Текст книги "В чужой коже (СИ)"

Автор книги: crazyhead

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Может, дело в том, что и я раньше не испытывал такого интереса к тому, с кем делю постель?

Все эти Тани, Коли, Вани – были просты и понятны, как пять копеек. Поступки предсказуемы, мысли – среднестатистичны. Мы все старались не выделяться. Быть оригинальным – опасно. Сколько уже было таких историй! «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!» и мы старались не играть, и даже не думать ничего запрещенного. Ну, и я старался, чего уж греха таить.

Были, конечно, и интересные, «высокодуховные» личности. Говорили много, красиво. Не жили -горели! Только вот на это горение смотреть лучше со стороны. Потому что при ближайшем рассмотрении: либо алкаш, либо лентяй, либо себялюбец. Не знаю, может, я и пристрастен, нельзя так категорично говорить обо ВСЕХ, без исключения, но лично мне встречались только такие.

Велор нравился своей рассудительностью и спокойствием. Мне вообще более импонируют думающие индивиды, нежели люди действия. Действовать я и сам горазд. Когда случается что-то неожиданное, верное решение само приходит на ум. Я бегу, хватаю, бью, стреляю…

Зато когда необходимо принять стратегическое решение, что-то распланировать, меня стопорит. Нужно все продумать на несколько шагов вперед, учесть разные факторы… то есть «сесть и подумать» – получается плохо. Ну что-то сообразить даже я могу. Например, то, что Велор отлично меня дополняет.

На мой вопрос Велор скукожился, скроил кислую мину и прошептал:

– Давай, как пойдет?

– Ок. Только ты не хмурься, да?

Про себя решил перестать активно клеить нека. Все-таки одно дело, когда ты – высокоценный, ввиду дефицита, медицинский прибор, и совсем другое, когда ты – высокоценный партнер, сочетающий в себе сексуальную привлекательность и полезность для здоровья.

Только я принял решение, у мойры в очередной раз дрогнула рука и нить впрялась криво. То есть: опять случилась непредвиденная фигня.

Фигня имела вид целой толпы весьма агрессивно настроенных неков. Илай, как только их увидел, позеленел и начал затравленно озираться, но ребята грамотно отрезали нам пути отхода. Не будут же нас бить прямо под прицелами камер? В магазинах всегда пишут, на случай кражи… или здесь не так?

Я затолкал мало что соображающего от страха Илая между собой и Велором.

– Илай, не вмешивай посторонних! – это один из неков.

Ага. Счаз. Нек за мной дернулся, видимо, решив последовать совету, но я жестко держал его за руку.

– Чего надо, ушастый?

Ох, наверное, во мне течет кровь викингов… чего-то так в Валгаллу захотелось! Аж сам нарываюсь.

Здоровый бугай перевел тяжелый взгляд прямо на меня. Если бы на меня так смотрел наш участковый, я бы обосрался. Но вот закавыка – нек на Петровича не походил абсолютно. Поэтому я совершенно хамски сплюнул на пол (о, великий серп, видела бы это моя бедная интеллигентная мама!) и вопросил:

– Ну?

– Ты чужой здесь. Иди, куда шел.

– Тебя спросить забыл. Я с Илаем шел. Слейтесь, и мы продолжим идти!

– Ах, с Илаем! Хорошо. Поясняю – эта маленькая тварь сегодня вступает в пору. Мужа нет, значит, пора клану позаботиться о нем. И нечего тебе рядом с ним делать! Или… уже попортить успел? – нек зло прищурился, я повел стволом, и он сделал крохотный шажок назад.

Кажется, меня несет. Или дело в том, что я – не дома, а потому вбитая с детства осторожность внезапно отказала? Меня преследует легкое ощущение нереальности, быстро меняющиеся декорации кружат голову, делая дерзким и решительным. Таким, как я всегда мечтал быть. Но не решался, да и… повода не было. Некого спасать. А сейчас сзади стоит Илай. Я чувствую, как подрагивают его пальцы в ладони.

– Пф! Машу каслом не испортишь! Это ж парень. Его нельзя попортить.

– Слушай, мягкотелый, у нас тут свои правила. Не завел мужа – иди работай!(2)

– И куда иди? Поподробнее.

