачиваться наглому карапузу смачного пенделя. Так-то я бью, вышеобозначенных, стараясь лишний раз не убивать.

Но вот по окончании пенальти, наблюдая за забавно вращающимся свежесозданным “аэронавтом”, призадумался, а не начинать ли убивать. И дело не в мате отлетевшего уже метров на тридцать шкета. Дело в том, что рядом с местом старта аэронавта лежал мясницкий крюк, знакомый мне по добытому из голов джонинов Кири. Они его обзывали булавой, но это мясницкий крюк, а кто называет иначе – дурачьё. Ну а основным фактором размышлений о “убивании”, стал тот факт, что рожа, перекошенная гневом и изрыганием непрельстивых слов, была знакома как мне, так и реципиентам из Кири.

Я вот тут, из собственных ножек, изволил отвесить нехилого пенделя некоему типу. Джинчурики Треххвостого, Йондайме Мизукаге Киригакуре но Сато, Каратачи Ягурой обзываемому. Впрочем, наверное, хорошо что отвесил. Хрен знает, с какими побочками и прочими погремушками вырвался бы Санби из некондиционного сосуда. А вообще, я, конечно, крут и отжег от души, но блин надо срочно валить.

Ягура пока заходил на посадку, клоны, в полном согласии с моим указанием, творили “лютую джигурду”. Джонин, к слову, вроде бы их узнал, так что, будем надеяться, от куная в печени виталу меня лечить не придется.

Так что, мерцанием заложил дугу, выдергивая свое высокоранговое достояние из схватки, ну и вторым шуншином прыгнул к семейству влекомого. Активировал самый мощный у меня барьерный свиток и, не отводя глаз от наливающейся невдалеке дикой чакрой фигни, бросил джонину: “Семью из барьера вытаскивай”. Впрочем, собеседник мой, так же пялился на формирующегося хвостатого и мой указ проигнорировал.

– Бегом, снимай с семьи барьер, от нас сейчас даже памяти не останется!!! – несколько повысил голос я, любуясь формирующейся биджудамой. Мечники, к слову, сопровождаемые джигурдящими клонами, так же сей факт отметили и сруливали в подальше.

– Хай, Удзумаки-доно! – перестал залипать джонин и снял печать.

– Бери на руки и замедли ток чакры, – инструктировал я.

Взял, подошел. А прихватив свое задумчиво-созерцательное приобретение за шкирку, прыгнул я хизушином в подвал особняка вместе с ним. Что-то неуютно как-то тут становится, да.

Ну а в безопасности я задумался. Видимо, моя невинная резня отправленных по мою же душу джонинов немного расстроила Мизукаге. И решил он совершить променад, в компании элитной группы, по предполагаемому маршруту урезанных.

Причем, подозреваю, выпиливал по дороге не только Удзумаки, но и всех невинных и непричастных под руку попавшихся. В итоге, можно считать что Удзумаки в стране Горячих Источников закончились. Сам я туда точно не полезу, не с моими силами джинчурики воевать. То есть, какие-то шансы есть и даже возможности. Носителя-то, скажем, прибить неслабый шанс есть. Но вот вырвавшийся хвостатый, как-то никак. Не дедуля Ашина я. Да и мечники не беспомощные дети.

В общем, хватит ума – сами родичи свалят. Не хватит – Дарвин им судья.

Ну, а приняв это, себялюбивое и подлое решение, начал диалог со спасенным имуществом:

– Шин-кун, рад тебя снова, – позволил я себе усмехнуться, – видеть.

– Удзумаки-доно, – бухнулся протирать пузом и мордой и без того чистый пол джонин. – Жизнь моя принадлежит Вам, а за спасение супруги моей и детей, благодарность не знает границ. Располагайте мной по вашему усмотрению, Удзумаки-доно.

– Оставь церемонный, Шин-кун и поднимись. Как я понимаю, решение присоединиться к клану под моей рукой ты принял?

– Хай, Удзумаки-доно!

– Тогда, сейчас немного подлечу вас и отправлю за пару километров от деревни. Дойдете до деревни дорогой. Встречу на входе, привратникам сообщите, что шли своим ходом. Некоторые тайны Удзумаки не стоит знать даже союзникам.

