Текст книги "Reset (ЛП)"

Автор книги: CurvyPragmatist

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8

Эмма сидела на верхней ступеньке лестничной площадки дома, в котором она жила с родителями. Девушка услышала звук открывающейся двери, но даже не обернулась. За спиной кто-то вздохнул и, почти бесшумно подойдя, присел рядом. Это была Мэри Маргарет, замотавшаяся в одеяло.

– Три часа ночи, а ты все здесь. Хочешь поговорить?

Когда Эмма вернулась на вечеринку, она казалась на грани слез. Блондинка сделала все возможное, чтобы оставаться в хорошем настроении ради Генри, но было ясно, что с ней что-то произошло за те полчаса, которые она отсутствовала.

– Реджина, все дело в ней… – прошептала Эмма.

– Все из-за того, что она не пришла на день рождения Генри?

– Нет, нет, это ни при чем. Она удочерила ребенка.

– Ребенка? – Мэри Маргарет выглядела очень удивленной.

– Малышку зовут Грейс.

Брюнетка посмотрела на дочь, пустой взгляд которой был направлен вдаль. Казалось, весь мир рухнул для Эммы.

– Я чего-то не знаю, да?

Эмма молчала некоторое время, прежде чем ответила:

– Просто ко мне будто возвращаются плохие воспоминания…

– Из твоего детства? – догадались Мэри Маргарет.

Эмма мрачно кивнула. Они никогда не обсуждали детство Эммы в деталях, но Мэри Маргарет знала, что ее дочери не очень повезло в системе усыновления. Тем не менее, никто не хотел поднимать эту тему.

– Поговори со мной, – обратилась Мэри Маргарет к дочери, – не держи это все в себе.

– Я… мне действительно повезло с одной из приемных семей. Я чувствовала себя любимой, счастливой, в безопасности. У меня было все. Но потом… им удалось завести своего собственного ребенка, и для меня места в той семье не осталось.

Мэри Маргарет печально кивнула и положила свою руку на плечо Эммы.

– Я вернулась в систему усыновления и это… изменило меня. Я будучи ребенком уже разучилась доверять людям, любить кого-то. Я всегда думала, что заменима.

Губы Мэри Маргарет дрожали, но она пыталась скрыть свои эмоции, давая возможность выговориться дочери.

– После этого были одни… плохие семьи, – грустно сказала Эмма, – Я всегда хотела вернуться в свою первую семью, в первый дом, и думала о том, что именно я сделала неправильно, раз они не захотели оставить меня. И было ли в моих силах это исправить?

– О, милая, – со слезами на глазах произнесла Мэри Маргарет, – ты ни в чем не виновата.

– В глубине души я понимала это, – с сожалением сказала Эмма, – И все равно винила во всем себя. У меня до сих пор есть сомнения… которые не покидают мои мысли по сей день.

– И ты не хочешь такой же участи для Генри, верно? – предположила Мэри Маргарет.

– Генри и так уже досталось: его мама была Злой Королевой, он вырос в городе, где время было заморожено, и он был единственным человеком, который взрослел. А тут у него еще и бабушка, которая на самом деле является Белоснежкой, которой, ко всему прочему, еще и тридцать лет.

– Двадцать девять, – тихо поправила ее Мэри Маргарет.

– Двадцать девять, – улыбнулась Эмма, – здесь есть магия и гномы, люди не могут покинуть город. Так еще и его мама заменила его… – она снова начала плакать, – я не хочу чтобы Генри чувствовал то, что чувствовала я.

– У Генри есть много людей, которые любят его, Эмма, – напомнила ей Мэри Маргарет, – и он сильный мальчик.

– Сила иногда может быть маской, – призналась Эмма.

– Я знаю, поверь мне, я знаю, – заверила ее Мэри Маргарет, качая головой, – Реджина любит Генри, на самом деле любит. Она чрезмерно заботливая, все еще любит его, и я искренне не понимаю, почему она позволила ему уйти…

Эмма улыбнулась.

– Реджина принимает зелье, которое ей сделал Голд, для подавления эмоций, когда дело касается сына. Не для того, чтобы забыть, а просто уменьшить свою любовь к нему. Чтобы не было мучительно больно.

– Тогда есть еще надежда.

– Какая надежда? – нахмурившись, спросила Эмма.

– Реджина принимает зелье, чтобы забыть Генри, потому что она знает, что если будет все помнить, то не сможет отпустить его, – объяснила Мэри Маргарет, – она очень любит его.