– Ну, знамо куда – на панель. Жить-то клану надо. Мы его растили, пора долг отдавать.

Звучит премерзко. Но логично. Интересно, почему в таких ситуациях Велор всегда молчит? Мне бы вот прям счас пригодился его мозг! Отдавать Илая работать проститутом неохота. Такой милый парень. А с другой стороны: что я могу? Ни денег, ни дома, и сам-то на птичьих правах… эх, взял бы замуж, да я и сам уже того…

Пока я раздумывал над тяготами жизни и буравил взглядом неприятного представителя столь милых моему сердцу неков, отмер Велор:

– А подскажите-ка, любезный, по какому обряду должен быть совершен брак?

– Ну… по какому… – детина почесал щеку, оценивающе прошелся взглядом по Велору (не знаю, что он там пытался подсчитать: одежды нет, достаток не прикинешь), – Сначала нужен калым, потом – в мэрию, зарегистрировать. И это… ты губенку-то закатай! Мы нашего Илая кому попало не отдадим!

Я аж умилился: какая трогательная забота!

– Уверяю вас, что являюсь добропорядочным гражданином…

– Ну, добропорядочные здесь не шастают! – фыркнул нек, дергая ухом. – Кто там тебя знает: мож ты его на органы продашь или еще чего неприятное учинишь. Я за парня отвечаю. И с каких это пор анрострумы берут себе супругов из диких? А? Мы же опасные твари!

Велор грустно вздохнул, я оскалился:

– Гопота вы обычная, а не опасные твари. Велор, а разве ты можешь еще одного мужа взять?

– С твоего согласия можем оформить вторым партнером. Предлагаю стандартный контракт, официально заверенный всекосмическим юристом. По-моему, это послужит достаточной гарантией.

Нек задумчиво почесал щеку. Потом затылок. Потом ухо. У него блохи?! Молчаливая группа поддержки дисциплинированно переминалась с ноги на ногу, дожидаясь решения главняка. Я восхитился: вот это дисциплина! Люди бы уже начали ворчать, пошли бы всякие выкрики, кто-нибудь попытался бы плавно перейти к гораздо более забавным телодвижениям, чем простое стояние, а эти ждут. Молодцы, короче.

– Ну, Илай, мявкни уже че-нить. Че сам-то думаешь? Пойдешь с туристами?

– Пойду, – голос прозвучал не слишком уверенно. Конечно, мы знакомы часа два.

– Не, ты внимательно подумай, малец. Здеся мы за тобой присмотрим: и около двери постоим и, ежели обидит кто, вломим, не сумлевайся, не заржавеет. Ты меня знаешь, я работников берегу, даже за хорошую сумму мучить зазря не дам. А этих – я не знаю. Еще увезут к себе. Кто тебя там защитит, случись что?

На лице парня отразились сомнения. С моей точки зрения, тут не о чем думать: все, что угодно лучше, чем быть шлюхой! Хотя… что я знаю о здешних реалиях? А о жизни вообще?

Все сознательное существование прошло в крупном городе. Большей частью в благополучном районе. Я даже сам мегаполис досконально не изъездил. Слышал, что в некоторых районах на улицы поздним вечером выходить не рекомендуется. У себя я шастал спокойно в любое время. Чапал, куда надо, и ничего не опасался. Пару раз были неприятные столкновения, закончившиеся синяками, не более того. Это и дракой-то полноценной не назовешь! Человеческая жестокость по большей части обходила меня стороной. Мамины и папины знакомые были людьми интеллигентными и, даже если не все было гладко в семейной жизни, сор из избы не выносили.

Ни папа, ни отчим, руку на мать не поднимали. Даже почти никогда не орали. Пару раз было, что отец повысил голос, мама тогда расплакалась, и отец долго извинялся. То есть насилие в семье – вещь для меня далекая и загадочная, как зверюшка утконос: живет себе где-то. Далеко. Но у зоопарка нет на нее денег, а потому близкое знакомство не предвидится. То есть почти мифический зверь: изображения-то я видел, но вживую поглазеть – шансов нет.