– Хай, Удзумаки-доно!

Вот, какой приятный, немногословный и полезный человек, думало мое сатрапство, снабжая свежеобретенных родственников джуньяхирами. Последние в себя в полном составе пришли, инструкции главы семейства вняли, да и отправлены были мной в лес, недалеко от дороги в Коноху.

Сам же я, посетовав о своей занятости и незаменимости, почесал из подвала к воротам. Причем группа из специально обученных Учихи, Абураме и Инузука, перехвативших меня на полпути, меня ввела в некоторой, правда недолгий, ступор. Известив специально обученных, что “группа доставки послания кланов дайме” у столицы, жива-здорова, подошел к воротам Конохагакуре.

А после уведомления привратников, что “это-мое” и краткого опроса ими же свежеприбывших, направился домой.

Блин, денек конечно, а ведь еще не стемнело толком. Да и к Орычу ночью идти… Ладно, пока пойду и пару часов посплю. Как бы это, для меня, не стало роскошью.

28. К нам едет приличный человек

Заснуть, впрочем, не смог. Как-то нервно и напряженно вышло, если честным быть. Обменялся вежливым приветствием (ну пнул под зад, не принципиально) с пролетевшей в паре метров от меня межконтинентальной ракетой. Так что, отыскал Эйку, посмотрел на нее коровьими глазами и уволок размножаться. Пока ей можно, а мне расслабиться и отвлечься надо, да.

Расслабленный и отвлеченный, да и изрядно гневный я лупил в дверь змеелюбского убежища. Анко, явно спросонья, дверь мне открыла и уползла досыпать. Я же, пыхая праведным гневом, нашел Орыча:

– Друг мой, Орочимару, а не скажешь ли ты мне, какого проклятого они, конфиденциальная информация о техниках моего клана, получает огласку по всей Конохе? – вежливо и корректно начал беседу я, поигрывая кунаем.

– О, Хизуми-кун, рад приветствовать. – мимоходом покосился на кунай Орыч, – Ну, вообще-то, ты не совсем прав. О том, что “летающий Бог Грома” создан на основе ваших подарков, в Конохе не знает только слепой и глухой.

– И, очевидно, каждый Удзумаки прыгает пространственно-временной техникой до сортира, с целью экономии времени. – ехидно прокомментировал я и продолжил жестким тоном, – Орочимару-кун, не считай меня дураком. Я прекрасно понимаю резоны твоего поступка, да и не отказался переместить группу, понимая что это во благо. Однако, если еще раз ты, вместо прямого и честного вопроса о техниках, подставишь меня перед окружающими, в надежде “подсмотреть”, я буду считать что наше сотрудничество и договоренности разорваны тобой, в одностороннем порядке.

– Как скажешь, Хизуми-кун, я тебя понял и слова твои учту, – жестко уставился на меня Змеелюб, – В таком случае, скажи мне. Ответь на “прямой и честный” вопрос. Джуньяхира. Я не прошу тебя раскрывать способ изготовления и прочее. Но я точно знаю, что чакроконструкт и печати в ней – обманка, к действию не имеющая никакого отношения. Чакра при лечении не используется совсем, ни капли. Ответь, за счет чего они работают?

– Сложный вопрос. Я мог бы тебя обмануть, мог бы развернуться и уйти, Орочи-кун, но как я сам не раз говорил: сотрудничество. Всю правду я не могу открыть не члену клана Удзумаки. Женись на девушке из моего клана, принимай печать, приноси клятву – расскажу многое, а если подождешь взросления моей сестры и войдешь в правящую ветвь – то и все.

– Хм, так тогда это была не шутка? – я помотал головой, – Ясно. Для меня пока это несколько преждевременно. Но я признателен Вам, Удзумаки-доно, за оказанное доверие и честь. – глубоко склонился Орыч, – Однако, есть хоть что-то, что ты можешь сообщить, не в ущерб интересам клана?