– Что мне сказать Генри? – пробормотала Эмма, – Я точно не смогу сказать ему, что у него есть новая сестренка. Мы и так уже ранили его. Он всего навсего ребенок и не понимает, что происходит.

Мэри Маргарет кивнула.

– Да, мы все время забываем, что ему только одиннадцать, в его возрасте я все еще играла в куклы.

– Генри очень быстро растет, – согласилась с ней Эмма, – но это не значит, что он готов ко всему этому. Он должен… Я даже не знаю… бегать по лесу, играть в видеоигры, кушать мороженое и делать уроки. А не задаваться вопросом, любит ли его мама.

– Теперь ты его мама, – напомнила Эмме Мэри Маргарет.

– Я не чувствую себя таковой, – вздохнула она, – я никогда не смогу ему дать все то, что дала Реджина.

– Что ты имеешь в виду? – Мэри Маргарет была очень удивлена этим словам.

– Посмотри на Генри. Что ты видишь?

Мэри Маргарет обдумывала вопрос, а затем произнесла:

– Яркий, добрый, милый и любящий мальчик.

– Я отдала Генри, когда ему была минута от роду. Все в Генри, каждая черта характера – это результат воспитания Реджины. Она подняла его и воспитала. Благодаря ей он такой любящий мальчик. Мы могли бы сейчас с тобой долго дискутировать, но я искренне верю, что Генри – результат влияния Реджины… и я не знаю, как чувствовать себя! Я имею в виду, я должна ненавидеть ее, ведь так? Злая Королева делала ужасные вещи, она убила Грэма, она попыталась ввести меня в кому, в результате чего чуть ли не убила собственного сына, и она пыталась снова и снова разлучить меня с ним, и это не говоря уже о проклятии!

Эмма отвернулась и сделала несколько глубоких вдохов.

– Но я смотрю на Генри, – она улыбнулась, и ее нижняя губа дрогнула, – и я понимаю, что без нее он не был бы тем, кем он стал. Она заботилась о нем, любила его, несмотря ни на что, дала все необходимое. Реджина подарила ему жизнь, которую я не смогла бы подарить, жизнь, которую я хотела для него. Проклятая Злая Королева все это ему дала.

– Я знаю, каково это – терзаться противоречивыми чувствами, когда дело касается Реджины, – успокаивала блондинку Мэри Маргарет, – поверь мне. Я любила ее, как маму… а затем мы провели годы, пытаясь уничтожить друг друга. Но, если быть честной… Я никогда не хотела обидеть Реджину. Я хотела лишь помочь ей вернуть то, что я отняла. Помочь ей быть счастливой.

Мэри Маргарет иронично смеялась.

– Это, наверное, клише, но все, чего я хотела – счастливого конца для всех нас. И сейчас тоже хочу…

– Да, все это, конечно, хорошо, но я не вижу способа сделать всех счастливыми, – на вздохе произнесла Эмма.

– Кроме Реджины.

Эмма не поняла, что хотела сказать этим Мэри Маргарет, и удивленно посмотрела на свою мать.

– У нее новый ребенок, кто-то, кого можно любить. Кто-то, кто полюбит ее безоговорочно, ничего не прося взамен. Кто-то, кто нуждается в ней и не оставит ее.

– Кто-то, кого нельзя отнять каким-то пунктом в контракте, – добавила Эмма.

– У нее есть зелье, которое может подавить чувство вины о Генри. У нее есть счастливый конец. И я думаю, что мы должны уважать это, – закончила на этом Мэри Маргарет.

И Эмма была согласна со своей мамой.

Глава 9

Сдавленный шепот разбудил Эмму на следующее утро. Она не слышала ничего такого особенного в разговоре, но чувствовала витавшее в воздухе напряжение.

Пытаясь повернуться, она поняла, что спала на маленьком диване, накрытая одеялом. Эмма попыталась вспомнить, почему она на этом диване, и вспомнила о прошлой ночи, точнее, об утре.

Она встала, оглядываясь вокруг. Дверь в ванную была закрыта, но Эмма четко слышала шепот изнутри. Она вздохнула, закатив глаза, прежде чем поднялась и постучала в дверь.

– Я слышу вас, так что вы могли бы просто выйти оттуда и сказать мне все.

Дверь открылась и оттуда неохотно вышла Мэри-Маргарет в сопровождении разъярённого Дэвида.