А вот для Илая, кажется, этот зверик знаком и близок, вон как настороженно шарит по мне глазами. Главняк уловил неуверенность и продолжил давить:

– Покумекай, не ленись. Ты этих ребят, почитай, не знаешь. Порвут тебя на ленты…

Я смерил нека скептическим взглядом:

– Ну, конечно, работая шлюхой, ему ничего не грозит! Илай, с нами у тебя есть шанс на лучшую жизнь. А здесь ты просто сгниешь. Решай сам, чего хочешь. Тут я ничего не буду советовать или говорить.

Я даже руку его отпустил, нек недовольно дернул хвостом и моментально сграбастал мою конечность назад.

– Я готов шагнуть в пропасть, надеясь, что под ноги ляжет мост.

Красиво сказал, каналья!

Нек-главняк, склонил голову, соглашаясь с выбором парня. Вот, вроде, и нормальный мужик. Но меня от него с души воротит.

***

Тут за дело взялся Велор. Первым делом он организовал поход к этому самому всекосмическому юристу. Там же обговорили и выплатили калым, подтвердив факт передачи средств в особом пункте. Я уже знал манеру анрострума вести дела: вцепиться и трепать, пока дух вон не выйдет, потому тихонько устроился в уголке, нагло откупорил прихваченную из магаза бутыль и задумчиво потребил.

Илаю же отсидеться не удалось: Велор определил его рядом с собой и занудно обсудил каждый пункт. Меня подозвали лишь однажды: обсуждали пункт о «супружеском долге».

– Добровольное согласие, отсутствие связей с посторонними, или никаких выплат после развода, установленных в параграфе три, пункт с пятого по пятнадцатый… – пробурчал скороговоркой я и вернулся в свой уголок.

Илай соглашался со всеми предложениями Велора, в отличие от главняка, который уже успел вступить в жаркую дискуссию по поводу возможного потомства. Я только хмыкнул. Надо же, как они азартно делят шкуру неубитого медведя!

Наконец, все было обговорено, подписано, уплачено. Мы хотели идти, но вожак воспротивился. Теперь его душенька желала шумного праздника, с обязательной публичной консуммацией брака. Я вежливо сообщил, что многонеуважаемый ни фига не родственник может получить от меня только отходы жизнедеятельности на сельхозорудии.

– Вот, ты же мелкий. Чего же такой злой? Били мало? – задумчиво спросил этот… кошачий шмалевоз.

– Пытались часто, а вот получилось… дай подумать… не! Не припомню такого момента!

Ну, что – это правда. Не битый я. Либо ноги выручали, либо знакомые, а иногда и собственные скромные умения.

– И чо, мелкота, попер бы на меня?

Нек был выше меня на голову. Матерый самец, в самом соку. Был бы человеком, я бы дал ему лет тридцать пять. Идеальное сочетание физической формы и опыта. Зубы… острые клычки. Укусить сможет, но не тигр. Когтей нет – обыкновенные ногти. Большой.

Надо идти на попятную, но, блин, что-то во мне продолжало пузыриться. А вдруг состав местной атмосферы содержит… ну, что-нибудь такое… наркотическое? Иначе с чего я веду себя как малоуправляемый подросток? Впрочем, и будучи подростком я так себя не вел…

В общем, вместо того, чтобы сдать назад, я улыбнулся (подозреваю, что улыбка вышла жутковатой) и ответил:

– Ты слишком большой, чтобы драться с тобой честно. Если ты думаешь, что я буду прыгать, как лягушонок, в попытках достать твое лицо, сразу забудь. Ты больше в два раза. Поэтому я просто выну нож и разворочу тебе горло…

– Хм… наверное, часто головой о стену били, – сделал вывод нек.

Однако, несмотря на мои закидоны, прямого столкновения не случилось. Нек подергал хвостом, отвел Илая в сторону и долго что-то втолковывал, потом мрачно зыркнул на меня и ушел, уводя с собой и всех остальных.

– Артем! А если бы он кинулся? – Велор являл собой воплощение укоризны. И здравого смысла.

– Порезал бы.

– Да у тебя хоть есть этот самый нож?

Я молча продемонстрировал бабочку. Нашел у пиратов. Надо же – иная цивилизация, а ножики совсем, как у нас! Велор только вздохнул и обнял, наверное, решил, что ворчать нет смысла.