– Орочимару-кун, что-то смогу. Кстати, ты не прав, говоря о интересах клана. Тут, как это не пафосно звучит, интересы всех нас, не деревни, а скорее планеты. – Орыч вопросительно и несколько скептически поднял бровь, – Итак, начнем с покровителя нашего клана, Шинигами-сама. Я думаю в его существовании ты не сомневаешься, благо доказательств немало, как и его расположения к нам.

– Не сомневаюсь, доказательства есть, и техники призывающие почтенного хоть и редки, но существуют. Но к чему ты, уж не души ли из Чистого Мира лечат своих потомков?

– Не души. Дело в том, что отправка душ в чистый мир не единственная и не главная задача Шинигами-сама. Основное его служение началось, когда в мире нашем распространилась чакра. Дело в том, что для демонов, они, аякаси, да как угодно их можно называть, чакра есть эликсир жизни и развития. До нас им нет никакого дела, однако появившись здесь аякаси начнет поглощать чакру и расти. Становиться больше и все больше поглощать чакру. За считанные дни, а то и часы, от всего что мы видим останется безжизненная пустошь, что самое забавное – не по злобе, а из голода. И воспрепятствовать таковому вторженцу мы не сможем, да и не успеем, ибо сила его будет подобна силе тысяч биджу. Вот от проникновения подобных аякаси хранит наш мир наш божественный покровитель. А мы, Удзумаки, в меру своих сил помогаем ему, имея взамен толику знаний о мире они и аякаси.

– То есть, в джиньяхире сидит они?

– Не вполне, маленький лечебный дух, название отражает суть. Он безопасен, однако выпустить знания из клана – недопустимо. Одного, десяток призванных аякаси Шинигами-сама остановит, но если их будет больше – жизнь нашего мира завершится за считанные часы. Малейшая ошибка в ритуале недоучки, шпиона – да кого угодно, не прошедшего специального обучения, может привести к смерти всего.

– Не знаю даже, хотел ли я знать это, – задумчиво протянул Орочимару, с опасением разглядывая джуньяхиру в своей руке, – Это – точно безопасно?

– Безусловно. Лекарь в джуньяхире подобен маленькому морскому рачку, планктону. Ты знаком с этим понятием? – Орыч кивнул, – Их может быть сколь угодно много, но маленькие и слабые не смогут нанести урон, для них даже поглощение чакры непосильный труд.

– И знания о этом “планктоне” я смогу получить, но лишь войдя в клан Удзумаки?

– Если захочешь. Орочимару-кун, сам должен понимать, что знание подобных техник опаснее любого киндзюцу. Однако и умелое использование, не выходящего за грань – великое благо. А ты, скажем прямо, видишься мне достойным членом клана. А сейчас все, что мог открыть, открыл. И, прости, Орочи-кун, предупреждаю сразу. Из выживших Удзумаки тайной владею только я. Если придет тебе в голову идея захватить Удзумаки, шантажировать меня – гони её прочь. Даже в случае своей смерти я найду возможность лишить тебя разума, знаний и посмертия, буде ты станешь врагом Удзумаки.

– Полно тебе, не собирался я, – но увидев мой скептический взгляд перестал лицемерить. – Ладно, Хизуми-кун, я тебя понял. В свете увиденного мной, – помахал джуньяхирой, – я тебе верю и выведывать что-либо иначе, чем через вступление в клан, не стану. Кстати, возможно ты не в курсе, а это одна из важных причин поверить тебе. Ты слышал о культе Джашина?

– Не доводилось, – честно соврал я и задумался, благо было о чем.

– Не удивительно, подозреваю ваш покровитель как раз тогда и был занят, что поспособствовало разрушению Узушиогакуре. Не могу быть точно уверен в сроках, но выходит, что в момент атаки, близ Та, что в стране Рисовых Полей, сгустилось черное облако, превращая окрестности в, как ты выразился “мертвую пустошь”. Вскоре появился беловолосый и рогатый великан, кромсающий облако танто, от чего оно развеялось. Но, видно, не до конца. Стали появляться безумцы, кричащие о “великом боге Джашине”. Убивающие противников, и пронзающие себя копьем, в символе своего “божества”. Притом, до смерти от своей руки, их раны исцеляются, немало напоминая джуньяхиру. А чакры в них не больше, чем в последнем крестьянине. Мне об этом известно с моего, кхм, места работы. Да и одного безумца я исследовал. В общем, судя по всему, то ли прорвался этот аякаси, то ли призвал его, уж не знаю кто. А покровитель ваш, оказавшись меж двух огней не смог ни помочь вам, ни добить вторженца. И да, описания места битвы я читал и быть выпитым аякаси не имею желания. Так что к таким тайнам без наставника, – несколько ернически, хотя и с толикой уважения поклонился Орыч, – стремиться не буду.