Дэвид повернулся к Мэри-Маргарет

– Все, что я хочу сказать, это…

Эмма махнула рукой:

– Подождите, почему у меня такое чувство, что мне придётся участвовать в этом разговоре? Но я не в состоянии это сделать, пока не выпью кофе.

Она взяла кружку, и налила себе кофе, затем подняла ее вверх, как бы чокаясь с родителями. Эмма глянула на часы – было уже почти десять утра.

– Генри!

– Он на уроке верховой езды, – успокоила ее Мэри-Маргарет – мы подумали, что тебе следует отдохнуть.

Эмма удивилась, что проспала до завтрака.

– Спасибо! Так что вы там говорили? – пробормотала Эмма, глядя на Дэвида

– Эмма, – начал умолять Дэвид, – я думаю, что ты согласна со мной, что нам надо спасти этого ребенка от Реджины

Эмма моргнула, сделала глоток палящего горящего кофе и, услышав Дэвида, тут же обратно выплюнула его в кружку.

– Я скажу это, всего один раз, – медленно говорила она, – я собираюсь сказать нормальным и четким языком, просто для того, чтобы убедиться, что не будет никаких недоразумений после этого. Вы готовы?

Дэвид кивнул, осознавая, что это от Снежки Эмма унаследовала такую неуравновешенность.

– Никто, я имею в виду, что вообще никто, не будет ничего делать с этим ребенком. Избавляться, спасать, похищать, помещать его в волшебный шкаф… НИЧЕГО. Это ребенок Реджины, и мы должны уважать ее выбор.

Дэвид попытался начать спор, но Эмма заставила его тут же замолчать, и продолжила дальше.

– Это дитя – невинная малышка, которая нуждается в материнской любви. И Реджина сможет ее дать. Мы не будем останавливать ее.

Дэвид посмотрела на Эмму так, будто отчаянно пытался что-то сказать, будто отчаянно хотел спорить с ней, но упорно продолжал молчать.

– Скоро ли заседание совета? – решила перевести тему Эмма

– Да, через пару часов. Но сперва, я думаю, тебе следует поговорить с Генри, – ответила ей Мэри-Маргарет.

Эмма почувствовала, как ее сердце начало выскакивать из груди.

– Я заберу его из конюшни после уроков, – сказала Эмма, глядя на часы, – пойду-ка я одеваться!

Эмма поставила кружку в раковину и поспешила наверх, в свою комнату.

Дэвид повернулся к Мэри-Маргарет, чтобы заговорить.

– Дэвид..! – предупредила его жена

– Я просто не понимаю, Снежка! С каких это пор вы на стороне Реджины?

– Мы не на ее стороне, – указала ему Мэри-Маргарет, – Мы просто не хотим больше никаких проблем.

– Но кто знает, откуда этот ребенок?

– Бостонская система усыновления. Я разговаривала сегодня утром с Голдом. Он подтвердил, что Реджина законно удочерила Грейс.

– Снег…, – начал Дэвид, но взгляд Мэри-Маргарет заставил его замолчать.

– Прекрасный, – начала она, – Я знаю, что у тебя есть сомнения по этому поводу, но, пожалуйста, доверься мне. Я знаю Реджину лучше, чем кто-либо, и если она счастлива, значит мы все в безопасности. Если ты придёшь к ней, размахивая своим мечом, и попытаешься отобрать ребенка…тогда…ну…она убьет тебя. Действительно убьет тебя. Это не как в Зачарованном Лесу, здесь она просто сломает тебе шею, как веточку дерева. И ради чего? Ради того, что ты не захотел ей дать шанс на счастливую жизнь с ее новой малышкой?

– Но она отобрала у нас Эмму, – утверждал Дэвид

– А мы отобрали у нее Генри. Не так, конечно, как она, но все же, – призналась Мэри-Маргарет, – но речь не о том, кто, что, кому сделал и когда. А речь идет о здесь и сейчас, и как мы все вместе проживем в этом городе. Сторибрук меньше, чем Зачарованный Лес. Мы будем присутствовать в жизни друг друга, нравится нам это или нет. Так что мы можем и дальше продолжать воевать или можем попытаться придти к миру.

Мэри-Маргарет подошла к Дэвиду и прикоснулась ладонью к его лицу.

– Я хочу мира. Впервые за долгое время Реджина не пытается убить меня, – Мэри-Маргарет замолчала, обдумывая этот факт, – и это начало.

Дэвид улыбнулся на оптимизм своей жены

– Я просто хочу…сделать все правильно. Для каждого, – сказал Дэвид.