– Илай, у тебя вещи-то какие-нибудь есть?

– Рухай теперь не отдаст. Разозлился.

– Это оттого, что не удалось представление посмотреть?

У меня аж скулы от злости сводило при мысли о публичном половом акте. Не пробовал и пробовать не собираюсь. Во-первых, никто не смеет смотреть на моих голых партнеров! Хм… Велор, конечно, всегда голяком, но это – совершенно иное дело! Во-вторых, секс – штука интимная. Только для двоих. Или троих. Максимум – четверых! А развлечение целой кучи долбоебов не входит в мое представление хорошего секса.

– В культуре людей практиковался публичный половой акт, – указал мне Велор. Исследователь, бля.

– Да. Было. И еще, может быть, где-нибудь есть. В Африке. А у нас если что-то подобное и… практиковалось, то еще до принятия христианства, то бишь давно. Люди очень разные. Многое зависит от воспитания и среды. Вот, для меня – это совершенно неприемлемо. Оскорбительно даже.

– Понятно. Ты из этих… которые считают секс чем-то нечистым, да? – уточнил Илай.

– Нет, конечно. Просто есть такое понятие «личная жизнь» и не надо мешать ее с общественной. Ладно, тема моего мировоззрения раскрыта? Тогда переходим к насущному: можно попробовать вещи Илая спиздить. А можно просто купить новые, если, конечно, там не было чего-то особо ценного.

– Эм… Я думаю, все-таки не стоит идти на столь явное нарушение! – обтекаемо сформулировал ответ Велор после продолжительного ошеломленного молчания, в течение которого оба пришельца пялились на меня… ну, как на инопланетянина.

– Эх! Скучные вы! Тогда пошли, что ль? Я хочу есть, в нормальный, водяной, душ и – спать! На кроватке, а не на полу! А то чего-то я уже чудить начал – надо отдохнуть…

Оба… теперь уже супруга отмерли и засуетились. Уже через час мы вселились в маленькую квартирку, которую сдавал на постой один из знакомых Илая. Там была ванна! Немного непривычная, странной формы, но как говорится с «интуитивно понятным интерфейсом».

Пока я блаженствовал, ел зеленый студень со вкусом клубники (Велор внимательно изучил упаковку и сказал, что мне он подойдет) и дрых в мягонькой постельке, партнеры сгоняли в очередной магаз. Ведь все мои вещи пропали. Хорошо еще, что проигрыватель сохранился. На этой планете многие носили одежду. Не знаю, как они здесь затариваются, учитывая различие кроя, но магазов было полно. Велор взял какую-то штуку, которую он приобрел ранее, и некоторое время водил вдоль моего тела. Как он объяснил – снимал мерки. Потом я повалился спать, эти двое учапали, а я перед погружением в сладкую дрему некоторое время размышлял об Илае.

Это мы, конечно, с Велором дали! Взяли и заженились на совершенно левом чуваке! Ну, ладно я, менталитет такой, но от Велора я, честно сказать, не ожидал эдакого легкомыслия. Хотя, какое легкомыслие? Он же каждый пук в контракте оговорил…

А я… я чего? Я, может, романтик!

Вот был, помнится, у мамы знакомый. Он как-то шел по городу… и вдруг! Стрела Амура поразила его в самое сердце. У фонтана стояла женщина неземной красы. Он подошел… и предложил ей выйти за него замуж. А она возьми и согласись!

Казалось бы: ну что за бред?! А вот! Были безумцы в свое время… правда, кончилась та сказка трагично: они жили душа в душу несколько лет, он ни разу не пожалел о скоропалительном браке, но потом произошло несчастье. Автомобильная авария, и нет больше его ласточки.