– По всему, прав ты, Орочимару-кун. Странно, видел я нашего покровителя и не был он ни взволнован, ни встревожен. Хотя, подозреваю, нанес он аякаси ущерб достаточный, чтобы тот не мог пожирать чакру сам. А культисты и прочее не слишком Шинигами-сама заботят, ками он и есть ками, – на мой раздумчивый монолог Орыч покивал, мол похоже на правду. – Впрочем, ладно. Вопрос с джуньяхирами, до появления сватов, надеюсь, закрыт? – содрогнувшийся от “сватов” Змеелюб утвердительно кивнул. – А собственно, зачем мы сегодня собрались-то, а то твой рассказ несколько выбил меня из колеи?

– Ну собрались-то зачем – я не знаю, а явился ты, Хизуми-кун, повергать меня в прах гневом своим, – злоехидно ощерился Орыч во всю пасть.

– Поверг?

– Поверг, еще как, переварить бы все, – задумчиво протянул мой будущий зять.

– Ну вроде бы никаких изменений по плану у нас нет. Разве что подгадила мне эта псина сутулая советником.

– Ки-ки-ки, а ничего так, “псина сутулая”, – развеселился Орыч, – мы то его “блохастым” среди знакомых называем. Кстати для Инузуку вполне вменяемый тип. Супруга вот у него – там мрак кромешный.

– Эта, – показал я руками “игольчатую прическу”, – Цуме кажется?

– Она самая, совсем бешеная, когда в небольшой компании, а уж один на один – и на каге лает, чуть ли не бросается. Притом, чем больше народа – тем приличней себя ведет. Народ ставки делает, сожрет она Ойя, или сбежит он из деревни.

– Глава клана?

– А там все равно кто он. Она, когда последний раз беременела, повеселилась, видимо в процессе. Ой, в госпитале месяц валялся, его, считай, по кусочкам собирали.

– Да уж, колоритная дама. Впрочем, óни с ними обоими, псинами сутулыми. Я насчет места советника поговорить хотел.

– А что тут говорить, для меня это – такая же неожиданность как и для тебя. Псина сутулая, – ки-ки-ки! – и меня удивил. Ну посидишь в совете, благо, как я понял, тем же чем и хотел будешь заниматься. Только не по моему “заказу” а как советник.

– Клоном теневым, Орочи-кун, нечего мне в вашей говорильне делать. И тебе теневым же там быть советую. Пользуешься?

– Да и прав ты, изрядно удобная техника. Правда больше двух не создаю, но и это полезно. Змеиные хоть в бою и получше, но память не передают, так что в исследованиях и на переговорах и вправду незаменимы.

На том и распрощались. Прошел мимо квартала Сенджу, темно везде, да и потопал домой. С утра Цунаде навещу.

А Орыч – мозг, все-таки. Да и моя, на коленке придуманная история, как бы не правдой оказалась. Джашин и вправду изрядно на отожравшегося духа смахивает, с отрубленным “чакрососом”, питающегося жертвами. Впрочем ладно, к сведению приму, но делать пока ничего не буду, не до него сейчас. Разве что, как время появится, с Шинигамычем потолкую. По делу, да и за жизнь. Добрался с этими мыслями до дома, да и завалился спать.

С утра поймал Рей, наказал сразу семерку на стену направлять, дела, а если что – после обеда сменю. Шина перед уходом выцепил, велел меня дожидаться дома, мол явлюсь с указаниями ценными и важными. Ну а сам к кварталу Сенджу отправился, вполне открыто, родственница как-никак.