– Отлично. И это касается и Реджины тоже, – указала ему Мэри-Маргарет, – когда город узнает о том, что у нее новый малыш….Я не знаю, какой будет реакция. Но они будут смотреть на нас, как на управленцев. И мы должны выступить, как одна команда.

Дэвид кивнул

– Мы поднимем эту тему на совете, чтобы люди распространили эту новость.

– Хорошо, кивнула Мэри-Маргарет, – но только тогда, когда узнаем, что Эмма поговорила с Генри.

Глава 10

– Она не… – сказал Дэвид своей жене, – пошли отсюда.

– Нет, стой – ответила Мэри Маргарет, – когда у тебя на руках ребенок, требуется больше времени, чтобы открыть дверь. Подождем еще чуть-чуть.

Прежде чем Дэвид успел что-то ответить, дверь открылась и на пороге стояла Реджина Миллс с маленьким ребенком на руках. Она вдохнула, увидев этих двоих.

– Я не в настроении, что бы это ни было.

– Подожди, – сказала Мэри Маргарет, протягивая конверт, – вот!

Реджина посмотрела на конверт с подозрением:

– Что это? Сибирская язва?

Мэри Маргарет закатила глаза, махнув конвертом.

– Просто возьми его, Реджина.

Нахмурившись, Реджина взяла розовый конверт.

– Что здесь происходит? Я запуталась, – сказала она, указывая на стоящих на ее крыльце.

– Мы всего лишь хотели поздравить тебя, – смотря на малышку Грейс, сказала Мэри Маргарет.

– И… добро пожаловать, – как-то неуверенно произнес Дэвид, – так это и есть малышка Грейс?

– Приветственная вечеринка? – удивленный взгляд.

Прежде, чем Реджина успела еще что-либо добавить, Дэвид нерешительно произнес:

– Я хотел попросить прощения за нашу последнюю встречу… Я сказал то, чего не следовало говорить…и я был не прав. Извини.

Реджина понятия не имела, что происходит, поэтому медленно произнесла:

– Ладно… Извинения приняты.

Тот кивнул, потирая затылок.

– А я не собираюсь просить прощения за то, что хочу, чтобы вы убрались отсюда, – сказала Реджина, пожимая плечами.

Дэвид собирался ответить что-то, но Мэри Маргарет загородила его:

– Я уверена, что так оно и есть. Я…мы не хотим больше спорить. И сражаться тоже, – брюнетка улыбнулась Грейс, когда та попыталась своими маленькими ручками ухватить конверт, а затем добавила, – и это на самом деле здорово, что ты двигаешься дальше. Я имею ввиду, что мы поддержим тебя, и если что-то вдруг понадобится, то мы всегда рядом.

– Мы хотели попросить у тебя разрешения рассказать об этом на совете, – вступил в разговор Дэвид, – у нас сегодня встреча, и, так как Грейс теперь новый член города, мы подумали о том, что было бы неплохо рассказать об этом людям.

Реджина все еще пребывала в замешательстве и не заметила, как Грейс, наконец-то, выхватила конверт и прижала его к своему ротику.

– Я понимаю, – задумчиво произнесла Реджина, – да, пожалуй, это имеет смысл.

– Хотела бы ты прийти и представить ее лично? – поинтересовался Дэвид.

– Но я теперь не в составе совета, – усмехнулась Реджина.

Дэвид кивнул, рассматривая свои ботинки и не желая поднимать взгляда.

– Как я уже сказал, я прошу прощения за свое поведение, и, конечно же, добро пожаловать в совет!

Реджина заметила, что Грейс по-деловому вцепилась в конверт, и отобрала его у нее.

– Я ценю ваши извинения, – Реджина улыбнулась, принимая предложение Дэвида, – но у меня все еще остался неприятный осадок.

Девид понимающе кивнул, давая понять, что все в норме.

– Она красивая, Реджина! – неожиданно сказала Мэри Маргарет, умиленно улыбаясь малышке.

– Да, настоящая принцесса, не так ли? – Реджина сияла, с гордостью смотря на дочь.

– Сколько ей?

– Пять месяцев, – ответила Реджина так, будто беседовала говорила с давнишним другом.

– Ладно, нам пора! – Мэри Маргарет отвела свой любопытный взгляд от малышки.

Дэвид кивнул, а затем улыбнулся Реджине, прежде чем уйти. Мэри Маргарет последовала его примеру.