Через годы, он увидел на улице красивую женщину. Подошел и предложил выйти за него. Она согласилась… в одну и ту же реку не войти дважды. Брак не был удачным. Причин было множество. И ее разбитое другим сердце, и разница темпераментов и еще множество крупных и мелких камней преткновения. Нет, они, конечно, все равно прожили вместе много лет, почти всю жизнь, она родила ему двух сыновей, потом, когда дети уже почти выросли, он ушел к другой…

Я всегда думал: как бы сложилась его жизнь, не умри та, самая первая? Был бы он счастлив? (3)

(2) «Нет мужа, вперед – на панель!» – знаю, звучит дико. И вообще выглядит словно откровенно притянутая за уши фигня. НО! На самом деле, это реально существующая практика. Я смотрела передачу про Индию. Думаю, все знают, что там – кастовая система. Рассказывали про женщин-проституток. Если девушка успевает до шестнадцати, или семнадцати – не помню точно, выйти замуж, то повезло. А нет, тогда – на панель. Братья и другие родственники мужского пола выполняют роль сутенеров.

(3) – реальная история. Звучит неправдоподобно. Но это было. Жизнь – странная штука…

========== Глава 5 ==========

Проснулся от того, что кто-то вылизывал мне шею. Оказалось – Илай. Я сонно пробурчал приветствие, чмокнул его куда-то в плечо (после сна, я розами не пахну и в губы никогда любовников не целую) и пошлепал в ванну умываться. Нек проводил меня удивленным взглядом.

Слава Ктулху, щетки у нелюдей были, и мы их даже приобрели. После гигиенических процедур, прошедших в ускоренном режиме, оббежал квартиру в поисках Велора. Нашел. Прижал к стенке и долго целовал.

– А почему ты не с Илаем? – спросил Велор, отдышавшись.

– Ты уже с ним был?

– Нет! Это же тебе он нравится…

– Ага. Я буду с ним трахаться, а ты здесь – страдать? – укоризненно покачав головой, погладил супруга по спине. – А я еще не сказал тебе спасибо, за то, что ты все разрулил. Ведь не должен был…

– Для меня очень важно, чтобы ты был доволен, – пробормотал пришелец. – Я все сделал, как ты хотел?

Велора всегда немного развозило от моих прикосновений. Сначала я этого не понял, но потом заметил, каким расслабленным и податливым становится его тело, теряется острота взгляда, он плывет и будто глядит несколько не в фокус, губы расползаются в довольную улыбку. Я – наркотик? Очень похоже… впрочем, механизм влюбленности такой же: в кровь впрыскиваются гормоны и человек оказывается «под кайфом».

– Да. Разве теперь не моя очередь? – пропел я, прижимаясь всем корпусом.

– М?

Вторая пара конечностей осторожно легла на мою талию, пальцы первой перебирали волосы на затылке.

– Делать, как ты хочешь?

– Только если тебе самому так нужно. Я не намерен давить или что-то требовать…

– Да-да-да, я еще, когда ты был Пал Михалычем, понял, что ты – очень порядочный, внимательный к окружающим, особенно ко мне… кстати, мне все-таки хочется уточнить: ты на меня сразу обратил внимание? Еще когда в маскировке был? Я ни разу не почувствовал твоего интереса, во всяком случае, в этом смысле!

– Было заметно, что мой внешний вид тебе неприятен, и я старался не докучать, однако, должен сознаться, что почувствовал влечение сразу. В том помещении находилось несколько молодых людей, и ты. Ты вымученно улыбнулся и… все. Я пропал. Сначала приглядывался к тебе и к вашему виду в целом. Проходил на базе ускоренный курс, потом мне предоставили работу в человеческом коллективе. Наши медики установили, что пребывание среди сапиенсов благотворно влияет на излечение. Ты был не слишком дружелюбен, это обескураживало, но через некоторое время, изучив поближе вашу жизнь, я понял, как относятся к опекаемым попечители. Догадавшись, чего ты опасаешься, позаботился о том, чтобы даже намека на какое-либо принуждение не было.

Я поежился, вспоминая свои страхи. Мы еще немного постояли обнявшись, думая каждый о своем, а потом я отлепился от пришельца, взял его за руку и потянул в сторону диванчика, с намерением продолжить беседу. Я еще многое хотел узнать, а поговорить все никак не удается. На корыте наемников невозможно было побалакать без чужих ушей, надо наверстывать!

– Я вот, что никак не могу понять: твоя внешность была… весьма непривлекательной. По правде, почти все остальные анрострумы, которых я видел, выглядели лучше, да и не пахло от них…

– Могу тебя уверить, что, с точки зрения моей расы, мой истинный облик весьма привлекателен! – тут же уточнил Велор, коротко выстучав клешнями ритм, как на кастаньетах.