В ворота сначала постучал. Потом попинал. Потом молотить начал и слова говорить в стиле “открывай Сенджу, Удзумак пришел”. Открыла уже краем виденная девица, Като, вроде, её фамилиё. И заявила мне, что “Сенджу-доно изволит почивать”. Впрочем крик из дома “Шизуне-тян, если Удзумаки, а только у него одного такой противный голос, то пропусти”, открыл передо мной врата квартала Сенджу. Причем, при всех своих недостатках, Цунаде предложила мне пожрать, чем несомненно выделялась из рядов бескультурья и быдл, окружающих меня. Родственница все-таки, да.

– Пружинка-кун, кстати, что за “тетушка-сестрица” о которой ты орал? – полюбопытствовала Цунаде.

– Ну а кто ты мне, Цу-тян? Родственники точно, а вот то ли тетушка, то ли сестрица.

Сенджу задумалась, пальцы позагибала, лазая по семейному древу, но в итоге фыркнула и махнула рукой:

– Правда твоя, племянничек-братец, то ли тетушка, то ли сестрица. Пришел-то что, о печатях узнать?

– И о печатях, и о медиках. Да и навестить по-родственному. Вот не поверишь, у кого только не был, много раз. Только на чайной церемонии хоть чаем напоили, да и просто чаем с печеньем, только Хьюга, оба раза. А так, все жадные, ко мне то на завтрак, то на обед набиваются, – жаловался я на жизнь и жадин, да пирожок жевал, – одна ты у меня хорошая, хоть завтраком кормишь.

– Питайся, не объешь, – похихикала Цунаде, – а с медиками я, считай, разобралась. Там люди хоть и не без греха, – намекнула на наши “воровские списки” тетушка-сестрица, – но всё же больше лекари. Так что, собираться никуда не стали, ждут что будет и шиноби лечат, как было. А список печатей сейчас будет.

С этими словами Сенджу воззвала к своей наперснице и выдала ей соответствующие указания. Я же наносил ущерб пищевой безопасности союзного клана и думал.

В принципе Цу, занятая делом, более-менее вменяема. Еще сисяндры на размер-другой уменьшить и вообще на человека похожа станет. Но в остальном, излишне эмоциональна, но за деревню болеет. Надо ей будет в будущем с карапузами помочь, Сенджу побольше наделать, благо разработка ерундовая, да и в кармане лежит, повода ждет.

А может и сама справится, та же проверка населения поголовная, на наследие крови, стопроцентно результаты даст. Не думаю, что Сенджу целибатом страдали-наслаждались, так что пусть полукровок, но много их должно быть. А там, вывести чистую линию не велика проблема, время разве что.

Тем временем Шизуне принесла список, а ознакомившись с ним, я не знал, то ли ржать, то ли волосы рвать. Большая часть кругов в учебниках для генинов-Удзумаки встречалось.

– Так, весь этот хлам надо однозначно менять, тут круги как бы не постарше Рикудо будут.

– Хизуми-кун, а ты уверен? Вполне рабочие круги, диагностический, замедляющий кровообращение, да даже стазисный один есть, – усомнилась в моих познаниях тетушка-сестренка.

– Цунаде-кун, и что тебе этот “диагностический”, – выразив тоном презрение, веско изрек я, – дает? Переломы, инородные предметы, ну может еще, если кишки в кашу, известит. Смотри, как надо.

Ну и засел я за просвещение Цунаде, как по кругам, так и, вследствие, частью медицины. Чакра-медики, например, от аппендицита лечили пересадкой. Я охудел, когда понял, что эти товарищи берут донорский кишечник, кромсают и трансплантируют его. Вообще больше половины лечения – взять кусок у кого-то, да и воткнуть в больное место, чакра приживит. Ну, в принципе-то, приживит, только траты дикие, доноров на всех не нарежешься, да и по рангу ограничения изрядно высокие выходят.

Правда и для себя любопытное почерпнул. Сенджу работала с чакроканалами, и показала особенность, концентрацию, а главное – волевой посыл (в чем мне джуньяхира, передающая мысли, изрядно помогла) нужный для формирования чакроканала. Обзаведясь шишкой из закольцованного чакроканала в предплечье, решил я, от греха, потренироваться на ком-то менее ценном, чем я.