– Я надеюсь, что в ближайшее время мы увидим тебя с Грейс, гуляющими по Сторибруку.

Реджина искренне улыбнулась ей, а затем закрыла дверь. Она смотрела на дочь, покачивая головой: "Это были те самые два идиота, о которых я тебе рассказывала, Грейс".

Затем Реджина открыла конверт, что принесли ей Дэвид с Мэри Маргарет. Она смотрела на него хмурым взглядом, так как это все было в духе Белоснежки: поздравительная открытка с пушистыми кроликами и цветами. Реджина развернула открытку и увидела написанный от руки текст: «Твоя новая малышка!» и подписана Дэвидом и Снежкой.

Она поудобней взяла Грейс и снова посмотрела в замешательстве на открытку, а затем положила ее на маленький столик в зале, на котором эта открытка выглядела совершенно нелепо. Реджина попробовала поместить открытку под разными углами, прежде чем выбрать, как ее поставить, а затем удовлетворенно улыбнулась. «Простаки», – подумала она.

Глава 11

Эмма сидела в машине, наблюдая, с каким счастливым выражением лица бежал к ней Генри. Его волосы и лицо были грязными, поэтому казалось, что он провел больше времени, играясь в грязи, чем катаясь на лошади.

Мальчик сел в машину и улыбнулся.

– Эмма, тебе уже лучше?

Эмма задумалась на секунду, но потом вспомнила, что спала на диване. Наверное, из-за этого ее родители сказали Генри о том, что она приболела.

– Да, я… – она остановилась. Эмма не хотела врать Генри и понимала, что им предстоит сложный разговор, – послушай, вчера вечером я виделась с Реджиной.

Генри замер. Хоть он ничего и не сказал, но было видно, что Генри расстроен, потому что Реджина не пришла на его день рождения.

– Не знаю, как сказать, – Эмма закрыла глаза и произнесла на одном вздохе, – она удочерила ребенка.

Генри повернулся, чтобы посмотреть на нее, но вместо гнева или печали, как ожидала Эмма, он был просто обеспокоен:

– Она усыновила снова?

– Да, только это девочка, – закончила Эмма.

Генри нахмурился и повернулся к окну, словно давая себе время и пространство, чтобы продумать услышанное.

– У нее новый ребенок? – спросил Генри, снова поворачиваясь к Эмме, – навсегда? Это не что-то вроде «только на выходные»?

– Нет, Реджина официально ее удочерила. Ей 5 месяцев. Девочка будет с ней навсегда.

– Так это значит, что у меня есть сестра? – спросил Генри.

– Нет, мне жаль Генри…но она не твоя сестра, – у девушки сердце разрывалось, когда она смотрела на Генри.

Эмма почувствовала жалость к своему сыну, пока он пытался осмыслить все это. Ему всего одиннадцать, а он уже сталкивается с очень сложными вещами, и это было не честно по отношению к нему. Эмма не была удивлена хмурому взгляду Генри, в то время как тот пытался бороться со своими чувствами и эмоциями, тщательно скрывая их.

– Ты хочешь поговорить об этом? – спросила тихо Эмма.

– Я был плохим сыном? – прямо спросил Генри.

Эмма почувствовала, как глаза наполнились слезами.

– Нет! Конечно же нет! Мы… просто мы плохие взрослые, – прошептала она, обняв его и уткнувшись в макушку, – Малыш, ты же знаешь историю об отношениях между мной и Реджиной. Наверное, я виновата во всем – мы с ней враждовали… из-за этого у вас был недостаток общения. И вот во что это все вылилось. Дело не в тебе, просто я была настолько занята, пытаясь разобраться, что происходит в городе, что на тот момент не думала о том, чтобы попытаться помочь вам с Реджиной наладить отношения. Помочь построить мост друг к другу. Я эгоистка, – пробормотала Эмма.

– Но я не хочу строить мост, – с сожалением признался Генри, – она была злой. Я имею ввиду не то время, когда она была Злой Королевой. А после этого – она не менялась, продолжая оставаться той же. Убила Шерифа Грэма, посадила Мэри Маргарет за убийство, а еще пыталась отравить тебя.

– Генри, – обняла его покрепче Эмма, чтобы он прекратил перечислять преступления Реджины, – Я..Я знаю, что она сделала достаточно много плохих вещей. Я считаю, что мы должны понимать, что она из другого мира. Там все было иначе, не так ли?

Генри кивнул в знак согласия.