Я внимательным взглядом прошелся по его сухощавой фигуре и признал, что с точки зрения человека, он тоже симпатичный.

– И все-таки, почему из тебя получился такой страшненький человечек?

– Ну, когда мне предложили то тело, я почти ничего не соображал от боли, да и… ну, понимаешь, красота в тот момент не стояла для меня на первом месте. Из несомненных плюсов было то, что тело уже подготовили, оставалось только «надеть». Я согласился, не капризничая, даже другие варианты не просмотрел. Потом, когда увидел, как ты на меня реагируешь, конечно, пожалел, что не подобрал что-нибудь более эстетично выглядящее… уже начал прикидывать, как бы его поменять. Ты меня очень привлекаешь и, когда я понял, что выгляжу, как пожилой, некрасивый дядька, это меня сильно расстроило.

– Не привык, небось, чтобы от тебя шарахались? – усмехнулся я, поглаживая костистую коленку.

– После того… инцидента, я рассказывал, от меня действительно стали шарахаться, – грустно проговорил Велор, клешни раздраженно щелкнули.

– Но ведь не потенциальные любовники? Не знаю, как у вас, а у нас бабы готовы хоть к черту лысому в койку прыгнуть, если у него Бентли и личная яхта.

– Мне не нравится чувствовать себя лысым чертом! – мрачно проворчал Велор, я приобнял его за талию. – Знаешь, это очень неприятно, когда в тебе видят только кошелек на ножках.

– Ну, во мне ты можешь быть уверен, ведь если бы я хотел твои деньги, проще всего было бы позволить пиратам тебя убить, самому прикинуться ветошью и потом вступить в наследные права, ведь кое-кто совершенно недальновидно сделал меня единственным наследником.

Велор растерянно хлопнул глазами:

– Наверное, это кажется очень глупым, но я в тебе совершенно уверен. Понимаю, что это ощущение базируется лишь на эмоциях… – кажется, рациональный пришелец был несколько смущен своими чувствами, иначе с чего бы ему оправдываться?

– Все правильно. Так и должно быть. Я тебе тоже верю… слушай, я вот тут долго думал, и возник вопрос: а не может быть, чтобы твой «костюм», так сказать, был изначально бракованным? Вроде, другие передвигались легко…

– У безопасников синтетика. Да и у остальных, которые не на лечении. Проще в использовании, можно легко снять.

Мы еще помолчали, я прижимался к анроструму и думал о том, что делать дальше.

– Велор… а давай уже побыстрее свалим отсюда, а? Беспокойно мне что-то… боюсь, как бы олухи, которых я вырубил, не навели на нас… да еще и неки эти гребаные…

Супруг со мной согласился. Мы еще раз поели, на этот раз мне достался плод фиолетового цвета, с плотной кожурой. Кожура пахла ванилью, а сам плод был полужидким. Его нужно было надрезать сверху и вычерпывать ложкой, на вкус похоже на молочный кисель. Сладкий. Мне понравилось. Я сказал Велору, чтобы он запомнил эту штуку.

Илай вел себя… так, будто его нет. Молчал, когда не спрашивали, делал, что просили. Это хорошо, что он такой спокойный, потому что весь день превратился в одну бесконечную канитель и ни на что не хватало времени.

Зато уже к вечеру мы удобно разместились в отдельной каюте (одной на троих) и отправились в путь. Отсюда перелет займет не менее полутора недель. У инопланетян иные меры, но я все пересчитывал на человеческие, точнее – советские.

Мы так все умаялись за день, что сразу после старта, повалились на кровать и задрыхли.

Разбудило тихое урчание. Илай издавал совершенно кошачье тарахтение. Заметив, что я проснулся, он начал бодать меня лбом и тереться о меня ушами. Организм отреагировал на такие действия однозначно, но я не спешил валить и трахать: рядом блестел глазами Велор. Его нога переплелась с моей, клешня обнимала за талию. По лицу сложно было понять, ревнует он или нет.

Хм, даже не знаю, что предпринять. Велора обижать нельзя, я ощущаю к нему теплоту и благодарность за то, как он всегда держал себя со мной. Не обидел ни разу, хотя, когда я заперся в ванной, увидев настоящую внешность пришельца, наверняка было очень неприятно, ведь я давно нравился.

Я знаю, кто-то скажет: «Ну, и что! Он просто не вел себя как скотина: не насиловал, не унижал, считался… За это не надо быть благодарным, это нормально!» А я вот с такой точкой зрения не совсем согласен: подавляющее большинство моих знакомых ситуацией бы воспользовались, так или иначе. И уж во всяком случае, я почти ни от кого не видел столь трепетного и бережного к себе отношения.

А уж когда он спас приглянувшегося нека, просто в угоду моей прихоти, возникло такое ощущение… значимости. Не как ходячий эликсир от хвори, и не просто желанное тело, а я. Я нужен. Он хочет, чтобы мне было хорошо.

Пожалуй, нынешний облик Велора, поначалу вызвавший оторопь (не в последнюю очередь благодаря эффектному появлению и «украшениям» в виде кусков мертвой плоти), при ближайшем рассмотрении оказался вполне симпатичным.

Если припомнить внешность пришельцев из различных фильмов, то можно понять, что вызывает в человеке неприязнь.

Первое: слизь. Это вообще мерзкая штука, в любом виде вызывающая у меня гадливость. Поэтому я терпеть не мог брать в руки дождевых червей и улиток.

Зачем их брать в руки? Как?! А то Вы не в курсе! А чем тогда куриц кормить?! А на садовую дорожку кидать?! Улитки забавно хрустят! Ради этого прикольного звука я даже вынуждал себя терпеть прикосновение к их мокрым, скользким тельцам.

Правда, всегда найдется кайфолом, который все испортит. Вот, и у нас во дворе была такая девчонка. Она гонялась за нами, отбирала улиток и очень больно стучала по плечам остренькими кулачками. Но самым страшным ее оружием было занудство. Отобрав улитку и посадив ее на лопух, козявка не успокаивалась, ходила за нами и читала лекцию на тему: «Она же живая, ей же больно!». В общем, мы это быстро прекратили. Уж больно она была доставучей…

Вторая неприятная черта: морщины и складки. Если это не умильный шарпей. Людям нравится гладкая, ровная кожа. У Велора, к счастью, она была именно такой. На ощупь плотнее человеческой, безволосая, кроме пушка на голове.

Третье: асимметричность. Человека можно назвать условно-симметричным по вертикали. Почему условно?

Видел как-то в сети интересные картинки: фото человека, и как бы он выглядел, если бы левая сторона лица была абсолютно симметрична правой. Вообще не похоже, и рожи получились на редкость некрасивые. То есть на самом-то деле, правая сторона лица несколько отличается от левой, хоть и воспринимается как похожая. И все же, если человек явно ассиметричен, например, одно плечо выше другого, то красавцем его никто не назовет.

Ну, и я терпеть не могу студенистость. Это когда все трясется, как желе. Медузы, конечно, красивые, когда в воде и если их не трогаешь, а вот на ощупь – гадость. Как-то был на море, их там десятками выбрасывало на берег. Фэ… кстати, там тоже нашлась своя любительница всего живого: собирала мерзких полудохлых существ и относила в воду. И не лень же было… она потом и меня к этому приобщила: заметила, что я болтаюсь без дела, подружилась, лелея злокозненные планы. Ничего не подозревающий, наивный я, еще не изведал всех глубин женского коварства и сам не понял, как оказался вовлечен в бесконечную спасательную операцию. Я пытался ей объяснить, что это – Сизифов труд, однако, все логические доводы были разбиты задрожавшими губами и вмиг покрасневшими от подступивших слез глазами. Сдал назад. Еще не хватало огрести от обеих мам! Пришлось покориться и до конца отдыха таскать мягкие, скользкие тела…

Велор на медузу не походил, был приятен на ощупь, а клешни меня не слишком смущали, как и странный серый цвет кожи. По правде, я даже начал ловить себя на желании коснуться, погладить, прижаться.

И вот как мне себя вести, чтобы не расстроить Велора? Или Илая?