– В том мире Мэри Маргарет, Дэвид, Лерой… они убивали людей. Мэри Маргарет была бандиткой, – Эмма ухмыльнулась, представляя образ своей мамы в роли бродяги и охотницы, скрывающейся в лесах, – у них были совсем другие правила и законы, но это не делает их правыми. Забирать чью-то жизнь, это всегда неправильно.

Эмма остановилась, чтобы дать осмыслить Генри то, что она только что сказала, а затем продолжила:

– Это означает, что они думают по-другому, нежели ты или я. И действуют иначе. Реджина делала ужасные вещи, мы об это знаем, но мы так же должны понимать, что у нее были причины на это.

– Потому что Белоснежка разбила ей сердце? – спросил Генри.

– Да, но были и другие причины… – добавила Эмма, но решила не зацикливаться на враждебных отношениях Реджины с ее матерью. Она догадывалась, что и в браке Королева была несчастна, хотя никто никогда не поднимал эту тему.

– Так она делала все эти вещи, потому что страдала? – тихо спросил Генри, догадываясь, что имеет ввиду Эмма.

– Да, – подтвердила Эмма, – люди могут быть вредными по многим причинам, но я всегда считала, что зачастую это происходит или от страха, или от тоски и безысходства. А у Реджины было и то, и другое.

– Я до сих пор не понимаю, как могу ее любить и ненавидеть одновременно, – пожаловался Эмме Генри, протирая слезы.

– Я знаю, – призналась Эмма, – я чувствую то же самое.

– Ты любишь ее? – удивленно спросил Генри.

Эмма поторопилась ответить ему:

– Нет…я имею в виду, она мне нравится и не нравится одновременно.

– Я понимаю, почему она не нравится тебе, – смотрел Генри на Эмму, – но почему она тебе нравится?

– Потому, что она заботилась о тебе. Реджина дала тебе все то, чего не смогла дать я. Но она также превратила мою жизнь в ад с тех самых пор, как я приехала сюда. Она пыталась выгнать меня из города, она обвинила мою соседку в убийстве, она убила кое-кого, а еще она ударила меня по лицу.

– Она ударила тебя? – шокировано спросил Генри.

– Да, но я ударила ее в ответ, – улыбнулась Эмма, вспоминая тот момент, – она превратила мою работу в ад, она пыталась разлучить нас. Я действительно ненавидела ее, но.. – Эмма сделала паузу, глубоко вздохнув, – мне было больно признавать, но я знала, что она любила тебя больше всех на свете, больше, чем себя. Она дала тебе все. Генри… ты милый и отличный парень, и все это – заслуга Реджины. Я знаю, что она была строгой и что ты чувствовал себя с ней плохо, но поверь мне, Генри, когда ты станешь старше, ты обернёшься и поймешь, как тебе повезло.

Генри кивнул, и они оба молча сидели в машине, думая о своем. Наконец Генри заговорил:

– Я могу увидеть ее?

– Я не знаю, малыш… она дала чётко понять, что…

– Но она не может помешать мне, натыкаться на нее в городе, – хитро улыбнулся мальчик.

– Генри, есть еще кое-что, что ты должен знать, – тихо сказала Эмма.

– Реджина…ты ведь знаешь, что Реджина любит тебя, да? – Эмма улыбнулась, когда Генри застенчиво кивнул.

– В общем, она пьет зелье, чтобы… попытаться… забыть, как сильно тебя любит. Не тебя забыть, – быстро добавила Эмма, смотря на шокированное лицо Генри, – а притупить чувства. Просто позволь ей двигаться дальше.

Генри смотрел на нее с открытым ртом.

– То есть она пьет зелье, чтобы не любить меня?

– Я не знаю точные детали, но она пьет зелье, чтобы уменьшить свои чувства. Это было очень сложно для нее, ведь тебя не было в ее жизни последние пять месяцев, – сказала ему Эмма.

– Что будет, если она прекратит пить зелье? – спросил Генри.

– Я не знаю, – с грустью ответила Эмма, – я, правда, не знаю. Прости меня, Генри. Я просто хотела, чтобы ты знал, что Реджина…она любит тебя очень сильно. Не надо чувствовать себя отвергнутым ею, хорошо?

Генри кивнул:

– Так ты говоришь, я должен оставить ее в покое?

Эмма глубоко вдохнула.

– Я всего лишь говорю, что ей надо больше пространства, пусть она знает, что мы поддерживаем ее, но на какое-то время постарайся находиться подальше от нее.