От неловкой ситуации меня спасло объявление о завтраке. Или что у них там. «Галька» перевела это слово как «время еды». Удачно я ее стянул, а то пришлось бы просить Велора мне все переводить.

Корабль был чем-то похож на наши паромы. А еще мне в голову упорно лезут сцены из фильма «Титаник», ну, там, где принимают пищу в торжественной обстановке: столы, белые скатерти, блеск столовых приборов и драгоценностей на дамах…

Здесь, конечно, все несколько иначе, однако едят в общей столовой. Можно заказать и в номер, но мы с Илаем выразили желание пойти в зал.

Я никогда не был даже и на пароме, оттого-то было жутко любопытно все осмотреть. Те, кому посчастливилось, рассказывали, что на больших паромах есть все: и магазинчики и развлекательные центры и всякие там бары-рестораны, помимо общего зала.

Сразу видно, что кораблик не из дешевых: панели в коридоре радовали глаз необычной текстурой и приятным цветом, ноги ступали по пружинящему покрытию, над головой плавали светильники причудливых форм.

– Велор, а ты не разорился? Здесь же все, наверное, жутко дорогое!

– Я бы мог целиком его купить, – не без самодовольства сообщил анрострум, приобнимая меня за талию.

Илай практически незаметно скользил чуть позади нас, будто не решаясь навязываться. Коридор вывел в просторный холл. Посередине располагалась затейливая фиговина. Я, конечно, сразу ткнул на нее пальцем и спросил, что это. Оказалось – статуя. Ну, необычных произведений искусства и на Земле полно. Интересно, а как с этим у инопланетян?

– Давайте все-таки дойдем до зала, возьмем еды, и я расскажу, а то это надолго! – внес предложение Велор.

Зал оказался поделен на зоны. В одной располагались места для гуманоидов, в другой – для тех, кому нужны специальные условия и приборы. Некоторые «столики» были отделены перегородками.

– Это для тех, чьи пищевые пристрастия могут испортить аппетит другим разумным, – пояснил Велор.

Я думал, что увижу причудливых существ, но зал наполняли антропоморфные инопланетяне, устроившиеся на стульях, похожих на земные. Столы были круглые, никаких скатертей. Меню – прямо на столешнице. В середине стола был круглый экран, на котором и предлагалось выбрать блюдо. Еще через него можно было выйти в сетку, чем и воспользовался Велор, чтобы пояснить свой рассказ.

– Рас много, органы чувств сильно отличаются, да и диапазон различен. Ну, например, наше пение тебе вряд ли понравится, – улыбнулся анрострум, – обычно все выглядит следующим образом: на туристических курортах строятся целые города для приема гостей, там же располагаются музеи, где можно изучить способы самовыражения местного населения. Единого представления о прекрасном не существует. Иногда нечто обретает популярность на нескольких планетах. Например, человеческие картины и скульптуры весьма высоко оцениваются анрострумами.

– А зачем поставили эту статую? Статуи нравятся всем?

– Статуи и различного рода изображения – да, почти всем. Во всяком случае, не вызывают неприятия.

Велор начал показывать образцы творчества разных культур. Ну, некоторые выглядели как творения современных дизайнеров: что-то такое из тончайшей проволочки и с вплетенными камушками. Также были разнообразные панно из ткани (типа нашей лоскутной техники), кружева в рамочке, какой-то зверь с большущими клыками. Я заинтересованно ткнул пальцем в сторону зверюги и вопросительно уставился на анрострума.

– Это чучело, – пояснил Велор, – я знаю, что у людей тоже таких делают. Отличие в том, что это не просто набитая шкура, а, в первую очередь – охотничий трофей. Там целый ритуал, связанный с тем, как должна быть проведена охота. Потом оценивается количество проколов в шкуре и величина зверя. Это один из самых впечатляющих трофеев, его изображения широко растиражированы, а имя искусного охотника известно на многих планетах. Кроме самого зверя, можно просмотреть запись охоты, она существует в нескольких форматах, должен признать это… волнующее действо, ведь во время выслеживания и борьбы с хищником запрещено пользоваться современными приборами, в руках охотника только несколько орудий, аналогичных тем, что использовали далекие предки.